Мнимая часть, поле битвы Олимп

Олег Трифонов

Мнимая часть, поле битвы Олимп

Глава 1. Возвращение

В тот день в аэропорту Шереметьево было пасмурно. Серый, равнодушный московский март не обещал ничего – ни удачи, ни проблем. Дождь мягко шлёпал по стеклу терминала, оставляя на стекле мутные капли, через которые едва различались силуэты суетливых электрокаров.

Саня вытащил из ленты багаж старенький рюкзак с нашивкой DEFCON. Он тяжело оперся на него, словно проверяя вес возвращения, и произнёс:

– Ну вот. Прилетели. Домой.

– Домой? – переспросил Сергей, поправляя очки. – Скорее, в точку отсчёта. Только система координат давно сбилась.

Они постояли у стеклянной стены, глядя, как за каплями дождя снуют электрокары, прошли таможенный контроль и вышли в город . Ветер приносил запах асфальта и мокрой листвы, напоминая о том, что Москва всё ещё существовала, несмотря на все их исчезновения и тайные операции.

Саня кивнул в сторону стоянки.

– Насчёт тачки – я договорился. Будет «Москвич».

– Новый? Неужели.

– Да

Братья из Поднебесной подогнали нашим светлым умам технологии, и теперь эту машину с трудно выговариваемым китайским названием стали выпускать у нас. И название этому чудо техники дали… правильно, «Москвич».

Сергей приподнял брови.

– Ты серьёзно? Эти китайские Москвичи начинают саморазбираться ещё на парковке дилера.

– Ага, – усмехнулся Саня, – но самое смешное, что даже в полуразобранном виде едут. Идеальное укрытие: никто в здравом уме не станет искать код Болтона под сиденьем ведра с гайками.

– Да кому он вообще сдался, твой код? – сказал Сергей. – Сейчас у каждого школьника в телефоне две копии лежат: одна на айклауде, вторая – на мамином ноутбуке.

Через час они ехали по МКАДу. Электромотор почти беззвучно жужжал, а китайский навигатор подрагивал в такт колебаниям дороги. В бардачке лежала та самая катушка – не больше кружки, с чёрной плёнкой, похожей на старую аудиоленту.

– Ты уверен, что стоило везти её? – спросил Сергей.

– Она не просто код, – ответил Саня, не сводя глаз с дороги. – Это проблема. Зараза, которую мы не смогли остановить.

– Тогда почему не уничтожили?

– Потому что он жив. Болтон. И он попросит о помощи. Только мы пока не знаем, где и когда.

Молча они ехали через дождливую Москву, за окном мелькали склады, заправки и строительные краны. Возвращение не было победой. Но это был шаг. Первый шаг домой.

– Слушай, – сказал Сергей, – а если нас начнут искать? Мы ведь официально пропали с радара после того случая с Риверсом.

– Нас уже ищут, – ответил Саня. – Но мы пока идём на опережение.

Москвич въехал в Старую Купавну, где в доме с облупленным фасадом и чёрной табличкой на дверях жил Михаил Сергеевич. Дождь скользил по крышам, словно напоминая, что их возвращение не останется незамеченным.

Сергей вышел из машины и глубоко вдохнул влажный воздух. Всё здесь было знакомо и чуждо одновременно: скрипящие подъезды, старые фонари, запах мокрой штукатурки. Саня достал рюкзак, забрал катушку и медленно шёл к двери. Их ожидал человек, который знал слишком многое, чтобы воспринимать их как обычных гостей.

В доме пахло старыми книгами и машинным маслом. Михаил Сергеевич сидел за столом, не поднимая головы. Его взгляд был спокойным, почти невозмутимым, но каждый шорох за дверью и каждый звук в коридоре вызывали напряжение, которое он не мог скрыть.

– Вы вернулись, – сказал Михаил Сергеевич ровно, почти как факт, а не приветствие.

– Да, – сказал Саня, – но только чтобы продолжить то, что мы начали.

Сергей поставил катушку на стол и глубоко вздохнул. В этот момент все понимали: возвращение домой – это лишь начало новой игры. И на кону была не просто жизнь, а нечто гораздо более ценное.

Глава 2. Узел

Михаил Сергеевич заварил чай. Поджарый, в клетчатой рубашке, с аккуратно подстриженными усами – он больше походил на преподавателя старой советской школы, чем на человека, причастного к одному из самых странных эпизодов конца XX века.

