Искры хаоса с небес

Один из ведающих вдруг посмотрел в глаза Латору и произнёс:

– Прошу вас, пройдите в наш круг.

– Смелее, друг мой, – подбодрил командующего Вейл.

Члены круга не двигались с места. Но одно место было пустым. Там должен был сидеть сам Вейл. Именно через него техноархеолог и провёл Латора внутрь круга.

Эти мудрецы, как сам себе описал их командующий, будто оценивали его. Могло создаться впечатление, что они видят все мысли Латора. И от осознания этого ему было не по себе, но он держался…

– Миллиарды душ взирают на нашу встречу, – начал один из ведающих.

Остальные молчаливо поддержали оратора.

Трудно было бы выделить из числа ведающих Вещего круга кого-то главного. Их было двенадцать – Латор сосчитал. Они все были похожи в своих переливающихся одеждах и при таком освещении. В каждом имелась индивидуальная особенность, но выделить её при таких условиях в Зале Света было сложно даже местным обитателям – что уж говорить про представителя другого мира. Атмосфера в здесь была околдовывающей и пленяющей неискушённый ум. Легко было бы растеряться, когда над твоей головой висит огромный многогранный кристалл. И если бы здесь не было Вейла, единственного знакомого лица, с которым Латор успел хоть как-то сблизиться, то даже он, крепкий духом вояка, мог дрогнуть. Но техноархеолог поддерживал мысленно ксавиронского командующего, которому даже померещилось, что он услышал переданные ему слова…

Вдруг ведающие стали говорить все вместе. Они произнесли речь, в которой выразили свою мудрость.

Они сказали так:

– О посланник Ксавирона, Латор, чей путь пролёг через звёздную пустоту к нашему сияющему миру! Мы, ведающие Вещего круга, приветствуем тебя в Зале Света, где кристаллы поют гимн космосу, а время вплетается в вечность. Твоё прибытие – не случайность, но нить в полотне мироздания, где всё сущее связано незримыми узами. Мы видим в тебе пламя твоего мира – суровое, но несущее тепло. Ксавирон, выросший в постоянной борьбе, и Селарин, сотканный из света гармонии, встретились, как два потока, что сливаются, рождая новую реку. Мы, ведающие, знаем: всё в космосе стремится к равновесию, и твой шаг на нашу землю – это шаг к новой эпохе. Энергии, что текут в твоём сердце, и те, что струятся в наших кристаллах, могут сплести узор, что изменит судьбы наших народов. Ты принёс с собой не только слова, но и отголоски прошлого и обещания будущего. Мы чтим твою силу, твою волю, что привела тебя сюда, и видим в тебе того, кто воссоединит разделённое. Пусть наш союз станет светом, что разгонит тени, и пусть мудрость, текущая через время, направит нас к единству. Добро пожаловать, Латор, в сердце Селарина. Сами звёзды шепчут нам о надежде – и мы открыты к этим переменам…

После того как слова Вещего круга, произнесённые с мягкой, но властной мудростью, затихли, в Зале Света воцарилась тишина, такая глубокая, что казалось, будто само время замерло, прислушиваясь. Латор, стоявший перед ведающими, чьи струящиеся мантии переливались в лучах прозрачных стен, чувствовал, как его сердце, закалённое суровыми условиями жизни Ксавирона, невольно откликнулось согласием. И в этот миг, словно в ответ на невидимый зов, Кристалл Гармонии, парящий в центре зала, пришёл в движение.

Он был огромным и многогранным, подобным звезде, вырванной из небес и заключённой в хрупкую форму. Он начал медленно вращаться. Его грани, отполированные до изысканного совершенства, поймали свет, льющийся сквозь стены зала, разложив его на мириады радужных осколков, что заплясали по кристаллическим поверхностям, как искры далёких галактик. Каждый поворот кристалла рождал низкий, мелодичный гул, не звук в привычном смысле, а вибрацию, что проникала в грудь, касалась сердца, будила что-то древнее и забытое в душе. Этот гул был живым, словно голос самого Селарина, шепчущий о единстве, о потоках энергии, что связывают всё в бесконечной Вселенной.

