Пятнадцатый отряд

– Не знаю, когда он создаёт ветер так, как его научили, у меня внутри всё закипает, – недовольно хмурюсь, вспоминая это жгучее ощущение.

– Он не виноват, что его научили неправильно, мы исправим это, – девушка массирует пальцами кожу головы. – Как и в том, что он нечаянно растревожил твои воспоминания.

– Они не проходят, ничего не помогает, – я раздражённо закрываю глаза, стараясь хоть сейчас удержать эмоции под контролем. – Становится лучше, только когда ты баюкаешь меня, как когда-то. Но я же не маленький, должен справляться с этим сам, как до его появления. Но не получается, может, наши ауры просто противоположны…

– Просто ты отторгаешь существование Этела, – спокойно и рассудительно прервала меня Сель, чуть пожав плечами, не прерывая своего прежнего занятия. – Чем скорее ты примешь его, тем быстрее кошмары пройдут. Уж поверь мне, ты в своё время своими переживания устроил мне беспокойные дни и ночи. Правда, твои эмоции были куда серьёзней и обоснованней, но мы же справились. Этому мальчику повезло больше, чем нам. Для него всё это – первое серьёзное испытание.

– Я не могу принять его так же, как ты, – я тяжело сглатываю, почувствовав страх, подкативший к груди. – Ты ведь будешь возиться с ним, и ты можешь… просто забыть про меня. Ведь я знаю, как для тебя важно обучить его. Как и любого другого, в чьих жилах течёт это волшебство.

Не совсем то, что крутилось в голове, но хоть как-то я об этом сказал вслух.

Это нелегко, но необходимо определить этот момент, и лучше уж сейчас, раз всё дошло до такого. Сель прекратила распутывать свалянные волосы и серьёзно на меня посмотрела.

– Джинно, – голос звучал строго, даже осуждающе, отчего я внутренне сжался и отвёл глаза, рассматривая убранство комнаты, ожидая того, что я мог услышать дальше.

Что бы это ни было, я попытаюсь принять. Я не успел ощутить или заметить, как моя наставница бесшумно подошла ко мне. Успел только повернуть голову, как она обняла меня, прижимая к себе. Она очень редко так делала, и я, просто обомлев, замер, не смея двигаться, чтобы ничего не нарушить.

– Не важно, что мы разделяем одну и ту же силу, – начала девушка, заговорив чуть тише и добрее, – никто из нас не просил о ней. И совершенно не важно, что ты был моим учеником и что теперь я буду обучать ещё одного. Это всё не означает, что я отмахнусь от тебя. Мой храбрый мальчик, ты всегда будешь самым дорогим и близким для меня человеком. Это те узы, что мы сделали сами, без всего этого. И ничто из этого не повлияет на моё отношение к тебе.

Облегчение с пугающей силой откуда-то снисходит на меня, десять секунд я просто стою, потому что боюсь, что всё это мне лишь послышалось. Сель никогда особо не говорила о своих эмоциях или о том, что на душе. Но сейчас она сказала всё, что было на сердце. Я чувствую разливающееся внутри тепло и покой. Меня поняли, меня не отталкивают, меня простили за то, что я такой бестолковый и не могу совладать с переменой в жизни.

Я обнимаю её в ответ, будто бы снова стал маленьким, чувствуя под пальцами её длинные, тёмно-русые волосы. Какое-то время мы просто стоим, не прерывая этого равновесия. Внутреннее успокоение растёт, и вскоре все прежние чувства теряют силу, уступая ему.

– Ты дала мне всё, что у меня есть. Как я могу не волноваться и не думать над этим, – наконец тихо шепчу я, разжимая кольцо рук и отстраняясь. – Я не хочу терять ничего из того, что имею.

– В твоей жизни есть и другие люди, Джинно, – Сельвигг тоже опустила руки, разрывая контакт окончательно. – Нельзя их вечно игнорировать.