Он не работал ни на DARPA, ни на ЦРУ, ни на ФБР, ни на ГРУ, ни на ФСБ. Его не интересовали ни Моссад, ни даже румынская разведка времён Чаушеску, агенты которой, как известно, доживали свой век где-то между архивацией и анекдотом. Он не служил Болтону.

Михаил Сергеевич подчинялся напрямую Хранителям Истины.

Это случилось в 1982 году, когда вычислительный центр сгорел при весьма странных обстоятельствах. Тогда-то и появились друзья из безвременья. Без лишней помпы они предложили ему работу – возглавить Центр синхронизации. И он согласился. Потому что знал: от таких предложений не отказываются. Да и не предлагают повторно.

– Угощайтесь , парни. К чаю у нас сегодня «Тульский пряник», и свежий номер газеты «Аргументы и Факты». Он улыбнулся.

– Живёшь, как в девяностых, – хмыкнул Саня, окинув взором комнату.

– А я из них и не уходилтолько ты немного ошибся в восмедисятых, – ответил Михаил Сергеевич. – Здесь, в моей квартире, ничего не меняется. Даже время.

Комната напоминала хранилище: по стенам – полки, уставленные пачками газет, справочниками, школьными учебниками. В центре – старый катушечный магнитофон «Салют» и телевизор «Электрон» с выцветшей, как будто пережившей ядерную зиму, кнопкой включения.

Единственным нарушителем музейного антуража был компьютер. Современный, мощный, с несколькими мониторами и подсветкой – он смотрелся здесь, как инопланетянин на сельском сходе.

Сергей кивнул на системный блок и, скривив усмешку, пробормотал:

– Даже в Силиконовой долине у меня был хуже. И это при том, что мы там на DARPA горбатились.

– Вот вы и приехали, – сказал он, разливая по чашкам крепкий чёрный чай. – Думал, сорвётесь. А вы – упрямые.

Сергей достал из рюкзака катушку и аккуратно положил на скатерть.

– Это она.

– Я знаю, – кивнул Михаил Сергеевич, не глядя. – Но не она вам нужна. Она уже была. А вот что сейчас – это важнее.

Он достал из-под стола свежую газету и аккуратно положил рядом потрёпанный учебник истории 1982 года. Обложка выцвела, страницы затёрты, на форзаце – библиотечные штампы, а чуть ниже – шариковой ручкой: Света + Коля = … и небрежно нарисованное сердце, пронзённое стрелой.

– Вечные ценности. История, любовь и библиотечные штампы, – Произнес с легкой улыбкой Сергей

– Прочитайте.

Саня взял страницу, мельком взглянул – и замер.

– Это… подожди. Это текст из учебника истории. Четвёртый класс. Год – 1982. Даже ошибки те же.

– Не «даже». Всё – те же.

Он поправил очки и продолжил:

– Я уже давно этим занимаюсь. Слежу за совпадениями. Одни высокопоставленные господа передали мне этот… великолепный носитель информации – Михаил Сергеевич положил ладонь на старенький учебник – и сказали: «Наблюдай. Сравнивай с газетами. Если найдёшь расхождение – немедленно клади газету вот туда».

Он кивнул в сторону матово поблёскивающего титанового цилиндра в углу.

– Куда они потом деваются – не знаю. Не моё дело. Моё – сверять. Я теперь… как это модно говорить… аналитик. Новости, погода, школьные заметки – всё списано, будто мир синхронизируется по этому учебнику. 1982-й год. Четвёртый класс. Понимаете?

Сергей листал газету за газетой. Всё сходилось. Всё – кроме одной статьи.

– Вот, – сказал он. – Метеорит. Челябинский. 2013 год. Опять про него говорят. Тут другое. Не как в учебнике. Нет совпадения.

– Вот туда и надо ехать, – сказал Михаил Сергеевич. – Нарушение узла. Мы таких уже почти не видим. Значит, он свежий. Живой.

– И ты хочешь сказать, что… это сигнал?

– Я не просто думаю. Я знаю.

И знаю, кто отправил сигнал. Болтон.

Но, возможно, это уже не тот Болтон, которого мы помним.

Впрочем, сейчас это не главное.

У нас есть короткая трещина во времени – перед тем, как всё сомкнётся.

Пока я не передал сигнал Хранителям, вы ещё можете успеть.

