Женщина в оранжевых одеждах

Кошка глубоко вздохнула. Сидеть до пенсии, перебирать бумажки? После того как она узнала, что привычный мир не таков, как кажется? Это совсем не в её характере. Утром она была твёрдо уверена, что хочет двигаться дальше, но после того, как Лирый напомнил о её семье – она снова засомневалась.

Мужчина аккуратно взял её руку в свою и слегка сжал. Он никогда до этого не прикасался к ней вне тренировочного зала, и Кошка слегка сжалась от этого прикосновения. Чтобы скрыть неловкость, она спросила:

– Теперь я сомневаюсь в своём решении… Расскажи мне, почему мы не знаем ничего о … других существах? Я начну изучать после того, как соглашусь?

Лирый отпустил её и отвёл глаза:

– Таковы местные порядки. Правая рука не знает, что делает левая. Это нужно для того, чтобы информация не просочилась в остальной мир. Каждый знает ровно столько, сколько ему нужно для работы, ни больше, ни меньше. А перевёртыши вообще особо не нуждаются в знаниях. О цели нам говорят по прибытии на точку. Информацией владеют только высшие чины при погонах.

– А Грачёв почему так много знает? – не выдержала Кошка.

– Михаил Семёнович – это другое. Он на особом счету. У него было десятки возможностей на повышение, но майор считает, что в таком случае не сможет работать «на земле», а он очень любит сам лично выезжать на самые сложные задания, – подбирая слова, ответил Лирый.

«Самые сложные задания», – эхом прозвучало у Кошки в голове. Если он сам лично приехал в Сибирский городок для того, чтобы вытащить её из той истории, значит, это было «самое сложное задание»?

Воспоминания против воли пронеслись у Кошки перед глазами: тяжёлый развод и измена мужа. Свекровь, которая её поддерживала, и шесть лет беспросветной тоски. Её отдушина – поисковый отряд. И безграничное чувство азарта и ликования, когда она выходила в лес искать пропавших людей. Очередной пропавший ребёнок, но с этими поисками пошло что-то не так. Женщина, выехавшая из леса на лошади. Уже тогда каким-то внутренним чувством Кошка поняла, что она не совсем человек. Знакомство с перевёртышами. Смертельная ловушка и Грачёв, который вовремя пришёл ей на помощь. Первое обращение. После той истории Кошка несколько месяцев провела в больнице – и вот она здесь.

Да, она не может каждый день быть рядом с детьми, но и Родина щедро платит за службу: Андрюша поступил в выбранный колледж без экзаменов, Марьяша всё лето проводит в лучших лагерях на море, приезжает оттуда счастливая, привозя запах соли и ветра в волосах. Родители сделали ремонт, свекровь лечится в больницах столицы… Большая ли это плата за то, что она может их обнять раз в месяц?

Она представила, как с одного боевого выезда сможет купить папе поддержанную иномарку, а он, её молчаливый бирюк, будет бубнить сурово: «не надо было». Потом купит родителям домик на море, и они будут всё лето есть сочные фрукты, а загорелые дети тайком сбегать на местную дискотеку.

Служи Родине без остатка, и она будет служить тебе.

Кошка потёрла лицо, посмотрела Лирому в глаза и твёрдо произнесла:

– Я готова.

– Воля твоя, – поднял он руки вверх, показывая, что сдаётся.

– Что мне следует знать? – деловито спросила Кошка, переходя к делу.

– Первое: выезд ЧСС. Помнишь, что это значит? – из голоса Лирого мгновенно пропали дружеские ноты и появился тон командира.

– Человек – Собака – Собака, – заученно отрапортовала Кошка.

– Молодец, – кивнул Лирый, – твой напарник я, а наш человек не перевёртыш. Что это значит? – он продолжил экзаменовать.

– Если мы хотим что-то срочное передать человеку – специальным знаком оповещать, что есть необходимость перевернуться. Убедиться, что вокруг нет камер, людей или иных средств наблюдения. Желательно выбрать укромное место, перекинуться, сделать доклад и вернуться в протокольную форму.

– Умничка. Точка – лесополоса. Задача – найти труп. По идее, информацию получаем по прибытии, но так как это твоё первое задание, мы решили сделать исключение и дать время подготовиться, – резюмировал Лирый тихим голосом, будто подчёркивая, что всё должно храниться в секрете.

– Кто наш человек? – не выдержала Кошка.

