Сомнамбула. Глобальная Перезагрузка

– До мельчайших деталей. Одежда, голос, даже шрам на брови, да всё. Только взгляд… – он замолчал и провёл рукой по лицу. – Не мой. Чужой. Хищный.

Мы собрались в «Маске Сна» не только ради обычного обсуждения – повод оказался слишком серьёзным.

До этого момента общий Совет онеров никогда не собирался. Лимбера сама по себе была живым организмом, она принимала или отвергала, но не нуждалась в советах. Однако сейчас всё изменилось.

Сообщения о сбоях множились: люди видели самих себя в собственных сюжетах. Не отражения в зеркале, не аллегории или символы, которые можно было бы списать на игру подсознания. Нет. Полноценные двойники, действующие независимо, со своей волей, своим взглядом. Это нарушало один из основополагающих законов системы.

И потому Лимбера впервые пошатнулась. Старшие онеры, завсегдатаи её улиц, собрались в Музее снов и приняли решение созвать Совет. В него вошли опытнейшие сновидцы со всей земли, те, кто удерживал равновесие системы долгие годы. От каждой группы был выбран представитель. От нас – Джо. Его авторитет и опыт признавали все, и он стал голосом нашей команды.

– Такие случаи не единичны, – сказал Джо, стоя у сцены, облокотившись на край потемневшего занавеса. Его голос гулко разнёсся по пустому залу, задевая потрескавшуюся лепнину. – Совет Лимберы уже обсуждает это. Но важно не то, что мы встречаем свои отражения. Важно то, что система перестала различать нас и их. Она больше не уверена, кто настоящий. – Он на секунду замолчал, глядя поверх нас, будто туда, где за балконом уже собирались тени будущего. – Если так продолжится, Лимбера может отвергнуть и тех, кто никогда не нарушал кодекс.

Я чувствовала, как у меня пересохло в горле.

Даже Алёна притихла, оставив попытки что-то сказать.

Саша сидел с опущенной головой, поглаживая Декси за ухом.

– Я тоже видел себя, – тихо признался Джо, наконец. – На вокзале. В зимнем сюжете. Мой двойник шёл впереди, быстро, с портфелем. Я попытался догнать. Кричал. Он не обернулся. И потом просто исчез в толпе. Растворился. Как будто… – он прикусил губу, – как будто специально не давал себя поймать.

В зале повисло тяжёлое молчание.

– Если это не баг, – проговорила Алёна, – тогда это кто-то очень хорошо нас копирует. Или…

– Или это спрайт, – вставил Влад, – но другого уровня. Метаморф.

Джо кивнул.

– Есть ещё одна мысль. Нам бы не помешал сейчас Лукьянов.

Тишина, как перед грозой.

– Он не придёт, – резко сказала Алёна. – Он вышел из игры. И слушать ничего не хочет – ни про сны, ни про нас.

– Значит, надо справляться без него, – сказал Саша. Его голос был твёрдым, но я почувствовала, как он напрягся.

– Он эмпат, – напомнила я. – Если это действительно не спрайты, а что-то большее, то он почувствует. Он может распознать, кто за этим стоит.

– Конечно, – сухо отозвался Саша. – Диме расскажем, он нас всех и спасёт. Как раньше.

Я почувствовала укол. Но не ответила.

– Стоит попробовать, – настаивал Джо. – Он может не захотеть участвовать, но хотя бы услышать он должен.

– Если и есть человек, к кому он прислушается, – сказала Алёна, глядя на меня, – то это ты, Варь.

Саша поднял взгляд. На секунду его глаза задержались на моих, и я увидела – он уже понял.

Что я всё равно пойду к Диме.

Что решение уже принято.

Наш Совет закончился ничем.

Но мысль, как зерно, уже проросла.

Я выйду на него.

Я должна.

Потому что Арчи всё ещё приходит ко мне во снах, и теперь я точно знала: это не просто отголосок. Это – предупреждение.

