Американо-мексиканская война

28 октября 1835 года произошло первое более-менее серьезное сражение войны за независимость Техаса – сражение при миссии Консепсьон, где 90 повстанцев Джеймса Боуи и Джеймса Фэнина успешно отразили атаку 275 солдат Угорчеа, потеряв всего одного человека. Мексиканцы недосчитались нескольких десятков солдат. 12 октября 600 человек под командованием Стивена Остина (которого впоследствии сменил Эдвард Бёрлесон) подошли к столице – городу Сан-Антонио – и взяли его в осаду. Город обороняли 1200 солдат мексиканской армии под командой генерала Мартина Перфекто де Коса, родственника Санта-Анны, которого тот послал усмирить непокорных смутьянов.

В ноябре делегаты от разных муниципалитетов Техаса собрались в Сан-Фелипе и учредили так называемое консультационное правительство. Они выступили за автономию Техаса в составе Мексики и избрали губернатором авторитетного Генри Смита. Несмотря на первые успехи, дела у техасцев обстояли далеко не так радужно. Техасские вооруженные силы не имели никакого общего командования, офицеры препирались по пустякам, солдаты отказывались подчиняться приказам. Многие, решив, что дело уже сделано, начали возвращаться по домам. Остин обнаружил, что к числу его несомненных талантов военное дело не относится, и почувствовал облегчение, когда его отправили в США для переговоров о займах и помощи. После решительного штурма 11 декабря капитулировал Сан-Антонио, став еще одной победой в копилке повстанцев, но с организационной точки зрения в новоиспеченном государственном образовании творилась настоящая анархия. Правительство понимало, что необходимо объединить армию под общим началом, и избрало главнокомандующим Сэма Хьюстона, бывшего губернатора Теннесси, старого боевого товарища Эндрю Джексона, с которым он сражался против индейцев в 1814 году.

Наступление Санта-Анны

А тем временем Санта-Анна готовил карательную экспедицию. Взяв несколько займов под непомерные проценты, он едва сумел набрать 6000 человек, чего, впрочем, должно было хватить, чтобы разгромить еще менее многочисленные иррегулярные техасские войска. Однако армия Санта-Анны была плохо обучена, еще хуже оснащена, а медицинская служба отсутствовала в ней как класс, что впоследствии привело к огромным небоевым потерям. Большинство солдат были насильно завербованы на службу, но было в ней и большое количество осужденных преступников, которые предпочли службу в армии тюремному сроку. В декабре 1836 года это, с позволения сказать, воинство начало поход против мятежного штата. С подачи Санта-Анны мексиканский Конгресс объявил повстанцев вне закона и постановил считать всех сражавшихся против мексиканской армии преступниками, на которых не распространяются законы и обычаи войны.

(12) Война за независимость Техаса

Санта-Анна предпринял наступление по двум направлениям: генерал Хосе Урреа с 550 солдатами двинулся вдоль побережья Мексиканского залива, в то время как сам Эль президенте с основными силами наносил главный удар по Сан-Антонио – честь его семьи требовала отомстить за сдачу города. Единственными техасскими солдатами в Сан-Антонио были 100 человек полковника Джеймса Нилла, занимавшие старую католическую миссию Аламо, превращенную в кое-как укрепленный форт. В январе 1836 года туда прибыли небольшие подкрепления под командованием Джеймса Боуи, подполковника Уильяма Трэвиса, а также группа добровольцев во главе с героем фронтира и бывшим конгрессменом Дэви Крокеттом. 11 февраля полковник Нилл покинул форт, дабы изыскать дополнительные подкрепления. В его отсутствие оборону миссии взяли на себя Трэвис и Боуи.

Трэвис и его люди не были самоубийцами и не собирались героически погибать, защищая Аламо. Они рассчитывали продержаться до подхода Нилла с подкреплениями, которые смогут деблокировать форт. Однако Санта-Анна появился под стенами Аламо уже 22 февраля 1836 года во главе полуторатысячного войска. Защитников форта было всего 250 человек, включая гражданских. Санта-Анна поднял красный флаг, который означал, что пощады повстанцам не будет. Трэвис созвал собрание и объявил, что все желающие могут уйти, если считают, что смогут прорваться через мексиканские линии, но только один мужчина и несколько женщин приняли его предложение. Вскоре к Санта-Анне прибыли дополнительные войска, доведя численность его армии до двух тысяч человек.

