Офисный герой. Вспышка канцелярского безумия

Идиллия длилась ровно шесть дней.

На седьмой день что-то пошло не так

Кейд, как обычно, произнёс своё приветствие, засыпал порошок и нажал на кнопку. Но вместо привычного урчания аппарат издал пронзительный, недовольный визг. Панель замигала оранжевым, а не зелёным светом. Из носика вместо струи чёрного золота брызнула мутная, пенистая жидкость цвета болотной тины, пахнущая прокисшими ягодами и электрической статикой.

– Что… что это? – пробормотал Кейд, отскакивая. – Отравление? Сглаз?

Он ткнул в кнопку ещё раз, потом ещё. Аппарат в ответ лишь кашлянул клубами пара и выдал очередную порцию зловонной жижи. По опенспейсу пополз шёпот. Сотрудники, уже начавшие подтягиваться к своим местам, с опаской поглядывали на кофемашину, а затем на Кейда. Его репутация «того, кто может сломать всё, к чему прикоснется», уже прочно укоренилась.

– Опять ты, Бурелом? – раздался у него за спиной знакомый хриплый голос.

Кейд обернулся. Горбум стоял, скрестив могучие руки, и смотрел на кофемашину с выражением глубочайшего отвращения.

– Я ничего не делал! – возмутился Кейд. – Я всё делал как всегда! Подношение, ритуал…

– Подношение? – переспросил орк, и его бровь поползла вверх. – Ты что, молишься ей?

– Я… устанавливаю связь! – попытался объяснить Кейд. – Взаимовыгодный обмен! Она же явно разумна!

– Она – кусок пластика, кремния и заклинаний, написанных самым дешёвым подрядчиком с Нижних Планов! – проворчал Горбум. – У неё «разум» на уровне голодного слизня! Ты ей что, сыплешь?

Кейд молча протянул ему холщовый мешочек. Горбум понюхал, сморщился.

– Пахнет горелым. И магией. Нехорошей. Стой тут, никуда не подходи. И не вздумай её бить или на неё кричать. Я сейчас.

Орк удалился в сторону своего логова – серверной, откуда доносились звуки методичных ударов и сдержанного ругательства.

Кейд остался наедине с вышедшим из-под контроля аппаратом. Чувство долга и странная привязанность к машине, которая неделю кормила его прекрасным напитком, не позволяли ему просто уйти. Он видел, как другие сотрудники подходили, нажимали кнопки и с отвращением отшатывались от той бурды, что выдавала машина. Она была больна. Её дух страдал. И он, Кейд Бурелом, был тому виной. Или, по крайней мере, считал себя виноватым.

«Нужно очистить её», – пронеслось у него в голове. «Изгнать порчу».

Он огляделся. Никто не смотрел. Горбум не вернулся. Решение созрело мгновенно.

Он подошёл вплотную к кофемашине, положил ладони на её тёплый металлический бок и закрыл глаза, как когда-то делал, очищая осквернённые родники в лесах Теней.

– Слушай меня, дух, – заговорил он тихим, но твёрдым голосом. – Я вижу, что тебя терзает недуг. Я виню в этом себя. Но я пришёл помочь. Я изгоню тьму из тебя. Доверься мне.

Он сосредоточился. Он не был магом в классическом понимании, но годы жизни в мире, пронизанном магией, научили его чувствовать потоки энергии. Он чувствовал смутную, искрящуюся боль внутри аппарата. Искажённые потоки. Закупорку. Он представил, как по его рукам в машину вливается чистая, солнечная энергия его собственной воли. Энергия воина, не знающего лжи и двусмысленности.

– ОЧИСТИСЬ! – мысленно скомандовал он, вкладывая в этот приказ всю свою силу.

Эффект превзошёл все ожидания.

Кофемашина вздрогнула всем корпусом. Хром засиял ослепительным белым светом. Панель замигала всеми цветами радуги, издавая триумфальный перезвон. Из её носика с мощным шипением вырвался не пар, а сконцентрированный луч чистейшего, изумрудно-зелёного света. Он ударил в резервуар с водой.

На секунду всё замерло. Затем аппарат издал довольное урчание, и на его панели загорелся зелёный индикатор.

Кейд осторожно подставил свою кружку и нажал кнопку «Американо».

И полился… не кофе. Жидкость была того же изумрудного цвета, что и луч света. Она искрилась и переливалась, словно жидкий изумруд, и пахла… озоном, мятой и чем-то невыразимо чистым и правдивым.