И только Дима сможет понять, что именно оно значит.

Глава 5. Порог сомнения

-ДИМА-

После работы я снова пошёл в тот район, где впервые заметил граффити со знаками онеров. Сегодня у меня была цель – проследить за тем, кто их рисует.

Я шёл по узким улицам, вглядываясь в кирпичные стены и облупленные подъезды. Нашёл ещё несколько таких рисунков, они оказались чёткими и свежими. Их невозможно перепутать ни с чем: этот знак мог оставить только онер. И количество говорило само за себя, кто-то явно пытается привлечь внимание своих.

Я чувствовал, как внутри начинает шевелиться азарт. Надо узнать кто, что и зачем.

В Москве я недавно. Друзей пока нет: на работе все какие-то закрытые, сдержанные, в вечернее время расходятся по домам, словно каждый несёт на плечах невидимый груз. Всё слишком правильно, слишком взрослое. Иногда мне кажется, что я хожу по коридорам, где никто и никогда не смеётся.

Есть, конечно, пара девчонок, которые пытаются со мной заигрывать: лёгкие взгляды, прикушенные губы, смех, растянутый на полуслове. И как-то само собой получилось, что я снова сорвался. У одной «одолжил» линейку, обычная пластиковая, с трещинкой на краю. У другой стащил маленький календарик с картинкой кота в корзине.

Смешно, да? Детский сад. Но эта старая привычка оказалась сильнее меня.

Когда-то я клялся себе, что всё, хватит. Бросил свою коллекцию дома: девчачьи браслеты, брелки, резинки для волос, брошенные в ящик стола, будто хотел похоронить вместе с ними и самого себя-онера. Я убедил себя, что больше не хочу этой игры. Да и спрайты всегда стоят на страже чужих снов. Но стоило появиться новой возможности, и руки опять сами потянулись. На всякий случай, шепнул я себе. А на самом деле, потому что без этого было пусто.

Да-да, я говорил, что не хочу быть онером. Но слишком уж заманчиво снова ночью зайти в чужой сюжет. Увидеть, что прячется за их будничными улыбками. Отработать фантазии, не неся никаких обязательств, не объясняя, почему я не готов к серьёзным отношениям. Во сне проще: ты хозяин, и никто не спросит отчёта. Никто, кроме системы, если зайдёшь слишком далеко.

Я знаю, что это неправильно. Что это снова втягивает меня туда, откуда я пытался выбраться. Но иногда в тишине своей квартиры я беру в руки линейку или календарик и чувствую, как зуд в груди превращается в предвкушение.

Старая привычка не умирает. Она просто ждёт, когда ты снова окажешься достаточно слабым, чтобы поддаться.

Я пока не решился. Знаю, вместе с онерством вернется и дар эмпата, и я снова буду страдать сильнее, чем любой обычный человек. Но пройти мимо этих знаков на граффити я не смог. Онеры должны помогать друг другу, а если искать друзей, то лучше среди них. Мысль слишком соблазнительная. Хоть я всё ещё не решался вернуться в эту игру, любопытство толкало вперед.

Бродя по району, я так и не нашёл «вандалов» с баллончиками. Зато наткнулся на местный ночной клуб. У входа с неоновой вывеской «Соната» толпились подростки, смеялись, курили. Я подошёл ближе. Какой-то лохматый парень уставился на меня, я коснулся двумя пальцами виска – знак онеров. Он поморщился и отвернулся. Не наш.

На входе показал паспорт.

Охранник проверил карманы – Осторожнее, а то щекотно, – бросил я, и он недовольно фыркнул, затем кивнул, чтобы проходил.

Внутри было темно, по стенам тянулись зеркала, светомузыка мигала в такт гулкому басу. Диджей на сцене держал ритм, а на танцполе толпа зажигала, будто от этого зависела их жизнь.

