Поцелуй дракона. Книга 2. Чужая жена, или Поцелуй дракона

Надежда Олешкевич

Поцелуй дракона. Книга 2. Чужая жена, или Поцелуй дракона

ВНИМАНИЕ! СОДЕРЖИТ СЦЕНЫ РАСПИТИЯ СПИРТНЫХ НАПИТКОВ. ЧРЕЗМЕРНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ АЛКОГОЛЯ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ.

© Олешкевич Надежда

© ИДДК

⁂

Глава 1

Смерть – это всегда грустно. Иной раз ушел человек из мира живых, а ты ничего не чувствуешь, так как не оставил он в твоей жизни след, не задел тебя своим существованием, как если бы вы случайно столкнулись на улице и прошли мимо друг друга. Кто он, как его имя, кого из себя представлял? И как умер? Имеет ли значение, если ты не знал его при жизни? Печально, но не более того.

Сейчас был другой случай. Нет, он не сравнится с потерей матери, отца или, упаси высшие силы, твоего ребенка. Однако все равно в сердце разливалась зудящая тоска.

Я стояла на краю утеса Памяти и смотрела вдаль. Механически гладила макушку прижавшейся ко мне Амалии и думала. Тяжелые мысли сменялись еще более тяжелыми. Я грустила, но вместо того, чтобы впадать в отчаяние из-за потери доброго друга, коим стал для меня Вемунд Горлэй, полностью была занята попытками понять, кто виноват в его гибели.

Все произошло внезапно!

Обряд в храме закончился недолгой поездкой домой, затем началось «скромное» празднование нашей свадьбы, на котором дали о себе знать даже те, кого не приглашали. Был Свейн, появился отец Амалии, а также Барион. Первым делом я подумала, что это розыгрыш. Зачем они здесь? Что вообще забыли? И ладно Леон, его можно понять, ведь не каждый день родной отец женится на молоденькой девушке, даже младше собственного сына. Остальные зачем явились?

Свейн подошел первым. Учтиво поклонился, пожелал моему новоиспеченному супругу долгих лет жизни и хитро посмотрел на меня. Словно наша свадьба – явное подтверждение его слов о моей корыстной натуре и сомнительной репутации. Да и моя реакция ему пришлась по душе. Вот только я побледнела не от красноречивого намека и страха, что меня раскусили. Дело было в опасении, что все же я не ошиблась с выводами и именно он являлся тем покупателем артефакта с ядовитой змеей. А если так… то его появление наводило на панические мысли. Зачем он здесь?!

С Леоном было еще интереснее. Он почти ничего не сказал. Кивнул Вемунду, криво и не очень приветливо улыбнулся мне.

Барион вообще не соизволил подойти. Половину вечера простоял в отдалении, попивая горячительные напитки, которые разносили слуги, и наблюдал. А после и вовсе пропал.

Умер Горлэй ночью. Яд!

Кто?! Кто этот смертник, решивший убить моего… мужа? Я толком не успела осознать, что несвободна, обрела в этом мире полное имя и теперь могу считаться леди Горлэй, как оказалась вдовой. Сказка рухнула, руины остались.

– Миледи, – позвала меня прислужница храма Пророка, возвращая из мрачных мыслей в не менее мрачную реальность, и протянула глиняный кувшин с пеплом на дне.

Я приняла его. Осмотрела немногочисленных людей, явившихся на местный аналог похорон. Как оказалось, у Вемунда было немного друзей, и то не все захотели проводить его в последний путь. Леди Моддан с Фо-фо, хмурый высокий мужчина со сломанным носом, которого звали Ричард Шайн, и совсем молодой маг по имени Ладэн. Первый был личным поверенным лорда, а второй – помощник и заместитель в одном лице.

– Леди Горлэй, – поклонился последний, приблизившись ко мне, – примите мои соболезнования.