По мере того, как Кристалл ускорял своё вращение, его свечение усиливалось, переходя от мягкого серебра к глубокому сапфиру, а затем к золотому сиянию, что напоминало закатное солнце, утопающее в море света. Из центра кристалла начали расходиться тонкие лучи, невесомые, как нити паутины, но сияющие так ярко, что их свет отражался в глазах ведающих, придавая их лицам почти неземное величие. Эти лучи, сплетаясь, образовывали сложный узор, висящий над кругом – то ли звёздную карту, то ли символ, чьё значение было доступно лишь тем, кто умел читать язык космоса. Узор колебался, как будто дышал, и с каждым его движением воздух в зале становился теплее, насыщеннее, точно наполненный невидимой силой, связывающей всех присутствующих в единое целое.

Кристалл Гармонии не просто двигался. Это был какой-то древний ритуал, начало которому было положено задолго до рождения звёзд. Его грани, переливаясь, пели без слов, и их мелодия была соткана из света, тишины и времени. Лучи, что он испускал, касались стен, пола, мантий ведающих, и всё вокруг оживало: кристаллические поверхности зала отвечали мягкими вспышками, будто вторя кристаллу, а пол, усыпанный мозаикой, загорался тонкими нитями света, что струились, как реки под звёздным небом. Это было не просто зрелище – это было глубокомысленное послание откуда-то из самого светоча Вселенной, из её первоисточника, где, согласно древним легендам, грани между материей и духом не существовало.

Латор, стоявший в центре круга под Кристаллом Гармонии, ощутил неуместность его тяжёлого тёмного ларца. Селаринцы встречают его открыто, а он тут с какой-то ёмкостью, в которой лежит что-то неизвестное. Его дыхание сбилось, но не из-за тревог, постепенно покидавших его разум, а от того, как эта красота, эта живая энергия проникала в него, минуя все ментальные преграды, которые имелись у Латора, дотягиваясь до чего-то глубоко внутри его сознания. Он почувствовал себя путником, случайно вошедшим в храм, чья святость была выше его понимания. Его глаза, обычно холодные и внимательные, расширились, ловя каждую искру, каждый отблеск, и в этот миг он забыл о своей миссии, о координатах агента, о стыде, что терзал его в дороге сюда. Был только этот свет, этот звук, эта гармония, что звала его стать частью чего-то большего…

Ведающие, сидящие в круге, слегка наклонили головы, их кристаллы в руках задрожали в унисон с Кристаллом Гармонии, усиливая его сияние. Их лица, озарённые светом, излучали спокойствие, но в их глазах читалась торжественность, будто они видели в этом движении подтверждение того, что прибытие Латора – часть Вселенского замысла. Мягкий шёпот, исходящий из Кристалла, донёсся до командующего: «Это приветствие мира, услышал ксавиронец. – Селарин принимает тебя».

Кристалл Гармонии, достигнув пика своего движения, постепенно замедлил вращение, и лучи, что плели узор, начали растворяться, оставляя за собой лишь слабое свечение, как послевкусие звёздного света. Гул стих, но его эхо всё ещё дрожало в воздухе, в стенах, в сердцах тех, кто был в зале. Латор, находясь под впечатлением от увиденного, почувствовал, как его грудь наполняет тепло – не от воздуха Селарина, а от чего-то непостижимого, что он пока не мог назвать. Зал Света, сияющий и величественный, стал местом, где на недолгое мгновение два мира, разделённые пространством, слились воедино. Именно в этом был посыл всего представления, если таковым его можно назвать. Селаринцы не питали больших иллюзий, что на Ксавироне правильно всё поймут. А там внимательно следили за трансляцией этой аудиенции. Ведающие знали, что быстрого слияния двух цивилизаций не получится, что это долгий путь, но часть его они, оба мира, уже прошли. Присутствие Латора было тому доказательством…