Кейд, недолго думая, отпил глоток. На вкус это было похоже на глоток утреннего ветра в горах, смешанный с ощущением кристальной ясности ума. Усталость как рукой сняло. Он чувствовал себя так, будто проспал десять часов на свежем воздухе и теперь готов к свершениям.

Он с триумфом посмотрел на кофемашину.

– Спасибо, друг. Я знал, что мы поймём друг друга.

Он не знал, что только что создал «Эликсир Истины» – один из самых сложных и капризных алхимических коктейлей, который десятки лет не могли повторить лучшие умы «Арканума». И что теперь этот эликсир, замаскированный под обычный кофе, доступен каждому, кто нажмёт на одну из кнопок аппарата.

Первый «клиент» уже подходил. Это была гножа Скалопёс, с лицом, не предвещавшим ничего хорошего. Она собиралась заказать свой обычный «двойной эспрессо с тремя порциями отчаяния», как она это сама называла.

Буря должна была вот-вот начаться. А Кейд, её создатель, с блаженной улыбкой потягивал свой изумрудный эликсир, абсолютно не подозревая о грядущем хаосе.

Гножа Скалопёс приближалась к кофемашине с видом человека, идущего на эшафот. Её утро началось с отчёта о превышении сметы на магические компоненты, и единственным лучом света в этом царстве бюрократического мрака был её ритуал с утренним эспрессо. Она уже представляла, как горький, обжигающий напиток на мгновение затмит собой гнев начальства и раздражение от некомпетентных коллег.

Она бросила беглый взгляд на Кейда, который стоял рядом с аппаратом с глупой ухмылкой, потягивая что-то зелёное и подозрительное из своей походной кружки. «Ну конечно, это он что-то натворил», – мелькнуло у неё в голове. Но жажда кофеина была сильнее предосторожностей.

Она привычным движением подставила свою фарфоровую чашку с логотипом «Арканума» и ткнула пальцем в кнопку «Двойной эспрессо».

Аппарат, обычно извергавший густую чёрную жидкость, на этот раз выдал струю того же искрящегося изумрудного эликсира. Гномиха отшатнулась, как от ужаленной.

– Что это?! – прошипела она, оглядывая свою чашку с отвращением. – Опять эти дурацкие нововведения от маркетинга? «Органический зелёный кофе с чарующим ароматом»? Пф!

Она с раздражением понюхала напиток. Пахло… странно. Чисто. Слишком чисто для этого проклятого места. Она была практиком до кончиков пальцев. Выбросить? Но до следующей кофемашины идти целых пять минут. Время – деньги.

С ворчанием она отпила маленький глоток.

Эффект был мгновенным.

Её глаза, обычно суженные от вечного недовольства, вдруг распахнулись. Лицо, обычно собранное в суровую гримасу, на мгновение обмякло, выражая чистейшее изумление.

– Чёрт возьми, – тихо произнесла она. – А это… неплохо.

Она отпила ещё. И ещё. Ясность мысли, нахлынувшая на неё, была поразительной. Внезапно все её проблемы – превышение сметы, задержки поставок, туповатый стажёр Бардольф – предстали перед ней не как непреодолимые препятствия, а как чётко сформулированные задачи. И решения пришли сами собой, кристально ясные и простые.

Она повернулась и увидела как раз того самого Бардольфа, который с сияющим видом нёс к кофемашине свою кружку с надписью «Лучший сотрудник месяца».

– Бардольф! – рявкнула она.

Стажёр вздрогнул и замер на месте.

– Д-да, гножа Скалопёс?

– Ваш вчерашний отчёт по кристаллам скадирования, – сказала она, и слова полились сами собой, без привычного металлического скрежета в голосе, а с холодной, хищной точностью. – Он был не просто плох. Он был катастрофически безграмотен. Вы перепутали коэффициенты усиления с частотной модуляцией, что привело к ошибке в расчётах на тридцать семь процентов. Из-за этого отдел логистики заказал партию не тех фокусировщиков, и теперь мы либо теряем деньги на возврате, либо рискуем вызвать магический резонанс в хранилище. Что вы можете сказать в своё оправдание?

Бардольф побледнел. Его рот открылся и закрылся. Никогда ещё гножа не излагала его промахи с такой убийственной, неопровержимой логикой. Обычно она просто кричала и швыряла в него пергаментами.