– Я боюсь впускать кого-то в свою жизнь, – честно признаюсь я, вспоминая с тоской взгляд Тэсс, обращённый ко мне, и все её старания. – Я не знаю, что мне делать, как отвечать. Я не хочу что-либо портить. Я боюсь, потому что они все не такие сильные, как ты. Их может не стать, потому что с нами бывает опасно.

– Меня тоже может не стать, – девушка улыбнулась, но от этих слов я чуть дёрнулся, не хотелось думать об этом. – Всё живое умирает со временем. Если ты всегда будешь их отталкивать, то никогда и не приобретёшь. Возможно, они более уязвимы, но у них есть ты. Если будешь их защищать – станешь сильнее.

– Может, лучше просто не начинать всё это? – я качаю головой, не то спрашивая совета, не то прося разрешения отпустить всё как есть.

– Ты так вырос, но внутри ты порой ещё такой ребёнок, – Сель подняла руку к моим волосам, которые сама недавно состригла по моей же просьбе. – Ты справишься с этим, если начнёшь идти вперёд. Мой маленький братец, разве я когда-нибудь обманывала тебя?

– С того первого дня – ни разу, – я чуть улыбаюсь в ответ, принимая её поддержку.

– И никогда не буду, – девушка скрестила руки на груди, подняла глаза к потолку, украшенному кристаллами. – Северней, в лесах, что тебе так понравились, сейчас как раз время гроз. Может сходишь, прогуляешься пару дней, пока не успокоишься? Я пока постараюсь научить Этела сдерживать свои эмоции, чтобы вам обоим стало проще.

– Звучит лучше тех походов в деревню, в которых ты меня заставляешь принимать участие, – я болезненно морщусь, но эта гримаса быстро спадает, уступая место благодарной улыбке. – Я точно не нужен тебе эти два дня?

– Точно, можешь остаться там и на три дня, – наставница добродушно хмыкает, прекрасно зная, что двух дней мне будет мало. – Иди, собирай вещи и отправляйся, ничего страшного не случится.

Послушно киваю, торопливо направляюсь к выходу, испытывая лёгкость во всём теле. Схожу, проветрюсь, а как вернусь – буду стараться, ведь Сель ждёт от меня именно этого. Пока спешу по коридору в свою комнату, слушая отголоски своих же шагов, в голове вспоминается тот день. Тот самый день, когда я впервые увидел Сельвигг.

***

Дверь тяжело распахнулась, впуская в большую прокуренную комнату тусклый свет солнца. Сегодня было пасмурно, и небо затянуло серо-белой пеленой. Диск светила лишь угадывался из-за туч приглушённым, матовым сиянием. На скрип старых, тронутых ржавчиной петель несколько мужчин повернули головы, на автомате перекладывая руки на рукояти ружей и револьверов. Но никого враждебного в проёме не было, никаких солдат Нерцазодена, которые могли преследовать работорговцев. Только фигура невысокой девушки с бледным лицом. Вся в дорожной пыли, она просто прошла внутрь, быстро осматривая всех находящихся здесь, будто бы что-то выискивая.

– Скечиарским шавкам тут не место, – недовольно пробурчал кто-то, отметив форму чужой страны.

– Да бро-ось, – протянул кто-то в ответ, вставая. – Деньги есть деньги, и какая разница, кто их платит, за что их платит.

Девушка, не останавливаясь, быстро повернула голову к этому мужчине. Здесь, собственно, были только мужчины. Лет от двадцати до пятидесяти, но вставшему было на первый взгляд тридцать с небольшим. Чёрные глаза с хитрым прищуром, нос, который неоднократно ломали в драке, но в целом удлинённое лицо сохранило некую аккуратность. Светло-русые волосы были зачёсаны на левую сторону, прикрывая собой один глаз. Скорее всего, он был лидером это группы.

– Чем обязаны такому визиту? – спросил он прибывшую, гаденько улыбнувшись, обнажая зубы, некоторые из которых оказались обломаны.

