Три Желания

Чем ближе приближалась процессия, тем больше вопросов у меня появлялось. Сначала я заметила, что все эти люди одеты одинаково. Точнее, почти одинаково. Половина участников была облачена в черные кафтаны, другая половина ― в красные. Люди между собой не разговаривали. Они молча управляли верблюдами, не обращая внимания на жару, ветер, песок. У большинства потрескались губы, что было тревожным сигналом обезвоживания. У кого-то уже пузырились солнечные ожоги. Но физический дискомфорт мало кого интересовал. Они просто продолжали идти. Когда караван поравнялся со мной, я смогла рассмотреть их лица и стеклянные глаза, которые смотрели, но не видели. Так выглядели люди, которые не управляли своим телом. Были одержимы или под действием чего-то очень, очень сильного.

Караван шел, я вглядывалась в лица, гадая, дошли эти люди до своей цели, или навсегда остались в пустыне. И в этот момент, из дырки в тюке у одного из верблюдов, я увидела фрагмент синего сосуда с огненными прожилками. Точно такого же сосуда, который Петр нашел в пустыне. Как только я это поняла, мираж рассеялся, и я пришла в себя.

– Яна? ― волновался Якуб. ― Яна, с тобой все в порядке?

Глава 11. Не поминай лихо

Отголоски миража остались со мной на весь день. Я в который раз поймала себя на мысли, что пустыня только кажется мертвой и о том, сколько тайн она хранит, мы никогда не узнаем.

– Никогда не думал, что буду есть в подобном заведении, ― сказал Якуб, когда мы сделали заказ в небольшом ресторане с поэтичным, и даже не пошлым названием «Blue House».

Городок пользовался популярностью у пловцов, дайверов и прочей водной нечисти, поэтому старое доброе «Blue» местные бизнесмены эксплуатировали, как могли. Здесь легко можно было найти «синюю лагуну», «синюю бездну», «синюю дыру», которые время от времени разбавляли арабские слова, написанные латинскими буквами.

Ресторан, в котором мы сидели, разместился в центре дахабской набережной, и его кусок выступал прямо над берегом. С первого взгляда заведение мало чем отличалось от соседей, стенками примыкающих друг к другу, но была в нем одна особенность. Долгие годы здесь готовили идеальный «морской суп». Я не знаю, что местный повар в него добавлял, кроме моллюсков и крабов, но оторваться от этой похлебки было невозможно.

– Тебе понравится, ― пообещала я.

– Надеюсь, меня здесь не отравят, ― проворчал Якуб.

– Почувствуй себя простым смертным, ― посоветовала я мужу, когда на стол поставили тарелки с торчащими клешнями краба.

Якуб с опаской попробовал сливочный бульон. Я с интересом наблюдала, как меняется лицо мужчины, и снова почувствовала чужое присутствие. Правда, в этот раз, не была уверена, что дело было в джинне.

– Это очень неплохо, ― признался муж, подхватывая двумя пальцами красную клешню. ― О чем ты думаешь?

– О караванах, ― призналась я.

– У тебя было видение? ― мужчина отложил краба и вытер руки.

– В церкви, ― не стала отрицать. ― Я видела караван.

– Ну, это не удивительно. Через полуостров проходили торговые пути с Месопотамией, если, конечно, я ничего не путаю.

– Не путаешь.

– Или тот караван был особенным?

Я запнулась. Караван был особенным, но я решила об этом не рассказывать. В том, что для Якуба эта информация не несла никакой ценности, я была уверена, но вот чужое присутствие, природу которого определить не получалось, настораживало.

– Вряд ли, ― пожала плечами и выловила из тарелки креветку. ― Люди, верблюды, шум. Но для того, кто вырос в средней полосе, зрелище впечатляющее.

