Женщина в оранжевых одеждах

Анна Горбачева

Женщина в оранжевых одеждах

Глава 1

Наши дни

Лера

Лера вышла из автобуса и сверилась с навигатором в телефоне. Всего километр пешком. Не так уж и много. За свою жизнь она побывала, пожалуй, на сотне кладбищ, и бо́льшая часть из них находилась вдали от общественного транспорта. Будто к мёртвым необязательно добираться с комфортом. Хорошо, хоть погода радует. В дождь тащиться по пыльной обочине было бы сложнее.

Показались ворота и рядом с ними молодой человек. Он явно нервничал. Ещё бы, слава у Леры, мягко сказать, не очень. Обычно экзамены на Хранителей погоста принимают сотрудники соседних кладбищ, но в этот раз, как назло, все оказались заняты.

– Привет, – поздоровалась, поравнявшись с юношей, и даже попыталась улыбнуться, но вышло натянуто. Уж очень она не любила все эти формальности.

– Вы Лера? – то ли удивлённо, то ли разочарованно донеслось в ответ.

Она закатила глаза, понимая, что перед ней ещё одна «жертва маркетинга». Слухи, которые ходили про неё в отделе, приписывали ей чуть ли не умение летать на метле и убивать лазерами прямо из глаз. Но на деле, конечно, это было не так. Она умела и могла больше Хранителей в честь своего необычного рождения, в котором поучаствовала сама Хозяйка погоста. Ну ещё, может, опыта у неё было побольше, чем у многих.

Внешне так вообще была похожа на домохозяйку: полноватая фигура, особенно на ягодицах и руках, неопрятные, мятые джинсы, видавшие виды кроссовки и давно вышедшая из моды кофточка. Волосы в наспех заколотом пучке и ни капли косметики. Разве что глаза – голубые, большие и блёклые, будто выцветшие – наводили на людей смутное чувство тревоги.

– Угу, – кивнула Лера, – перейдём сразу к делу?

Экзамен был крайне прост: экзаменуемый тянул бумажку с написанными на ней рядами кладбища. Нужно было решить проблемы усопших или, если это невозможно сделать прямо сейчас, предложить стратегию упокоения.

Студент перевёл взгляд за забор погоста, то и дело замечая сиреневатый туман над могилами. Это неусопшие. Там, где над холмиком с цветами пусто – обитатели уже упокоились и отправились в следующие слои…

Лера не спеша достала пачку кое-как нарезанных листочков и предложила студенту:

– Тяни.

Парень вздохнул, потянулся и достал из середины:

– Семнадцать!

Это было хорошее число. Плохо, когда попадались первые ряды – там покойники настолько давно сидят, что отправить их дальше стоит больших трудов. Последние – там совсем новенькие, они ещё не до конца приняли мысль, что умерли. Уговорить таких отправиться дальше – сплошная мука. А начальство требует отчётов каждый месяц. Число тех, кто покинул погост, в идеале должно быть стопроцентным.

Лера открыла карту, переданную ей местным Хранителем, и отсчитала нужное количество рядов от начала.

– Пошли, – коротко бросила она парню и двинулась вперёд. Вот и семнадцатый. Навскидку три неупокоенных. Маловато, конечно, но что есть, то есть.

– Можно вопрос, пока мы не начали? Я не прощу себе, что не спросил, раз мне выпала возможность встретить вас…

– Валяй, – кивнула Лера, посмотрела в документы, которые передал Хранитель, нашла там имя парня: Артур.

– Вы правда вместе с усопшими поднимались дальше? Ну, я имею в виду, что мы отсюда только видим, как они фиолетовой искрой поднимаются в небо. А что там дальше? Говорят, вы были там… – парень перешёл на шёпот, будто это великая тайна.

Лера вздохнула и закатила глаза: этот вопрос ей норовил задать чуть ли не каждый студент. На кафедре Хранителей эту байку передавали из уст в уста всем поступающим на обучение.

– Да. Была. Там то же самое, что и здесь. Никаких отличий. Ни золотых ворот, ни геенны огненной.

– Как? Мы что, бесконечно из мира в мир будем переходить? – Артур, казалось, был не готов к такому ответу.

– Понятия не имею. Дальше я не была, когда умрём – узнаем, – отмахнулась Лера. Они уже приближались к первой обитаемой могиле.

– Вера Викторовна, – прочитал молодой человек на памятнике, и сиреневый туман, застилавший могильный холмик, начал сгущаться, принимая очертания женщины.

