Русский испанец. Книга первая. Исповедь компаньонки

Я смотрела в окно почти всю ночь. Лил дождь, и я смотрела на капли. Я знала, что он останется здесь ещё на несколько дней.

Он остановился в отеле, напротив, для VIP-персон. Это был двухэтажный особняк с номерами класса люкс для очень обеспеченных постояльцев. Там жили всего несколько человек, но прислуга постоянно бегала туда-сюда из чёрного входа и выносила подносы, кастрюли, хотя там была своя кухня. Скорей всего, заказывали необычные блюда, всякие вещи и почту, как будто там живёт сотня постояльцев.

К чёрному входу часто подъезжали машины и быстро выгружали коробки. Всю ночь на втором этаже я видела тусклый свет, где был он. Я видела его тень. Лишь когда выползло ленивое солнце, я потеряла его из виду.

День был скучный и дождливый, хотелось спать. От нечего делать я спустилась в главный вестибюль отеля. Здесь было оживленно и много народу. Я села на диван почитать последние выпуски женских журналов и посмотреть на людей. Никто не обращал на меня внимания. Все занимались своими делами и проблемами, устраивая для себя более комфортабельный отдых.

Читая журнал, я поймала на себе чей-то взгляд. Напротив меня сидела та самая дама, в которую я плеснула коктейль. Она была почти раздетая и выглядела слишком доступной. Я чуть напряглась. Она заговорила первая на ломаном английском с итальянским акцентом.

– Зря вы это сделали!

– Мне кажется, совсем не зря.

– Я не хотела сделать ничего плохого ни вам, ни вашему спутнику. Хотела лишь пригласить его на танец и танцевала сама с собой. Это не трудно было заметить. Кстати, кто он? Он мне понравился.

– Вы уже итак давно навели справки о нём. Об этом несложно узнать здесь, тем более он резко выделяется на фоне остальных.

– Да, вы правы. Он заметен, хоть и ведёт себя скромно. Я видела его у PLAZA, выходящим оттуда.

– Что вы хотите от меня? – отвечала я ей грубо, потому что на меня стала раздражать.

– Кто он вам? Я часто вижу его с вами и в обществе двух женщин преклонного возраста. Вы часто сидите в беседке у океана вместе с ним. Он вам родственник, друг? Я знаю, что он не женат.

– Больше, чем друг.

– Не смешите меня. Только не говорите, что он ваш любовник. Видно невооружённым взглядом, что это не так. Я давно слежу за вами: он бегает от вас, а вы за ним. Относится к вам без всякого интереса и симпатии. Познакомьте меня с ним! Мне хочется его общества: что-то в нём есть такое притягивающее, ещё и хорош собой, богат. Вам же не сложно?

– Попробуйте сами, дорогуша, без моей помощи, если сможете!

– Спасибо, я так и сделаю. Хорошего отдыха!

Я быстро поднялась к себе, уже почти рыдая. Почему я плакала, я не понимала, ведь это был только разговор ни о чём. Нет, это был разговор о нём и только о нём. Я ревновала, я тосковала, я умирала…

Она была красивая и смелая, даже чересчур, и у неё была цель – он. У неё есть все шансы быть замеченной им. Но как поступит он? Выберет ли её? Заметит ли?

«Почему он так красив, почему к нему вечно кто-то лезет – эти жалкие женщины со своими целями и пошлыми желаниями?»

В тот момент мне показалось, что я ненавидела весь мир, кроме него. На улице по-прежнему шёл мелкий противный дождь. Я подошла к окну и посмотрела на его окна – там была тишина и никаких изменений. Его не было целый день, он принадлежал самому себе и только. Никого вблизи его отеля не было, только розовый большой зонтик всё время мелькал у входа, из-под которого струился частый дым – кто-то курил под дождём.

На мгновение «зонтик» повернулся и поднял голову – это была та самая наглая дама-охотница.

ПРИЗНАНИЕ

Дождь загнал нас ужинать в один из тихих и скромных ресторанчиков. Здесь мы часто проводили спокойные вечера без шума и громкой музыки. Там был полумрак и свет красных подсвечников, много живых цветов и мало людей. Лишь несколько столиков было занято небольшими компаниями.

Его мама позвонила ему, он отвечал ей, и я слышала его голос. По моему телу от волнения пробежали мурашки. Как он будет вести со мной после того вечера, я не знала. Как вести мне с ним – тоже оставалось загадка. Они быстро поговорили, и мы стали ждать его. Его долго не было.