– Я не знаю, – честно ответил ей Лирый, глядя в глаза, – но чую, что это непростое задание. Совсем не простое. Пожалуйста, будь начеку каждую минуту, – добавил он тихо, поднял руку, будто хотел коснуться её, но вместо этого повернул ладонь, и Кошка увидела блестящий серебристый блистер.

– Что это? – она боязливо приняла подарок.

– Линзы. Разработаны специально для тебя. Пока ты ждёшь квоту на операцию, можешь пользоваться. В них можно переворачиваться.

Она благодарно кивнула, а Лирый развернулся и пошёл к корпусу, остановился и бросил через плечо:

– Сегодня вечером присяга, затем торжественный ужин, а утром выезд. У тебя четырнадцать минут прогулки, подумай ещё.

Кошку бросило в жар и перехватило дыхание. Обычно присягу готовят несколько недель, а здесь такая спешка! Она надеялась, что успеет съездить домой и предупредить родителей. Женщина в оцепенении уставилась перед собой невидящим взглядом. Паника нарастала, хотелось бросить всё и бежать. С огромным трудом она взяла себя в руки и, не дожидаясь конца прогулки, поспешила в свою комнату. Здесь привычнее и спокойнее, чем там, где на тебя уставлены сотни безликих стёкол огромного корпуса.

– Давай рассуждать логически, – сказала она сама себе вслух. – Спешка значит только одно: задание сверхсрочное, и Грачёв посчитал, что мой лесной опыт сейчас пригодится. Поэтому формальности утрясают так быстро. Я давно решила для себя, что хочу вступить в отряд полноценно. Какая разница – сейчас или через две недели. На задании со мной будет Лирый. Опытнее его никого в отряде нет. Мне останется только не напортачить и действовать по инструкции. Ну и держаться поближе к нему. Наблюдать, перенимать опыт. Может, однажды и я возглавлю отряд…

Женщина подошла к зеркалу, посмотрела в свои зелёные, с тёплой ореховой ноткой, глаза и пошла принимать душ. Нужно вечером быть при параде.

Глава 2

Наши дни

Кошка

Присяга прошла быстро и как-то скомканно. Не помогли даже украшение большого торжественного зала и весь отряд, выстроенный в парадной форме. Сама Кошка, с аккуратной причёской и макияжем, чувствовала себя нелепо. С радостью покончили с официальной частью, перешли к торжественному ужину, но даже шампанское, открытое по особому случаю, не спасло ситуацию. Разговор не клеился. Кошке казалось, что остальные на неё странно смотрят. Ещё эти новые линзы, к которым она никак не могла привыкнуть. Рука тянулась по привычке поправить невидимые очки, и она то и дело попадала в глаз.

С облегчением вернувшись в свою комнату, она забралась под одеяло и решила вычеркнуть этот день из памяти.

– Буду считать, что этот цирк – плата за возможность выезжать, – пробубнила она, засыпая.

***

Всю ночь ей снились кошмары. Чёрные кляксы закрывали небо, пожирая звёзды, а по земле текли раскалённые волны лавы. Чистым оставался лишь один холм, на вершине которого стояли четыре человека. Впереди них была женщина в ярко-оранжевом одеянии. Больше ничего рассмотреть не удалось.

Кошка, видимо, металась во сне, потому что проснулась на смятых, мокрых простынях.

Сон всё утро не шёл из головы. Кошмары у неё были и раньше, и каждый раз они не предвещали ничего хорошего.

Она приняла душ и рассеянно собиралась, хватаясь то за одну вещь, то за другую, пока в дверь не постучали.

Кошка бездумно дёрнула за ручку. В коридоре стоял Лирый. По его вытянувшемуся лицу она поняла: что-то не так. Осмотрела себя и заметила, что застегнула блузку только наполовину. Вспыхнула краской и принялась судорожно прикрывать декольте.

– Мы опаздываем, – отведя глаза и откашлявшись, сказал Лирый.

– Вот чёрт! – воскликнула Кошка и принялась быстро запихивать оставшиеся вещи в сумку. Наспех застегнула её и пошла к дверям, показывая, что готова.

Лирый снова кашлянул и кивнул на блузку.

Кошка поняла, что перепутала пуговицы, и застегнула так, что на уровни груди зияла дыра.

– Нервничаешь? – попытался сгладить ситуацию мужчина.