Лера отметила про себя, что та чуть-чуть не дотянула до своего шестидесятилетия.

Она разглядывала старомодное платье, белый платочек и тапочки. «Какая безвкусица. Сколько можно хоронить в таких древних прикидах», – подумала Лера. Её задачей было просто наблюдать, как справится молодой человек, поэтому она расслабленно привалилась к соседней ограде.

– Здравствуйте, Вера Викторовна. Меня зовут Артур, и я почти Хранитель. Сегодня мой экзамен. Не могли бы вы мне помочь и рассказать причину, по которой не хотите отправиться дальше?

Женщина недоверчиво прищурила глаза, разлепила сотканные из тумана губы, и до них донёсся глухой шелестящий голос:

– А где наш Семён? Он же наш Хранитель. Разве не он должен практикантов приводить?

– Заболел, – встряла в разговор Лера. Она передёрнула плечом: сколько лет общается с покойниками, а к их голосу до сих пор не привыкла, – я экзаменую вместо него.

– Ладно, расскажу. Молодёжь надо поддерживать… – на удивление легко согласилась женщина. – Я жду своего мужа. Когда помрёт, я ему устрою! Не успела остыть, а он уже с этой мымрой-соседкой сошёлся!

– Так ему, если вы ровесники, сейчас уже больше восьмидесяти лет! Это для вас время остановилось, а он стремительно стареет, – не сдержался Артур.

Лера покачала головой, и молодой человек понял – неверная стратегия.

– Кобелина – в любом возрасте кобелина, – отрезала Вера Викторовна.

– А Семён не говорил вам, что по статистике большая часть мужчин отправляется дальше, минуя погост? – нашёлся Артур.

– Это как? – ахнула Вера Викторовна.

– Много вы мужчин на погосте видели? – продолжал давить парень.

– Н-нет, – заикнулась женщина, – дамочек намного больше.

– Вот, то-то и оно… Девушки – существа эмоциональные, они дольше держатся здесь, потому что им надо всё осознать, уложить. А мужик что? Носки – трусы кинул – и вот уже готов к переезду в другую страну. Понимаете? Да и потом, вы знали, что там, – Артур ткнул пальцем в небо, – будете на пике своей молодости?

– Серьёзно?! – не на шутку заинтересовалась старушка и тут же с подозрением сузила глаза:

– А почему Семён мне про это не говорил?

– Наука не стоит на месте, мы постоянно обучаемся! Всё новые и новые открытия делают учёные. Семён, при всём моём уважении, из старой школы.

– Пожалуй, в этом есть смысл… Дальше неба не улетит, и там я буду ждать его красоткой!

– Да-да! Отличный план! Отправляйтесь сейчас, а то ваш старый муж, не ровен час, помрёт с минуты на минуту.

Женщина промолчала, туман начал стягиваться в одну точку, пока не превратился в ярко сияющую звёздочку. Она с силой взлетела ввысь, будто её запустила невидимая катапульта, а Артур шумно выдохнул:

– Никогда не привыкну к тому, что это происходит так быстро.

– Это только человек корчится, умирая, а дальше – всё, как по маслу. Они своё уже отстрадали. Ну, что же! Поздравляю с блестящей победой, – улыбнулась Лера, – хотя врать – это неэтично.

– Я верю в то, что на небе мы можем быть такими, какими захотим, – смущённо прошептал юноша.

– Ладно, засчитываю. На тройку уже наскрёб. Пойдём посмотрим, что нас ждёт дальше.

– Когда я первый раз увидел, как человек отправился дальше, то даже не поверил, как всё просто… Одно желание, пару секунд и всё… – Артур всё ещё поглядывал на небо, будто ждал салюта или других спецэффектов.

– Просто – потому что естественно, – отмахнулась Лера.

Следующая могила оказалась совсем свежая – не прошло и недели с похорон. Так бывает, когда кто-то выкупает сразу несколько мест, а потом подхоранивает родственника. Артур сокрушённо вздохнул. Хорошо, хоть усопший – молодой человек. Молодые любознательны, их ещё сильно ничего не держит, они легче соглашаются отправиться дальше.

– Давид Авраамович, – прочитал Артур громко и добавил чуть слышно, – еврей, что ли? Двадцать один год! Совсем молодой.

Сиреневый туман над могилой стал привычно подниматься, принимая человеческие очертания. Лера уткнулась в бумаги, разглядывая, по каким категориям выносится балл и что ей придётся описывать после сдачи экзамена. Если бы не давняя дружба с Семёном, она бы ни за что не взялась за эту бумажную волокиту.

