По ту сторону закона

Алексей Виноградов

По ту сторону закона

Глава первая

Первый звук, который Валерий услышал, был не звонок будильника, а шум дождя за окном. Он открыл глаза, зажмурился и снова открыл. На потолке трещина, как молния, застывшая в гипсе. Все та же. Он видел ее каждый день последних пяти лет. Повернул голову к тумбочке. Часы показывали 6:47. Будильник должен был прозвенеть в 6:50, но Валерий всегда просыпался раньше. Его внутренние часы давно сбились на этот безнадежный режим. Он скинул одеяло, встал с кровати. Холодный паркет отозвался легкой болью в ступнях. Прошел к окну, взялся за шершавую ткань штор. На секунду замер, глядя в собственную усталую тень, отраженную в стекле. Резко дернул. Свет не пробился. Его не было. За окном бушевал сплошной серый поток, хлеставший по стеклам. Небо было цвета свинца. Не луч солнца, а тусклый, безразличный рассвет.

– День сурка, – пробубнил он и потер переносицу.

Не просто так. Вчера был дождь, позавчера тоже. И сегодня, он знал, ничего не изменится. На кухне царил привычный беспорядок: немытая чашка в раковине, пустая пачка от пельменей на столе. Он налил в турку воды, насыпал кофе, поставил на огонь. Механические, выверенные движения. Пока кофе закипал, он нащупал на подоконнике пульт и нажал на кнопку телевизора. Телевизор, старенький, с выпуклым экраном, шипел и трещал, прежде чем выдать картинку. Шла утренняя новостная сводка. Диктор с каменным лицом рассказывал о политических саммитах и курсах валют. Валерий уже отвернулся, чтобы снять турку с огня, как его остановила следующая фраза:

– И снова о серии дерзких ограблений, которые продолжают будоражить наш город. В ночь с воскресенья на понедельник неизвестные похитили коллекцию уникальных антикварных часов из частного музея . По словам представителей правоохранительных органов, преступление совершено с филигранной точностью, без единого выстрела и каких-либо следов. Это уже четвертое аналогичное происшествие за последние три месяца.

Валерий выключил телевизор. Резкий щелчок погрузил кухню в гнетущую тишину, нарушаемую лишь стуком дождя. Он налил крепкий, почти черный кофе в ту самую немытую чашку. Сделал первый глоток.

– Филигранная точность – Валера повторил слова диктора.

Он подошел к окну и снова посмотрел на залитый дождем город. Теперь его взгляд был другим. В нем не было усталости. В нем появился огонь. Огонь охотника, учуявшего след. Нет ничего идеального, подумал Валерий. Он допил кофе и поставил чашку в раковину. Сегодня это был не просто день сурка. Сегодня он снова выходил на охоту. Потянулся к холодильнику, больше по привычке, чем от голода. Дверца открылась с тихим щелчком, озарив полку унылым светом-донором. Внутри минимальный набор одинокого человека: пачка масла, батон колбасы, яйца, банка с маринованными огурцами. И на самой дальней полке, словно призрак прошлого, стояла нетронутая бутылка виски. "Jameson". Подарок коллег с прошлого дня рождения. Он взял ее в руку. Стекло было холодным и мокрым от конденсата. Он помнил, как они чокались, желая ему «поскорее найти свою половинку» и «выбиться в подполковники». Теперь бутылка была просто бутылкой. Соблазном залить скуку, притупить остроту бесполезных дней. Он повращал ее в руках, посмотрел, как золотистая жидкость играет в свете лампы. Просто жидкость. Не решение. Он с усилием, почти с отвращением, поставил бутылку обратно, точно на тот же круг, оставшийся на стеклянной полке. Захлопнул дверцу. Не сегодня. Сегодня ему нужна была ясность, а не забвение.