Ведающие, когда Кристалл окончательно остановился, устремили свои взоры на посланника Ксавирона. Он посмотрел на Вейла, который кивнул ему, подав знак, что командующий может говорить…

Голосом твёрдым, но с лёгкой хрипотцой, выдававшей в нём внутреннее волнение, Латор проговорил:

– Ведающие Селарина, я… благодарю за ваш приём. Ваш мир, ваш свет – они иные, чем всё, что я знал на Ксавироне. Я пришёл сюда с заданием… с миссией закрепить наш союз, но не скрою: ваши обычаи, ваш Кристалл… Они заставляют меня чувствовать себя чужаком. Что вы ждёте от нас? Как мы можем соединить наши судьбы? Я едва понимаю ваш мир…

Ведающая Эйра с мелодичным голосом, словно звон хрусталя, ответила ему:

– Латор с Ксавирона, твоя искренность – это открытость к переменам. Мы не ждём, что вы, ксавиронцы, станете одними из нас в одночасье, как и мы не сможем стать вами, ибо сила союза – в различии. Кристалл Гармонии отозвался на твоё присутствие, и это знак: ты несёшь в себе пламя, что может согреть, но не сжечь. Мы просим лишь одного – доверься потоку, что привёл тебя сюда.

Латор, нахмурив брови, промолвил немного резким тоном:

– Доверие… На Ксавироне доверие куётся в битвах, в деле, а не в словах. Ваш свет прекрасен, но я воин, а не поэт. Как мне знать, что ваши намерения чисты? Что этот союз не станет цепью для моего народа?

Ведающий Солар голосом низким, с вибрацией, что отдаётся в груди, с сияющими, как звёзды, глазами, взял тогда слово:

– Воин Ксавирона, твой огонь – твоя правда, и мы чтим её. Цепи рождаются из страха, но мы предлагаем нити – тонкие, но прочные. Доверие не в словах, а в деяниях. Ты видел наш мир, наш Кристалл. Мы откроем тебе наши знания, если ты откроешь нам свою силу. Разве не в этом суть моста?

– Я… хочу верить в это, – более мягко, но всё ещё с сомнениями, сказал командующий. – Но мой путь – не только мой. Я нёс долг, что тяжелее этого света. Если я оступлюсь, если мой народ пострадает… Скажите, ведающие, видите ли вы будущее? Знаете ли, что ждёт нас?

Вейл встал и подошёл к нему.

– Латор, – обратился он к ксавиронскому послу, – никто не видит будущего целиком – ни мы, ни Кристалл. Но мы видим потоки, что ведут к нему. Ты здесь, и это уже изменило течение. Дай нам время, дай себе время. Вместе мы найдём путь.

Латор замолчал, его взгляд скользнул по лицам ведающих, чьи глаза, полные мудрости, казались зеркалами, отражающими его собственные переживания и надежды. Он кивнул, не найдя слов, но в этом жесте было больше, чем согласие – это был первый шаг к тому, чтобы принять не только Селарин, но и себя в этом новом мире.

Вроде бы встреча прошла успешно – так подумалось Латору. Но он ровным счётом не знал, как надо правильно выйти из круга. И не подготовили ли селаринцы ещё какого-то сюрприза.

– Пора преподнести дар, – тихо сказал Вейл, намекая на ларец в руках Латора.

Командующий опомнился:

– Ах, да, мой повелитель велел передать вам это.