– Ага, – честно призналась Кошка.

– Ничего, бывает. Все проходят через боевое крещение, и редко у кого оно бывает гладким. Пойдём, – он жестом показал на лифт.

Спустя пару минут они сели в тонированный микроавтобус. На заднем сидении уже находился мужчина, напоминавший рыбака. В засаленной камуфляжной куртке, такой же панаме и тренировочных штанах.

– Михаил Семёнович?! – первым узнал его Лирый. – Какой приятный сюрприз.

«Грачёв? Почему он сам?» – застучало в голове у Кошки. Тревога подкатила к горлу и скрутила живот.

– Конечно! Как я мог пропустить первый выезд нашей милой дамы? Я своего рода её крёстный, – ответил майор шутливо, намекая на то, что это он её спас и привёл сюда.

– Ну, значит, поездка гарантированно будет нескучной, – пошутил в ответ Лирый.

Кошка молчала, потрясённая. Грачёв крайне редко выезжал на задания с перевёртышами, предпочитая работу в одиночку. Что это значит? Во что же она ввязалась?

Когда микроавтобус тронулся, Грачёв сразу перешёл к делу:

– Пока мы едем, я введу вас в курс. Наша задача федерального масштаба, – он сделал паузу, ожидая реакцию.

Лирый присвистнул, а Кошка покачала головой: это полный бред! Кто берёт новичка на задачу высшего приоритета? Они что, проверяют её?

Будто отвечая на невысказанный вопрос, Грачёв повернулся к ней:

– Тебя мы привлекли исключительно как специалиста по лесным поискам. Мне нужен был человек изнутри, но при этом с твоим опытом. Твоё присутствие будет минимальным, после чего ты вернёшься в корпус, – Кошка кивнула, и он продолжил:

– Итак, у нас образовалась небывалая волна преступности. В частности, активизация серийных маньяков. Мы склоняемся к тому, что сейчас их порядка четырнадцати человек. Действуют в разных регионах, никакого сходства между способами, жертвами и инструментами мы не нашли. Признаки секты тоже не прослеживаются, но вычислили троих. Все они покончили с собой при попытке захвата.

Он сделал паузу, а Лирый спросил:

– Они люди?

Намекая на то, имеют ли маньяки какие-то сверхспособности.

– Этого мы не знаем… – задумчиво ответил Грачёв.

Лирый смутился. Всем известно, что майор – нюхач. Он может отличить уровень способностей по запаху даже посмертно.

– Количество людей, которые одновременно совершают такие зверские преступления, в несколько раз превосходят предыдущие статистики по преступности. И они всё продолжают прибывать, – добавил он, глядя в окно.

– Наша задача? – спросил Лирый.

– Нам нужно найти жертву одного из них. По заявлениям родственников, четыре незнакомых друг с другом молодых человека пропали, возвращаясь с электрички через лесополосу. Это произошло в разные дни, но в течение недели, поэтому спохватились не сразу. Найдём тела, возможно, найдём улики, – заключил Грачёв.

– Почему обычные собаки не справились? – робко спросила Кошка.

– Наша милая леди, как всегда – не в бровь, а в глаз. Все жертвы были найдены случайно. Собаки не чуют запах их трупов. И я не чую… – добавил он тихо.

Повисло молчание. Мёртвые, которые не пахнут? Что это за чудеса?

– Везде прослеживается нечеловеческий след, – подвёл очевидный итог Лирый.

– Да, именно поэтому это дело досталось нам… Действовать надо быстро. В общей сложности жертв, которых мы уже нашли, более тридцати. Скоро это просочится в прессу и начнётся паника, – кивнул Грачёв.

– То есть у них один источник заражения, – догадалась Кошка.

– Объясни свою мысль, – попросил Лирый.

Она потянулась поправить очки, и рука наткнулась на пустоту: «Чёрт, опять забыла, что я в линзах»:

– Ну, если все убийцы действуют по-разному, но до этого они были простыми людьми, и вдруг внезапно начали резать направо и налево. Их не могут поймать, а жертв – найти, значит, они где-то в одном месте получили какую-то штуку или заразились чем-то.

– Именно поэтому мы едем в предполагаемую точку, где могли в последнее время бывать все вычисленные нами маньяки. И мы как раз на месте, – махнул рукой Грачёв.

За окном горела вывеска Курского вокзала…

Он вышел из автобуса, захватив с одного из сидений два комплекта амуниции для собак.

