Принцесса Пустоши

– Эй, Земля вызывает Алекса. – Маркус щелкнул пальцами перед его лицом. – Да, она производит такое впечатление на всех. Принцесса Пустоши. Никто не знает ее настоящего имени.

– Принцесса Пустоши?

– Прозвище. Появилась здесь месяц назад, словно из ниоткуда. Говорит загадками, танцует как богиня, а татуировки у нее… – Маркус покачал головой. – Никто не видел ничего подобного. Ходят слухи, что это не чернила, а нечто более древнее.

Алекс собрался было спросить еще, но в этот момент началось новое представление. На сцену вышел человек в цилиндре и черном фраке – настоящий шоумен старой школы.

– Дамы и господа! – его голос разнесся по залу. – Сегодня мы собрались здесь не только для того, чтобы насладиться обществом друг друга. Сегодня у нас особый гость – человек, о золотых руках которого слагают легенды. Алекс Стил!

Прожектор ударил Алексу в глаза. Он растерянно огляделся – десятки лиц смотрели на него с интересом и уважением. Некоторые аплодировали.

– Не стесняйся, – подтолкнул его Маркус. – Это часть ритуала. Каждый новичок должен рассказать свою историю.

Алекс неуверенно направился к сцене. Он никогда не любил быть в центре внимания, предпочитая тишину мастерской шуму толпы. Но что-то заставляло его идти вперед – может быть, любопытство, а может быть, надежда снова увидеть загадочную танцовщицу.

– Расскажи нам о себе, сынок, – сказал ведущий, протягивая ему микрофон. – О том, что привело тебя к нам.

Алекс взял микрофон. Зал затих в ожидании.

– Я… – он прочистил горло. – Я механик. Чиню мотоциклы. Это все, что я умею.

– Скромность – благородное качество, – улыбнулся ведущий. – Но мы знаем о тебе больше. Harley-Davidson 1947 года, который ты восстанавливаешь уже три месяца, хотя все говорят, что это вообще невозможно. Indian Scout 28-ого, который ожил под твоими руками после двадцати лет в ржавчине. Твой собственный Triumph, который ревет как дракон и летает как птица. Это не просто механика, мой друг. Это искусство.

Аплодисменты прокатились по залу. Алекс почувствовал, как краска заливает его лицо.

– Но сегодня, – продолжал ведущий, – мы хотим показать тебе нечто особенное. Нечто, что изменит твое представление о возможностях.

Алекс спустился со сцены и занял место в зале.

Свет в зале погас. В наступившей темноте зазвучала музыка – не обычная рок-композиция, а что-то древнее, гипнотическое, словно песни шаманов у костра. И тогда вновь появилась она.

Принцесса Пустоши выплыла из-за кулис, и Алекс увидел, что ее татуировки действительно светятся – мягким голубоватым светом, который пульсировал в такт ее сердцебиению. Узоры на ее коже двигались, переплетались, создавали новые фигуры – колеса, дороги, крылья, черепа, молнии.

Она танцевала только для него. Алекс знал это всем своим существом. Ее взгляд не отрывался от его лица, а движения рассказывали историю – историю дорог без конца, металлических коней и душ, жаждущих свободы.

И тогда случилось нечто невероятное. Воздух вокруг нее начал мерцать, как от жара над раскаленным асфальтом. Реальность искривлялась, и Алекс увидел… другой мир. Выжженную пустыню под красным небом, города из металла и ржавчины, дороги, уходящие за горизонт. Мотоциклы, которые летали над землей, оставляя за собой следы огня. Люди в странных доспехах, сражающиеся с чудовищами из стали и плоти.

Видение длилось всего секунду, но этого хватило, чтобы мир Алекса перевернулся. Он пошатнулся, хватаясь за край сцены.

Музыка стихла. Принцесса остановилась прямо перед ним и протянула руку. Ее пальцы были прохладными, но прикосновение обожгло кожу.

– Железная душа, – прошептала она голосом, похожим на шелест ветра в пустыне. – Я так долго тебя ждала.

– Кто ты? – хрипло спросил Алекс.

– Та, кто укажет тебе дорогу. Та, кто откроет врата. Та, кто нуждается в твоих руках, чтобы построить мост между мирами.

Алекс хотел спросить еще что-то, но она приложила палец к его губам.