Я скользнул взглядом к бару. Там сидели несколько ребят. Один пил виски с колой, запах выдал напиток мгновенно. Но рядом с ним парень держал в руках кружку кофе. Здесь, в этой обстановке, это выглядело странно. И очень… знакомо.

Я подсел сбоку.

– Мы раньше встречались? – спросил я.

Он поднял взгляд, рассматривая меня с нескрываемым любопытством, и спокойно ответил:

– Возможно. Но не в этом сюжете.

Внутри всё перевернулось. Нашёл.

– Ты не местный? – спросил он, чуть наклонив голову. – Не видел тебя здесь раньше.

– Верно. Я тут впервые. Ищу своих… и, кажется, нашёл.

Он протянул руку:

– Кирилл.

– Дима, – пожал я его ладонь. – Очень рад.

– Откуда будешь?

– Да так, из небольшого города. Недавно приехал после учёбы. Работаю юристом. А ты?

Кирилл прищурился, уголки губ дрогнули:

– Я клуб держу.

– Этот? – уточнил я, скользнув взглядом по бару.

– Нет, блин, соседний "Ромашка", – фыркнул он, усмехнувшись. – Конечно этот.

Я поднял бровь.

– Тогда почему сидишь тут, как посетитель?

– А ты бы хотел, чтобы я стоял за стойкой с тряпкой?

Кирилл сделал глоток кофе и скривился от горечи.

– В нашем деле важнее смотреть, кто чем дышит, чем протирать стаканы.

Он говорил спокойно, но я заметил, как его взгляд скользнул мимо меня, туда, где за дальним столиком сидела четвёрка таких же, как он: двое парней, две девушки. Одна играла ложечкой в чашке, не притрагиваясь к напитку, другой лениво постукивал пальцами по столу в такт музыке. Все они выглядели так же, как и Кирилл, будто их телам недоставало пары часов сна.

– И что за дело? – сделал я вид, что вопрос задан ради поддержания разговора.

– Скажем так, – он наклонился чуть ближе, – не каждый выдерживает ночную смену… а мы работаем только ночью.

Я почувствовал, что мы уже говорим не про клубы и не про работу.

– И кофе у вас, значит, часть дресс-кода? – кивнул я на его кружку.

– Без него не выживешь, – улыбнулся он, – а ты что, тоже страдаешь от бессонницы?

– Бывало, – уклонился я. – Иногда так и кажется, что не спал целую жизнь.

Он кивнул – коротко, будто получил подтверждение того, что искал.

– Слушай, – сказал он, – вон там мои ребята. Мы тут иногда встречаемся, но не любим лишних глаз. Если хочешь, подойдем, познакомлю.

– Я не помешаю?

– Если б ты мешал, мы бы сейчас не разговаривали.

Кирилл поднялся, забрал кофе и повёл меня через толпу. Под ногами дрожал пол от баса, но я почти не слышал музыки, только чувствовал, как внутри растёт напряжение.

У стола все на мгновение перестали говорить, оценивая меня взглядами. Кирилл поставил кружку, оперся на спинку стула:

– Это Дима. Нашёл его у бара. Похоже, он в теме.

Один из парней с лёгкой ухмылкой произнёс:

– Мы встречались раньше?

Я выдержал паузу и ответил, как положено:

– Может, в другом сюжете.

Улыбка на его лице стала шире. Кто-то кивнул, девушка с ложечкой в руках отставила чашку, будто разговор стал важнее кофе.

Кирилл сел, указал на свободное место рядом.

– Присаживайся. Посмотрим, что у нас общего.

Ребята за столом представились. Как зовут парней, уже и не вспомню, а вот девушек звали Марина и Света. Так себе. Не в моём вкусе, но я вежливо улыбнулся, кивнул, рассказал пару ничего не значащих фактов о себе.

Потом спросил, есть ли у них какие-то способности. Оказалось, что Кир умеет блокировать чужие эмоции – удобно, если кто-то слишком уж лезет в чужие дела. Остальные – простые онеры, без наворотов. Вроде бы ничего особенного, но в этой компании всё равно чувствовалась какая-то спаянность, как у людей, которые давно делят между собой одну и ту же тайну.