Лирый ловко скинул верхнюю одежду, перевернулся прямо в проходе и вот уже на Кошку смотрит чёрный пёс с проседью, больше напоминавший волка. Подошёл к Грачёву, тот надел на него попону, намордник, поводок. Через две минуты к ним присоединилась чёрная собака на голову выше первой. Породу определить было сложно, но то, что перед ними зверь серьёзный – понятно без слов.

Двинулись в сторону вокзала. Несмотря на поводки и намордники, люди инстинктивно шарахались от странной троицы.

Досмотр, обычные процедуры. Кошка очень старательно исполняла протокольные требования, которые целый год изучали в зале: проход у ноги, команды, стойка, поворот морды, градус наклона башки. Словно на марше, а не на прогулке. Свою оплошность она осознала только тогда, когда охранник сказал Грачёву:

– Ничего себе вышколенная псина! Выставочная, что ли?

– Та ты шо! Тесть-кинолог поигрался, да и мне всучил. Мол, на охоту ходить бушь. Думаешь, охота с таким телёнком тудою-сюдою? Приходится шкандыбать.

Он так ловко имитировал деревенскую речь, что Кошка аж пасть приоткрыла.

– Ладно, удачной охоты, – махнул охранник и потерял к ним интерес.

Грачёв, не спеша шёл по просторному холлу вокзала. Посторонний наблюдатель ничего бы не заметил, но Кошка знала – принюхивается. Она тоже попробовала, но в нос ударила такая какофония ароматов, что собака принялась звонко чихать.

Грачёв скосил на неё взгляд, но ничего не сказал.

Наконец, поплутав по коридорам и переходам, подошли к группе дурнопахнущих граждан.

Они с майором явно были знакомы. Завязался ничего не значащий разговор:

– Как дела, Тимурыч?

– Как сажа бела, Семёныч.

– Чего нового?

– Да всё по-старому, все на местах, никаких печалей, кроме пустого стакана.

Грачёв потянулся к карману и достал трубочку из купюр. Группа оживилась и принялась дружным строем ябедничать на всех наркоманов, карманников и дам с низкой социальной ответственностью.

Из всей толпы внимание Кошки больше всего привлекла женщина в оранжевом платке, повязанным на манер тюрбана. Грязный оранжевый свитер и засаленная коричневая юбка. Её чуть раскосые глаза смотрели куда-то вдаль. Необычного цвета кожа, с красноватым отливом.

Большая чёрная собака подошла к ней и аккуратно понюхала край рукава.

– Мааа… Мааа… – потянула женщина в ответ.

– Это кто? – оживился Грачёв.

– Мы её Машка зовём. Она обычно сидит в другом переходе. Уже лет пять, как у нас живёт. Дурочка. Кроме как «Ма́кать» – ничего не умеет. Беззлобная. Мы её научили руку протягивать, а потом нам нести. Подкармливаем. Пить только никак не научим. Выплёвывает и плачет. Ну, совсем как ребёнок, – выложил всё, что знал Тимурыч.

Кошка, повинуясь внезапному порыву, подсунула нос под руку женщины, накинув себе на башку. Та взялась перебирать её шерсть за ушами.

– Мааа… Мааа… – чуть добрее потянула Машка.

– Ладно, пошли, бывайте, – попрощался Грачёв.

Когда мужчина с собаками завернул за угол, он зашипел на одну из них:

– Что это за самодеятельность?! Чтобы я больше не видел!

Собака виновато заскулила, и мужчина сжалился:

– Ладно, потом расскажешь, что это за приступ человеколюбия у тебя случился.

Так и дошли до платформы. Дождались электричку и через полтора часа вышли на станции.

Кошке жутко надоело лежать на грязном, вонючем полу, поэтому она с радостью выбежала на платформу, вдохнув чистый воздух.

Неужели нельзя было доехать на машине и обернуться? Зачем электрички?!

Сразу за платформой начиналась лесополоса. Там пропало четверо молодых людей. Это осознание заставило шерсть Кошки встать дыбом.

Она подошла к Лирому, который всё это время изображал флегматичного пса, и села рядом. У него даже слишком хорошо получалось играть собаку. Если бы она не знала, что он перевёртыш, то даже не заподозрила бы в нём человека.

