Горн, Бес и другие. Том первый

– Как зачем? – удивился такой непонятливости Вивелин. – Я ж и говорю: солдаты из этиретов дрянь, а нежить хоть и немного, но посмелей будет. Да и органы, если что, в Ераз, а из оставшегося делают скелетов, либо в армию, либо на продажу. Двойная выгода. Вот тут-то мы и сэкономим.

Горн в ужасе посмотрел на опекуна. Красный зло усмехнулся.

– Ты и дальше считаешь, что этот мир надо спасать?

Глава 8

– Это неправильно. – подавленно сказал юноша. – Скажи, Красный, а Дор тем же занимался?

– Как раз наоборот. Он пытался в мёртвое вдохнуть жизнь. У него, как ты помнишь, были на то личные причины. Только ни шиша из этого не получилось. Дохляк он и есть дохляк. Пожалуй, я самый удачный его эксперимент.

– Вы так рассуждаете, – встрял захмелевший Вивелин, – будто монахи из Ераза. Те тоже долдонят – душа, там, и всякое такое, а сами… – он перешёл на шёпот. – Поговаривают, они гонят своих крестьян в Этирет. Только я вам об этом не говорил. – он осёкся, обернувшись, проверить, не услышал ли кто, и тут же вжал голову в плечи.

На пороге стоял гном, показавшийся юноше знакомым. На нём в этот раз была простая рабочая куртка без шипов. Лицо его было хмуро. Он кивком поприветствовал двоих гномов, сидевших у входа и направился к прилавку.

И тут его взгляд упал на Вивелина. Лицо его просияло. Выражение угрюмости сменилось на злобно-радостное. Он шагнул к их столику, раскинув руки в стороны, словно был счастлив встретить старого друга, с которым не чаял увидеться.

– Ба, какие личности. – пробасил гном подходя. – Ну что, лордёныш, помнишь меня? Что ты там говорил про моих родителей? – поиграв плечами, он хрустнул разминая пальцами и принялся засучивать рукава. – Сейчас я завью спиралью твои ноги и расплющу их в русалочий хвост. Потом выверну наизнанку свой шлем и напялю на твою, лордонистическую башку.

Свою тираду гном произнёс обыденно, словно проделывал подобное два-три раза в неделю, нисколько не сомневаясь, что всё так и будет. Вивелин сделал попытку подняться и спрятаться за спины своих соратников, но гном положил ему здоровенную ладонь на шею, припечатывая лорда к столу и сгребая его воротник в кулак.

– Вот уж не думал, – продолжал он, бесцеремонно наливая в стакан чужое вино, при этом всё также удерживая своего обидчика в унизительном положении, – что простой выходной может доставить столько удовольствия. Тут тебе и халявная выпивка, и возвращение должка. Что молчишь, золотой мой?

– Милейший, – оскалив в улыбке зубы и откладывая трезубец, намекая, что драка будет честной, вместо лорда ответил Красный, – не будучи лично знаком с твоими родителями, смею предположить, достойнейшими представителями семейства гномьих, но с тобой они допустили серьёзный промах, считая нанесение ударов молотом по голове маленького гномика, надлежащим воспитанием. Впрочем, у них, вероятно, имелись веские причины отдать предпочтение таким методам развития своего отпрыска. Придётся последовать их примеру и вложить тебе немного ума таким же способом. Молота, ты уж прости, у нас нет, поэтому будем использовать копыто.

На обдумывание услышанного у гнома было лишь пара мгновений. С одной стороны, с должным уважением отнеслись к его ближайшим предкам. С другой…

Додумать ему на дали.

Бес вскочил на стол и слёту врезал ногой в голову гнома. Тот успел наклонить голову и принял копыто на шлем. Удар оказался сильным, и мыслителя, вместе с его трофеем, в виде пьяного лорда, отшвырнуло, опрокидывая на спину.