Самое интересное, что Санта-Анне вовсе не нужно было штурмовать Аламо. Его артиллерия, которая должна была прибыть в ближайшее время, легко пробила бы тонкие стены форта. Его разведка сообщила, что вражеских подкреплений поблизости нет, а у защитников, ослабленных дизентерией, осталось мало еды и питьевой воды. Однако Наполеон Запада приказал начать штурм ранним утром 6 марта, чтобы возможная капитуляция техасцев не лишила его славной победы. Несмотря на тяжелейшие потери, мексиканским солдатам удалось прорваться внутрь форта и перебить всех защитников. Последние полдюжины техасцев были взяты в плен благородным мексиканским офицером, который намеревался сохранить им жизнь. Но непреклонный Санта-Анна, который появился в Аламо только после окончания боя, приказал казнить всех пленных. Повинуясь приказу генерала, мексиканские солдаты зарубили несчастных саблями. Лейтенант Хосе Энрике де ла Пенья, который был восхищен храбростью противника и презирал своего собственного командира, вспоминал, что техасцы "умерли, не жалуясь и не унижаясь перед своими палачами". В итоге, почти все защитники Аламо погибли – Санта-Анна пощадил лишь нескольких женщин и двух чернокожих рабов. Потери атакующих были довольно ощутимыми и составили, по разным данным, от 400 до 600 человек.

Санта-Анна был доволен – его армия одержала победу, а на потери ему было, в общем-то, наплевать. После взятия столицы Техаса он не сомневался, что повстанцы полностью деморализованы, и с мятежом будет покончено в самое ближайшее время. Однако он сильно ошибался. Техасцы и не думали сдаваться, а ничем не оправданная жестокость диктатора как раз наоборот разожгла в них жажду мести и решимость бороться до конца. Однако давайте на время покинем нашего новоиспеченного Наполеона и посмотрим, как обстояли дела у генерала Урреа.

Его отряд уверенно продвигался вдоль побережья, практически не встречая сопротивления. 27 февраля он с легкостью разбил небольшой техасский отряд у Сан-Патрисио, а 15 марта выбил повстанцев с укрепленных позиций у Рефухио. Урреа продолжал преследовать отступающего неприятеля и 19 числа настиг их у Колето. Техасцам под командованием Джейсма Фэнина удалось отразить несколько атак неприятеля, но они были истощены долгим маршем, и у них не хватало воды, чтобы напоить раненых и охладить орудия. Наутро, увидев, что к Урреа подходят подкрепления, Фэнин принял решение сдаться. Мексиканский генерал пообещал ему, что с его людьми будут хорошо обращаться и повел колонну пленных в ближайший городок Голиад. Зная о приказе Санта-Анны не щадить пленных, он предпочел попросту не брать на себя такую ответственность и вскоре покинул город, хотя, к его чести, и написал письмо президенту с просьбой сделать в данном случае исключение. Надо ли говорить, что на Санта-Анну ходатайство генерала не произвело никакого впечатления – он не собирался отступать от своего слова и приказал казнить всех попавших в плен при Колето. 27 марта 445 техасцев были расстреляны, лишь 28 счастливчикам удалось притвориться мертвыми и избежать сей печальной участи. В историю это постыдное событие вошло как Голиадская резня.

Такая ничем не обусловленная жестокость, абсолютно ненормальная для Америки начала XIX века, вызвала просто шквал ярости не только в самом Техасе, но и в Соединенных Штатах. Оно и понятно, ведь большинство из погибших при Аламо и Голиаде были американцами – либо недавно поселившимися в Техасе, либо вызвавшимися помочь своим друзьям и родственникам. Если до этих событий большинство жителей Штатов относилось к событиям в Техасе со сдержанным сочувствием, то теперь многие из них горели желанием отомстить за своих соотечественников, и, как следствие, армия Сэма Хьюстона, возглавившего основные техасские силы, серьезно пополнилась за счет добровольцев. Тем не менее, ситуация для новоиспеченной республики (на конвенции 2 марта делегаты абсолютным большинством голосов приняли декларацию о независимости Техаса) оставалась крайне серьезной. Силы Санта-Анны превосходили войска Хьюстона числом почти в 6 раз! Техасский главком понимал, что его единственный шанс – отступать в лесистые северо-восточные части страны, растягивая линии коммуникации противника и ожидая своего шанса. И такой шанс ему представился.

