Путь Ариадны

Но все же научился абстрагироваться от внешнего мира, расследуя дело. Трупы жертв для меня уже перестали быть трупами в буквальном смысле. Они были лишь проходным билетом для поимки убийцы, его индивидуальным почерком и уникальным следом. Порою казалось, что я разучился сочувствовать, переживать и проявлять какие-либо эмоции по отношению к потерпевшим и близким жертв. Словно превратился в тех самых психопатов, за которыми гнался добрую половину жизни. Осознал это лишь тогда, когда стал намеренно посылать оперативников проводить допросы с родственниками погибших. Вероятно, чтобы лишний раз не смотреть на размазанные сопли и не слушать бессвязный лепет, временами прерываемый горькими рыданиями. Подобные допросы почти всегда не давали никаких зацепок и редко приводили к какому-то логичному результату.

За пару дней до вылета, начальник главного следственного управления СК РФ по Москве хмуро вручил материалы дела, по-отцовски похлопал по плечу и глянул на меня с каким-то странным сочувствием. Сибирский федеральный округ всегда был рассадником преступности, поэтому я ни капли не удивился командировке в Иркутск. Не питал никаких иллюзий сколько по времени займет та поездка. Это была далеко не первая моя командировка, не считая мелких подмосковных городов, поэтому прекрасно знал, что в этом случае что-либо планировать по времени было бесполезно. Как минимум, месяц, а как максимум… да хер его знает. Все зависит от состава преступления, готовых результатов оперативно-розыскной деятельности, компетентности сотрудников, которых мне дадут в подчинение и еще целой кучи факторов.

Но, когда я едва сел в самолет и раскрыл материалы дела для ознакомления, сразу же понял – домой вернусь не скоро. Слухи о новом иркутском маньяке, который кошмарил местных, ходили уже долго. Но, как это обычно бывает, из сибирской провинции на официальном уровне мало что доходит до Москвы. Местные прокуроры опасались признавать, что на их территории орудует маньяк, а они его мало того, что проглядели, так еще и поймать его не могли долгое время.

Миловидная девушка на ресепшене четырехзвездочной гостиницы любезно приняла ключи от моего номера. Она игриво подмигнула мне, а я с трудом оторвался от ее глубокого выреза на блузке, открывавшего вид на пышную троечку. Удивительно. В Москве далеко не каждая девушка будет подмигивать и улыбаться встречному мужчине. Тем более, когда он клиент недешевой гостиницы в самом сердце города.

У выхода меня уже ждал черный Форд Мондео со спецокрасом. Я мысленно скривился, уловив знакомую красную полосу и скромный герб СК на дверях. В нашем случае лишнее внимание было ни к чему.

– Здравия желаю, товарищ майор! Добро пожаловать в Иркутск! – радостно воскликнул водитель автомобиля, протянув руку для рукопожатия. – Оперуполномоченный старший лейтенант Краснов. Можно просто Матвей. Как долетели?

Старшему лейтенанту на вид было от силы не больше двадцати пяти, быть может и меньше. Словно только вчера окончил юридический и заступил на службу в СК. Я ответил на рукопожатие, вежливо кивнул и заглянул в его моложавое лицо со сверкающей обаятельной улыбкой. Слишком уж рад он был меня видеть.

Парень был чуть ниже меня, имел худощавое, но подтянутое телосложение. У него были широко поставленные зеленые глаза, что говорило о нем, как о человеке любознательном, коммуникабельном и даже в некоторой мере назойливом. Стрижка у него была обыкновенный полубокс с переходом с коротких на длинные светло-русые пряди. Как обладатель курносого носа, Краснов был, вероятно, инфантильным, но при этом оптимистичным и легким на подъем. У него был невысокий покатый лоб и тонкие прямые брови, вероятно ошибки парня не пугали, а лишь закаляли характер. Верхняя губа у него была фигурной, а нижняя чуть распухлой, и подобная фигурность могла говорить об его энергичности и предприимчивости. Парень явно знал, чего хотел от жизни и добивался своего любыми путями. В целом, он обладал всеми чертами лица и достоинствами внешности, которая нравилась всем наивным неопытным девчонкам. Чего только стоила его обаятельная мальчишечья улыбка с ровными зубами, которая не оставит равнодушной любую женщину.

– Рейс задержали на пять часов, – ответил хмуро, усевшись на переднее пассажирское.