Девушка прошла мимо него вглубь комнаты, на ходу считая всех находившихся в ней и осматривая обстановку. Шестнадцать людей. Пустой камин-очаг, грубо сколоченный стол, на котором стояли стеклянные бутылки, лежали игральные карты, разобранные пистолеты, стулья, скамейки. В углу притаились плотно набитые мешки. Пол стал наклонным, впереди показался то ли коридор, то ли туннель, уходящий ниже уровня земли. В нём были обустроены небольшие камеры с железными решётками. Там. Она знала, что ей нужно туда.

Незваная гостья остановилась, не спускаясь вниз, взгляд был прикован к ближайшей клетке. Ребёнок. Он был здесь. Без всяких сомнений, это его плач разбудил её, это его зов вёл её. Она, замерев и выпав на пару секунд из реального мира, чувствовала, как собственная аура потянулась к слабой ауре мальчика, как она слишком вяло, но резонирует в ответ. Тем временем мужчина подошёл к ней сзади, упёр руку в дверной косяк, преграждая путь обратно.

– Милая моя, не молчи, раз пришла сюда. Скажи, что тебе надо, за хорошую плату мы сделаем всё, что захочешь.

– Я хочу забрать его, – собственный отстранённый голос долетел до неё как будто издалека.

Если главарь и был удивлён, то никак не выдал этого, сзади послышался смешок, кто-то что-то прошептал соседу. Но девушка неотрывно смотрела на мальчика в рваных грязных лохмотьях. Он сидел в углу прямо на полу, чуть наклонив голову, сложив худые ручонки на не менее худых ногах. Светло-карие глаза были пусты, если ребёнок и следил за окружением, то делал это незаметно или без энтузиазма. На перспективу о переменах в собственной жизни он никак не среагировал. Измученный ребёнок с телом, которое всё болело и подвывало от боли, она это чувствовала. Даже со своего места девушка видела синяки на его слабом теле. Скорее всего, у него просто не было сил, чтобы хоть как-то реагировать после того, что с ним тут проделывали. Не важно, она заберёт его.

– Нам сбыли его по дешёвке, больно уж непокорный и никудышный пацан. Делает всё из-под палки, но, раз ты его так хочешь, то цену придётся поднять, – сообщил, мужчина стоящий сзади, поковырявшись в зубах. – Больно уж он меня веселит и развлекает порой. А сейчас не сезон со всеми этими разборками, сама понимаешь, так что цену назначу…

– У меня нет денег, – оборвала его девушка, наконец повернувшись к нему.

Это заявление вызвало гнусный хохот, как будто она рассказала самую смешную шутку в мире. Ей было не смешно, и лучше бы им не смеяться. Отнимать жизни, потому что они были нехорошими людьми, не хотелось.

Своё оружие она оставила в казарме, а «шуметь» магией не хотелось, всё же вражеская территория, а она теперь в ответе не только за себя. Но если не выйдет миром – она возьмёт кровью.

– Нет денег, – передразнил мужчина пришедшую и опустил руку, чтобы упереть её в бедро, – тогда как ты будешь расплачиваться, м? Об этом ты подумала, милая моя?

Он заходил вокруг, оглядывая её с ног до головы. Он не сомневался, что она знает, в какое место забрела, поэтому не понимал её логики. Но дело есть дело, за любой товар, за любую вещь в этом мире нужно платить.

– У вас карты. Сыграем. Выиграю я – отдаёте мне этого ребёнка. Проиграю – сделаю, что вы захотите в обмен на него, – наконец ответила девушка, по-прежнему не проявляя ничего: ни агрессии, ни особого интереса; только нерушимость своих намерений.

– Не интересно, – усмехнулся главарь, лукаво переглядываясь со своими людьми, – поставь свою свободу на кон, тогда сыграем. Какая же игра без риска, так ведь?