Допил свой кофе до дна. Остатки гущи горьким осадком легли на язык. Поставил чашку в раковину, к своей немытой паре. Пусть ждут его возвращения, как и все в этой квартире. Его взгляд упал на стул у стенки. Не на вешалку в прихожей, а именно на этот стул, специально отведенное место для «рабочей униформы». На спинке висели темные джинсы, сверху рубашка, и пиджак кобура с табельным ПМ. Все это ждало его, как скелет, облаченный в кожу и ткань. Он снял с себя футболку и потянулся за рубашкой. Холодная ткань прикоснулась к коже, заставив вздрогнуть. Валера застегнул пуговицы одну за другой, механически, глядя в окно на залитый дождем город. Потом пиджак. Последней была кобура. Знакомый вес под мышкой, давящий не только на плечо, но и на душу. Он потрогал рукоятку пистолета холодными пальцами. Твердый пластик, сталь. Реальность. Он был готов. Валерий Полетаев, оперуполномоченный, вышел из квартиры, чтобы снова ввязаться в бой. Бой с городом, с преступностью, с самим собой. И с тем призраком, который оставлял после себя лишь дымку «филигранной точности».

Дверь «девятки» захлопнулась с глухим, влажным звуком. Салон пахло старым сигаретным дымом, сыростью и остывшим пластиком. Валерий вставил ключ в замок зажигания, но не повернул его. На секунду прикрыл глаза, слушая, как дождь барабанит по крыше, превращая мир за стеклом в размытое акварельное пятно. И тут же, разрезая эту унылую какофонию, залился визгливый рингтон мобильного. Он вздрогнул. На экране горело имя: «Петров Егор». Валерий поднес трубку к уху.

– Слушаю, – сипло ответил он.

– Валер, ты где вообще? – в трубке послышался встревоженный, хриплый от утренних сигарет голос напарника. – Никитин уже тут рвёт и мечет, как тигр в клетке. Тебя ищет, ты ему на ковёр нужен, желательно ещё вчера.

– Еду я, – Валерий все же повернул ключ, двигатель завелся с первого раза, выдохнув в салон струю холодного воздуха из печки.

– Ладно, забудь пока про отдел, – Петров резко сменил тон, в его голосе появилась стальная служебная хватка. – Давай езжай сразу на Лермонтова, к центральному банку. Там инкассаторов ограбили.

Последнее слово Петров произнес с особой весомостью, и Валерий инстинктивно сжал руль. Инкассаторы. Это уже не частные музеи. Это другой уровень. Дерзости и жестокости.

– Что с людьми? – сразу спросил Валерий, выезжая на пустынную дорогу.

– Живы, – отрубил Петров. – Шоковые, но живы. Их заблокировали в своей же машине, пока те обчищали багажник. Работа чистая, быстрая. Ни стрельбы, ни крови. Как призраки.

Филигранная точность, снова пронеслось в голове у Валерия.

– Я на месте через десять минут – сказал он и бросил телефон на пассажирское сиденье.

«Девятка» рванула с места, шины взметнули фонтан брызг. Серый городской пейзаж за окном поплыл ещё быстрее. Его взгляд, еще несколько минут назад тусклый и уставший, теперь был собранным и острым. Он снова смотрел на город не как житель, а как служитель закона. Площадь перед центральным банком на Лермонтова была оцеплена. Синие мигалки патрульных машин отражались в лужах и мокром асфальте, создавая сюрреалистичное, нервное мерцание. Инкассаторский броневик стоял под углом, с открытой и пустой дверцей багажного отделения, похожий на раненого зверя. Валерий припарковался за ограждением, показал ксиву сержанту и прошел под ленту. Первое, что он отметил – неестественная тишина. Не было криков, суеты, только приглушенный разговор оперативников и навязчивый шепот дождя. Ни выстрелов, ни паники. Только тишина и профессионализм, висящие в воздухе, как запах озона после грозы. К машине подходили двое инкассаторов. Один, молодой, с трясущимися руками, пытался закурить, но не мог попасть фильтром в рот. Второй, постарше, сел на ступеньке, уставясь в одну точку, его лицо было серым и безжизненным. Рядом с ними суетился Петров – коренастый, с проседью в щетине, его плащ темнел от воды.

