Защитник для чужой невесты

– Гаспар?

Я поспешила к входной двери.

Будить никого не стала. Зачем? Гаспар Берантье точно не тот человек, который будет желать мне вреда. А терять время, пока он стоит под проливным дождём, освещаемый вспышками молний и оглушаемый грохотом грома, тоже нет смысла.

Отодвинув засов, я потянула ручку. Но порыв ветра ударил в дверь, распахивая ее настежь, да так, что огонек на моей свечке погас.

Очередная вспышка осветила закутанную в плащ фигуру.

Прежде чем я сумела сказать хоть слово, мужчина бухнулся на колени.

– Леди Хлоя, прошу, помогите, – прохрипел, протягивая ко мне руки. – Ильза разродиться не может.

– Разродиться? А повитуха? Она пришла?

– Да, еще утром пришли с помощницей. Только ничего сделать не могут. Говорят, ребеночек лежит неправильно, а повернуть нельзя. Пуповина… – Гаспар осекся, захлебнувшись коротким рыданием, – пуповина задушит!

Видеть его рыдающим на коленях было невыносимо. Сердце сжалось от боли.

– Заходи, – я посторонилась.

Гаспар был нашим вилланом. Одним из немногих, кто не ушел и продолжал упорно возделывать свой надел.

Его жена уже рожала. Я хорошо ее помнила: широкобедрая, налитая молодка, похожая на сдобную булочку. Родив первенца, она подрядилась кормить еще двух чужих малышей. Их матери были из города, скорее всего, незамужние. Потому и скрыли детей в нашей глубинке.

Однако Ильзе за это исправно платили. Денег хватало, чтобы держать дом в чистоте, корову с теленком, десяток куриц и несколько акров земли. Еще и налог платить нам с урожая.

– Жди здесь, – велела я, быстро ныряя под лестницу.

Там накинула старый кожаный плащ с капюшоном и сунула ноги в сапоги. Не хотелось бы слечь с горячкой и опоздать на собственную свадьбу.

Гаспар ждал меня там же, на пороге, переминаясь с ноги на ногу. С мужчины натекла целая лужа воды, но он этого, казалось, вовсе не замечал. Его лицо было измученным, в глазах застыл страх.

Свою жену он любил и, если пришел сюда в такой ливень, значит, всерьез боялся ее потерять.

– Идём, – я пропустила его вперёд, вышла и захлопнула дверь.

Дом продолжил безмятежно спать.

А я поспешила вслед за мужчиной по размытой ливнем тропинке.

Идти было трудно. Гаспар не принёс с собой фонаря. Да и особого смысла в нём не было. Дождь хлестал с такой силой, что залил бы огонёк через несколько минут.

Снег, который еще два дня назад лежал тонкой корочкой, сейчас превратился в топкую грязь. Сапоги скользили, ветер рвал полы плаща, но мы продолжали идти.

Путь до деревни занял в два раза больше времени, чем обычно. При том, что Гаспар спешил. Спешила и я, понимая, что Ильза может просто не дождаться помощи.

Но роженица была ещё жива. Лежала на сбитых простынях, пропитанных её потом и кровью, и хрипло дышала. Замутнённый болью взгляд блуждал по потолку. Вряд ли несчастная осознавала, что здесь происходит.

На мой вопросительный взгляд деревенская повитуха печально покачала головой. Она ничем не могла помочь. Только облегчить последние страдания. Ильза умирала. Как и ее ребёнок.

Мне хватило поверхностного осмотра, чтобы это понять. Ребенок лежал поперек прохода, пуповина несколько раз обвила его шейку. По ауре матери и дитя уже расползались черные метки смерти.

– Тут ничего не сделать, леди, – вздохнула повитуха. – Или мать спасать, или дитя, третьего не дано.

– Нет! – через силу прохрипела роженица. Ее пальцы судорожно мяли сбившуюся простыню. – Ребенка! Спасите ребенка!

