Оставь эту осень нам

Выхожу на улицу, где под навесом стоят несколько высоких круглых столиков и включены специальные лампы накаливания, от которых исходит тепло. Становлюсь рядом с одной из них и направляю взгляд на ночной Нью-Йорк, усыпанный огнями. Поистине завораживающее зрелище. Ночью этот город еще более загадочен. Не знаю откуда у меня такая тяга к нему. Возможно, это как-то связано с моим отцом. Он родом из Нью-Йорка. Но я почти не помню его. Мне было около шести, когда он бросил мою мать и вернулся в родной город. Больше мы никогда его не видели. Он просто исчез. Иногда меня посещали мысли отыскать его. Поговорить и понять, почему он так поступил. Ведь я помню о нем только хорошее. Папа любил меня. Я до сих пор вспоминаю, как он называл меня медвежонком и играл со мной. После его ухода мама запретила упоминать о нем в нашем доме, и после того дня наша жизнь кардинально изменилась.

Допиваю коктейль и оставляю пустой стакан на столике, обхватив себя руками. Сзади слышу звук шагов и всем нутром чувствую, что это он.

– Если вы ждете, что я скажу вам спасибо за случившееся утром, то я вас тоже не просила мне помогать.

– Хм… – ухмыляется, и от его бархатистого голоса идут странные вибрации. – Кажется, ваше утро не задалось?

– Я бы предпочла, чтобы оно началось иначе.

– А что же сейчас? Вам уже лучше?

– Еще пара коктейлей и, возможно, мне уже станет все равно.

– Алкоголь – не лучший способ заглушить боль. Это лишь временный процесс. Как правило, потом становится только хуже, – он будто знает, о чем говорит.

– И каков же ваш способ борьбы с этим недугом?

– Разговор с близкими. Прогулка по любимым местам. Занятие тем, что любишь.

– Второй и третий пункт я еще не пробовала.

– Советую попробовать.

– Спасибо за совет. Завтра начну свое утро со второго пункта. Доброй ночи, – разворачиваюсь, чтобы уйти, так и не посмотрев, с кем разговаривала.

Не успеваю пройти мимо, как мое запястье обхватывают и по телу пробегает мелкая дрожь. Кожа мгновенно покрывается мурашками, отчего перехватывает дыхание.

Опускаю взгляд на держащую меня руку, обратив внимание, как моя слишком светлая кожа контрастирует с его.

– Третий пункт самый действенный, – хрипотца в его голосе стала звучать ярче.

Сглатываю слюну и впервые решаюсь посмотреть на незнакомца. Приходится поднять голову из-за высоты его роста. Первое, что цепляет это прямой и невероятно пронзительный взгляд небесно-голубых глаз. Он будто заглядывает в самую душу. Пробирается до самых глубин. А второе – это контраст этих глаз с густыми угольно-черными волосами и темной щетиной на мужественном подбородке.

– Я учту, – шепчу, не понимая своей реакции.

– Доброй ночи, – он отпускает мое запястье, и я ухожу с террасы, едва передвигая ногами.

Глава 4

Утром с трудом просыпаюсь. Ощущаю себя полностью разбитой из-за бессонной ночи. Всю ночь я проворочалась, гоняя в голове ворох мыслей. Снова и снова прокручивала, как старую кассету все наши встречи с Итаном. И все больше укоренилась во мнении, что он просто искусный лжец. Так профессионально сыграть еще нужно уметь.

Голова раскалывается, и все тело болит. Даже душ не помогает. Выйдя на улицу, сразу направляюсь в ближайшее кафе с панорамными окнами и красивым видом на осенний парк. Сев за столик у окна, заказываю кофе со свежим круассаном и медленно завтракаю, провожая взглядами прохожих, спешащих по своим делам. Погружаюсь в себя, зачем-то вспоминая вчерашнего незнакомца и наш странный разговор. Даже несмотря на то, что я совершенно не знала этого человека, в тот момент меня окутало непривычное ощущение безопасности. От него исходила светлая энергетика. И что было самым необъяснимым – меня тянуло к его свету.

После завтрака прогуливаюсь по парку. Хожу по магазинам, любуясь витринами, украшенными к предстоящему Хэллоуину. С подделками из осенних листьев и оранжевых тыкв с вырезанными глазами и ртом.

Заодно закупаюсь подарками для племянницы и разными сувенирами для себя и сестры.

Возвращаюсь в отель, чувствуя себя намного лучше. Незнакомец был прав, прогулка по любимым местам очень помогает.