Я не нашла в себе сил на улыбку. Эти дни вымотали меня. Оказалось, не так уж просто организовать похороны, толком не разбираясь в реалиях чужого мира. Нет, общее представление уже имелось, к чему приложил руку мой покойный супруг, но вот многих деталей я еще не знала.

– Мистер Шайн уже беседовал с вами? – негромко поинтересовался Ладэн. – Не знаете, кому лорд Гордэй завещал управление плавающими рынками? Сыну или мне?

– Возможно, мне.

– А вы шутница, – погрозил пальцем мужчина. – Я интересуюсь не ради праздного любопытства или от желания прибрать их к рукам, вы не подумайте. После разбушевавшейся Дилейлы выявились особые проблемы, которые следует поскорее решить.

– Считаете, все же не мог завещать их мне? – искренне удивилась я, ведь видела переписанное Вемундом завещание, даже обсуждала с ним некоторые пункты.

Безусловно, не покинь он этот мир столь внезапно, то все было бы куда проще. Супруг обещал обучить меня всему и подготовить. Но смерть пришла неожиданно и рано, а потому придется справляться самой.

– Вы ведь женщина, – усмехнулся Ладэн, будто это было весомым аргументом, и, заметив приближающуюся к нам леди Моддан, поспешил распрощаться.

– Ох, бедняжка, как же вы теперь? Не успели выйти замуж, как овдовели, – запричитала она. – Простите за мою нескромность, я была огорчена вашей свадьбой, ведь уже видела вас подле моего сына. Такая хорошая партия! Но ничего не поделать, пришлось смириться и просить Пророка позаботиться о вас.

Я до сих пор не понимала, чем понравилась этой женщине. Ни статуса, ни знатной родни. Неужели моя попытка спасти Фо-фо так повлияла на мать Хранителя? Но вроде бы и до этого случая ее отношение было ко мне весьма теплым.

– Будьте осторожны, не верьте сейчас никому, – понизила она голос. – О вас поползли слухи.

– Какие? – напряглась я всем телом.

– Поговаривают, вы подлили яд Вемунду, чтобы не… кхм… – женщина покосилась на Амалию, – подтверждать свой брак со стариком, но тем не менее прибрать к рукам его состояние.

– Вздор! – встряла в разговор малышка. – Они все придумали!

– Конечно-конечно, – снисходительно погладила ее по голове Ноэрия, но добавила: – Будьте осторожны. В высшем обществе любят злословить, потому не станут сдерживаться в выражениях, особенно по отношению к вам, девушке без прочного тыла в виде громкого имени рода. И, поверьте, иной раз слова могут быть горче смертельного яда, въедаются в сердце и отравляют его. Я не говорю вам не выходить в свет, нет-нет, просто будьте готовы к не самой приятной встрече. Вемунд не представил вас никому… Ох, бедняжка. Если понадобится помощь, то обязательно обращайтесь – я не последний человек в империи.

Я посмотрела на подавшую голос Фо-фо, которая напоминала и о своей поддержке. Поблагодарила леди Моддан за доброту. Выдержала еще один разговор, теперь уже с поверенным. Он обещал явиться завтра утром с завещанием и огласить его. Заметив блеск на щеках Амалии, протянула ей платок и вздохнула:

– Мы справимся. Мы со всем справимся, вот увидишь.

Внучка Вемунда закивала, вытерла слезы и захотела взять кувшин, который следовало опустошить. В нем находился прах покойного. Предстояло открыть пробку, произнести прощальные слова и развеять пепел дорогого человека над утесом, пожелав ему легкого пути и умиротворения.

Неподалеку ждала своего часа прислужница храма Пророка. Над нами возвышались каменные столбы, расположенные в форме круга и далеко вверху едва не соприкасающиеся друг с другом неровными краями. Особое место. Дикое. Такое ощущение придавали крючковатые деревья, растущие на покатом склоне. С одной стороны зеленые, с другой – темно-коричневые, лишенные листвы, тянущиеся к кругу своими лапами-ветками.