– Даёшь мне своё слово? – в голосе гостьи впервые просквозила насмешка, а уголок рта дёрнулся в непонятной эмоции.

– Как хочешь, милая моя, – он широко, почти дружелюбно улыбнулся во все неровные зубы, протягивая руку. – Даю тебе слово Одо Вендере.

Девушка пожала её, и что-то изменилось. Сложно сказать что именно, но возможно, просто установились «условия», может потому, что слово было принято на полном серьёзе, по всем правилам. И если они будут нарушены, совесть девушки будет чиста.

Мужчина издевательски вежливым жестом пригласил её подойти к столу, а мальчик подал первые признаки оживления: поднял голову и смотрел со своего места в проход, разглядывая людей, подходящих ближе к двоим. Гостья взяла первый попавшийся стул, не глядя с грохотом подтащила его к деревянному столу, где им торопливо расчищали место. Игра обещала быть интересной.

– Играем в Милез Тсебан, – объявил Вендере, сгребая карты в колоду и начиная тасовать их.

– Собери семёрки? Объясни правила, – девушка равнодушно следила за ловкими движениями пальцев, почёсывала нос с горбинкой.

– Да ты видать поехавшая, раз садишься за стол, игры не зная, – прокомментировал кто-то с искренним удивлением.

– Тише, Виль, не будем расстраивать гостью раньше времени. Она же даже наш язык знает, раз сумела перевести, ей это пригодится, – посмеиваясь, осадил его Одо, затем начал объяснять. – Всё просто: из колоды в ряд выставляется пять карт, нам на руки по шесть. Сначала ты скидываешь карту, я должен «побить» её, чтобы иметь право забрать одну из ряда. Можешь хоть все свои потратить в одном ходу, можешь хоть пропускать его. Большое число бьёт меньшее. Когда останется пятая карта, мы переворачиваем её. Если у нас на руках останутся карты её масти, их мы выкидываем. И так дальше разыгрываем оставшуюся колоду, пока не останется ни одной карты. Выигрывает тот, у кого больше семёрок останется.

– Ясно, – кивнула девушка и положила руки на стол, – дай взглянуть на них.

Фыркнув, Одо протянул ей уже перемешанную стопку, а сам достал ключ от камеры и демонстративно положил рядом с собой, чтобы его вид колебал уверенность гостьи. Вокруг столпились люди, с жадностью наблюдая за происходящим. Мальчик со своего места не мог видеть стол, поэтому он напряжённо вслушивался. Девушка медленно листала карты, тщательно рассматривая каждую, спустя две минуты она вернула колоду мужчине, который уже предвкушал свою победу и начал заново их тасовать.

– Сдавай, – твёрдо сказала она, сощурив глаза и начиная игру.

3.5 Выигрыш, Этелберт

Игра прошла быстро, как и ожидалось, но окончилась она совсем не так, как ожидалось. Ещё на середине партии Одо почувствовал, что что-то не так. Девушка, сохраняя равнодушное выражение лица, спокойно забирала карты, ходила, иногда придерживала их. Она совершенно точно играла первый раз, не было никаких хитростей, ужимок. Стоящие сзади гостьи видели, какие у неё карты, но пользоваться их подсказками мужчине не довелось. Каким-то образом ему не попадалось ни одной семёрки. Когда колода уменьшилась вдвое, Вендере понимал, что эту партию он проиграет. Но как? Разве удача могла настолько от него отвернуться? Да и ни разу пятая карта в ряду не оказывалась семёркой, всё вместе выглядело странно и напоминало… жульничество. У него у самого была припрятана парочка карт, на всякий случай, но девушка не мухлевала, она просто играла, иногда обдумывая ход по минуте. Чувствуя подвох, но совершенно не понимая, где он, мужчина начинал сатанеть. Он не любил, когда его оставляли в дураках. Не могло так быть, чтобы пришедшая, так странно заявившись сюда, спокойно уйдёт с пацаном как ни в чём не бывало. Нет, победа и весь куш достаются сильнейшим. Все замолкли, на стол с тихим шелестом легло пять семёрок.