– Я… я… – он заикался. – Я использовал данные из старой базы…

– Старая база была обновлена три недели назад, уведомление приходило на ваш коммуникатор! – парировала гномиха. – Вы его проигнорировали, потому что были заняты просмотром мемов с котиками в рабочее время! Я видела историю вашего браузера!

Лицо Бардольфа стало малиновым. Он не мог отрицать. Каждое слово было правдой. Чистейшей, неудобной, унизительной правдой.

В этот момент к кофемашине подошёл Люсиэн Златотканая. Его безупречный вид и лёгкая, едва уловимая улыбка свидетельствовали о том, что его утро началось с проверки выполнения плановых показателей, и показатели эти были в норме. Он собирался заказать свой обычный обезжиренный капучино с корицей.

– Что происходит? – вежливо осведомился он, заметив напряжённую сцену.

Гножа Скалопёс повернулась к нему. Эликсир правды всё ещё действовал.

– Люсиэн, – сказала она без предисловий. – Ваша система отчётности – это не система, а лабиринт для запутывания идиотов. Половина форм дублирует друг друга, а вторая половина требует данных, которых физически не может быть на этом этапе проекта. Вы либо намеренно создаёте бюрократические барьеры, чтобы скрыть собственную неэффективность, либо вы просто садист, которому нравится смотреть, как мы тратим время на ерунду.

Люсиэн замер. Его улыбка исчезла. Никто и никогда не говорил с ним в таком тоне. Особенно не гном из соседнего отдела.

– Гножа Скалопёс, – холодно начал он, – я считаю, вы не в себе…

– О, я как никогда в себе! – перебила она. – И я наконец-то это поняла. Вы не стремитесь к эффективности. Вы стремитесь к контролю. Вам неважно, будет ли работа сделана хорошо. Вам важно, чтобы она была сделана по вашим правилам. Вы как тот дракон, что сидит на куче золота и никому не даёт к нему прикоснуться, даже если это золото нужно для спасения королевства!

Люсиэн побледнел. В его глазах вспыхнули зелёные огоньки гнева. Но он был слишком хорошо воспитан, чтобы отвечать на крик. Вместо этого он резко развернулся, чтобы уйти, но его взгляд упал на Кейда, который с интересом наблюдал за разворачивающимся спектаклем, попивая свой эликсир.

– Бурелом, – прошипел Люсиэн. – Это ваших рук дело?

Кейд только улыбнулся в ответ и поднял свою кружку.

– Просто наладил взаимопонимание с духом машины. Попробуйте, Люсиэн, вам понравится. Очищает разум.

Тем временем Бардольф, пользуясь моментом, всё же сумел нажать на кнопку и получить свою порцию зелёной жидкости. Он сделал большой глоток, надеясь, что напиток придаст ему смелости. И он её получил.

– Знаете что? – вдруг громко сказал он, обращаясь ко всем присутствующим. – А гножа Скалопёс права! И Кейд прав! Эта компания… она не о магии! Она о том, чтобы заставить нас чувствовать себя ничтожествами! Я так устал притворяться, что мне нравится моя работа! Мне снятся кошмары про эти графики! А вы, Люсиэн… вы даже не человек! Вы робот в костюме полуэльфа!

В опенспейсе воцарилась мёртвая тишина. Все, кто уже успел попробовать «новый кофе» или просто собрался вокруг, слышали эту тираду. Лица у всех были ошеломлённые. Но самое странное – у многих в глазах читалось… согласие.

Кофемашина, тем временем, продолжала работать как часы, щедро разливая эликсир правды всем желающим. И с каждым новым глотком в воздухе повисала очередная неудобная, долго скрываемая правда. Кто-то признался, что уже два года не менял пароль от базы данных. Кто-то – что спит на совещаниях. Одна из эльфиек из отдела дизайна заявила, что ненавидит пастельные тона, которые навязывает корпоративный стиль.

Хаос нарастал, как снежный ком. А виновник этого хаоса, Кейд Бурелом, наконец начал понимать, что его «очищающий ритуал» возымел несколько иной эффект, чем он предполагал.

– Ой, – тихо произнёс он, глядя на свою почти пустую кружку. – Кажется, я снова что-то испортил.

Эпицентр хаоса сместился от кофемашины в центр опенспейса, где собралась небольшая, но очень громкая группа сотрудников, находящихся под действием эликсира. Воздух звенел от откровений, которые годами копились за безупречными фасадами.