Однако он сразу поднялся. Тряхнул головой, приводя себя в чувство, толкнул потерянного Вивелина к столику гномов, крикнув им: – Подержите-ка его ребята, – и подскочил к столу. Бес встал в стойку, готовясь встретить противника новым пинком.

Гном оказался умнее. Обутой в тяжёлый башмак ногой, он ударил под крышку стола. Стол подлетел кверху, вместе со всем тем, что на нём находилось. Горн, до последнего надеявшийся решить всё мирным путём, оказался весь облит вином. Мимо него пролетел Красный и шмякнулся на стол тощего вегетарианца, разметав его скудный обед о полу. Следом за ним прилетел кувшин, разбившись о стенку над головой любителя овощей.

Церба вцепился зубами в штанину гнома, который одновременно получил слева в челюсть от юноши, поспешившего на выручку купцу. Гном стойко выдержал удар и ответил тем же. Горна отбросило к столу, за которым сидело пятеро. Изрядно захмелевшие, они не стали разбираться и бросились на гнома.

Тот был занят; одновременно стряхивая с ноги шакалёнка, ни в какую не желавшего разжимать челюсти, сорвав с себя шлем, отмахивался от кобры, норовившей его укусить.

– Кобрюша, не смей! – выкрикнул встававший Горн.

Змея замешкалась, услышав странный, по её мнению, приказ, и получила шлемом по голове.

Двое гномов, один из которых держал Вивелина, видя, что их приятель оказался один против шестерых, поспешили ему на помощь. Тот, что держал купца, дважды приложил его головой об стол, прежде чем присоединиться к приятелю.

Коротышки, сидевшие в углу и со страхом наблюдавшие за происходящим в трактире, попробовали воспользоваться возможностью покинуть заведение. На их беду, как раз в этот момент в трактир заглянули ещё четверо гномов. С ходу оценив расклад, они расшвыряли щуплых бедолаг и кинулись на людей.

Меж тем, один из главных зачинщиков потасовки, принялся лупить шлемом Цербу. Щенок извивался подобно своей подруге, но в конце концов вынужден был отступить. Он отпрыгнул в сторону, прижавшись к прилавку, и оттуда угрожающе лаял, не позволяя своему врагу присоединиться к общей свалке. Понимая, что псина просто так от него не отстанет, гном принял решение прежде всего избавиться от него и сократил дистанцию.

– Не трогай собачку. – вскочившая на прилавок Мрыгла опустила бутылку на голову гнома.

Тот развернулся, желая познакомиться с новым противником, и если придётся, угостить его хорошей затрещиной, но слегка раскосыми глазами увидел перед собой девочку, в которой легко угадывалась полукровка.

– Не балуй. – гном укоризненно погрозил ей пальцем.

Замечание не возымело действия. Девчушка мило улыбнулась и расколола об голову, успевшего переключить внимание на Цербу и набегавшего Беса внимание, гнома пустой кувшин.

– Я же сказала, не трогай пёсика.

Гном окончательно был дезориентирован, и подскочивший Красный с разбегу влепил ему копытом в грудь. Привратный мытарь распластался на полу, не выказывая желания подняться.

А людей к этому времени на ногах осталось только трое, но лишь Горн мог представлять из себя полноценного бойца, поскольку к моменту начала драки был трезв. Бес и Церба врезались в гномов, оттеснивших людей в угол и уже почти торжествовавших победу.

Всё смешалось в кучу. Правила, если таковые и были, то уже не соблюдались. В ход пошли стулья и столы. Под замес попал и тощий, не успевший вовремя слинять. Теперь он валялся на полу, пинаемый обеими сторонами. Мрыгла, испытывая потребность принять участие во всём этом кавардаке, успела швырнуть кочан капусты в эпицентр мордобоя, мало заботясь в кого попадёт, прежде, чем отец успел стащить её с прилавка.

Всё могло закончиться печально, если бы не начавший драку гном, сумевший подняться и прийти в себя.