Когда подходит время встречи, переодеваюсь в платье, которое про себя называю «платьем удачи» из-за количества успешных сделок, совершенных в нем. Его фасон очень элегантный и сдержанный глубокого изумрудного цвета. С вырезом под горло и длинным рукавом. Драпированная юбка с высокой талией и длиной чуть выше колена немного расширяется книзу, придавая образу легкости. На ноги надеваю черные замшевые лодочки и заплетаю волосы в конский хвост.

Качу чемодан с картинами по коридору и начинаю ощущать нарастающее приятное волнение, перемешанное с азартом.

Войдя в кабину лифта, вызываю нужный этаж, на котором находится один из конференц-залов, где назначена встреча.

Начинаю кусать губы и вовремя осекаю себя, чтобы не смазать блеск.

Оказавшись перед дверью, делаю глубокий вдох и выдохнув, открываю дверь, заходя внутрь. Замечаю мистера Кроули в дальней части зала, стоящим у окна ко мне спиной, засунув руки в карманы брюк. Направляюсь к нему, стуча каблуками туфель, и натягиваю дежурную улыбку.

Мужчина поворачивается на звук, и как только это происходит, улыбка уходит с моего лица. На меня устремляются небесно-голубые глаза, и тело словно пронзает ударом молнии.

От неожиданности острый нос туфли цепляется за что-то и, спотыкаясь о собственные ноги, падаю, оказавшись на четвереньках.

– Черт! – разочарованно вырывается из меня.

Не проходит и секунды, как я замечаю перед собой носки начищенных до блеска туфель. Снова ощущаю мягкую хватку на руке, и меня поднимают на ноги.

– Похоже, сегодняшнее утро тоже не задалось, мисс Парсонс? – сегодня в низком голосе слышен сарказм.

– Вовсе нет. Я зацепилась за что-то, – приглаживаю юбку платья, ощущая себя по-идиотски.

Никогда не страдала неуклюжестью.

– Уверены? – уточняет, и я поднимаю глаза к его лицу.

Вчера в приглушенном свете я не могла отчетливо разглядеть его. А сегодня при свете я вижу, что передо мной невероятно привлекательный мужчина. Такие лица нужно рисовать на картинах. В нем есть какая-то аристократичность. Высокий лоб, выраженные скулы, четко очерченная линия челюсти и прямой нос. На что не посмотри – все идеально.

– Что вы здесь делаете? – смотрю на него, сузив глаза.

– Жду вас.

– Постойте. Так мистер Кроули это вы?

– А что вас так удивляет?

– Яяя…эм…я думала, что вы гораздо старше, – как правило, всем моим клиентам за шестьдесят, а он немногим старше моей сестры.

– А вы разве не наводите справки о своих клиентах?

– Наводим. Но о вас нет ничего в интернете, только то, что ваша семья владеет известной сетью отелей. Ни вашего возраста, ни ваших фотографий не было нигде, и я не стала копать глубже.

– Я не люблю публичность. Я переложил это бремя на нашего пресс-секретаря.

– Вы с самого начала знали кто я?

– Только после того, как увидел номер вашего электронного ключа, и спросил на ресепшене кого заселили в этот номер.

– Почему не сказали это вчера?

– А это сыграло бы какую-то роль?

– Нет…не знаю. Думаю, что нет.

– Может, мы уже приступим? У меня назначена еще одна встреча через час.

– Тоже с арт-дилером? – неужели у меня появился конкурент.

– Нет, мисс Парсонс, – смеется, и его бархатистый смех ласкает слух. – По вопросу бизнеса.

– Ладно, – поворачиваюсь и поднимаю ручку упавшего чемодана, подкатив его к столу.

Под внимательным взглядом открываю чемодан и достаю картины из специальных защитных чехлов, раскладывая на столе. Всего пять картин, две из которых знаменитых художников, отреставрированные лично мной.

Какое-то время мужчина молча рассматривает произведения искусства, задумчиво потирая рукой подбородок, скрытый под темной щетиной.

Не могу удержаться и рассматриваю его руку. Все в ней от длинных пальцев до формы ногтевой пластины прекрасно. Чувствую себя помешанной фетишисткой.

Если сравнивать его с Итаном, то тот уступает мистеру Кроули по всем пунктам. Итана нельзя назвать красавцем. Он не так высок и далеко не так хорошо сложен физически. И на его руки я никогда не залипала.