– А-а-у-у-кх, – невнятно произнёс Артур, и Лера поняла, что что-то идёт не так. Подняла глаза и успела мельком рассмотреть покойника: начищенные ботинки и брючки, белая рубашка с галстуком и жилетом – ну, вылитый жених! Не то что эта старина с платьями в цветочек! Лицо… Задери меня смерть! Что с его лицом?!

Вместо рта у Давида будто налеплена огромная жвачка, и он силился её порвать, открывая рот. Кожа натягивалась, словно становилась ему мала. Полуприкрытые глаза безразлично смотрели в землю. Даже в виде яркого сиреневого тумана это было отвратительно и пугающе.

А Лера на своём веку повидала много разного: тварей, которые вылезали из дверей междумирья, самоубийц всех мастей: их смерть не приукрашивала, хотя обычно следов болезней и травм у усопших не было. Но такое! Такое впервые…

Давид, или точнее то, что раньше было Давидом, странно дёрнулся, будто над ним стоял невидимый кукловод, который не до конца освоил, за какие ниточки нужно дёргать. Лера заметила чёрную тень, повторяющую контуры парня. Будто даже не тень, а полное отсутствие света. На мгновение её захлестнул леденящий ужас.

– Эй, парень? – пришёл в себя Артур.

В ответ Давид застыл, склонил голову так, что, если бы он был человеком, выглядело бы как переломом шеи. Из его залепленного рта прорезалась дыра, показался чёрный, распухший язык:

– Х-х-х, – донеслось до Леры, будто приёмник настраивал частоту.

Внезапно Давид выбросил из груди щупальце сиреневого тумана, которое молниеносно угодило Артуру в горло.

«Мёртвые не могут нападать на живых днём. Их время – ночь», – зазвучал в голове у Леры кусочек лекции, которую она всегда читала новоприбывшим Хранителям погоста.

Артур застыл и безвольно опустил руки вниз. Лишь мгновение женщина наблюдала, как жизненная Сила толчками переливается в грудь Давида, как будто юноша пил.

Затем включились рефлексы. Она выбросила вперёд руку, отсекая щупальце, как обычно отсекает попытки низших тварей присоседиться к человеку. Не получилось. Давид слегка дрогнул, но тут же продолжил пить Силу.

Ошарашенная Лера застыла, не понимая, как такое возможно.

– Закрывайся, Артур! – выкрикнула она.

Артур вышел из ступора и постарался поставить щит. Помогло. Сила перестала хлестать мощным потоком и потекла тоненькой струйкой.

Тут Лера переключилась на Давида. Она сплела яркий фиолетовый нож и наотмашь вспорола живот юноши, выпуская всю его Силу в землю погоста. Такой трюк они иногда проворачивали с совсем буйными усопшими. Получилось! Земля с жадностью начала глотать предложенное угощение. Не прошло и десяти секунд, как образ Давида поблёк и щупальце свернулось. Затем юноша осыпался еле заметной дымкой на могильный холм.

Для верности Лера ещё его и запечатала, отрезав возможность подпитаться от течения погостной Силы.

 Артур со вздохом осел.

– Так, сначала разберёмся со студентом, а потом всё остальное, – подумала Лера, достала телефон и набрала номер:

– Зоя? Привет. У меня ЧП. Нужно помочь мальчику. Ага. Еду.

Затем вызвала такси, помогла Артуру подняться, и они вместе пошли на выход. Таксист скосил взгляд на то, как Лера затаскивала юношу на заднее сиденье:

– Пьяный, что ли?

– Нет, друга потерял, – не моргнув глазом соврала женщина.

– Сочувствую, – буркнул таксист, и по его тону было непонятно – поверил он или нет.

Ехали в молчании. Артуру было слишком плохо, а Лера крутила в голове подробности произошедшего, пытаясь понять – что с этой проблемой делать.

Зоя уже ждала у подъезда панельной пятиэтажки.

Пока выходили из машины, таксист вытянул голову, разглядывая Зою. А посмотреть было на что: белокурые волосы, спадающие мягкими волнами, кукольное личико с большими глазами. Джинсы, обтягивающие, как вторая кожа, подтянутые ягодицы и нежно-розовая кофточка по последней моде – с перьями на рукавах.

Леру, впрочем, ничуть не интересовала красота подруги. За двадцать лет дружбы она уже привыкла к ней.

– Почему к тебе домой? – закапризничала Зоя.