– Полетаев, наконец-то, – кивнул Петров, заметив Валерия. – Видал картину? Красота.

Валерий молча обошел броневик. Ни царапин, ни вмятин. Замки на багажнике были не взломаны, а аккуратно вскрыты. Холодный, точный почерк.

– Как? – одним словом спросил Валерий.

– Подъехали, когда те только ключ в замок вставлял, – Петров мотнул головой в сторону инкассаторов. – Два автомобиля, без номеров. Блокировали с двух сторон. Мужики говорят, их даже не били. Просто подошли, всыпали какой-то газ в салон через вентиляцию, они отключились на минуту. Проснулись денег нет, а на лобовом стекле записка.

Валерий нахмурился:

– Какая записка?

Петров достал прозрачный пакет. Внутри лежал листок бумаги с напечатанным текстом: «Спасибо за оперативность. Извините за беспокойство». В груди у Валерия что-то ёкнуло. Не злость. Не ярость. Нечто иное, более острое и опасное. Чувство профессионального вызова, смешанное с леденящим восхищением. Это была не просто дерзость. Это был расчетливый, почти артистичный перформанс. Преступник не просто грабил. Он насмехался.

– Ни свидетелей? Ни камер? – спросил Валерий.

– Камеры на здании напротив в это время случайно отключились на профилактику, – усмехнулся Петров. – Остальные ни лица, ни номеров. Призраки, блин.

Валерий отвернулся и посмотрел на мокрые, пустынные улицы. Где-то там, в этом сером городе, залитом дождем, сидел кто-то, кто только что провернул идеальное ограбление. Кто-то умный, хладнокровный и насмешливый. И впервые за долгие месяцы Валерий почувствовал не усталость, а азарт. Острую, как лезвие, жажду найти эту трещину в идеальном фасаде. Он повернулся к Петрову, и в его глазах, обычно усталых, теперь горел тот самый огонь. Потом медленно перевел взгляд с насмешливой записки на двух инкассаторов. Молодой все не мог закурить, а старший так и сидел, уставившись в никуда. Слишком отрепетировано. Слишком… спокойно.

– Знаешь, Егор, – тихо, чтобы не слышали пострадавшие, сказал Валерий, – Так не бывает. Ни выстрелов, ни паники, «извините за беспокойство». Мое нутро шепчет, что кто-то из них там был замешан. Или видел больше, чем говорит.

Петров хмыкнул, вытирая мокрое лицо ладонью:

– Думаешь, играют в молчанку? Возможно. Но без доказательств…

Их диалог прервал бегущий к ним сотрудник в полицейской форме.

– Товарищи майоры! – запыхавшись, выдохнул он. – Кажется, нашли! Вон в том здании, – он махнул рукой в сторону старого доходного дома напротив, – На балконе третьего этажа работала камера. Хозяйка говорит, она ее от воров поставила, никто про нее не знал.

Он протянул Петрову компакт-диск в прозрачном пакетике.

– Видео уже на диск скинули.

Валерий взглянул на серый фасад дома, потом на диск в руках напарника. В его глазах вспыхнула та самая искра, острая и безжалостная. Первая трещина. Пусть крошечная, но она была.

– Отлично, – его голос прозвучал твердо и собранно.

Он уже мысленно был там, в монтажной, перед экраном.

– Едем в отдел. Немедленно. И этих двоих, – он кивнул в сторону инкассаторов, – Эти тоже. На допрос. Подробный. Пусть вспомнят каждую деталь. Особенно про тот «газ».