– Не здесь. Не сейчас. Слишком много глаз, слишком много ушей. Встреться со мной через час на парковке. У черного Triumph со звездой на баке.

Она отвернулась, чтобы уйти, но Алекс схватил ее за руку.

– Подожди. Как тебя зовут? Настоящее имя.

Принцесса обернулась и улыбнулась – в этой улыбке было что-то печальное и древнее.

– Имена – это оковы, Алекс Стил. А мы с тобой рождены быть свободными. – Она наклонилась к его уху, и ее дыхание обожгло кожу. – Зови меня Рэйвен. Ворон.

Она исчезла в толпе, оставив после себя только слабый аромат масла и почему-то озона.

Алекс стоял на сцене, пытаясь привести в порядок мысли. Что это было? Галлюцинация? Гипноз? Или он действительно видел другой мир – мир, где законы физики работали по-другому?

– Впечатляет, не правда ли? – Маркус появился рядом с ним. – В первый раз все такие же. Принцесса умеет показать людям их мечты. Или кошмары.

– Это было реально?

– А что такое реальность? – философски пожал плечами Маркус. – То, что мы видим? То, что чувствуем? Или то, во что верим?

Алекс не ответил. Он сошел со сцены и направился к выходу.

Глава 4. Пробуждение

Следующий час тянулся бесконечно. Он сидел на своем Triumph, вдыхая наполненный выхлопными газами воздух, и пытался понять, что с ним происходит. В тридцать два года он был рациональным человеком, который верил только в то, что можно потрогать, разобрать и собрать заново. Но то, что он увидел на сцене…

Звук шагов заставил его обернуться. Рэйвен вышла из склада. Она была одета в черную кожаную куртку и узкие джинсы, а через плечо переброшена сумка неопределенной формы.

– Ты пришел, – сказала она, приближаясь к нему. – Я не была уверена.

– Я всегда держу слово.

– Это хорошо. Мне нужны такие люди.

Она остановилась рядом с его мотоциклом и провела рукой по баку. Под ее прикосновением металл слегка засветился – тем же голубоватым светом, что и ее татуировки.

– Красивая машина. Чувствую в ней частичку твоей души.

– Откуда ты знаешь мое имя? – спросил Алекс. – Почему мне прислали приглашение именно тогда, когда…

– Когда твой мир рушится? – она улыбнулась. – Потому что только в момент разрушения можно построить что-то новое. Только когда старые оковы разбиты, душа готова к полету.

– Говоришь загадками.

– А ты хочешь простых ответов. Но правда никогда не бывает простой, Алекс.

Она сбросила куртку. При лунном свете татуировки на ее руках и плечах засияли ярче. Теперь Алекс мог рассмотреть их подробнее – это были не просто рисунки, а настоящие произведения искусства. Сложные узоры из линий и символов, которые казались одновременно очень древними и ультрасовременными. Некоторые напоминали электронные схемы, другие – рунические письмена.

– Что это такое? – прошептал он, протягивая руку, чтобы коснуться одного из узоров.

– Карты, – ответила Рэйвен, не отстраняясь от его прикосновения. – Дороги между мирами. Ключи от врат, которые большинство людей никогда не увидит.

Татуировка под его пальцами пульсировала, как живая. Алекс почувствовал легкое покалывание, словно от слабого электрического разряда.

– Я не понимаю.

– Пока не понимаешь. Но поймешь. У тебя есть дар, Алекс Стил. Дар видеть душу машин, понимать язык металла. Ты можешь создавать не просто мотоциклы, а живые существа из стали и огня.

– Это бред.

– Тогда объясни мне, – она указала на его Triumph, – почему твой мотоцикл звучит не как другие? Почему он откликается на твое настроение? Почему другие механики не могут повторить твою работу, даже имея те же детали и инструменты?

Алекс открыл рот, чтобы возразить, но осознал, что она права. Его машины всегда были… особенными. Клиенты говорили, что мотоциклы, вышедшие из его мастерской, ведут себя как живые. Более отзывчивые, более быстрые, более надежные.

– Ты заметил это еще ребенком, верно? – продолжала Рэйвен. – Когда отец научил тебя чувствовать машины, понимать их язык. Он тоже обладал даром, хотя и не осознавал этого до конца.

– Откуда ты знаешь об отце?

– Потому что я искала тебя очень долго. И я знаю о тебе все, Алекс Стил. Знаю о твоей боли, одиночестве и таланте. Знаю, что ты жаждешь чего-то большего, чем эта серая жизнь среди ржавых деталей.