– Это ведь Клод Моне? – указывает на крайнюю картину с названием «Ирисы в саду Моне».

– Верно. Только повторение оригинала самим художником. Она появилась у меня совершенно случайно. После посещения одного антикварного магазина в Бостоне.

– Она реставрирована? – сразу видно, что у него наметанный глаз, и он разбирается в живописи.

– Да. К сожалению, от времени и неправильного хранения она была не в самом лучшем состоянии.

– Хм…очень искусная работа.

– Благодарю.

– Это вы сделали? – кидает на меня удивленный взгляд.

– Да. Пришлось хорошенько над ней поработать.

– Так значит, вы не только арт-дилер, но и реставратор?

– И еще руководитель художественной галереи.

– Уверен, вы отлично знаете свое дело, – возможно мне кажется, но в его тоне я слышу восхищение.

– Спасибо, – улыбаюсь, посмотрев в завораживающие глаза.

– А это? Мне кажется знакомым этот пейзаж, – указывает на вторую картину.

– Это Уильям Тёрнер. Работа называется “Вид на озеро Люцерн”.

– Точно. Я видел ее в каком-то журнале. Ее вы тоже реставрировали?

– Почти полностью. Она много лет хранилась на пыльном чердаке после смерти одного коллекционера, пока его семья не нашла ее.

– У вас определенно талант. Вы тоже пишете картины?

– Немного. Мне больше нравится восстанавливать. А вы давно занимаетесь коллекционированием?

– Не так давно. Но для меня это скорее инвестиция в будущее. Однако некоторые работы находят себе место на стенах моего дома.

– Что вы думаете об этих работах? – указываю на три других.

– Смею предположить, что это уже современные мастера?

– Вы правы. Как вы это поняли?

– По концептуальности и символизму. Классики писали пейзажи более реалистично.

– Так и есть. Но согласитесь, что это не менее талантливо, – когда я собиралась на эту встречу, то отбирала работы с особой тщательностью, и буду разочарована, если он не возьмет ни одну из них.

– Соглашусь, мисс Парсонс, – уголок губ приподнимается в улыбке, и зачем-то я кидаю взгляд на них, отметив их чувственную притягательность.

– Кхм…так что вы скажете, мистер Кроули? – прочищаю горло, возвращая взгляд на картины.

Он отвечает не сразу. На какое-то время повисает волнительная пауза и по привычке начинаю кусать губы.

– Я отвечу вам позже. После того как вы поужинаете со мной.

– Поужинать с вами? – поднимаю на него взгляд.

– Да. Считайте это частью переговорного процесса.

– Это обязательно?

– Обязательно. В восемь вечера я жду вас в ресторане, – категорично заявляет и уходит, оставив меня стоять совершенно растерянной.

Глава 5

Весь оставшийся день не могу ни о чем думать. Волнительное ожидание сводит с ума. Мне нужно продать хотя бы пару картин, чтобы все расходы по реставрации окупились. Я впервые так сильно потратилась, и я просто не имею права вернуться домой провалив сделку. Если раньше я могла сразу предвидеть, какая именно картина заинтересовала клиента, и просто немного надавить, чтобы ускорить его решение. То с мистером Кроули все иначе. Он в принципе отличается от всех моих предыдущих клиентов. И не только возрастом. В нем есть какая-то скрытность. Загадочность. Он кажется мне немного мрачным и в то же время очень обаятельным.

В ресторан я вхожу ровно в восемь часов, и хостес сразу проводит меня к стоящему вдалеке от остальных столику, где уже ждет мужчина. Еще издалека замечаю, как замечательно он выглядит. На нем костюм глубокого синего цвета и белоснежная рубашка под пиджаком, с расстегнутыми верхними пуговицами. Черные волосы причесаны и аккуратно лежат в стильной стрижке с боковым пробором.

Что ж…смело можно сказать этот мужчина – опасно красив. 

И слово ОПАСНО является ключевым!

Увидев меня, он поднимается со своего места и галантно отодвигает для меня стул, помогая сесть.

– Надеюсь, вы голодны? – интересуется, сев напротив.

– Эм…немного.

На самом деле последней моей едой был утренний круассан. Из-за этих всех переживаний мой желудок так сильно скрутило, что аппетита совершенно нет. И, похоже, сегодня он вовсе не появится.

– Заказывайте все, что хотите, – протягивает мне меню.

– А вы уже заказали?

– Да.

Открываю папку и начинаю бездумно листать, не различая букв. Кусаю губы, ощутив соленый привкус крови.