– Жену мою спасите, леди Хлоя, – Гаспар снова бухнулся на колени.

Стук был таким громким, что я поморщилась:

– Успокойся, а то мне потом еще трещины на твоих коленях придется лечить.

Сдаваться, как повитуха, я не собиралась. Пока мать и ребенок живы, есть шанс спасти их обоих.

Я опустилась на колени у кровати, задрала пропитанный кровью подол роженицы и положила обе ладони на вздутый живот. Почувствовала, как через руки к Ильзе устремляется целебная сила. В ответ мое тело наполнилось ноющей болью.

Сначала она была еле заметной. Но чем больше я отдавала сил, тем тяжелее мне становилось дышать. Через минуту над верхней губой выступил пот, в глазах потемнело. Однако я не обратила внимания. Это был привычный симптом.

Гораздо больше меня волновало, что дыхание женщины постепенно выравнивается, а на ее мертвенно-бледные щеки понемногу возвращается румянец.

Сердце ребеночка тоже забилось увереннее.

Что ж, значит, я не зря сюда пришла. Если Всемогущий позволит, спасу обе жизни.

Мимо воли почувствовала, что улыбаюсь. И продолжила отдавать свои силы.

Так уж устроена светлая магия в нашем мире. Ее нет ни в воде, ни в земле, ни в воздухе, ни в растениях или животных. Она есть только в особенных людях, пробуждается во время взросления и кормится их жизненной силой. А еще передается по наследству, но не всегда. Поэтому ни один маг не может быть точно уверен, что его ребенок тоже станет магом. Были случаи, когда дар пробуждался через три поколения.

Мне повезло, а может, и нет. Дар моей матери пробудился во мне. И сейчас я делилась им с крошечным существом, которое даже еще не родилось.

– Давай, малыш, помоги мне, – пробормотала я, будто он мог меня услышать. – Тебе нужно повернуться личиком ко мне…

– Что вы делаете, леди Хлоя? – повитуха смотрела на меня во все глаза.

– Нужно заставить его крутануться, как веретено. Тогда пуповина ослабнет.

Я пыталась помочь ребенку, мысленно подталкивая, но он меня не “слышал”. Он вообще не двигался, хотя я влила в него достаточно сил. А мне становилось все хуже.

Глава 8

Силы убывали, вымываемые мощным потоком. Я чувствовала, как холодеет моя кожа, как по вискам стекает пот, а дыхание становится поверхностным и частым.

“Надо остановиться! – мелькнула паническая мысль. – Оборвать связь с Ильзой и её ребёнком. Если я упаду тут замертво, то им точно легче не станет”.

Но я не могла двинуться с места. Руки, прижатые к горячему животу, стали неподъёмными. Я оказалась не в силах даже шевельнуть ими. Моя жизнь уходила к другому человеку.

На смену панике пришло четкое понимание: если не сумею немедленно оборвать эту связь, то умру. Ильза тоже умрёт, ведь иссякнет магия, которая сейчас ее подпитывает.

Почему всё пошло не так? Почему у меня не получилось? Ведь раньше я спасала людей. Да, выкладывалась без остатка, но спасала. А сейчас и помочь не смогу, и так глупо сгину сама…

Веки стали неимоверно тяжелыми. Я почувствовала, как они закрываются. Тело меня больше не слушалось, я его даже не ощущала. Неужели это конец?..

– Дура! – прорычал над ухом глухой, полный ярости голос.

В тот же миг меня откинуло в сторону. Причем с такой силой, что я ударилась об пол и осталась лежать.

– Ты кто такой?! – тонко, почти по-бабьи взвизгнул Гаспар. – Не видишь, моя жена умирает!

– Они обе умрут, – прорычал в ответ тот, кого здесь никак быть не могло. Наверняка я уже потеряла сознание, и теперь мне мерещится. – Хочешь, чтобы твоя жена и ребёнок выжили? Тогда делай, как я скажу. Неси самогон!