– Я выиграла, – спокойно сказала девушка, как будто это не было очевидно.

Одо просто недоумённо и зло уставился на карты, сжимая руки в кулаки, на лбу запульсировала жилка. Тем временем гостья встала и взяла ключ, направилась к коридору, проскальзывая между ошарашенных мужчин, пытавшихся уразуметь произошедшее. Такого просто не могло быть. Наконец главарь вскочил с места и пошёл за ней. Он был очень зол, и одна рука уже нащупывала рукоять револьвера. Весь его вид говорил о том, что он может выкинуть сейчас что угодно. Атмосфера неуловимо накалилась.

– А ну стой, сука. Как ты это сделала?

– Я выиграла, – повторила она уже твёрже, остановившись и развернувшись к нему, убирая ключ в карман военных штанов с таким видом, как будто бы имела на это полное право, – я забираю его и ухожу. Всё на этом.

– Не-ет, – мужчина надвигался на неё, оскалившись. – Никуда ты не пойдёшь. Ты серьёзно думала, что мы позволим тебе уйти?

– Отказываешься от своего слова? – девушка не отступила, а сама шагнула к возвышающемуся мужчине, заглядывая тому в чёрные глаза, в которых сверкала плохо сдерживаемая ярость.

– Да я клал на него, – Одо ухватил её за правую руку повыше локтя и сжал. – Хотела вытащить этого дохляка? Теперь сама будешь сидеть в соседней клетке после того, как из тебя всю дурь выбьют! После того, как обслужишь каждого по нескольку раз!

Мужчина уже перешёл на крик, слюна слетела с губ. Он хотел выволочь девушку в центр комнаты и начать новую «игру», как вдруг её лицо, до этого почти равнодушное и каменное, ощерилось в хищном оскале дикой радости.

Дальше всё произошло в мгновение ока, никто просто не успел ничего понять и никак среагировать. Гостья за доли секунды оказалась прямо перед фигурой Вендере. Слишком быстрое движение. Так же молниеносно вскинула левую руку, хватая мужчину за горло сверху вниз, вышибая вздох, который он как раз хотел сделать, и сжала пальцы. Одо лишь успел интуитивно потянуться своими руками, чтобы снять эту хватку, а его люди что-то закричали, сбиваясь с общего на родной язык, начали доставать оружие, чтобы пристрелить девушку. Но она, немыслимо, приподняла добычу за шею и стремительно отпрыгнула с ней назад в проход, ведущий к камерам, загораживая себя от пуль телом мужчины. Зазвучали запоздалые выстрелы, пущенные туда, где она стояла секунду назад. Вендере, задыхаясь, вспомнил, что у него есть револьвер, быстро потянулся к нему, но свободной рукой пришедшая, продолжая зло улыбаться, перехватила его предплечье. Раздался негромкий треск ломаемых костей. Краем сознания мужчина отметил, что пальцы девушки не могли быть такими сильными. Просто не могли. Да что там, пальцы человека не могут сжимать и держать с такой силой, и эта скорость первого рывка была ненормальной, неестественной. Он слышал, что сзади уже кто-то бежит, чтобы прицельно выстрелить в девушку, пока та не задушила его. Отступать ей некуда, она сама в тупике. Тут позади раздались крики и вопли, полные такого ужаса и боли, что Одо успел порадоваться, что не видит того, что происходит за спиной. Его люди бессвязно орали дикими хором, их голоса сливались в один ужасный, заполняя собой весь дом. Через двадцать секунд всё перешло в судорожный, затихающий кашель, хрипы и приглушенные удары. Пальцы на шее чуть разжались, привлекая таким образом уплывающее сознание. Мужчина моргнул, возвращаясь в реальность, чувствуя растущий жар в голове, сильное давление на глаза и покалывание, сердце бешено ходило в груди, лицо покраснело. Пришедшая всё смотрела него снизу вверх, злая радость на лице с широкими скулами и волевым подбородком поугасла.