– Да, у нас частенько задерживают или отменяют рейсы. Осенью и зимой можно вообще не улететь с первого раза, – усмехнулся паренек, пристегнув ремень безопасности. Мы тронулись, и старший лейтенант потянулся к магнитоле, чтобы убавить звук, едва услышав громкую заставку новостей. – Вам, наверное, надо краткую экскурсию по городу провести? Еще неизвестно, насколько вы у нас задержитесь. Ну, по сравнению с Москвой город у нас, конечно, небольшой, население чуть больше шестисот тысяч. Река Ангара – вон она справа от нас находится – делит город на две части: правый и левый берег. Мы сейчас на правом находимся. Вам крутую гостиницу сняли на переулке Богданова, она считается самой престижной. Да и в целом правый берег считается историческим центром. Тут находятся здания городской и областной администрации, всякие деловые центры, торговые… Наше управление находится в Кировском районе, это тоже правый берег. Вообще, в Кировском и Куйбышевском находятся всякие исторические здания, музеи, театры и кинотеатры. Есть куча памятников, красивые скверы, фонтаны, много ресторанов и кафешек на каждом шагу, – рассказывал Матвей, не умолкая. – Кстати, если захотите посетить какой-нибудь общепит, то советую рестораны японкой кухни и бурятские позные. В японских самые вкусные роллы и бесплатный зеленый чай… а еще обслуживание великолепное. В позных обслуживание… ну, так себе, зато сочные позы вас точно не оставят равнодушным, – усмехнулся старший лейтенант, завернув за угол улицы. – Что еще… А, да и студентов здесь много. В этих районах расположены учебные корпуса почти всех иркутских вузов. Да и в принципе, все туристы гуляют именно по этим районам. А на левом берегу ничего интересного: спальные районы, да промышленные объекты. Оба берега соединяют плотина ГЭС и мосты: старый, новый и академический. Ну… думаю, на этом все. В других районах ничего особенного: все те же дома, да торговые центры.

Пока Краснов проводил словесную экскурсию, я разглядывал центральные улицы города со старинными вылизанными зданиями, порою ничем не уступающими московским. Я настолько привык к ним, что уже и не замечал их красоты. Казалось, каждый город России был одинаков: две-три центральные улицы с отреставрированными двухсотлетними сооружениями для гостей и туристов, а все остальное – полуразрушенные дома, загнивающие бараки и серые панельные девятиэтажки родом из Союза, одним своим видом наводившие депрессию.

Но отличало Иркутск от других городов и то, что частные дома располагались там на каждом шагу, а не только в пригороде, как это обычно бывает. Было странно наблюдать картину из деревянных покосившихся избушек, построенных чуть ли не в начале прошлого века, которые соседствовали с советскими и более современными многоэтажками. Вероятно, земля в центре города была дорогой и выкупить ее у собственника было непосильной задачей. Я еще долго привыкал к лаю собак, крикам петухов и кудахтанью куриц, когда шел по центральным улицам города, проходя мимо старых деревянных домиков, которые едва ли не на половину вросли в землю.

– Вы всегда на машинах со спецокрасом ездите? – спросил я, когда экскурсия откровенно наскучила.

– А, нет. Нашу служебную тачку мои напарники забрали. Обычно мы на ней ездим, – признался Матвей, свернув на повороте. – Да и вас приказали встретить как полагается. А что, не любите внимание привлекать?

– Напарники? – удивился, вскинув бровь.

– Ну да, мы с Дорофеевым и Смирновым у вас в подчинении теперь, – Краснов бросил короткий взгляд в мою сторону в сочетании с неуверенной улыбкой. – Вы это… не смотрите на мой возраст. Я на хорошем счету у начальства, а в универе был лучшим студентом курса. Меня поставили к вам, так сказать, чтобы опыта набирался. Когда к нам еще приедет старший следователь из Москвы? Молодежь у нас на службу в СК не охотно идет, поэтому молодых сотрудников ценят.

Я тяжело выдохнул и устало потер веки.