Сан-Хасинто и рождение одинокой звезды

19 апреля 1836 года Санта-Анна со своей потрепанной форсированными маршами армией настиг неприятеля у окрестностей города Линчбурга возле слияния рек Сан-Хасинто и Баффало Байу. Хьюстон расположил свои войска спиной к реке Баффало в дубовой роще, чтобы скрыть свою численность и обеспечить укрытие для стрелков. Диктатор решил, что дело в шляпе – противник прижат к реке, отступать ему некогда, а потому можно остановиться, дождаться подкреплений и спокойно планировать атаку. Только вот место было выбрано крайне неудачно – лагерь разбили на открытой местности, где его армия была как на ладони. Утром 21 числа к нему пришли подкрепления под командованием Мартино Перфекто де Коса, доведя таким образом численность мексиканских войск до 1200 – 1500 человек (точное число неизвестно). Техасская армия серьезно уступала своему противнику– она насчитывала не более 800 солдат, однако у нее были свои преимущества – сильная позиция на местности и высочайший боевой дух. Солдаты Хьюстона устали от бесконечного отступления и жаждали мести за кровь своих товарищей.

(13) Битва при Сан Хасинто

Несмотря на то, что большинство командиров в армии Хьюстона высказалось за пассивное ожидание атаки противника в надежде воспользоваться преимуществом местности, техасский генерал понимал – нужно атаковать, ведь лучшего шанса расправиться с Санта-Анной может больше не представиться. Ненавистный враг здесь, и с ним всего лишь часть его армии – Бонапарт в миниатюре умудрился еще раз разделить свои силы, чтобы контролировать как можно большую территорию, и тем самым совершил классическую оперативную ошибку. Наметанный глаз старого вояки тут же оценил все недостатки позиции неприятеля – мексиканцы расположились на бивак в чистом поле, но перед их лагерем был небольшой холм, который мог скрыть линии атакующих. К тому же, беспечные командиры Санта-Анны даже не выставили часовых – мысль о том, что повстанческий сброд способен на активные действия, даже не приходила им в голову. Хьюстон приказал сжечь единственный мост через реку, чтобы ни у одной из армий не было пути к отступлению – все должно было решиться здесь и сейчас.

В полчетвертого пополудни, произнеся перед солдатами пламенную речь, в которой он призвал их мстить за павших соотечественников, Хьюстон скомандовал общее наступление. Скрытно перейдя поросшее высокой травой поле, техасцы с криками "Помни Аламо!" и "Помни Голиад!" внезапно атаковали лагерь зазевавшегося противника. Сделав всего один залп, они бросились в рукопашную на ничего не подозревавших мексиканцев, и те не смогли оказать вообще никакого сопротивления. Санта-Анна и его генералы пытались навести хоть какое-то подобие порядка в полном хаосе, который охватил их войско, но тщетно – армия фактически перестала существовать, превратившись в неуправляемую толпу, которая стала разбегаться кто куда. Некоторые мексиканские солдаты попытались уйти через ближайшее болото в сторону озера Пегги, но техасские стрелки, расположившиеся по его берегам, безжалостно расстреливали их из нарезных ружей. В итоге сражение превратилась в натуральную бойню – 650 мексиканцев было убито, 208 ранено и 300 попало в плен. Техасцы недосчитались всего лишь 11 человек убитыми и 30 ранеными, включая самого Хьюстона, возглавлявшего атаку.

План Хьюстона сработал блестяще – успех техасской армии действительно был грандиозным. Однако он был омрачен одним весьма тревожным обстоятельством – Санта-Анну нигде не могли найти. Войска диктатора не были единственными мексиканскими силами в Техасе – у генералов Урреа и Фелисолы в распоряжении было еще 4000 солдат, и если Санта-Анна сумеет добраться до них, то повстанцам явно не поздоровится. Но куда же он делся?

