Горн, Бес и другие. Том первый

– Всю рукоятку обслюнявил. – брезгливо морща мордочку и стряхивая на пол собачьи слюни, проворчал Красный.

Церба глядел на него восторженным взглядом, не понимая, почему до этого недогадливого существа никак не дойдёт, что его следует похвалить.

– Ну ладно. – смилостивился Бес, воспользовавшись возможностью вытереть ладони, погладил щенка. – Хороший пёсик.

Через секунду он был полностью заляпан слюнями; Церба вылизал его с ног до головы.

– Фу, фу, плохой, плохой пёсик. – вопил Бес, пытаясь уклониться от прохладного языка шакалёнка, который без труда преодолевая его сопротивление, теребил ему рыльце.

Ноздри Красного набились слюнями, отчего его визг больше напоминал хрюканье, что было воспринято Цербой, как выражение удовольствия, и он только усиливал напор.

Наконец, Бесу удалось отскочить. Он вскарабкался на спинку стула и уже оттуда грозил трезубцем щенку, который и там продолжил его преследовать.

– Теперь я буду звать тебя Слюнявый. – смеясь сказал Горн, садясь на корточки и гладя шакалёнка, в свою очередь уворачиваясь от щенячьей благодарности.

– Не делай добра, не получишь зла. – недовольно брюзжал Красный отряхиваясь. – Чтоб я ещё раз…

– А мы всё равно тебя любим. – прижимаясь щекой к щеке псинки, сказал юноша. – Да, Церба?

Шакалёнок всё-таки смог извернуться и достал до носа парня.

– Ну всё, беги. – Горн подтолкнул щенка к двери. – Нам ещё надо поработать.

Но малыш ни в какую не желал покидать лабораторию. Тогда кобра вытянулась к его голове и что-то прошипела ему в ухо, и Церба, заливаясь радостным лаем, покинул дом.

– Ну вот и научились договариваться. – произнёс юноша, обернувшись к продолжавшему избавляться от последствий проявления собачей признательности, Бесу. – А ты, говоришь, мозгов нет. Есть. – уверенно заявил он.

– Набрехала, небось, змеюка-гадюка, что его там ждут сахарные косточки, вот он и повёлся. – продолжал негодовать обслюнявленный. – Лучше бы научила на задних лапках ходить. Всё проку больше. Кстати, насчёт прока… Что за штуку ты сделал. – он обратился к Дору. – Зачем она тебе?

– Не мне, а вам. – волшебник поднял амулет с пола и обтёр об рабочий халат, накинутый поверх повседневной одежды. – Ну не носить же вам артефакты на себе. Положите сверху, и они тут же появятся возле портала.

– «Ворота города»? – с подозрением сощурился Бес. – Как у тебя это получилось? Это, вроде как, не твоё.

– Законник перемудрил, привязывая меня к оазису. Что-то из его знаний передалось и мне. Шестисот лет хватило, чтобы допетрить до многого. Он же не думал, что за пазухой у Дорметикура Тербоина может кто-то прятаться. Вот и допустил неосторожность.

– Стало быть, и мы можем им воспользоваться по необходимости?

– Можете, но только в случае крайней нужды. Признаться, я не до конца уверен в безопасности такого способа передвижения. Кто знает, как это отобразится на личности. У Цербы ведь не спросишь. Так что за благо будет лишний раз воздержаться. К тому же, придётся начинать путь сначала и уже без него, а время и так поджимает. В общем, что и как, придётся вам решать на месте. Вы пока идите, а я покумекаю. Есть задумка придать ему ещё пару свойств.

И сделав знак рукой, велел им удалиться.

А через три дня заявились они.

Караванщик стоял перед волшебником и через его плечо разглядывал оазис. На голове купца лежал, уложенный высокой кипой, тюрбан. На груди, поверх жёлтого с зелёными вставками халата, висели различные погремушки, видимо, предназначенные уберечь их обладателя от чужой воли. Ещё издали, признав в Доре мудреца, и не в состоянии определить его принадлежность, он заранее вытащил их все, во избежание ненужных эксцессов.