Латор приподнял ларец над головой. Ксавиронский посланник, конечно же, даже предположить не мог, что произойдёт дальше. А всё просто: ларец вдруг открылся. Не подавая виду, Латор, с показной невозмутимостью на лице, опустил его на пол. Из ларца шло свечение. Он посмотрел внимательно и увидел, что в нём лежит кусок неогранённого кристалла. На крышке ларца вдруг вспыхнул экран, из которого высветилась проекция Верховного Вседержителя Ксавирона в полный рост с голосовым сообщением:

– «Уважаемые члены Вещего круга, а также все жители планеты Селарин. От лица всего Ксавирона, и от себя лично выражаю вам наше уважение. Когда-то давно на нашу планету упал метеорит, в составе которого были кристаллические структуры. По мере сближения наших миров и обмена информацией, некоторые из наших исследователей предположили, что этот небольшой кусочек, ничем не примечательный на Ксавироне, может быть чем-то полезен вам, на Селарине. Есть даже гипотеза, что этот кристалл с вашей планеты, но как он попал тогда к нам – мы не знаем. Надеюсь, преподнесённый подарок вам понравится. И пусть наш альянс обретёт крепость кристаллов, которыми славится Селарин на всю галактику Дипланетис».

Потом образ Вседержителя исчез. А кристалл в ларце продолжал светить. Вейл медленно наклонился и взял его в руки.

Он провозгласил:

– Несомненно! Это частичка нашего мира! Смотрите, как он сияет! Это благостное знамение, друзья!

Все ведающие подошли к Вейлу и Латору. Командующий неловко улыбался. Он волновался на счёт содержимого ларца – и был удивлён, что всё вышло так хорошо. Даже гармонично. Похоже, у планет было намного больше общего. А на этом можно было построить прочные взаимоотношения…

ГЛАВА

СЕМНАДЦАТАЯ: Реакция Ксавора

За встречей Латора с членами Вещего круга внимательно следили на обеих планетах. Селаринцы, верящие в космическую взаимосвязь материи и энергии, ожидали чего-то обнадёживающего и вдохновляющего. И извлечение небольшого куска кристалла из ларца стало именно этим. Вся планета прониклась моментом, когда Вейл поднял сияющий элемент над головой…

На Ксавироне мало интересовались всем этим световым представлением, которое устроили ведающие специально для Латора. Его согражданам было важно, чтобы их представитель проявил себя как истинный ксавиронец, чтобы он достойно показал себя. Для Верховного Вседержителя этот аспект также был значим, но не самым главным. Он и его помощник ждали открытия ларца. И когда это произошло, правитель Ксавирона сказал:

– Что ж, пока всё идёт по плану, хоть и с необъяснимой задержкой.

– Ровным счётом это не играет роли, – заметил ассистент-консультант.

– Да-да, тысячи лет ждали – чего уж несколько дней перетерпеть… Теперь ход за нашим агентом, который там прозябает без вести… Как думаешь, что с ним случилось? Жив ли он? Продолжает ли служить нашим целям? Узнал ли он что-то, что скрывают селаринцы?..

– Думаю, нужно лишь ждать, Ваше Превосходительство, – ответил советник.

Оба они были правы: несколько лишних дней мало теперь что значили, но выждать их в любом случае нужно. И нужно, что бы засланный когда-то давно на Селарин ксавиронский агент верно понял сигнал с родной планеты – и передал все собранные сведения Латору.

Кажется, что-то намечалось в галактике Дипланетис…

За трансляцией встречи в Зале Света с особым пристрастием наблюдал и Ксавор. Он хоть и был уважаемым членом селаринского общества, но не входил в число тех, кого допускали на собрания Вещего круга в столь значимые дни (а нынешний – был по-настоящему исключительным). Эта часть вообще мало кому была доступна – и в день прихода ксавиронского командующего в Зале были лишь ведающие. И это говорило о высшей форме государственного протокола. Да и вообще прецедент был неслыханным: никогда ещё из Зала Света не велось таких больших трансляций, чтобы не только Селарин, но и Ксавирон мог за всем наблюдать. Но день был знаменательным для двух цивилизаций. Да и технологии позволяли…