– А ну, хорош! – взревел он, поднимая над головой один из немногих уцелевших столов и с грохотом треснув им о прилавок, привлекая внимание. – Хорош, я сказал.

Противники разошлись, продолжая пыхтя злобно глядеть друг на друга, однако и те, и другие понимали – пора заканчивать. Все чувствовали себя изрядно побитыми. Давешний стражник встал между ними растопырив руки, призывая к перемирию.

Поняв, что побоище закончилось, в зал вышел трактирщик. Осмотрев место баталии и прикидывая размер затрат на восстановление порядка, заранее умножая его на два, нарочито громко произнёс:

– Ну всё, я зову стражу.

– Я те вызову! – рявкнули одновременно Бес и его главный оппонент.

– А убытки? – добившись поставленной цели, спросил ушлый кабатчик. – Здесь убытков на…

– Задавись! – гном вынул из куртки кошель и швырнул его шантажисту. – В нём мой двухнедельный заработок. Хватит заменить твою рухлядь и поставить всем выпивку.

Трактирщик поймал кошель, не забыв сделать недовольную мину, словно делал одолжение, не вызвав стражников и направился в погреб.

– Не пойдёт. – не согласился Бес, утирая кровь, капающую из ноздри; пятачок с левой стороны распух и начал синеть. – Ты платишь за погром, мы проставляемся.

– Годится. – принял его условия гном. – Меня зовут Федогерзон. Для друзей Фед.

– Нет, ты согласись, – старательно выговаривая каждое слово, что после всего принятого было делом трудным, втолковывал Бес своему новому приятелю, – копыто – это тебе не кулак. Бам. – он умудрился стукнуть стол ногой снизу, отчего всё находящееся на нём, включая голову Вивелина, подскочило. – И ты валяешься на полу. Тут что важно… – и он перешёл на шёпот, – главное попасть.

Три уцелевших стола были сдвинуты. Большая часть участников потасовки, считая и тех, кто принимал в ней пассивную роль, либо спала, либо пребывала в том состоянии, которое сложно назвать сознанием. Все человеки, кроме Горна, почти не пившего, и тощего, оказавшегося студенто-первогодком с мертвячьего, как его тут называли, факультета, валялись на полу. Гномы, как более стойкие, продержались несколько дольше, но трое всё-таки признали своё поражение в борьбе с хмелем и дрыхли, уткнувшись лбами в столы, изредка просыпаясь, чтобы ударить кулаком о столешницу и опять уйти в забытьё.

Что до коротышек-полуросликов, то тех напоили первыми, несмотря на все их протесты. Теперь они, любовно обнявшись, умильно посапывали в сторонке, блаженно пуская слюни.

Все прочие, исключая разве что Горна, неуклонно старались приблизиться к развязке, неизбежной для существ, перешедших грань разумного в употреблении горячительного.

Мрыгла, наплевав на запрет папаши, тискала объевшегося Цербу, не забывая поглаживать и его подружку. Горн делал попытки прорваться в сознание тощего, с намерением вызнать побольше о его родине, куда тот не очень-то и рвался вернуться, желая получить вид на жительство в Нювенгтоне. Единственное, что удалось узнать, прежде чем будущий некромант ушёл в астрал, было то, что его наставник упырь, а ему самому приходиться жить в старом, развалившемся склепе и питаться травой. По всему выходило, что сегодняшние посиделки изрядно сэкономили ему бюджет, чему тот был безмерно рад, несмотря на полученные тумаки.

– Копыто в умелых руках, вещь, конечно, хорошая, тока куда ей супротив гномьего кулака. – возразил Фед. – Видал, как я отоварил твоего приятеля. Хотя хлопец крепкий. Мало кто из наших, шахтовых может похвастаться, что поднялся после моего удара. Да и моя голова не из трухи сделана. – он постучал себя по шлему. – Батя подарил, когда первый раз в забой спускался.

