Дом профессора Мильтона. Книга I

Мирон Брейтман

Дом профессора Мильтона. Книга I

Дисклеймер

Все события, персонажи, организации и локации, описанные в данной книге, являются полностью вымышленными и созданы автором. Любые совпадения с реальными людьми, живыми или умершими, а также с реальными местами, компаниями или событиями являются случайными и непреднамеренными.

ПРОЛОГ. Шум дождя и уведомлений

Дождь стучал по окнам старого дома на окраине Лондона.

Ноябрьский, холодный, монотонный.

В гостиной потрескивал камин. Тёплый свет ложился на книжные полки, заставленные томами по криминологии, психологии, философии. На каминной полке – старинные часы, тикающие размеренно, как метроном.

В кресле у огня сидел мужчина лет шестидесяти восьми. Седые волосы аккуратно зачёсаны назад, очки в тонкой оправе, твидовый пиджак с заплатками на локтях. Лицо изборождено морщинами – не от старости, а от привычки хмуриться, вглядываясь в детали.

Доктор Теодор Мильтон, бывший профессор криминологии Кембриджского университета.

Он читал книгу – «Психология лжи» Пола Экмана. Читал медленно, делая пометки карандашом на полях. Рядом на столике – чашка остывшего чая, трость с серебряным набалдашником, ноутбук, который он включал раз в месяц и то с неохотой.

На подлокотнике кресла, свернувшись калачиком, дремал кот. Крупный, рыжий, с белой грудкой и задумчивым взглядом янтарных глаз. Горацио – так профессор назвал его в честь друга Шерлока Холмса, хотя сам Теодор терпеть не мог, когда его сравнивали с литературными детективами.

– Холмс был выдумкой, Горацио, – говорил он коту, поглаживая мягкую шерсть. – А я – просто старый профессор, который слишком много знает о природе человеческого зла и слишком мало – о том, как жить дальше.

Кот мурлыкнул в ответ, не открывая глаз.

Теодор Мильтон ушёл на пенсию три года назад. После инсульта, который случился прямо в аудитории во время лекции. Студенты вызвали скорую, врачи спасли, но левая нога осталась слабой. Ходить можно, но только с тростью. И недалеко.

Университет предложил продолжить преподавание дистанционно. Теодор отказался.

«Преподавание – это не только слова, – сказал он декану. – Это взгляд глаза в глаза. Это пауза, когда студент думает. Это атмосфера аудитории. Через экран это не передать».

Он ушёл. Вернулся в этот дом – старый, доставшийся от родителей, тихий, на окраине. Читал, писал статьи для академических журналов, иногда консультировал полицию по старым делам. Но в основном – просто жил. Один. С книгами, чаем и Горацио.

Соседи заходили редко. В основном пожилые люди, такие же затворники. Слева жила миссис Паркер, восемьдесят лет, глуховатая. Справа – молодая пара с ребёнком, вечно спешащая. А через дорогу – девушка-журналистка, которую он видел иногда, когда она выходила к машине. Здоровались кивком, не больше.

Изредка заходили бывшие коллеги. Ещё реже – студенты, которые помнили его лекции и хотели поговорить. Но большинство забыло. Мир движется вперёд. Старые профессора остаются в прошлом.

Теодор не жаловался. Ему нравилась тишина. Нравилось думать без спешки, без дедлайнов, без необходимости объяснять очевидное тем, кто не хочет слушать.

Но иногда, глядя в огонь, он чувствовал пустоту.

Не одиночество. Одиночество он переносил легко.

Пустоту.

Отсутствие цели.

Раньше он учил. Разгадывал. Помогал полиции раскрывать дела, анализируя поведение преступников, строя профили, находя логику там, где другие видели хаос.

Теперь этого не было.

Были книги. Чай. Камин. Кот.

И дождь за окном.

Горацио зевнул, потянулся, спрыгнул с подлокотника и неспешно прошёлся к миске с водой. Полакал, вернулся, запрыгнул уже на колени профессора, устроился поудобнее.

– Ты прав, старина, – прошептал Теодор, откладывая книгу и почесывая кота за ухом. – Зачем суетиться? Мир прекрасно обходится без нас.

Но в этот момент раздался стук в дверь.

Настойчивый. Три раза.

Теодор поднял голову. Редко кто стучал в его дверь. Особенно в такую погоду. Особенно поздно вечером.