Я осмотрела утес. В прошлый раз мне не удалось попасть сюда из-за непоседливой собаки, однако я побывала внутри него. Уверена, тот просторный заброшенный зал находился где-то под нами. Отправиться бы туда, чтобы пообщаться с…

– Мама, – прошептала, прикоснувшись к ближайшей колонне.

– Дочь моя, – принес ветер.

– Мама? Мама, ты здесь?

– Да… Ненадолго… Напрасно ты меня искала.

Откуда звук? Мне не почудилось? Почему на этот раз контакт произошел иначе? Помнится, тогда меня затягивало в темноту, но окутало светом, а сейчас даже особых спецэффектов не появилось.

Я коснулась медальона. Он тому виной?

– Что происходит? – испуганно вцепилась в мою руку Амалия.

– Не бойся, все хорошо, где-то здесь моя мама.

– Это невозможно! – заявила малышка. – Вы из другого мира, а тут духи наши.

– Ошибаешься, деточка, – замерцала голубым переливом поверхность столба, к которому я прикасалась. – Загробный мир общий. Но и Вика здесь не чужая.

– Да?

– Да, она своя.

– Мама, – в неверии произнесла, – я очень хотела с тобой поговорить.

– Знаю. Беги, мое сокровище. Не дай им себя поймать, – снова непонятные предостережения.

– От кого? – обратилась в пустоту, подняв голову, и краем зрения заметила прислушивающуюся к разговору прислужницу храма.

Чтобы не вызывать подозрений и не показаться ненормальной – вдруг в этом мире не принято разговаривать с духами? – я присела возле Амалии и начала усердно поправлять ей платье. Прижала палец к губам. Взглядом указала на постороннего человека – благо девочка все быстро поняла и закивала.

– От кого нужно бежать? – повторила я шепотом.

– От фанатиков. Не знаю, как сейчас они себя называют, но в нашей семье их давно так провозгласили. Мы ведь особенные. Проклятые, как величают нас другие. Но мы не прокляты. Мы не зло!

– Кто, мама, кто эти фанатики? Мне нужно знать, кого остерегаться.

– Чистокровные маги, дочка, истинные потомки Первых. Им не требуются стандартные источники, они не зависят от места и могут пользоваться магией везде. Для них нет преград и ограничений. Обычно люди, которых ничего не сдерживает, не чтут никаких ценностей и считают, что вправе вершить судьбы. Они видят в нас угрозу. Мы – единственное препятствие к полной неприкосновенности, потому нас боятся. А могущественным людям не пристало испытывать страх, оттого они и уничтожают его причину. То есть нас!

– Меня… – произнесла, поморщившись.

– Не только. Ты не одна, есть и другие, – все быстрее говорила мама, словно чувствовала, что время на исходе. – Проклятые рождаются сами по себе, потому что против каждой силы должна быть противоположная ей. Однако у тебя есть существенное отличие. Ты чистокровная. Да, как и те маги. Наш дар передавался из поколения в поколение по женской линии.

– Словно мы ведьмы какие-то, – пробурчала я.

– Да, почти. Почти всю нашу семью уничтожили фанатики, моя мать нашла способ, как сбежать в другой мир, но случайно вернулась сюда, где родилась я. И ты тоже родилась здесь, потому что это место притягивает нас, как магнитом. Но все не так плохо. Просто не снимай медальон.

– Для чего он?

– Все… – прозвучало отчаянно. – Время на исходе. Ни в коем случае не снимай медальон и больше не приходи сюда, здесь для тебя очень опасно. Люблю…

Я позвала маму. Произнесла ее имя, подняла голову, провела ладонью по ставшей серой поверхности столба, однако больше ничего не происходило. Она ушла. И, казалось, насовсем.

– Я тоже люблю тебя, – сказала и перевела взгляд на Амалию.