Видя, что дело запало керосином, Скверный карлик (как называли его враги) счел, что самое разумное – это сделать ноги, и поскакал к единственному мосту через Сан Хасинто. Каково же было его разочарование, когда он увидел, что никакого моста там больше нет. Однако наш герой не растерялся – Эль президенте переоделся в форму рядового драгуна и скрылся на болотах. На следующий день техасские солдаты его нашли, но поначалу не узнали Его превосходительство в столь жалком облачении. Санта-Анну сдали собственные же подчиненные, уставшие от откровенно скотского к ним отношения – когда его привели в лагерь, они тут же указали на своего бывшего главкома, которого немедленно отвели к Хьюстону.

Большинство техасских солдат требовало расстрелять негодяя на месте, но тот умолял пощадить его и обещал приказать всем мексиканским войскам покинуть территорию Техаса. Он написал письмо генералу Висенто Филисоле, чтобы тот отступил в район Сан-Антонио и ждал дальнейших указаний. Генерал Урреа умолял Филисолу не слушать опозоренного диктатора и продолжать войну, но, учитывая деморализованное состояние войск, плохое снабжение и отвратительную погоду – весенние дожди превратили и так немногочисленные дороги в непроходимые болота – тот решил не искушать судьбу и выполнил приказ. Санта-Анна провел в плену три недели, все это время ведя переговоры с Хьюстоном и временным президентом Техаса Дэвидом Бёрнеттом. В итоге, 14 мая 1836 года были заключены так называемые Веласкские соглашения, согласно которым все военные действия немедленно прекращались, мексиканские войска отводились за Рио Гранде, пленные освобождались, а Санта-Анне гарантировалось право безопасного прохода в Веракрус. Помимо официальной части соглашений были и тайные – Санта-Анна обязывался ходатайствовать перед Конгрессом о признании независимости Техаса и установлении границы по Рио Гранде.

Когда вести о разгроме при Сан-Хасинто достигли Мексики, страна погрузилась в траур, повсюду были приспущены национальные флаги, а имя Санта-Анны было покрыто несмываемым позором (или так на тот момент казалось). Конгресс объявил подписанные президентом соглашения филькиной грамотой, ведь, во-первых, он не имел права единолично их подписывать, а во-вторых, на тот момент он находился во вражескому плену. Что же касается самого незадачливого диктатора, то, естественно, он тут же был смещен с поста президента, и в Мексике в очередной раз началась грызня за власть. Однако это был далеко не конец карьеры эксцентричного пройдохи, в чем мы еще непременно убедимся. Филисола был раскритикован за свое решение отступить из Техаса и заменен на Урреа. Тот быстро собрал новую армию, восстановив ее численность до предвоенных шести тысяч, и был готов вновь двинуться в поход на север. Однако восстания федералистов, охватившие на тот момент страну, заставили его заниматься в первую очередь этими, более насущными проблемами. Фактически война была окончена, но официально Мексика так и не признала независимость мятежного штата, что в дальнейшем обязательно сыграет свою роль в описываемых нами событиях.

Народ Техаса ликовал. Несмотря на серьезное неравенство в силах, новорожденной республике удалось отстоять свою независимость, фактически повторив подвиг своего старшего северного брата, пусть и в меньшем масштабе. В сентябре 1836 года она получит собственную конституцию, написанную, что неудивительно, по образу и подобию Конституции США, а в октябре триумфатор при Сан-Хасинто Сэм Хьюстон будет практически единогласно избран первым президентом Республики Техас. Однако все понимали, что Мексика так просто не оставит свою бывшую территорию в покое, и нужно предпринять какие-то шаги, чтобы обеспечить безопасность страны.