Нам подали ужин. Она заказала ему то, что знала, что он будет есть, даже без его желания. Мы ужинали тихо и не торопясь. У меня не было аппетита, я ждала его появления. Я не видела его целый день и скучала. Ему принесли, как обычно, много мясного и зелени.

Он быстро ворвался в зал, как всегда, не замечая никого. Быстрым шагом он шёл к нам. На нём был спортивный чёрно-белый костюм современного покроя. В костюме он казался ещё шире в плечах, выше ростом и красивее. Его спортивная куртка была наполовину расстёгнута, под ней не было даже футболки, но на шее висел мужской чокер с серебряными вставками, при виде которого у меня побежали мурашки по телу, потому что он так тесно облегал шею, притягивая взгляд не только к себе, но и ниже – к кубикам на груди.

Он первым делом подошёл к матери, поцеловал в щёку, взял её руку в свою огромную и прижал к лицу, спросив о её здоровье. Никто не удивлялся его жестам и действиям. Все привыкли и считали его глубокую нежность к ней законом и правилом.

На меня он даже не взглянул. Это был плохой знак. Мой аппетит исчез в одну секунду. Его спросили, чем он занимался весь день, что не выходил из номера. Он ничего не ответил.

Ужин был почти окончен. Он был почему-то не в настроении, злой и недовольный. Все старались не замечать его хмурый вид. Он встал первым из-за стола, сказал всем, что отправляется в тренажёрный зал. Мать он поцеловал в лоб, погладил по волосам и сказал, что придёт к ней позже.

Я снова была предоставлена сама себе и не знала, чем заняться в такую скверную погоду. Вдруг я решила посмотреть на него в зале. Зал был большой, много народа и самих тренажёров. Здесь легко было потеряться и остаться незамеченной, что мне и надо было. Я сидела у стены и искала его глазами, но не видела, как ни старалась. Почему-то я искала его среди тренажёров, а вместо этого вдруг увидела его со спины.

Он был раздет до пояса, но оставался в спортивных брюках. С ним стоял парень-тренер, тоже обнажённый, с красивой накачанной фигурой атлета. Они о чём-то говорили и жестикулировали. Тренер говорил ему не переставая, улыбался и показывал тренажёры. Его спину и плечи я бы узнала из тысячи, так мне казалось. В руке он держал какой-то снаряд, напоминающий гирю. Разговор продолжался несколько минут, и тренер покинул его, пожав ему руку. Теперь он увлёкся снарядами.

Он лежал, расставив ноги, и перед грудью поднимал приспособление, напоминающее штангу. Поднимал её медленно, не торопясь и довольно много раз, казалось, он не устанет никогда. Снаряды менялись по очереди. Он то сидел, то стоял, то лежал. Его тело покрылось капельками пота и блестело. Его мышцы были напряжены и красиво выделялись при напряжении. Лицо было спокойное и не напрягалось, как у других, которые сидели с красными лицами. Его волосы стали блестеть и превращались в кудряшки, которые мило спадали на лоб и виски.

«Какой он сексуальный сейчас, такой доступный и в то же время недосягаемый!»

Через какое-то время моего наблюдения за ним я его потеряла из виду, не могла увидеть, его место было занято другим. Подумала, что он отправился в бассейн, и направилась к выходу. Проходя по коридору, повернула налево к выходу, и вдруг моё лицо столкнулось с чьим-то телом. Я подняла голову – он смотрел на меня сверху вниз, сверля меня глазами. Он всегда появлялся так неожиданно и спонтанно, что становилось страшновато.

– Ты долго будешь следить за мной?

– Я не слежу!

– Может быть, я слежу за тобой?

– Пропусти меня!

– Ты разве не понимаешь, что мешаешь мне и другим? Крутишься под ногами и лезешь не в свои дела?

– Нет, я лишь хочу твоего внимания и уважения!

– Теперь его уже не будет. Теперь ты будешь играть по моим правилам.

– Не делай этого, я ничего преступного не сделала!

– Ты сделала уже многое. Я «пригрел» тебя, а ты залезла мне на шею. Я хочу избавиться от тебя. Тебе не стоило приезжать сюда и злить меня.

– Нет! Я люблю тебя, Саша! Не оставляй меня!

– Я не верю и не доверяю тебе!

– Саша, Саша! Я прошу тебя!

– Это будет последний наш разговор.

Он оттолкнул меня и кулаком распахнул входную дверь со всей силы, обругав меня на испанском.

