Гарри и его гарем — 12

Нил Алмазов

Гарри и его гарем — 12

Пролог

Когда Верховныйвернулся в свой кабинет, он опустился в кресло и крепко задумался.

Призрачная Фортуна всёже права: если убрать Марка, то последствия могут быть самыми разными. И это влюбом случае нарушит нынешний, устоявшийся баланс. Но и троица, — Марк, Гарри иТалия — находящаяся так близко друг к другу — тоже не очень хорошо. Почему? Дапотому что они могут создать цепочку нежелательных событий. Это необязательнопроизойдёт, но и исключать такое нельзя. А если всё же случится, то уВерховного прибавится хлопот, которых ему совсем не хотелось.

Он рассматривал идругой вариант — например, ускорить прямое противостояние Марка и Гарри. Кпоследнему у него, конечно, появилась некая симпатия, но не настолько сильная,чтобы жалеть его. Пусть победит сильнейший.

Однако и в этомварианте были нюансы. И один из них — сама Фортуна. Сначала Верховный думал,что она так печётся о Гарри в знак благодарности за то, что он вытащил её иззаточения. Но вскоре стал замечать: это нечто большее. Да, ему было известнопро тот их поцелуй. Но это всего лишь поцелуй, ни к чему не обязывающий.

Могла ли Фортуна начатьлюбить этого человека по-настоящему? Этот вопрос действительно занималВерховного. Но он, как и она, знал про разницу чувств людей и богов, и поэтомусомневался, что такое вообще возможно. Фортуна ему тоже не ответит. Может быть,она и сама не знает ответа.

Он нахмурился,вспоминая разных богов, с которыми был знаком. В основном у них были отношениямежду собой. Однако попадались и исключения. И, как бы ни хотелось этовспоминать, сам Верховный — один из них.

Ему было неприятновозвращаться к тому воспоминанию. Он, один из высших богов, не считая тех, ктостоит над ним, умудрился влюбиться в обычную девушку. Что тогда, что сейчас онне находил объяснения, почему это с ним произошло. Но, не желая потерять своюбожественную сущность, отказался от той девушки. И всё равно постоянно наблюдалза ней, видя, как из молодой и красивой она превращается во взрослую, а затемстановится седой старушкой, которая вскоре умерла. Только после этого онзадумался, что, возможно, стоило прожить с ней счастливую, пусть и короткуюжизнь, чем жить веками, но не ощущать себя нужным. Получается, вся егобожественная жизнь — только работа.

Признаться в том, чтоон испугался стать обычным смертным, не хотелось даже самому себе. Но так ибыло. Верховный имел право, как и любой бог, отказаться от божественнойсущности, чтобы прожить обычную жизнь. Вот только это навсегда. Обратного путинет. Поэтому он и остался многовековым богом.

Он вновь мысленновернулся к Фортуне. Что-то подсказывало ему, что она из тех, кто способенотказаться от божественной сущности. Он её давно знал. И хотя она всегдадержала лёгкую улыбку и играла весёлое настроение, он понимал: это лишь маска,которую она не снимает. Скорее всего, Фортуна, как и он, не чувствовала себяпо-настоящему счастливой. Похоже, вообще все боги забыли, что такое счастье.Может, дело в их долголетии, может, они просто утратили это чувство, а может…Вариантов много.

Жить долго — не значитжить счастливо. В этом Верховный убедился сегодня в очередной раз. И зачемтогда такая жизнь?

Наверное,единственное, что его держало, — ответственность. Ведь, как и у людей, присмене власти могут произойти всякие изменения, и не всегда хорошие. И тут егоосенило: он живёт и работает только ради того, чтобы миры были стабильны, чтобыне распались, превратившись в ничто.

Вот ради чего онживёт. Вот ради чего стоит каждый день продолжать работать.

В этом и заключалсяего божественный смысл. Не для себя — для других.

Желание заниматьсяделами вновь появилось. В конце концов, он не бесполезен, и куда важнее техбожков, что следят за отдельными континентами или небольшими участками земли иводы.

Ощущая внутреннийподъём, Верховный вернулся к привычной работе.

Глава 1. Знакомство с ядовитой

Услышав моё согласиесопроводить, ламия медленно слезла с кровати и поползла ко мне, двигаясьплавно, с лёгким шуршанием чешуи по полу. Если Мелия наблюдала за этим сдовольной улыбкой, то я внимательно разглядывал движения её хвоста, следя, какмышцы под гладкой чешуёй работали точно и уверенно. Наверняка она могла передвигатьсяи лёжа, но сейчас двигалась так, что верхняя часть тела оставаласьвертикальной. И у меня возникло чувство, что я никогда не смогу привыкнуть кламии.