Ксавор, конечно, был недоволен, что ему не позволили присутствовать, хотя он считал, что заслуживает этого, как никто. Ведь он являлся главным разработчиком адаптационных моделей и прогнозирования на основе математических сопоставлений. Он придумал модуль, который впервые минуты приступа, помог стабилизировать Латора. Ксавор был главным исследователем теории адаптации. И во многом его наработки использовались при подготовке экипажа селаринского корабля для полёта в космос. Ксавор вообще-то придумал целую программу, помогающую переносить перепады давления. Он помог инженерам создать системы, которые бы гармонизировали внутреннюю атмосферу корабля при его нахождении в межзвёздном пространстве. По сути, он спас Латору жизнь, хотя и не собирался этого делать. Ксавор бы предпочёл, чтобы ксавиронец умер от анафилактического шока, но тому не суждено было случиться.

На Селарине все работы и обязанности распределялись с особой тщательностью. И граждане исполняли их ответственно. И Ксавор тоже. В этом плане он даже слишком выделялся на фоне остальных соплеменников…

Ксавор сидел в полутёмной комнате, своего жилища на Селарине, скрестив руки, и, не отрывая взора от экрана передающего устройства, следил за каждым движением Латора. С головы селаринца медленно стекали струйки пота, но он не обращал на это никакого внимания. Он был прикован к трансляции. И он был очень недоволен тем, что его не послушали – и продолжают эту бесполезную мирную инициативу. Тусклый свет отбрасывал тени на его лицо, искажённое гримасой ярости и презрения. Его пальцы сжимались, ногти впивались в кожу, а дыхание было тяжёлым, прерывистым. Он смотрел, как Латор, этот чужак с Ксавирона, стоял перед ведающими, окружённый мягким сиянием Кристалла Гармонии, и каждый жест пришельца, каждое его слово вызывали в Ксаворе волну негодования…

«Смотри на него, – думал Ксавор, его мысли рвались, как клочья ткани на ветру. – Смотри, как он стоит. Спокойный. Уверенный. Как будто… он один из нас. Ха! Ложь. Всё ложь. Этот… этот волк. Пришёл сюда, чтобы вынюхать, выведать. А они… они улыбаются ему. Вещий круг. Мудрецы, да? Слепцы! Глупцы! Как дети, что тянут руки к змее, думая, что она игрушка».

Он стиснул зубы, его челюсть задрожала от напряжения. Он подскочил к экрану, на котором виднелись ведающие и Латор, и начал злобно говорить:

– Я предупреждал их… Я кричал!.. Ксавирон – враг. Они сильны. Жестоки. Им нужен повод, только повод… чтобы раздавить нас. А они? Они что делают? Открывают двери. Приглашают его. Латора. Эту пешку Верховного… Ох, господин Вседержитель, у меня к вам есть несколько вопросов… Но… Он здесь, чтобы украсть… Нашу силу. Наши тайны. Кристалл… Они и до него доберутся. А эти идиоты… верят в возможность союза планет…

Ксавор резко встал, его шаги гулко отдавались по каменному полу. Он прошёлся до стены и обратно, будто зверь в клетке…

– Надо было напасть. Первыми. Показать им. Селарин – не добыча. Не в этот раз. Не мы слабаки. Не я… Я предлагал… я умолял. Ударить, пока они не готовы. Раздавить их. Но нет. Мир. Гармония. Ха! Мир с хищниками. С волками, что уже точат клыки. А я… Я должен сидеть. Молчать. Смотреть, как они играют в этот фарс…

Он остановился, снова взглянул на экран. Латор что-то говорил, его голос был ровным, лицо серьёзным, но Ксавор видел только фальшь. Ксавор прислонился лицом к экрану и промолвил:

– Ты… ты думаешь, я не вижу? Твои слова – яд. Твоя улыбка – нож. Ты разведчик. Их глаза здесь. А потом… потом придут остальные. Сапоги Ксавирона растопчут наш свет. Наши города. Нашу жизнь. И что тогда? Где будет с вашим Кристаллом Гармонии, ведающие? В их руках? Что они сделают с ним? Разобьют в пыль на тусклые осколки?..

