Гаремный джинн

Михаил Поляков

Гаремный джинн

Глава 1

Александр вернулся из Египта, где отдохнул на славу: вдоволь назагорался, наплавался и закрутил бурный курортный роман. Елизавета была хороша собой, весёлой, к тому же жила на соседней улице, что сулило самые радужные перспективы.

На распаковке чемодана взгляд упал на сувенир – бронзовый сосуд, прихваченный в одной из сувенирных лавок Каира. Там, под палящим солнцем, он показался душевным: качественная работа, поверхность покрыта загадочными узорами или письменами. Продавец, на ломаном английском с примесью такого же русского, втирал нечто о седой древности артефакта, хотя любому трезвомыслящему человеку было ясно: эту красоту выточили на прошлой неделе в мастерской за углом. После азартного торга сошлись на приемлемой цене, и довольный покупкой турист пристроил трофей в багаж.

Сам Александр считал себя прирождённым дельцом – и имел на то основания. В какой бы сфере ни применял свой талант – от торговли картофелем до криптовалютных дебрей – у него всё горело в руках. Единственные провалы смело можно было списать на форс-мажор. Больших командных высот пока не достиг, но уже обрёл уверенность, что управленец из него если не от Бога, то где-то рядышком. Твёрдость характера, природная смекалка, ум и подвешенный язык в комплекте с представительной внешностью гарантировали: если жизнь ещё не удалась на все сто, это непременно случится в самом ближайшем будущем.

Едва решив водрузить кувшинчик на полку, он вознамерился придать покупке музейный лоск. Щёлкая по клавишам, вбил в поисковик: «уход за старинной бронзой». Найдя подходящую тряпицу, принялся бережно, почти с благоговением, счищать налёт, стараясь не стереть драгоценную, пусть и липовую, патину – главное доказательство седой древности трофея.

Внезапно сосуд затрепетал в руках, и из носика повалил дым. Александр швырнул коварный предмет прочь и, показав чудеса акробатики для своего телосложения, метнулся за спинку дивана. Сосуд, звякнув о стену, откатился на пол, продолжая вибрировать и испускать клубы дыма.

«Сейчас рванёт!» – пронеслось в голове. Он зажмурился, заткнул уши ладонями и разинул рот – ровно так, как запомнилось из какого-то боевика.

Прошло несколько минут. В комнате раздалось вежливое, вкрадчивое покашливание.

Приоткрыв один глаз, Александр не увидел ни всполохов пламени, ни едкого дыма. Было тихо.

Осторожно высунувшись из-за укрытия, он обомлел: посреди гостиной стоял исполин ростом под два метра, с кожей тёмно-синего, почти чёрного цвета, с атлетическим торсом и абсолютно лысой головой. С макушки свисал одинокий, заплетённый в косичку локон. Незнакомец сиял ослепительной улыбкой, демонстрируя ряд идеально белых зубов, и смотрел на хозяина квартиры большими, почти детскими глазами с пушистыми ресницами. Мелькнула мысль о российском певце с болгарскими корнями, но нет – тот был и бледнее, и тщедушнее, да и уши у него были обычные, а не заострённые, эльфийские, как у гостя.

– Ты кто?! – выдавил наконец Александр, глядя на визитёра из-за дивана, как из окопа, и мысленно прокладывая путь к отступлению на балкон. А там – будь что будет.

– Джинн, госпожа… Ой, извините, господин! – радостно отрапортовал пришелец.

– Какой ещё джинн?! – прозвучал единственно возможный в такой ситуации вопрос.

– Обыкновенный. Гаремный. Для услаждения прекрасных роз в цветнике господина, пока он завоёвывает мир.

Мгновенно проведя тест на адекватность происходящего щипком за руку, Александр получил болезненное подтверждение: это не сон. Решился привстать, но из-за дивана выходить пока не спешил, мысленно прикидывая бросок к гладильной доске, где стоял увесистый утюг – весомый аргумент на случай агрессии.

– А взялся-то ты откуда? – продолжил допрос.

– Из лампы, конечно, – ответил джинн с лёгкой обидой в голосе. – Откуда же ещё. Вы провели обряд активации – вот я и явился.

– Я провёл? Я просто оттирал грязь с этой твоей кастрюли.

– Именно! Вы тёрли лампу, параллельно воспроизводя сакральную формулу моего вызова.

– Понятно… – вслух протянул Александр, а про себя добавил: «Значит, убираем "Раммштайн"из фонотеки. А то ещё чего доброго, напевая при намывании унитаза, вызову неведомую нечисть».