Это плохой признак!

– Вы меня слышите, мисс Парсонс?

– Ч-что? – отрываю глаза от меню, встретившись в пронзительным голубым взглядом.

– Не нужно так нервничать.

– Яяя…не нервничаю, – отвечаю дрожащим голосом.

Должно быть, я выгляжу жалкой. И я должна взять себя в руки. Только почему так сложно сделать это в его присутствии?

– Звучит неубедительно, – его губ касается теплая улыбка и непроизвольно улыбаюсь в ответ.

– Я буду пасту с морепродуктами, – закрываю меню, положив на край стола.

– Отличный выбор. Любите морепродукты? – жестом подзывает официанта.

– Люблю.

– Понимаю. Я тоже их люблю.

– Слушаю, сэр?

– Джордж, для леди пасту с морепродуктами и организуй бутылку белого сухого «Конти».

– Непременно, сэр.

Официант уходит, и на мгновенье повисает пауза. Беру бокал с налитой в него водой и делаю глоток, чтобы смочить пересохшее горло.

– Вы мне скажете, какое решение приняли, мистер Кроули?

– Немного позже. И пожалуйста, называйте меня Рональд.

– Хорошо, Рональд. Вы можете называть меня Викки.

– Откуда у вас тяга с живописи, Викки? В вашей семье были художники? – летит череда вопросов.

– Насколько я знаю, нет, – сложно отвечать на такие вопросы, зная, что моя мать росла в приемных семьях, а про родных отца я ничего не знаю.

Именно сестра открыла во мне талант к рисованию. Даже родная мать, когда услышала об этом от сестры, не посчитала это чем-то нормальным. И никогда не поддерживала меня в этом.

– Как я успел понять, вы любите то, чем занимаетесь?

– Да. В этом вся моя жизнь, и я хотела бы всегда этим заниматься. А ваша тяга к искусству она от кого?

– Моя бабушка была деятелем искусств и много лет руководила музеем живописи и скульптуры. В детстве я часто бывал у нее на работе и всегда с интересом рассматривал экспонаты. Это был, пожалуй, один из самых счастливых периодов моего детства.

– Очень мило, – тереблю край скатерти, зачем-то окунувшись в болезненные воспоминания из своего детства.

Ребенком я не знала, что такое счастье. 

– Я надеюсь, сегодня вам уже лучше? – зачем-то звучит от него вопрос.

– Да, спасибо, – сегодня я не получала сообщений и звонков от Итана и не имею не малейшего желания. – Утром я последовала вашему совету и прогулялась.

– И как?

– Вы были правы. Это помогло, – благодарно улыбаюсь ему.

– Станет еще лучше, когда вы возьметесь за любимое дело, – ловлю себя на мысли, что звук его голоса невероятно успокаивает.

– Не сомневаюсь. А какое любимое дело у вас, Рональд?

– Вы с ним непосредственно связаны, – его ответ выбивает почву из-под ног.

– В каком смысле?

– Коллекционирование живописи, – ухмыляется.

– Ах…вы об этом, – смеюсь, заерзав на стуле.

– А вы о чем подумали?

– Ни о чем, – ощущаю, как жар приливает к лицу.

К счастью, приходит официант и разливает вино по бокалам. Когда мужчина уходит, я делаю глоток вина, надеясь, что алкоголь поможет унять волнение.

– У вас есть мечта, Викки? – летит очередной вопрос.

– Я мечтаю когда-нибудь переехать в Нью-Йорк и открыть здесь свою галерею.

– Хм…Нью-Йорк – безжалостный город. Вы должны быть к этому готовы, – крутит ножку бокала своими длинными пальцами.

– Я не боюсь трудностей.

– Любите рисковать?

– Порой, чтобы чего-то добиться, без риска не обойтись.

– Мне нравится ваша целеустремленность.

– Звучит как комплимент.

Я что флиртую с ним?

– Разве в этом есть что-то плохое? – загадочно улыбается.

– Вовсе нет.

Следующие два часа пролетают незаметно за приятным и непринужденным разговором. Мы больше не касаемся личных тем. Не раз ловлю себя на мысли, что с ним очень легко. Он обладает хорошим чувством юмора. Я так увлекаюсь нашим разговором, что не замечаю, как мы выпиваем целую бутылку вина. На голодный желудок делать это было рискованно, и я быстро хмелею.

– Так вы все-таки мне скажете, какое решение приняли? – осмелев из-за алкоголя, интересуюсь, не отводя взгляда от лица, которое стало казаться еще более красивым.