Грачёв со скучающим видом оглядывался вокруг, будто кого-то ждал. Электричка уехала, и несколько человек, которые вышли вместе с ними, успели раствориться в зарослях кустарника, обрамляющих платформу.

Наконец, с дальнего края зашла женщина. Кошка почему-то сразу поняла, что та идёт к ним. Хотя выглядела она абсолютно обыденно: русого цвета волосы перевязаны в хвостик, лицо, не тронутое косметикой, джинсы, немного заляпанные на коленках, и растянутая кофточка старомодного фасона. На ногах потёртые кеды, а за спиной чёрный рюкзачок. Складывалось впечатление, что ей плевать, как она выглядит.

– Как приятно: старая гвардия в добром здравии, – тепло поприветствовал её Грачёв и приобнял.

– Мне в любом здравии приятно, пока вы по эту сторону мира, – в шутку ответила женщина.

Кошка впервые видела майора таким расслабленным.

«Похоже, они очень давно знакомы», – неожиданно Кошка ощутила укол ревности.

– Лирый, приятно видеть здесь такую славную компанию, – обратилась она к псу.

Он в ответ коротко тявкнул и вильнул хвостом.

– Прошу познакомиться. Кошка, это Лера, – представил дам Грачёв.

Кошка слишком по-человечьи кивнула, и тут же украдкой огляделась в поисках чужих глаз и камер.

– Оу! У вас появилась девочка! Вот это новости! – брови Леры взметнулись вверх.

– А то, – шутливо ответил Грачёв, и Кошка поймала в его голосе гордость, отчего ей стало приятно.

– Сразу к делу или ещё погуляем? – спросила Лера безразлично.

Кошка с удивлением рассматривала её блёклые голубые глаза.

– Предлагаю тебе объяснить нашей новой сотруднице свою специализацию, ведь нам ещё вместе работать. А мы пока пойдём с Лирым вперёд, подумаем, где будем заходить в лес.

– Я уже много лет никому не объясняла и, по-моему, забыла, как это делается, – та, пригладила и без того зализанные волосы, поправила кофточку и прокашлялась. Просьба Грачёва поставила её в тупик.

– У тебя чудесно получится, я не сомневаюсь, – широко улыбнулся майор и в сопровождении чёрной собаки прогулочным шагом отправился к выходу с платформы.

Кошка вопросительно посмотрела на Леру.

– Ну, попробуем… Когда человек умирает, он… его душа… тонкое тело, или как угодно можно это называть, ещё какое-то время остаётся здесь, на земле. Его видят те, кто наделён определённым даром. Мы можем с ними разговаривать. Обычно работаем на Погостах и помогаем душам упокоиться, то есть перейти дальше…

Кошка завращала башкой, встряхиваясь. Ну, уж совсем глупости! Ладно, неведомые твари среди обычных граждан, с этой мыслью она свыклась, но говорящие покойники – это чересчур!

Лера заметила её жест:

– Понимаю, звучит шокирующе. Я сама не один год потратила, чтобы в этом разобраться. Тебе придётся просто поверить… Хотя если ты найдёшь убитых мальчишек, то я поговорю с ними, для этого и здесь.

Кошка с размаху села на хвост и тут же вскочила, скуля. Прошёл уже целый год, а она до сих пор нет-нет, а забывает его убирать.

Эта информация так потрясла Кошку, что она начала бегать туда-сюда по платформе. Поговорить с мёртвым! Вот это номер! А чего тогда по каждому Хранителю в отделения полиции не посадить: очень удобно – приехали, сразу труп опросили, протокол составили – и готово! Можно и в суд привезти покойника. Пусть сам доказывает, кто его убил!

Лера стояла, скрестив руки на груди, и терпеливо ждала. Наконец, эмоции у Кошки улеглись, и она остановилась напротив женщины. Больше всего хотелось перевернуться обратно в человека и задать кучу вопросов. Но сейчас нельзя. Открытая местности, да и протокол не велит.

– У тебя вопросы? Понимаю. У меня бы их тоже было много. Я думаю, мы ещё свидимся в другом твоём обличии и сможем обсудить. Хорошо? – ласково, будто с ребёнком, говорила Лера. И почему все начинают сюсюкать с ней, когда она собака?

Кошке ничего не оставалось делать, как коротко и утвердительно гавкнуть, и она похвалила себя за то, что в этот раз не кивнула.

Пошли догонять Грачёва с Лирым. Далеко идти не пришлось – они оказались за первыми же кустами.