Когда они примут решение – мир свернётся к исходной точке, и помогать уже будет некому.

Вы появились в нужном месте и в нужное время.

Не потому, что кто-то позвал. А потому, что так устроена ткань судьбы.

Некоторые вещи нельзя изменить. Но можно успеть понять, зачем они происходят.

Наступила тишина. Только тикали старые часы на стене. У Михаила Сергеевича был свой ритм, и они невольно подстраивались под него.

– Вам придётся туда поехать. В Челябинск. Найти то, что в 2013 году не нашли. Теперь вы знаете, как искать и что, а тогда никто не знал, чего искали и зачем.

Саня и Сергей переглянулись.

– Мы в деле, – сказал Саня. – Снова.

3 глава: Дальнобой и рыжая куртка

На вокзале Саша и Сергей купили билеты до Челябинска. Купе, боковушки – не имело значения. Главное – создать видимость обычного путешествия. Но как только шум объявлений остался за спиной, они нырнули в подземный переход, пересекли улицу, и уже через полчаса голосовали на трассе М5, у выезда из Москвы.

– Вот он, – сказал Сергей, когда к ним медленно подкатил зелёный тягач с белорусскими номерами. – Жизнь дальнобоя.

Путь до Челябинска занял почти двое суток. Они спали в кабине, ели в придорожных кафе, слушали байки и музыку из рации. Дальнобойщик по имени Эдик говорил немного, но с уважением.

– Всё понятно, мужики. Москвичи, но не мажоры. Значит, нормальные.

На въезде в Челябинскую область они попрощались с дальнобойщиком – пересели на попутку, а далее – на автобус. Ночевали в небольшом мотеле, где, как им показалось, атмосфера была слишком… настороженной. Их номер был не люкс, обычный, но чистый. В соседнем номере— скрипучая дверь и чёткие шаги за стеной. Один раз Сергей заметил в кафе мужчину с толстым блокнотом, который пил чай слишком долго.

– Нас ведут, – сказал он Саше. – Но молчат. Ждут.

Наутро, когда они только заказали яичницу и чёрный кофе, к ним подсел человек в рыжей куртке с масляными пятнами.

– Доброе утро, мужики. Не пугайтесь, я не милиция, – сказал он с усмешкой. – Просто победу восстановил, еду в Челябинск. Говорят, там метеорит лет десять назад бахнул – место силы теперь. А вы, небось, тоже за странностями охотитесь?

Саша переглянулся с Сергеем. В глазах – лёгкий вопрос, но мужчина вёл себя слишком просто, чтобы быть агентом.

– Да, слышали про метеорит. Необычное дело, – ответил Саша. – Говорят, магнитное поле изменилось?

– Ага! А ещё – у меня прибор есть, старый японский. Вот еду – вдруг найду чего, – он рассмеялся.

После этого завтрака их перестали вести. ФСБ решила: двое слегка чудаковатых энтузиастов, влюблённые в науку, возможно – в теории заговора, но не агенты. Обычные.

Ребята сели в маршрутку. На подъезде к Челябинску Сергей сказал:

– Этот парень в рыжей куртке… он сыграл роль. Думаешь, случайность?

Саша пожал плечами:

– В этом мире давно ничего не случайно. Даже если кажется, что ты просто пил кофе.

Глава 4. Челябинский след

Город встретил их неожиданно тепло. Не в смысле климата – хотя и март был на удивление солнечным – а в смысле самой атмосферы. Всё выглядело… правильно.

– Я в шоке, – сказал Саня, выходя из стен автовокзала. – Это точно Челябинск? Где пыль, где заборы из шифера?

– Ага, – кивнул Сергей. – И где кочки на дорогах? Асфальт будто в Калифорнии укладывали.

Им предстояло провести две ночи в гостинице с неброским названием «Орион», но то, что ожидало их внутри, казалось из другой страны. Современный холл, стойка регистрации с системой распознавания лиц, даже кофе-машина с настройкой вкусового профиля.

– Слушай, а ведь страна не развалилась, – пробормотал Саня, пока лифт поднимал их на шестой этаж. – Мы тогда уехали, будто с тонущего корабля. А он, похоже, уплыл без нас и добрался до пункта назначения.

– Мы просто сменили декорации, – сказал Сергей. – А игра всё это время шла дальше.

На следующий день они выехали к озеру, к старому месту падения. Здесь тоже всё изменилось. Не было больше охраны, табличек, лент. Только пара камер на столбе и дрон-курьер, проносящийся мимо.