Мне сообщили лишь о трех прямых подчиненных: один оперативник, следователь из Санкт-Петербурга и местный профайлер, помимо нескольких приходящих и уходящих людей из других отделов. На кой черт мне поставили в подчинение еще и зеленого лейтенанта для раскрытия преступления подобного масштаба? До последнего продолжал думать, что он был водителем, который должен был доставить меня в главное управление СК. Наверняка, был чьим-то сынком или протеже. А может и вовсе его протолкнули только лишь для того, чтобы следить за каждым моим шагом. Приезжих следователей из Москвы не жалуют ни в одном регионе. Слишком уж болезненно воспринимают мой приезд, будто я в буквальном смысле отнимаю у них хлеб. Да и в целом, к москвичам везде одинаково предвзято относятся, с особым предубеждением.

Но мне было не привыкать.

– А вы не особо разговорчивый, товарищ майор, – робко произнес Краснов, заехав на территорию управления. Он поставил автомобиль на ручник и обернулся, чтобы достать с заднего сидения какие-то папки. – Нам с вами еще хрен знает сколько работать.

– Предпочитаю говорить по делу, – сухо ответил я, бросил на него отстраненный взгляд и вышел из автомобиля, плотнее укутавшись в пальто.

Кожаные туфли тут же провалились в мерзкую жижу из талого грязного снега, а в лицо ударила ледяная смесь снега с дождем. Я крепко сжал зубы от раздражения и мысленно отругал себя за собственную недальновидность. Май месяц на дворе, а в Иркутске снег только-только соизволил оттаивать после промерзлой зимы. В Москве в это время всегда от +20 градусов Цельсия и никакой талой каши под ногами. Я уже настолько отвык от зимней обуви, что и подумать не мог, что она пригодится мне в мае в Сибири.

Подумать только… всего лишь снег с Сибири. О чем я думал, когда собирал вещи? Надо научиться, наконец, отдыхать по-человечески, чем я и намеревался заняться сразу после раскрытия дела.

– Товарищ майор… Марк Александрович. Рады приветствовать тебя в нашем скромном сибирском городе! – доброжелательным тоном произнес невысокий одутловатый мужчина в темно-синем повседневном кителе. Вероятно, начальник следственного управления СК по Иркутску. Мужчина первый протянул ладонь перпендикулярно к земле, что уже говорило о том, что он не выказывал агрессии и не хотел заявлять о своем авторитете с порога. – Шмелев Владимир Николаевич.

Я едва успел стряхнуть снего-дождь с пальто и ответил на рукопожатие, мельком взглянув на его погоны с тремя красовавшимися звездами. Его ладонь была теплой, сухой и по-старчески шероховатой. Он несколько резко встряхнул наши руки, и я едва соприкоснулся с его толстым массивным обручальным кольцом, утратившим первобытный блеск. Уши у него были чересчур прижатыми, на лбу образовались три толстых прямых линии из морщин, что характеризовало его как человека спокойного и справедливого, а нос был прямым и крупным – верный признак открытости, дружелюбия и оптимизма – с открытыми широкими ноздрями, из которых выглядывали седые волоски. Мерзкая коричневая родинка справа с неравномерными краями, распластавшаяся на его широком лбу и спустившаяся на висок, тут же привлекла внимание, наравне с его блестящей головой с полным отсутствием волос.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – проговорил я привычным деловитым тоном.

Его родинка выглядела подозрительно нездорово. Такие невусы подвергаются удалению?

– Давай без официоза, Марк. Мы с тобой не на отчете у генерала. Вижу, ты уже познал наш сибирский май, – усмехнулся лысый полковник, с улыбкой наблюдая, как я оправил намокшие волосы и отряхнул черный кожаный дипломат от раздражающих капель. – Уверен, ты еще дашь шанс нашему прекрасному городу. Но, боюсь, в летние месяцы ты в нем вновь разочаруешься от нашествия надоедливых кровожадных комаров.

Полковник простодушно рассмеялся, погладив едва выпирающий из кителя живот. Сколько ему было? Около пятидесяти или пятидесяти пяти? Интересно, это родимое пятно на лбу изначально было такого размера или имело свойство увеличиваться?

– Мы обязательно угостим товарища майора нашей медовухой и пельменями по-сибирски, – бодро произнес старший лейтенант, поравнявшись с нами шагом. – Чтобы, так сказать, вы окунулись в нашу атмосферу.

Ага, несомненно.

– Давно ли пельмени по-сибирски и медовуха стали для тебя «нашими»? – усмехнулся полковник, по-отцовски похлопав Краснова по плечу. – Ты же у нас тут всего-ничего живешь – лет семь.