Джинн стоял с тем же сияющим видом, всем своим существом показывая, что «ваш вызов очень важен для нас».

Адреналин потихоньку отступал, уступая место любопытству. Александр с бешеной скоростью начал просчитывать выгоды и риски свалившегося на него синекожего чуда.

– Так, давай по порядку. Ты – джинн из лампы, для женских утех. Верно?

– Точно, господин! Я обучен искусству плотской любви, дабы возносить женщин в райские кущи. Познал тонкости наслаждения Египта, Ирака и даже Индии! – Джинн многозначительно подмигнул и, словно демонстрируя главный инструмент мастера, спустил набедренную повязку. Его достоинство тут же начало видоизменяться, сменяя размеры и формы с калейдоскопической скоростью, будто подбирая ключик к невидимому замку. – Каждой госпоже – индивидуальный подход!

– Я верю, верю! – опешивший Александр поднял ладонь, щадя свою психику. – Всё понял, ты высококлассный специалист. Давай вернём твой… инструмент в футляр, хорошо?

Джинн натянул повязку обратно, сияя довольной улыбкой.

– Ладно. А в женщину превратиться можешь? – задал вопрос, напрашивавшийся после демонстрации сам собой.

– Увы, нет, господин. Я – джинн третьего уровня. Подобные трансформации моей моделью не предусмотрены. Создан для услады исключительно женского пола. Могу принять любой облик, пленяющий дамское сердце: могучего нубийца, страстного бедуина или белокурого принца с Севера! – Прядь джинна тут же побелела и завились игривыми локонами. – Иные же опции моим заклятьем не дозволены, ибо не имею я ни должных навыков, ни… подходящей конституции, – улыбнулся джинн, и улыбка его внезапно обнажила ряд зубов, подозрительно напоминающих акульи.

«Этому палец в рот не клади», – метко определил Александр и подумал, что, судя по всему, и задницы у джинна тоже не имелось. «Это хорошо, значит жрать не будет и провизию из холодильника не сопрёт». В разгаре бурного романа с Елизаветой магические секс-услуги ему были ни к чему, но функционал доставшейся «техники» знать всё же полагалось.

– А как ты в лампу-то попал? – продолжил свой допрос.

– Это мой дом. Меня поместили в него в лабораториях царя Соломона. Там же наложили и заклятья, ограничивающие мои умения. Их можно расширить, но для этого потребуется приобрести расширенную лицензию – «Царь» или «СуперЦарь».

Александр почувствовал, что ступил на знакомую, родную почву. Лицензии, ограничения функционала, сотрудники, которые наизусть знают, что они делать не обязаны, а что обязаны, но делать не будут пока им не дашь пинка. Всё как в жизни.

– Понятно. А насчёт того, чтобы дворец отгрохать, или город, или, на худой конец, на кухне прибраться?

– Нет, господин. Сии умения мне не доступны, – на лице джинна расплылась маска сладчайшего сожаления, столь же фальшивая, как улыбка уличного торговца.

– Понятно, – протянул Александр, окидывая исполина оценивающим взглядом. В голове, с характерным щелчком, родился план. – Подай-ка мой смартфон. Лежит у ноута.

Джинн заморгал своими огромными глазами в совершеннейшем недоумении.

– Простите, господин, я не понял.

– Видишь на столе две плоские штуки? – Александр показал рукой. – Одна побольше, другая поменьше. Так вот, та, что меньше, – это и есть смартфон. Принеси.

Джинн послушно подошёл, взял загадочный предмет и с почтительным видом вручил его хозяину.

– Отлично! – обрадовался Александр. – Значит, ты обучаем. Понимаешь, что это значит?

– Нет, господин, – честно признался джинн.

– Это значит, что ты мой должник. Ты, джинн, обязан исполнять приказы, однако, провалявшись три тысячи лет в своей консервной банке, ты морально устарел. Я только что дал тебе урок, объяснив, что такое смартфон и ноутбук. Так?

– Так, господин, – неуверенно отозвался джинн.

Александр с удовлетворением отметил, что первоначальный апломб, порождённый общением с розами гаремов, стремительно испарился. Пора было дожимать и расставить все точки над «i» с решительностью топ-менеджера, подписывающего договор о поглощении компании-конкурента.