Но их всё же заметили.

– Нас ведут, – сказал Саня, не оборачиваясь. – Справа от остановки – двое. Один с термосом кофе, другой будто «мимо проходил», якобы гулял. Ага, вот и фургон за спиной. Без логотипов.

– ФСБ?

– А кто ж ещё? DARPA у нас, вроде, не имеет филиала.

– Но с нас же сняли наблюдение – мы это уже поняли.

– Сняли. А потом, может, снова поставили. Или просто разные ведомства работают с отставанием

– одни сняли, другие ещё не в курсе.

Но это точно наблюдение.

– Это Россия, тут за одним и тем же могут следить сразу трое. И ни один из них не будет знать друг о друге.

Они ускорили шаг, двинулись через лесополосу. План был прост: добраться до координат, что Михаил Сергеевич отметил на бумаге. По его версии, нарушение узла происходило не в момент падения, а позже – когда один из осколков вошёл в контакт с землёй… и не исчез.

Им повезло. Среди валунов, в трещине бывшего кратера, лежал кусок металла. Саня поднял его, на ощупь он был, неестественно гладкий, сильно проржавевший, и слегка пульсировал – будто дышал.

Сергей присел, провёл пальцами по кромке.

– Это не осколок. Это контейнер.

Саня достал отвертку и аккуратно нажал на едва заметную выемку.

С щелчком панель сдвинулась, открывая углубление с матовой платой. В центре – выгравированное слово:

Болтон.

– Нас засекли. Уходим, – бросил Саня. – Вариант Б: к реке, по оврагу, и там по карте старая насосная станция.

– И что потом?

– Потом в Москву. Срочно.

Они исчезли в лесу за секунду до того, как на поляну вышли трое в гражданском. Один наклонился над углублением.

– Они здесь были. Только что.

– Значит, нашли, что искали. Связь с Центром. Код «Серый снег». Они нашли объект.

Глава 5. Дорога в Москву

Они ехали обратно в Москву ранней весной – когда не поймёшь, то ли снег, то ли сажа, то ли туман. Автобус, с виду старенький, на удивление держался крепко, салон был тёплый, даже уютный. Местные пассажиры спали, смотрели в телефоны – всё, как обычно.

Но один пассажир привлёк внимание сразу.

Мужчина лет сорока, в чёрной толстовке и с аккуратной бородкой. Он сел на два кресла сзади, положив рюкзак на соседнее сиденье, открыл ноутбук, будто бы работал, но каждую остановку он выходил первым – курить вейп. С той же неторопливой походкой. Беззлобно, но с каким-то ожиданием.

В придорожных отелях – всё как по копирке. Гамбургер. Американо. Один и тот же номер – ближе к лестнице, с видом на стоянку. Саша начал замечать повторяющийся жест – перед заказом мужчина потирал указательный палец правой руки, будто нервно. Сергей же однажды пересёкся с ним в туалете – тот только кивнул, мол, знакомы, но не болтлив.

– Не кажется ли тебе, что у нас появился фанат? – бросил Сергей вечером, когда они закурили у столба под неоновым логотипом "Мотель Урал".

– Не фанат, – сказал Саша. – Просто хороший исполнитель.

– Но без приказа он бы уже ушёл. А может, просто тоже едет в Москву?

– Может. Но с этим вейпом и гамбургером он больше похож на чей-то алгоритм.

В Москве, на автовокзале, они ждали трансфер до станции метро. Пассажиры разъезжались. Мужчина с вейпом вышел, отряхнул плечо, оглянулся… и растворился. Не вызвал такси, не пошёл на маршрутку. Просто исчез в потоке людей.

– Вот теперь, – сказал Саша, – я не уверен, были ли мы под наблюдением или просто паранойя.

– Или Хранители задумчиво сказал Сергей.

Саша кивнул. Он смотрел на прохожих.

– Или они умеют делать это так, что даже когда знаешь – не знаешь.

Скоро их ждала встреча с Михаилом Сергеевичем, а письмо Болтона уже давно жгло карман.

Глава 6. Письмо

Михаил Сергеевич бережно взял осколок – словно не артефакт, а страницу письма, пришедшего из другого мира. Металл был холоден, покрыт тонкой сеткой бороздок, едва заметных глазу. Он осмотрел артефакт, через монокль, потом включил настольную лампу с матовым жёлтым светом. Тишина в комнате стала ощутимой, только пыль клубилась в луче света.