Оказавшись рядом,Риллиан опустилась чуть ниже, подстраиваясь под мой рост, чтобы наши глаза встретилисьна одном уровне. Когда она стояла во весь свой рост, — пусть это и звучитстранно, учитывая отсутствие ног — возвышалась надо мной, и хвост служил ейопорой и инструментом для регулировки высоты.

Мы замерли, глядя другдругу в глаза. На таком близком расстоянии я почувствовал нечто вроде гипноза.В этих зелёных глазах уже не считывалась чужеродность, от которой поначалупробирал холодок. Напротив, взгляд притягивал, открывая передо мной глубокую,светящуюся изнутри бездну, в которой хотелось утонуть.

— Заочно мы ужезнакомы, — начала она своим необыкновенным голосом, вырывая меня из странноготранса, — но считаю нужным всё равно представиться. Меня зовут Риллиан.

— Приятнопознакомиться, — произнёс я, хотя и были сомнения насчёт уместности слова «приятно».— Ну а я — Гарри.

— Так у вас принято? —улыбнулась она, протянув руку. И улыбка, к моему удивлению, вышла неожиданномягкой, а клыки, поблёскивающие в уголках рта, не портили её, а наоборот,придавали особый шарм.

— Обычно руки жмутдруг другу мужчины, — объяснил я. — Но и женщинам тоже можно пожать, это незапрещается.

Стараясь незадерживать взгляд на её глазах, протянул руку и пожал её ладонь. Кожаоказалась тёплой, приятной на ощупь, и в тонких пальцах скрывалась ощутимаясила, при этом никаких грубых мышц и в помине не было. Сочетание нежности искрытой мощи производило впечатление.

— Гарри, прости, чтоспутала и напала на тебя, — произнесла Риллиан, когда мы обменялисьрукопожатиями.

— Я всё понимаю. Будья в твоём состоянии, мог бы вытворить тоже нечто подобное.

— Не держишь зла? —Она начала наклонять голову из стороны в сторону, повторяя тот самый жест, чтобыл в момент, когда скрутилась вокруг меня. Видимо, так проявлялось еёлюбопытство.

— Нет, не держу.Главное, что всё закончилось хорошо.

Она приблизиласьплавно и без предупреждения обняла меня. На секунду я растерялся, чувствуятепло её тела и мягкое прикосновение кожи, но потом ответил на объятие, сноваощутив тот самый лёгкий сладковато-ореховый аромат с нотками специй. Оченьнеобычное, но приятное сочетание. К тому же запах был лёгкий и ненавязчивый.

— Я так благодарна,что ты вмешался и спас меня, — тихо сказала она, уткнувшись в моё плечо. — Испасибо за то, что согласился проводить меня.

Согласие-то я дал, нопрекрасно понимал: мотивы у неё больше простой благодарности и желания показатьземли ламий. Могла бы попросить проводить Мелию, и та без сомнений согласиласьбы. Да и сама Риллиан вполне способна отправиться в путь одна: деньги, зельядля стабилизации ауры — всё было бы ей обеспечено. Хотя нет. Из-за Падшего онапопала сюда, получается, нелегально, поэтому к ней возникли бы вопросы. И всёравно, она выбрала меня, особо не учитывая мои планы и дела, действуя так,словно уверена в моей готовности пойти за ней. И, если честно, я тоже былзаинтересован. Не в её обществе как таковом, а в зелёной ядовитой энергии,которая мне крайне нужна.

— Пожалуйста, — толькои ответил я, после чего убрал руки с её спины. Слишком долго касаться её нехотелось.

Поняв, что с объятиемпора заканчивать, Риллиан отстранилась, посмотрела в сторону Падшего, а затем,взглянув на меня, улыбнулась и просто спросила:

— А можно я его съем?О нём тогда никто не узнает, ведь ничего не останется.

— Чего ты сказала? —спросил я, решив, что мне показалось.

— Ну съем этогоплохого человека, — повторила она и, открыв рот, высунула раздвоенный язык,который был длиннее обычного человеческого раза в два точно. И цвет имел, какни странно, обычный — розовый.

— Я понимаю, что ламиисильно отличаются от людей, но это слишком, — ответил я, взглянув на Падшего.Тот молчал, но по его взгляду было заметно, что испугался.

— Плохая шутка? —Риллиан вздохнула, посмотрев почему-то на Мелию.