Он встал, опираясь на трость. Горацио недовольно мяукнул, потревоженный, и спрыгнул на пол, хвост трубой – явно обиделся.

Теодор прошёл к двери, отпер, открыл.

На пороге стояла его соседка – та самая девушка-журналистка из дома напротив. Он знал её в лицо, но имени не помнил. Они никогда толком не разговаривали.

Сейчас она выглядела встревоженной. Волосы растрёпаны, глаза красные – плакала, видимо. В руках – ноутбук и флешка.

– Профессор Мильтон? – голос дрожал. – Извините, что беспокою так поздно. Я… я ваша соседка, Амелия Крейн. Живу напротив. Мы иногда здороваемся…

– Да, помню, – кивнул Теодор. – Что-то случилось, мисс Крейн?

Она сглотнула.

– Мне нужна ваша помощь. Я знаю, вы… вы были профессором криминологии. Расследовали дела. И я… у меня пропал друг. Полиция говорит, подождите, может, сам объявится. Но я чувствую – что-то не так. Очень не так. И я не знаю, к кому обратиться. Вы – единственный, кто может понять.

Теодор смотрел на неё. На взволнованную девушку с отчаянием в глазах. На флешку в её руке.

Хотел отказать. Сказать, что он на пенсии. Что больше не занимается расследованиями. Что ей лучше подождать, обратиться к частным детективам, к кому угодно, но не к старому затворнику.

Но что-то остановило его.

Может, её взгляд. Может, дождь, который лил за её спиной. Может, пустота, которую он чувствовал последние три года.

Или просто любопытство. То самое, которое когда-то сделало его профессором криминологии.

Он вздохнул.

– Входите, мисс Крейн. Сейчас заварю чай. И расскажете всё по порядку.

Девушка выдохнула с облегчением.

– Спасибо. Огромное спасибо.

Она вошла. Стряхнула капли дождя с плаща. Теодор закрыл дверь за ней.

Горацио, забывший обиду, вышел из гостиной, посмотрел на гостью с любопытством, обошёл её кругом, обнюхал ботинки, потом решил, что она безопасна, и потёрся о её ногу, мяукнув приветственно.

– О, какой красивый кот! – Амелия присела, погладила Горация. – Как его зовут?

– Горацио, – ответил Теодор, проходя на кухню ставить чайник. – В честь Горацио Нельсона. Хотя сам кот, боюсь, не особо героичен. Предпочитает спать и выпрашивать еду.

Амелия улыбнулась слабо, продолжая гладить кота.

– Похоже, мы поладим, Горацио.

Кот мурлыкнул довольно, явно одобряя новую знакомую.

Теодор вернулся, указал на гостиную.

– Проходите, мисс Крейн. Располагайтесь. Чай сейчас будет. И расскажете, что случилось с вашим другом.

Амелия прошла, села в кресло напротив профессорского. Горацио последовал за ней, запрыгнул к ней на колени, устроился, продолжая мурлыкать.

– Кажется, вы ему понравились, – заметил Теодор, возвращаясь с подносом. – Он редко так быстро привыкает к людям. Обычно прячется от гостей.

– Я люблю котов, – ответила Амелия, успокаиваясь от тёплого веса на коленях. – У меня самой был кот, но умер два года назад. Скучаю.

Теодор кивнул с пониманием, поставил чашки на стол.

– Итак, мисс Крейн. Рассказывайте. Кто ваш друг? И почему вы думаете, что он исчез не по своей воле?

Амелия глубоко вдохнула, гладя Горация для успокоения.

И начала рассказывать.

А за окном продолжал лить дождь.

И профессор Теодор Мильтон, сам того не зная, делал первый шаг в серию расследований, которые изменят его жизнь.

Расследований, которые не требуют выходить из дома.

Расследований через экраны, письма, звонки.

И рядом с ним, свернувшись на коленях у молодой соседки, дремал рыжий кот Горацио.

Который станет молчаливым свидетелем всех их дел.

Всех тайн.

Всех разгадок.

И всех чашек чая, которые они выпьют за долгие вечера у камина.

Пока распутывали преступления XXI века.

Не вставая с кресла.

ДЕЛО 1: ИСЧЕЗНУВШИЙ БЛОГЕР

Глава 1. Гостья с флешкой

Утро следующего дня встретило Теодора Мильтона привычным ритуалом: скрип половиц под ногами, шипение чайника на плите, шелест газеты. Дождь закончился ночью, оставив после себя лишь сырость в воздухе и капли на окнах, превращающие мир за стеклом в размытую акварель.