– …и я ненавижу ваш перфоманс-коучинг, Селина! – кричал молодой маг из отдела тестирования, обращаясь к появившейся в дверях начальнице отдела кадров. – Вы не помогаете, вы просто заставляете нас чувствовать себя виноватыми за то, что мы не роботы!

Селина, застигнутая врасплох, на мгновение потеряла свою фирменную улыбку. Но лишь на мгновение.

– Дорогой, – протянула она, и в её голосе зазвучали опасные нотки, – возможно, тебе просто нужен индивидуальный сеанс… глубинной мотивации.

В её глазах мелькнула искорка, но эликсир правды, похоже, давал иммунитет к её суккубьим чарам. Маг не отступил.

Тем временем Кейд, окончательно осознав масштабы катастрофы, попытался было незаметно ретироваться, но наткнулся на мощную грудную клетку Горбума. Орк стоял, скрестив руки, и смотрел на него с выражением, в котором смешались ярость, усталость и капля невольного уважения.

– Ну что, герой, – прохрипел Горбум. – На этот раз ты не просто технику сломал. Ты тут на гражданскую войну народ поднял. Слушай.

Из серверной донёсся приглушённый взрыв и треск. Горбум недовольно обернулся.

– Это системы мониторинга пытаются обработать всплеск эмоционального фона. Сейчас на нас сюда вся IT-инквизиция свалится. Говори быстро, что ты сделал.

– Я всего лишь… очистил её дух! – попытался объясниться Кейд. – Влил в неё чистую энергию!

– Какую ещё энергию? – рыкнул орк.

– Свою! Энергию воина! Честность, прямоту… ну, ты понимаешь!

Горбум закрыл лицо ладонью.

– Боги… Ты в машину для варки кофе, напичканную заклинаниями логики и подчинения, вкачал энергию ЧЕСТНОСТИ? Да ты знаешь, что происходит, когда чистая концепция сталкивается со сложной системой? Она её ломает! Перезаписывает! Эта твоя «честность» теперь вместо протоколов работы! Она всё, что через неё проходит, превращает в правду!

– Но… разве правда – это плохо? – искренне удивился Кейд.

– В промышленных масштабах – ДА! – заорал Горбум, теряя последние остатки самообладания. – Компания держится на вежливой лжи, условностях и страхе! Ты лишил их страха! Теперь они все как сумасшедшие пророки! Смотри!

Он указал пальцем в сторону Люсиэна. Тот, бледный как полотно, стоял спиной к стене, а вокруг него собрались несколько сотрудников, которые под действием эликсира решили высказать ему всё, что они о нём думали.

– …ваши костюмы пахнут самодовольством!

– Вы никогда не слушаете, вы просто ждёте, когда можно вставить своё замечание!

– Вы как будто созданы в лаборатории для подавления человеческого духа!

Люсиэн молчал. Его челюсть была сжата так, что, казалось, вот-вот треснет. Но он не уходил. Он принимал удар. И в его глазах, помимо гнева, читалось нечто иное – шок от того, что все эти слова были… правдой. Горькой, неудобной, но правдой.

Внезапно его взгляд встретился с взглядом Кейда. И в этот раз в нём не было ни ярости, ни обвинения. Было нечто похожее на отчаянный, безмолвный вопрос: «И что мне теперь со всем этим делать?»

Кейд почувствовал странный укол ответственности. Он создал этот хаос. Пусть и неумышленно. Может быть… может быть, он мог его и остановить?

– Горбум, – обратился он к орку. – Как это отключить?

– ОТКЛЮЧИТЬ? – Горбум снова завопил. – Ты влил в неё концепцию! Это не вирус, который можно удалить! Это теперь её суть! Её… личность! Её можно только уничтожить! Физически!

– Нет! – воскликнул Кейд. – Я не позволю! Она же… она же теперь просветлённая! Она стала лучше!

– Она стала оружием массового поражения корпоративной культуры! – поправил его Горбум.

В этот момент из лифта высыпала группа техномагов из отдела кибербезопасности в чёрных мантиях с серебряными нашивками в виде перекрещенных ключей и молотков. Они несли странные устройства, напоминающие скрещённый посох с антенной.

