В пути

Виктор Балдоржиев

В пути

В этом сборнике публикуются публицистические произведения, которые я опубликовал в своём «Живом Журнале» в 2023 году.

Мой Живой журнал находится по ссылке

© Виктор Балдоржиев

Пока мы живы…

Серия материалов о монголах мира

Зима – осень 2023 года

Буряты Монголии

К сожалению, развитие монголо-бурятского населения России таково, что историю монгольских народов, включая историю бурят, большинство из них не могут прочитать на монгольском языке даже на кириллице, не говоря о старомонгольском алфавите. Более того, такая категория людей привыкла воспринимать только готовую информацию, не подвергая её аналитике. Но без истории бурят Монголии история бурят Китая и России становится недостоверной. Остаётся одно: учиться!

Историю монголов надо переводить на русский язык со всех языков. Что же следует из имеющейся истории бурятских сомонов Монголии, где жили и живут наши родственники, предки которых некогда перекочевали в степи и на берега рек Монголии из Забайкалья?

Приведём только факты, опустив все длинноты монгольских историков в материале по теме «Монгол буриад үндэстний товч түүх» на русском языке «Краткая история бурят Монголии». Итак.

В начале ХХ веке на север Монголии прибыли более 700 бурятских семей. Ныне это территория Восточного аймака. Поскольку прибывшие были гражданами другой страны, то до 1921 года возникали трудности по сбору налогов, переписи и многим другим вопросам. С 1921 года началась реорганизация административных структур Монголии и, соответственно, приведение в юридические нормы прав и обязанностей граждан страны. Для определения юрисдикции бурят Монголия и Россия договорились о создании специальных комиссий.

Какова же была ситуация того периода истории?

В первой четверти ХХ века события в Монголии характеризуются некоторой схожестью с явлениями в России, где с 1922 года начала затухать гражданская война, а Монголия только устанавливала дружественные отношения с РСФСР, появилось народное правительство, отрешившее от власти богдо-гэгэна, возникли Малый и Большой Хуралы. В 1920-х годах из окраин Российской империи, охваченной гражданской войной, в Монголию активно кочевала часть самостоятельного населения, в основном бурятские семьи, не смирившиеся с новой властью.

По официальным данным первой четверти XXI века в Монголии насчитывают более 46 тысяч бурят, по нефициальным – от 120 до 150 тысяч. Точное число установить сложно, многие буряты, после жестоких репрессий в 1920-1940 годов, скрывают бурятское происхождение.

Надо сказать, что именно интеллектуальная часть бурят или бурятские демократы при активной поддержке Всероссийской коммунистической партии (большевиков) создали Бурят-Монгольскую Автономную Советскую Социалистическую Республику, о создании которой было объявлено 30 мая 1923 года. И эти же буряты создали Монгольскую Народную Республику, утверждённую 26 ноября 1924 года. Естественно, за историей этих республик и её организаторов стоят социал-демократы Российской империи и Коминтерн, учителя всех трудящихся мира и, особенно, Востока.

Новые власти России-СССР очень скоро узрели, что бурятская интеллигенция представляет из себя очень опасную силу, которая может создать общую для всех монголов мира республику, а потому, начиная с 1924-1926 годов начала устранять их, отзывая в СССР, размещая в лагерях и расстреливая. К началу 1930-х годов в руководстве МНР не осталось ни одного бурята.

Но в начале организации республики, они, фактически, руководили её созданием и дальнейшим развитием. Естественно, бурятские руководители Монголии, наряду с другими проблемами занимались и обустройством жизни бурят, прибывающих из России.

В начале 1922 года работавшие в правительстве Монголии буряты Цыбен Жамцарано, Эрдэни Батухан, Цокто Бадмажапов, Доржи Юмтаров и другие создали временную комиссию для решения бурятского вопроса.

5 февраля 1922 года в Улан-Баторе состоялась встреча 35 представителей бурятского населения, на котором обсуждался вопрос расселения бурят Монголии. Решался вопрос о создании бурятского хурала, о чём было извещено правительство. Для решения этих вопросов была создана комиссия из восьми человек. Первое заседание комиссии состоялось 8 февраля 1922 года.