Он развернулся и быстрым шагом направился к своей машине, не обращая внимания на дождь, снова хлеставший ему в лицо. Рутина «дня сурка» осталась позади. И он чувствовал, на том конце провода его ждет достойный соперник. Спустя час воздух в кабинете стал спертым и густым от запаха мокрой одежды и остывшего кофе. Валерий сидел, вглядываясь в мерцающий монитор, на котором в очередной раз прокручивалась запись. Черно-белое изображение, снятое с высоты, было зернистым, но достаточно четким. Дверь скрипнула, и в кабинет вошел Петров, неся два пластиковых стаканчика с парким кофе.

– Ну что, нашел свою трещину? – хрипло спросил он, ставя один стаканчик перед Валерием. – Ты сейчас эту запись до дыр сотрешь. Я два раза смотрел ничего. Обычные профессионалы. Маски, перчатки, движения выверенные. Всё за две минуты. Приехали, заблокировали, обчистили, укатили.

Валерий не отводил взгляда от экрана. Он не ответил, а лишь поднял руку, требуя тишины. Пальцем он ткнул в кнопку паузы.

– Смотри, Егор, – он повернул голову, и в его глазах горел тот самый азартный огонек. – Ничего не замечаешь?

– Вижу четверых мужиков в балахонах, которые работают как швейцарские часы,– развел руками Петров. – Что я должен видеть?

– Не что, а кого, – медленно проговорил Валерий и перемотал запись на несколько секунд назад. – Вот здесь. Второй с края, тот, что вскрывает замок. Смотри на походку.

Он запустил запись. Четверо преступников выскакивали из своих машин. Один из них, стройный, невысокий, двигался с неестественной для мужчины плавностью, почти грацией. Не бежал, а скользил.

– Ну, поджарый парень, – пожал плечами Петров. – Гимнаст, что ли.

– А теперь сюда, – Валерий перемотал к моменту, когда грабители, уже с сумками, возвращались к машинам. – У него в руках тяжелая сумка. Деньги. Смотри, как он ее несет. Он не напрягается, он приспособился. Держит ее не как мужик, за ручку, а прижимает к груди, почти обнимает. И снова эта походка. Шаг короче, бедра.

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на изумленного Петрова.

– Егор, по-моему, это не он. По-моему, это женщина.

В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь гудением системного блока. Петров медленно опустился на соседний стул, не сводя глаз с экрана.

– Женщина? Среди таких ребят? – он свистнул. – Ну, если ты прав… Тогда это меняет всё. Это не просто банда. Это что-то другое.

Валерий снова запустил запись, его взгляд прилип к той фигуре.

– Меняет, – согласился он. – И делает их еще опаснее. Потому что кто она? Наводчица? Любовница одного из них? Или…

Он не договорил. Но мысль уже витала в воздухе, страшная и завораживающая. Или мозг этой безупречной операции? Он достал чистый диск и начал копировать на него файл.

– Я это забираю. Надо отдать экспертам, пусть увеличат, посмотрят на динамику движений.

Силуэт, который вскоре обретет имя, лицо и навсегда изменит жизнь Валерия.

Глава вторая

Инкассаторов разделили по разным кабинетам. Старшего, того, что с каменным лицом, звали Артем Сергеевич Морозов. Молодого – Денис Ковалев. Валерий выбрал последнего. Он вошел в допросную, где Денис сидел, обхватив голову руками, и поставил перед ним пластиковый стакан с водой. Стол был голым, стены – пустыми. Ничего, что могло бы отвлечь. Валерий сел напротив. Не спеша. Пристроил папку с делом. Поднял глаза и посмотрел прямо на Дениса. Взгляд был не злым, не агрессивным. Спокойным, тяжелым и пронизывающим насквозь. Он не отводил его несколько секунд, пока молодой парень не заерзал и не опустил ресницы.

– Говори, – произнес Валерий тихо, но так, что слово прозвучало громче любого крика.

Денис вздрогнул.