Это не конец! Это только начало!

ОТРЕШЁННОСТЬ

Я не помню, как дошла до своего номера, как спала, как наступило утро, как звонил телефон, как стучали в дверь и звали меня. Я умирала от его слов, смотря в пустоту:

«Как могут убить человека простые слова? Ты вонзил мне в сердце кинжал, и моя рана болит и кровоточит, и нет лекарства от этого, ничто её не исцелит».

Открыли дверь ключами, когда я лежала и смотрела в потолок, но я не видела его цвета, я смотрела в никуда, в неизвестность. У меня не было эмоций, слёз и слов.

«Как же я люблю тебя, как желаю, как умираю без тебя!»

Твоя мама подошла ко мне, что-то говорила. Я слышала и понимала её, но так же понимала, что она – часть тебя сейчас, а мне так это было нужно. Я посмотрела на неё и узнала тебя. Как же вы похожи: те же глаза и нос, те же губы и лоб, только она женственнее, чем ты.

Она нагнулась ко мне и стала гладить мои волосы, лицо. Я вдруг ощутила твои прикосновения. Я бросилась к ней и зарыдала, моё море, океан слёз – им не было конца. Она была испугана, обеспокоена, не в силах помочь мне и успокоить. Кажется, я устроила настоящую трагедию всем окружающим. Она стала звонить, пришли люди в белом, суетились, трогали мои руки, давали успокоительное. Но моё успокоительное – только ты!

Я немного успокоилась, но сна не было. Веки мои тяжелели, но разум не спал, я осознавала всё происходящее в тумане. Со мной была молоденькая и симпатичная медсестра со спокойным выражением лица. Как я ей завидую, что она беззаботна. Она тихо суетилась вокруг меня, что-то двигая и переставляя.

Вновь пришла мама с врачом, они тихо говорили между собой. Я, кажется, спала или не спала. Люди в белом ушли. Она осталась со мной, жалела и утешала меня, как могла. Мне стал сниться сон, не помню о чём, но я звала тебя. Я очнулась от того, что произнесла твоё имя громко вслух. Может быть, повторяла его часто – не помню…

Её руки трогали и гладили, поправляли волосы. Она была очень нежна со мной. Я слышала, как она говорила тебе по телефону, но я не слышала тебя – я опять проваливалась в бездну. Снова открыла глаза и увидела твоё лицо, ты был в белом.

«Может быть, мне показалось, что это был ты? Как всё сложно, как всё трудно и запутанно».

ГЛАВА ПЯТАЯ

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

Утром было свежо и солнечно. Я вышла на улицу подышать воздухом. Жары не было, но было тепло. Я бродила бесцельно по аллеям среди растений. Неожиданно набрела на твой отель, но быстро ушла оттуда, боясь встретить тебя. Даже гуляя вокруг него, я улавливала твои флюиды в воздухе.

Мне позвонила твоя мама, приглашая на завтрак в беседку. Недалеко от беседки я приостановилась, чтобы собраться с духом, так как всегда чувствовала себя виноватой перед всеми. Я почему-то знала, что он тоже там. В беседке было много гостей. Её подруги говорили тихо и неторопливо. Все пили чай с пирожными и фруктами. Он сидел там же, в беседке, но отдельно, за маленьким кофейным столиком, в большом мягком кресле, и не обращал внимания на гостей.

Я поприветствовала всех. Все улыбались мне, говорили приятные слова, спрашивали о моём состоянии и здоровье. Он молчал и не реагировал, лишь после вопроса о моём здоровье я поймала лёгкую ухмылку на его губах. Он слышал всё, но не смотрел даже в мою сторону. Я пила чай с мелиссой и наблюдала за ним.

Он опять был безумно сексуален. На нём был лёгкий летний костюм цвета кофе с молоком с расстегнутой наполовину рубашкой с коротким рукавом.

«Почему я постоянно вижу этот короткий рукав?» – подумала я. Рукав заканчивался на самой выпуклой части его руки с мышцами, которые при движении увеличиваются и стесняют ткань. Мне всегда хотелось впиться зубами в эту часть его тела, до боли, до крови. На столике лежала папка с бумагами и его почта с письмами и газетами, которые он читал.

Шло время за пустыми разговорами. Я уже не стала той пугливой дурочкой, которой была раньше – я не боялась его. Он быстро вскрывал письма, пробегал глазами и отбрасывал их в сторону, некоторые падали на пол, он не обращал на это внимания. Затем переходил читать газету, за которой пряталось его лицо и тело, но выделялись его руки с пальцами, которые я полюбила, ещё не почувствовав их.