Вот, вроде бы поговорила с мамой, но сейчас на душе стало так тяжело, что лучше бы вообще ни о чем не спрашивала. Почему не завела более спокойную тему? Как она там, хорошо ли ей? Зачем говорить о каких-то фанатиках, которые вряд ли дадут о себе знать? Я ведь никак не выдам себя. Каким образом?! Магии во мне нет, никаких заклинаний творить не умею, да и на людях почти не появляюсь, чтобы обо мне пошла молва. Только если присутствует особый способ поиска, с помощью которого они выйдут на мой след и уничтожат. То, что их цели не очень миролюбивые, было понятно сразу. Об этом свидетельствовал шкаф и страх в маминых глазах перед тем, как она меня там заперла. А ведь добрались до нее, нашли в другом мире.

Горло свело спазмом. Плохо! Очень и очень плохо!

– А мы сможем поговорить с дедушкой?

– Не знаю, – честно ответила я, решив пока не задумываться об услышанном. Нужно будет заняться этой проблемой в ближайшее время. Но не сейчас… – Если хочешь, мы будем иногда приезжать сюда и звать его.

– Вам мама сказала, что здесь опасно.

– Опасно, – закивала. – Мы что-нибудь придумаем. К примеру, найдем источник опасности и устраним его.

– Вы такая смелая.

– Что ты, малышка, – щелкнула я девочку по носу, – я такая же трусишка, как многие, просто стараюсь не поддаваться страху. Можно вечно сидеть в шкафу, а можно открыть дверцу и выйти. Страшно, да, но не всегда появится тот, кто откроет ее с другой стороны, чтобы спасти тебя. Мне в свое время повезло.

Я помассировала переносицу, поняв, что слишком часто вспоминаю прошлое. Его не изменить. Оно осталось позади. Так зачем ворошить то, что причиняет душевную боль, когда нужно сосредоточиться на текущих проблемах и как минимум проводить Вемунда со всеми почестями?

Я подтолкнула Амалию к обрыву, помогла откупорить кувшин. Позволила ей произнести прощальные слова, добавила от себя благодарность за все, что старый лорд для меня сделал.

– Прощайте, – прошептала, глядя на кружащиеся под беззвучную мелодию пылинки, которые подхватил ветер. – Мы вас не забудем.

Амалия всхлипнула. Я подняла ее на руки и прижала к себе. Позволила девочке выплакаться, не торопила, никуда не уходила, хотя весила внучка Вемунда прилично.

– Так нечестно, – чуть-чуть успокоившись, протянула она.

– Да, малышка, иной раз кажется, что жизнь несправедлива, но…

– Он бросил меня! – зло закричала Амалия. – Он мог еще долго прожить, должен был. Обещал постараться! Но бросил!

– В том нет его вины.

– Есть! – была неумолима девочка, сжимая мои волосы, со злостью глядя мне в глаза и… надеясь, что поддержу, помогу, смогу утешить и уменьшить боль.

Как это сделать? Как?!

В уголках глаз защипало. Я сегодня не плакала, но сейчас едва сдержалась.

– Он не виноват, – произнесла весомо и быстро добавила: – Ты же знаешь, что твой дедушка очень любил тебя. Уверена, будь способ, он воспользовался бы им и не оставил бы тебя никогда. Но люди уходят. И мы не в силах изменить судьбу, однако можем сделать все возможное, чтобы сотворить свое будущее. Давай здесь и сейчас пообещаем твоему дедушке, что будем счастливы. Во что бы то ни стало! Поплачем немного, совсем чуть-чуть, чтобы утихла боль вот тут, – положила я руку ей на грудь, – а потом вцепимся в жизнь клешнями и не отпустим.

Амалия шмыгнула носом, кулачками вытерла глаза.

– А если не справимся?

– Тогда будем отвратительными лжецами. Но мы не такие, верно?