– Дед рассказывал, что самый большой караван, который видел его дед, когда был маленьким, насчитывал больше двух сотен верблюдов и втрое больше людей. Честно говоря, мне даже сейчас сложно представить себе такую толпу в пустыне, а в те времена…

– Чем больше людей, тем безопаснее, ― предположила я. ― Разбойники, жара, ошибки в навигации.

– Представляешь, как они ругались, если сбивались с маршрута?

– Да уж, ― хохотнула я, ― не хотела бы я оказаться на месте проводника в пустыне. А как они справлялись с бурями?

Якуб, хоть и предпочитал городской комфорт, о пустыне знал гораздо больше, чем я. По крайней мере, о ее бытовой стороне. Поэтому он с удовольствием поведал мне о том, как его предки строили укрытия, использовали рельеф и животных, чтобы переждать стихию. Слушала вполуха, вспоминая подробности своего видения.

Я пыталась понять, в какое время происходили события. Это было до возведения монастыря и до формирования в этом месте религиозной общины. Значит, до четвертого века, в далекие доисламские времена. До персов? Или… Караваны тогда уже ходили, но как одевались люди тех времен, как вели себя, как выглядели, я не знала. Но точно была уверена, что вряд ли они могли создать сосуды такого качества. Просто не было технологий.

Эти мысли не отпускали меня весь вечер. Даже в машине, когда мы с Якубом пытались обсудить предстоящий праздник, я все равно, время от времени мыслями возвращалась к своим видениям. Плюс одна загадка в нашу копилку.

– Джавза просила, чтобы ты обязательно присутствовала на обряде хны. Знаю, ты этого не любишь, но ей будет приятно видеть, что все три жены могут ужиться вместе.

– Нехорошо обманывать женщин. Она ведь тебе это и припомнить может.

– Надеюсь, твои слова никто не услышит.

– Слушай, а почему Амина и Зулейка живут под одной крышей с твоими родителями? Разве им не положено отдельное жилье?

– Положено, конечно. Более того, у каждой из них есть свой дом, и я трачу круглую сумму ежемесячно на содержание этой недвижимости. Хочешь угадать, сколько времени суммарно они там прожили?

– Все-таки восточные женщины навсегда останутся для меня загадкой.

– Как и для меня, ― вздохнул Якуб, въезжая на парковку отеля, где нас уже ждал взволнованный управляющий и целая делегация.

– Ты видишь то же, что и я? ― спросила у мужа.

Якуб побледнел и ничего не ответил. Кажется, я тоже слегка изменилась в цвете. Только этого нам для полного счастья и не хватало.

– Я же говорила! Я же говорила, что он нам изменяет! Он возит в наш дом проституток! ― орала Амина.

– Как он мог?! Аллах покарает его!!! ― причитала Зулейка.

Меня они в плохом освещении не видели, только угадывали женский силуэт на переднем сидении. Но крик, даже несмотря на закрытые окна, и приличное расстояние уже был слышен. Гости отеля, привлеченные шумом, замедляли движение или вовсе останавливались неподалеку, чтобы посмотреть, как будут развиваться события. Мать Якуба в этот момент пыталась образумить невесток, и заставить их вести себя тише. Но горю обманутых жен не было предела, и они только кричали сильнее. Свекр никого успокаивать не пытался. Он заложил руки за спину и смотрел в одну точку.

– Кажется, наш отпуск закончился, ― философски заметила я.

– Отправлю их в Каир, ― пообещал Якуб.

– Не уверена, что у тебя это получится.

Мы вышли из машины. Я сделала глубокий вдох и, вооружившись самым невинным выражением лица, которое только было в моем арсенале, пошла вслед за мужем. Надо было признаться, что некоторое удовольствие от этой семьи я все же получала.

Первое, что заметила, как изменилось лицо свекра. Челюсти разжались, как только в любовнице сына он узнал первую жену. Кажется, в этот момент я не просто начала ему нравиться, а он меня еще и полюбил всей той отеческой любовью, на которую только был способен. Семейный позор отменялся. Следом, что происходит, поняла и свекровь. А вот жены были настолько увлечены трагедией, что меня даже не заметили.