Его кулаки сжались сильнее, до боли, до хруста костяшек.

– Слепцы. Наивные дураки. Они думают, он принёс мир. Спасение. А он… он смерть. Я вижу. Я знаю. Ксавирон не остановится. Они ждут. Ждут, пока мы расслабимся. Пока повернёмся спиной. И Латор… он их ключ. Их оружие. А я.. я один, кто это понимает. Я один против их слепоты. – Ксавор провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть гнев, но тот только глубже вгрызался в него. – Я говорил. Я настаивал. Никто не слушал. Ха-ха-ха… Они смеялись… «Ксавор слишком резок», – вот что слышал я от них. «Ксавор видит врагов там, где их нет». Ха! А теперь? Теперь он здесь. Среди нас. И они… они хлопают ему. Как будто он герой. Герой! Хищник в шкуре травоядного. А я… я должен ждать. Ждать, пока всё рухнет… Всё, чего я добился на этой планете, брошенный и забытый… Я начал с нуля – и смог сделать себе имя. Но героем будет Латор… О, нет, нет, мой господин, вы давали чёткие указания… Но вам несдобровать… Нет, это не вы, это я… Это сделаю я…

Он отошёл подальше, его глаза горели, а голос сорвался на хриплый шёпот:

– Ты не обманешь меня, чужак. Я вижу тебя. Вижу твою ложь. Вижу, как ты хитришь. Ты думаешь, я сдамся? Забуду? Нет. Я буду следить. Ждать. И когда ты оступишься… когда Ксавирон покажет клыки… я буду там. И скажу: «Я говорил. Я знал». А они… они пожалеют, что не послушали.

Ксавор отвернулся от экрана, его грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. Он чувствовал себя загнанным, бессильным, но в глубине души тлела искра – упрямая, жгучая уверенность. Он не отступит. Не простит. И когда придёт час, он докажет, что был прав. Даже если Селарин заплатит за это кровью…

Он почти успокоил себя и даже начал улыбаться, представляя свой триумф, но вдруг в трансляции показали открытие ларца, сообщение Вседержителя и сияющий кристалл…

Ксавор замер, его взгляд впился в экран, где Вейл, один из ведающих Вещего круга, медленно поднял сияющий кристалл из ларца, принесённого Латором. Свет от кристалла разливался по комнате, мягкий, но пронзительный, как холодный луч, выхватывающий правду из теней. И в этот момент Ксавор понял. Это был не просто жест. Не символ. Это был сигнал. Сигнал отмены. Его план, его борьба, всё, что он строил годами, теперь висело на волоске…

– Пустая шахта!.. Сигнал отмены?! Они хотят… О, нет… Нет-нет-нет… Вы не испортите мне весь мой план! Не сейчас, когда я так близко… Вы думаете, что можете просто… просто взять и остановить меня? Меня, кто видел всё это задолго до вас! Я знал, я предупреждал, но вы… вы слепцы! А теперь этот кристалл… этот ржавый сигнал… Вы думаете, что можете отменить неизбежное? Нет! Я не позволю! Это больше не ваш план. Это мой план!.. Он должен сработать. Он должен! Иначе… иначе всё рухнет. Всё, ради чего я… ради чего я терпел всю эту кипучую действительность Селарина! Нет, нет, я не дам вам… не дам вам разрушить это. Я найду способ. Я всегда нахожу. Вы ещё пожалеете… В все пожалеете, что не послушали меня!..

Его голос дрожал, срывался на хрип, слова вырывались с гневом, будто он задыхался от ярости. Ксавор позеленел от злости. Он смотрел на Вейла, на этот кристалл, и в его глазах полыхала смесь злобы и отчаяния.

«Смотрите на них, – пронеслось в его голове. – Смотрят на этот свет, как на спасение. А это нож. Нож в спину Селарина. И они… они сами его берут из рук врага!..»