Она подошла ближе. Теперь между ними оставалось всего несколько дюймов.

– Что ты от меня хочешь?

– Я хочу показать тебе мир, где твой дар будет не просто полезным, а жизненно необходимым. Мир, где машины живут и дышат, где дороги ведут к звездам, где нет границ для того, что ты можешь создать.

Ее рука легла на его грудь, прямо над сердцем.

– Но сначала ты должен мне поверить. Довериться полностью.

Алекс смотрел в ее глаза и видел там отражение того странного мира, который мелькнул перед ним во время танца. Часть его разума кричала, что это безумие, что нужно развернуться и уехать прочь. Но более сильная часть – та, что всегда чувствовала связь с машинами, та, что жаждала чего-то большего – шептала: «Соглашайся».

– Хорошо, – сказал он наконец. – Что мне нужно делать?

Рэйвен улыбнулась, и в этой улыбке сплелись триумф и нежность.

– Отвезти меня домой.

Алекс завел двигатель, она села на мотоцикл позади него, обняв за талию. Ее тело прижалось к его спине, и Алекс почувствовал, как татуировки на ее руках слегка светятся сквозь ткань куртки.

– Куда ехать?

– Просто езжай. Я покажу дорогу.

Алекс завел двигатель. Triumph ожил под ним с особенным рыком – более глубоким и мощным, чем обычно. Он выехал с парковки и направился по пустынной ночной улице.

– Направо на следующем перекрестке, – прошептала Рэйвен ему на ухо.

Они ехали по спящему городу, и Алекс чувствовал, как что-то меняется. Воздух становился более плотным, насыщенным какой-то неведомой энергией. Уличные фонари мерцали странным образом, а тени на зданиях казались живыми.

– Еще направо. Теперь прямо до конца улицы.

Они въехали в район старых викторианских особняков, большинство из которых давно пустовало. Голые ветви деревьев переплетались над дорогой, создавая туннель из теней.

– Вот здесь. Останови.

Алекс припарковался у трехэтажного дома, который выглядел как декорация к фильму ужасов. Облупившаяся краска, заколоченные окна, покосившийся забор. Но когда Рэйвен спешилась с мотоцикла, дом словно ожил – в нескольких окнах зажегся теплый свет.

– Добро пожаловать в мой дом, – сказала она, поднимаясь по скрипучим ступенькам крыльца.

Алекс последовал за ней. Дверь открылась без ключа, словно сама узнала хозяйку. Внутри его ждал сюрприз – вместо ожидаемой пыли и запустения он увидел уютную гостиную с антикварной мебелью, персидскими коврами и полками, заставленными старинными книгами.

– Иллюзия? – спросил он.

– Перспектива, – поправила его Рэйвен, зажигая свечи в старинных подсвечниках. – Люди видят то, что ожидают увидеть. Заброшенный дом вместо убежища. Одинокую девушку вместо… того, кем я являюсь на самом деле.

– А кто ты на самом деле?

Вместо ответа она подошла к камину и провела рукой по каминной полке. Огонь вспыхнул сам собой, освещая комнату теплым золотистым светом. При этом освещении Алекс увидел, что стены украшены не картинами, а чертежами – сложными схемами механизмов, которых он никогда не видел. Машины с крыльями, мотоциклы, способные парить в воздухе, двигатели, работающие на неизвестной энергии.

– Мои проекты, – сказала Рэйвен, заметив его взгляд. – То, что я надеюсь построить с твоей помощью.

– Это невозможно.

– В твоем мире – да. Но не в том, откуда я родом.

Она подошла к нему, и при свете огня ее глаза казались бездонными.

– Я не из этого мира, Алекс. Я пришла сюда через разломы между реальностями в поисках того, кто поможет мне вернуться домой. И не просто вернуться, а изменить судьбу моего мира.

– Разломы между реальностями, – повторил он. – Это звучит как научная фантастика.

– А магия всегда кажется фантастикой тем, кто не умеет ее видеть.

Рэйвен протянула руку и коснулась его лица. Ее ладонь была теплой, а в пальцах струились едва заметные искорки энергии.

– Почувствуй это, Алекс. Почувствуй силу, которая спит в тебе. Ту же силу, что вдыхает жизнь в твои машины.

