Офисный герой. Вспышка канцелярского безумия

Туман сгустился, и на поверхности шара проступили аккуратные строки текста.

«Входящее сообщение: Люсиэн Златотканая.

Тема: Ежедневное планерное совещание.

Приоритет: Высокий.

Время: 14:30.

Место: Конференц-зал «Сигма».

Повестка: Обсуждение текущих показателей, проблем логистики магических артефактов и представление нового члена команды.

Примечание: Будьте готовы предоставить устный отчёт о проделанной за день работе. Пунктуальность обязательна.»

«Устный отчёт о проделанной за день работе». Я посмотрел на чистый, нетронутый пергамент на своем столе. За день я успел напугать отдел прогнозирования, вывести из строя принтер, получить выговор и двухнедельные курсы перевоспитания, а также найти союзника в лице орка из IT. Что-то подсказывало мне, что Люсиэн не оценит подобный отчёт в его истинном свете.

Оставалось полчаса. Чувство надвигающейся катастрофы, знакомое мне по ночам перед большими сражениями, начало сжимать желудок. Мне нужен был план. Стратегия. Я взял перо и принялся лихорадочно записывать на пергаменте всё, что могло сойти за «работу».

«1. Ознакомился с рабочим местом. (Правда).

2. Изучил основы корпоративной безопасности. (Полуправда, я хотя бы прочёл заголовки).

3. Проявил инициативу в диагностике неисправности оргтехники. (С очень большой натяжкой).

4. Наладил межотделное взаимодействие с сотрудником IT. (А это уже чистая правда).»

Выглядело жалко. Но лучше, чем ничего.

Ровно в 14:25 я, испытывая смесь решимости и смертельного стыда, подошел к конференц-залу «Сигма». Дверь была из матового стекла, сквозь которое угадывались движущиеся тени. Сделав глубокий вдох, я вошел.

Комната была небольшой, но оснащенной с тем же холодным совершенством, что и всё в этом месте. В центре стоял овальный стол из полированного черного дерева, вокруг него – дюжина кресел на тонких металлических ножках, которые выглядели так, будто их создавали, чтобы сидящие испытывали лёгкий, но постоянный дискомфорт, не позволяющий расслабиться. Одна из стен была полностью занята огромной матовой доской молочного цвета, а перед ней на столе лежали разноцветные остроконечные предметы – «маркеры», как я позже узнал.

За столом уже сидели несколько человек. Люсиэн, разумеется, во главе. Он что-то бегло записывал в изящный кожаный блокнот, и его перо скользило по странице без единого звука. Рядом с ним сидела миниатюрная женщина-гном в строгом жакете, с щёточкой седых волок и глазами-буравчиками, которые мгновенно меня оценили, классифицировали и, кажется, отправили в папку «малообещающие кадры». С другой стороны расположился молодой человек с восторженным взглядом и идеально уложенными волосами – тот самый стажёр Бардольф, что проводил мне инструктаж. Он смотрел на Люсиэна с обожанием, с которым некогда юные паладины взирали на своих командиров.

И был ещё один человек. Высокий, тощий, в мятом плаще поверх дорогого, но неопрятного костюма. Его волосы были седыми и всклокоченными, а глаза смотрели куда-то в пространство над головами присутствующих, словно он видел там нечто бесконечно более интересное, чем совещание. Он что-то бормотал себе под нос, время от времени проводя пальцами по поверхности стола, оставляя на глянце сложные, мгновенно исчезающие узоры.

– А, Бурелом, – Люсиэн поднял глаза от блокнота. Его взгляд скользнул по мне, задержался на моём пергаменте с «отчётом» и снова вернулся к моему лицу. Никаких эмоций. – Вы пришли. Садитесь. Мы как раз начинаем.

Я занял свободное кресло рядом с бормочущим незнакомцем. Оно издало тихий шипящий звук, подстраиваясь под мои габариты, что заставило меня дёрнуться.

– Итак, коллеги, – начал Люсиэн, отложив перо. – Начнём с краткого обзора текущих показателей. Бардольф, к вам слово.

Стажёр встрепенулся, словно получил благословение божества. Он щёлкнул пальцами, и на матовой доске за его спиной вспыхнули разноцветные диаграммы и графики, которые тут же начали плавно изменяться.