– Что? – в голосе Гаспара мелькнула растерянность.

– Живо!

Скрипнули половицы, а значит, Гаспар подчинился.

Как сюда попал Авенар? Надо убедиться, что он мне не мерещится.

Я потрясла головой, но звон в ушах тише не стал. Кое-как упёрлась руками в пол и приподнялась.

Если это предсмертные видения, то очень реалистичные. Авенар стоял в трех шагах от меня, склонившись над кроватью. Он был в том же стеганом дублете, что и за ужином. Плащ мокрой кучей валялся в нескольких шагах от него.

– Что… – начала я и подавилась словами.

К горлу подкатила тошнота. Голова закружилась, комната поплыла, и мне с тихим стоном пришлось лечь на пол.

Прибежал Гаспар, прижимая к животу объемную бутыль с мутной жидкостью. Меня охватила злость: проклятый дракон! Тут роженица с ребенком умирают, а он вздумал напиться?

Но Авенар вытащил из поясных ножен кинжал, протянул Гаспару лезвием вперед и приказал:

– Лей!

Виллан пару мгновений хлопал глазами. Потом сообразил, что нужно делать. Вытащил плотно скрученную тряпицу, служившую пробкой, и прозрачная струйка побежала на лезвие.

Я смотрела, как Авенар поворачивает кинжал, чтобы самогон прошёлся по всей поверхности. Как обмывает под струей руки. Но в голове стоял такой шум, что до последнего мгновения я не могла понять, что задумал этот дракон.

Меня осенило, только когда он указал на живот Ильзы, сопроводив жест приказом:

– Теперь лей сюда!

– Стой! – я попыталась вмешаться. – Ты не можешь вырезать ребенка!

Казалось, что говорю это громко и четко. Но на самом деле мне пришлось повторить дважды, чтобы Авенар хотя бы услышал мой голос.

– Почему же? – поинтересовался он ровным тоном и даже не обернулся ко мне.

Гаспар меня тоже услышал. Его руки дрогнули, самогон пролился на постель.

– Это убьет мать!

Голос был слабым, но я постаралась вложить в него всю уверенность и убеждённость в собственной правоте.

Дракон легко парировал:

– Она умрет в любом случае. А если бы я не успел вовремя, то ты тоже была бы мертва.

На это я не нашла, что возразить.

К моему стыду, чужак был прав: я нарушила главное правило, которое каждый целитель должен помнить как собственное имя. Нельзя спасти тех, кого отметила смерть. А Ильзу она отметила. Я увидела черные дыры в ее ауре сразу, как только вошла. Но они были маленькими, а я – слишком самоуверенной. Так что дракон действительно меня спас. И от смерти, и от собственной глупости.

А теперь пытается спасти дитя.

Но как? Просто вырезав его из чрева матери? В книгах, которые дал мне старый лекарь, ничего подобного не было.

Неужели это возможно?

Несмотря на слабость и страх, я подозвала повитуху, которая все это время сидела, забившись в угол. Женщина помогла мне встать и подойти к столу. Там я продолжила наблюдать за драконом.

Когда Авенар взмахнул кинжалом – я не сдержала вскрик, а на животе Ильзы разошелся кровавый надрез.

С трудом подавив тошноту и желание отвернуться, я продолжала смотреть.

Воздух быстро заполнился удушливым запахом крови. Я закрыла ладонями рот и нос. Но дракону запах совсем не мешал. Авенар действовал чётко и умело, будто уже много раз делал подобное. Он расширил надрез, запустил в него пальцы и потянул, доставая плотный комок, перемазанный слизью и кровью. За комком тянулась перекрученная пуповина.

У меня потемнело в глазах. Я гулко сглотнула и поняла, что вот-вот потеряю сознание.

– Не сейчас! – окрик дракона привел меня в чувство. – Мне нужна твоя помощь!