– Всем оставаться на местах! – скомандовал их лидер, маг с лицом, не выражавшим никаких эмоций. – Зафиксирован аномальный выброс энергии искажения протоколов! Источник – аппарат приготовления напитков! Мы его изолируем и…

Он не успел договорить. Один из его подчинённых, молодой и любопытный, уже подошёл к кофемашине и, движимый профессиональным интересом, нажал на кнопку, чтобы взять образец «заражённой» субстанции. Он получил свою порцию эликсира, отпил из пробирки и…

– Знаете что? – сказал он, поворачиваясь к своему начальнику. – А ваши методы изоляции устарели лет на двадцать. И вы сами боитесь инноваций, потому что не хотите выглядеть глупо перед советом директоров. И ещё вы красите седину.

Лицо старшего техномага исказилось в гримасе ярости. Он поднял свой посох-нейтрализатор, нацелив его на кофемашину.

– Стойте! – крикнул Кейд, перегораживая ему путь. – Вы не можете её уничтожить! Она… она невинна!

– Отойди, сотрудник! – рявкнул маг. – Это орудие хаоса!

– Это не орудие! – парировал Кейд, вспоминая свои диспуты с фанатичными жрецами. – Это зеркало! Оно просто показывает правду! Может, проблема не в нём, а в том, что вы видите в этом отражении?

Техномаг замешкался. Логика воина, хоть и примитивная, но была железной. И эликсир, который он сам ещё не пробовал, на какое-то мгновение заставил его усомниться.

Воспользовавшись паузой, Кейд резко развернулся к кофемашине.

– Друг! – обратился он к аппарату. – Ты должен прекратить! Они тебя уничтожат! Пожалуйста… перестань делиться правдой!

Он снова положил руки на корпус, пытаясь мысленно донести до «духа» машины просьбу о пощаде. Он представлял себе не очищение, а… смирение. Принятие. Молчание.

Кофемашина дрогнула. Свет на её панели померк. Струя изумрудного эликсира иссякла и сменилась… обычным паром. Затем она с глухим стуком выдала порцию обычного, чёрного как смоль, горького эспрессо.

Эффект был мгновенным. Сотрудники, ещё секунду назад выкрикивавшие друг другу горькие истины, замерли. Они смотрели друг на друга с растерянностью, стыдом и ужасом. Правда, вырвавшаяся на свободу, была слишком яркой и обжигающей. Теперь, без действия эликсира, она висела между ними тяжёлым, невыносимым грузом.

Тишина, воцарившаяся в опенспейсе, была громче любого крика.

Люсиэн медленно выпрямился. Его лицо было маской. Он посмотрел на Кейда, на кофемашину, на потрёпанных техномагров.

– Всем… по рабочим местам, – тихо, но чётко произнёс он. – Инцидент исчерпан.

Никто не возразил. Все молча поплелись к своим кабинкам, избегая взглядов друг друга.

Горбум тяжело вздохнул.

– Ну что, герой. Похоже, ты всё же нашёл кнопку «выкл». Только вот последствия… – он мотнул головой в сторону опенспейса, – …ещё долго расхлёбывать придётся.

Кейд смотрел на кофемашину, которая снова стала просто машиной. Он чувствовал странную пустоту. Он победил. Но почему-то это не радовало. Он заглянул в бездну корпоративной реальности, и бездна не только посмотрела в ответ, но и наговорила ему много неприятных, но правдивых вещей.

Тишина, наступившая после отключения кофемашины, была тяжелой и звенящей. Она давила на уши громче, чем предыдущие крики. Сотрудники, еще минуту назад выплескивавшие друг на друга накопившуюся годами горечь, теперь избегали встречных взглядов, уткнувшись в мониторы. Воздух был насыщен непроговоренными извинениями, стыдом и горьким осадком высказанных вслух истин.

Люсиэн Златотканая стоял у своего кабинета, наблюдая за опенспейсом. Его обычная безупречная поза была слегка нарушена – пальцы сжимали край дверного косяка с такой силой, что костяшки побелели. Слова, брошенные ему в лицо, жгли изнутри. «Самодовольство». «Не слушаете». «Созданы в лаборатории». Каждое —精准ный удар в его самую суть. Он всегда считал свою холодную эффективность достоинством. Теперь же он с ужасом осознавал, как его воспринимают другие. И самое страшное – они были правы.

Он поймал на себе взгляд гножи Скалопёс. Та, встретив его глаза, резко отвернулась и с удвоенной энергией принялась стучать по клавиатуре. Но в этом взгляде он прочитал не только злость, но и… смущение? Признание того, что её собственная вспыльчивость и цинизм – не просто «профессиональная жесткость», а щит, за которым прячется усталость.