– Потому что я понятия не имею, с чем мы столкнулись, – глядя, как уезжает такси, отозвалась Лера, – пошли, дома расскажу.

Они помогли шатающемуся Артуру зайти в квартиру и уложили на диван.

– Вам повезло, что у вас есть я, – изрекла Зоя, выслушав их историю.

– Почему? – спросил Артур.

– Она – Аккумулятор, разновидность погостного Хранителя, – рассеянно бросила Лера, зная, что Артур всё равно её не поймёт.

Ясное дело, на кафедре Хранителей такое не преподают. Таких, как Зоя, вообще по пальцам пересчитать можно, да и не обучают их нигде. Кроме того, что они видят мёртвых, ещё и впитывают Силу, отдавая её по своему желанию. Использовать Силу в своё благо они не могут, поэтому для них от этого дара нет никакого толка.

Но Зоя – молодец, нашла применение своей Силе. Она смогла организовать на этом целый бизнес по восстановлению других женщин, уставших от бытовухи.

– Можешь считать, что я «павер-банк», – пошутила Зоя. Она тоненькой струйкой пускала Силу с кончиков пальцев, наполняя контур Артура. С бледно-сиреневого он становился ярким, каким и должен быть у здорового человека.

Парень тут же почувствовал себя лучше:

– Что это за тварь была на кладбище? – спросил он.

– Будем выяснять… – задумчиво отозвалась Лера.

– То есть мы открыли новый вид! Вот это да! – глаза парня мечтательно загорелись.

– Я бы на твоём месте так не радовалась. Любое новое не предвещает нам ничего хорошего, – пробурчала та в ответ.

– А что с моим экзаменом? – вдруг вспомнил Артуру.

– Четвёрка устроит? Накину тебе балл за применение защиты, – Лера уже думала совсем о других вещах.

– А то! – расплылся в улыбке парень. «Отлично» за погост редко кому ставили. А уж когда экзаменатор такая знаменитость – тем более.

– Всё, давай, свободен, – не слишком вежливо поторопила его женщина, подписывая экзаменационный лист и зачётку. Парень понял, что при нём больше ничего обсуждать не будут, и начал собираться, но на всякий случай предпринял попытку:

– Может, всё же я смогу помочь?

– Иди-иди! А то передумаю насчёт «четвёрки»!

Когда за ним захлопнулась дверь, Зоя спросила:

– Что ты планируешь делать?

– Сейчас позвоню начальству, доложу, а там решим…

Зоя успела уже заварить кофе и, порывшись в холодильнике подруги, соорудить им обеим бутерброды, когда Лера наконец положила трубку.

– Ну, чего? – жуя, спросила Зоя.

«Вот ведь «не в коня корм!» – ест постоянно, а на боках – ни жиринки!» – подумала Лера, а вслух ответила:

– Что-то происходит. У них там мобилизация всех отделов. Какое-то ЧП федерального значения. Никто не хочет ковыряться с нашим покойником. Меня вызвали на помощь Грачёву. Подробности говорить не стали…

– Не нравится мне это. Чую, грядёт что-то очень большое и очень нехорошее, – покачала головой Зоя.

– Мне тоже… Завтра съезжу, а потом решим, что делать дальше.

Грачёв

Майор секретного отдела ФСБ Михаил Грачёв стоял перед тяжёлой резной дверью кабинета самого высокого начальства и гадал – зачем его выдернули из отпуска, заказали спецсамолёт и доставили сюда в самые короткие сроки.

Он провёл рукой по чёрным волосам, почесал отросшую щетину и одёрнул вниз пляжные шорты. В таком виде перед этой дверью оказался впервые.

Вряд ли эта вся срочность для того, чтобы его похвалить. Скорее всего, какое-то новое дело. Как же сейчас не хотелось вникать в новый проект… Он с тоской вспомнил стакан ледяного пенного, который остался на столике рядом с шезлонгом, когда к нему подошли «неприметные» люди в деловых костюмах. Весь пляж тут же с интересом на них уставился. Даже если бы они пришли в костюмах клоунов – и то не такой резонанс бы вызвали своим видом. Ох, уж этот отдел, который специализируется на контакте с населением.

Сам бы он такой осечки не допустил. Работа с тем, что граждане знать не должны, отточила у него внимательность к деталям и острое чутьё. Он и сам был на своей должности не просто так. Людей с его способностями между собой называют «нюхачами». Грачёв ощущал присутствие людей, нелюдей, мёртвых, разумных созданий леса, перевёртышей, травниц и любую другую братию за километр. Словом, всех, о чьём существовании ради своего же спокойствия граждане знать не должны.

