dDDDaaaaatesttest_123

– Хорошо, страшная вы женщина! – Хэллавин выдернул разноцветный буклет из-под моих пальцев. – На шесть, но ни персоной меньше! И не пытайтесь заявить на него права, когда будете уезжать в лучшую жизнь!

– Зачем мне ваши тарелки? – не поняла я.

– Каждая – буквально каждая! – новая хозяйка после ритуала обязательно увозила из замка или мебель, или посуду, а хозяин… – в его голосе прозвучала смесь отчаянья и возмущения, – позволял им разворовывать… кхм… хозяйство.

– Я не претендую на ваш сервиз, – самым доверительным тоном уверила его. – В идеале мне вообще не придется отсюда уезжать.

Мы встретились глазами. Хэллавин вопросительно изогнул брови, я заговорщицки кивнула, мол, дело говорю.

– Приступим? – предложила ему.

После первого пункта, написанного знакомым вычурным почерком, секретарь поднял голову и бросил на меня говорящий лучше любых слов взгляд. Я кивнула, молчаливо уверяя, что он не ослышался, и продолжила диктовать. Однако пристроилась сбоку, чтобы видеть, не пытается ли хитрый приспешник злодейски изменить текст по своему усмотрению.

– Госпожа Мейн, – прослушав третий пункт, он отложил перьевую ручку и ослабил узел галстука, – вы уверены?

– Уверена.

– Хозяин меня проклянет, – вздохнул он, вновь берясь за перо и обмакивая его в чернила.

– Мало вы себя цените, – покачала я головой. – Ему не нужен новый приспешник.

– Конечно, я ведь очень хороший секретарь, – вздохнул Хэллавин. – И грамотный.

– В смысле, Фостен наверняка пожалеет времени на обучение нового приспешника. Вы уже знаете все его закидоны, он к вам привык. Проще будет вас не проклинать, а понять и простить.

Секретарь скорчил кислую мину, пожевал губами и буркнул:

– Диктуйте.

На шестом пункте, где рассматривался крайне важный вопрос интимных и прочих отношений, у него снова сдали нервы.

– Пишите, господин Хэллавин. – Я ободряюще похлопала его по плечу. – Пишите!

– Называйте меня Хэлл, – вымученно промычал он. – После такого документа мы почти близкие люди.

Пока дописал, успел покрыться испариной и красными пятнами, растрепать прилизанные волосы, засунуть галстук в карман пиджака и окончательно увериться, что сегодняшним солнечным утречком мы все встретимся с двуединым богом. Кто-то познакомится со светлым ликом, а приспешнику мирового зла, скорее всего, придется кланяться темному. Такая себе перспектива.

– Благодарю, – с довольной улыбкой просматривая бумаги, произнесла я. – Как думаете, где искать вашего хозяина?

– В кабинете, – вздохнул он. – По утрам господин Мейн разбирается с корреспонденцией. Вас проводить?

– Что вы! Сама дойду. С чистой душой выбирайте сервиз. – Я махнула рукой, давая добро на приступ транжирства. – Вчера я выяснила, что в замке безопасно, если не пытаться вскрывать запертые на замок двери. Обещаю ничего не вскрывать. Кстати, папочку посолиднее дайте…

Широкий коридор на мужской половине по-прежнему пестрел сочными крестами. Портрет Ивонны снова завесили простынкой, а метки никто и не подумал стереть. В кабинет Фостена я постучала громко и начала ждать. Сначала царила тишина, потом муж с раздражением громко произнес, что можно входить. С места не сдвинулась. Дождалась, когда опустится ручка и он лично откроет.

– Светлого утра, – с безмятежной улыбкой поздоровалась я и шагнула внутрь. – Спасибо, что подержал мне дверь.

– Кхм… – подвинувшись, глубокомысленно прокомментировал Фостен.

Кабинет выглядел неприветливым, неуютным и сумрачным, несмотря на два больших окна. Казалось, свет с трудом пробивался в помещение. На глухих дверцах закрытых шкафов тревожным алым цветом светились вырезанные символы, и без меток-крестов было очевидно, что соваться в шкафы не следовало. Одна стена, затянутая в кожаные обои с тиснением, оказалась абсолютно пустой, словно раньше возле нее стояла большая картина. По всей видимости, злосчастный портрет Ивонны Артисс.

– Смотрю, ты источаешь энергию, – хмыкнул Фостен.

– И готова продолжить наш вчерашний разговор, – заявила я.