Разговор среди всех был о нём, хотя он не принимал в нём участия. Завтра он уезжал на несколько дней, и все решили вечером «проводить» его в ресторанчике. Его спросили о согласии, он промычал сухое «угу», и все стали обсуждать дальнейшие планы. Он перешёл к папке с бумагами, отчего полностью отключился от всех, изучал внимательно, нахмурив брови. Мы сидели долго в беседке, никто не тревожил его, все ждали, когда он закончит свои дела с бумагами и разрядит молчание.

Его мать устала сидеть, зной мешал отдыху, и подошла к нему, что-то тихо сказав ему. Он моментально очнулся от дел, взял её руку и прижал к щеке с внутренней стороны, поцеловав каждый палец, отчего она засмущалась и прижала его голову к своему животу. Я всегда удивлялась той загадочной любви, которая была между ними. Сколько нежности и тепла он дарил любимому человеку, любимой и самой близкой женщине. Мне вдруг показалось, что так он мог бы любить мать своих детей, свою возлюбленную жену. Он умел любить, умел быть нежным и желанным.

Он в одно мгновение собрал все бумаги в папку и пошёл со всеми вместе до отеля. Сейчас он был у неё в номере. Я даже представляла картину их уединения и воркования.

Позже по его музыке в телефоне я поняла, что он вышел из её комнаты, шёл по коридору, и его голос удалялся – он уходил.

Я провожала его, наблюдая за ним в окно. Он шёл спокойно, вальяжно, неся в правой руке папку, опущенную вниз, а левую руку держал в кармане брюк. Он шёл к себе. Он был безумно красив в своём костюме, который развевался на ветру.

Вдруг я увидела на скамейке у входа ту наглую даму, с которой я разговаривала, и меня обдало жаром, пелена ревности и ненависти стояла перед моими глазами. Она увидела его раньше, чем он её, отчего соскочила со скамейки и пошла к нему навстречу. Она приблизилась к нему – он остановился. Она была чуть ниже его в распутном виде: в чересчур короткой юбке и в топе, открывающем всю грудь. Волосы были подняты наверх. Он с улыбкой слушал её, не вынимая рук из кармана. Через какое-то время он продолжил свой путь, но она бежала за ним, останавливала его за руку, преграждала ему путь. Он останавливался и снова шел напролом.

Уже у входа она опять поймала его, тыкала ему кулачком в грудь и что-то говорила, весело глядя ему в глаза. Потом её рука потрепала его волосы на голове, от чего он старался увернуться. Когда она начала отдаляться от него, видимо прощаясь, он ловко хлопнул своей папкой по её заднице, она радостно завизжала и подпрыгнула. Ещё пару секунд он проводил её оценивающим взглядом и исчез. Моё сердце разрывалось от боли ещё сильнее.

Я ненавидела её! Я не отдам его ей! Я была настроена против неё агрессивно и решила не терять времени, объяснив ей всё.

ВЕЧЕР

К вечеру все собрались в ресторане. Это был не тот спокойный и тихий уголок, который я ожидала. Здесь было много народу, проводились конкурсы для развлечения публики, шла концертная программа.

Вход сюда был строго ограничен: только для отдыхающих, в вечерних платьях для женщин, в костюмах и смокингах для мужчин. Его, как всегда, не было. Он обещал быть позже, как только закончит работать. Мы все его ждали, тихо наблюдая за людьми.

К нам присоединилась подруга его матери с сыном. Это был невысокий мужчина около тридцати лет с непримечательной внешностью, который искоса поглядывал на меня и улыбался. Я не реагировала на его знаки внимания – я ждала его. Я знала, что он ворвётся в зал в любую минуту как, «король банкета», привлечёт внимание окружающих женщин, излучая присущее ему обаяние и тепло.

В толпе я заметила наглую даму с кавалером. Я рассчитывала её увидеть, но не думала, что мой разговор с ней состоится тут, сегодня, возможно, сейчас, в ту минуту, когда он собирался уезжать. Я планировала этот разговор хотя бы на оставшиеся дни. Но по воле судьбы, он был неминуем, и я уже приготовилась к нему, собрав всю свою злость и решимость в кулак.

Сегодня я была хладнокровна ко всем, во мне кипели страсти и эмоции. Я была злая и ничего не боялась. Как у Ницше:

«Всё, что нас не убивает – делает нас сильнее».