Глава 12. Скандал

― Яна? ― удивилась свекровь.

– Ассалям алейкум, ― поздоровалась. Как себя вести в подобной ситуации, я не знала.

Еще час назад мне сложно было представить, что женщины осмелятся устроить публичный скандал. Да, в доме, на женской половине, наедине друг с другом они любили поорать. Но вот так, прилюдно? И свекр позволил это сделать? Не попытался остановить, чтобы не устраивать шоу? С каких это пор он стал поклонником черного пиара?

– Алейкум… Как ты здесь оказалась? ― своего удивления свекровь скрыть так и не смогла.

– Как вы здесь оказались? ― спросил Якуб.

Только обращался мужчина к отцу, а не к женщинам. В мусульманских семьях, как правило, царила строгая иерархия. Глава дома ― старший мужчина, дальше идут сыновья и прочие родственники мужского пола, и только потом женщины. Технически, это Якуб должен был сейчас оправдываться перед отцом за свое поведение. Но его испортили запад и финансовая независимость, обретенная всего несколько лет назад.

– Прилетели на самолете, ― сказал свекр. ― Все в дом! ― рявкнул мужчина, глядя на жену.

Свекровь тут же схватила невесток, закутанных в черные ткани, и потащила подальше от любопытных глаз. Девушки на меня старались не смотреть, а свекровь время от времени оборачивалась, проверить, не отстала ли я от них.

– Что ты делаешь в Египте? ― спросила свекровь, когда двери особняка закрылись.

– Провожу время с мужем, ― улыбнулась я.

– Вы… Нам позвонили из отеля. Сказали, что… Что мой сын… ― она залилась краской.

Амина хотела что-то сказать, но свекровь жестом приказала ей замолчать. Невестка, видимо, понимая, в какой неприятной ситуации все оказались из-за их несдержанности, закусила нижнюю губу и села в кресло. Зулейка последовала примеру подруги, а я, кажется, догадалась, кто постарался вывести Якуба на чистую воду.

– Ваш сын проводил время со своей законной женой. Вы же знаете, что закон Египта не позволяет не супругам жить под одной крышей.

Свекровь в ответ растерянно кивнула. О том, что на иностранцев этот закон не распространялся, касаясь только граждан страны, я умолчала.

– Если бы ты одевалась прилично, тебя бы не приняли за проститутку! ― не выдержала Зулейка. ― И наша семья не оказалась бы опозорена!

– Если бы ты умела держать язык за зубами, и не обвинять своего мужа в изменах при посторонних людях, он бы больше времени проводил с тобой, ― парировала я.

– Когда я рожу сына, муж вышвырнет тебя на улицу! ― вскочила со своего места Амина.

– Не переживай, Амина. Наш муж позаботился о том, чтобы на улице я не осталась даже после того, как вы обе подарите ему наследников.

– Прекратите! ― не выдержала свекровь нашей невинной перепалки.

Но, нужно было отдать ей должное, сегодня она держалась спокойней, чем обычно. По крайней мере, на меня орать не пыталась.

– Не понимаю, что на меня нашло, ― женщина потерла пальцами виски. Золотые монетки на ее браслетах звякнули. ― Нужно было позвонить сыну, а не слушать вас! ― она махнула рукой, обе невестки сжались. ― А ты почему, не отвечала на сообщения? Ты тоже виновата во всем, что случилось!

– Муж запретил мне пользоваться телефоном, во время нашего отпуска, ― соврала, глядя в глаза свекрови.

Мое объяснение ее устроило. Все в этом доме знали, что я могу ослушаться кого угодно, кроме мужа. К счастью, Якуб не мешал мне выстраивать правильную репутацию в нашем дружном женском коллективе.

– Я закажу ужин, ― сказала я, ища благовидный предлог покинуть гостиную.