Профессор сидел за столом в столовой – небольшой комнате с выцветшими обоями и массивным дубовым буфетом, доставшимся ещё от родителей. Перед ним лежала развёрнутая «Таймс», чашка дымящегося Earl Grey и тарелка с двумя тостами, намазанными апельсиновым джемом. Кот Горацио – рыжий, ленивый и невозмутимый, как сам хозяин – дремал на подоконнике, изредка подёргивая ухом.

Теодор неторопливо перелистывал страницы, останавливаясь то на заметке о новом скандале в парламенте, то на некрологе какого-то дальнего знакомого. «Старость, – думал он, – это когда некрологи читаешь чаще, чем спортивные сводки».

Но мысли его витали не здесь.

Всю ночь перед глазами стояло лицо Амелии – встревоженное, почти испуганное. И этот экран. Мигающий, холодный, полный чужих слов и невидимых следов. Он так и не уснул до трёх часов, прокручивая в голове её рассказ, пытаясь выстроить логику.

Леон Варнер. Блогер-расследователь. Исчез после публикации о коррупции. Блог продолжает обновляться, но стиль изменился.

«Классическая подмена, – рассуждал Теодор, прихлёбывая чай. – Кто-то пытается создать видимость, что человек жив и продолжает свою деятельность. Зачем? Либо чтобы выиграть время. Либо чтобы отвести подозрения. Либо… чтобы что-то завершить от его имени».

Он потянулся за трубкой, но вспомнил, что врач велел курить не больше двух раз в день, и недовольно хмыкнул. Вместо этого он встал, прихрамывая подошёл к окну и посмотрел на улицу.

Тихий квартал. Старые дома с черепичными крышами, узкие тротуары, редкие прохожие. Напротив, через дорогу, виднелся дом Амелии – двухэтажный, с зелёными ставнями и крохотным садиком. Сейчас окна были тёмными. Она, наверное, ещё спит. Или уже уехала по делам – девушка была из тех, кто не сидит на месте.

Вдруг его размышления прервал звук – негромкий, но настойчивый.

Звонок.

Теодор нахмурился. В такую рань? Он взглянул на часы – без пятнадцати восемь. Кто, чёрт возьми, может звонить в дверь в такое время?

Тяжело опираясь на трость, он направился к прихожей. Горацио проводил его равнодушным взглядом и снова закрыл глаза.

Теодор отворил дверь – и замер.

На пороге стояла Амелия.

Та же кожаная сумка через плечо, те же джинсы и свитер, но выглядела она совсем иначе. Лицо бледное, под глазами тёмные круги, волосы небрежно стянуты в хвост. В руках – два бумажных стаканчика с кофе и белый пакет, из которого доносился запах свежей выпечки.

– Доброе утро, профессор, – выдохнула она, протягивая ему один из стаканчиков. – Надеюсь, вы не против раннего визита? Я не спала всю ночь. Нашла кое-что. Важное.

Теодор принял кофе, хотя терпеть не мог этот американский пойло из картонных стаканчиков, и молча посторонился, пропуская её внутрь.

– Заходите, мисс Крейн, – сказал он с лёгкой иронией. – Раз уж вы принесли завтрак, было бы невежливо отказать вам в аудиенции.

Она прошла в гостиную, опустилась в то же кресло, что и вчера, и достала ноутбук. Пальцы её нервно постукивали по крышке.

Теодор устроился напротив, отпил глоток кофе (отвратительно, как и ожидалось) и выжидающе посмотрел на неё.

– Итак? – поторопил он. – Что вы нашли?

Амелия открыла ноутбук, и экран осветил её лицо холодным светом.

– Я всю ночь анализировала его блог, – начала она быстро, не поднимая глаз. – Сравнивала записи до исчезновения и после. Стиль, лексика, синтаксис, даже знаки препинания. И вы правы, профессор – это разные люди. Леон всегда писал… ну, как бы точнее сказать… жёстко. Рубленые фразы, минимум эпитетов, максимум фактов. А тот, кто пишет сейчас, использует больше вводных конструкций, чаще ставит запятые, злоупотребляет многоточиями. Это другой человек. Я уверена.

Теодор кивнул.

– Хорошо. Но этого недостаточно для полиции, не так ли?

– Нет, – призналась Амелия. – Они скажут, что стиль мог измениться. Что человек имеет право писать по-другому. Что это не доказательство.