Тёмно-синие глаза были полуприкрыты, но они цепко следили за тем, как жизнь покидает тело бандита и работорговца. Затем она резко сжала пальцы, послышался очередной слабый глухой треск, и она ослабила хватку. В горло вместе со спасительным кислородом потекла горячая кровь, теперь человек не только задыхался, но и захлёбывался.

– Глотки людей, нарушивших свои же слова, будут раздавлены, – тихо произнесла гостья с недоброй улыбкой, наблюдая, как он трепыхается и хрипит, как в горле что-то булькает.

Наконец Одо затих раз и навсегда. Тогда девушка опустила левую руку вниз и разжала ладонь, тело тяжёлым мешком повалилось на пол, открывая вид на комнату. Эти люди были так встревожены и напуганы, что перехватить их энергию не составило труда. Она заставила их кровь разом вскипеть, это не должно было сделать сильный магический всплеск. Особой грязи не было, лишь от некоторых тех шёл пар, но прибраться всё равно стоило. Всё должно остаться незамеченным. Невысокая девушка выдохнула и наконец обратила внимание на человека, ради которого и пришла сюда. Мальчик уже не сидел, а стоял, упираясь ладошками в прутья решётки, частично перенося вес на них, потому что ноги то и дело подгибались. Он опасливо смотрел на труп своего мучителя, но скорее боялся за свою участь, светло-карие глаза отражали какое-то копошение мыслей. Выдохнув, прибывшая незнакомка направилась к железной двери, достала ключ и отперла её. В мёртвой тишине лязг защёлок звучал неправдоподобным раскатом. Ребёнок не сдвинулся с места, наблюдая за ней исподлобья.

– Идём, – произнесла девушка, чувствуя растерянность – с детьми её дела ещё не связывались.

Что ему сказать? Как вести себя? Она не знала. Он же не двигался, видимо, пытаясь что-то обдумать. Пришедшая просто зашла в камеру и хотела было поднять мальца на руки, ведь у него болело всё тело после долго продолжающихся побоев и всего того, что с ним тут проворачивали, но он отвёл её руки, качая головой, и сам медленно, покачиваясь, направился к выходу.

На трупы мальчик косо посматривал, скорее всего размышляя над тем, действительно ли они мертвы, ведь он не видел, как они умирали, только слышал. Это не являлось надёжным показателем. Кричать можно было хоть до потери сознания, уж он-то это знал. Поэтому ребёнок старался огибать лежащих на полу людей. Девушка вслед за ним не пошла, а начала стаскивать тела в груду. Он не обернулся на звуки возни, его манила дверь. Остановившись перед ней, мальчик нерешительно помялся с ноги на ногу. А вдруг она заперта? Опять. Он уже пытался так сбежать и только огрёб неприятностей. Он обернулся, уверенный, что вновь услышит чужую насмешку. Но ничего не было, неизвестная суетилась, укладывая убитых ею людей в гору. Мальчик облизнул губы, а вдруг она хуже всех тех, кто были до этого? Она ведь убила их всех меньше чем за минуту, да и сломала шею ублюдку Одо. Свобода так близко, он обеими руками толкнул дверь, впуская призрачный свет пасмурного дня. Всё то же безжизненное серое плато, усеянное валунами да обломками скал и редкими кустами. Свежий воздух. Как давно он его не чувствовал. Ребёнок стоял, блаженно зажмурившись, напрочь позабыв о своих смутных намерениях убежать. Ветер гладил его лицо с рассеченной, затёкшей бровью и разбитой верхней губой, пробирался под рваную рубашку, обжигал болящую спину с отметинами от кнута, заставляя подрагивать. Сзади бесшумно подошла незнакомка, и забывшийся на пару минут ребёнок вздрогнул сжимаясь и попытался пуститься бегом прочь. Девушка, сперва по-настоящему ошалев от такой реакции, замерла, но потом без особого труда догнала его и схватила за худые плечи, прижимая к себе.