– Я все уже сказал вашему коллеге. Мы подъехали, нас заблокировали…

– Не это, – мягко, но неумолимо прервал его Валерий. – Начни с момента, когда вы выехали из банка. Кто грузил мешки? Ты или Артем Сергеевич?

– Я грузил, а он проверял по накладной.

– И замок багажника ты закрывал?

– Да… нет… То есть, я всегда закрываю, но сегодня… – Денис замолчал, сглотнув.

– Но сегодня что? – Валерий наклонился чуть ближе через стол. – Он попросил тебя отойти? Позвал к себе? Или, может, ты отвлекся на телефон?

Денис побледнел. Его глаза забегали.

– Артем Сергеевич сказал, что замок заедает. Что он сам щелкнет. Я пошел садиться…

Валерий медленно откинулся на спинку стула. Первая ниточка.

– Так. Замок, который заедал. И газ, от которого вы оба уснули. И записка вежливая. Очень культурные ребята, правда?

– Я не знаю! Клянусь, я ничего не знаю! – голос Дениса сорвался на фальцет.

– Я верю, что ты не знаешь всего, – сказал Валерий. Его голос снова стал ровным, почти сочувственным. – Но ты что-то знаешь. Какой-то пустяк, который тебе кажется неважным. Может, марка машины? Может, запах? Может, слово, которое ты услышал? Или то, как Артем Сергеевич вел себя накануне? Был спокоен? Слишком спокоен?

Он видел, как в глазах Дениса идет борьба. Страх перед преступниками и страх оказаться соучастником.

– Он в последнее время часто отлучался по телефону, – ответил Денис. – Говорил тихо. А вчера я видел, как он вышел из кафе через дорогу.. Сидел там с кем-то с девушкой.

Валерий замер. В сознании, словно вспышка, мелькнул черно-белый силуэт с плавной, женственной походкой.

– Девушкой? – переспросил Валерий, и его сердце сделало один тяжелый, гулкий удар. – Описывай.

Денис заморгал, стараясь собрать в голове размытые образы.

– Ну я не очень видел. Сидели у окна. Она в светлом платке, наверное. Темные волосы. А еще… – он замолчал, вглядываясь в внутреннюю картинку.

– Еще что, Денис? – мягко подтолкнул его Валерий. – Любая мелочь.

– Кажется… она что-то рисовала. В блокноте лежащем на столе. Я мельком увидел, когда проходил. Быстро так, черкала карандашом.

Рисовала. Слово зацепилось в сознании Валерия. Художница? Дизайнер? Или просто привычка?

– Запомнил бы ее, если бы увидел снова? – спросил Валерий, уже мысленно представляя, как запросит записи камер из того кафе.

Денис неуверенно пожал плечами.

– Не знаю. Наверное, вряд ли. Я же почти не видел ее лица.

– Хорошо, – Валерий сделал пометку в блокноте. – А теперь вернемся к Артему Сергеевичу. Этот газ… ты сказал, он попал через вентиляцию. Ты почувствовал запах? Сладкий? Резкий? Какой?

Денис зажмурился, пытаясь вспомнить.

– Почти никакого. Слегка… терпкий. Как горький миндаль. Или… нет, как перезрелое яблоко. Да, вот. Пахло кислым яблоком.

Цианид? Нет, слишком опасно и заметно. Скорее всего, быстродействующий анестетик. Мысль Валерия работала молниеносно. Профессионалы и тут не подвели – тихо, эффективно, без лишней жестокости.

– Последний вопрос, Денис, – Валерий отложил ручку и снова уставился на парня своим пронзительным взглядом. – Записка. Ты уверен, что ее не было, когда вы подъехали? Может, она лежала на лобовом стекле еще до ограбления?

Лицо Дениса исказилось от напряжения. Он снова переживал те секунды.

– Нет, я уверен! Я смотрел перед выездом, чистое стекло. А когда очнулся, она была, прижата дворником. Ясное дело, ее положили уже потом.