— А мне шуткапонравилась, — улыбнулась та и тут же усмехнулась. — Особенно лицо Падшего.

— Ну если бы я зналтебя получше, — сказал я Риллиан, — то, может, и понял бы, что это шутка. А такя ламий вообще никогда не видел.

— Мы разные. У насесть несколько видов, и встречаются такие, кто не прочь полакомиться кем-торазумным. Они считают, что так становятся сильнее. Но они просто дикари, ничегоне понимают. Конкретно мой вид не ест разумных, можешь не волноваться. —Риллиан вновь сосредоточила всё внимание на мне. — Но пахнешь ты вкусно, —отметила она.

— Ты, кстати, тоже, —ответил я и даже смог улыбнуться. Чем дольше находился рядом с ней, тем прощестановилось. Наверное, шансы привыкнуть к ней всё же есть.

— Рада слышать, —улыбнулась она.

— Риллиан, я понимаю,что тебе неприятно будет вспоминать всё то, что сделал с тобой этот плохойчеловек, но мне бы хотелось услышать от тебя, как всё началось и что вообщебыло. Это важно. Чтобы знать, как с ним поступить.

Она задумалась, вродехотела даже сесть своим хвостом мне на колени, но в последний моментпередумала. Вместо этого скрутила хвост, сделав из него некое подобие кресла, исела, положив на него голову.

— Сейчас всё расскажу.

* * *

Выслушав Риллиан, яубедился, что Падший, конечно, выродок, но не совсем конченный.

Её версия событийсовпадала с тем, что рассказывал он. Оказалось, он действительно в основномпользовался зельями. Удушение попробовал лишь раз, но понял, что бесполезно —ламия лучше умрёт, чем даст яд. Поэтому не бил её. Все повреждения органов —результат именно зелий.

Если бы не его дочка,не его жена и не старенькие родители, я б его вообще не жалел. Сам вряд ли сталбы с ним расправляться, но оставить его наедине с Риллиан вполне мог. Сейчасона успокоилась, а тогда, в ярости, могла бы растерзать его на части — в прямомсмысле этих слов. Ему просто повезло, потому что он нужен семье. Не виновата жеего кроха, что у неё такой папа.

Прежде чем ложитьсяспать, мы обсудили дальнейшие действия. Первым делом решили взять с Падшегоклятву. Мелия, не имея здесь ни одного бога, не могла этого сделать. Риллианпросто не хотела с ним связываться. Поэтому только мне и оставалось этосделать.

Наши боги — в моёмслучае Фортуна — приняли его клятву. Я прекрасно помнил, как немного ошибласьБлиди, когда брала клятву у мага крови Кира, поэтому составил всё максимальноподробно, до мелочей. Теперь, нарушив обещание, Падший лишится не только своейжизни. Вся его семья погибнет. Да, жестоко. Зато я уверен, что он будет помнитьоб этом каждую минуту и не посмеет оступиться, даже косвенно навредив мне илимоим близким. И молчать будет обо всём, что здесь произошло. Отныне в случаевопросов он ничего не знает и ничего не помнит. Ну а как объяснит Маркуотсутствие яда — это его забота. Я лишь подсказал ему идею заменить яд чем-тоиным, ведь Марк точно не станет проверять средство на себе. Да и идти к магамили алхимикам тоже не рискнёт — сразу возникнут вопросы. К тому же, насколькомне известно, если яд не оставляет следов, распознать его люди не смогут. Акогда Марк поймёт, что яд не сработал, Падший при желании сможет быть уже оченьдалеко вместе с семьёй. По сути, мы подарили ему вторую жизнь. Вот пусть ирешает, как ей распорядиться.

Несмотря на то, что сним всё было решено, отпускать его пока никто не собирался, ведь Риллиан нужногде-то переночевать, а возможно, и задержаться ещё на день. Как получится. Зажильё, естественно, будет платить Падший, и он же будет приносить ей еду,потому что лишние глаза тут ни к чему. Если бы не мощная магическая защитапостоялого двора, дворфы могли бы заметить неладное. Собственно, поэтому он ивыбрал «Красивый Нижний», рассчитывая, что его тёмные делишки останутсянезамеченными. Ну, кроме меня с Мелией, разумеется.

Так как Риллиан давноне ела и выглядела уставшей, Мелия угостила её своей демонической пищей,которую я уже пробовал. И Риллиан была в восторге: ела быстро, с аппетитом,запивая почти каждый кусок. Особенно ей понравилось мясо. Хотя кто его нелюбит? Я тоже люблю. Но она ела так, будто зависима от мяса.