– Тогда вам нужны факты, – спокойно заметил Теодор. – Что-то конкретное. Что-то, что нельзя объяснить простым изменением настроения или усталостью.

Амелия подняла взгляд, и в её глазах блеснула искорка – смесь азарта и страха.

– Именно. И я нашла. Смотрите.

Она развернула ноутбук так, чтобы профессор видел экран, и открыла одну из записей в блоге. Теодор прищурился – мелкий шрифт, белые буквы на тёмном фоне. Читать с экрана было неудобно, но он заставил себя сосредоточиться.

Запись называлась: «Почему молчит мэрия? Новые факты о деле Харрингтона».

Дата публикации: 19 октября. То есть уже после исчезновения Леона.

– Читайте вот этот абзац, – Амелия ткнула пальцем в середину текста. – Здесь автор ссылается на документ, якобы полученный от анонимного источника. Документ датирован двенадцатым октября. Но вот в чём дело, профессор: этот документ появился в публичном доступе только пятнадцатого. Я проверила. То есть Леон, если бы писал это сам, не мог знать о нём двенадцатого числа – его тогда ещё не существовало в той форме, на которую он ссылается.

Теодор наклонился ближе.

– То есть вы хотите сказать, что автор записи пользовался информацией, которая стала доступна только через несколько дней после якобы написания?

– Именно! – Амелия чуть не подскочила на месте. – Кто-то пытается выдать себя за Леона, но допустил ошибку. Он использовал более позднюю версию документа, которой у Леона просто не могло быть.

Теодор откинулся в кресле, задумчиво глядя в потолок.

– Интересно, – пробормотал он. – Очень интересно. Значит, тот, кто ведёт блог сейчас, либо не обладает доступом к оригинальным материалам Леона, либо просто не удосужился проверить даты. Ошибка дилетанта. Или спешка.

– Или и то, и другое, – добавила Амелия.

Теодор поднял взгляд на неё.

– Вы сказали, что принесли видео. Можно взглянуть?

Амелия кивнула, полезла в сумку и достала маленькую чёрную флешку. Протянула ему.

Теодор покрутил её в пальцах – крохотная вещица, лёгкая, невзрачная. А сколько информации может храниться в этой малышке? Он понятия не имел.

– Вставьте, пожалуйста, – попросил он, возвращая флешку. – И покажите мне это видео.

Амелия вставила флешку в ноутбук, кликнула несколько раз мышкой, и на экране появилось изображение.

Комната. Небольшая, скромно обставленная: письменный стол, книжные полки, окно с задёрнутой шторой. За столом сидел мужчина лет тридцати пяти – худощавый, с тёмными взлохмаченными волосами, в чёрной футболке и очках в тонкой оправе. Лицо напряжённое, взгляд серьёзный.

– Это Леон, – тихо сказала Амелия.

Мужчина на экране заговорил. Голос спокойный, но с лёгкой хрипотцой – как у человека, который много говорит или мало спит.

– «Привет, это Леон. Если вы смотрите это видео, значит, со мной случилось что-то плохое. Я не из тех, кто любит драматизировать, но… последние несколько дней я чувствую, что за мной следят. Я получил угрозы. Анонимные, конечно, но достаточно конкретные, чтобы воспринимать их серьёзно.

Я опубликовал материал о деле Харрингтона. Это не просто коррупция – это система. Глубокая, разветвлённая, с выходом на самый верх. Я нашёл документы, которые связывают мэрию, строительную компанию «Норт Хаус» и несколько офшорных счетов. Я знаю, как деньги утекали. Я знаю, кто подписывал бумаги. И я знаю, почему трое свидетелей внезапно замолчали.

Если со мной что-то случится – ищите истину в комментариях. Я оставил зацепки. Не в тексте – там слишком легко отследить. В комментариях. Под моими старыми постами. Я подготовился. Я не дурак.

И ещё… если вы это слушаете, значит, кто-то очень не хочет, чтобы правда вышла наружу. Будьте осторожны. Эти люди не остановятся ни перед чем».

Видео оборвалось.

Амелия остановила запись и посмотрела на профессора.

Теодор молчал. Он сидел неподвижно, глядя на застывший кадр – лицо Леона, искажённое тревогой, рука, замершая в жесте.

Наконец он заговорил:

– Когда это было записано?

– Тринадцатого октября. За день до его исчезновения.

– И как эта флешка попала к вам?