Парень кривовато улыбнулся, покосившись на старшего по званию. Ему явно не понравилось уточнение Шмелева.

– Разрешите познакомиться со своей группой, – ровным тоном произнес я, когда мы дошли до лифта. И тут же поспешно добавил, уловив удивление в темно-карих глазах Владимира Николаевича. – Прямо сейчас.

Полковник удивленно приподнял широкие поседевшие брови. Подобная ширина и густота могла говорить о прямоте и смелости их обладателя, но также иногда и о диктаторских замашках. Его родимое пятно смешно приподнялось вместе с возрастными морщинами на лбу.

– Какой ты нетерпеливый, однако, – усмехнулся Владимир Николаевич, первым зайдя в кабину лифта. – А я уж было хотел предложить тебе пройти в мой кабинет и познакомиться, так сказать, поближе за чашечкой кофе. Вот все вы в своей Москве вечно торопитесь куда-то, спешите. В Сибири как говорят… у нас до бога высоко, а до царя далеко. Да, старший лейтенант?

– Так точно, – последовал незамедлительный ответ молодого оперативника.

– Но это даже хорошо, Марк Александрович, что ты так к работе стремишься, – продолжил Владимир Николаевич уже более строгим тоном, лишенным прежней доброй насмешки. – Отставив шутки в сторону, дело серьезное, не требующее отлагательств. Распоряжение о создании вашей спецгруппы подписали буквально на коленке. Капитан Смирнов из Петербурга еще пару недель назад приехал, только вас ждали. А остальные все местные… наша гордость.

Я с сомнением глянул в сторону молодого лейтенанта и мысленно ухмыльнулся. Он продолжил смотреть прямо перед собой, слегка вздернув подбородок.

– Так, Краснов, свяжись с профайлером, – приказным тоном произнес полковник, когда мы шли по коридору в неизвестном направлении. – Чтобы товарищ следователь со всеми познакомился и сегодня же раздал поручения по делу.

– Есть, – тут же беспрекословно подчинился оперативник, достав смартфон.

– Уж поверь, Марк, наш криминальный психолог тебе понравится, – с ноткой интриги сказал полковник Шмелев. Но я успел уловить в его голосе едва уловимую усмешку. – Да, старший лейтенант?

– Так точно, товарищ полковник, – отозвался Краснов, оторвавшись на мгновение от телефона. – Такого профайлера еще поискать надо.

Я натянул улыбку, оглядев мужчин. Одно только словосочетание «криминальный психолог» резало слух и неимоверно раздражало.

– Это уж точно, – хохотнул Владимир Николаевич, и вокруг его глаз образовались лучики из старческих морщинок. Я вновь направил взгляд на его неравномерный невус, когда мужчина остановился возле двери и обернулся в мою сторону. Указательным пальцем он почесал бровь и шмыгнул носом. – Значит так, личный кабинет тебе мои ребята подготовили. Не переживай, там есть все необходимое для продуктивной работы, все как положено. Если что-то будет не хватать, дверь моего кабинета всегда для тебя открыта. А группе вашей выделили помещение побольше, соседствующее с вашим кабинетом. Чтобы вы, так сказать, успели привыкнуть друг к другу и плодотворно сработаться.

Я краем глаза уловил, как Краснов с кем-то разговаривал по телефону, отойдя от нас на пару шагов.

– Благодарю, Владимир Николаевич, – искренне произнес я. – Разрешите преступить к выполнению должностных обязанностей?

– Все не можешь обойтись без официоза?

Шмелев широко и по-доброму улыбнулся и коротко кивнул, а после отступил на пару шагов назад и позволил мне первым войти в оперативную комнату. Два сотрудника, которые там находились, тут же повыскакивали с рабочих мест при виде меня и полковника. Вероятно, то были капитан Андрей Смирнов, выполнявший роль еще одного опытного следователя по особо важным делам, и капитан Сергей Дорофеев, местный старший оперуполномоченный.

– Работайте, работайте, – сказал Шмелев, махнув рукой. – Вот начальство ваше приехало прямиком из Москвы, старший следователь первого отдела по особо важным делам, майор Одинцов. Марк Александрович раскрыл десятки серий, имеет соответствующий опыт. Прошу любить и жаловать. Надеюсь на ваше плодотворное сотрудничество.