– Легко быть хорошей женой, когда не нужно стоять у плиты! ― плюнула мне в спину Зулейка.

Я на ее выпад внимания не обратила. Соревноваться с женщиной на кухонном поле я точно не собиралась. Это было то поле, где она делала меня в одни ворота. Время от времени я поддавалась на ее кулинарные провокации, чтобы подсмотреть у нее какие-нибудь полезные приемы, но сегодня был точно не тот день. Точнее, вечер.

Я поднялась на второй этаж, открыла дверь спальни и сдержалась, чтобы не выматериться. В кресле напротив кровати, закинув ногу на ногу, сидел джинн.

– Твоих рук дело? ― спросила у существа, закрывая дверь.

– Они сами прилетели, ― пожала плечами сущность.

– Я не про их прилет, а про скандал.

Поверить, что Зулейка с Аминой осмелели настолько, чтобы при свекрах устроить публичный скандал, поверить было сложно. Еще сложнее было допустить мысль о том, что свекр вообще позволил этому случиться.

– Не смог удержаться, ― признался джинн. ― Твоему мужу нужно отвлечься от тебя. Раздражает.

– И ты решил, что теперь он будет занят другими женами?

– Его религия требует равного отношения ко всем женщинам, ― глубокомысленно заявил демон. ― У нас с тобой будет больше времени.

– Кажется, я тебе уже отказала в сделке?

– Только один раз, ― пожал он плечами. ― У меня есть время.

– Ну, тогда тебе придется чем-нибудь занять семью Якуба, мой дорогой джинн. Потому что теперь, я буду нарасхват.

В подтверждение его слов на лестнице раздались торопливые шаги кого-то из женщин.

*****

Ужин принесли за полночь. Якуб ужинал с отцом в отдельном доме. Я коротала время с женщинами. Все было бы неплохо, даже мило, если бы по комнате не прогуливался джинн. Его, конечно, никто не видел, но ощущение чужого присутствия ― раздражало. Самое неприятное заключалось в том, что я не знала, что это у этого существа на уме.

Джинны в нашем мире были гостями редкими. Появлялись они только в случае острой необходимости, только для важных дел, только в пустыне. По крайней мере, упоминаний о джиннах в средней полосе, или где-то в Азии, я не встречала. Там были существа с похожими способностями, например, якши, которые, как и джинны, могли менять форму и размер, тем не менее были другими существами.

Время от времени мне поступали заказы на изгнания джиннов в Кыргызстане или Таджикистане. В основном от женщин, которые утверждали, что столкнулись с влюбленным джинном. Точнее, что в их супруга влюбился джинн и ничего от этой напасти не помогает. Вот только джинном, как правило, оказывалась вполне себе земная женщина.

– Зулейка и Амина останутся в этом доме, ― решила свекровь.

Невестки не смогли удержаться от ехидных улыбок. Я спорить не стала, но мысленно попрощалась со спокойной жизнью. С их спокойной жизнью.

– Конечно, мама, ― сделала глоток чая, ― вещи мужа перевезут в ваш дом. Я уже все подготовила.

Свекровь кивнула, Зулейка с Аминой озадаченно переглянулись.

– Как? ― осторожно спросила Амина, она пыталась скрыть возмущение, чтобы не спровоцировать еще один скандал. ― Зачем мы сюда прилетели, если… ― она осеклась. Свекровь сурово сжала губы.

– Все верно, Амина. В этом доме только три спальни. Мы же не можем поселить мужа на диване? Верно?

– Наш муж провел с тобой достаточно времени, ― начала кипятиться Зулейка. ― Ты могла бы поумерить свои аппетиты и переехать.

Ее слова никак не соответствовали ни ее религии, ни традициям, ни правилам, принятым в ее стране. Зато были искренними и время от времени развязывали мне руки.

–Ты права, ― согласилась я. У свекрови из рук выпала ложечка и громко ударилась о блюдце. ― Возможно, я действительно многого требую от мужа. Сегодня попрошу его решить вопрос с моим переселением.