– Леон прислал её мне по почте. Обычной, бумажной. Конверт пришёл позавчера. Без письма, без подписи – только флешка и стикер с одним словом: «Страховка».

Теодор медленно кивнул, переваривая информацию.

– Значит, он предвидел опасность. Подготовился. Оставил следы и отправил копию доказательств доверенному лицу. – Он посмотрел на Амелию. – Вам.

– Да, – прошептала она. – Мне.

– Вопрос, – продолжил Теодор, – почему он не обратился в полицию? Почему не передал материалы следствию? Зачем эта конспирация с флешками и комментариями?

Амелия вздохнула.

– Потому что он не доверял полиции, профессор. Он считал, что в деле замешаны люди из правоохранительных органов. Что система прогнила сверху донизу. Может, он параноил. Может, был прав. Я не знаю. Но он боялся идти к властям.

Теодор задумчиво потёр подбородок.

– Значит, он действовал в одиночку. Собирал доказательства, публиковал материалы, надеялся, что общественный резонанс защитит его. Классическая ошибка идеалиста. – Он посмотрел на экран. – Этот человек был храбрым. Но неосторожным.

– Вы думаете, он мёртв? – тихо спросила Амелия.

Теодор помедлил с ответом.

– Не знаю, – признался он честно. – Но если он жив, то находится в очень большой опасности. А если мёртв… то тот, кто ведёт его блог сейчас, хочет создать видимость, что он всё ещё активен. Это даёт время. Время убрать концы, уничтожить улики, запутать следы.

Амелия сжала кулаки.

– Мы должны найти его, профессор. Или хотя бы узнать правду. Я не могу просто сидеть и ждать.

Теодор посмотрел на неё долгим взглядом. В её глазах читалась решимость – та самая, что свойственна молодости, когда кажется, что весь мир можно изменить, стоит лишь захотеть.

«Опасная черта, – подумал он. – Но именно такие люди двигают мир вперёд. Пока не разобьются о реальность».

– Хорошо, – сказал он наконец. – Давайте начнём с того, что у нас есть. Вы сказали, он оставил зацепки в комментариях. Покажите мне эти комментарии.

Амелия оживилась.

– Сейчас, – она снова застучала по клавишам, открывая окна, пролистывая страницы.

Теодор наблюдал за её руками – быстрыми, уверенными. Для неё это было так же естественно, как для него – листать страницы книги. Но суть оставалась прежней: искать, находить, соединять точки.

– Вот, – Амелия развернула экран. – Его старый пост от сентября. Тема нейтральная – что-то про городское планирование. Пятьсот комментариев. Обычный треп, споры, троллинг. Но вот здесь… – она ткнула пальцем, – вот этот комментарий. От пользователя «SilentWatcher». Он написал: «Истина зарыта глубже. Северная ветка, третья остановка. Не забудьте зонт».

Теодор нахмурился.

– Бессмыслица?

– На первый взгляд да, – кивнула Амелия. – Но я проверила. «Северная ветка» – это линия метро. Третья остановка – станция «Риверсайд». А «не забудьте зонт»… это может быть намёком на что-то. Может, там идёт дождь? Или… я не знаю, может, это метафора?

Теодор усмехнулся.

– Или просто дурацкая шутка случайного прохожего в интернете. Но проверить стоит. – Он откинулся в кресле. – Значит, нам нужно выяснить, что находится на станции «Риверсайд». Или рядом с ней. Что-то, что может быть связано с делом Харрингтона.

– Я поеду туда сегодня, – решительно сказала Амелия.

– Нет, – резко ответил Теодор.

Она удивлённо посмотрела на него.

– Почему?

– Потому что если Леон действительно попал в руки опасных людей, то за вами тоже могут следить. Вы его подруга, вы журналист, вы задаёте вопросы. Вы – логичная мишень. – Он поднял руку, останавливая её возражение. – Я не говорю, что вы должны сидеть сложа руки. Я говорю, что вам нужно быть осторожной. Не бросайтесь в омут с головой. Сначала соберите информацию. Изучите местность. Узнайте, что там, на этой станции. Потом действуйте.

Амелия стиснула зубы, но кивнула.

– Хорошо. Я… я поищу в интернете. Карты, фотографии, отзывы. Может, что-то найду.

– Вот это разумно, – одобрил Теодор. – А пока… – он взял со стола листок бумаги и ручку, – давайте составим список. Что мы знаем? Что нам нужно узнать? С кем Леон общался перед исчезновением? Были ли у него враги, кроме очевидных? Где он бывал? Что делал в последние дни?