Дор также изучал пришедших с ним. Не столько спутников, вид скелетов-охранников его ничуть не удивил, а самих животных. Стоящие на тонких ногах звери, обладали между тем, достаточно массивным телом. На спине высились два больших мягких на вид нароста. Шея была вытянута, как у болотной гидры, и заканчивалась губастой мордой. По бокам свешивались тюки с товаром.

– Уважаемый. – купец, переведя взгляд на обитателя оазиса, тщательно подбирал слова. – Уважаемый. Похоже, звёзды в этот раз были не на моей стороне, и я сбился с дороги. Путь мой был долог и труден. Не позволишь ли напоить моих истосковавшихся по воде верблюдов в твоём чудесном озере?

– Гости в нашем доме столь редки, – Дор также говорил с осторожностью, на случай, если здешние мудрецы научились делать амулеты, способные уличать во лжи, – что отказать им было бы с моей стороны крайне неучтиво. Ты хочешь войти один или со спутниками?

Купец секунд десять обдумывал, прежде чем ответить.

– Мои спутники вполне могу остаться и здесь. Я прошу только за жаждущих влаги верблюдов.

Волшебник посторонился, сделав широкий жест, махнув рукой.

– Тогда прошу. Мой дом – твой дом, путник. Как твоё имя?

– Вивелин, добрый хозяин, младший лорд Вивелин. Позволь узнать и твоё имя.

– Дор. – представился волшебник. – Просто Дор.

Караванщик удивился, но не стал заострять на этом внимание. Вместо этого, ухватив верёвку, петлёй охватывавшую шею первого животного потянул за собой в сторону оазиса. Остальные семеро существ, будучи также привязаны друг к другу, вереницей последовали за ним.

– Горн, сын мой, помоги нашему гостю напоить его верблюдов, – вовремя вспомнив название животных, попросил Дор, – пока я утолю его жажду в доме. Пусти их к воде и догоняй нас.

Юноша принял верёвку из рук пришельца и повёл животных к водопою. Усилий прилагать не пришлось; почуяв близость воды, верблюды потрусили за парнем.

Сидевший возле берега на большом валуне Бес, с изумлением смотрел на невиданных чудовищ, показавшихся ему добродушными. Он встал, оказавшись почти вровень с мордой одного из них, когда тот, сделав большой глоток, разогнул шею.

– Вот это животина! – с восхищением сказал он, догадавшись, для каких целей используют этих монстров. – Я буду ехать на нём. Пожалуй, это удобней, чем на твоём плече. Какие у нас губищи. Ну-кась, дай тебя разглядеть, радость моя.

Он решил показать неразумной твари, кто является здесь хозяином, и попробовал приподнять его морду трезубцем.

Через мгновение, Бес стоял весь в липкой, пузырящейся слюне. Он был настолько ошарашен, что не делал попыток стряхнуть с себя мерзко пахнущую субстанцию.

– Нет, точно, Красный, – в голос рассмеялся Горн, – отныне я буду звать тебя Слюнявый.

Однако вид у опекуна был столь жалок, что это вызвало у парня сочувствие. Он перестал смеяться и подошёл, к так и продолжавшему стоять столбом Бесу. Страдалец без возражений позволил взять себя подмышки и окунуть в воду. Лишь когда Горн, усадив его на плечо, двинулся в сторону дома, опомнился, и грозя трезубцем, крикнул обидчику:

– Я тебя запомнил, мразь. Сочтёмся. – молнии между рожек срывались на мокрую голову, отчего его начало потряхивать. – Вот ведь падла. Ну ладно, я ещё воткну тебе промеж твоих бородавок-переростков. Я тебе…

– Успокойся, Красный, – сдерживая улыбку, порекомендовал юноша, – ты становишься бронзовым, а тебе этот цвет не идёт. И вообще, уменьшись. Учитель просил тебя не показываться.