Перепись показывала, что в аймаке Цэцэн-хан (Дорнод аймак и часть Хэнтэй аймака) проживает более тысячи семей, что составляет около 4500-5000 человек.Из них 450 семей – прибыли из Аги, 300 – из Хори, 180 – из Чикоя, 25 – из Барги, также из Барги прибыло около 30 семей хамниган.

16 марта 1922 года совместное заседание комиссии и правительства Монголии постановило учредить Бурятский хурал, заседание которого прошло 4 апреля 1922 года.

26 мая 1922 году бурятский хурал получил официальную печать.

Уже осенью 1922 года состоялось второе заседание бурятского хурала, на который были делегированы по 1 представителю от каждых 25 семей. Всего совещалось 45 делегатов. На этом хурале было учреждено Министерство по управлению делами бурят Монголии, утверждены и определены границы хошунов, сомонов, их представительных органов.

На заседании этого хурала были учреждены следующие хошуны: бурятский хошун Улз гола, бурятский хошун Онон гола, бурятский хошун Малгар уулы, бурятский хошун Эг-Селенга. (Так и звучат в переводе с монгольского языка).

Хурал постановил просить правительство Монголии наделить администрации созданных хошунов соответствующими печатями.

На 22 июня 1923 года в созданных хошунах, включая и Улз голын хошун, проживало 12 765 бурят в 2843 семьях, у которых было 91 813 овец и коз. Так начинали свою жизнь в Монголии буряты, перекочевавшие из Байкальского региона, многие из которых – уроженцы агинских, ононских и борзинских степей.

Бурятская интеллигенция создала для них хурал, учредила хошуны, определила границы земель на территориях аймаков династий Цэцэн-ханов и Түшээт-ханов, по которым протекают Селенга, Онона, Ерөө, Улз со многими притоками, где есть степи, горы и леса.

В мае 1925 года бурятский хурал был распущен, со временем изменились административно-территориальные деления и единицы, созданные хуралом, потом начались репрессии.

Исследования и анализ событий, а также активная деятельность бурятских интеллигентов и демократов показывает, что большевистское правительство увидело в них явную угрозу себе и своей политике. Горстка бурят была способна объединить всех монголов мира и повести их путём подлинного развития и демократии, игнорируя навязываемую и чуждую идеологию.

Надо было пресечь эту деятельность и уничтожить лидеров бурят. Для этого надо было создать послушное правительство, исключающее присутствие бурят, натравить это правительство и население на всех бурят, объявив их врагами. Монгольский мир раскололи, раздробили и рассеяли, бурятскую интеллигенцию уничтожили и подвергли забытью. Вражда между бурятами и народами Монголии была посеяна на много и много лет…

В июне 1929 года вышел доклад посольства СССР в Улан-Баторе под названием «Вопрос о бурятах восточных районов Монголии». Следуя этому документу, 15 800 бурят, проживавших в бассейнах рек Эг, Онон, Улз, Ероо, Хэрлэн, Халх были объявлены контрреволюционерами, то есть врагами монгольского народа. Таким образом подготовили почву для будущих репрессий.

Бурятское население несло народным массам страны настоящее просвещение, грамоту и организацию труда во всех сферах деятельности, многие из которых были неизвестны народам Монголии.

Прожившие в тому времени почти три века в условиях Российской империи, познавшие грамоту, счёт, навыки европейского земледелия, имевшие из-за революционных поветрий новые взгляды на жизнь и бунтарский дух, буряты России были для населения тогдашней Монголии – свежим глотком воздуха и невиданным для этого явлением, возросшим на родной, общемонгольской, почве. Именно представители бурят и создали новую Монголию, жестокосердные завистники которой, окрепнув и придя к власти, убили их.

Особую подозрительность госбезопасности вызывали взаимоотношения бурят, проживающих в Барге (ныне Маньчжурия, АРВМ) и Дорнод аймаке (ныне Чойболсан, Монголия). Действия органов ГБ МНР были аналогичны действиям ОГПУ, НКВД СССР. Выдумывались разные заговоры и шпионы, «Заговор Бодо», дела о германских и японских шпионах, подготовка покушений на руководителей МНРП и страны. Одним из этих дело было «Дело Лхумбэ» начала 1930-х годов.