Женщины победно переглянулись. И только свекровь догадалась спросить:

– И как, по-твоему, сын должен решить вопрос с твоим переселением? Дочка, мы очень по тебе скучали, но вряд ли тебе понравится жить в доме со стариками.

– Не переживайте, мама. На берегу есть прекрасный дом с одной спальней. Скромный, но для меня одной этого будет вполне достаточно.

Кружка с чаем выскользнула у Зулейки из рук. Я улыбнулась. Сладкое злорадство разлилось по венам. Свекровь не знала, что ответить. Амина явно перебирала в голове десяток оскорблений, но сдерживалась, чтобы в очередной раз не опозорится.

– Сыну не понравится, что его жены живут отдельно, ― дипломатично заметила свекровь.

– У тебя плохая репутация, Яна, ― начала подбирать слова Амина. ― Таких женщин, как ты, нужно держать под контролем. Одному Аллаху известно, как ты позоришь нашего мужа все эти годы. За это он не дает тебе дитя!

– А за какие грехи тебя Аллах лишил счастья материнства, Амина?

На лице появилась самая милая улыбка. А вот моя «сестра» побледнела. На Зулейку я вообще не смотрела. Для нее вопрос рождения детей стоял особенно остро. Она считала, что только неполноценная женщина не может забеременеть. И причислять себя к числу таких вот неполноценных ей не нравилось.

Мне тоже было интересно, почему у них не получается завести детей. В любом другом случае я бы заподозрила в бесплодии Якуба. Вот только перед тем, как заключить брак, супруги, по закону, должны были пройти медицинскую проверку. К слову, именно после этой проверки я внесла в наш контракт пункт о детях, и тайно вшила в руку прогестероновый имплант. На тот случай, если не смогу устоять перед обаянием шейха. А вот его следующие жены вряд ли так заботились о контрацепции.

– Аллах покарает тебя за твой язык! ― Амина ударила кулаком по столу. ― Хаммад узнает, какая ты змея! Я открою ему глаза! И он больше никогда! Никогда на тебя не посмотрит!

– Ты услышишь талак (развод) и уйдешь ни с чем из нашего дома!

У Зулейки было много талантов. Но главным ее умением было говорить глупости в самый неподходящий момент.

– Хватит! ― Якуб стоял за моей спиной, и его тон не предвещал ничего хорошего. ― Яна, подожди меня у себя, ― приказал муж.

Это был тот редкий случай, когда я предпочла не только держать язык за зубами, но и как можно быстрее удалиться с места событий.

Вилла была построена так, что скандал на первом этаже я слышала также хорошо, как будто находилась в гостиной. Муж попросил мать уйти из дома. Точнее, сказал, что отец ждет ее на улице, а сам остался с женами. Был бы на месте Якуба любой другой мужчина, я бы волновалась. Восток не отличался гуманным отношением к женщинам. Все сладкие слова о том, что женщина ― цветок, который нужно защищать, разбивались о статистику бытового насилия. Даже в очень, очень богатых семьях. Во многом такое положение вещей поддерживали сами женщины.

Однажды я стала участницей очень показательного, и очень неприятного разговора. На один из байрамов (мусульманский праздник) в доме собралась многочисленная родня Хаммада: дяди, невестки, братья. Огромный особняк на месяц превратился в тесный муравейник, где бегали дети, ругались женщины, мужчины обсуждали что-то важное. В целом, все это выглядело довольно весело и экзотично, если бы не одно «НО»: женщинам запрещалось покидать свою половину дома, выходить на улицу без сопровождения и вообще подавать голос.

В целом, я заранее была предупреждена об этих нюансах и воспринимала ситуацию просто как забавный эксперимент. Своеобразный выход из зоны комфорта. Пока однажды вечером ко мне не подошла одна из женщин и не сказала:

– У тебя такая красивая кожа. Какой мазью ты убираешь синяки?