Уже во время революции техасцы поддерживают самые тесные отношения с президентом Эндрю Джексоном, который даже посылал на границу Техаса и Луизианы войска, таким образом недвусмысленно намекая мексиканцам, на чьей он стороне в этом конфликте. Разумеется, сам Джексон и его союзники из числа крупных южных землевладельцев давно бросали свои жадные взгляды на эту территорию. Да и в самом Техасе все чаще раздавались голоса в пользу объединения со своими братьями по ту сторону границы. Однако пока об аннексии Техаса не могло было быть и речи. Даже официальное дипломатическое признание республики было осуществлено Джексоном в последний день своего срока. Но почему? Как так вышло, что обычно столь радикальный Джексон решил здесь не торопить события? Все очень просто – он готовился к выборам. Не к своим – подобно своим предшественникам идти на третий срок он не собирался – но ему просто необходимо было привести на высший пост в стране своего человека.

Глава 4. Аннексия Техаса

Итак, война за независимость Техаса была окончена, и на карте Северной Америки появилась еще одна страна. Новорожденная республика, естественно, попыталась тут же установить отношения со своим северным соседом. Однако американцы, хотя и сочувствовали своим братьям по ту сторону границы, отнюдь не спешили ни с признанием Техаса в качестве независимого государства, ни, тем более, с принятием его в состав Союза. Но почему? Ответ прост – выборы.

Ван Бюрен или "третий срок" Джексона

Шел ноябрь 1836 года. Заканчивался второй президентский срок Эндрю Джексона, и Соединенным Штатам нужно было определяться, каким курсом страна будет двигаться дальше. В первой главе мы уже рассказывали обо всех политических и экономических противоречиях эпохи Джексона, напомним лишь, что под конец его второго срока он все чаще и чаще начинает сталкиваться с серьезной оппозицией как со стороны Севера, так и с Юга. Подобно своим предшественникам, он не собирается идти на третий срок и выдвигает в качестве своего протеже вице-президента Мартина ван Бюрена. Уроженец Нью-Йорка голландского происхождения (именно нидерландский язык был для него родным), ван Бюрен представлял северное крыло Демократической партии, обеспечивая Джексону определенную поддержку в регионе, который издавна соперничал с лидировавшим в те времена в американской политике Югом. Не пользуясь авторитетом и харизмой Джексона, он всегда был в тени и занимался в основном черновой работой, к коей Старый Орех был явно не расположен. В отличие от своего шефа, он никогда не славился прямотой и построил свою политическую карьеру на умении находить компромиссы и договариваться, при этом никогда не давая никаких обещаний и не делая категоричных заявлений. Как-то раз один сенатор поспорил, что сможет заставить его однозначно согласиться с его утверждением. "Согласны ли Вы, что солнце встает на востоке?", – спросил его сенатор. "Не знаю, сэр, я всегда просыпаюсь после рассвета", – ответил голландец. Возможно, ван Бюрен и не был сильным кандидатом, но, на счастье демократов, у их противников кандидата не было вовсе.

Виги, пришедшие на смену Национальным республиканцам, пока еще были скорее рыхлой коалицией разнообразных политических сил, нежели полноценной партией с четкой программой. Не имея однозначного лидера (Клей станет им позже), виги решают выставить против ван Бюрена аж четырех человек, надеясь, что тот не сумеет набрать квалифицированного большинства и всё решится голосованием в Конгрессе, как при выборах Адамса-младшего. А вот как раз сильные конгрессмены-то у вигов были – в Палате представителей Клей, Уэбстер и другие вполне могли склонить чашу весов в свою пользу. Их план почти удался, однако ван Бюрен смог забрать ключевой штат Пенсильвания (да, он был таковым уже тогда) и одержал победу. Джексон, уже не опасаясь давления со стороны оппозиции, 3 марта 1837 года, в последний день своего срока, официально признал Республику Техас в качестве независимого государства и на следующий день передал бразды правления своему преемнику.

(14) Мартин (Маартен) ван Бюрен, девятый президент США

Заняв президентское кресло, ван Бюрен практически сразу же столкнулся с серьезным экономическим кризисом, известным как Паника 1837 года. Спекулятивный бум на земельном рынке, падение цен на хлопок и отток британских инвестиций привели к резкому снижению зарплат, росту безработицы и приостановке экспансии на Запад. Здесь в дело должен был бы вступить Центральный банк, но мы помним, что Джексон уничтожил его, и парировать первую серьезную депрессию в истории США было некому.