– Это не просто фрагмент, – произнес он медленно. – Это письмо. И, похоже, не первое.

Сергей и Саня переглянулись.

– Письмо? От Болтона?

– Да от него, – ответил Михаил Сергеевич. – Почерк узнаваем. Только… адресат уже не я. Он обращается к вам. Вы – следующая итерация. Или… последняя.

Михаил Сергеевич достал тонкую коробку, из под книжной полки— в ней древний сканер, и плата расшифровки, все явно собранно вручную. Открыл интерфейс, он подключил контакты, к пластине. Загорелся зелёный огонёк, на экране побежали символы – не язык, а матрица, модулированная ритмом, как будто письмо состоит не из букв, а из набора импульсов

– Болтон не просто оставил нам послание. Он просит нас о помощи, – Михаил Сергеевич всмотрелся в поток. – Его заманили в ловушку. Арес. Вот кто стоял за искажениями сигнала. Кто направлял нас в ложные временные карманы. Он перехватил Болтона и, похоже, держит его вне координат… вне времени.

– И что теперь?

– Теперь… вам нужно решать, чья эта история. Болтона? Ареса? Или уже ваша.

Михаил Сергеевич встал, подошёл к стеллажу и достал потёртую книгу. На обложке – выцветшие золотые буквы: Николай Кун. Мифы Древней Греции.

– Если бы кто-то сказал мне двадцать лет назад, что именно эта книга станет ключом, я бы посоветовал ему пить меньше кофе на ночь, – произнёс он, перелистывая страницы. – Но теперь всё иначе.

Он раскрыл книгу примерно на середине и положил перед ними. Несколько строк были подчёркнуты жирным красным карандашом. Не по-учительски – а будто в отчаянии, как человек, который пытался докричаться через бумагу.

– Вот здесь, смотрите. История об Одиссее. А теперь – эта вставка… Её не было. Ни в одном издании. И вот тут, – он перевернул страницу, – Геракл. Только теперь его называют Эркал, и говорят, что он ушёл не в Олимп, а в «Храм слияния времён». Это уже не миф. Это – шифр.

Саня хмыкнул:

– Подожди, ты хочешь сказать, что Болтон… в мифологической Греции?

– Не просто в Греции, – серьёзно сказал Михаил Сергеевич. – В эпохе Мифов. В том слое времени, где события не произошли, а происходят вечно. Где Хронос и Кайрос играют в кости, и судьбы переписываются заново.

– И он просит вытащить его?

– Просит… или предупреждает. Арес заманил его туда, где никто не ищет правды, потому что думает, что это сказка. Но всё, что он делает там – уже влияет на наш мир. Вот почему текст книги начал меняться. Это первая волна.

Он закрыл том и посмотрел на ребят:

– У вас есть выбор. Прочитать дальше… и вмешаться. Или закрыть книгу – и стать частью истории, которую напишет кто-то другой.

Михаил Сергеевич убрал книгу обратно в стеллаж – небрежно, как будто она больше не была просто книгой, а стала чем-то живым. Потом он вернулся к столу, сел и долго смотрел в одну точку, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя.

– Хорошо, – наконец произнёс он. – Решено. Мы идём до конца. Но сначала – подготовка. Моральная, умственная… и физическая.

Саня и Сергей переглянулись. Их будто обдало холодом. Всё происходящее вдруг стало реальнее, чем сама реальность.

– Как ты себе это представляешь? – осторожно спросил Сергей.

– Очень просто. Мы не знаем, с чем столкнёмся. Это не просто путешествие в прошлое. Это – вход в чужую логику. Там, где Болтон, всё ещё зыбко. Значит, вам придётся стать гибкими. Отказаться от прямых линий. Научиться видеть намёки… и доверять не словам, а связям между вещами.

Он достал из ящика старую флягу и маленькую книжку в чёрной обложке.

– Это тебе, Саня. Методологический букварь для тех, кто не верит в случайности. Читал бы на досуге.

И тебе, Сергей. Фляга с чаем, по рецепту 1982 года. С добавками.

– С какими добавками?

– С теми, которые помогают не потеряться в слоях времени.

Тишину в комнате нарушил одинокий электронный звон. Михаил Сергеевич поднял трубку – стационарный телефон с дисковым номеронабирателем.