Помощь? Зачем ему помощь? Вон он как искусно управляется. Даже старая повитуха куда расторопнее меня. Уже сообразила, что к чему, подскочила к нему с чистой холстиной, приняла покрытый кровью комок и укутала.

Авенар тоже времени не терял, ловко отсек пуповину. Повитуха быстро унесла младенца к печке. И уже оттуда напряжённую тишину комнаты прорезал возмущённый детский вопль.

В нем утонул голос повитухи:

– Мальчик! Это мальчик!

Она говорила с такой гордостью, будто сама только что родила.

Я облегченно вздохнула. Ребенок спасен. Хотя бы он будет жить.

Гаспар со слезами бухнулся на колени. Для него это было и радость, и горе.

Авенар спокойно обтер кинжал и убрал в ножны. Затем посмотрел на меня.

– Хочешь спасти мать?

Ильза лежала в луже крови и не подавала признаков жизни.

– Ты можешь ее спасти? – я с надеждой глянула в лицо Авенару.

– Ты можешь, – поправил он. – А я помогу. Так что, доверишься мне?

Аура Ильзы почти погасла. Какие черные дыры? Она вся превратилась в одну сплошную дыру! А я израсходовала почти весь свой резерв. Но в светлых глазах дракона, строго смотревших на меня, было что-то такое, что я, не задумываясь, кивнула.

– Да, я согласна.

Авенар помог мне подняться. Аккуратно, я бы даже сказала – нежно придерживая за талию, подвёл к кровати. Там я тут же опустилась на край, ноги не держали.

“Надо же, – мелькнула голове отстраненная мысль, – а пока сидела, слабость почти не чувствовалась…”

– Я буду твоим резервом, – сказал он негромко. – Возьми мою силу.

– Твою силу? – я непонимающе глянула на него.

– Да. Используй мою силу.

– Но… я не знаю как… меня не учили…

– Я научу. Ты позволишь?

Его голос был более низким и хриплым, чем обычно. Неужели он волновался?

Это открытие ошеломило меня. Но в то же время я ощутила доверие к этому чужаку. Дракон не был бездушной статуей, он переживал.

Зачем ему спасать незнакомую женщину? У меня не было ответа. Но я надеялась узнать его позже. Поэтому снова кивнула:

– Да. Что нужно делать?

– Положи руки ей на живот.

Я подчинилась.

Авенар зашел мне за спину. Встал так близко, что я даже сквозь одежду ощутила тепло его тела. Его руки легли мне на плечи. Я внутренне вздрогнула, но заставила себя сидеть тихо. А он повел ладонями вдоль моих рук, прижимая их осторожно, но крепко. Словно исследуя. И так до самых запястий, не отрываясь.

Мне казалось, что вслед за его ладонями по моим венам тянется огненный след. Наконец рукава закончились, пальцы Авенара коснулись моей голой кожи. Я задрожала. Из глубины тела поднималось что-то новое – темное, жаркое и тревожное.

Широкие ладони дракона накрыли мои кисти. Они были горячими и мозолистыми. А потом над ухом прозвучал жаркий шепот:

– Давай.

И я ощутила, как сквозь меня проходит чужая жизнь.

Это было похоже на пульсацию. Только пульсировала не венка на шее или запястье, пульсировало всё вокруг, а я была в центре этой пульсации.

Дрожь начиналась в кончиках пальцев и расходилась по всему телу, проделывая путь от ладоней Авенара к моему сердцу и обратно – к моим рукам. Вверх по плечам, по спине и груди, обхватывая пояс и бёдра. Затем спускалась к ступням, чтобы рывками подняться к моим рукам и замкнуть круг.