Алекс закрыл глаза и сосредоточился на ее прикосновении. И тогда он это почувствовал – легкое покалывание под кожей, словно по венам течет не кровь, а электричество. Покалывание усилилось, распространилось по всему телу, и внезапно он увидел…

Мир огня и металла. Красное небо, по которому плывут облака из дыма и пепла. Города-машины, ползущие по выжженной пустыне на гигантских гусеницах. Воины в доспехах из живого металла, сражающиеся с чудовищами из плоти и стали. И над всем этим – Черная Цитадель, башня из обсидиана и хрома, вокруг которой кружат металлические драконы.

И он сам, но не тот Алекс, которого он знал. Этот другой Алекс был одет в доспех из синеватого металла, а его руки светились той же энергией, что и татуировки Рэйвен. Он стоял в мастерской, но не в своей привычной – в огромном ангаре, где на стапелях стояли мотоциклы, способные летать между звездами.

Видение исчезло. Алекс открыл глаза и увидел, что Рэйвен смотрит на него с надеждой.

– Ты видел это? – прошептала она.

– Я… да. Но что это было?

– Моя реальность. Мир Пустошей, где технология неотделима от магии, где мастера вроде тебя не просто ремонтируют машины, а создают чудеса. Мир, который умирает без твоей помощи.

Она отошла к окну и посмотрела на темную улицу.

– Моего отца называют Лордом Черной Цитадели. Когда-то он был великим изобретателем, создателем чудес. Но власть изменила его, сделала жестоким и безжалостным. Теперь он правит Пустошами железной рукой, высасывает жизнь из земли, чтобы питать свои машины.

– И ты хочешь его остановить?

– Я хочу спасти свой мир. Но для этого мне нужен мастер, способный создать оружие, которое сможет пробить защиту Черной Цитадели. Мастер с даром видеть душу металла.

Рэйвен обернулась к нему.

– Ты тот, кого я искала, Алекс. Единственный, кто может помочь мне.

Алекс молчал, переваривая услышанное. Часть его хотела рассмеяться, назвать все это бредом сумасшедшей. Но видения были слишком реальными, а связь, которую он чувствовал с Рэйвен, – слишком сильной.

– Допустим, я поверю тебе, – сказал он наконец. – Что дальше?

– Дальше мы отправимся в мой мир. Ты научишься управлять своим даром. Дальше…

Она не договорила. Подошла и обняла его, прижавшись лицом к его груди. Алекс почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее.

– Дальше, возможно, мой мир станет и твоим? – прошептала она.

Алекс обнял ее в ответ, и в этот момент что-то щелкнуло в его душе. Впервые за много лет он чувствовал себя не одиноким. Впервые у него появилась цель, большая, чем просто восстановление очередного мотоцикла.

Они стояли в объятиях перед камином, и время, казалось, остановилось. Но потом Рэйвен отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Мне нужно тебя предупредить, Алекс. Путь, который я предлагаю, опасен. Если ты согласишься помочь мне, твоя старая жизнь кончится навсегда.

– А что, если я откажусь?

– Тогда я исчезну, а ты продолжишь свою серую жизнь, зная, что упустил шанс.

Алекс посмотрел в огонь. Пламя танцевало, создавая причудливые тени на стенах. В этих тенях он видел лица – отца, матери, всех людей, которых он потерял. И понял, что боится не смерти, а того, что его жизнь так ничего и не будет значить.

– Хорошо, – сказал он. – Я согласен. Но я хочу знать правду. Всю правду.

Рэйвен улыбнулась, и в этой улыбке было облегчение и благодарность.

– Правду ты узнаешь постепенно. Некоторые истины нельзя выкладывать сразу – они могут сломать разум. Но я обещаю – никакой лжи между нами.

Она взяла его за руку.

– А теперь пойдем. У нас есть несколько часов до рассвета, и я хочу показать тебе кое-что особенное.

Она повела его вглубь дома, по коридорам, украшенным картинами, которые, казалось, двигались в свете свечей. Они поднялись на третий этаж и остановились перед массивной дубовой дверью, украшенной теми же символами, что и татуировки Рэйвен.

– Моя мастерская, – сказала она, толкая дверь.

То, что предстало перед Алексом, заставило его рот открыться от изумления. Комната была огромной – гораздо больше, чем позволяли размеры дома. Потолок терялся в полумраке, а стены были покрыты инструментами, какие он никогда не видел. Некоторые светились собственным светом, другие медленно вращались в воздухе, словно игнорируя гравитацию.