– Не будешь ли любезен подсказать, куда это меня занесло. – оказавшись внутри двухэтажной усадьбы, спросил Вивелин, с любопытством разглядывая более чем скромную обстановку. – Клянусь «Расплатой», столько лет хожу между Нювенгтоном и Хеосфлеймом, но здесь очутился впервые. Знай, что тут есть столь дивное место, непременно каждый раз заходил бы сюда.

Дор поморщился. Упоминание о «Расплате» в таком легкомысленном контексте ему пришлось не по душе. Видимо, у местных истёрлась память об ужасной катастрофе, что упоминание о ней стало чем-то вроде позволительного ругательства.

– Такие места столь редки, – продолжил Вивелин, – что стоит тебе захотеть, и твой дом превратится во дворец. Многие с радостью расстанутся со своим золотом, дабы побывать тут.

– Я привык к уединению, чтобы что-то менять в жизни на старости лет. – моментально сообразив, к чему клонит гость, отказался хозяин, догадавшись, что, похоже, о нём в этом мире ничего не знают или крепко забыли. – Вот помру, пусть тогда мой сын делает что хочет. – он подмигнул вошедшему Горну.

– Ну нет, значит, нет. – не стал настаивать Вивелин, решив вернуться к этому вопросу позже. – Чем я могу отдариться за гостеприимство?

– Новости, мой друг, новости. Это столь редкий в этом краю товар, что даже сравнить не с чем.

Обрадованный, что так дёшево отделается, купец оживился.

– О чём ты желаешь знать, любезный хозяин?

– А давай с самого начала. Мы с сыном хотим знать всю историю с самого первого дня. Я прав? – спросил волшебник, обращаясь к юноше. – Тебе ведь любопытно?

– Конечно, уч… отец. – вовремя поправился Горн, вспомнив наставления Дора. – Очень любопытно.

– Так вы что ж, совсем ничего не знаете? – изумился купец.

– Видишь ли, лорд Вивелин, – намеренно завышая титул гостя, пустился в объяснения хозяин дома, – я попал сюда столь юным, что ничего не мог знать об этом мире. Родители мои умерли задолго до того, как смогли бы мне о нём поведать.

– А сын? Сын твой как же? – всё больше удивляясь, спросил Вивелин.

– Я нашёл его рядом с мёртвой матерью недалеко отсюда. Я не знаю, как они сюда попали.

Всё это было очень странно, но амулет лжи, висевший на шее у младшего лорда, и за который он отвалил баснословную сумму, оставался прохладным. Следовательно, сказанное было правдой.

Меж тем Горн накрыл на стол. Дор достал из шкафа бутыль, приготовленную именно для этого случая – развязать язык пришельцу.

– И теперь Нювенгтон готовится к войне с Хеосфлеймом.

Изрядно захмелевший Вивелин, пользуясь возможностью излить душу, с вниманием слушавшему, старику, жаловался на нелёгкую судьбу несчастного купца, безумные расценки на скелетов-охранников, налоги и на многое другое, а главное, на правителей.

По его авторитетному мнению, следовало снизить поборы с купечества, а ещё лучше и вовсе их избавить от оных, поскольку они и являются главным источником процветания, гномам воли не давать, ибо нечего им, полуросликов вообще не выпускать из загонов, а Этирет заставить работать больше.

– Кретины. – негодующе бушевал он, внушая слушателям простейшие понятия. – Вначале надо этиретов прижать, и только после воевать с Хеосфлеймом, а потом туда, – он махнул рукой в сторону, – туда надо идти. За горы. Общими усилиями. Там богатства. Там много что есть. Всё должно быть наше. Это несправедливо, что этим всё досталось.

На этом он выдохся, и уткнувшись лбом в стол, заснул.

