Одесский роман под знаком Девы, и Сборник рассказов

«Мадонна!.. А ты… кто?» – выдыхает Сильвана.

Негритянка улыбается своей очаровательной улыбкой, которую Антонио уже успел полюбить: «Я – невеста вашего сына».

«О, Господи… – крестится Сильвана. – Укрой и защити моего мальчика от таких невест… Любовь зла, полюбишь и…»

В дверь звонят. На пороге – те самые пожилые туристы из Сенегала, родители Бьянки. «Нам сказали, здесь живет Антонио Росселли? Наша дочь дала нам этот адрес…»

В этот момент возвращается Антонио. Он замирает в дверях, видя всю эту сцену. Бьянка подходит к нему, смотрит ему в глаза, в которых смешались боль, недоверие и надежда, и целует его. Затем она проводит рукой по своему лицу, смазывая грим, обнажая белую кожу. Ее мать вскрикивает. Отец плачет. Сильвана продолжает креститься, но теперь уже со счастливым лицом.

Их свадьба прошла весной в Умбрии, в почти достроенном доме Антонио. Лоренцо был арестован за попытку дачи взятки и наркоторговлю. Синьор Конти, узнав историю, смеялся до слез и подарил им путевку на Мальдивы. А Бьянка, нашедшая в старой куртке Антонио свой паспорт, наконец-то узнала свое настоящее имя, но попросила всех называть себя Бьянкой Росселли. Ведь именно под этим именем она нашла свою настоящую жизнь и любовь, пройдя через огонь предательства, воду африканского океана и медные трубы абсурдных испытаний.

Воздух в съемной квартире Антонио был густым и неподвижным, пахнущим одиночеством и пылью. Он поставил жалкую, купленную на заправке елку в угол, водрузил на нее криво звезду и отшвырнул коробку с панеттоне на стол. Мысль о том, как он, дурак, позволил себе поверить в этот нелепый рождественский фарс, обжигала сильнее самой крепкой граппы.

Звонок телефона вырвал его из мрачных размышлений. На экране – «Мама».

«Антонио, сынок! Я у твоего дома! Открывай, я тебе настоящего осьминога с картофелем привезла, не то, что ты в этих своих консервах ешь!»

«Мама, я не дома…» – начал он автоматически, но Сильвана его перебила.

«Врешь! Твою машину у подъезда вижу! Не мучай старую женщину, на улице холодно!»

Антонио сдался. Со вздохом он объяснил, что запасной ключ лежит под треснувшим цветочным горшком с засохшей геранью на лестничной клетке. «Только, мама, приготовься… дома не очень убрано».

«Фи! – фыркнула Сильвана. – Я не королева, я твоя мать.»

Тем временем, на кухне, Бьянка заканчивала наводить последние штрихи. На ней был нелепый, купленный в секонд-хенде костюм Снегурочки с отклеивающимися стразами и белый парик. Грим она поправила, как могла, но он все равно выглядел театрально и фальшиво. Сердце ее бешено колотилось. Она знала, что рискует всем, появившись здесь. Но после Дакара, после той пустоты, что она увидела в глазах Антонио, читая свою записку, она поняла – ее место здесь. С этим угрюмым, честным и безумно одиноким человеком, который стал для нее всем миром.

Дверь скрипнула. На пороге застыла Сильвана Росселли, крепкая, седовласая женщина с лицом, испещренным морщинами, но с живыми, острыми глазами. В руках она сжимала сумку-холодильник. Ее взгляд упал на фигуру в костюме Снегурочки, и глаза ее округлились.

«Мадонна санта!..» – выдохнула она, крестясь. – «А ты… кто такая?»

Бьянка сделала шаг вперед, собрав все свое достоинство, какое только можно иметь в таком наряде. Она улыбнулась той самой улыбкой, что свела с ума Антонио. «Я – невеста вашего сына.»

Лицо Сильваны выразило всю гамму чувств – от шока и ужаса до горького смирения. «О, Господи… – снова перекрестилась она. – Укрой и защити моего мальчика от таких невест…» Она покачала головой, глядя на потолок, словно взывая к небесам. «Ну что ж… Любовь, она зла… полюбишь и… козла, как говорится.»

В этот момент в дверь снова позвонили. Резко, настойчиво. Сильвана, все еще находясь под впечатлением, механически открыла.

На пороге стояли двое – элегантная пара лет шестидесяти. Мужчина в дорогом пальто, женщина с испуганными, но полными надежды глазами. Это были Альберто и Клаудия Висконти, родители Бьянки.

«Простите за беспокойство, – начал Альберто, его взгляд скользнул по Сильване, потом по абсурдной фигуре в костюме Снегурочки. – Нам сказали, здесь живет Антонио Росселли? Наша дочь… она дала нам этот адрес.»

Клаудия смотрела на «негритянку» с легким недоумением и печалью. «Мы ищем нашу дочь, Бьянку. Она… пропала несколько недель назад.»

В этот момент в квартире послышались шаги. Из глубины коридора появился Антонио. Он был бледен, его одежда была помята, а во взгляде стояла такая боль и усталость, что у Клауды сжалось сердце.

И тут произошло то, чего никто не ожидал.

Бьянка, не говоря ни слова, прошла через всю комнату, подошла к Антонио и, глядя ему прямо в глаза, положила ладони ему на щеки. В ее глазах стояли слезы, но она улыбалась.

«Прости меня, Антонио. Я была дура. Я все вспомнила.»

Она притянула его к себе и поцеловала. Долго, нежно, с таким чувством, что у Сильваны вырвался сдавленный вздох, а Альберто и Клаудия переглянулись в полном недоумении.

Затем Бьянка отвела руки от его лица и провела ладонями по своим щекам, по лбу, по шее. Темный, шоколадный грим смазался, пополз вниз грязными разводами, обнажая безупречно белую, фарфоровую кожу. Она стерла его с лица, как стирают пыль с забытого портрета, открывая миру свое истинное лицо.