На верстаке в центре комнаты лежала разобранная машина – но не обычная. Это был мотоцикл, однако его детали казались живыми, пульсирующими едва заметным внутренним светом. Двигатель был создан не только из металла, но и из каких-то кристаллов, которые переливались всеми цветами радуги.

– Это мой последний проект, – сказала Рэйвен, подходя к верстаку. – Машина, которая сможет пересекать границы между мирами. Но мне не хватает одной детали.

– Какой?

– Сердца. Души. Того, что превращает металл и кристаллы в живое существо. Это может создать только настоящий мастер.

Алекс подошел ближе и протянул руку к одной из деталей. Едва он коснулся металла, как по всему его телу пробежала дрожь. Деталь откликнулась на его прикосновение, засияв ярче.

– Невероятно, – прошептал он. – Что это за металл?

– Звездное железо, – ответила Рэйвен. – Металл, рожденный в сердце умирающей звезды. В моем мире из него делают самые мощные артефакты.

Алекс ходил вокруг верстака, изучая конструкцию. Несмотря на инопланетность некоторых деталей, он понимал принцип работы машины. Более того, он видел, как ее можно улучшить.

– Вот здесь, – он указал на соединение между двигателем и рамой, – нужен демпфер. Иначе вибрации разорвут конструкцию на части. А здесь – дополнительный стабилизатор для системы управления.

Рэйвен смотрела на него с восхищением.

– Ты действительно это видишь. Видишь, как это должно работать.

– Красиво, – сказал Алекс искренне. – Красиво и смертельно. Такая машина может развить невероятную скорость.

– Достаточную, чтобы пробить завесу между мирами.

Рэйвен подошла к нему вплотную. В ее глазах горел огонь надежды.

– Поможешь мне ее достроить?

Алекс посмотрел на нее, потом на машину, потом снова на нее. В его голове боролись здравый смысл и жажда создать что-то невероятное. Жажда победила.

– Да, – сказал он. – Но не здесь. В моей мастерской есть инструменты, которые нам понадобятся.

– Тогда мы начнем вечером. А пока…

Она не договорила, вместо этого встала на цыпочки и поцеловала его. Поцелуй был нежным и страстным одновременно, полным обещаний и тайн. Алекс обнял ее, и мир вокруг исчез – остались только они двое и огонь, пылающий между ними.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Рэйвен прошептала:

– Я так долго была одна в чужом мире. Ты не представляешь, как это – знать, что дома все умирают, а ты ничего не можешь сделать.

– Теперь ты не одна, – сказал Алекс, гладя ее волосы. – Что бы ни случилось, мы пройдем через это вместе.

Она прижалась к нему крепче, и он почувствовал, как дрожит ее тело.

– В моем мире есть пророчество, – прошептала она. – О том, что придет мастер из другого мира и спасет Пустоши от вечной тьмы. Я всегда верила, что это не просто красивая сказка.

Они стояли в объятиях среди невероятных машин и инструментов, и Алекс чувствовал, как меняется его жизнь. Еще вчера он был одиноким механиком, чинившим мотоциклы в заброшенном районе. А теперь… он должен стать частью чего-то, что еще вчера не смог бы себе представить.

– Рэйвен, – сказал он, – что случится, когда мы достроим машину? Что случится, когда мы окажемся в твоем мире?

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. В ее взгляде он увидел печаль, которую она пыталась скрыть.

– Я не знаю, – призналась она. – Возможно, связь между мирами разорвется навсегда.

– Тогда почему ты просишь меня помочь?

– Потому что некоторые вещи важнее личного счастья. Потому что в моем мире умирают миллионы людей. И потому что… – она замолчала, борясь со словами.

– Да?

– И потому что, возможно, есть другой путь. И я смогу его пройти только вместе с тобой.

Алекс молчал, переваривая это откровение. Оставить свой мир? Навсегда? Отказаться от всего знакомого ради неизвестности?

– Но это в будущем, – продолжала Рэйвен. – А сейчас у нас есть эта ночь. И завтра мы начнем работать над машиной. А там… там посмотрим.

Она взяла его за руку и повела к окну. За стеклом светало – на горизонте появилась первая полоска серого света.

– Мне нужно домой, – сказал Алекс. – Скоро утро.