Он указал на невысокое кожаное кресло напротив массивного письменного стола и неожиданно запер дверь на ключ. Видимо, не хотел, чтобы нам помешали.

Усевшись как можно удобнее, в смысле, нормально, а не на краешек сиденья, я пристроила на коленях черную папку и дождалась, пока муж займет место хозяина кабинета. Невольно взгляд зацепился за кинжал с костяной ручкой и длинным острым клинком, лежащий на бумагах. Видимо, Фостен вскрывал им письма, но, подозреваю, с таким же успехом использовал для темных ритуалов. Или как колдуны творили черную магию? Продемонстрировать ведь отказался.

– Выбрала место, где хочешь жить? – спросил он и начал складывать письма.

– В Рокнесте, – ответила я.

– Прекрасный выбор, – машинально похвалил Фостен.

– Абсолютно с тобой согласна.

Он замер на мгновение, поднял голову и вперил в меня острый взгляд.

– Ты сказала: Рокнест?

– Полагаю, теперь ты меня слышишь, – с издевательской улыбкой заключила я и, приподняв папку, привычно сложила ногу на ногу. – Начнем разговор?

Усмехнувшись, Фостен откинулся в кресле, уперся локтями в подлокотники и сложил пальцы домиком.

– Я весь внимание, госпожа Мейн.

В светлых глазах действительно светился интерес.

– Правильно ли я понимаю ситуацию? – тщательно подбирая слова, заговорила я. – Как только мы разведемся и для светского мира ты снова станешь вдовцом, твой дорогой дед дождется конца траура и в следующем году найдет очередную невесту. Сколько раз ты собираешься жениться?

– Пока королю не надоест? – с ироничной улыбкой ответил он вопросом на вопрос.

– А если ему не надоест, то в конечном итоге король стар и тоже смертен, – копируя его насмешливый тон, заключила я. – Но пока он с нами и женит внуков, каждой новой супруге ты будешь предлагать свободу и щедрые отступные. Все верно?

– Я могу себе это позволить, – протянул Фостен.

– Не спорю. – Я подняла ладони в располагающем жесте. – Но ты решил обеспечить жильем и счастливой жизнью всех незамужних аристократок королевства? Очевидно, если раз за разом делать одни и те же шаги, получишь тот же самый результат. У меня появилось отличное решение вашей проблемы, господин Мейн! И оно сильно облегчит вам жизнь.

– Продолжай, – медленно кивнул он, поглядывая на меня из-под ресниц.

– Я готова остаться в замке и изображать твою жену, – объявила я с таким видом, словно делала ему огромное одолжение. – Будем жить как добрые соседи, а при острой необходимости разыгрывать нежно влюбленных супругов. И когда ты овдовеешь, станешь так искренне горевать по обожаемой пятой жене, что даже у короля не повернется язык заговорить о новой женитьбе. Что скажешь?

– Неожиданное предложение, – резюмировал он после паузы, за которую у меня успели вспотеть ладони.

– Зато оно явно лучше твоего.

– И как долго ты предлагаешь изображать крепкую семью?

– Три года, – не моргнув глазом объявила я.

Фостен буравил меня пристальным взглядом, словно пытался угадать мысли и понять, на чем его пытаются наколоть.

– Зачем тебе это, Ивонна? – наконец прямолинейно спросил он.

И вдруг стало ясно, что задвинуть речь про гуманизм и сочувствие к измученным женитьбами темным магам с дурной репутацией не удастся.

– Буду честной…

– Пожалуйста, – кивнул он.

– Я вышла замуж не за тебя, Фостен, а за твой замок у озера.

Воцарилось дивное молчание. Согласна, чтобы переварить правду, иногда нужно время.

– Это многое объясняет, – наконец насмешливо проговорил он.

Поднявшись, я протянула ему увесистую папку.

– Здесь соглашение о добрососедских отношениях. Ради справедливости я постаралась учесть твои интересы тоже.

С самым серьезным видом Фостен забрал папку, раскрыл и вытащил три худеньких листочка, исписанных Хэллавином.

– Знакомый почерк, – прокомментировал он, очевидно не принимая всерьез происходящее.

– Твой секретарь продался мне за сервиз, – довольно улыбнулась я и попыталась закончить переговоры. – Не надо решать немедленно, спешки нет. Возьми паузу и хорошенько обдумай…

– Сядь, – вкрадчиво приказал он, перебив меня на полуслове.

– Ладно. – Без споров я опустилась обратно в кресло и расправила на коленях юбку. – Можно и без пауз.