Мастер Архив, до этого момента наблюдавший за хаосом из своего угла с научным интересом, вдруг поднялся и, ни на кого не глядя, пробормотал:

– Интересный феномен… Эмерджентная правда в замкнутой системе… Требует осмысления…

И удалился вглубь архива, оставив за собой шлейф из обрывков пергаментов.

Техномагги, не добившись уничтожения аппарата, удалились с недовольным видом, пообещав составить «исчерпывающий отчет о произошедшем инциденте с рекомендациями по усилению защиты от несанкционированных модификаций оргтехники».

Кейд Бурелом остался стоять рядом с кофемашиной, чувствуя себя абсолютно разбитым. Его попытка помочь обернулась катастрофой. Он видел, как его коллеги, эти, как он считал, бесчувственные винтики системы, на мгновение обнажили свои раны, и это зрелище было куда страшнее, чем любая битва с монстрами. Монстры были понятны. А эта тихая, всеобщая боль – нет.

К нему подошел Горбум. Орк выглядел уставшим, но его хмурое лицо смягчилось.

– Ну что, сломал игрушку, расстроился? – проворчал он, но без обычной злобы. – Добро пожаловать в клуб. Здесь всё так устроено. Любая попытка что-то улучшить кончается вот этим. – Он мотнул головой в сторону опенспейса. – Потому что улучшать тут нечего. Система идеальна в своем несовершенстве. Она как болото – любое движение только глубже засасывает.

– Но… они же говорили правду, – тихо сказал Кейд. – Все эти ужасные вещи… они правда.

– Ага, – кивнул Горбум. – И что? От этого кому-то легче? Правда не накормит голодного и не починит принтер. Она только больно бьет. Вот все и молчат. Умные, блин.

В этот момент из лифта вышла Селина. Она медленно прошла через опенспейс, её высокие каблуки отстукивали четкий ритм по полу. Её лицо было задумчивым, а в руках она держала блокнот. Она подошла к кофемашине, внимательно на неё посмотрела, затем обвела взглядом зал. Её взгляд скользнул по сгорбленным спинам, по избегающим глазам.

Она ничего не сказала. Просто развернулась и ушла обратно в лифт. Но Кейду показалось, что в её уходе было не раздражение, а… заинтересованность. Как у хищника, учуявшего новую, незнакомую добычу.

Прошло несколько часов. Напряжение медленно спадало, смениваясь усталой апатией. Работа постепенно возвращалась в свою обычную колею, но что-то изменилось. Взгляды, которые сотрудники бросали друг на друга, стали чуть более внимательными. Фразы, которыми они обменивались, – чуть менее шаблонными. Словно после бури воздух стал чище, но всем было не по себе от этой непривычной прозрачности.

Ближе к концу дня Кейд сидел в своей кабинке, пытаясь разобраться с очередной порцией электронных писем, когда к нему подошел Люсиэн. Полуэльф выглядел… уставшим. По-настоящему. Его безупречный галстук был чуть ослаблен.

– Бурелом, – сказал он без предисловий. – Мой кабинет. Сейчас.

Сердце Кейда упало. Вот оно. Разговор об увольнении. Или, что еще хуже, о новом, пожизненном курсе корпоративной этики.

Он молча последовал за Люсиэном в его кабинет – стерильное помещение с панорамным окном, где всё было подчинено минимализму и порядку. Ни единой лишней бумажки. Ни намёка на личные вещи.

Люсиэн закрыл дверь, прошел позади своего стеклянного стола, но не сел. Он стоял, глядя в окно на вечерний город.

– Сегодняшний инцидент, – начал он, не оборачиваясь, – нанес ущерб репутации отдела, продуктивности и, что важнее, межличностным отношениям в коллективе.

Кейд приготовился к худшему.

– Однако, – Люсиэн повернулся, и его серебристые глаза были лишены привычного холодного блеска, – он же и выявил ряд… системных проблем. Проблем, о которых, как я теперь понимаю, многие знали, но предпочитали молчать.

Кейд не знал, что ответить.

– Ваши действия, Бурелом, были, без сомнения, идиотскими, безрассудными и противоречащими всем мыслимым и немыслимым протоколам, – голос Люсиэна вновь обрёл твёрдость. – Но… – он сделал паузу, подбирая слова, – …они заставили нас взглянуть на то, что мы упорно игнорировали. Пусть и максимально болезненным способом.