Кирилл, откинувшись на спинку стула, прищурился:

– А у тебя что за способности?

Я не стал врать, хотя очень хотелось. Но раз уж решил заводить друзей, лучше сразу без игры в угадайку.

– Есть у меня одна фишка… Не, я не угадываю, кто сколько выпил. Я эмпат.

Света с Мариной переглянулись и заулыбались ещё шире.

Бесят эти тупые девчонки. Похоже, слово «эмпат» они перевели как «будет считывать, кто и на кого запал».

Кажется, среди них нормальный только Кирилл.

И тут меня словно по голове ударили. Один из ребят, перебирая пальцами салфетку на столе, невзначай заикнулся про сомнамбулу. Мол, была у них такая раньше, но давно уже с ними не тусуется. И вроде как… павшая.

«Интересно… И кто же у вас была эта загадочная падшая?» – хотел спросить я, но прикусил язык. Не время.

Я едва заметно напрягся, но Кир мгновенно перевёл разговор на другое, начал оживлённо рассказывать о последних гонках в Лимбере. Остальные подхватили тему, загалдели, споря о каких-то деталях, смеялись, спорили, кто кого обошёл на повороте.

Я ждал, что вот-вот услышу птичью фамилию Сани Грачёва, но нет. Обошлось. Видимо, ему и правда сейчас не до Лимберы. Есть чем заняться.

Я сделал глоток тёплого кофе, пытаясь понять, почему внутри вдруг стало так холодно. Кажется, я только что оказался на следе… и очень надеюсь, что он не заведёт меня туда, откуда не выбираются.

Когда я засобирался уходить, пожал парням руки. Короткие крепкие рукопожатия, как будто мы уже знали друг друга дольше, чем пару часов. Кир поднялся вслед за мной, догнал у дверей и бросил через плечо, будто мимоходом:

– Эй, Дим, мы тоже скоро расходимся. Встретимся в Лимбере у Музея снов.

Я на секунду застыл. Внутри всё сжалось, как от холодного ветра.

– Я… это… ну, короче. – Плечи будто сами приподнялись, я почесал затылок. – Я блокирую свой дар. Не хочу возвращаться.

Кир вскинул брови, искоса глянул, в глазах мелькнуло настоящее удивление:

– Ну ты же сам нас нашёл. А теперь отказываешься от тусовки?

Я замялся, чувствуя, что оправдания звучат жалко даже для меня самого.

– Я… это… подумаю, – выдавил я неуверенно.

– Ну подумай, – Кир усмехнулся, в его голосе было больше уверенности, чем во всём моём существе в тот момент.

Я пожал ему руку, развернулся и пошёл к выходу. Воздух клуба был тяжёлый, пропитанный дымом и музыкой, но шагнув наружу, я не почувствовал облегчения. Наоборот – будто занозу в себя воткнул.

Глава 6. Ловушка воспоминаний

-ДИМА-

Сунул купюру в руку таксисту, даже не дослушав его «сдачи нет», вытащил из кармана ключ от домофона.

В подъезде пахло затхлостью и пылью, будто сюда уборщица не приходила с девяностых. Поднялся на второй этаж, открыл дверь в съёмную студию.

Теснота и бардак встретили меня, как старого друга. Разулся, кроссы остались в проходе, лениво запнул их влево, чтобы не мешались. Скинул куртку, стащил футболку и на секунду застыл напротив зеркала.

Обычно я узнавал себя с полувзгляда: живые карие глаза, блеск, вечно довольная ухмылка, будто жизнь – это игра, а я всегда на шаг впереди. Но сейчас отражение казалось чужим. Тёмные взъерошенные волосы падали на лоб, как будто я только что вытащил себя из драки. Взгляд потускнел, как будто ночь в клубе и долгая дорога в такси выжали из меня остатки сил.