– Голову? – удивился Красный.

– Какую ещё голову? – в свою очередь не понял гном. – Да не, не про голову речь. Про шлем. Я им балку в шахте однажды сломал. На спор.

– Балку? Головой? Не верю. – усомнился Красный. – Докаж.

– Ща изобразим. – Фед снял отцовский дар и напялил на голову Вивелина. Подхватил табурет, намереваясь треснуть им по башке лорда. Тот посмотрел на естествоиспытателя мутными от алкоголя глазами и улыбнулся самой лучезарной улыбкой.

– Не пойдёт. – возразил Бес. – Нет чистоты эксперимента.

– Да? – гном почесал в затылке и отшвырнул табурет. – Ладно, тогда так.

Он стянул с так ничего и не понявшего несостоявшегося подопытного головной убор и надел на себя. С третьей попытки умудрился застегнуть подподбородочный ремешок, и наклонив по бычьи голову, с разбегу врезался в доски прилавка. Доски не выдержали и треснули. Сам гном грузно осел на пол.

Видевшие это три его товарища, одобрительно застучал кружками. Фед кряхтя поднялся и пошатываясь вернулся к столу.

– Это было впечатляюще. – одобрительно похлопал его по спине Красный.

– Это ещё что. – самодовольно хмыкнул Фед, когда радужные звёзды в глазах развеялись. – Батя мой, как-то поломал кайло и полсмены долбил головой породу. Норму как-то надо было выполнять. Потом, правда, с год косил глазами. Это у нас семейное. – похвастался гном.

– Раскосость? – не удержался и подтрунил его Горн.

– Да нет же, – не почувствовав подначки, ответил обладатель могучего лба. – Толстая мозговая кость. Дед мой, однажды, повздорил с кузнецом, так тот приложил его молотом.

– И как?

– Шлем выдержал.

– А дед?

– А вот дедушка не очень.

– Умер? – сочувственно спросил юноша.

– Ха, – заносчиво усмехнулся гном, – плохо ты знаешь мою родню. Жив-живёхонек, только с той поры некого не узнаёт. Даже бабулю.

– Так может дело не в голове, а в шлеме? – предположил Красный. – Будь у меня такой шлем, пожалуй, и я смог бы доски крушить. – хвастливо заявил он. – Жаль проверить нельзя.

– Чёй-то?

– Рога не влезут.

– Эт щас поправим в раз. – нашёлся Фед. – Рога мы тебе мигом обломаем.

Он протянул свои толстые лапищи к голове собутыльника и принялся выкручивать его наследственно-родовые признаки. В какой-то момент между рожек пробежала молния, и гнома изрядно тряхануло. Волосы встали дыбом, приподняв шлем с такой силой, что лопнул ремешок, удерживающий его на голове. Хмель мгновенно выветрился, что привело Феда в восторг.

– Хорошая штука, когда надо протрезветь. – заценил гном. – Дюже хорошая. Токмо теперь снова придётся напиться. Трактирщик, вина. – гаркнул он, сопроводив просьбу ударом кулака о столешницу.

Покоившаяся на ней голова Вивелина снова подпрыгнула и продублировала требование, издав глухой звук, возвращаясь в исходное положение.

Появился хозяин с двумя кружками.

– Господам юнитам надо бы расходиться. – непрозрачно намекнул он. – Мне тут ещё убираться до утра.

– Вот и убирайся. – рыкнул на него Фед, опрокидывая в себя обе порции. – К дьяволам и до самого утра. – заржал он, оставшись довольным своей шуткой. – Только прежде принеси ещё два раза по столько.

– Принесла нелёгкая. – недовольно пробухтел кабатчик себе под нос, забирая со стола пустые кружки.