Мелия составила ейкомпанию, но брала совсем понемногу, больше ради поддержки. А я наблюдал заними с искренним интересом. Настолько разные, а ели и переговаривались так,словно давно знакомы. Короткие фразы, лёгкие взгляды и спокойная атмосфера.

В какой-то момент язаметил, что в процессе еды Риллиан стала выглядеть гораздо более человечной.При её клыках можно было ожидать, что она будет отрывать от мяса большие куски.Но нет — ела аккуратно, почти изящно. Я даже улыбнулся. Ещё недавно она едва непогибла, а теперь сидит довольная и спокойная. И я вспомнил, как на какой-томиг собирался не вмешиваться, наблюдая за Падшим. Хорошо, что не стал тянуть.

Когда обе закончили,настало время отдыхать. Падшего мы развязали: благодаря клятве он теперь непредставлял угрозы. На всякий случай я оставил при себе его пистолет имагические аксессуары, пообещав вернуть, только когда мы распрощаемся с ним. Онстал вежливым до невозможности, уступил кровать Риллиан, а сам устроился наполу на своей ткани. Мы оставили ей зелья, чтобы она могла поддержать организм,если станет плохо. И Падшему строго наказали приглядывать за ней, не отходядалеко, чтобы в случае чего помог.

Войдя в свою комнату,я сел на кровать, выдохнул и сказал:

— Да уж, пожалуй, этоодна из моих самых необычных ночей. И спать уже как-то совсем не хочется.

— Согласна. — Мелияподошла к окну и посмотрела на кристаллы на потолке пещеры. — Если верить светукристаллов, то до утра осталось совсем чуть-чуть.

— Ну, если тебе неспится, то рассказывай, о чём ты не хотела говорить при Падшем. — Я похлопал покровати. — Садись.

— Да я хотел тогдасказать, — Мелия подошла и села рядом, слегка поправив крыло, — что если ламииумеют настолько хорошо работать с аурой, то у них есть шансы статьбессмертными. Ну или хотя бы очень долгоживущими. Не думала я, что онинастолько разовьются, когда отделятся от нас.

— Кстати, вот это какраз очень интересная тема. Ты наверняка знаешь о ламиях больше, чем Мина, разуж они тебе какие-никакие родственники.

— Родственники, —усмехнулась Мелия. — Не родственники, конечно, но родственные. Исток-то у насодин.

— Не важно. Давайрассказывай, мне очень интересно.

— Нет, подожди. — Онасделала паузу и посмотрела на меня чуть хитрым взглядом. — А чего ты приРиллиан сам не свой? Вон с Падшим вёл себя так, что удивил меня. С ней жетеряешься. Она тебе настолько неприятна?

— Не знаю даже, кактебе объяснить. Я как будто подсознательно не могу её принять. Умом-то понимаю,что она тоже разумная, говорит с нами на одном языке, друг друга понимаем. Ноона мне совсем чужая. Со мной такое впервые.

— Ну я тоже вижу ламиювпервые, но… — Мелия задумалась, глядя в пустоту. — Ну да, у нас много общего,что сближает. Но всё равно, ламий я прежде не видела, как и ты. Только читала вкнигах, на картинках видела, и всё.

— Тебе всё равнопроще, как ни крути.

— Так скажи, она тебехоть внешне нравится?

— Сложный вопрос. Ида, и нет. Говорю же: не могу принять, хоть убей. Я сейчас даже чувствую себядевчонкой, которая не может определиться, кого она на самом деле любит, —усмехнулся я собственному сравнению.

— Сложно, наверное,быть человеком, — улыбнулась Мелия, но без насмешки. — Ну да ладно. Главное,что ты ей понравился.

— Тоже заметил. Ипахну вкусно, — усмехнулся я уже в который раз.

— И она пахнет тожевкусно.

— Пожалуй, этоединственное, что мне точно понравилось, — заметил я. — Но ты от темы ламий неуходи, раз уж мы всё равно пока не спим.

— Это долгая история.

— Я думаю, временихватит.

— Значит, слушай.

И я, вдруг неожиданнодля себя зевнув, устроился поудобнее и приготовился внимать словам Мелии. Надобудет ещё перед сном подлечить себя, чтобы проснуться здоровым.

Глава 2. Об истории ламий

Мелия рассказывалавыразительно и подробно, поэтому, несмотря на зевоту, я стал слушатьвнимательнее.