– Благодарю, Люсиэн! – зачастил Бардольф. – Как мы видим, динамика отгрузки малых артефактов в третьем квартале показывает стабильный рост на семь процентов, однако в сегменте кристаллов скадирования наблюдается лёгкая просадка, что, я полагаю, связано с сезонными колебаниями магического фона в рудниках Нордхейма…

Я слушал, как заворожённый. Каждое слово в отдельности я понимал, но вместе они складывались в абсолютно непроницаемую для моего сознания стену. Это было заклинание. Мощное, сложное заклинание корпоративного жаргона, против которого у моего разума не было защиты.

– …что, безусловно, требует синергетического подхода к оптимизации логистических цепочек, – завершил свою речь Бардольф, сияя.

– Благодарю, Бардольф, – кивнул Люсиэн. – Гножа Скалопёс, ваши комментарии?

Женщина-гном прочистила горло. Звук был похож на скрежет камня о камень.

– Мои комментарии, Люсиэн, заключаются в том, что отдел закупок снова задерживает поставки обсидиановых фокусировщиков! – её голос был резким и металлическим. – Без них мы не можем выполнить заказ Гильдии Иллюзионистов! А они, между прочим, наши ключевые клиенты! Это уже третий раз за этот месяц! Я требую объяснений!

– Объяснения находятся в отделе закупок, гножа, – холодно парировал Люсиэн. – Я уже направил им три запроса. Пока безрезультатно.

– Запросы! – фыркнула гномиха. – Им нужен не запрос, а хороший пинок под зад! В мои времена…

В этот момент бормочущий рядом со мной человек внезапно поднял голову. Его взгляд, прежде рассеянный, стал острым и сфокусированным.

– Обсидиановые фокусировщики, – произнёс он громко и чётко. – Партия застряла на таможенном посту Предела. Инспектор-дроу подозревает их в нелегальном усилении магии сновидений. Требуется взятка. Стандартный размер – три бочки эльфийского вина высшей выдержки. Или эквивалент в самоцветах.

В комнате на мгновение воцарилась тишина. Все уставились на него.

– Мастер Архив, – Люсиэн произнёс это с лёгким, едва заметным раздражением. – Вы уверены?

– Вижу цепочку поставок, – бесстрастно ответил тот, снова уставившись в пустоту. – Она перекрутилась узлом на таможне. Узел нужно развязать. Или перерубить. – Он бросил на меня быстрый взгляд, словно предлагая вариант.

Так вот кто это был. Мастер Архив. Легендарная личность, о которой я слышал ещё на воле. Говорили, он десятилетиями просидел в глубинах корпоративных хранилищ и его разум сросся с потоками информации, позволив ему «видеть» связи между событиями и документами. Теперь он выглядел как её живое воплощение.

– Это… меняет дело, – медленно произнесла гножа Скалопёс, впервые смотря на Мастера Архива с уважением. – Три бочки… Это мы можем уладить. Неофициально, разумеется.

– Разумеется, – сухо согласился Люсиэн, делая пометку в блокноте. – Бардольф, займитесь этим. Денежные средства оформите как «транспортные расходы».

– Так точно! – воскликнул стажёр, уже строча что-то в своём хрустальном шаре.

Люсиэн перевёл взгляд на меня. Моя очередь подходила.

– Итак, Бурелом. Ваш отчёт о проделанной за сегодня работе. – В его глазах читалось тихое, почти научное любопытство кошки, наблюдающей за тем, как мышка пытается выбраться из лабиринта. – Что вы можете нам рассказать?

Все взгляды устремились на меня. Я откашлялся, развернул свой пергамент и приготовился к битве, для которой у меня не было ни войск, ни подходящего оружия.

В конференц-зале воцарилась тишина, настолько густая, что, казалось, её можно было резать ритуальным кинжалом. Все взгляды – холодно-оценивающий Люсиэна, ястребиный гномихи, восторженно-любопытный Бардольфа и даже рассеянно-заинтересованный Мастера Архива – были прикованы ко мне. Я почувствовал, как ладони становятся влажными. Я сражался с целыми легионами, не испытывая и доли этого напряжения. Там всё было ясно: враг, цель, оружие. Здесь же я был слепцом на минном поле протоколов и KPI.

Я откашлялся, заставив себя поднять глаза от своих жалких записей и посмотреть на собравшихся.

– За сегодняшний день, – начал я, стараясь, чтобы голос не дрогнул, – я провёл аудит локальной угрозы в секторе опенспейса и нейтрализовал её, установив контакт со специалистом по кибернетическим духам.