Плечи, обычно расправленные, держали фигуру легко и уверенно, были опущены. Стройность осталась, мышцы всё так же выдавали привычку к залу, но в них не было привычной бодрости. Только усталость, от которой хотелось отвернуться.

Я провёл рукой по лицу, вглядываясь в отражение, и впервые поймал себя на мысли, что не уверен – это вообще я.

В пальцах привычно оказался амулет, волчий клык на шнурке. Подарок от Джо. Блокирует мою эмпатию и весь этот онерский арсенал. Иногда я был ему благодарен за это… но не сегодня. Сегодня я решил его снять.

Волновался? Чуть-чуть. Всё-таки в Систему я не заходил давно. Кир сказал, что будет ждать меня в Лимбере, у входа в Музей снов. Парень неплохой, даже чем-то на меня похож: дерзкий, с юмором, с тем самым внутренним стержнем, который сразу виден. Лидер. Только внешне другой: серые глаза, длинные светлые кудри, собранные в хвост.

Снял джинсы, закинул их на спинку стула, туда же, где уже валялась футболка. Носки скинул в угол. Плюхнулся на диван, укрылся пледом. Покрутил кулон в ладони, словно ещё раз проверяя, точно ли хочу это сделать… и снял.

Сердце тут же забилось сильнее. Заболело. Перед глазами, как всегда, встал её образ.

Чёрт. Это просто ненужные мысли. Их нужно выкинуть.

Закрыл глаза, и вот я уже в своём стандартном сюжете. Спортзал. Зеркала на стенах, ряды беговых дорожек, гантели. Сел на скамейку, неожиданно поймал себя на том, что скучаю по своей домашней качалке.

Поднялся, пошёл в раздевалку. Пусто. Открыл кран, вода не потекла. Конечно, я же во сне. Поднял глаза к зеркалу, и в отражении, через плечо, увидел её.

Проморгался. Нет, не показалось. Варя стояла прямо за моей спиной.

Резко развернулся и впился взглядом. Она молчала, просто смотрела.

– Рейнер, ты? – вылетело первое, что пришло в голову. – Какими судьбами? Ждала меня?

Она кивнула и улыбнулась – осторожно, будто боялась разрушить момент. Подошла ближе. Слишком близко.

На секунду я подумал, что это обычный сон, но быстро отмёл эту мысль. Онеры не видят других онеров случайно. Значит, это она. Точно.

Варя встала на цыпочки и потянулась, чтобы поцеловать меня. Я вцепился в её предплечья:

– Ты чего?! Вы же с Грачёвым… расстались, что ли?

Она была слишком близко. Слишком живая. Я видел в её глазах всё то, что старался выбросить из памяти.

Ещё вдох, и я уже не смогу вернуться назад.

Она снова потянулась ко мне. И тут я сломался. Позволил себе поцеловать её – горячо, жадно, словно все эти два с половиной года я не пытался забыть её, а только ждал этой секунды.

Её губы были тёплыми, и на секунду я забыл, что нахожусь во сне. Сердце колотилось так, будто собиралось пробить грудную клетку. Я обнимал её за талию, и пальцы узнавали знакомую линию спины, всё как в реальности.

Слишком реально.

– Варя… – выдохнул я, когда она отстранилась на долю секунды. – Ты хоть понимаешь, что будет, если кто-то узнает?..

Она не ответила. Только улыбнулась. Та самая улыбка, от которой меня когда-то выбивало из колеи.

Я хотел спросить ещё, как она сюда попала, зачем пришла. Но вдруг заметил, что отражение в зеркале позади нас слегка дрожит, как рябь по воде. Мгновение, и всё стало как было.

Может, показалось. Может, я просто слишком соскучился.

Она снова потянулась ко мне.

Я хотел убедиться, что это вообще всё реально, но её губы просто заткнули мне рот, и всё.