Ламии, как выяснилось,действительно родом с демонических планов. Они считались одними из самыхдревних демонических существ, но при этом на тот момент, если верить учебникампо истории, которые читала Мелия, оставались самым малочисленным видом, владеянебольшой территорией.

Другие демоны часто наних нападали, велись кровопролитные войны. Ламий хотели полностью истребить каквид, ненавидели их за смертельные яды, против которых не могли найтипротивоядие, и старались поражать их магией издалека. Но ведь были и одарённыеламии, которые дотягивались до демонов и мгновенно тех убивали. Получается, какна демонических планах, так и здесь их не уничтожили под ноль только благодаряих ядам.

Демоны пыталисьустроить геноцид ламиям не только из-за ненависти к ядам, которыми обладалилишь они. Да, существовали и другие ядовитые, опасные существа, но никто не могсравниться с ламиями. Те легко убивали противников, а простые яды не моглинанести им смертельного вреда. И всё же дело было не только в этом.

Демонам были нужныземли ламий. Казалось бы, если их у ламий мало, зачем их трогать? Но по фактувыгода заключалась не в самих землях, а в редких ресурсах, коими те былибогаты.

Ламии отстаивали своёправо на существование не один век кряду, упорно сражаясь и отбиваясь. При этомсами они первыми никогда ни на кого не нападали.

Но так не моглопродолжаться вечно. Демонов погибало много, но и ламии гибли тоже.

В итоге, чтобысохранить свой род, они были вынуждены отступить в другой мир. Не от страха, аиз разумного расчёта. Иначе их бы рано или поздно додавили, и остались бы онитолько на рисунках и в летописях. А так им удалось выжить и найти новоепристанище, которым стал этот мир. Тем более что произошло это ещё в тотпериод, когда мир только зарождался и оставалось достаточно свободныхконтинентов. Один из них ламии и заняли.

Но и пары веков непрошло, как об их существовании и происхождении узнали другие народы, уженаселявшие этот мир. И снова на ламий начались нападения: желали истребить,захватить их земли, заполучить их уникальный яд. Однако если против натискадемонов ламии всё же не выстояли, то местным недоброжелателям каждый разустраивали не тёплый, а очень горячий приём, не давая никакого шанса на победу.Поэтому со временем от них отстали, перестав пытаться их покорить.

Слушая всё это, японял, что оказался прав насчёт ламий и их поведения. Но никак не ожидал, чтоих ненавидели сами демоны. Я бы тоже стал агрессивным, если бы меня нигде непринимали и постоянно пытались убить. Поэтому агрессия, можно сказать, сталачастью их природы, тем, что впиталось в кровь за бесчисленные века. Навернякамногие просто не знают их истории, из-за чего считают всех ламий злобнымисуществами, с которыми лучше не сталкиваться. Или же намеренно не записывалиправду в летописи. Но Мелия и Мина, демоница и ангел, сложили для меня общуюкартину. И теперь я зауважал ламий едва ли не больше, чем продвинутых дворфов.Они сражались лишь за право существовать, причём веками. Это многого стоит. Неуверен, что каждый народ смог бы выдержать такое. А они смогли.

Что ещё оказалосьлюбопытным, так это то, что ламии на демоническом плане, судя по тем рисункам,которые видела Мелия, выглядели иначе. Если тело и хвост Риллиан сейчас зелёныес разными оттенками и переходами, то на изображениях они были показаны так:чёрный блестящий хвост, покрытый плотной, едва ли не бронированной чешуёй, итёмно-красная верхняя часть тела, больше напоминающая демоническую, нежеличеловеческую. У некоторых даже рога встречались. Но это всё не точные сведения,а лишь старые рисунки. Однако если они хоть немного соответствуютдействительности, можно предположить, что ламии постепенно видоизменились подновые условия жизни. Разумеется, не сразу. На это могли уйти века, и теперь онитакие, какие есть: в их жилах всё ещё течёт демоническая кровь, но внешне ониуже самостоятельный, полностью местный народ.

Также естьвероятность, что флора и фауна того континента, где они обосновались, тожеизменились под влиянием аур одарённых ламий. А ауры у них очень сильные,поэтому исключать этого нельзя.

Прослушав почти целуюлекцию, я мысленно улыбнулся, потому что был искренне рад за ламий. Сейчас онипросто живут, и им не нужно ни с кем воевать. Желающих напасть на них больше неосталось. Но память о прошлом никуда не делась, поэтому гостей, особенно тех,кто когда-то пытался их уничтожить, они не жаловали.