Люсиэн медленно поднял бровь. Бардольф замер с открытым ртом. Гножа Скалопёс хмыкнула, но в её взгляде мелькнуло нечто, отдалённо напоминающее одобрение.

– «Аудит локальной угрозы»? – вежливо, но с лёгким ядовитым подтекстом переспросил Люсиэн. – Вы могли бы конкретизировать?

– Устройство для копирования, – пояснил я, чувствуя, как почва уходит из-под ног. – Оно… излучало враждебные вибрации и издавало тёмные пророчества. Я идентифицировал угрозу и применил… э-э… голосовое подавление, после чего привлёк эксперта из отдела IT для окончательной нейтрализации.

Мастер Архив тихо захихикал, не отрывая взгляда от потолка.

– Голосовое подавление, – пробормотал он. – Интересная тактика. Шумовая атака. Примитивно, но эффективно против низкоуровневых элементалей логики.

Люсиэн закрыл глаза на долю секунды, словно прося сил у всех богов бюрократии.

– Вы имеете в виду, что вы кричали на принтер, а потом позвали Горбума, который перезагрузил его, выдернув шнур питания.

– В общих чертах… да, – сдался я.

– Превосходно, – Люсиэн сделал пометку в блокноте с такой силой, что перо чуть не проткнуло бумагу. – Продолжайте.

– Затем, – я сглотнул, переходя ко второму пункту, – я инициировал процесс оптимизации межотделного взаимодействия, установив диалог с представителем IT-подразделения для выработки протокола действий в случае подобных инцидентов в будущем.

– Вы имеете в виду, что пообещали Горбуму сначала консультироваться с ним, прежде чем ломать оборудование, – безжалостно перевёл Люсиэн.

– …Да.

– И что ещё? – его перо замерло в ожидании.

Я отчаянно пробежался глазами по своему списку. Оставалось только «ознакомление с рабочим местом» и «изучение безопасности». Это звучало бы совсем уж жалко.

– Я… провёл стратегическую разведку местности, – выпалил я от отчаяния. – А именно – ознакомился с инфраструктурой столовой и установил, что грудинка василиска обладает высокими показателями питательности и… вкусовой удовлетворённости.

Бардольф подавил смешок. Гножа Скалопёс фыркнула, но на этот раз в её фыркании слышалось нечто, почти похожее на снисхождение. Даже Люсиэн, кажется, на мгновение дрогнул в уголке губ.

– «Вкусовая удовлетворённость», – повторил он, и в его голосе впервые за весь день прозвучала не язвительность, а что-то вроде усталой усмешки. – Что ж, Бурелом, должен признать, ваш отчёт… уникален. Он не содержит ни цифр, ни процентов, ни упоминания о дедлайнах. Но он, по-своему, исчерпывающ.

Он отложил блокнот.

– Исходя из представленного, ваши задачи на ближайшее время очевидны. Во-первых, полностью освоить базовый функционал вашей должности. Бардольф предоставит вам список. Во-вторых, – его взгляд стал твёрдым, – успешно завершить курс корпоративной адаптации. До тех пор ваши «аудиты угроз» и «стратегические разведки» строго запрещены. Понятно?

– Понятно, – кивнул я, чувствуя, как камень падает с души. Я пережил это. Пусть и с позором, но пережил.

– Прекрасно, – Люсиэн снова стал собранным и деловым. – Тогда переходим к следующему вопросу. Проблема с артефактом «Сфера Безмятежного Созерцания», который…

Но я уже почти не слушал. Мой взгляд упал на матовую доску, где всё ещё сияли непонятные мне графики. И вдруг, откуда ни возьмись, меня осенило. Я поднял руку.

Люсиэн, уже начавший было говорить, остановился и с лёгким раздражением посмотрел на меня.

– Бурелом? У вас есть что добавить?

– По поводу… э-э… просадки в сегменте кристаллов скадирования, – выдохнул я, сам не веря в то, что говорю.

В зале снова воцарилась тишина, на этот раз изумлённая.

– И что же вы можете предложить? – спросил Люсиэн с откровенным недоверием.

– Вы сказали, что это из-за сезонных колебаний магического фона, – сказал я, с трудом вспоминая слова Бардольфа. – В моей… практике, когда магия земли становилась нестабильной, мы использовали резонансные частоты, чтобы стабилизировать её. Возможно… вместо того чтобы бороться с колебаниями, можно их использовать? Настроить добывающие кристаллы на эту нестабильную частоту? Возможно, это даст неожиданный эффект. Новый тип кристаллов. Или новое применение старых.