Он резко отвернулся от экрана, шаги загрохотали по каменному полу, словно он пытался растоптать саму мысль о поражении. «Латор… этот простак… он подсунул им это. А Вейл… глупец! Поднял кристалл, как трофей. Они не видят. Не понимают. Это не мир. Это капитуляция. Они отменяют всё. Мою борьбу. Мою правду. Но я… я не сломаюсь. Не сейчас. Не перед этими слепцами и их игрушками».

Ксавор остановился, отдышался. Он бросил последний взгляд на экран, где сияние кристалла всё ещё заливало его тёмный угол.

– Вы думаете, это конец? – прошептал он, и в его голосе зазвенела угроза. – Нет. Это только начало. Я заставлю вас увидеть. Заставлю заплатить. Вы ещё услышите меня. Все услышите…

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ: После встречи

Как только торжественная часть в Зале Света была окончена, как только восторженные ведающие восхитились переданным им кристаллом, разместив его в одной из секций на стене, где он засиял ярче яркого, то Латор получил от каждого из членов Вещего круга заверения в дружбе, поддержке, партнёрстве.

Последним к нему подошёл Вейл.

– Меня уполномочили сопроводить вас, – сказал он Латору. – Вы приятно удивили всех нас. Весь Ксавирон, о котором, как мы считали, знаем всё, нашёл что-то невообразимое. Это редкая кристаллическая форма, которую вы нам преподнесли… Это очень щедрый подарок. Широкий жест, который мы ценим.

Они подошли к транспорту. Латор с момента открытия ларца не проронил ни слова. Он сам был под большим впечатлением. Зал Света, всё ещё мерцающий отзвуками Кристалла Гармонии, казался ему теперь средоточием непостижимой мудрости. Когда ведающие, чьи мантии переливались, как звёздное небо, обступили его и Вейла, держащего кусок кристалла высоко, а все тянулись к нему руками, Латор аккуратно вышел из этого круга. Он встал поодаль и смотрел, как они бережно принимают дар Ксавирона, маленький, но сияющий, словно пойманная искра аномалий его родного мира. Этот кристалл, вручённый по воле Вседержителя, был принят с теплотой, с лёгкими улыбками, которые, как он уже начал понимать, у селаринцев означали искреннюю благодарность. Но внутри Латора бурлил водоворот мыслей, и тишина, что он хранил, была не обычной сдержанностью, а попыткой сохранить равновесие в этом новом, непривычном мире…

Если бы что-то такое случилось на Ксавироне, то он бы ни минуты не думая облачился в броню. Но здесь его экзокостюм, тяжёлый и угловатый, никак не вписывался в сияние света… Глядя на счастливых ведающих, он чувствовал себя так, будто какая-то стена отделяет его от всего, что он здесь видит и ощущает. Он привык трудностям Ксавирона, к постоянной борьбе, ветру, обжигающему лицо, стальному лязгу машин, к чётким приказам и ясным целям. Но Селарин показывал другие возможности. Свет, струящийся сквозь прозрачные стены, мелодия Кристалла Гармонии, мягкие голоса ведающих – всё это проникало в него, как вода в трещины скалы, и он не знал, укрепляет это его или разрушает.

Латор опустил взгляд на свои руки, всё ещё помнящие тяжесть ларца. Этот ларец, переданный ему Вседержителем с напутствием, нёс в себе голос Ксавирона, его силу, его надежду. И его тайны. И теперь, когда дар был принят, Латор чувствовал странную пустоту. Он выполнил часть своей миссии, но вместо облегчения ощутил, как груз ответственности стал ещё тяжелее. Что дальше? Селаринцы приняли кристалл – и понимают его значение со своих позиций? Для них он не просто красивый предмет, а отражение ксавиронской души – суровой, но честной. Латору бы и самому хотелось, чтобы так оно и было. Он бы хотел оправдать доверие, что возложили на него селаринцы…