Его размышления прервал звук хлопающей двери, и несколько важных чиновников в погонах уставились на него. Точнее, на его шорты весёлой расцветки и линялую футболку.

Сухая, как палка, секретарша, предупреждённая о назревающем конфузе, выбежала вперёд надутых и уже краснеющих в негодовании мордатых слуг народа, прощебетав:

– Грачёв, пройдёмте.

Вот так, без чинов и званий, будто оберегая честь мундира и отдав должное сообразительной секретарше, он вошёл в кабинет.

***

Спустя неделю майор Грачёв сидел на своём рабочем месте, обложившись пыльными фолиантами, в которых пестрело множество разноцветных закладочек. Они выглядели чужеродно среди толстых выцветших кожаных обложек и блёклых, пожелтевших страниц.

Вздохнув, будто решившись на что-то, он встал из-за стола, вышел в коридор, спустился на лифте и неспешно пошёл в ту сторону, откуда доносилось: «Идём ровнее! Раз-два, раз-два!».

Это был спортивный зал, где десяток мужчин и одна женщина в одинаковых чёрных костюмах, похожих на водолазные, бегали кругами. Они то шли клином, то на скорости перестраивались шеренгой, то входили в перестроение в «шашечку». Засмотревшись на это, Грачёв подождал, когда отработка боевого порядка дойдёт до любимого места, где трое мужчин, зацепившись за турник, один за одним сделали в воздухе «колесо», отпустив руки в высшей точке, и в результате приземлились три крупных собаки.

Из всего отряда только они могли переворачиваться мгновенно. Остальным пока что требовалось чуть больше времени.

Семь оставшихся людей остановились под турником.

Грачёв ради интереса открыл секундомер на мобильном телефоне: пять уложились в пятнадцать секунд, ещё один, тот, кто считался «самым слабым» – в тридцать. И только женщина никак не могла начать переворачиваться. Мужчины деликатно застыли, ожидая.

– Две минуты сорок четыре секунды, – громко сказал Грачёв, показавшись из-за дверей.

Большая чёрная собака, некогда бывшая женщиной, попятилась назад, явно ошарашенная появлением майора. Остальные почуяли его давно, поэтому помахали хвостами, приветствуя.

– Кошка, – обратился он к чёрной собаке, – зайди ко мне в кабинет.

Та в ответ кивнула мордой совсем по-человечьи.

Это прозвище – Кошка – было позывным женщины в те времена, когда она, ещё не зная о своих способностях, помогала спасательному отряду искать пропавших людей.

А сейчас всех так смешило, что прозвище оставили: собаку зовут Кошка.

Через десять минут раздался робкий стук в дверь.

Грачёв задумчиво потёр переносицу, поняв: она так разволновалась, что никак не могла перевернуться обратно. Это очень плохо, нужно держать свои эмоции под контролем. Конечно, ей требуется больше времени, ведь ещё и года не прошло, с тех пор как Кошкина первый раз перевернулась. Осложнялось всё тем, что женщины-перевёртыши – огромная редкость. А состоящая на служении родины вообще единственная. Безусловно, у них есть плюсы: они в несколько раз сильнее любого мужчины в облике пса, но в то же время их форма очень нестабильна и сильно зависит от эмоционального фона. Правильно ли он делает, отправляя Кошкину? С другой стороны, она единственная имеет такой обширный опыт общения с лесом. Это задание не должно быть сопряжено с риском. Словно приняв последнее решение, Грачёв прочистил горло и сказал:

– Войдите!

В дверях показалась Кошка в больших круглых очках и небрежно завязанными в пучок тёмными волнистыми волосами. Обтягивающий чёрный костюм подчёркивал её слишком худенькое тело, делая похожей на подростка.

«Хоть бы немного мышц нарастила», – брюзгливо подумал Грачёв, а вслух сказал:

– Кошкина, я решил отправить тебя в командировку. Как ты на это посмотришь?

– Моё первое боевое задание! – воскликнула та и тут же зажала рот ладонью. Она знала, что должна обращаться по уставу, но эта новость так взволновала, что женщина не сдержалась.

Грачёв закатил глаза вверх, давая понять, что она снова забыла про дисциплину:

– Когда-то я обещал тебе, что если ты не захочешь участвовать в заданиях, то мы найдём тебе штатную должность. Настало время решать… – он задумчиво склонил голову набок, оценивая её реакцию.