Я замолчал, запыхавшись. Идея пришла ко мне из глубин памяти – история о друидах, которые не усмиряли бурю, а направляли её гнев против врагов.

Люсиэн смотрел на меня так, словно я только что предложил летать на работу на единорогах.

– Это… – он запнулся, что было для него крайне нехарактерно. – Это абсолютно антинаучно и противоречит всем действующим протоколам добычи.

– Но теоретически… возможно? – вступился неожиданно Бардольф, его глаза горели энтузиазмом. – Это же как негативная обратная связь в заклинательских контурах! Если мы…

– Мы не будем этого делать, – резко оборвал его Люсиэн. – Пока. Это требует изучения, расчётов и, что важнее, согласования с отделом НИОКР. Но… – он снова посмотрел на меня, и в его взгляде впервые появилось нечто, отдалённо напоминающее профессиональный интерес, – …сама гипотеза имеет право на существование. Бардольф, внесите это в протокол как «идею для дальнейшего рассмотрения».

– Так точно! – стажёр с энтузиазмом принялся строчить.

Я откинулся на спинку кресла, чувствуя прилив странного, давно забытого удовлетворения. Пусть мою идею отклонили, но её не высмеяли. Её приняли к сведению. В этом новом, странном мире это было почти победой.

Совещание подходило к концу, когда дверь в конференц-зал с лёгким шорохом отворилась, и в проёме показалась знакомая фигура с рожками и обольстительной улыбкой.

– Простите, что прерываю, дорогие коллеги, – пропела Селина, обводя всех томным взглядом. – Но у меня срочное предложение. Для повышения командного духа и снятия стресса после рабочего дня я организую спонтанный тимбилдинг! Сегодня в шесть вечера в зале для медитаций! Будем… танцевать!

Лицо Люсиэна стало абсолютно каменным. Гножа Скалопёс издала звук, похожий на удушье. Бардольф засиял. Мастер Архив перестал бормотать и уставился на Селину с внезапным ужасом.

Я же почувствовал, как по спине пробежал ледяной холод. Танцы. Это было хуже, чем любое совещание. Хуже, чем любой принтер. Это был мой самый страшный кошмар, облечённый в форму корпоративного мероприятия.

Объявление Селины повисло в воздухе, словно ядовитое облако. Тишина, последовавшая за её словами, была иного качества – густая, насыщенная ужасом и сопротивлением. Даже магические диаграммы на доске позади Бардольфа померкли, будто в страхе.

Люсиэн был первым, кто нашёл в себе силы нарушить молчание. Он поднялся, и его движения были настолько отточеными, что казались неестественными.

– Селина, – его голос был холоднее горных вершин, – у меня запланирован стратегический брифинг с отделом закупок на шесть ноль-ноль. К сожалению…

– Отмена, – сладко перебила его Селина, помахивая своим смартфоном. – Я уже согласовала с главой их отдела. Он, кстати, очень обрадовался. Сказал, что давно хотел пообщаться в неформальной обстановке.

Лицо Люсиэна стало абсолютно непроницаемым, но я, прошедший огонь и воду, уловил в нём мгновенную вспышку чистой, незамутнённой ярости. Он был побеждён, и он знал это.

– А я… я должен… – начала гножа Скалопёс, лихорадочно листая свой ежедневник.

– Все должны, дорогая! – Селина подошла к ней и положила руку ей на плечо. Гномиха вздрогнула, будто от удара током. – Сплочение коллектива – это наша общая ответственность. К тому же, – она понизила голос до заговорщицкого шёпота, который, однако, был слышен всем, – я слышала, отдел закупок будет в полном составе. И главный инженер из Нордхейма, тот самый, что задерживает ваши обсидиановые фокусировщики… Он тоже придёт.

Глаза гномихи сузились. В них загорелся огонь не социальной радости, а холодного, сурового расчёта.

– В таком случае… я подумаю, – процедила она, но было ясно – она уже решила. Война есть война, а бизнес есть бизнес.

– Я буду! – воскликнул Бардольф, подпрыгивая на стуле. – Я прошёл все корпоративные тренинги по эффективным коммуникациям! У меня даже есть специальная рубашка для нетворкинга!