– Радуйся, ибо отныне я твой коуч! Я выведу тебя из зоны твоего бронзового комфорта. Это звание есть сочетание наставника, господина и родного отца, и даже более того. Оценить весь масштаб моего дара ты пока не в силах, но он несоизмеримо превосходит всё, что в тебя вложили в лабораториях царя Соломона. Ты меня понял? – голос Александра гремел как голос генерального директора на внеплановом собрании акционеров, объявляющего о жёстком ребрендинге.

– Да, господин, – прошептал съёжившийся джинн, визуально уменьшившийся в размерах.

– Кстати, как тебя зовут? – поинтересовался Александр. В ответ прозвучало нечто гортанное и абсолютно непроизносимое. Немедленно отринув саму мысль о запоминании, Александр изрёк голосом, не терпящим возражений:

– Забудь. Я одарю тебя ещё раз – новым именем! Постигаешь ли всю необъятность моей щедрости?

Джинн закивал с такой отчаянной готовностью, будто его подписали на пожизненную подписку премиум-класса с автоматическим списанием – без права отказа и с ежемесячным продлением.

– Глядя на тебя, мне на ум приходят два сакральных понятия: «дылда» и «дилдо». А потому нарекаю тебя Дил. Я вкладываю в это имя всё величие первого и всю насущную потребность второго. Принимаешь сей дар?

Джинн снова закивал, словно пытался клюнуть невидимого червяка у своих ног.

– Цени и не забывай о своём долге, – вещал Александр, ощущая себя тренером по личностному росту, взирающим на паству, купившую у него курс «Как стать миллиардером за 10 шагов» по цене небольшого острова. – А теперь мы заключим с тобой контракт, Дил.

– Что сделаем, господин? – робко осведомился джинн.

– Договор между учителем и учеником. В нём мы закрепим условия обучения и его срок.

Глава 2

Александр подошёл к столу, взял лист бумаги и с размахом вывел: «ДОГОВОР». Далее он начертал следующий текст и зачитал его вслух с пафосом оглашения годового отчета перед советом директоров:

«Я, нижеподписавшийся (далее – Ученик), поступая на обучение к великому учителю и господину Александру (далее – Мастер), клянусь своей душой (или иной имеющейся нематериальной сущностью) в том, что обязуюсь прилежно и со всем тщанием исполнять его задания и уроки. Клянусь:

1. Никогда не причинять вред моему Мастеру и не допускать своими действиями или бездействием, чтобы таковой вред был ему причинён.

2. Повиноваться всем его приказам, за исключением тех случаев, когда эти приказы могут нанести вред самому Мастеру.

3. Заботиться о собственной безопасности в той степени, в которой это не противоречит пунктам 1 и 2.

Срок обучения устанавливается в 100 лет с даты подписания. Меры воздействия и наказания за нарушение договора остаются на усмотрение Мастера и свершаются в соответствии с предначертаниями великого Исаака Азимова. Условия данного договора пересмотру и изменению не подлежат.

Подписано,

Дата 15 ноября 2025 года.»

– Теперь, Дил, ставь свою подпись. Ну, то есть, как тебя зовут, если неграмотный, то ставь крестик.

Джинн взял авторучку, с любопытством её повертел и старательно вывел на бумаге несколько загадочных символов.

Александр взял смартфон, сфотографировал договор и торжественно показал экран джинну.

– Сейчас, Дил, я направлю сей цифровой образ в высшие сферы, где он пребудет в нерушимой сохранности. И если ты дерзнёшь нарушить условия, кара настигнет тебя по всей их строгости.

Джинн снова закивал, а цвет его кожи принял несколько поблёкший, сероватый оттенок. Стало ясно, что импровизированное таинство произвело на него неизгладимое впечатление и было воспринято со всей серьёзностью.

– Ладно, Дил, продолжим наш аукцион невиданной щедрости. Сейчас я научу тебя повелевать водой и щёлочью. Усвой этот урок со всем тщанием. – Александра распирало от осознания собственной гениальности и находчивости.

На кухне он с пафосом продемонстрировал, как включать и выключать воду, и объяснил сакральное назначение средства для мытья посуды. Однако ученик озадачил его неожиданным вопросом, обнажившим всю культурную пропасть лежавшую между ними.

– А посуду зачем мыть?

– Не понял? Как зачем? Чтобы была чистой.

– Так она и так чистая. Можно рукой протереть, либо псам отдать – пусть оближут. К чему переводить воду и эту… щёлочь?