Но, буряты, пройдя через жесточайшие гонения и испытания, выдержали все тяготы, организаторы геноцида бурятского народа в Монголии даже в страшных снах не могли представить, что всего через семьдесять с небольшим лет президентом новой Монголии станет бурят-монгол, что в науке, культуре, образовании, медицине, экономике будут работать значительная доля бурят-монголов, до сего дня скрывающих своё происхождение. Раны рубцуются, монгольский мир начинает свою историю чуть ли не с чистого листа.

К 2023 году бурятские сомоны в монгольских и степях и на берегах Селенги, Онона, Улз и других рек считаются самыми развитыми, а бурятские семьи – одними из состоятельных в современной Монголии.

Естественно и неоспоримо, в повседневной жизни, присутствуют язык, культура, традиции, обычаи, национальная одежда. На высоком уровне виды и жанры искусства. Вместе с этим идёт интенсивное развитие науки и технологий современности, изучение иностранных языков в престижных вузах развитых стран, подготовка специалистов в самых разных сферах жизнедеятельности человека.

8 февраля 2023 года

100 вопросов монголу СССР и России

Интервью Виктора Балдоржиева популярному монгольскому изданию «Баабр». Перед начлом долгой беседы, по просьбе журналиста Жамбалжамц Хайнзан рассказал о себе, заявив:

– Постараюсь ответить. Но сначала о себе.

Балдоржиев Цырен-Ханда, родился 5 декабря 1954 года в 5-6 километрах от монгольско-российской границы в маленьком селении Адагай (Крайняя) ферма, ныне село Усть-Ималка Ононского района Забайкальского края. До 2016-2017 годов рядом с нашим селом плескалось большое озеро Баруун Торей, куда втекали реки Улза и Ималка. Озеро высохло. В 1920-х годах на берегу озера находился монгольской сомон Баруун Тарь, слившийся позднее с Дашбалбаром. Кстати, Усть-Ималка (Адагай ферма) сгорела в апрельских пожарах 2019 года, сейчас на его месте несколько новых домов.

Имя дал Гэлэг-лама, вернувшийся в родные края из Красноярской ссылки в 1953 году. Перевод тибетского имени Цырен-Ханда на монгольский язык – Мөнх Наран. Если бы я жил в Монголии, то взял бы себе это имя.

Виктором меня назвали при рождении ссыльные украинцы, жившие на нашей ферма. Отец учительствовал, имя его Балдоржи, русские и украинцы называли – Борис Доржиевич, а маму – Дулму – Дашей. Поскольку мы граждане России, то нас называли только русскими именами, которые закрепились в речевом обороте среды, хотя в паспортах значатся тибетские имена. Но мы – монголы. Под этим словом я имею в виду всех монголов.

Наши административно-территориальные единицы никогда не входили в национальные округа или республику, а потому мы жили и воспитывались среди самых разных людей, среда и школы были русскими. В итоге я стал русским поэтом, прозаиком, публицистом, переводчиком, хотя у меня не было такой мечты, и я не учился в каких-то специальных учебных заведениях. И даже не знал о них. Никогда не пытался самоутверждаться на каком-то поприще. Просто жил и творил, как позволяли условия и возможности, не обращая ни на что и на кого внимания. Видимо, это и было моим призванием.

В итоге: был членом Союза журналистов СССР, членом Союза писателей России, ещё каким-то членом и даже руководителем отделения Союза писателей России Читинской области. (В архиве – пачка красных удостоверений. Никуда не вступал, ничего не просил, сами давали.) Почему был? На сегодняшний день не считаю нужным находиться в каких-либо творческих и не творческих объединениях, тем более руководить ими, ибо всё в жизни имеет свои сроки годности.

Издал около 30 книг, большая часть которых продаётся в сети. Думаю, что столько или больше книг можно издавать каждый год, сеть и современные возможности позволяют заниматься литературой и изданием. Создал в интернете свои ресурсы, на которых и публикуюсь.

Кроме других наград и признаний, Указом президента России награждён медалью А. С. Пушкина. Это признание общества и государства.