Дальше простиралась прямая асфальтированная дорога через перелесок, метров двести. Вдалеке виднелись крыши домов.

Где здесь орудовать маньяку? Жертвы наверняка кричали бы и сопротивлялись, слышно было бы далеко.

По дороге шли медленно, оглядываясь по сторонам. Ничего подозрительного: ни сломанных кустов, ни упавших веток. Может, парни сами уехали в другое место и пропали?

Кошка изо всех сил пыталась выкинуть из головы разговор с Лерой. Слишком уж фантастичным ей казался. Как бы она ни старалась, а улику «прощёлкала». Её нашёл Лирый, который шёл чуть сзади. Он подошёл к кустам и коротко гавкнул, привлекая внимание людей.

Грачёв ловко вытащил из внутреннего кармана пакет, надел на руку и достал часы с коричневым браслетом. Из-за их цвета различить среди упавших веточек было сложно.

– Ай да Лирый, ай да молодец! – похвалил его Грачёв.

Сфотографировал часы и отправил в отдел.

Кошка знала, что будет дальше. Их описание сверят с показаниями родственников и отправят им на опознание.

– Итак. Что-то мне подсказывает: это именно то, что нам сейчас нужно, – резюмировал Грачёв.

Кошка посмотрела назад и вперёд. Они стояли примерно посередине дороги. Никаких боковых тропинок. Следов борьбы нет. Не взлетел же он! Если только что-то увидел и сам пошёл…

Кошка огляделась вокруг, и единственное, что привлекло внимание – огромный раскидистый дуб метрах в двадцати от дороги. Может, маньяк – женщина, и она просила о помощи? Или парни вообще в плену, ведь тел не нашли…

Кошка постаралась сосредоточиться.

Внезапно ей показалось, что на коре дуба мелькнуло что-то оранжевое. Она сделала шаг ближе. Точно. Буквы. Будто бегущие строки. Она отрывисто тявкнула два раза, это был условный знак, что она что-то нашла. Остальные подошли к ней и уставились туда, куда она показывала.

– Я ничего не вижу, что? – вопросительно протянул Грачёв.

А буквы всё шли, разгораясь ярче и складываясь в слова.

Кошка в нетерпении потопталась и снова показала на дуб.

– С ней что-то происходит, – вдруг заявила Лера.

– Что именно? – тут же нахмурился Грачёв.

– Силы междумирья в ней становится больше. Я потом объясню, это сложно, но что-то происходит очень резко и прямо сейчас, – скороговоркой произнесла Лера, и в её глазах Грачёв прочитал нешуточное беспокойство.

– Кошкина, немедленно переворачивайся! – громко приказал майор.

Но приказывать уже и не нужно было, Кошка почувствовала, что больше не может держать собачью форму, её начало крутить прямо на месте. Боль пронзила каждую клеточку, будто она обращалась в первый раз. Наконец, из её горла вырвался человеческий стон. Грачёв отстегнул ремни попоны, и оно превратилось в платье с одной застёжкой-липучкой по всей длине. Накинув полотно ткани прямо поверх лежащей на земле женщины, он застыл, услышав слова, которые она произносит. Это был неизвестный ему язык. Кошка читала текст, горящий огнём прямо поверх коры раскидистого дуба. Слова, которые видела только она:

…Ничто. Такое ничто, которое не может сейчас представить ни один разум. Нет холода, нет тепла, нет света, нет тьмы. Нет верха, нет низа, только полное ничто. Но ничто имело разум. Такой, какой сейчас зовут Законом. Закон начал искать по всей пустоте нечто. Нечто такое, что имело хоть что-то. Не было времени, чтобы сосчитать, сколько длились поиски, сколько мгновений или сколько эпох Ничто бережно собирало Нечто. Наконец, поиски были завершены…

Время Первых

2000 лет назад.

…Нечто начало жизнь. Как и любой, приходящий в этот мир: Нечто начало жизнь с осознания себя. Осознание родило мысль, первую в бескрайнем Ничто. «Я есмь» – так могла она прозвучать, если бы человек попробовал сказать её на своём языке. Мысль родила энергию: ветром и эхом, волной и импульсом, лучом и теплом разлетелась прочь, создавая по пути направления, которые люди на своём языке назовут: «верх», «низ», «вперёд», «назад» и многими другими словами и терминами.