Тут пришла очередь Александра хлопать глазами. Вопрос, прозвучавший с неподдельным, детским любопытством, застал его врасплох. Он смотрел на Дила, этого исполина с младенческим взглядом, ищущим логику в человеческом безумии, и чувствовал, как его собственный разум на мгновение завис. Действительно, а зачем? Потому что грязно? А что такое грязно? Остатки вкусной еды – разве это грязь?

Но тренер по личностному росту не может допустить кризиса системы ценностей у своего первого и единственного клиента.

– Слушай сюда, Дил, – голос Александра приобрёл металлические нотки пророка. – Грязь – это не субстанция. Грязь – это идея. Это хаос, беспорядок, материальное воплощение энтропии, пожирающей вселенную. А мытьё посуды – это акт сопротивления. Ритуал. Наша борьба с хаосом. Ты, как существо, обязанное служить, должен в этом преуспеть. Чистая тарелка – это не просто тарелка. Это символ. Символ контроля, порядка и того, что даже после тотального организационного хаоса всё можно вернуть к первозданной чистоте. Усвоил?

Дил стоял, впитывая каждое слово. Его синее чело прорезала вертикальная морщина концентрации. Казалось, в его сознании сталкивались целые цивилизации, пытаясь осмыслить эту новую, оглушительную парадигму.

– Усвоил, господин, – наконец прошептал он с благоговением. – Борьба… с хаосом. Символ… контроля.

– Именно! – воскликнул Александр, чувствуя прилив вдохновения. – А теперь смотри. Вот эта жидкость… – он взял в руки бутылку со средством, – это не просто щёлочь. Это… эликсир порядка. Пена – это его священное облачение. Аромат лимона – это фимиам, возносимый богам чистоты.

Он выдавил каплю на губку, и пена, как белоснежный гриб, вздыбилась под струёй воды. Дил наблюдал, заворожённый. Для него, чья магия была заключена в плоти и страсти, этот бытовой фокус был не менее чудесным, чем любое из его собственных умений.

– Теперь твоя очередь, – Александр протянул ему губку, словно посвящая в таинство.

Дил взял её с невероятной осторожностью, будто ему вручили скипетр. Он повторил движение, и пена послушно запенилась и под его пальцами. На его лице расцвела медленная, ошеломлённая улыбка. Он смотрел на тарелку, с которой сбегала вода, унося частицы «хаоса», и в его глазах читался восторг первооткрывателя.

– О, господин! – прошептал он. – Она… блестит. Она побеждает!

В этот момент Александр понял, что, возможно, совершил нечто грандиозное. Он не просто научил джинна мыть посуду. Он дал ему новую магию. Магию борьбы с энтропией. И наблюдая, как могущественный дух с упоением оттирает засохший рис от тарелки, он почувствовал, что их приключения только начинаются. И следующей остановкой, наверняка, станет обучение Дила искусству сортировки носков – величайшей загадке человеческой цивилизации.

– Ладно, Дил, я что-то подустал с дороги. На сегодня достаточно уроков и благодеяний, пойду вздремну. Тебе что-нибудь нужно после трёхтысячелетнего отпуска? – Александр с наслаждением потянулся, чувствуя приятную усталость творца, перекроившего судьбу древнего духа.

– Да, господин, – почтительно ответил джинн.

– Кстати, зови меня Мастер. А при посторонних – дядя Саша. Усвоил?

– Да, Мастер.

– Так чего же душа просит?

– Застоялся я, – признался Дил с лёгким смущением. – Хотелось бы освежить навыки по основной специальности. Мало ли, может, за три тысячи лет человечество что-то новое изобрело. Мечтаю уединиться с женщиной.

Александр вновь почувствовал, что его застали врасплох. С одной стороны, странно слышать о тоске по работе, но как мужчина он Дила понимал совершенно. «Найди работу по душе, и тебе не придётся работать ни дня в жизни», – вспомнил он чью-то мудрость.

Выход нашёлся быстро. В соседней квартире обитала разбитная одинокая женщина Жанна – дама с выдающимися достоинствами во всех смыслах, которая нередко бросала ему игривые, недвусмысленные намёки. Пятнадцатилетнюю разницу в возрасте Александр считал перебором и предпочитал уклоняться, хотя дружеские отношения поддерживал. Как раз сегодня, возвращаясь из отпуска, он столкнулся с нею в лифте и, получив шутливый шлепок, пообещал помочь «тёте» передвинуть шкаф.