Ребята тут же протянули руки, я приветственно кивнул и ответил на рукопожатия, взглянув каждому в глаза. Капитан из Петербурга был моим ровесником и, в принципе, выглядел на свой возраст. Андрей был с моего роста с подтянутым телосложением, зеленоглазый брюнет с прической полубокс, гладковыбритым грушевидным лицом с увесистой нижней челюстью и ровными зубами. Едва ли не сразу обратил внимание на его тонкие и прямые губы – признак отличного самоконтроля. Темные брови у него были тонкими и кверху изогнутыми, что говорило о его дружелюбии и открытости. Заприметил на указательном пальце правой руки сверкнувшее обручальное кольцо, вероятно, мужчина совсем недавно связал себя узами брака. Смирнов в ответ вежливо улыбнулся, умеренно крепко пожал мою ладонь, и я осознал, что с ним мы определенно сработаемся.

Капитан Дорофеев был едва ли не полной противоположностью капитана Смирнова. На рукопожатие ответил сухо с плотно поджатыми узкими губами и подозрительным прищуром. Я сделал мысленную пометку, что в работе с ним могут возникнуть трудности. Кольца на безымянном пальце не обнаружил, от него не было и следа, даже призрачного намека. Темно-карие глаза с некой осторожностью оглядывали меня. Я в ответ также мельком изучил его: рост у Дорофеева был средний, телосложение далеко не спортивное, но и не сказать, что у него имел место быть лишний вес. Только чуть выпирающий живот из-под вязаного темного свитера. Такое бывает, когда долгое время не поддерживаешь форму и питаешься в основном пустыми углеводами. Это можно было легко обосновать его возрастом, ведь капитан только-только перешагнул сорокалетний рубеж, но также можно было списать все на обыкновенную лень или изнуряющий рабочий график. Последнему я охотно поверю.

Лицо его имело красноватый оттенок (вероятно, из-за пристрастия к алкоголю) и выдавало паспортный возраст. Оно производило впечатление человека мрачного агрессивного и имело каменные черты: подбородок резко выделенный с россыпью раздраженной кожи после утреннего бритья, массивный широкий лоб и крупный нос с клюющим кончиком. Подобный кончик носа говорил о том, что с ним лучше играть в одной команде. Морщины на лбу у него были со сгибом, и я предположил, что Дорофеев имел переменчивый нрав и излишнюю импульсивность. После рукопожатия мужчина отошел на пару шагов и нервно провел рукой по лысой голове. Но, приглядевшись, я уловил несколько коротких темных волос на затылке, и их полное отсутствие в лобной части, что свидетельствовало о гормональной алопеции.

– Номер твой у меня имеется, да и мой ты уже знаешь. Если будут вопросы или какие-то сложности, я всегда на связи, – торопливо произнес полковник и удалился из кабинета, стиснув в руках звонящий мобильник.

Я окинул оперативную комнату, которую предоставили для нашей группы, беглым изучающим взглядом. Она была больше похоже на приемную, чем на переговорную. Четыре стола с компьютерами, расставленные по углам, кулер с холодной и горячей водой, чайник и несколько чашек на десертном столике, три вертикальных двустворчатых шкафа, вероятно, один был предназначен для верхней одежды, а два остальных под различные улики и пухлые папки с делами.

Неплохо для провинции, но могло быть и лучше.

– Здесь есть кофемашина? – спросил первое, что пришло на ум.

– Вам тут не московские харчи, товарищ майор, – усмехнулся Дорофеев, с недоверием сложив руки на груди. Его лицо было полным олицетворением презрения. – Для простых смертных на первом этаже есть кофейный автомат.

Я мысленно скривился при упоминании того адового механизма. Ничто не сравнится с качественным молотым кофе, который варит кофемашина, или который дает тебе в руки бариста. Я доверяю только им, поэтому сделал себе пометку приглядеть на карте города ближайшие кофейни.

– Приятно с вами познакомиться, Марк Александрович, – вежливо произнес Андрей Смирнов, возвратив меня в реальность. – Слышал о вашем последнем деле… Я был приятно удивлен, когда узнал, что вы будете вести дело о сибирском маньяке.