— Теперь твоё мнение оламиях изменилось? — спросила Мелия.

— Так я о них плохогомнения и не был, — ответил я. — Просто теперь узнал больше, и мои догадкиотносительно их поведения подтвердились.

— Риллиан теперьпримешь как свою?

— Слишком раноспрашиваешь, — пожал я плечами и зевнул. — Что-то уже спать хочется.

— Сейчас гляну накристаллы. — Мелия подошла к окну и присмотрелась к слабому мерцанию застеклом. — Раннее утро, если не ошибаюсь.

— Ну вот, как всегда:когда надо вставать, спать хочется только сильнее, — недовольно сказал я. — Тыбудешь ложиться?

— Буду. Надо жепоспать хоть немного.

— Тогда меня небудить, пока сам не проснусь. Наши планы на очередной день всё равно меняются.Да мы и не планировали особо.

Мелия не сталавозражать.

Мы разделись и леглиспать.

И на этот раз, похоже,первым уснул я.

* * *

Как только проснулся иещё не открыл глаза, сразу почувствовал, что что-то не так. Как будто чего-тоне хватало. Или кого-то.

Я не ошибся: Мелиирядом не было. Странно ощущать пустое место рядом после того, как привык просыпатьсяне один. Но я не переживал, быстро сообразив, что она могла проснуться раньшеи, не желая меня будить, отправилась погулять по Нижнему.

Немного полежав, явстал и пошёл в ванную. Привёл себя в порядок, оделся, открыл дверь и вышел вкоридор. На секунду замер, задумавшись: «Может, Мелия с Риллиан сейчас?»

Недолго думая, подошёлк двери комнаты Падшего и постучал. Он спросил, кто там, услышал, что это я, иотворил.

Зайдя внутрь, я увиделМелию и Риллиан, которые сидели вместе и оживлённо о чём-то болтали. Лишьзаметив меня, они отвлеклись и одновременно повернули головы в мою сторону.

— Проснулся, — к моемуудивлению, первой заговорила Риллиан.

— Да, — ответил я. —Доброе всем утро. Если утро, конечно.

— Уже обед прошёл, —мягко произнесла Мелия.

— Вон как. Хорошо,значит, поспал, — озадачился я и окинул их взглядом. — А вы уже обедали?

— Обедали.

Тем временем Риллианподползла ко мне, странно скользнув взглядом по лицу, и обняла, негромкопроговорив:

— Очень рада тебявидеть.

— И я тебя, — ответилей машинально. За условную ночь отношение к ней не изменилось, несмотря назнания об истории её народа. Похоже, чтобы привыкнуть к ней, потребуется время.

— Ты сейчас обедатьпойдёшь? — спросила Риллиан, когда мы закончили объятие.

— Ну да, вообщесобирался. А что?

— Он, — она указалавзглядом на Падшего, — мне приносил еду уже, но я, по-моему, не наелась. Могу япопросить тебя принести мне ещё еды? Если можно, то мясо.

— Конечно, вообще непроблема. Могла бы и не спрашивать, а просто сказать, что голодна.

— Благодарю, —улыбнулась она, хлопая глазами, которые всё так же напоминали светящиесякристаллы.

И теперь мне сталопонятнее, почему они одновременно красивые и отталкивающие. Когда смотришь вобычные глаза, человеческие или хоть похожие на человеческие, в них что-то, давидишь. В этих же глазах я не мог разглядеть ничего. Будто смотришь в глубинухолодного прозрачного минерала, где не отражается ничего живого. При этомвчера, когда она на меня нападала, глаза казались другими. Какими именно —вспомнить почему-то не смог, что лишь усилило странное чувство.

— Ну, ладно, я пойду,— сказал я, переводя взгляд на Мелию. — Тебе ничего не надо?

— Нет, спасибо, я неголодна.

— Ну а ты, — посмотреля на Падшего, — сам себе купишь, если что-то нужно.

— Конечно-конечно. Я ине думал ничего просить.

Падший проводил менядо двери, открыл её и вышел вместе со мной. И я уже хотел продолжить путь, какон позвал:

— Гарри, можно тебя напару слов?

— Да, говори, —обернулся я и остановился.

Он подошёл ближе изаговорил тихо:

— Понимаю, что это немоё дело, но тебе очень-очень повезло.

— Это ты о чём? —нахмурился я.

— О ком. Риллиан имеюв виду.

— Ну и? В чём жеповезло-то? Мне кажется, это ей повезло, что я остановил тебя.