Ван Бюрен попытался справиться с экономическим кризисом паллиативными методами – путем создания независимой казначейской системы, согласно которой федеральные средства изымались из частных банков и передавались в специальные казначейские отделения. Фактически это был хорошо знакомый нам федеральный резерв, только распределенный. В дальнейшем эта структура будет прекрасно работать аж до начала XX века, но тогда она была еще довольно сырой, и ее принятие активно блокировалась вигами и оппозиционными демократами.

В остальном же ван Бюрен стремился сохранить курс своего предшественника и в полном соответствии со своим политическим кредо не принимал никаких серьезных самостоятельных решений – он практически не затрагивал проблему рабства, желая сохранить существующий статус-кво, поддерживал программу насильственного переселения индейцев со своих земель, а во внешней политике не предпринимал никаких резких шагов и даже слышать не хотел о присоединении Техаса. Тут его как раз можно понять, ведь если бы Техас присоединился к Союзу, то он однозначно бы вошел в него на правах рабовладельческого штата, а это могло в одночасье разрушить все достижения великого компромисса Монро. Более того, территория Техаса была просто огромной, и влиятельные южные политики вполне могли бы в дальнейшем "нарезать" из него несколько небольших штатов. И чем тогда парировать такое усиление рабовладельцев в Конгрессе? Нет, на такие риски Маленький Волшебник, как звали ван Бюрена, пойти был не готов.

В целом президентский срок ван Бюрена нельзя назвать провальным – большинство проблем досталось ему по наследству от Джексона – но неспособность к решительным действиям, особенно в экономике, больно ударила по его шансам на выборах 1840 года. На фоне оппозиции к инертной политике действующего президента значительно усилились виги, и к следующей избирательной кампании они уже подошли во всеоружии. В качестве кандидата они выставили Уильяма Генри Гаррисона, боевого генерала, победителя Конфедерации Текумсе и героя Войны 1812 года. На фоне всеобщего кризиса и разочарования в политике демократов, Гаррисон буквально громит действующего президента со счетом 234-60, набрав большинство голосов как на Севере, так и на Юге.

Трагическая случайность

У Гаррисона были все задатки решительного, грамотного и мудрого политика. Имея за плечами большой военный опыт, он привык нести ответственность за свои решения, чем разительно отличался от осторожного ван Бюрена. Более того, это был настоящий вирджинский джентльмен с отличным образованием и прекрасными манерами, что очень импонировало старожилам. Казалось, вернулись славные времена Джефферсона и Монро. Немаловажно было и то, что его партия полностью контролировала Конгресс, что должно было сильно облегчить претворение его идей в жизнь. Гаррисон имел все шансы стать одним из самых выдающихся президентов и оставить значительный след в истории страны, но судьба распорядилась иначе. Президентский срок Уильяма Генри Гаррисона стал самым коротким в истории Соединенных Штатов.

У Гаррисона был, пожалуй, всего один серьезный недостаток – возраст. Он вступил в должность, когда ему было уже 68 лет, и его здоровье было подорвано годами военной службы и жизни на фронтире. Спустя всего несколько дней со дня инаугурации Гаррисон заболел пневмонией и вскоре умер от последствий болезни и неадекватного лечения, пробыв в должности всего 30 дней. Согласно Конституции, президентское кресло занял вице-президент Джон Тайлер. Как и Гаррисон, он был родом из Вирджинии, но на этом их сходство заканчивалось. Изначально демократ и сторонник Джексона, Тайлер разошелся с ним во взглядах во время нуллификационного кризиса и примкнул к новообразованной партии вигов, при этом совершенно не разделяя их взглядов касательно централизованной финансовой системы и федеральных расходов на инфраструктуру. Немудрено, ведь это был профессиональный карьерист, который легко менял политический лагерь, если считал это выгодным для себя. Его включение в избирательный бюллетень было сугубо компромиссным внутрипартийным ходом, и виги абсолютно не предполагали, что ему придется принимать серьезные самостоятельные решения. После того как Тайлер наследовал почившему Гаррисону, Клей и другие видные представители партии решили, что теперь у них есть карманный президент, который во всем будет следовать их советам. Они жестоко ошибались.