Внутри будто кто-то сорвал стоп-кран. Я держался два года, старался даже в мыслях её не трогать, и вот, держите. Всё разом прорвало.

Её дыхание жгло кожу, руки скользили по шее, и меня уже не волновало, правильно это или нет. Я только впивался в её губы всё сильнее, как будто боялся, что она сейчас исчезнет.

И тут она сняла с себя футболку… Господи. Башню снесло напрочь.

Я уже не думал, просто жадно целовал её ключицы, плечи, спускался ниже, вдыхая этот запах, этот вкус, который успел забыть, но который мгновенно ударил в голову, как чистый спирт.

Сорвал с неё джинсы, притянул к себе так близко, чтобы, между нами, не осталось ни миллиметра. И в этот момент мне было плевать на всё: на законы Системы, на Грачёва, на последствия.

Она была здесь. Сейчас. И я собирался забрать каждую чёртову секунду.

––

Варя растворилась, будто её и не было. Я остался на месте, ошеломлённый, и какое-то время не мог даже дышать. Чёрт, что это было? Настоящее прикосновение или иллюзия? На коже ещё горело её тепло, и это чувство тянуло меня обратно, но умом я понимал, всё уже кончилось. В этом сюжете её больше нет.

Я выругался про себя и провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть дрожь вместе с воспоминанием. Легче не стало. Напротив, пустота только усилилась. Варя всегда оставляла после себя это ощущение, будто внутри открыли дверь, а потом захлопнули её прямо перед тобой.

Я заставил себя выровнять дыхание. Надо было собраться. Хватит топтаться на месте. Я же договаривался с Кириллом: Музей снов, Лимбера. Там всё настоящее, там есть дела, которые не терпят паузы.

Закрыл глаза, сосредоточился и потянулся к тому месту, где мир всегда встречал меня особым дыханием. Там, где не было ни иллюзий, ни привидений прошлого. И вот – я снова здесь.

Чёрт. Пришлось признать: мне этого реально не хватало.

Лимбера открылась во всей красе: город-сказка, собранный из чужих грёз, но в то же время абсолютно реальный. Воздух тут прозрачный, ни холодный, ни тёплый. В нём витали запахи кофе с дальнего переулка, пыли старых библиотек, сладости уличных лавок. Всё это складывалось в единый, до боли родной аромат.

Я вдохнул глубже, чем следовало, и поймал себя на том, что улыбаюсь. На улицах кипела жизнь: сотни онеров, кто-то смеялся и обнимался, кто-то спорил до хрипоты, кто-то бродил в одиночку, задумчиво скользя взглядом по витринам. Лимбера жила сама по себе, как огромный организм, и я вновь был его частью.

Музей снов находился в центре, и я двинулся туда по мостовой, всматриваясь в лица. Вдруг мелькнёт кто-то знакомый? Но нет, повезло. И вот, у входа в музей заметил Кирилла и Марину. Они махали мне рукой, и внутри у меня странно кольнуло: как будто я наконец снова оказался в своей стае.

– Отлично, Дим, ты всё же сделал правильный выбор! – с улыбкой сказал Кирилл.

– Ну, вроде того, – ответил я.

Образ Вари всплыл сам, её глаза, руки, которые я держал всего несколько минут назад. Я резко встряхнул головой, будто мог вытряхнуть её из мыслей. Глупо.

Мы втроём двинулись по улице, и Кирилл заговорщицки предложил:

– Пошли на площадь дуэлей. Там сегодня ставки бешеные. Можем посмотреть… а если захочешь, и поучаствовать.

Марина оживлённо закивала.

Я ухмыльнулся. Внутри зашевелился азарт, которого я так долго старался не замечать.

– Ну что ж, – сказал я. – Почему бы и нет?

И мы свернули к площади, где воздух уже дрожал от криков зрителей и от звона стали, рождающей новые легенды Лимберы.

––

Я проснулся от того, что телефон завибрировал на тумбочке, и холод прокатился по позвоночнику, как будто меня облили льдом. На дисплее высветилось – «Варя».