– Милый хозяин, – решил утешить его Бес, в голову которого пришла великолепная мысль, как сэкономить на выпивке, – если ты повесишь при входе памятную табличку со словами: – Здесь был Горн – Убийца Драконов, то отбоя от посетителей не будет. А поломанную мебель можно потом продавать как сувениры. Продам идею за четыре бутылки вина.

Трактирщик задумался, захваченный этим предложением.

– А можно ещё написать: – Тут подают любимое вино Убийцы Драконов? – он ухватился за эту мысль, уже подсчитывая барыши.

– Валяй. – милостиво разрешил Красный. – А если прибавишь три бутылки, подскажу идею, как ещё больше увеличить доход.

– Я весь во внимании, почтеннейший. – хозяин был сама любезность.

– Устрой конкурс. Кто повторит деяние нашего друга, тот получит десять бутылок бесплатно. Поверь мне, – увидев скептическую физиономию трактирщика, принялся убеждать его Бес, – желающих пробить башкой твою стойку найдётся немало, а желающих увидеть это ещё больше. И мой совет – купи лопату побольше.

– Зачем? – не понял кабатчик.

– Деньги грести. – усмехнулся его недогадливости Красный. – Но ты прав. Нам и впрямь пора сменить диспозицию. Моему подопечному пора баиньки. Выпивку мы забираем с собой. Фед, ты с нами?

– Но я ещё трезв.

– По дороге напьёшься. Горн, айда в гостиницу.

– А с этими что делать? – спросил юноша, указывая на пьяного Вивелина и невменяемого студента-некроманта, державшегося из последних сил. – Нельзя же их бросать здесь.

Бес на мгновение задумался.

– С собой заберём. Не искать же посреди ночи студенту могилу. Церба, уходим. Фед, ты тащишь лорда.

Гном за шкирку вытащил из-за стола купца и встряхнул его.

– Просыпайся, лордёныш. – добродушно попросил он, заботливо стараясь поставить бывшего недруга на ноги.

– А вы ещё придёте? – со вздохом спросила Мрыгла, отпуская полюбившегося щенка.

Бес посмотрел на девочку. Его пьяное сердце дрогнуло.

– Дай денег. – то ли попросил, то ли потребовал он, подойдя к Вивелину.

– Не дам. – отказал купец, слегка протрезвев, едва речь зашла о деньгах.

– Я щас откушу тебе палец. – пригрозил Красный.

– Кусай. – пьяно улыбаясь, лорд выставил позолоченный палец в его сторону.

Бес не стал с ним препираться и беззастенчиво обшманал карманы. Выудив кошель, ополовинил его. Подошёл к трактирщику, стоявшему с корзиной, в которую были уложены бутылки.

– На, – он всучил деньги кабатчику, – купишь девчонке щенка. Иначе, я тебе нос отгрызу.

Счастливая Мрыгла смотрела на него восхищёнными глазами.

– Спасибо, дяденька Красный. – она прижалась к нему. – Можно, я назову его в честь тебя Бесёнком?

– Да у тебя, никак, будет крестник! – воскликнул Фед, увидев этом событии повод выпить.

– Тогда, пусть это будет большая собака. – великодушно разрешил Бес, в котором взыграла склонная к широким жестам натура его создателя, и отдал малышке остатки денег Вивелина. – Корми его хорошо и никогда не сажай на цепь. Вернёмся, – он многозначительно посмотрел на трактирщика, которому собственно и предназначались эти слова, – проверю.

– Конечно. – восторженно взвизгнула девочка. – У меня будет большая собака.

– Вот и славно. – забирая у хозяина корзину, взяв трезубец, сказал Красный, направляясь к выходу. – Сегодня я сделал этот мир чуть счастливей. Завтра мы займёмся оставшейся половиной. За мной, мой мальчик, спасать мир лучше всего хорошо прежде выспавшимся.

Он нетвёрдой походкой вышел на улицу. Фед, буквально взвалив на себя лорда, последовал за ним. Последними покинули кабак Горн с тощим. Трое оставшихся гномов, сославшись, что им завтра на службу, к явному неудовольствию трактирщика, предпочли задержаться, с намерением выспаться в кабаке.