– Перед тем как озвучить, я бы хотел еще раз взглянуть на картины.

– Эм…но они в моем номере.

– Не вижу в этом никакой проблемы.

– Я могу принести их в конференц-зал, – не уверена, что уместно приглашать его к себе.

– Это лишнее. Не будем терять времени, – откладывает салфетку на край стола и поднимается со своего места.

Подходит к моему стулу и отодвигает его, чтобы мне было удобно встать.

Ожидая лифта в лобби, надеюсь, что с нами зайдет еще кто-нибудь, но, как назло, никого нет. Двери разъезжаются, и по правилам этикета он входит первым. Как только двери закрываются, мы оказываемся в тесном замкнутом пространстве вдвоем. До меня доносится пьянящий аромат его духов, и по телу пробегают предательские мурашки. Рональд подносит руку и проводит пальцами по щетине, вызывая очередную странную реакцию в моем теле. Будто что-то почувствовав, мужчина поворачивает голову, и наши взгляды встречаются. Я вижу, как в голубых глазах что-то мелькает и дыхание сбивается. Его взгляд опускается на мои губы, и я вижу, как расширяются его зрачки.

К счастью, лифт вовремя приезжает, и я буквально вылетаю из кабины первой. Рональд молча идет позади меня, и я всеми фибрами ощущаю на себе его взгляд. Мне совсем не нравится то, что я чувствую рядом с ним. Терять голову от мужчины в первый день знакомства не в моих правилах. К тому же потенциальному клиенту.

Дрожащей рукой достаю ключ из сумочки и открываю дверь, заходя первой. Включив свет, подхожу к чемодану и выкатываю его в центр комнаты, начиная расстегивать нервными движениями.

Раскладываю картины на кровати и отхожу в сторону, молча наблюдая за мужчиной. В тишине комнаты раздается звук пришедшего на мой телефон сообщения, и я достаю его из сумки, читая текст.

«Ты уже спишь, детка? Я так невероятно соскучился по своей сладкой девочке. Не могу дождаться, когда снова смогу ласкать каждый сантиметр твоей бархатистой кожи…»

Стискиваю челюсть, услышав скрежет своих зубов. Хочется швырнуть телефон об стену. А лучше перезвонить и наорать, сказав, какой он чертов мерзавец. Я даже не удивлюсь, если он пишет мне сейчас, лежа в кровати с женой. Возможно, даже после секса с ней.

– Викки, с вами все в порядке? – звучит голос Рональда, и я поднимаю взгляд, посмотрев на него сквозь пелену слез.

– Да…кхм… – отворачиваюсь. – Не обращайте внимания, – закидываю телефон обратно в сумку, оставив ее на софе.

– Мне так не кажется.

– Я же сказала, что со мной все нормально! – срываюсь на крик и сразу же жалею. – Простите…я не должна была, – провожу рукой по волосам, подойдя к окну.

Обхватываю себя руками, кусая губы. Меня трясет как осиновый лист на ветру. Сердце разрывается в груди. Боль скапливается в районе солнечного сплетения, не давая возможности нормально вздохнуть.

Вздрагиваю, когда на мои предплечья ложатся теплые руки. В следующую секунду он разворачивает меня к себе. Взяв лицо в ладони, поднимает, заставляя посмотреть на себя.

– Кто этот ублюдок, из-за которого эти красивые глаза в слезах?

– Никто… – шепчу, зажмурившись, и несколько слезинок скатываются по щекам.

– Что мне сделать, Викки? Скажи, чем я могу помочь?

Распахиваю глаза, блуждая взглядом по мужественным чертам.

– Поцелуй меня, Рональд, – зачем-то произношу, желая заглушить эту боль. – Прошу… – обхватываю его запястья.

– Я хотел сделать это еще вчера на террасе, – хрипло шепчет и наклонившись, припадает мягкими губами к моим.

Когда наши губы соприкасаются, меня словно ударяет разрядом тока и по телу бежит жар. Дыхание перехватывает от интенсивности ощущений. Его поцелуй настолько чувственный, что я лишаюсь связи с реальностью. Голова идет кругом. Тепло разливается по венам.

Зарываюсь в мягкие волосы на затылке, и Рональд углубляет поцелуй, глухо зарычав мне прямо в рот. Нас накрывает какое-то безумие. Мы целуемся, будто два голодных путника, нашедшие живительную влагу в пустыне. Комната сужается до размера нас двоих, и все крики разума затихают. Жгучее желание как цунами накрывает с головой и по телу пробегает мелкая дрожь.