– Нет.

– Видишь, значит, можно не бояться и смело обещать. Мы справимся!

Девочка всхлипнула, посмотрела вдаль, куда ветер унес прах Вемунда Горлэя, старого лорда, вызывавшего у большинства людей оскомину, однако невероятно проницательного и умного человека.

– Дедушка, я буду очень счастливой! – закричала Амалия.

– И я! – невольно улыбнувшись, вторила ей.

– Мы обещаем!

Громко сглотнув, малышка повернулась ко мне и снова заплакала. Я обняла ее, примостила голову на свое плечо и повернулась к служительнице храма Пророка. Ей предстояло благословить умершего на легкий путь. Поговаривали, что из нашего мира в загробный шла длинная дорога. Души могли заплутать и навечно остаться здесь в виде лишенных тел духов. Но если провести ритуал Прощания, то все должно пройти гладко.

Листва шелестела. Ветер трепал волосы и подол черного платья. Я еще некоторое время смотрела вдаль, пока не поняла, что Амалия уснула прямо на моих руках.

Бедная. Сколько потрясений в жизни. Сперва ушла мама, потом отец нагло пользовался ее даром, затем смертельно заболел дедушка, но умер от яда. Не каждому взрослому просто справиться с подобными потрясениями, а здесь девятилетний ребенок, который не успел вдоволь почувствовать на себе родительского тепла.

– Я позабочусь о ней, Вемунд, – пообещала от чистого сердца. – Можешь не волноваться за нее. Я позабочусь, – последнее повторила, уже целуя макушку Амалии и чувствуя если не материнскую любовь, то крепкую, чистую и уже прочную привязанность к ребенку.

Никто не говорил, что это будет просто, ведь передо мной мир, которым правили мужчины. Однако и я не так проста.

Вспомнился тон, с которым Ладэн напомнил, что я женщина, и кончики губ потянулись вверх. Он просто еще не знал какая!

Глава 2

Он явился утром. Король жизни, во всем белом, с ослепительной улыбкой и всполохами триумфа в глазах. Впервые я видела его таким.

Барион!

Мы с Амалией в этот момент завтракали. Малую столовую наполняли звуки потрескивающих свечей, создающих более теплую атмосферу, и стук столовых приборов. Малышка сидела напротив. Справа пустовало место главы семьи, как горькое напоминание о недавней потере. У меня не хватило смелости, да и моральных сил, чтобы занять стул Вемунда. Это казалось неправильным.

Мы приступили к десерту, когда раздался далекий стук в дверь. Сцепились взглядами и опасливо ждали дворецкого с донесением, остерегаясь непрошеных гостей. Не знаю, кого предполагала увидеть Амалия, но я не хотела вообще никого принимать. Даже поверенного, обещавшего явиться сегодня. В последнее время наметился неприятный рост количества моих врагов, и один из них почему-то до сих пор не дал о себе знать. Роуэн словно…

Я отогнала прочь мрачные догадки. Нет, мужчина после поцелуя не умер, не мог! Он жив, здоров, просто… почему-то медлил. А ведь нам еще предстояло увидеться, поговорить. И что-то подсказывало, что впредь место любовницы он предлагать не станет.

– Госпожа, к вам…

– Прочь! – оттолкнул дворецкого Барион, вновь бесцеремонно врываясь в мою жизнь. – А ты молодец, сестренка, справилась.

Он окинул взглядом столовую, проверил, что пряталось за шторами, всмотрелся в окно, за которым открывался вид на ухоженный сад, а после приблизился к столу. Под затянувшееся молчание и всеобщее внимание оторвал виноградинку, положил в рот. Подмигнув мне, ногой отодвинул стул Вемунда и уселся, словно царь и бог в одном лице.

– Что вам нужно, лорд Фолис? – подчеркнуто вежливо поинтересовалась я.