Всю дорогу к гостинице Фед порывался спеть какую-то шахтёрскую песню, но дальше первого куплета вспомнить её так и не смог. Бес, раза с пятого выучив незамысловатый мотив, фальцетом вторил басу гнома. Иногда к ним подвывая присоединялся Церба.

Горн дважды ронял студента. В конце концов, он последовал примеру гнома, и положив его руку себе на плечи, тащил до самого постоялого двора.

Дверь оказалась запертой. Фед вознамерился выбить её головой Вивелина, но Красный заметил, что, в отличие от гномьего, этот орган у лордов не так крепок и ограничился стуком копыта в дверь. Прошло не меньше трёх минут, прежде чем им открыли. Испуганный и заспанный хозяин, намётанным взглядом оглядел явившихся и не рискнул высказывать неудовольствие столь поздним визитом, благоразумно предположив, что это столь же бесполезно, сколь и небезопасно.

Бес и Фед остались внизу приканчивать бутылки, полученные от благодарного кабатчика. Вивелин был вынужден присоединиться к ним, не имея возможности отказаться.

Горн отправился наверх, прихватив с собой тощего. Едва они вошли в комнату, студент, решив, что тут его трудный путь окончен, рухнул на пол, при этом всячески сопротивлялся попыткам юноши перетащить его на койку. Кончилось всё тем, что он умудрился заползти под кровать и тут же захрапеть.

Хитрый шакалёнок, ещё прошлый раз оценивший всю прелесть ночёвки на мягкой перине, положил на постель вначале одну лапу, затем, не забыв скосить глаза на юношу, проверяя его реакцию, вторую, и решив, что если не запрещено, то можно, запрыгнул на постель и притворился спящим.

Самому Горну спать не хотелось. Побаливала челюсть, слегка ныли помятые в драке бока. Впрочем, не это было главной причиной бессонницы. Как-то слишком быстро он свыкался и приспосабливался к этому новому и чуждому ему миру, который вызывал в нём живейший интерес и одновременно полное отторжение и неприятие. Он был для него непонятно знакомым и вместе с тем абсолютно неизвестным. Знания, внушённые Дором, никак не подтверждённые личным опытом, приводили его в состояние растерянности, пополам с ощущением полной уверенности, что он всё в этом мире знает и во всём прекрасно разбирается. Это походило на просяную кашу с мясом, в которую добавили мёда, покрошили овощей и фиников, посыпали острой приправой и залили ягодным морсом. Теоретически есть это было можно, но почему-то совсем не хотелось.

Однако, Горн, в силу своего характера, в отличие от наставника, не был склонен к философским размышлениям, чтобы эдакий винегрет мог ввергнуть его в уныние, хотя бы потому, что, во-первых, был юн, а во-вторых… Впрочем, и первого обстоятельства вполне хватало для того, чтобы долго не переживать из-за несоответствия собственных представлений и желаний с суровой действительностью. Лучшим лекарством от раздумий на подобные, не приводящие ни к чему хорошему, темы, было заняться делом.

Заняться как раз было чем. Его ждали сапоги, вернее, шкура варана, убитого им возле оазиса. Горн уже представлял себе, как они будут сидеть на ногах, как он будет вбираться в них на бархан, почти не проваливаясь в песок.

Юноша зажёг свечку, разложил на полу шкуру, вскрыл, принесённый Вивелином сундучок с инструментом, и принялся кроить, не выпуская из головы образ будущей обувки.

Снизу доносился бас Феда, наконец-то вспомнившего ещё два куплета, и голосок Красного, так и продолжавшего петь только первый, и если не вслушиваться в текст, выходило красиво.

Когда левый сапог был раскроен, беспокойный сумбур в голове юноши улёгся. Он загасил свечу, снял куртку, и едва его голова коснулась подушки, Горн уже спал.