– Хорошо, Дил. Я уважаю серьёзное отношение к профессии. Поможешь одной прекрасной женщине по хозяйству – передвинешь шкаф, этакий большой сундук для одежды. Уже это доставит ей несомненное удовольствие. А насчёт… освежения навыков – тут ты, брат, сам. Парень ты видный, опыт нечеловеческий. Флаг тебе в руки. Скажешь, что от меня – племянник из Камызяка. Лет тебе… – Александр оценивающе оглядел «родственника». – Кстати, сколько на самом деле?

– Три тысячи шестьсот двадцать четыре минуло, – почтительно ответил джинн.

– Молодой ещё! Пусть будет двадцать четыре. О том, что ты джинн, – ни полслова. И фокусы со своим… инструментом не показывай. От таких чудес и опытная женщина в обморок грохнется. У тебя ролевая игра в человека. Ты, кстати, сам-то откуда?

– Где появился? – уточнил Дил. – Призван был магами в Йемене, а дальше судьба помотала по миру. Служил в гаремах по всему Востоку, пока не заточили меня по приказу Харуна ар-Рашида.

– Отлично! Камызяк – почти что Йемен: та же жара и солнцн. Загар твой будет в тему. Вот только оттенок смущает… Синий – это неестественно. Можешь его сменить?

– Вот так? – Дил приобрёл вполне человеческий, густой загар, став похожим на выходца с Ближнего Востока.

– Гм… Да, сойдёт. А цвет глаз можешь изменить? – поинтересовался Александр.

Дил кивнул.

– Прекрасно. Сделай их синими, очень уж женщины этот цвет любят – пусть в тебе сохранится твой фирменный колорит.

Глаза джинна вспыхнули глубоким сапфировым оттенком.

– Идеально! Сейчас покажу, как у нас двери открываются и в звонок нажимать. Стоп… Косичка – ладно, но одежда твоя – не по феншую. Мы же не в стрип-клубе. На, надень эту рубашку. С пуговицами знаком?

Джинн утвердительно кивнул.

– И вот эти шорты.

Джинн облачился в предложенную одежду.

– Великолепно, Дил! Тебя на обложку глянцевого журнала. Так, последний инструктаж: что такое презерватив – знаешь? Нет? Ясно. Это такой прозрачный чехол, что надевается на… инструмент любви, как ты его назвал. Чтоб семя в женщину не попало и она не забеременела. Ну и заразу не подцепить – хотя, полагаю, для тебя это неактуально. Если что, уверен Жанна сама всё сделает.

Наконец, Александр, довольный своим произведением, с видом опытного импресарио, выпускающего на сцену новую звезду, распахнул дверь.

– Что ж, Дил, пошли оказывать гуманитарную поддержку одинокой женщине. И помни – ты представляешь своего Мастера. Подойди к делу тщательно. Особо в подробности не вдавайся, сам знаешь, женщины любят ушами, но ещё больше любят говорить сами. Так что больше слушай.

– Как жемчужина нуждается в раковине, так и сердце женщины жаждет внимания, – добавил он с лёгким придыханием, обретая наконец свой подлинный голос – томный и сладкий, как финиковый сироп.– Да, Мастер. Если всё осталось как вы изволите говорить, значит, мир не так уж сильно и переменился, – с лёгким намёком на профессиональную ностальгию в голосе ответил Дил. В его сапфировых глазах мелькнуло что-то похожее на облегчение – как у старого солдата, узнавшего, что строевой шаг за три тысячи лет не поменялся. Александр повёл своего подопечного к входной двери, двигаясь с уверенностью профессионального педагога. – Вот смотри, Дил, – он положил ладонь на холодную металлическую ручку. – Это обычная дверь. Открывается просто – поворот ручки и небольшой толчок. Закрывается – до щелчка. Главное – не хлопать, чтобы соседи не нервничали. Усвоил? Джинн внимательно наблюдал, словно изучал важный рабочий процесс. – Да, Мастер. Не сложнее, чем пользоваться дверью в гареме, – ответил он, и в углу его рта дрогнула почти незаметная улыбка. – Отлично. Теперь переходим к следующему этапу – установлению контакта, – Александр подвёл его к соседней двери и показал на небольшую белую кнопку. – Это дверной звонок. Нажимаешь один раз – ровно и чётко – и отходишь на шаг назад, занимая позицию для ожидания. Стучать костяшками пальцев или, не дай бог, ногой – не принято. Запомнил? Дил кивнул с пониманием, явно проводя параллели с правилами этикета из своего прошлого опыта. – И наконец, церемония приветствия, – Александр принял спокойную, уверенную позу. – Когда дверь откроется, ты сделаешь лёгкий кивок и произнесёшь чётко и вежливо: «Добрый день. Меня зовут Дил, я племянник дяди Саши. Он сказал что вам нужна помощь со шкафом, и попросил меня зайти». Голос – ровный, уверенный, но без панибратства. В ответ, скорее всего, скажут что-то вроде «И я тоже» или «Приятно познакомиться». Твоя реплика: «Взаимно». Это простая вежливая форма, которая помогает начать общение. Всё понятно? – Так точно, Мастер, – Дил повторил жест, стараясь скопировать спокойные манеры Александра. Он сделал едва уловимый кивок и отрепетировал: – Добрый день. Меня зовут Дил… Взаимно. – Правильно, – Александр с одобрением кивнул. – Ну что, готов проявить свои дипломатические способности? Дил выпрямился во весь свой рост, в его глазах появилась деловая решимость. – Готов, Мастер, – произнес Дил, склонив голову в почтительном поклоне. Пальцы его сложились в изящный жест, словно собираясь щепоткой брать шафран, а в позе появилась восточная пластичность. Даже обычная рубашка внезапно стала напоминать расшитый халат визиря.