– Ты что-нибудь понял, учитель? – соловея от обилия полученной информации, спросил Горн.

– Да. – озабоченно ответил Дор. – Похоже, у нас совсем мало времени.

Глава 4

Дору удалось договориться с Вивелином довести юношу до столицы. В качестве оплаты он отдал порцию яда, которую выпросил лорд, увидев шкуру варана, растянутую на песке. Он сделал попытку выменять и саму шкуру, обещающая щедро расплатиться, но Горн наотрез отказался, не желая расставаться с мечтой о новых сапогах. Её он забрал с собой, рассчитывая закончить выделку уже по прибытии.

Из рассказов купца Дору стало понятно, что помимо географии новый мир был похож в своём устройстве на старый и придерживался тех же принципов, что и в прошлом. По его мнению, это было очень плохо. Всё повторялось. А если учесть, что портал вот-вот должен был открыться, то угроза гибели всего живого многократно увеличивалась.

– Мой мальчик, попробуй побыстрее освоиться. – напутствовал он Горна в дорогу. – Я знаю, это будет нелегко, но уж постарайся. От этого зависит очень многое. Думай своей головой, опираясь на те знания, что ты получил от меня. Я понимаю, их может не хватить. Слушайся советов Беса, но с осторожностью. Всё, что я мог сделать для вас, я сделал. Черёд за тобой.

Рано утром они вышли. Попрощались молча. Дор взял слово с купца, что тот довезёт мальчика в безопасности. Лорд поклялся на всех амулетах, что сдержит слово. Порукой тому могло служить и то, что хитрый торговец втайне лелеял надежду в будущем склонить старика устроить из оазиса место для паломничества. Дор, в свою очередь, не стал его разубеждать.

Семеро скелетов присоединились к ним, едва караван вышел из оазиса. Старый волшебник, стоя у линии деревьев, проводил их взглядом до того момента, пока они не стали размером с песчинку.

С непривычки ехать на верблюде было неудобно и утомительно. Укачивало. Да и от верблюдов изрядно пованивало. Путешествие обещало быть скучным.

Бес ныл.

– Жарко. – в который раз произнёс он, пробуя устроиться под пальмовым листом, прихваченном из оазиса, пытаясь понадёжнее закрепить его под воротником Горна. Убедившись, что из этого ничего не выйдет, попросту нанизал ветку на острия трезубца и поднял над собой наподобие зонтика.

В какой-то мере это успокоило Горна; до этого Красный всю дорогу высматривал своего врага, испытывая жгучее желание отомстить. Несмотря на заверение, что хорошо запомнил обидчика в лицо, на поверку оказалось, что все верблюды для него были на одну морду. Досадуя, что так и останется неотомщённым, он так и норовил ткнуть трезубцем в горб животному, на котором ехал юноша.

Парню приходилось постоянно приглядывать за приятелем, зная, чем это могло закончиться. Благо желание выместить злость за нанесённое оскорбление на первом попавшемся собрате злодея всегда сопровождалось лёгким потрескиванием электрических разрядов, проскальзывавших между маленькими чёрными рожками.

Каждый раз, заслышав характерный звук, юноша просовывал палец меж рогов и дотрагивался до лысой головы спутника, при этом обоих хорошенько встряхивало. Горна это ненадолго взбадривало, выводя из полусонного состояния, а Беса, наоборот, успокаивало.

– Это просто бесчеловечно заставлять скелетов шастать по пустыне. – разглядывая шагающую впереди нежить и испытывая потребность потрепаться, сказал Бес. – А ещё жаловался, что охранники так дорого стоят. Беречь надо своё имущество.

– А что такого? – не понял юноша.

– Они хоть и мёртвые, а ревматизм никто не отменял. – пояснил Красный. – Песок в суставы набьётся, и привет. Ломить и болеть начнёт. И мучиться им пока в костную муку не перемелет.

– Болеть? – удивился парень. – Как так? Они же мёртвые? Как у мёртвого может что-то болеть?