Дама уселась недалеко от нас. Я сверлила её глазами, извергая искры и молнии. В голове крутилась сцена их знакомства, я ревновала. И конечно, она увидела меня, мило подняв бокал в знак внимания с широкой улыбкой на губах, словно уже считала меня своей подругой.

Ни один мускул не пошевелился на моём лице в ответ. Я не реагировала, а лишь смотрела на неё не отрываясь. Для ещё пущей храбрости я выпила бокал красного вкусного вина. Его тепло разлилось по моему телу, как огонь.

«Сегодня произойдёт то, чего я боялась все эти дни», – услышала я свой внутренний голос.

От вина я уже не боялась даже его!

Я стала увереннее в себе. Дама вертелась на стуле перед ухажёром, закидывая ногу на ногу, оголяя ноги и показывая всем свои ляжки. На ней было открытое чёрное длинное платье с глубоким разрезом сбоку. Грудь была вся выставлена напоказ. Она этим гордилась, отчего трясла ею до безобразия. На голове была сооружена высокая причёска с локонами вьющихся волос с цветами. Макияж был очень ярким. При искусственном освещении выделялись его недостатки. Алые губы привлекали внимание. Её жених обнимал её и что-то говорил ей на ухо. Она хохотала на весь зал, никого не стесняясь.

В дверях появился Саша. Не успев войти, его встретил какой-то знакомый, и он стал долго ему что-то рассказывать. Мне не терпелось скорей увидеть его ближе, около себя, но друг не отпускал его. Саша был всегда тактичен, всегда мог выслушать и помочь. На нём был чёрный безупречный костюм с галстуком. Рука его была в кармане, как всегда, в другой – он держал свой телефон. Его галстуки мне не нравились, мне хотелось их снять и увидеть его грудь и шею. По его лицу я пыталась угадать его настроение, но тщетно – оно ничего не показывало, никаких эмоций. Наконец он освободился и подошёл к нам. Все заулыбались, оживились, разговор стал более интересным.

Меня он не замечал, как и прежде. Если и смотрел мельком, то куда-то сквозь меня или мимо. Дама, увидев его, начала вести себя ещё более развязно и вызывающе. Он ужинал с аппетитом, запивая всё вином и подливая ещё. Ему принесли сигару, и он стал наблюдать за публикой.

Смотрел на даму, которая танцевала со своим женихом и подмигивала ему. Он слегка улыбался. Своими жестами и поведением она флиртовала с ним. Многие обратили внимание на даму, даже его мама спросила у него, кто это. Он ответил, ухмыляясь:

– Это Ева!

Ужин получился скучным, по крайней мере, для меня, хотя было много музыки, конкурсов, шарад и выступлений артистов. Моей целью была дама, я не выпускала её из виду и ждала разговора с ней. Он держался свободно и раскованно, потягивал сигару и вино. Вино горячило его, и он начал шутить. Дама не упускала шансов показать себя, вертясь ужом за столом, и демонстрируя свои прелести, поднимала бокал ему и улыбалась.

Он сидел как и сидел, но разглядывал её с интересом. После очередного бокала вина дама встала и, крутя бёдрами, отправилась, как я уже поняла позже, в дамскую комнату. Я резко встала и хотела отправиться за ней. Все не поняли моего порыва, прервавшего разговор. Понял лишь он.

Он взял меня за руку:

– Сядь! – но я была вне себя от решимости, высвободила его руку и пошла за дамой.

РАЗГОВОР

Дама стояла у зеркала и напевала весёлую песенку. Она выпятила бёдра назад и поправляла волосы руками. Когда она увидела меня в дверях, она замолчала и напряглась. Я близко подошла к ней.

– Ну что, познакомилась с ним?

– Да, он очень мне понравился, мы хорошо поговорили. Откуда ты узнала? Он рассказал тебе?

– Я видела вас, видела тебя, как ты висла у него на шее. Тебе не привыкать, для твоей профессии это нормально.

– Что ты имеешь ввиду? Какая профессия?

– Профессия потаскушки. Разве ты не потаскушка? Тебя тут все знают, ты заработала на отдых себе тут, совокупляясь не с одним десятком мужчин!

– Что ты говоришь? Я не такая, у меня плохая судьба, я старалась устроить себе жизнь, каждая этого хочет, у меня не получалось, и ты меня не знаешь.

– Я знаю тебя и знаю, как ты старалась. Я узнала о тебе кое-что. У тебя подмоченная репутация и проблемы с законом.