Глава 3

Александр, прильнув к дверному глазку, наблюдал за разворачивающимися событиями на площадке с напряжением режиссёра на премьере спектакля. Его пальцы непроизвольно впились в косяк, когда Дил, совершив изящное восточное приветствие, замер в ожидании.

Дверь распахнулась стремительно, будто её подпирали с другой стороны. На пороге возникла Жанна в атласном халате цвета лепестка лотоса, который лишь условно скрывал её пышные формы. Влажные волосы и пар от только что принятого душа окутывали её нимбом.

– Ой! – вырвалось у неё при виде исполинской фигуры с сапфировыми глазами. Её взгляд скользнул по мускулистым рукам, задержался на экзотической косичке и снова поднялся к лицу, задерживаясь на губах. – А я думала, Саша сам придёт…

– Да пребудут с тобой все сорок наслаждений рая, прекрасная госпожа, – голос Дила струился, словно тёплый мёд. – Мой дядя Саша просил меня оказать тебе услугу, недостойную твоего великолепия.

Жанна закусила губу, явно борясь между желанием рассмеяться и внезапно проснувшимся интересом. – Ну-ну… Заходи, красавчик. Только смотри, когда будешь двигать шкаф, не поцарапай пол, я недавно ремонт делала.

Александр, наблюдая в глазок, с облегчением выдохнул, когда Дил, наклонив голову, переступил порог. Но его облегчение длилось ровно до того момента, когда Жанна, пропуская гостя, бросила многозначительный взгляд прямо в дверной глазок – будто знала, что за ним скрывается любопытствующий сосед. Её губы сложились в торжествующую улыбку, прежде чем дверь с гулким щелчком захлопнулась.

Тишина в коридоре стала вдруг оглушительной. Александр отступил от двери, чувствуя странное беспокойство. Он сунул руки в карманы, потом вытащил их, прислушался – ни звука из-за стены.

– Ладно, – пробормотал он, возвращаясь в зал на диван. – Справится. Он же профессионал с трёхтысячелетним стажем.

Но почему-то именно эта мысль заставила его нервно провести рукой по затылку. Профессионализм Дила в сочетании с хищным блеском в глазах Жанны рождал тревожные предчувствия. Он подошёл к холодильнику за пивом, затем передумал и вместо этого принялся бесцельно перекладывать вещи на столе, постоянно прислушиваясь к тишине за стеной, которая становилась всё более звенящей.

Ожидание давило тяжёлым, липким грузом, и с каждой минутой в голову лезли всё более нелепые и тревожные мысли. Ожидание тянулось, как канитель, и с каждой минутой в голову лезли всё более дурацкие мысли. Александр начал корить себя за то, что подсунул хорошей, в общем-то, женщине какого-то магического голема с непроверенной репутацией. А мало ли чем джинны в гаремах занимались на самом деле? Вдруг их главной задачей было не услаждение, а, так сказать, «оптимизация цветника» – прореживание роз для сокращения расходов, дабы господину было на что завоёвывать страны и континенты? Мысль о том, что Жанна может в данный момент выполнять функцию удобрения для тополя в соседнем парке, заставила его нервно поёжиться на диване.