– Ну это нельзя в полной мере назвать болью. Это ощущение чего-то неправильного. Что-то вроде душевных страданий. Это как с Дором, когда его хотели превратить в мумию. Думаю, это весьма неприятно испытывать боль и не в состоянии осознать её природу.

– И что это навечно?

– Не всегда. В большинстве случаев, всё заканчивается вместе со смертью создателя, но в случае с Дором, да, навечно. В этом и заключается весь ужас. Ведь частичка разума всегда остаётся. Правда, есть придурки, которые соглашаются на это добровольно.

– И кто ж эти идиоты?

– По большей части из тех, кто любит золото.

– Любят золото? Мне не совсем понятно. Вот я люблю учителя. Ещё тебя люблю и оазис наш. Это то же самое?

– Очень точное сравнение. – Бес в ухмылке приподнял правый уголок рта, при этом его рыльце смешно скривилось. – Прям не в бровь, а в глаз. А когда с ним расстаются, испытывают те же терзания, что и ты, когда покидал оазис. Кстати, ты обратил внимание; у нашего караванщика ногти золотые. Конечно, ему ещё далеко до голема, но начало положено.

Юноша хотел задать вопрос, но не успел; его собеседник, встав копытами ему на плечо, озабоченно принялся вглядываться в пустыню.

– Что там? – выждав секунд десять, спросил парень.

– Не знаю. – боясь ошибиться, неуверенно ответил Бес. – Показалось.

Он сел обратно на плечо. Горн на всякий случай поглядел на его хвост; тот не подавал признаков беспокойства. Однако, красный товарищ нет-нет, да и осматривал песчаное море. Что-то его тревожило, но что, понять не мог.

Неожиданно впереди раздался вопль Вивелина. Он резко развернул своего верблюда назад, и показывая рукой на приближающееся облако пыли, ещё раз что-то крикнул, но его крик потонул в рёве испуганных животных, в ужасе рванувших за ним. Облако приближалось. Верблюд под Горном дёрнулся, и юноша, не удержавшись, свалился на песок.

Семь скелетов, как по команде, выстроились в линию, прикрывшись щитами.

Варан был огромен. С необычно вытянутой шеей и раз в пять больше убитого недавно Горном. На его жёлто-коричневой спине вздыбился ярко-красный гребень. Выскочив из песчаного тумана, пробив строй и перекусив одного из вставших на пути скелетов, варан бросился за убегающими верблюдами.

Копьё и щит раздавленного скелета, отлетели в сторону и упали возле юноши. Парень не задумываясь подхватил круглую деревяшку, и с собственным копьём кинулся наперерез монстру.

Судя по скорости, тот вряд ли был способен тягаться в быстроте с верблюдом, но перепуганные животные, бросившись врассыпную, позабыли, что связаны одной верёвкой. Они тут же запутались. Трое из них упали, а остальные вынуждены были остановиться, ревя и безнадёжно силясь освободиться от петель, начинавших их душить.

Вивелин отчаянно пытался кинжалом перерезать тонкий канат, намертво связывавший его с ревущим клубком из обезумевших животных, но его собственный верблюд уже не слушался ни команд, ни здравого смысла. Издавая глубокий гортанный звук, он мотал шеей, мешая хозяину освободить их обоих.

Наконец, лорду удалось рассечь верёвку в тот момент, когда она натянулась, и животное, почувствовав свободу, резко дёрнулось и кинулось спасаться, сбросив седока. Вивелин ещё несколько мгновений удерживал в зажатом в кулаке обрывок верёвки, но получив удар коленом от верблюда, выпустил спасительный конец.

Меж тем варан врезался в центр свалки, атаковав одного из упавших животных. Могучие челюсти сомкнулись на шее несчастного двугорбого. Верблюд, почуяв близкую смерть, агонизируя замолотил широкими копытами по боку чудовища. Убийца даже не обратил на это внимания; мотнул продолговатой головой, переламывая шейные позвонки жертве.