Значит, насмешка была запланирована заранее. Холодный, расчетливый троллинг. Валерий встал.

– Хорошо, Денис. Спасибо. Оставайся здесь, с тобой побудет коллега.

Он вышел из кабинета, оставив молодого инкассатора в компании с оперативником. В коридоре он встретил взгляд Петрова, который курил у открытого окна.

– Ну что?– выдохнул Егор сизый дым.

– Старший наш в доле, – коротко отчеканил Валерий. – Замок «чинил» перед рейсом. И встречался накануне в кафе с девушкой.

– Девушкой? – Петров поднял бровь. – Та самая, с камеры?

– Высокая вероятность, – Валерий уже доставал телефон. – Дай задание ребятам: срочно поднять все записи с камер наблюдения вокруг того кафе за вчерашний день. И найти владельца. Мне нужно знать, кто эта девушка.

Он смотрел в окно на темнеющий город. Призрачный силуэт с видео начал обрастать деталями: светлый платок, темные волосы, блокнот для рисования. И холодная, насмешливая дерзость, которая бросала вызов лично ему. Валерий вошел в допросную, где сидел Артем Морозов. Тот не выглядел растерянным или напуганным. Он сидел прямо, его руки спокойно лежали на столе, а взгляд был отрешенным, будто он был где-то далеко. Валерий сел напротив, положив перед собой папку.

– Артем Сергеевич, – начал он без предисловий. – Ваш напарник сообщил, что вчера вы встречались с девушкой в кафе напротив. Кто она?

Морозов медленно перевел на него взгляд. В его глазах не было ни капли волнения.

– Сестра, – ответил он ровно. – Елена. Мы давно не виделись, решили выпить кофе.

– Сестра, – повторил Валерий, не меняя выражения лица. – У вас, случайно, не одна сестра? Та, что с вами в кафе сидела, по описанию, была в светлом платке.

– Это и была Лена. Она любит платки, – парировал Морозов. – У нее их много.

– Понятно. А ваша сестра не художница, часом? Не рисует в блокноте? – Валерий внимательно следил за его реакцией.

На лице Морозова мелькнуло легкое, едва заметное удивление.

– Нет. Никогда не рисовала.

Валерий кивнул, делая вид, что принимает эту информацию к сведению. Он открыл папку и достал распечатанную фотографию – стоп-кадр с записи камеры наблюдения, где была запечатлена та самая женственная фигура у инкассаторской машины. Изображение было зернистым, лицо размытым.

– Артем Сергеевич, вы можете опознать этого человека?

Морозов бросил беглый взгляд на фотографию и покачал головой.

– Нет. Маска, капюшон. Ничего не видно.

– А по походке? По манере двигаться? – настаивал Валерий. – Может, это покажется вам знакомым?

– Нет, – ответил Морозов слишком быстро. Он снова отвел взгляд в сторону. – Не похоже ни на кого из моих знакомых.

В кабинете повисла тяжелая пауза. Валерий понимал, мужчина лжет. Он лжет про «сестру», он лжет про опознание. Но заставить его говорить без прямых улик было почти невозможно.

– Хорошо, Артем Сергеевич, – Валерий закрыл папку. – На сегодня все. Но не уезжайте далеко из города. У нас еще будут к вам вопросы.

Он вышел из кабинета и встретился с Петровым в коридоре.

– Ну? Сестра? – скептически хмыкнул Егор.

– Сестра, которая не рисует, – резюмировал Валерий. – А наш свидетель видел девушку с блокнотом. И наш старший инкассатор врет сквозь зубы. Он узнал того человека на фото. Я это видел в его глазах.

– Значит, он знает эту девушку, – заключил Петров. – И прикрывает ее. Значит, она ключ.

– Ключ, – тихо согласился Валерий, глядя в окно на ночной город, в котором где-то пряталась таинственная незнакомка.