От наших переплетенных пальцев вместе с биением исходило слабое сияние, но с каждым толчком энергии жизни оно становилось сильнее, ярче, пока наконец не закончилось ослепительной вспышкой. После которой наступила кромешная тьма…

***

Авенар

Ее тело на моих руках было почти невесомым, слишком хрупким для той силы, что бушевала внутри. Каждый шаг по раскисшей тропинке отдавался ноющей болью в спине – вечным напоминанием о том, кем я был и кем стал.

Этот вечер начался со лжи.

В дверь постучали, когда я уже стоял у окна. Сон в этом проклятом доме, пропитанном запахом нищеты и перегара, был невозможен. Я наблюдал, как мокрый снег смешивается с грязью, и слушал. Всегда слушал.

Скрип двери, ее тихий голос, встревоженный шепот мужчины. «Гаспар». Имя ничтожное. Но ее порывистый ответ заставил меня насторожиться. Слишком поздно для визитов. Слишком подозрительно.

Тайный поклонник? Мысль ударила как клинок. Если невеста запятнана… Гидеон Минрах не потерпит испорченного товара. Моя свобода, мое возвращение в клан – все рассыпалось бы из-за глупой бабы и ее увлечения.

Я вышел за ними, даже не пытаясь скрыться. Грязь чавкала под сапогами, ветер хлестал ледяным дождем в лицо. А они шли впереди, слепые и глухие, увлеченные своей мелкой драмой.

Их неведение злило. Я, Эридан Авенар, лаэрд Лунного клана, вынужден красться за нищей дворянкой и ее вилланом.

Но то, что я увидел в вонючей лачуге, выбило почву из-под ног.

Она стояла на коленях. Леди Хлоя Бурджес, потомок графов. Ее платье было в грязи и крови. Руки лежали на вздувшемся животе умирающей крестьянки. А ее собственная жизнь – та самая, что была пропуском к моей свободе – истекала сквозь пальцы, заливая светом жалкую хижину.

Она умирала. Глупая девчонка! Боролась со Смертью, не понимая, что та уже впустила сюда свои черные щупальца.

Я не мог с этим смириться. Не из-за жалости. Нет. Но ради своей свободы.

«Дура!» – прорычал я, отшвырнув ее от роженицы.

Потом был хаос. Крик мужчины, запах самогона, блеск стали в моей руке. Я действовал на инстинктах.

Разрез. Кровь. Дрожащий вопль: «Ты не можешь вырезать ребенка!».

Она смотрела на меня как на чудовище. Мне было плевать.

Но когда ребенок закричал, а мать осталась бездыханной, мне внезапно стало не все равно. Потянуло к ней, к Хлое. Будто магнитом.

Зачем-то спросил, доверится ли она мне, чтобы спасти ту женщину. Ее «да» прозвучало как приговор.

И тогда я совершил ошибку. Дотронулся до нее.

Кожа к коже.

Я ощутил ее суть. Сияющую, упрямую, самоотверженную до глупости. И внутри шевельнулся драконий инстинкт.

Суженая…

Мой мир взорвался.

Это был удар молнии, который пронзил меня с макушки до пяток, промчался лавой по венам и зажег огонь там, где я чувствовал мертвый камень. Сердце, ставшее чужим с того дня, как мне вырвали крылья, вдруг забилось. Дико, яростно.

Хлоя Бурджес – чужая невеста. Враг моего рода и ключ к свободе. Оказалась моей истинной парой. Единственной.

Я шел, держа ее на руках, и чувствовал, как дыхание обжигает шею. Внутри разгорался огонь. Мои глаза наверняка изменились.

Она увидит…

Проклятие!

Но я лишь крепче прижал ее к себе, чувствуя, как по рукам бегут мелкие молнии. Моя сила текла в нее, подпитывая и исцеляя. Потому что была создана лишь для нее.

И как мне теперь с этим жить?

Чуть не рассмеялся, но вовремя остановился. Пусть поспит. Пусть подольше не видит, что со мной стало…

Не сдержался, посмотрел на ее лицо, прижавшееся к моей груди. Прямо там, где бешено колотилось сердце.