Селина улыбнулась ему, как доброй, но глуповатой собачке, и перевела взгляд на Мастера Архива. Тот, почуяв опасность, начал быстро собирать свои разбросанные по столу бумаги, бормоча: «…нестабильность временного континуума… парадокс в седьмом секторе… необходимо срочное вмешательство…»

– Архив, – голос Селины стал тёплым, как мед, и липким, как смола. – Ваше присутствие особенно важно. Ваша мудрость… так благотворно влияет на молодых сотрудников.

– Я… я вижу катастрофу, – пробормотал старик, тыча пальцем в пустоту. – Глобальную… Танцевальную…

– Именно поэтому вы не можете её пропустить! – заключила Селина, хлопая в ладоши. – Всем спасибо за продуктивную встречу! Жду всех в шесть! Не опаздывайте! И, Кейд… – её взгляд упал на меня, и в нём заплясали те самые чёртики, которые я уже успел возненавидеть. – Для вас это будет прекрасной возможностью… продолжить адаптацию.

Она выплыла из зала, оставив после себя шлейф дорогих духов и всеобщую атмосферу обречённости.

Совещание было официально закрыто. Все молча поднялись. Гножа Скалопёс, хмурясь, что-то строчила в своём блокноте, вероятно, составляя план атаки на инженера из Нордхейма. Бардольф сиял, повторяя про себя какие-то мотивационные аффирмации. Мастер Архив бесследно испарился, вероятно, используя какую-то забытую телепортационную технику.

Люсиэн собрал свои вещи. Его лицо снова было безупречной маской.

– Бурелом, – обратился он ко мне, когда мы остались в зале вдвоём. – Ваше выступление было… – он подобрал слово, – …нестандартным. Вашу идею по кристаллам я внесу в список для рассмотрения. Не питайте иллюзий – её, скорее всего, отклонят. Но сам факт того, что вы попытались мыслить, а не просто ломать, уже является прогрессом.

Это было почти похоже на похвалу. Почти.

– А что касается… тимбилдинга, – он поморщился, произнося это слово, будто вкус был неприятным, – считайте это частью вашего курса. Наблюдайте. Действуйте по обстоятельствам. И, ради всего святого, постарайтесь не танцевать, если вас об этом не попросят прямым текстом. Последствия могут быть… непредсказуемыми.

С этими словами он развернулся и ушёл, оставив меня наедине с моими мыслями и нарастающим ужасом перед вечером.

Оставшееся до шести время я провёл в своей кабинке, пытаясь разобраться с «электронной почтой». Мой хрустальный шар показывал десятки непрочитанных сообщений с пометками «СРОЧНО», «ВАЖНО» и «К ИСПОЛНЕНИЮ». Я открыл одно из них. Тема: «Синхронизация магических потоков в контексте кросс-функционального взаимодействия». Текст представлял собой набор слов, который мой мозг отказывался складывать в осмысленные предложения. Я чувствовал себя ребёнком, впервые увидавшим трактат по высшей некромантии.

Отчаявшись, я отправил Горбуму короткое сообщение: «Тимбилдинг. Танцы. Шесть вечера. Ты?»

Ответ пришёл почти мгновенно, состоя из одного слова: «НЕТ.»

За ним последовало второе: «БОЛЕЮ. ОЧЕНЬ ВНЕЗАПНО И НАДОЛГО.»

Я вздохнул. Значит, мне предстояло идти одному.

Ровно в шесть, чувствуя себя идущим на эшафот, я подошёл к залу для медитаций. Обычно это было место тишины и умиротворения, с мягким освещением, коврами для йоги и тихо журчащим фонтаном. Сейчас же здесь царил настоящий ад. Свет был приглушён до полумрака, но его компенсировали разноцветные прожекторы, которые выхватывали из темноты мелькающие фигуры. Грохочущая музыка, в которой доминировал тяжёлый бит и какие-то завывания, сотрясала стены. Воздух был густ от пота, духов и чего-то ещё, сладковатого и дурманящего.

Селина, сменив деловой костюм на нечто струящееся и алое, парила в центре зала, замысловато извиваясь в такт музыке, окружённая кольцом восхищённых (или запуганных) сотрудников. Я увидел Бардольфа – он отплясывал с неестественным энтузиазмом, явно копируя движения из какого-то учебного видео. В углу гножа Скалопёс вела напряжённую беседу с высоким бородатым дварфом в дорогом костюме – тот самый инженер из Нордхейма. Она жестикулировала, тыча пальцем в свой смартфон, а он мрачно кивал, попивая что-то зелёное и дымящееся из хрустального бокала.