– Рад, что вы ознакомились с моим послужным списком, – хладно ответил я, войдя в свой кабинет. Внутри было довольно прохладно, и я тут же поспешил прикрыть окно. – Но давайте не будем тратить время на процент раскрываемости моих дел и сразу перейдем к работе. Думаю, нам нет нужды представляться друг другу. Как меня зовут вы знаете, да и с вашими личными делами я ознакомился. Предлагаю перейти сразу к сути.

Личный кабинет мне выделили просторный, что не могло не радовать. Я уже мысленно готовил себя к мышиной клетке с хромающим столом, тормознутым компьютером, скрипящими дверьми и полами и полным отсутствием личного пространства. Но, на первый взгляд, ничего подобного в тот момент не заметил. Хотя компьютер надо будет все же проверить.

Впрочем, во всем остальном кабинет тот не отличался от моего московского. Не хватало лишь трех просторных окон, качественного кофе и расслабляющей тишины, прерываемой лишь размеренным тиканьем настенных часов. Порадовало кожаное анатомическое кресло, которое одним лишь видом лечило спину от долгой сидячей работы. На прочую мелкую канцелярию на столе и многочисленную государственную атрибутику я даже не обратил внимание. Зато вертикальный сейф с приоткрытой дверцей для хранения табельного, заприметил сразу.

– Может стоит подождать профайлера? – с сомнением спросил Смирнов, усевшись за стол для переговоров, состоящий из четырех рабочих мест.

– Нам от его присутствия ни жарко, ни холодно, – невозмутимо ответил я, снял черный пиджак и повесил его на спинку кресла.

– Она подойдет с минуты на минуту, – сообщил Краснов, войдя в кабинет. – Разрешите?

Я задумчиво кивнул, и Матвей сел за стол плечом к плечу к капитану Смирнову.

Она? Профайлер – женщина?! Час от часу нелегче. Какого черта мне не прислали информацию о ней? Вероятно, она не работает в госструктурах, и этот факт еще больше удручал положение нашей спецгруппы.

Некоторое время повозился с плечевой кобурой Х-образной формы из натуральной кожи, снял ее и поместил вместе с оружием и патронами в сейф. В воздухе раздался характерный щелчок, и я простоял у вертикального сейфа пару минут, настроив нужный мне код, который точно не забуду.

– Поверьте, товарищ майор, во время ее присутствия нам холодно точно не будет, – пошловато усмехнулся Дорофеев, обведя взглядом коллег. Те в ответ подавили смешок и, отчего-то смутившись, опустили взгляд на стол.

Я крепко сжал челюсть, обратно надел пиджак на черную хлопковую рубашку и удобно расположился в кресле.

– Попрошу сосредоточиться на деле. Жду ваши отчеты о проделанной работе за две недели, пока меня не было. Начнем с…

Раздался неуверенный стук, и мы все как по команде уставились в сторону двери.

– Простите. Я опоздала? На Киевской жуткая пробка…

Глава 4

Все трое мужчин молниеносно встали из-за стола при виде молодой эффектной девушки. Я же остался сидеть в кресле с невозмутимым видом, и на их фоне почувствовал себя невоспитанным моральным уродом. Но подрываться с места было уже слишком поздно, да и выглядело бы это чересчур странно, словно я поддался стаду баранов. Некоторое время мы все молча глядели в ее сторону. Оказалось, не я один не мог оторвать от нее взгляд. И дело было далеко не в ее резком появлении, а в том, что я и предположить не мог, что профайлером в нашу группу назначат настолько привлекательную девушку.

Оглядев ее, я уже тогда сообразил, что у нас будут проблемы.

Первым делом нас всех ослепила ее белозубая и обаятельная улыбка. После я заметил ее длинные стройные ноги, облаченные в черные капроновые колготки, осиную талию, подчеркнутую тонким ремнем из кожзама, и черное облегающее платье из велюра с откровенной длиной. Умеренно эротический вырез в зоне декольте, открывавший вид на твердую двоечку, никого из присутствующих не оставил равнодушным. Вырез тот был вполне себе сносным и в достаточной степени не вульгарным. Но в сочетании с коротким платьем, которое облегало каждый сантиметр ее стройного тела, он давал полет бурной фантазии. Она сделала пару шагов в сторону стола, и стук ее батильонов на высоком каблуке с платформой, раздался по всему помещению.

– Нет, в самый раз, – ответил Сергей Дорофеев с чарующей улыбкой на устах. Он тут же подскочил с места и любезно отодвинул ей стул. – Присаживайтесь.