Она такая бледная, почти прозрачная. С темными ресницами, отбрасывающими тени на щеки.

Мой ключ к свободе. Мое проклятие.

Моя.

Глава 9

Хлоя

Очнулась я от мерного покачивания. Оно было необычным, не как верхом или в повозке. Удивленная, открыла глаза и увидела впереди далёкие, яркие звёзды на чёрном небе.

– Дождь кончился, – подумала вслух и вздрогнула, когда ответ прозвучал прямо надо мной:

– Совсем недавно.

Я подняла голову.

Лицо Авенара оказалось очень близко. Всё ещё пребывая на грани между беспамятством и возвращением к яви, я не почувствовала испуга. Напротив, начала его пристально разглядывать.

Высокий лоб, прорезанный вертикальной морщиной. Прямой нос, выдающий благородное происхождение. Скулы, впалые щёки, твёрдая линия подбородка. Губы были плотно сжаты. А глаза на меня не смотрели, позволяя и дальше бесстыдно разглядывать их обладателя.

Глаза… Едва скользнув по ним взглядом, я уже переметнулась дальше, но нечто заставило вернуться. Нечто другое, изменившееся, неправильное.

Несколько минут я пыталась понять, что именно меня зацепило. А затем увидела. Они были алыми. В его глазах пылало живое пламя, зрачки из точек превратились в тонкие серпики. Словно кто-то зажег в нем огонь.

Воспоминания ко мне вернулись вспышкой. Измученная Ильза. Окровавленные ладони Авенара, накрывающие мои. Пульсация, сопровождающая передачу жизненной силы от дракона к умирающей роженице.

А я считала его бесчувственным сухарём.

От этой мысли мне стало стыдно.

Я смущенно опустила взгляд, наткнулась на грудь дракона и замерла в ужасе. Там, где наши тела соприкасались, сверкали маленькие алые молнии.

Он не просто нёс меня на руках по раскисшей тропинке, он ещё и делился со мной своей силой.

– Поставь меня на землю, – потребовала я.

Слова прозвучали хрипло, но чётко. Хотя обычно после целительства я была способна лишь на невнятное блеяние. К тому же сейчас я не чувствовала себя истощенной. Не считая пересохшего горла, со мной всё было в порядке.

Дракон подчинился.

На мгновение крепко стиснул меня в руках, прижимая к себе, и отпустил. Я застыла, покачиваясь на нетвердых ногах, а он сделал шаг назад, не сводя с меня странного взгляда.

Мне бы обрадоваться, ведь раб моего жениха беспрекословно исполнил мою волю. Однако я ощутила бескрайнее одиночество. Не дракона, своё. Без его рук мне стало холодно.

Пытаясь скрыть смятение, я резким движением закуталась в плащ, который так и не высох, и мысленно себя отругала.

Что за глупости лезут мне в голову? Авенар еле стоит на ногах от усталости, а я тут вздумала тосковать по его рукам!

И тут же ужас прошелся мурашками по позвоночнику.

Он же дракон. Враг людей! Я вообще не должна о нём думать!

Щёки опалил жар. Наверняка они стали красными, как глаза дракона, в которые я теперь боялась смотреть.

– Тебе не стоило нести меня и делиться жизненной силой, – проговорила в сторону, потому что так было проще.

Да, не стоило, но он это сделал, и мой долг – поблагодарить за помощь. Но язык отказывался произносить это вслух. Пришлось заставить себя. Сжать кулаки, вдавить ногти глубоко в кожу, чтобы взять под контроль рвущиеся наружу эмоции, и произнести ровным тоном:

– Однако я благодарна тебе за спасение Ильзы и её сына.

Авенар смотрел на меня. Его обжигающий взгляд я ощущала всем телом. Смотрел и молчал. Будто ждал, что я скажу еще что-то. Но я не хотела ничего говорить, наоборот, хотела как можно быстрее избавиться от его взгляда.