Кабинет погрузился в тишину. Фостен внимательно читал и, сам того не замечая, неслышно постукивал по крышке стола. Из-под пальцев вылетал заметный невооруженным глазом темный дымок. Увидеть проявление той самой магии, которая заставляла людей цепенеть, оказалось странным. С виду мужик и мужик, а пальцы-то у него дымятся! С другой стороны, хорошо, что дым идет не из ушей. От восхищения моим умением составлять соглашения.

Потускневшая брачная метка на мужниной руке напоминала бесформенную кляксу. Вроде как невеста перед алтарем запуталась, чисто по-женски психанула и все замалевала черным. В принципе, приблизительно так и произошло, но я не психовала, а не смогла скопировать знак. Вышло художественное пятно.

Невольно посмотрела на свою аккуратную метку, похожую на сложный китайский иероглиф. Ну извините! Китайский наше величество не изучало и в магических мирах раньше замуж не выходило. Предупредили бы заранее, что придется заниматься каллиграфией, потренировалась бы, а так… что вышло. Но новобрачная очень старалась!

– У меня вопрос, – вымолвил Фостен, глянув в последнюю страницу.

– Я слушаю.

– В каком пункте учтены мои интересы?

Он приподнял брови, ожидая ответа.

– Ну как же? – изобразила я удивление. – В третьем пункте написано, что я полностью беру на себя заботу о замке. Обязуюсь следить за порядком, управлять прислугой и вести домашнее хозяйство.

– Еще в третьем пункте написано, что деньги на содержание замка должны выделяться каждое первое число месяца, а на личные расходы хозяйки замка каждое пятое и двадцатое число.

– А что тебя удивляет? – развела я руками. – Хозяйственный взнос, потом аванс, дальше основная сумма моего содержания.

– С ежегодным повышением.

– Ты подписал его в брачном соглашении.

– Жалованье слугам платится отдельно, – напомнил Фостен.

– Ты готов платить каждой аристократке в королевстве за развод, а на жене и слугах хочешь сэкономить? – почти возмутилась я.

Мы встретились глазами. Он вздохнул и снова посмотрел в бумагу.

– «Пункт шестой», – прочитал он. – Мы оба имеем право на личную жизнь, но исключительно вне замка. Иначе штраф.

– Не хочу однажды завтракать с незнакомой женщиной из твоей спальни, – спокойно пояснила я.

– Но почему штраф прописан только для меня? – сухо спросил он. – А если ты приведешь мужчину?

– Я не планирую заниматься личной жизнью, пока живу в Рокнесте.

– Еще тут указан штраф, если я попытаюсь тебя соблазнить. А если меня захочешь соблазнить ты?

– С чего бы? – презрительно фыркнула я. – У меня нет привычки приставать к мужчинам.

– Неужели? – Он изобразил удивленную улыбку, беспардонно намекнув на вчерашнюю осаду мужской спальни.

– Откуда мне было знать, что ты заранее простил все брачные долги? Предупреждать надо, я бы не слонялась ночью по замку, – зароптала я. – Лучше обрати внимание на седьмой пункт, где обязуешься не применять ко мне темную магию.

– Обратил, – согласился Фостен.

– Он важный! Прочти внимательно.

– По слогам? – хмыкнул он.

– И два раза!

– Тут есть вещь куда интереснее, в самом низу страницы. – Он тряхнул листами. – Мелким шрифтом и со звездочкой.

– Заметил, да? – кисло пробормотала я.

Внезапно в воздухе между нами вспыхнула красная точка. Она запорхала, и в пустоте, словно из-под острого кончика перьевой ручки, начали проявляться светящиеся буквы. Наконец строчка возникла полностью.

– «В случае если супруги не объявили о разрыве соглашения за шесть месяцев, то оно само собой продлевается на один год», – с выражением продекламировал Фостен.

– Кхм… – Я кашлянула и пояснила: – Обычный пункт в договорах.

– А почему так мелко накорябан? Как только Хэллавин глаза не сломал.

– Потому что не самый важный.

Между нами воцарилось молчание. От надписи, горящей в воздухе, внезапно начали падать крупные черные капли, словно плавился воск или стекала горячая смола. Они соприкасались с поверхностью стола и исчезали.

Фостен щелкнул пальцами. Строчка погасла, как отключенная от розетки гирлянда, и в воздухе заклубился сизый дымок.

– Ивонна, и ты хочешь, чтобы я подписал это соглашение?

– Да, – кивнула я.