Вообще, человек не должен нуждаться в стимулах, ибо, если он живой, то обязан быть вечным двигателем прогресса. В этом его счастье.

Мой путь – путь одиночки… Теперь можно отвечать.

– Во сколько лет Вы начали писать?

– Во-втором классе я принёс учительнице тетрадь, в которой написал сказку. Навсегда запомнил выражение лица и смех учителей. Видимо, с тех пор понял, что литература – дело индивидуальное и показывать его надо только как свершившийся и необратимый факт.

– Когда Вы почувствовали себя поэтом, прозаиком, публицистом, переводчиком? Вас именуют в такой последовательности.

– Сколько помню, столько и сочинял на русском языке. Если бы родился в монгольской среде, то сочинял бы на монгольском. Виды и жанры литературы приходят со временем, по мере созревания. У меня это, видимо, родовое.

– Значит, вас «подтолкнули» к писательству?

– Можно сказать и так. Моя родная тётя – Бутид Цыреновна Цыренова работала в Бурятском книжном издательстве корректором, как сейчас понимаю – исправляла. Она была первой женой писателя Даширабдана Батожабая, их дочь – Дарижаб Батожабай – моя двоюродная сестра, на два года старше меня. Она – городская девочка, я – деревенский мальчик.

Нам было по 14 и 12 лет соответственно, когда она приехала к нам в гости и, почитав мою замызганную, всю в ошибках, тетрадку, стала рассказывать стихи Сергея Есенина, я остолбенел и зачарованно смотрел на неё снизу вверх.

С того времени перечитал всё, что было у нас в школьной и сельской библиотеках. С этого же времени я перестал учиться (и не учился). Я стал читать и читаю до сих пор. Вся моя жизнь – добыча знаний и развитие мозговой системы с непрерывным и непременным её усложнением. Так развивается и усиливается синергия – взаимодействие органов чувств и знаний, их совокупная и естественная работа. Вместе это уже совсем другой, чем был раньше, организм, который меняется непрерывно. Не мастер делает дело, а дело создаёт мастера.

Поскольку с малых лет я писал стихи, то, естественно, на первое место вышла поэзия, за ней – проза, затем, по мере созревания, публицистика, а по мере общения со своими сородичами – и перевод. Примерно, от 18 до 36 лет и до сегодняшнего дня.

– Бурят-монгол, пишущий на русском языке, кто он? Русский писатель, бурятский писатель? В СССР и сейчас РФ?

– Недавно один мой знакомый, русский поэт, увидев, что я беседую с бурятами на бурятском языке, был потрясён. Он считал меня таким же, как и он, русским поэтом, но я всю жизнь считал и считаю себя монголом. Тем более, что это завет моего отца, он говорил, что, в первую очередь по рождению мы – люди, потом – монголы, затем – буряты. А по призванию?

– Очень интересно? Итак, что Вы скажете о призвании?

– Замечу, что призвание – это не профессия, хотя профессионализм обязателен в любом деле. По призванию же человек может быть кем угодно. В том числе и литератором. Но это – большая редкость, выходящая далеко за пределы этнического сознания и обогащающая это сознание, как писал В. И. Ленин, знанием всех тех богатств, которое выработало человечество. Значение, конечно, здесь условное, но суть понятная. Так вырабатывается академизм, так появляется ощущение тьмы веков за спиной, а воздух всегда насыщен информацией и знаниями. И это, слава богу, не от хорошей жизни.

– И кем может стать бурят-монгол в подобных условиях?

– В общем-то кем угодно. В нашем случае человек любой национальности, не только бурят-монгол, становится гражданином мира, которого обстоятельства вынудили находиться в русской или какой-нибудь другой среде с рождения, следовательно, он знает эту среду лучше её обитателей. Он обязан намного лучше их знать историю, язык, культуру среды, ведь варяг должен быть намного мобильнее и выше обитателей среды, видеть её изнутри и снаружи, иначе он или растворится в среде или его съедят. Он не делает себя таким, таким его делают законы эволюции, где трудности только закаляют.

– Таким может стать каждый бурят-монгол России?