– Как что? Свою долю. Это ведь я свел тебя со старикашкой, так что…

Я положила руку поверх ладошки Амалии и попросила:

– Ступай к себе.

Малышка зло поджала губы, но ничего не произнесла. Она вообще была умницей. Не закрылась от меня, позволила прочитать ей на ночь сказку, а сегодня спустилась в столовую, хотя последние дни упорно отказывалась от еды и ее приходилось долго упрашивать. Злилась. На меня, на дедушку, на такой несправедливый мир. Поэтому я опасалась, что внучка Вемунда вдруг поменяет свое отношение ко мне и едва установившийся мир развалится карточным домиком. Но нет, все обошлось. Девочка переживала из-за смерти близкого человека, но отгораживаться не стала.

– Лорд Фолис, – едва малышка покинула столовую, заговорила я беспристрастно, хотя могла бы припомнить все то, что довелось по его вине пережить, и сразу выставить за дверь.

– Ладно, хватит притворяться, – отмахнулся он и потянулся за очередной виноградинкой. – Эй ты, налей…

– Прекратите вести себя будто у себя дома.

– Но он отчасти мой. Верно, сестренка? По заключенному договору за свадьбу между тобой и старым дураком мне полагается две тысячи. Так и быть, обойдемся без дележки. Мы ведь семья, считай, близкие люди. Домишка добротный, крепкий, мне нравится. Перееду сюда, займусь рынками – они, кстати, тебе полагаются? Было бы неплохо, оттуда много золота течет. А девочку… слышал, у нее отец имеется, вот ему и отдадим. Или в приют, зачем нам обуза?

Я хлопнула ладонью по столу. Медленно, сдерживая гнев, поднялась и указала на дверь.

– Вон из моего дома!

– Э-э, Каталина, ты чего? – На лице мужчины расползлась улыбка, больше напоминающая оскал. – Не выгонишь ведь родного брата? Я тебе подсобил, богатого жениха подобрал, столько добра сделал, а ты…

– Нортон, выведи этого мужчину отсюда.

– Каталина, – подобрался Барион, – я готов простить твои прошлые выходки, сейчас хоть не глупи.

– Мои? – изумилась я и жестом руки попросила дворецкого остановиться. – Нет, это никуда не годится. Поразительное умение винить в своих ошибках окружающих. Из-за тебя и твоей сестры мой привычный мир рухнул. Вы выдернули меня оттуда, не спросив, навязали свои цели, заставили плясать под вашу дудку, а сами сделали вид, будто ни при чем. Я вам не бездушная марионетка! Не думай, будто я забыла, по чьей вине оказалась в братстве Змей. Но теперь мной крутить не получится. Смирись уже и оставь меня в покое.

В процессе моего монолога лицо Бариона менялось. Глаза стыли, губы кривились, лишь поза оставалась неизменной.

– Дорогая сестра…

– Я не твоя сестра.

– Захотела раскрыть карты? Не пожалеешь, Виктория? – Быстрый взгляд на дворецкого. Лорд встал, приблизился. – Ты упорно делаешь из меня врага. Зачем, а? Подумай своими рыбьими мозгами, нужно ли? Я умею добиваться своего, так или иначе. Тебе ли не знать, милая, милая, сестра?

Я убрала его руку от своего подбородка. Не отвела взгляд, не отшатнулась. Не дождется!

– Нортон, уведи непрошеного гостя, ему здесь не рады.

– Слушаюсь, госпожа.

– Не надо, сам! – вскинул Барион руку и, перед тем как уйти, предупредил: – Скоро увидимся. И наша встреча не понравится вам, леди Горлэй.

На последнем слове он сделал особый акцент, намекая, благодаря кому ею стала. Вышел, твердо шагая. Оставил после себя давящую тишину.

– Все плохо?

Я даже не заметила, как рядом появилась малышка.

– Подслушивала? Ужасная привычка, Амалия! Леди не пристало заниматься подобными делами, а ты ведь хочешь стать истинной леди?