4 глава

Соседи по договору

Фостен выдержал многозначительную и нервирующую паузу. Выразительно посмотрел на соглашение, потом на меня. Изображая невозмутимость мертвого озера, я вопросительно изогнула брови.

Мы походили на лучших мошенников волшебного мира, которые пытались обмишурить друг друга. Очевидно, что в ближайшую бесконечность предложения лучше он не получит, а я не успею придумать еще один запасной план.

Не сводя с меня прозрачно-светлых глаз, муж раскрутил перьевую ручку и со сведенными у переносицы бровями начал вдумчиво перечитывать соглашение. Он что-то черкал, дописывал и наконец передал соглашение мне. Тщательно следя за лицом, я забрала бумаги.

Штрафы стали обоюдными. Пункт мелкими буквами оказался аккуратно перечеркнут твердой, стремительной линией и уже знакомым почерком было подписано, что по истечении трех лет я должна свалить в иной мир. В смысле, развестись по обоюдному согласию, притвориться совсем мертвой и отправиться в лучшую жизнь куда-нибудь подальше от замка Рокнест.

– Устраивает? – уточнил Фостен.

– Вполне. – Я с нарочитым равнодушием дернула плечом.

Внезапно, как и во время встречи в доме Артиссов, строчки на бумаге пришли в движение. Зачеркнутые слова вспыхивали и исчезали, добавленные передвигались на их место. Соглашение о совместном пользовании одним замком превратилось пусть и не в стройный, но документ.

– Подписывай. – Фостен протянул мне ручку, внезапно перехватив инициативу в переговорах.

Пристроив бумаги на краешек стола, я прикоснулась пером к листу и резким росчерком изобразила запутанную каляку-маляку. Никак не прокомментировав детскую каракулю, размашисто и уверенно, Фостен поставил заковыристую подпись.

– У меня еще вопрос, – проговорил он.

– Да? – с трудом сдерживая торжествующую улыбку, уточнила я.

– А гдетвой экземпляр?

– В смысле? В папке! – возмутилась я. – Откопируй себе и храни где хочешь.

Внезапно он так и поступил! Достал из ящичка чистые листы. По очереди приложил их к страницам соглашения и щелкнул пальцами. От бумаги в воздух вдруг вырвалось облако черного дыма, и я едва не подпрыгнула на стуле. В закрытых шкафах что-то подозрительно заскреблось, словно это нечто, спрятанное подальше от чужих глаз, почувствовало, как хозяин кабинета понемножечку колдует.

Развеяв дым ладонью, с невозмутимым видом Фостен собрал страницы с откопированным текстом и любезно протянул мне.

Ты мой хороший магический ксерокс! Не на ту напал.

– Мне оригинал! – потребовала у него.

Прижимая к груди тяжелую кожаную папку с оригиналом соглашения, я вышла из кабинета и наконец с довольной улыбкой перевела дыхание. Удалось! У меня было целых три года в запасе, чтобы обжиться в новом мире, понять его законы и решить, чем именно я хочу заниматься.

Для начала понеслась к Хэллавину с благой вестью, что собираюсь отправиться в ближайший город и нанять слуг. Секретаря нашла в растрепанных чувствах. Он пытался выбрать из двух сервизов тот самый. Особенный!

– Черный или белый? – колебался он, туда-сюда переворачивая страницу каталога.

– Черный, – сходу выбрала я.

– Но белый – с золотой каемочкой! – воскликнул секретарь.

– Зато черный – брутальный.

Хэллавин посмотрел на меня очень подозрительно, словно его заковыристо обругали.

– Мужской, – быстро исправилась я.

– Как прошли переговоры? – спросил он, отодвигая каталог от носа и разглядывая рисунок с черными тарелками на расстоянии вытянутой руки.

– Чудесно. Я с вами надолго.

Брошюра едва не выпала из его рук.

– Как вы убедили хозяина поставить подпись под соглашением? – Секретарь указал на папку.

– Ваш хозяин не смог отказаться от дельного предложения, – улыбнулась я. – Расскажите, где нам найти слуг.

– Можно позвать людей из соседнего городка, – начал он, – но я не питал бы на вашем месте больших надежд. О хозяине ходит множество нехороших слухов. Его боятся.

– И он получает искреннее удовольствие, кошмаря народ, – прокомментировала я. – Как мне попасть в город? Займусь наймом лично.

– Не выйдет, – предрек секретарь.

– Вы еще не поняли? Хэлл, я умею быть очаровательной.