Глава 9

Горн проснулся от дикого вопля и удара снизу. Юноша вскочил с постели, отметив, что Церба остался совершенно равнодушен к произошедшему, так и продолжая лежать на кровати. Удар повторился, сопровождаемый полным отчаяния стоном.

– Замуровал, всё-таки, демон. – прозвучало из-под кровати. – Сдам, сдам я тебе этот зачёт, только выпусти.

Горн осторожно приподнял покрывало, свисавшего до самого пола, и заглянул под кровать. Там его взгляд встретился с полным ужаса взглядом тощего, в панике принявшегося длинными кривыми ногтями, отдалённо напоминающие когти, царапать доски постели. Студент несколько раз тупо моргнул, мало соображая где он.

– Ты где? – совмещая два вопроса собственно где он находится, и кто перед ним, спросил некромант.

– Я здесь. Ты под кроватью. – в том же духе ответил Горн. – Но это с моей точки зрения, а как там на самом деле не знаю. Тебе видней.

– Под кроватью? Я думал, что в своём склепе, в гробу. – до конца неуверенный в реальности, признался студент. – Мой преподаватель обещал заколотить крышку гроба гвоздями, если я не сдам зачёт. Я уж решил, что упырь выполнил обещание. С него станется. – он выбрался из-под кровати. – Слушай, а как я сюда попал? Драку помню, дальше туман. И голова болит.

– Это знания рвутся наружу, сдавать задолженности. – съязвил юноша, припоминая подробности не из своей жизни. – Зубрить надо, а не по кабакам шастать. Учителя не любят нерадивых учеников, вместо занятий, посещающих увеселительные заведения. Трактирная потасовка не лучший способ сдать зачёт.

– Легко тебе говорить. Ты вон, поделён надвое. Твоя вторая половина и погулять, и выпить, и подраться, если надо за тебя может. А мне всё самому приходится делать. А на траве несильно-то и разгуляешься.

Горн не стал вдаваться в подробности его взаимоотношений с Бесом. Вместо этого он решился спуститься вниз, проведать наставника. Но едва направился к двери, она с шумом распахнулась, и он тут же столкнулся с взволнованным Красным.

– У нас, похоже, проблемы, малыш. – с порога заявил он, даже не пожелав парню доброго утра. – Нашего друга, кажется, приняли.

– Что случилось? – подозревая нехорошее, поинтересовался Горн.

– История, значит, такая. Ты вчера спать ушёл, а мы посидеть остались.

– Да уж, я полночи слышал, как вы тут песни пели.

– Про что и речь. – вспоминая вчерашнюю гулянку, ухмыльнулся Красный. – Хорошо посидели. Только видать, вчера, в какой-то момент я вырубился, а вот Феду, похоже, мало показалось, и он отправился за добавкой.

Бес поморщился, прикладывая прохладный трезубец к виску.

– Он, по всей вероятности, нарвался на патруль. – продолжив за него, поведал подробности о причинах отсутствия гнома Вивелин. – Чего-то он там не поделил с ними, ну и угодил в застенок предварительного заточения. Во всяком случае, мне так сказали в магистрате. За нарушение ночного покоя граждан Нювенгтона и проявление неуважения к представителям законной власти, ему грозят алмазные шахты. Место, прямо скажем, поганое. Мало кто оттуда выходил здоровым.

– И что, ничего нельзя сделать? – тревожно спросил Горн.

– Да есть одна мысля. – почесав в затылке, сказал лорд. – Надобно тебе попросить за него. Получится – не получится, а попробовать стоит. Нам же нужно нанять бойцов в отряд, а ты можешь сказать, что он ценный кадр, и нам без него никак. Глядишь, и в качестве наказания, его передадут нам. Правда, в этом случае вознаграждение ему не полагается, но это лучше, чем сдохнуть в забое, выхаркивая лёгкие.