– Нет. – Рэйвен покачала головой. – Останься ненадолго. Я не хочу отпускать тебя так быстро.

Алекс посмотрел на нее – на лицо, освещенное предрассветным светом, на татуировки, которые едва заметно пульсировали на ее коже. Он думал о своей пустой квартире, о мастерской, о жизни, которая внезапно потеряла всякий смысл.

– Хорошо, – сказал он. – Останусь.

Рэйвен улыбнулась и повела его в другую комнату – спальню с огромной кроватью под балдахином. Здесь было тепло и уютно, а через большие окна лился мягкий утренний свет.

Они легли рядом, не раздеваясь, просто держась за руки и глядя друг на друга. Алекс изучал ее лицо, пытаясь запомнить каждую черточку, каждую ресничку.

– О чем думаешь? – прошептала Рэйвен.

– О том, что моя жизнь разделилась на две части: до встречи с тобой и после.

– А о чем еще?

– О том, что я никогда не верил в любовь с первого взгляда. А сейчас…

– Веришь?

– Я готов поверить во что угодно, если это даст нам шанс быть вместе.

Рэйвен придвинулась ближе и поцеловала его снова – долго, нежно, словно пытаясь передать все свои чувства через прикосновение губ. Алекс отвечал с той же страстью, чувствуя, как между ними возникает связь более глубокая, чем просто физическое притяжение.

Когда солнце поднялось выше, заливая комнату золотистым светом, они наконец уснули в объятиях друг друга. Алекс спал спокойно впервые за много лет – без кошмаров, без воспоминаний о погибшем отце. Ему снился другой мир, где красные пески пустыни уступали место зеленым оазисам, а в небе парили машины его собственного создания. Пустынный мир преображался под его чутким присмотром.

Но в этих снах была и тревожная нота. Темные силуэты в черных доспехах, наблюдающие за ними издалека. Горящие глаза в металлических масках. И голос, холодный как космическая пустота, который шептал:

«Скоро, очень скоро, дочь моя придет домой. И приведет с собой то, что мне нужно».

Алекс проснулся с чувством тревоги, но рядом спала Рэйвен, и ее присутствие разгоняло все страхи. Он осторожно встал, чтобы не разбудить ее, и подошел к окну.

Внизу на улице стоял его Triumph, но что-то в нем изменилось. Мотоцикл слегка светился – тем же голубоватым светом, что и татуировки Рэйвен. Алекс потер глаза, думая, что это игра света, но свечение не исчезало.

– Он чувствует изменения в тебе, – сказала Рэйвен, подходя к нему сзади. – Твоя машина начинает пробуждаться к новой жизни.

– Что это значит?

– Это значит, что нет пути назад, Алекс. Магия этого мира уже коснулась тебя, изменила. Даже если ты передумаешь помогать мне, ты уже никогда не будешь прежним.

Алекс обернулся к ней. В дневном свете она казалась еще более прекрасной, но и более нереальной – словно видение из сна, которое может исчезнуть в любую секунду.

– Я не передумаю, – сказал он твердо. – Что бы ни случилось дальше, я буду с тобой до конца.

Рэйвен улыбнулась и обняла его.

– Тогда вечером мы начинаем. А пока… – она взглянула на часы на прикроватном столике, – у нас еще есть несколько часов. И я хочу показать тебе еще кое-что.

– Что?

Вместо ответа она взяла его за руку и приложила его ладонь к своей груди, прямо над сердцем. Алекс почувствовал, как под кожей пульсирует не просто кровь, а энергия, которая связывала ее с далеким миром.

– Почувствуй это, – прошептала она. – Почувствуй связь между нами. Между нашими мирами. Между нашими душами.

Алекс закрыл глаза и сосредоточился. И тогда он это почувствовал – нить, тонкую как паутина, но прочную как сталь, которая протянулась от его сердца к ее сердцу, а от нее – в неизвестную даль, к миру огня и металла.

В этот момент он понял, что его судьба решена. Что бы ни ждало их впереди – война, опасность, возможная смерть – он пройдет через это рядом с ней. Потому что впервые в жизни он нашел то, ради чего стоит жить.

И ради чего, возможно, придется умереть.

Пока солнце медленно ползло по небу к закату, они просто были вместе – двое людей на пороге великого приключения, которое изменит не только их жизни, но и судьбы целых миров.