– Это мои проблемы, не твои!

– Сейчас это мои проблемы, если ты положила на него глаз. Ты считаешь, что он ничего не знает о тебе? Не знает, что ты шлюха? Он никогда к тебе не притронется, ты грязная вокзальная помойка! Он брезгует такими, как ты, не марается. Он себя слишком любит, чтоб купаться в грязи с чесоткой и гонореей!

– Замолчи, у меня нет ничего!

– Не затыкай мне рот, мразь!

– А ты сама не такая?

– Нет, я лучше и чище тебя, может быть, хуже внешне, но чище внутри и в душе. А ты – гниль и ничтожество, поэтому выслушай меня до конца!

– Я не хочу слушать, ему решать, а не тебе, с кем быть. Ты бегаешь за ним не хуже шлюхи!

– У меня есть связи и средства. Я натравлю на тебя службы, и им интересно будет узнать, что ты тут делаешь без документов и с просроченной визой. Ты вылетишь отсюда под конвоем и отсидишь ещё свой срок в тюрьме за подделку документов.

– Откуда ты знаешь? Ты не сделаешь этого, ты – низкая женщина, сумасшедшая и одержимая шавка!

Дама почти кинулась ко мне, уже со слезами в глазах. Моя пощёчина остановила её. Она отскочила от неожиданности. Второй рукой я ударила её по второй щеке, потом опять по другой, оставляя на лице следы от пальцев. Она пригнулась и схватилась за лицо, слёзы хлынули из её глаз. Она испугалась меня.

– Считай, что ты сама уже решила свою судьбу, оскорбив меня. Если я увижу твоё грязное тело рядом с ним, ты уедешь отсюда в 24 часа. Тебе понятно? А теперь иди, твой новый клиент заждался тебя!

Она вылетела из комнаты, как ошпаренная. Дверь распахнулась, и я увидела его. Он слышал наш диалог. Дверь была приоткрыта, и разговор был громкий. Дама врезалась в него, но отпрянула, побежав, всхлипывая прочь. Саша стоял, чуть шатаясь от вина, держа в руке сигару. Мы смотрели друг другу в глаза какое-то время. Меня всю трясло, но не из-за неё. Я выполнила то, что хотела, и была готова ко всему, в том числе и к его полному презрению. Он подошёл ближе.

– Что ты с ней сделала?

– Я лишь ей дала понять, что ты мой мужчина!

Он ещё подумал о чём-то, улыбнулся и со всей силы одной рукой прижал меня к себе, второй рукой он крепко держал мою голову. Я была в тисках, не могла пошевелиться. Я почувствовала его горячее дыхание, и его губы впились в мои, как пиявки. Я сопротивлялась, но он был сильнее меня, не отпускал. Его губы властвовали. От нехватки воздуха у меня закружилась голова, мне ничего не оставалось, как подчиниться ему. Мои губы уже болели, но я не разжимала их. Его язык раздвинул мне губы, но зубы он не мог разжать. Отчего он стиснул меня ещё сильнее и больнее. У меня кончался воздух в лёгких, он не давал мне вздохнуть.

«Какой он сильный, невозможно сопротивляться!»

Я устала сражаться с ним, устала страдать, устала желать и хотеть его – я сдалась. Его язык разжал мне зубы, и я почувствовала его вкус. Меня накрыла истома желания и страсти. Поцелуй был настолько дерзкий и властный, что я чувствовала себя беззащитной и слабой. Ещё долго он хозяйничал у меня во рту, изучая всё во мне. Сладкий вкус его языка сводил меня с ума, я провалилась в бездну. Низ живота заныл от желания. Как я люблю его! Как он может сводить с ума любую! Потом он отстранил меня от себя, почти оттолкнул и быстрым шагом отправился к выходу. Уже позже я узнала, что его увезли в город. Он уехал.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ОДИНОЧЕСТВО

Наступили скучные и длительные дни без Саши.

Скучные для меня, но не для тех людей, кто живёт и отдыхает тут с размахом. У меня, оказывается, появились поклонники. Я даже не замечала их, была ослеплена только Сашей. Неудивительно, что его отъезд активизировал их интерес, и я наконец их увидела.

Сын женщины в ресторане – Костя, всё время ходил за мной, пытаясь завязать разговор, что-то предлагая мне и приглашая на всякие мероприятия. Я слушала и пропускала его слова, я думала о Саше, вспоминала его поцелуй, от которого я ходила пьяная.