Она надула губы, посмотрела на меня исподлобья. Я не сразу опомнилась, а когда поняла, что чуть не сорвалась на маленькой девочке, присела и потянула ее к себе.

– Прости. – Поправила ее волосы, заглянула в глаза. – Понимаю, тебе хочется быть везде и всюду, не пропустить ничего, что происходит в доме, но подслушивание разговоров считается не лучшим из человеческих качеств. Чужие тайны должны оставаться чужими. Я просто хочу, чтобы ты выросла в лучших традициях этого мира, стала такой, чтобы общество приняло тебя с распростертыми объятиями, а для этого нужно соответствовать… – Я запнулась на своих же словах.

Как могла требовать чего-то, если сама не считала это правильным? И речь уже шла совсем о другом.

– Забудь, – коснулась маленького носа. – Подслушивай, если хочется, но никому не позволяй уличить себя в этом. Хорошо? Делай вид, будто ничего не знаешь, строй из себя глупую невинность. Кажется, так поступал твой дедушка. Он притворялся, при чужих людях играл, почти никому не показывал свою истинную натуру. Что ж, нам с тобой предстоит у него поучиться.

– Вы уже хорошо справляетесь, миледи. При том лорде вы были холодной и властной.

Я заметила крупицу восхищения в ее глазах и не сдержалась, погладила по волосам.

– Да, пришлось. Этот человек не отличается здравомыслием и способен доставить кучу проблем, по старому опыту знаю. Остерегайся его, хорошо? И еще, тебе удобно называть меня миледи? Вроде бы мы собирались стать друзьями.

– А как к вам можно обращаться?

Я задумалась. По сути, являлась лишь опекуном для Амалии. Никакого родства между нами не было, земное обращение по типу «тетя Вика» или «Виктория Павловна» тоже не подходило, а от «миледи» в ее исполнении почему-то коробило. Хотелось добавить в наши отношения тепла, сблизиться всеми доступными способами. Наверное, «Виктория» вполне подойдет.

– Матушка! – предложила Амалия. – Можно я буду звать вас матушка?

– Даже не знаю, – ущипнула я ее за нос. – Только если при этом всегда будешь так заразительно улыбаться.

– Госпожа, пожаловал мистер Шайн. Проводить его в гостиную?

– Нет, – поднялась я. – Сразу в кабинет.

Дворецкий кашлянул, посмотрел на малышку виновато.

– С ним лорд Горлэй.

– Что же, этого следовало ожидать.

Я протянула малышке руку. Крепко сжала. Пришла вместе с ней к гостям и вскоре устроилась в удобном кресле напротив поверенного, занявшего хозяйский стол.

Отец Амалии вел себя сдержанно. Поздоровался, последним вошел в кабинет, держась немного неуверенно. В прошлую нашу встречу я не заметила за ним этой черты. Он показался весьма наглым человеком.

– Госпожа? – позвал дворецкий. – Пожаловал мистер Корт. Настаивает на своем присутствии в момент оглашения завещания.

Я вопросительно посмотрела на поверенного, тот надел очки, проверил записи в тоненькой книжке.

– Ладэн Корт не числится в списке. Его участие необязательно.

– Скажи, что он может подождать в гостиной, я с ним поговорю чуть позже.

Нортон исчез, и в комнате воцарилась натянуто-приветливая атмосфера. Амалия села дальше всего от Леона, выпрямилась по струнке, впилась взглядом в поверенного и не посмела шевельнуться до самого конца, пока мужчина не закончил читать завещание.

– Есть вопросы?

Разлилась глубокая тишина. Я не смела сглотнуть, переваривая услышанное. И хоть Вемунд предварительно показывал мне эту бумагу, но теперь, когда строки превратились в слова, материализовались, стали чем-то настоящим и вещественным, они осели на плечи тяжелым грузом новых обязательств.