Убедившись, что добыча мертва и никуда не денется, не желая останавливаться на достигнутом, варан решил продолжить убивать. Но оставшимся шести верблюдам повезло рвануть одновременно в одну сторону, волоча за собой труп менее удачливого собрата, сбивая с ног встававшего Вивелина.

Лорд уже не делал попыток подняться. Избитый и объятый ужасом, он смог только закрыться левой рукой и зажмуриться, чтобы не видеть приближающуюся неумолимую смерть.

– Давай, Красный! – крикнул Горн, вцепившемуся при падении зубами в куртку парня, Бесу.

Не нуждавшийся в уговорах опекун, не разжимая челюстей, вонзил трезубец воспитаннику пониже спины.

Жаркая, отбрасывающая во все стороны лучи, волна прокатилась по позвоночнику, наполнив мышцы силой, способнойпереломать собственные кости и наделить их скоростью опережающую саму мысль. Горн не думал, что будет потом. Он вообще больше не думал. Сейчас требовалось действовать.

Прикрывшись щитом, он с разбега ударил монстра в голову. Шип умбона угодил точно в глаз чудовищу. Варан взревел, и позабыв о беспомощной жертве, махнул шипастым хвостом в сторону неизвестно откуда появившегося врага, разворачиваясь к нему уцелевшим глазом. Костяной щит разлетелся, а державший его отлетел на шаг и упал на песок.

Отцепившийся от куртки Бес, слёту вонзил трезубец в спину жуткому порождению пустыни. Древко моментально стало кроваво-красным и запульсировало, выкачивая из монстра жизнь. Но тот был слишком велик, чтобы Бес мог быстро лишить его сил.

Сделав движение в направлении к юноше, он уже раскрывал пасть, как что-то вцепилось ему в палец на левой задней лапе. Варан мельком глянул на новую напасть, и тряхнув лапой, отшвырнул так и не разжавшего зубы Цербу в сторону, оставшись без пальца. Взбешённое ещё одной потерей, чудовище вновь раскрыло пасть, в которой рождался огненный шар огня.

Горн метнул копьё. Грянул взрыв, разворотивший монстру голову вместе с шеей, разметав по песку и юношу, и Красного, и спешащих на помощь скелетов.

Прошло не меньше минуты, прежде чем они пришли в себя. Первым опомнился Бес.

– Только не говори, что и этого ты собираешься пустить на сапоги. – подскакивая к юноше, желая убедиться, что с подопечным всё в порядке. – Здесь слишком жарко, и я не намерен ждать, пока ты сдерёшь с него шкуру и выделаешь её. Да и не хватит нам взятого для этого, а времени возвращаться к Дору за всем необходимым нет.

Только Горну было не до шуток. Едва мозг осознал, что тело больше не нуждается в сверхусилии, отдал мышцам приказ расслабиться. Парня тут же начало корёжить. Он дёргался, неестественно выбрасывая руки и ноги. Подбежавший Церба, положил рядышком свой маленький трофей и принялся жалобно поскуливать, глядя на мучившегося хозяина.

Опасливо поглядывая на развороченный окровавленный труп монстра, приблизился Вивелин, морщась и держась за отбитый бок. Он ещё не до конца опомнился от шока и говорил слегка заикаясь.

– Что это с ним? – спросил он у безмятежно сидевшего рядом с воспитанником Беса.

– Этот-то? – Красный посмотрел на парня. – Он таким образом радуется. Танец победы, так сказать. Не обращай внимание. Щас спляшет и успокоиться. Ты пока давай, кости в зубы, – он мотнул пятачком в сторону скелетов, занятых тем, что по очереди тыкали в поверженного варана копьями, желая доказать себе и хозяину, что тоже причастны к успеху, – и лови своих губастых. Я, видишь ли, не сильно расположен путешествовать на своих копытах. Верблюда мне, верблюда, – он театрально махнул ручкой, – полмонстра за верблюда.