И тогда мой взгляд упал на Люсиэна.

Он стоял у самой стены, в тени. Его поза была, как всегда, идеально прямой, руки скрещены на груди. Он не двигался, лишь его глаза, холодные и наблюдательные, скользили по залу, фиксируя всё происходящее. Он был похож на хищника, затаившегося в засаде, или на генерала, оценивающего поле боя после проигранного сражения. На его лице не было ни отвращения, ни скуки. Лишь абсолютная, ледяная отстранённость. Казалось, он мысленно составлял отчёт о происходящем, разбивая хаос на пункты, подпункты и проценты эффективности.

Наши взгляды встретились на секунду. В его глазах я не увидел ни сочувствия, ни призыва присоединиться. Лишь молчаливое понимание того, что мы оба, по своей воле или нет, оказались в самом сердце абсурда. Он微不可察но кивнул, и я так же微不可察но кивнул в ответ. Это был не союз. Это было перемирие двух солдат, застигнутых врасплох одной и той же идиотской войной.

Я отступил глубже в тень, прислонившись к прохладной стене. Музыка громила мои барабанные перепонки, мигающий свет резал глаза. Но в этот момент, наблюдая за всем этим сумасшедшим карнавалом, я впервые с момента своего прибытия в «Арканум» почувствовал не просто страх или недоумение, а нечто иное.

Это было жуткое, сюрреалистичное спокойствие. Осознание того, что этот новый мир, со всеми его принтерами, совещаниями и танцевальными тимбилдингами, ничуть не менее безумен, чем старый, с его драконами и демонами. Просто безумие здесь было другого сорта. Более упорядоченное, одетое в дорогие костюмы и подчинённое странным, не всегда понятным законам.

И против этого безумия мой топор был бессилен.

ГЛАВА 3. «Проклятие кофемашины, или Эликсир правды»

Тишина. Именно её Кейд Бурелом ценил больше всего в первые утренние минуты в «Аркануме». Ещё не начался гул голосов, не замигали яростно хрустальные шары, не заскрежетали магические принтеры, перемалывающие чьи-то надежды в белоснежные листы отчётности. Лишь мягкий шелест кондиционированного воздуха и далёкий, приглушённый звон, доносящийся, как он подозревал, из самого сердца башни – Зала Генераторов.

Именно в этой утренней прохладе и относительном спокойствии он и проводил свой личный ритуал. Ритуал, который за неделю работы стал для него священнодействием, якорем стабильности в море корпоративного безумия.

Он стоял перед Кофемашиной.

Не той простой, что бесплатно выдавала бледную коричневую жижу сотрудникам в столовой. Нет. Эта была Императрицей Кофеина, Владычицей Бодрости, занимавшая почётное место в углу опенспейса. Аппарат размером с небольшой алтарь, сделанный из полированного хрома и тёмного, испещрённого прожилками дерева. Её панель украшали десятки кнопок, рычагов и светящихся символов, обозначавших напитки, названия которых Кейд не мог выговорить даже после того, как Бардольф в течение получаса пытался его обучить правильному произношению «ванила латте мачиато».

Но был один вариант. Одна-единственная кнопка, под которой сиял знакомый, почти родной символ – стилизованная чашка, из которой поднимался струйкой пар. «Американо». Кейд понимал это слово. Оно звучало честно, прямо, без этих эльфийских выкрутасов. Как удар мечом.

Каждое утро он проделывал один и тот же путь. Подходил к аппарату, почтительно кивал. Затем доставал из походного кошеля, висевшего у пояса рядом с ножнами, маленький холщовый мешочек. В нём хранились не зёрна, а нечто гораздо более ценное – тонко смолотый порошок из обжаренных корней Дремлющего Дракона, редкого растения с его родных гор. Того самого, что друиды использовали для ритуалов бодрствования во время долгих ночных стражей.

– Мир тебе, дух железа и огня, – глухо произносил он, засыпая щепотку порошка в специально отведённый, хорошо замаскированный лоток для «пользовательских добавок». – Прими эту скромную дань и поделись со мной своей силой.

Затем он нажимал кнопку. Раздавалось благородное урчание, пар вырывался с шипением, и в его личную, принесённую из дома кружку (не хрупкую фарфоровую чашечку, а добротную оловянную кружку, видавшую виды) лился густой, чёрный, невероятно ароматный эликсир. Напиток богов. Или, по крайней мере, уставших героев.