Тогда мой арабский был не так хорош, и я подумала, что что-то неправильно поняла. Поэтому спросила:

– Крем?

– Да, крем. Чем ты убираешь синяки?

– Какие синяки?

– От мужа, ― улыбнулась девушка, и я растерялась еще больше.

Видя мое непонимание, собеседница подняла рукав шелкового платья и показала огромный, черный синяк.

– Тебя бьет муж?

В то время я еще не до конца понимала, в каком мире оказалась.

– Бьет? ― искренне удивилась собеседница. ― Нет! Он меня наставляет, когда я делаю что-то неугодное Аллаху. Рай женщины в довольстве мужа! Только слушая мужа, можно надеяться на милость.

Я хорошо помню, каким искренним блеском загорелись ее глаза. В тот момент я не понимала всех тонкостей Востока и проигнорировала эту искреннюю веру в справедливость побоев.

– Тебе нужна помощь? Я могу рассказать мужу, или твоим родителям.

– О чем?

– О том, что муж тебя избивает.

– Ты хочешь нас развести? ― тон собеседницы сменился. ― Ты настолько мне завидуешь, что хочешь разрушить мою семью?! У тебя же есть муж, сестра! Как ты можешь быть такой гнилой?! Аллах тебя обязательно покарает!

Эта речь была настолько искренней, что несколько секунд я собиралась с мыслями. Подбирала нужные слова, для человека с психологической травмой. Но моего опыта и такта не хватило на это. Все, что пришло в голову, спросить:

– А, чему я завидую?

– Тому, что я буду в раю, вместе с мужем! А ты сгоришь в аду! Шайтаны будут терзать твое тело, завистница! Покайся! Покройся, пока не поздно! Вручи себя воле Аллаха!

Вот здесь мне следовало бы промолчать. Но слова с языка сорвались быстрее, чем я успела их обдумать:

– Да я с шайтанами быстрее договорюсь, чем буду терпеть рядом такого мужа.

На этом история могла бы быть закрыта, если бы не изощренная женская месть. На следующий день вся женская половина судачила о том, какая ужасная жена досталась Якубу. А самые смелые кумушки нашептали мужьям о моей одержимости. Знакомый мулла предложил мужчине аннулировать никах (брак).

– Какие интересные у тебя воспоминания, ― голос джинна оказался рядом с ухом.

Я вздрогнула, и только сейчас поняла, что больше не слышу ни голоса мужа, ни его жен.

Глава 13. Ифрит

― Мой ответ по-прежнему отрицательный.

Я повернулась лицом к сущности и сделала шаг назад, чтобы увеличить расстояние и не поддаться чужим чарам. Сделать это было сложно. Очень сложно. Я не могла назвать джинна привлекательным, но до него хотелось дотронуться. Провести пальцами по горячей груди и… Дернула головой, чтобы сбросить с себя наваждение.

– Я дам тебе шанс подумать, ― он улыбнулся, и угольная кожа с огненными прожилками начала стремительно светлеть. ― Поверь, со мной иметь дело выгодней и интересней, чем с многоженцем.

Постепенно он начал становиться похожим на обычного человека. В доисламские времена арабы считали джиннов кем-то вроде богов, или полубогов.

– Так говорят все мужчины.

Я отошла в другой конец комнаты, осмотрелась в поисках места, куда сесть. Кресло было слишком близко к джинну, кровать могла его спровоцировать.

– Я не совсем мужчина, ― ответил незваный гость.

– Тебя призвала Лейла?

– Ты думаешь, у этой завистливой дурочки, которая даже читать не умеет, хватило бы сил и знаний, чтобы вызвать ифрита? (прим. Ифрит – разновидность джиннов).

Сглотнула. Ифриты были не просто джиннами. Их было принято считать демонами огня. Почти всемогущими, мстительными, беспощадными. С другой стороны, это могло объяснить, зачем ему нужен был сильный сосуд.