Теперь у нее было потенциальное имя – Елена. Или это была лишь очередная ложь? Одно он знал точно: ему нужно было найти эту девушку. И он начинал понимать, что желание найти ее как преступника и как загадку начинает пугающе переплетаться.

– Слушай, а может, они и правда не виноваты? -Петров снял очки и устало протер переносицу. – Морозов ветеран, с чистой биографией. Может, и правда сестра? А парень просто перепугался и ему почудилось про блокнот.

Валерий молча смотрел в запотевшее окно, за которым ночной город превращался в россыпь тусклых огней.

– Может быть, – тихо ответил он. Его голос прозвучал примирительно, но в глазах не было и тени уверенности. – Может, я ищу черную кошку в темной комнате, где ее нет.

Он повернулся к напарнику.

– Но, Егор, тогда объясни мне «случайно» заедающий замок. И «случайно» отключенные камеры напротив. И идеальный план, где все, кроме денег, остались целы. Слишком много случайностей для одного утра. Слишком чисто.

Петров вздохнул, снова надевая очки.

– Признаю, пахнет. Ладно, что предлагаешь?

– Предлагаю проверить алиби сестры. Узнать, где она работает, была ли на месте в то время. А пока… – Валерий потянулся за курткой, – Я пойду. Голова раскалывается. Нужно перезагрузиться.

– Беги, – кивнул Петров. – А я тут еще покопаюсь в биографии нашего Артема Сергеевича. На всякий случай.

Валерий вышел из здания и глубоко вдохнул холодный влажный воздух. Дождь почти прекратился, оставив после себя лишь блестящий, мокрый асфальт и запах озона. Сомнения Петрова были логичны. Но в его собственном нутрии, там, где рождалось то самое полицейское чутье, шевелилось упрямое, навязчивое чувство. Он был на правильном пути. Где-то там, в этом городе, была она. Девушка с платком и блокнотом. Девушка с походкой балерины, укравшей миллионы. И он найдет ее. Не только как опер Полетаев. Но и как Валерий, который уже чувствовал странное, необъяснимое влечение к этому призраку, бросившему ему вызов. Следующие несколько часов прошли в бесплодном разборе улик. Ни отпечатков, ни следов ДНК. Ни одной волокны на сиденьях угнанных и потом брошенных машин. Камеры по всему городу фиксировали лишь мелькание масок и бесстрастные, выверенные движения. Призраки.

На столе у Валерия выросла стопка папок: четыре «тихие» кражи и теперь – инкассаторы. Пятое, самое дерзкое преступление. И – ноль. Абсолютный ноль. Давление нарастало с каждым часом. Телефон звонил не умолкая – из прокуратуры, из городской администрации. Пресса уже окрестила неизвестных «Тенями», и это романтичное прозвище только подогревало истерику. В итоге, не выдержав, в кабинет ворвался сам полковник Никитин, его лицо было цвета спелой свеклы.

– Полетаев! Докладывай! Или ты ждешь, пока они кассу Госбанка вынесут под аплодисменты?!

Валерий медленно поднял голову от монитора, на котором в десятый раз прокручивался все тот же ролик. Глаза у него слипались от усталости.

– Слушай, Николаич, – он с силой оттолкнулся от стола и встал, – Ну ты сам подумай, где я тебе их найду? Четыре тихие кражи, плюс сегодня пятые инкассаторы. Работа чистая, без единой зацепки. Это не уличные гопники, это профессионалы высшего класса. У нас нет ничего! Ни пороха, ни свидетелей, только догадки!

Полковник Никитин тяжело дышал, его грузная фигура заполняла собой дверной проем.

– Валера, да я все сам прекрасно понимаю, – он понизил голос, но в нем по-прежнему клокотало раздражение. – Но на меня сверху давят! Понимаешь? Верхушке нужны результаты, а не твои рассуждения о профессионалах! Город на ушах! Им нужны головы, желательно на блюде!