Амелия кивнула и тоже достала блокнот.

Они проработали весь день.

Амелия рассказывала – Теодор задавал вопросы, записывал, анализировал. Он не понимал и половины технических терминов, которыми она сыпала как из рога изобилия, но люди оставались людьми. Их мотивы, страхи, желания – всё это не менялось, будь то XIX век или XXI.

К вечеру у них было уже кое-что.

Список знакомых Леона. Список мест, где он бывал. Список людей, с которыми он конфликтовал публично. И – самое интересное – список подозрительных аккаунтов, которые активно комментировали его последние посты перед исчезновением.

– Видите вот этого? – Амелия ткнула в экран. – Пользователь «GhostInShell». Он появился за неделю до исчезновения Леона и оставил десятки комментариев. Все агрессивные, все с угрозами. «Заткнись, пока не поздно», «Ты не знаешь, с кем связываешься», «Последнее предупреждение». Классика жанра.

Теодор прищурился.

– А после исчезновения?

– Молчок. Ни одного комментария. Как будто испарился.

– Или добился своего, – мрачно заметил Теодор.

Амелия вздрогнула.

– Вы думаете, это…

– Не думаю ничего, – оборвал её профессор. – Пока рано делать выводы. Но этот «призрак» определённо заслуживает внимания. Можно ли как-то… ну, отследить его? Выяснить, кто это?

Амелия покачала головой.

– Анонимный аккаунт. Никаких личных данных, никаких привязок к соцсетям. Скорее всего, создан специально для травли. Но… – она задумалась, – я могу попробовать покопаться глубже. Посмотреть, с каких IP-адресов он заходил, есть ли какие-то закономерности. Это займёт время, но возможно.

– Сделайте это, – кивнул Теодор.

Они ещё немного поговорили, обсудили план действий на следующие дни, и Амелия наконец собралась уходить. Она выглядела измотанной, но в глазах её горел огонёк – азарт охотника, напавшего на след.

У дверей она обернулась.

– Спасибо, профессор. Правда. Я… я не знаю, справилась бы без вас.

Теодор пожал плечами.

– Пока мы ничего не нашли, мисс Крейн. Не благодарите раньше времени.

– Но вы согласились помочь. Вы поверили мне. Это уже много.

Он усмехнулся.

– Я не верю, мисс Крейн. Я лишь любопытствую. А это, как известно, совсем разные вещи.

Она улыбнулась – впервые за весь день – и вышла.

Теодор закрыл за ней дверь, постоял немного в тишине, прислушиваясь к тому, как её шаги затихают вдали, и медленно вернулся в гостиную.

Ноутбук всё ещё светился на столе – чужой, холодный, полный тайн.

Теодор сел в кресло, посмотрел на экран, потом на свою трубку, потом снова на экран.

«Что я делаю? – подумал он. – Мне семьдесят лет. Я не выходил из дома два года. Моя нога едва держит меня. Какого чёрта я ввязался в это?»

Но он знал ответ.

Потому что любопытство – проклятое, вечное – не умирает с возрастом.

Потому что где-то там, в этом огромном невидимом мире проводов и сигналов, прячется загадка. И он не может просто отвернуться.

Он затянулся трубкой (плевать на врачей), прикрыл глаза и тихо пробормотал:

– Итак, мистер Варнер. Где же вы? И почему вас так сильно боятся, что пытаются стереть даже ваш голос?

За окном стемнело. Город погрузился в ночь. А в доме старого профессора горел свет – маленький, упрямый огонёк в темноте.

Глава 2. Следы в сети

Следующие два дня Теодор Мильтон провёл в состоянии, которое сам про себя называл «интеллектуальной охотой». Он не выходил из дома – как, впрочем, и последние два года – но его разум методично прочёсывал невидимые лабиринты того самого мира, который он так упорно игнорировал.

Интернет.

Амелия приходила дважды в день – утром с кофе и вечером с ужином, который готовила сама (профессор питался крайне беспорядочно, когда был увлечён делом). Она приносила новые данные, показывала ему экраны, объясняла термины, а он задавал вопросы, строил гипотезы, велел проверять то одно, то другое.

Постепенно между ними установился ритм – словно два музыканта, которые учатся играть вместе. Она была его проводником в цифровом мире, он – её учителем в искусстве дедукции.