– Вы… Вы… – так и продолжая заикаться, лепетал младший лорд, – знаете, кого завалили?

– Ты ещё здесь, заика? – нисколько не интересуясь именем убитого врага, с начальственным раздражением спросил Бес. – А ну, марш за нашими плюющимися скакунами. И этих лоботрясов прихвати. Ничего без моей команды сделать не могут, бездельники. Эй, вы, – крикнул он скелетам, – собрали свои мослы, и бегом за горбатыми, мыло ходячее.

Лорд Вивелин, хоть и числился всего лишь младшим лордом, был не лишён гордости, но он и не подумал возражать могучему воину, пусть и не в одиночку, совершившему подвиг, достойный быть воспетым в песнях. Позабыв о купеческой солидности, торговец бросился, к остановившимся в сотне шагов, верблюдам. Его шестеро уцелевших охранников, гремя костями, потрусили следом.

С полчаса у них ушло успокоить и привести обратно испуганных животных. Ещё с час потребовалось вернуть освобождённого самим лордом верблюда, и только тогда купец позволил себе сесть и перевести дух, заодно дал волю поохать, жалуясь на ноющий бок.

Горна тем временем потихоньку отпускало. Ещё не в состоянии подняться, он протянул руку и с признательностью погладил шакалёнка, который тут же, в лучших традициях принялся лизаться.

– Церба. – с трудом ворочая языком, простонал юноша. – Церба, как ты здесь очутился?

– Как-как, – нисколько не удивлённый появлением щенка, пояснил Бес, – удрал, сучёныш, из сарая, куда его запер Дор, когда мы уходили. Я-то всё думал, что не так, а оно вот в чём дело.

– Это его ты высматривал в пустыне?

– По всей видимости, его. Эх, Дор, Дор, знал ведь, старый, что удерёт, да недоглядел.

– А ты, можно подумать, молодой. – слабым голосом попробовал пошутить Горн. – Всего-то лет на двадцать его младше.

– Я юн духом. – нашёлся Красный. – Не расстанусь с молодёжью, буду вечно молодой. – рискнув погладить щенка, пропел он. – Но-но. – Бес пресёк попытку Цербы лизнуть и его, впрочем, неудачную. – Хватит мне и того раза. Вот тебя, змеюка-гадюка, я поглажу без боязни быть зализанным.

Он провёл ладонью по сухим чешуйкам, на что кобра в качестве благодарности коснулась раздвоенным языком его пяточка. Один из кончиков угодил в ноздрю, и Бес резко и громко чихнул, обдав кобру, заодно с Цербой, брызгами.

– Нет, и впрямь, договорились. – утираясь шестипалой ладошкой, беззлобно проворчал Красный. – Маленькие проказники, всё бы вам баловаться. Нет чтобы заняться каким полезным делом. Копыта, что ли, мне почистили бы.

Тут, словно опомнившись, он поманил к себе, сидевшего невдалеке и не решавшегося присоединиться к разговору, лорда. Тот незамедлительно поднялся и подошёл. Бес, вальяжно проигрывая трезубцем, величаво разрешил ему говорить.

– Теперь давай рассказывай, что за зверушка решила поиграть с нами в игру «Кто у нас сегодня на обед»?

Не переставая таращить на них глаза, Вивелин выдавил:

– Огненный дракон.

– Милое, однако, имечко у зверушки. – на Беса название монстра не произвело ни малейшего впечатления. – Мелковат нынче пошёл дракон, однако. Хотя, что я хотел, в пустыне чахлой и скупой… Впрочем, оставим поэзию. Теперь поясни, каким образом здешние обитатели используют эту живность в хозяйстве? Я так понял, молока с него, как с пьяного орка. Но хоть какая-то польза от него есть? Как говорится, с болотной твари яда глоток.