Сердце дёрнулось.

Взял трубку.

– Дим, – её голос был ровный, спокойный, как будто ничего особенного. – Следующей ночью приди в «Маску сна», пожалуйста. Нужно серьёзно поговорить.

Я едва не поперхнулся воздухом.

– Как… как твои дела? – выдавил я, проверяя, помнит ли она хоть что-то.

– Нормально. – Тот же спокойный тон, даже чуть рассеянный. – А у тебя?

Внутри всё оборвалось. Чёрт.

– Ну хоть намекни, что случилось, – сказал я, надеясь, что она подаст хоть малейший знак.

– Система вышла из строя, появились двойники, её голос стал тише, но от этого слова ударили сильнее. – И уже никто не знает, кто друг, а кто враг. Подробности в «Маске».

Связь оборвалась.

Я сидел несколько секунд, глядя в чёрный экран, а потом медленно сполз по стене.

Встал. Стукнул коленом по ножке стола, стул отлетел в сторону.

– Чёртова… мать её… система, сука! – рыкнул я сквозь зубы и пошёл в ванну.

Вцепился руками в край раковины, плюнул. Лицо в зеркале: злое, бледное, глаза горят.

– Дурак, идиот… – прошипел я сам себе, брызнув холодной водой.

Какого чёрта я сорвал кулон? Какого чёрта повёлся?

Но обещание есть обещание.

Я всё равно знал, что приду.

Следующий остаток дня тянулся бесконечной рутиной. Бумаги, звонки, клиенты с наигранной вежливостью и их враньё, которое я слушал, кивая, будто не замечал. Всё шло своим чередом, а у меня в голове снова и снова возвращался один и тот же момент ночи. Как я поддался. Легко. Смешно. И теперь ругал себя за это, надо было держать лицо, не выдавать ни единой эмоции.

Если кто-то узнает, точно будет скандал. А скандалы в нашей среде пахнут не только испорченной репутацией.

К вечеру я добрался до дома выжатый, но не усталый. Усталость хотя бы даёт покой. А у меня внутри гудел один и тот же вопрос, как фон: что, чёрт возьми, происходит в системе?

Я уставился в экран, щёлкал сериалы подряд, даже не вникая. Обычная привычка, просто забить голову чужими историями, лишь бы не думать о своей. Но не помогало. В каждом диалоге слышался отзвук ночного разговора, в каждом кадре видел, как всё снова может сорваться.

Нужно было спать. Я обещал прийти. Обещал себе и ей. Не отвертеться.

Надо узнать подробнее, что за чертовщина творится в системе. Стоило выпасть из неё всего на пару лет, и, конечно, именно теперь решить вернуться. Когда всё летит к чертям.

Я выключил телевизор, остался в темноте и поймал себя на том, что впервые за долгое время жду сна. Не отдыха. Не забвения. А именно сна.

И ненавижу себя за это ожидание.

Глава 7. Берлога Марата

-ДИМА-

Надо было идти в «Маску сна». Пообещал, значит должен явиться. Но внутри всё ещё клокотало, и я понимал: ввалиться туда в таком состоянии, значит выставить себя напоказ. А я и так уже дал слабину прошлой ночью.

Перед тем как снова шагнуть в театр, я решил притормозить. Вдохнуть. Прийти в себя.

И заглянуть в один сюжет, который всегда был для меня чем-то большим, чем просто сон. Отдушина, спасательный круг, место, где я мог сбросить со спины весь груз чужих эмоций.

Не каждый онер понимает цену таких мест. Для меня это было как вернуться домой – к другу, который не спрашивает, что у тебя на душе, и не осуждает, если ты молчишь. Сюжет, который ждал меня всегда одинаковым, без подвохов и сюрпризов. Там всё было моё. И там я мог позволить себе быть собой, прежде чем снова натягивать маску и выходить на чужую сцену.