Кошка

– Я согласна, – без раздумий ответила та. Ей уже набили оскомину бесконечные тренировки в зале и заучивание устава. Получить настоящее задание – это было её мечтой. Только трое из её группы получали командировки, но о том, что там было – молчали. Даже Лирый, командир её отряда, никогда не говорил о том, что знает.

Строгим режимом секретности был пропитан каждый сантиметр отделения специального назначения ФСБ. Куда ни плюнь – одни секреты. У их отряда перевёртышей, был свой «отсек», в котором располагались спальни, спортзал, медпункт, учебный кабинет и прочие нужные для жизни помещения. Спуск на лифте к самому выходу. Минимум пересечений с другими отделами. Только в общей столовой можно было оценить, как много людей находятся в главном корпусе. Но и там было принято есть только за своим столом и не заводить знакомств.

«Тюрьма строгого режима», – так в шутку она называла место, где провела почти целый год, не считая поездок к семье.

Выбраться куда-нибудь за пределы работы и дома – то, чего ей жутко не хватало.

– Я смотрю, ты уже думала над этим вопросом, – ухмыльнулся Грачёв.

Кошка улыбнулась, ожидая, что её введут в курс дела, но майор кивнул на дверь:

– Лирый расскажет необходимые подробности.

«Ну, хоть кто-то что-то расскажет», – ворчливо подумала она, закрывая за собой дверь.

***

На следующий день вместо тренировки Лирый пригласил её прогуляться по аллее вблизи их корпуса. Странно, что для делового разговора он выбил внеочередной пропуск на прогулку.

С точки зрения Кошки, такие вещи лучше всего обговаривать в кабинете, но ладно, пусть так.

Лирый долго шёл молча. Кошка в который раз смотрела на его точёный профиль, тёмные, как смоль, волосы и вечную щетину не по уставу. Говорят, ему в порядке исключения разрешили лёгкую небритость, в честь особых заслуг. Она вспомнила, что, когда только заступила на службу, была в него влюблена. Нельзя сказать, что чувство полностью ушло. Просто он недвусмысленно дал понять, что для него существует работа и только работа. Порой у Кошки саднило в груди и хотелось прикоснуться к нему, но она понимала, что сделай она шаг на сближение – Лирый сделает шаг назад. Хотя она подозревала: их чувства взаимны. Порой он так задумчиво смотрел на неё, что ей казалось: ещё чуть-чуть – и ледяная стена, стоявшая между ними, треснет.

Лирого взяли на службу ещё ребёнком, как часто бывает с перевёртышами, и никакой другой жизни он не знал. Наконец, Лирый решился и заговорил:

– Перед заданием тебе должны дать звание. Таков протокол. Ты осознаёшь, что это значит?

Кошка громко сглотнула. Она понимала, но не думала об этом так серьёзно.

– Да, – ответила Кошка аккуратно.

Лирый взлохматил шевелюру, шумно выдохнул и признался:

– Такой разговор у меня впервые, обычно все к нам попадали мальцами. Да и женщина ты единственная. Одним словом, мне кажется, ты не понимаешь, на что идёшь: перевёртыши – это штурмовики. Нас бросают первыми в самые горячие точки, нас посылают в разведку – это не приятная прогулка по парку. Многие наши братья… так и не вернулись с задания. Может, тебе лучше согласиться на штатную должность? Будешь чаще видеться с детьми… – он ненадолго замолчал, ожидая ответа, а Кошка задумалась.

Дети. Самое больное место. Кирюша уже взрослый, ему восемнадцать. Он остался жить со свекровью в Сибири после того, как случилась та история, когда Кошка узнала, что она не простой человек. У Кирюши вовсю бурлят личная жизнь и студенческая пора. На все звонки мамы он отмахивается и постоянно куда-то бежит. Андрюша и Марьяша переехали к родителям Кошки. Они живут в Подмосковье, и Кошке до детей всего час езды на машине. Андрюше пятнадцать, и в этом году он закончил девятый класс. Уже в сентябре его ждёт студенческая жизнь в колледже. После переезда у него появилось много друзей, и даже в свои редкие выходные Кошке с трудом удаётся поймать его дома. А вот Марьяша совсем другое дело. Ей всего девять. Скоро четвёртый класс, почти конец начальной школы. Несмотря на то что они созваниваются каждый день, ей очень нужна мама. Её папа после развода не сильно интересовался жизнью дочери, а теперь ещё и она на службе…