– Да? – скептически уточнил он и измерил меня таким недоверчивым взглядом, словно пытался понять, где именно спрятано хваленое очарование.

– И убедительной, – добавила я.

Оказалось, что выбраться из уединенного замка можно было или с подводой, два раза в неделю привозившей свежие продукты, или милостью Хэллавина. В смысле, он накануне отправлял заказ извозчику и утром в замок приезжал наемный экипаж. В общем, такси на минималках. Я попросила вызвать карету и все-таки полюбопытствовала, почему в замке пустует конюшня.

– Предпоследняя госпожа Мейн уехала на единственной карете с двумя лошадьми, – скорбно поделился он. – Отличные лошади! Как вспомню, сердце кровью обливается.

За ужином сердце обливалось кровью уже у меня. Накануне нашему несменяемому шеф-повару приснился рецепт сказочного блюда. Едва пробудившись, он бросился воплощать его в жизнь на радость всем жителям замка. При виде еды у меня от этой самой «радости» задергалось нижнее левое веко. В глубоких фарфоровых тарелках в подозрительном зеленом соусе плавали комки теста, отдаленно напоминающие то ли клецки, то ли ленивые вареники.

– Своей красотой и энергией хозяйка вдохновляет меня на кулинарные эксперименты! – с широкой улыбкой, задорно подсвечивая золотым зубом, объявил Тобольд.

Сомученики по ужину, Фостен с Хэллавином, оторвались от созерцания мучных кочек, утопающих в зеленой гуще, и вперились в меня укоряющим взглядом. Захотелось попросить их сделать лица чуток попроще. Я вовсе не муза, а такая же жертва кулинарного беспредела! Проснулась полчаса назад от голода, счастливо проспав обед, а в столовой меня поджидал Тобольд с шедевром.

– Не надо на меня смотреть как на ведьму. Вдохновение – вещь непредсказуемая, – немедленно открестилась я от ответственности и великой чести.

Главное, чтобы Тобольд не начал называть блюда моим именем, тогда уже не отговоришься…

– Пробуйте, госпожа Мейн, – подбодрил Тобольд. – Это блюдо названо в вашу честь! «Ивонна в лигурийском соусе».

Не понимаю, почему я не вдохновляю мужчин на что-то хорошее? Да хоть бы на испытанную утром кашу «дружба»!

– Неожиданное решение, – пробормотала себе под нос и обратилась к Фостену: – Дорогой муж, как я могу начать есть первой, сидя с вами за одним столом?

– Дражайшая супруга, – с фальшивой улыбкой вымолвил он, – у вас голодные глаза.

– Они не голодные, а загадочные!

– Я не могу отобрать возможность первой испробовать еду, названную в вашу честь, – отказался он.

– А давайте уступим очередь Хэллавину? – предложила я.

Мы с Фостеном одновременно обратились к секретарю. Тот украдкой тянулся серебряной вилкой к блюду с сырной нарезкой, замер и посмотрел на нас испуганным взором.

– Хорошая идея, – с поразительной легкостью согласился муж принести в жертву своего приспешника.

«За что, хозяин?» – кричали темные глаза Хэлла.

Повар следил за нашим словесным пинг-понгом с большим недоумением. Улыбка сходила с жизнерадостного сытого лица.

– Господин Хэллавин, – с самым серьезным видом обратилась я. – Вы сегодня мне так помогли! Я просто обязана вас от всей души отблагодарить. Пробуйте первым этот шедевр от нашего Тобольда.

– А где Вернон? – вдруг спросил секретарь и затравленно принялся озираться вокруг, словно дворецкий прятался за занавеской или в черном зеве холодного камина.

– Отправился в винный погребок и пока не вернулся, – растерянно пояснил повар, вообще не понимая, что происходит за нашим большим и почти безлюдным столом.

Очевидно, дворецкий спрятался за полками с винными бутылками и ждал, когда мы без его участия испробуем невиданный изыск.

– Там же такая крутая лестница! – воскликнул секретарь, внезапно проявив вообще нехарактерное человеколюбие. – А если он оступился, сломал ногу и не может выбраться к нам? Пойду проверю!

Проворство, с каким Хэлл дал деру из столовой, поражало воображение. «Ивонна в каком-то там соусе» постепенно остывала и превращалась в «Ивонну, застрявшую в тине». На поверхности уже плавала тонкая пленка.

– А где Раиса? – спросила я. – Она ужинала?