– Да. Входи. Всё готово.

Через несколько минут дверь отворилась. На пороге стоял мужчина, в выцветшей куртке цвета выжженной глины, с лёгкой небритостью и глубоким шрамом через висок. Он вошёл без слов, как человек, который пришёл не первый раз. Спокойно, но собранно, будто всё происходящее было для него давно отрепетировано.

– Познакомьтесь. Джон Риверс. Когда-то он спас Болтона в Йемене. Потом он исчез. А теперь вот – снова здесь.

– А мы ведь знакомы, – сказал Сергей. – Он же нас тогда спас в Силиконовой долине. Если бы не он, нас бы уже и здесь не было.

Риверс кивнул:

– Я знал, что этот день придёт. Болтон был прав. Всё сойдётся в точке, где миф и реальность поменяются местами. Я помогу вам пройти эту границу.

Он положил на стол небольшой металлический цилиндр. Внутри что-то тихо звякнуло – не монеты, но что-то похожее.

– Это маркеры. Они помогут вам остаться собой. Пока вы будете там – держите их рядом.

Сергей взял цилиндр, и ему показалось, что он становится чуть тяжелее в руке, чем должен был быть.

– С чего начнём? – спросил Саня, уже не иронизируя.

– С тишины, – ответил Риверс. – Всё важное начинается с молчания.

Михаил Сергеевич налил себе чаю и сел в кресло, глядя на ребят поверх очков. Его голос стал тише, но от этого – только весомее:

– Вы, наверное, думаете, что отправитесь в прошлое. Что вас ждёт Греция времён мифов, античные улицы, хитоны и копья. Но это не совсем так. Вернее, совсем не так.

Он сделал глоток, поставил чашку и достал тонкую папку. На обложке – аккуратный шрифт: "Опыты о реальностях неполной размерности. Ульяна С.".

– Слышали когда-нибудь о мире три четверти пи? – он почти шептал. – Это не число. Это направление. Смещение. Мы живём в мире, который мы условно считаем "полным". Три измерения пространства, одно времени. А там… другое. Это пространство, которое словно бы наискось вкраплено в нашу ткань реальности. Оно не является ни прошлым, ни будущим. Оно – возможное. То, что должно было быть, но не случилось. Или случилось, но только в воображении миллионов людей.

Он открыл папку, показал рисунки – схемы, обрывки текста. Где-то строки вроде "религиозные архетипы ведут себя как устойчивые точки в системе координат 3/4π", где-то просто синие линии и пятна, как будто мозг пытался вспомнить сны.

– Это Ульяна. Очень талантливая. И очень одинокая. Она первая догадалась, что память и миф – это не воспоминание о прошлом, а окно в антиматериальный активный слой. Там живут не просто образы, а целые логики. Это не астрал, не бред и не мистика. Это реальность, но другой плотности.

Он встал, подошёл к стене и коснулся незаметной панели. Раздался тихий гул, и перед ними возникла карта. Но не Земли – или, по крайней мере, не той, к которой они привыкли. Города были названы по-другому. В центре – нечто, обозначенное как Ouroboros, а вокруг него – зоны: Terra Fabula, Silent Logos, Tartaria Symbolica…

– Болтон сейчас – именно там. Его поймали не на месте, а на смысле. Он стал символом, и его затянуло внутрь слоя, где мифы не просто живут – они становятся законами природы. Это и есть трансцендентный мир. Ульяна называла его просто – "Слой Влияния".

Он сел обратно.

– Вот туда вы и пойдёте. Вас не ждёт хронология. Вас ждёт смысл, который вы должны будете выдержать. Не потеряться. И главное – не принять за истину то, что всего лишь навязчиво красиво.

Он посмотрел на Риверса. Тот молча кивнул:

– В этом мире оружие – не автоматы. Оружие – это образ. Смысл. И воля.

После объяснений Михаила Сергеевича комната притихла. Каждому казалось, что воздух стал плотнее – как будто в него подмешали нечто инородное, не видимое глазу, но ощущаемое кожей.

На столе лежали распечатки работ Ульяны. Внимательные, изобилующие неологизмами, местами пугающе точные. Но в одном из разделов что-то вдруг зацепило их взгляд – небольшой параграф, на полях которого Ульяна добавила строчку: «Отдельная благодарность соавторам – Богдану С. и Вадиму П. Без них путешествие не состоялось бы».