Не выдержав, повернулась к нему. Наши глаза встретились. В его – вспыхнуло жгучее зарево. Что он увидел в моих – не знаю. Однако губы дракона скривились в усмешке, а его лицо замкнулось, приняв нечитаемое выражение.

– Рабов не благодарят, госпожа. Это приказ господина – сохранить вашу жизнь и доставить в Минрах живой и здоровой.

Его голосом можно было заморозить дальнее озеро, в котором били горячие ключи и не позволяли поверхности даже в самые суровые зимы покрыться льдом.

Мои слова, похоже, его задели. Но что я сделала или сказала не так? Я не понимала.

Авенар, который в доме Гаспара раскрылся совсем с другой стороны и даже на миг показался мне живым человеком, опять превратился в бесчувственную статую. Он будто отгородился стеной – сколько ни прыгай, через верх не заглянешь, что там у него в душе творится. И есть ли вообще у драконов эта душа?

Я уже открыла рот, чтобы извиниться, но вдруг рассердилась. На себя, на дракона, на то, что мне придётся много дней провести в его невыносимом обществе. На звёзды, которые снова скрылись за серыми тучами, обещая возвращение непогоды.

Плотно сжав губы, чтобы не вырвалось ни единого звука, я обогнула Авенара по скользкой размокшей земле с остатками пожухлого дерна, напоминающего водоросли, и зашагала по тропинке к дому. Оборачиваться и смотреть, идёт ли он следом, не собиралась. Слишком много чести.

Однако почувствовала себя увереннее на ночной дороге, когда различила за спиной его уверенные шаги.

Остаток пути прошёл в молчании и размышлениях. Не знаю, о чём думал Авенар, а я перенеслась мыслями домой, привычно накидывая список дел. Только на этот раз надо было успеть все до рассвета. Ведь потом я покину отчий дом навсегда. Мысль об этом лишала меня последнего самообладания и душевного равновесия. Но рутина могла все исправить.

Дракон не догонял меня и не отставал, так и шёл в десятке шагов позади. Поэтому я первой достигла двери, дёрнула на себя ручку и взбежала по ступеням.

Мне хотелось как можно скорее оказаться в своей комнате и закрыться ото всех до утра. Однако даже это оказалось недостижимым.

Как только я добралась до второго этажа, где располагались спальни, скрипнула дверь мачехиной комнаты.

– Хлоя, где ты была? – воскликнула она трагическим шепотом и заломила руки. – Нам срочно нужно поговорить!

Затем оглянулась на дверь, из-за которой раздавался храп отца, и на цыпочках поспешила ко мне.

Я едва сдержала тоскливый стон.

Какое “побыть одной”? На лице у Эммы ясно было написано: пожалуйста, помоги!

Но я даже злиться на мачеху не могла. Потому что слишком хорошо понимала: кроме меня в этом доме нет никого, кто может разделить с ней тяготы и проблемы.

Внизу хлопнула дверь.

Я вздрогнула, вспомнив про Авенара. Схватила Эмму за руку, быстро втащила в свою комнату. Затем заперлась на щеколду и посмотрела на мачеху:

– Что случилось?

Мой голос звучал хрипло и взволнованно. А сердце лихорадочно билось, будя ненужные воспоминания о надежных руках дракона и его пронзительном взгляде.

– Договор! – выдохнула Эмма, падая в кресло. – Я не знаю, что делать!

Она страдальчески всхлипнула и протянула мне уже знакомый конверт. На нем все еще красовалась печать.

– Вы его не вскрыли? – нахмурилась я.

Взяв конверт, покрутила его в руках.

– Как я могу его вскрыть? – мачеха снова всхлипнула. – Он адресован твоему отцу. А твой отец…

Мы обе прислушались. Мой отец безмятежно храпел. Даже толстые дубовые двери не мешали проникать сюда раскатистым звукам.