Может, действительно ее пора спасать? Заодно самой спасаться…

– Ваша горничная сказала, что с сегодняшнего дня решила худеть, – вздохнул Тобольд. – И ушла, ничего не поев. Госпожа Мейн, скажите ей, что она отощает! Молоденькие девушки дурнеют, когда ничего не едят.

Какое коварство!

– Вообще, я тоже не стала бы нагружать желудок на ночь…

– Хоть кусочек откушайте! – внезапно взмолился Тобольд.

– Ну разве что кусочек. – Я все-таки взяла вилку, выудила клецку из остывшего соуса и обратилась к Фостену: – Вы тоже, супруг, не побрезгуйте.

Всегда говорила, что надо выбирать правильные слова! Фостену невольно пришлось взяться за вилку. Мы синхронно сунули в рот мучные комки и принялись жевать. На вкус «Ивонна» оказалась несоленой, несладкой и вообще никакой. Просто пресный кусок вареного теста, обмазанный травами. Понятно, что не каша «Дружба», но и не фирменное праздничное рагу.

– И как? – рассматривая нас как родных детей, умильно уплетающих за обе щеки сырники, с надеждой спросил Тобольд.

– Сытно, – коротко резюмировал Фостен и отложил вилку. – Я остановлюсь.

– Дорогой муж, не надо останавливаться! Ешьте досыта! – выразительно изогнув брови, намекнула я, что не позволю оставить меня одну во время пытки едой.

– Вы тоже, госпожа Мейн, – отозвался он.

– Мне, в отличие от вас, уважаемый супруг, надо следить за фигурой, – улыбнулась я. – Иначе корсет будет жать.

– Ты не носишь корсеты.

– Какой ты внимательный, – буркнула я.

Подначивая друг друга, мы проглотили еще по паре кусочков. Насладившись занимательным зрелищем того, как хозяева жуют кулинарный шедевр, с самым довольным видом Тобольд протянул:

– Я вас оставлю. Приятного аппетита!

Когда за ним тихонечко закрылась дверь, я немедленно положила вилку в тарелку, утопив острые зубцы. Фостен, скривившись от непритворного отвращения, сделал глубокий глоток вина, видимо, проталкивая внутрь последний комок.

– Кто-то должен ему сказать, что существуют кулинарные книги, – вздохнула я, бросая на стол салфетку.

– Обычно он готовит съедобно, но ты его действительно вдохновляешь, – насмешливо прокомментировал Фостен.

– Дай угадаю: хорошего повара вместе с каретой и лошадьми увезла твоя последняя жена?

– Сам ушел, – хмыкнул он.

– Почему?

– Потому что, в отличие от моей нынешней супруги, повар не выходил замуж за мой замок, – с насмешкой прокомментировал Фостен и отсалютовал бокалом: – За брачные соглашения.

Вот уж не думала, что его заденет правда!

Попрощались мы между тем по-соседски: вежливо раскланялись и пожелали друг другу хорошего вечера. Вернее, его остатка, который я провела за разбором одного из сундуков с мелочами, чем едва не довела Раису до слез. Она причитала, что негоже госпоже выполнять работу служанки.

В конечном итоге я согласилась на чай с печеньем и, пока горничная унеслась на кухню, открыла книгу по домоводству. Как назло, попалась глава о приемах на много персон. Не щадя сидящих на диетах читательниц, автор во всех подробностях рассказывал о вариантах меню для банкета и увлеченно живописал, насколько изящны на вкус песочные корзиночки с паштетом из гусиной печенки. Сразу видно, что работал на голодный желудок!

А Раиса с чаем все не шла… Закрыв книгу, я отправилась на кухню разыскивать горничную и, возможно, кастрюльку «Ивонны в соусе». Если подумать, моя бабуля когда-то была права: не бывает невкусной еды, есть недостаточно голодные люди.

Горничная вовсе не потерялась в замке, а металась возле большой плиты с шестью темными дырчатыми блинами, чем-то отдаленно напоминающими конфорки.

– Окаянный очаг не загорается! – всплеснула она руками.

– А где Тобольд? – не поняла я, куда делся повар.

– Давно ушел к себе, – пожаловалась Раиса. – Придется его разбудить. Как очаг-то зажечь? Тут нет окошка для щепок.

Видимо, в замке колдуна кухонная «техника» была магической.

– Не надо нам Тобольда! – скомандовала я, вдруг почуяв редкий шанс нормально поесть и не обидеть ранимого кулинарного творца. – Что же мы, какую-то плиту не укротим?