– Тише, всё будет хорошо, – она присела на корточки перед ним, развернула лицом к себе, – куда ты хотел побежать?

Ответа не было, он насуплено молчал. Девушка опустила одну руку, начала снимать куртку, удерживая паренька другой, затем поменяла их.

– У тебя есть дом? Родители, ты знаешь где они? – спокойно спросила она, накидывая одежду на него, ему она доставала чуть ли не до колен.

Мальчик лишь покачал головой, девушка встала, всё так же придерживая его одной рукой. Тут он обратил внимание, что из раскрытой двери валит чёрный дым. Отметил, что прибывшая, должно быть, подожгла тела.

Ребёнок закрыл глаза, чувствуя облегчение. Хорошо. Теперь никто из них точно никогда не встанет и больше никогда не ударит или ещё что похуже.

– Идём, – девушка повела его за собой, но он не сдвинулся с места.

– Пойдём, я же сказала, что всё будет хорошо, – она посмотрела на него: – ты мне веришь?

Мальчик лишь неопределённо повёл плечами, но всё же пошёл за ней, чувствуя, как она бережно придерживает его за руку повыше локтя. Через тридцать метров за очередной скалой, из коих состоял местный скудный пейзаж, стояла лошадь, пившая воду из какой-то ямы в каменистой земле. Видимо, тут был подземный источник, выходящий таким образом. Заслышав приближение людей, животное подняло голову и заржало. Этот звук громко разлетелся по округе. Девушка похлопала лошадь по крутой шее, затем взяла ребёнка, который при этом дёрнулся, и посадила его в седло, устроилась сзади него сама, перехватывая одной рукой поводья, второй рукой придерживая мальчика. Дом уже начал подозрительно быстро заниматься пламенем, чёрного дыма стало больше, ветер пригнал запах горящей древесины и отвратительный, тошнотворный запах горящих людей. Теперь что-то внутри начинало потрескивать.

– Сегодня будет дождь, он потушит пожар, – сказала вслух девушка, выводя лошадь из-за валунов наподобие дороги, – мы уже будем далеко к тому времени.

Ребёнок никак не среагировал на это, и она, устало выдохнув, пустила животное рысью. Дорога предстояла долгая, очень долгая, но теперь всё будет в порядке.

***

Орголиссо, как и обещала, спустилась во двор примерно через десять минут, может чуть больше. За это время ни я, ни мои однокурсники, ни четвёртый офицер, весело болтавший с нами, никуда не ушли от деревянного барака. Мы оживлённо обсуждали новый график, попутно уточняя у старшего детали. Когда девушка показалась из высокого проёма, представляющего собой вход в гору, Малоун, не успевший выкурить свою трубку, выпустил ртом кольцо дыма и отступил к торчащим из-под крыльца ящикам с разной утварью, уступая ей место оратора. Он перемахнул через скрипнувшие деревянные перила и направился внутрь дома. Я же старался скрыть своё нетерпение и предвкушение дальнейших указаний. Мне не терпится поскорее начать свои тренировки, и вместе с тем потрясение от таких новостей, переворачивающих мои приблизительные планы на ближайшие два года своей жизни, не спешит меня отпускать. Так что, если я бы и попробовал чему-то научиться сегодня – скорее всего ничего бы и не вышло из-за ускользающей сосредоточенности. Сил хватает только на то, чтобы стараться вести себя как ни в чём не бывало. У Сель это получается куда лучше. Она выглядит точно так же, как и вчера. Бледное усталое лицо с широкими скулами и синяками под глазами. Только распустила косу и затянула пучок на голове. Все просто смотрели на неё, ожидая затянувшихся итогов сегодняшнего смотра.