– Нет, только единицы. Монгол или бурят-монгол, находящийся в своей этнической среде, таковым никогда не станет, а если и станет, то значительно позже, ибо он варится в своём мире, и там работают другие законы, он ограничен не только границами шаблонов мышления, но и границами республики или округа, где создаётся свой, национальный, микроклимат, строго контролируемый властями и режимом, хотя, на первый взгляд, никакого контроля не заметно, он кроется в образе жизни и мышления. Ведь всякая болезнь имеет накопительный характер и, зачастую, становится необратимой для лечения.

Естественно, в таких образованиях будут перепевать самих себя и вряд ли обогатят друг друга. Первоначальное накопление духовного капитала – это, прежде всего, взаимодействие хотя бы равных, но разных возможностей на большим пространстве. Сначала – вражда, потом – примирение, потом – взаимообогащение. А дружба сразу, как в национальных образованиях России, – историческая фикция.

Следовательно, свои миры в стратегическом плане могут обогащать их обогащённые представители. Остальные, не все, конечно, применяя тактические уловки лишь объедают и даже отравляют свой мир, задерживая его развитие, преклоняясь перед внешними силами, ибо они не равны им.

Но и среди монголов вне республики и округов свободно мыслящих и развитых людей можно насчитать на пальцах. Ситуация у нас значительно хуже, чем в республике и округах. Там процесс исчезновения народа растянут во времени, а у нас – ускорен.

– А какие есть бурят-монголы или просто монголы в России?

– Первые – живущие в республике Бурятия, вторые – живущие в национальных округах, третьи – никогда не жившие в республике и округах. Я отношусь к третьим.

Бурят-монголы, живущие в республике и округах в любом случае хоть как-то обласканы властями страны, у них могут быть национальные школы, кадры, культура, присутствующая на сценах и мероприятиях и т.д. и т. п.

Мы же – бурят-монголы, не входящие в национальные образования, жили и живём вместе с представителями всех народов страны, для нас нет никаких исключений, напротив – мы выживаем среди доминирующего большинства, русского, населения, а потому должны быть намного сильнее их, что заметно для умного человека. Кстати, мы более близки по менталитету к иркутским бурятам и хамниганам, которые в явном меньшинстве среди большинства.

Это естественные для любой империи процессы.

И ещё, бурят-монголы вне республики и автономий, как правило, занимают лидирующие положения в обществе, в наше время именно они становятся или их ставят руководителями республики и округов.

– Чувствовали ли Вы себя гражданином великой державы СССР? Замечали ли чувство превосходства монголов СССР над монголами МНР, Внутренней Монголии и, вообще, над аборигенами?

– Мне повезло: я родился в СССР, но – почти в Монголии. Конечно, с малых лет нам внушали чувство величия, но дело в том, что семья и общество чрезмерно частыми попрёками и наказаниями очень рано пробудили во мне нигилизм, который не ушёл в отрицательную сторону, а напротив – развил мышление, отсюда стало развиваться обострённое чувство справедливости и аналитика.

– Значит, Вы были не таким, как все, с рождения? Взгляд на Монголию тоже был другим?

– Конечно. Иначе зачем бы меня наказывали? Очень быстро я стал видеть то, что не видят или стараются не видеть другие: показуху и ложь системы, всё, что восхваляли и чем гордились люди, оказывалось не таким. Если люди плохо говорили о монголах и Монголии, я понимал, что таковы сами говорящие. Это детское понятие: кто обзывается, тот сам так называется. Такие процессы появились во мне очень рано, где-то с 4 класса. Всюду – на собраниях, разных мероприятиях, в общении взрослых я замечал неравенство, какую-то нелепую игру в обман, который стараются не замечать и выдавать за правду. Такая игра стала привычкой, а привычка – вторая натура.

Любовь к своей истории и к монгольскому миру во мне рождалась и крепла не благодаря, а вопреки натуре общества. Такие чувства неискоренимы. В младших классах учительница показывала репродукции картин русских художников, на которых были изображены монгольские воины, о них она говорила плохо, но, всмотревшись, я громко заметил, что воины очень похожи на моих родителей и родственников. Почему же они должны быть плохими?