Губами он спускается к моей шее. Удерживая за затылок, начинает ласкать чувствительную впадинку под ухом, параллельно снимая с меня платье. Тянусь дрожащими пальцами к пуговицам рубашки, желая ощутить его крепкое тело под пальцами.

Он прижимает меня к себе вплотную, и я ощущаю всю силу его возбуждения.

Стремительно освободив друг друга от одежды, мы приближаемся к кровати, и Рональд сдвигает картины на дальний край. Я оказываюсь лежащей спиной на холодных простынях, и мужчина нависает надо мной. Оторвавшись от моих истерзанных губ, он заглядывает в мои глаза, тяжело дыша. Подносит руку к лицу и касается пальцами скулы. Проводит подушечками по щеке и спускается к шее, оставляя после своих касаний огненные дорожки.

Из груди вырывается тихий стон, когда ладонью он накрывает полушария груди.

Закрываю глаза и прогибаюсь в пояснице, толкаясь к его руке. Закусываю губу, ощутив губы на затвердевшей розовой вершине. Его ласки сводят с ума. От них можно лишиться чувств.

Возбуждение достигает критической точки, и я буквально начинаю просить о большем:

– Рональд, пожалуйста… – шепчу дрожащими губами.

Не став больше продолжать свою сладкую пытку, он оказывается между моих ног. Не сводя потемневшего взгляда, медленно погружается в меня. Не могу сдержать судорожного стона и крепко ухватившись за его плечи, хватаю ртом воздух.

– Черт…Викки…я обезумел от тебя, – хрипло шепчет, в сантиметре от моих губ.

– Завтра я пожалею об этом, – выдыхаю, пропадая в бездонных глазах цвета моря.

– Завтра будет завтра, – снова накрывает мои губы и целует так жадно, что последний кислород покидает легкие.

Время будто замирает, и мы проваливаемся в пучину дикой страсти и сладостной чувственности.

Глава 6

Открываю тяжелые веки и моргаю несколько раз, чтобы сфокусировать зрение. За окном уже светло, но небо снова заволокло дождевыми облаками. Переворачиваюсь на спину и понимаю, что лежу в постели одна. В номере царит удушающая тишина, а значит, Рональд ушел.

Я почти не помню, как отключилась на его груди, после нашего ночного сумасшествия. Сейчас на трезвую голову, я отчетливо понимаю, что не должна была допускать этого. Я никогда ничего подобного себе не позволяла. Переспать с малознакомым мужчиной было для меня чем-то за гранью разумного. Тем более с клиентом и к тому же когда фактически еще не закончила отношения с другим. Я поступила опрометчиво и безрассудно.

Сев на кровати, всем телом ощущаю отголоски сладостной ночи. Я все еще улавливаю на себе его дурманящий запах. Я вся пропахла им, и от воспоминаний того, что мы делали, по коже бегут предательские мурашки.

Встаю и обращаю внимание, что вся моя одежда, брошенная вчера на полу, лежит аккуратно сложенной на софе. Картины в полном составе стопкой лежат на чемодане.

Что же теперь будет со сделкой, раз он не забрал ни одну из них?  

Возможно, после всего он посчитал меня легкомысленной и решил не иметь со мной никаких дел. Едва сдерживая навернувшиеся на глаза слезы, плетусь в ванную и становлюсь под душ, желая смыть его запах с себя. Меня одолевает стыд. Ощущаю себя самой последней шлюхой. Он даже поступил со мной именно как со шлюхой, просто оставив в постели одну.

Не удивлюсь, если для Рональда это нормальная практика. Такие мужчины только пользуются своей привлекательностью и обаянием, завлекая в свои сети. Но проблема в том, что я сама попросила себя поцеловать. А потом все было как в тумане.

Переодевшись и приведя себя в более-менее нормальный вид, складываю картины в чехлы. Даже не спускаюсь на завтрак. Аппетита совсем нет. Сегодня мне еще предстоит встреча с Итаном, и от этого желудок скручивается в тугой комок. Я так и не ответила ему вчера, и он больше ничего не писал.

Застегнув чемодан, подхожу к окну и останавливаюсь, посмотрев на знакомый пейзаж. Вот и мой первый провал в городе моей мечты. Не желая выходить из номера, чтобы случайно не столкнуться с Рональдом, ложусь на кровать и включаю телевизор на первом попавшемся канале.