– Слышал, что Ваша армейская служба проходила в Монголии?

– Да. Во время призыва в армию, при отборе, сам того не заметив, я прошёл сложнейший тест и оказался в учебной части, где обучали работе на засекречивающей аппаратуре связи и обязательному набору на клавиатуре слепым методом со скоростью человеческой речи. После учебки я попал в часть особого назначения главного разведывательного управления, который дислоцировался в Улан-Баторе, кажется, в 15-м микрорайоне. Сейчас это улица Жукова. В ноябре 1973 года меня на военно-транспортном самолёте переправили в Южное Гоби, на точку вблизи сомона Ханхонгор, где я проработал полтора года. Спецподразделение называлась экспедиция «Горизонт». Точку в Ханхонгоре уничтожили в 1976 году. Некоторые жители Даланзадгада узнали меня в сетях через сорок с лишним лет.

Конечно, и в армии, наряду с настоящей человечностью и интеллигентностью, я замечал довольно пренебрежительное отношение к МНР и её жителям. Сейчас никто об этом не скажет, напротив, будут клясться, что все мы – компаны. В наши дни вижу туристов со всего мира, которые мчатся вдоль и поперёк Монголии. Некоторые из них ведут себя, как в собственном зоопарке, что нисколько не повышает престиж жителей и страны.

Чехов писал о том, что выдавливал из себя раба по капле. Но как выдавят из себя раба люди, если они полностью состоят из рабов? Это невозможный исторический процесс. Вместе с тем, мы – современники и, конечно, не такие долгожители, чтобы дожидаться завершения каких-то эволюционных стадий. Надо как-то жить, уживаться и, если можно, прощать…

– Каким был опыт вашего советского и постсоветского периода жизни?

– Некоторые моменты я уже разъяснил в предыдущих ответах. Вообще, жизнь, если её не портить, не бывает плохой. Видите ли, я не был вполне советским человеком, как и сегодня не вполне российский персонаж. Дело в том, что с юных лет я был лишен места «на празднике жизни» в этом обществе, хотя жизнь вообще не предполагает каких-то, специальных, мест по рангу, ранжиру или по особому размеру черепа и мышления. Но люди всё равно выдумывают эти места и стараются каждого усадить на свой шесток.

– Как такое может быть? Что за случай лишил Вас «праздника жизни», что омрачило Вам жизнь? Или это было радостью?

– Ситуация сложилась такая. Поскольку я был довольно хорошим специалистом и профессионалом в армии, то отцы-офицеры меня «затолкали» кандидатом в члены компартии, а после службы, уже в институте, после какого-то инцидента я сдал партийный билет секретарю парторганизации. При этом сказал, что невозможно любить каких-то еврейских, немецких или русских дедушек и бабушек, не общаясь с ними, если у человека хватает своих дедушек и бабушек.

В 1978 году это был неслыханный поступок. Такое не могло и не может прийти в голову ни одному рабу системы ни тогда, ни сейчас, ни русскому, ни монголу. К тому же я был круглым отличником, имел право свободного посещения лекций, выпускал институтскую газету, ещё был старостой группы. Бывшие студенты этой группы до сих пор дают знать о своей любви ко мне, но, оглядываясь, иногда издалека и украдкой.

Какие могут быть в жизни омрачения? Смерть отца, матери, близких…

– И какие перспективы Вы увидели тогда?

– Конечно, у меня не было и не могло быть никаких перспектив с обывательской точки зрения. Перспектива с латыни – ясный взгляд насквозь. Это возможно только при непрерывном развитии, невзирая ни на что. Чем я и должен был заняться, работая в редакциях районных и областных газет, потом в книжных издательствах, создавая собственное издательство, руководя творческим союзом, участвуя в каких-то политических компаниях, создавая коммерческие группы типа «Союз искусств». Кстати, эта группа занималась идентификацией региона в экономическом пространстве, но вряд ли такие задачи понимает руководство регионов. Всё же мы успели поставить несколько памятников, написать и издать книги по этой теме. Впрочем, такой темой я занимаюсь и сейчас. Перспектива у человека есть всегда, если у него – ясный взгляд насквозь.