СИ

Встретились с Ленкой на остановке. Та уже накрасилась – тушь, блеск для губ, румяна.

– Для химии готовишься? – усмехнулась Катя.

– А что? Химия, она и между людьми бывает, – подмигнула Ленка.

В маршрутке трясло нещадно. Сначала на автобусе до метро «Пролетарская», потом на маршрутке через весь город – мимо автозавода, через Оку. Ленка пыталась селфи сделать на мосту, но стекла были заляпанные. Не доезжая автостанции «Кстово», пересели на пригородный автобус до Зеленого Города. Всего почти два часа тряслись. Ленка всю дорогу трещала про Димкиного брата – «такой классный, двадцать два года, на машине ездит».

От остановки шли минут десять по разбитой дороге. Обычный дачный поселок: покосившиеся заборы, яблони через дорогу, собаки на цепях.

Народу собралось человек восемь – только свои. Жарили шашлыки, пели под гитару. Димкин старший брат привез ящик пива. Димка договорился с родителями – они специально в эти выходные не поехали на дачу, остались в городе.

Катя сидела у костра рядом с Саней. Он накинул на нее свою толстовку – вечером похолодало.

– Замерзла?

– Немного.

Она смотрела в огонь, и вдруг накатило воспоминание из детства. Ей было лет семь, они с Борисом жгли костер на даче у деда. Треск костра, игра языков пламени в сумраке вечера, запах дыма и свежий ветер, как же хорошо. Она тогда так засмотрелась на пламя, что перестала слышать, как брат ее зовет. Борис потом тряс ее за плечи, испуганный. «Ты куда уходила, Си?» – спрашивал.

– Эй, ты чего зависла? – Саня легонько толкнул ее плечом.

Катя моргнула.

– Задумалась просто.

Кто-то предложил играть в «Правду или действие». Обычная подростковая игра, но после пары бутылок пива казалась верхом веселья.

Когда бутылка указала на Катю, она выбрала правду.

– В кого влюблена? – спросил Димка с ухмылкой.

Все замолчали. Саня сидел рядом, смотрел в огонь.

– Ни в кого, – соврала Катя.

– Врешь! Штрафную!

Пришлось выпить полстакана пива. Голова сразу закружилась – она почти не пила раньше.

Около полуночи начали расходиться спать. Кто-то устроился в доме, кто-то на веранде. Саня позвал Катю:

– Пойдем прогуляемся немного? Голова кружится от дыма.

Вышли за калитку, пошли по темной дачной улице. Где-то лаяли собаки, в окнах соседних дач гас свет.

– Кать…

– Что?

– Ты правда ни в кого не влюблена?

Она остановилась. Сердце колотилось так громко, казалось, он должен слышать.

– А если влюблена?

Саня шагнул ближе. В темноте его лица почти не было видно, только глаза блестели.

– Тогда этому человеку очень повезло.

И поцеловал ее. Неумело, нежно.

Катя замерла. Сердце, кажется, остановилось на секунду, а потом забилось так сильно, что выпрыгивало из груди. Руки не знали, куда деться. Глаза закрылись сами собой. Мир сузился до прикосновения губ, до запаха дыма и яблок, до тепла его дыхания.

Когда Саня отстранился, она всё еще стояла с закрытыми глазами. Боялась открыть – вдруг всё исчезнет, окажется сном.

– Кать? – тихо позвал он.

Она открыла глаза. Саня смотрел на нее с тревогой – боялся, что перешел границу.

– Я… – начала она и не смогла продолжить. Что сказать? Что ждала этого? Что думала об этом каждый день с августа? Что сейчас счастлива и напугана одновременно?

Вместо слов просто взяла его за руку. Ладонь дрожала.

– Пойдем обратно? – спросил Саня. – А то потеряют нас.

– Пойдем, – согласилась Катя, но не отпустила его руку.

Первый поцелуй. На темной дачной улице, под звездами, в семнадцать лет. Момент, который запомнится навсегда.

Воскресенье

Ночевали на даче – кто в доме на диванах, кто в спальных мешках на веранде. Катя с Ленкой устроились в комнате наверху.

– Ну что, рассказывай! – Ленка села на кровать по-турецки, глаза блестели от любопытства. – Куда вы с Саней уходили? Час вас не было!

– Гуляли просто. – Катя отвернулась, делая вид, что ищет что-то в рюкзаке.

– Ага, гуляли! – Ленка хихикнула. – У тебя губы припухшие, и вообще вид такой… довольный!

– Лен!

– Что «Лен»? Подруга я тебе или где? Колись давай! Целовались?

Катя покраснела до корней волос.

– Ну Кать! – взвизгнула Ленка и кинулась обнимать. – Наконец-то! Я думала, вы до Нового года тянуть будете! Ну и как?

– Как-как… – Катя села рядом, обняла подушку. – Страшно было. И хорошо. И непонятно.

– Он первый поцеловал?

– Да.

– И что дальше? Вы теперь вместе?

– Не знаю. Мы об этом не говорили.

– Вот дурочка! – Ленка покачала головой. – Надо было сразу всё выяснить! А то он теперь думает невесть что.

– Что он может думать?

– Да мало ли! Мальчики, они такие – поцелуют, а потом сами не знают, что дальше делать. Ты ему завтра в школе намекни, что не против продолжения.

– Как это – намекни?

– Ну не знаю… Улыбайся больше, за руку возьми. Покажи, что ты рада.

Катя задумалась. Всё это было так сложно и непонятно. В книжках про любовь писали красиво, а в жизни – сплошная неразбериха.

– Лен, а у тебя… был кто-нибудь?

– Был. – Ленка вздохнула. – В лагере летом. Но это так, ерунда. Две недели повстречались, и всё. Он из Москвы был, даже телефонами не обменялись.

– И ты не грустишь?

– А чего грустить? Было и было. Зато опыт! – Ленка подмигнула. – Главное, Кать, не бойся. Если нравится – будь с ним. Жизнь короткая.

Утром Димкин брат всех поднял в девять:

– Подъем, молодежь! Убираемся и валим. Родители в три приедут, чтобы всё блестело!

Собирали бутылки, подметали веранду, мыли посуду. Димка ходил с мусорными пакетами, приговаривая:

– Если батя увидит хоть одну бутылку, мне хана. Больше никаких дач не будет.

Саня помогал Кате складывать спальники. Руки случайно соприкоснулись – оба замерли на секунду, потом отдернули. После вчерашнего поцелуя они еще не разговаривали наедине, только переглядывались украдкой.

– Кать, ты мусорный пакет видела? – крикнула Ленка с веранды.

– В кладовке смотрела?

– Нашла уже!

К полудню дача выглядела даже чище, чем до их приезда. Димкин брат обошел все комнаты, проверяя:

– Так, вроде норм. Поехали, развезу вас по домам.

Развозил на своей старенькой девятке в два захода. Сначала отвез четверых до остановки маршруток в центр – они там пересядут кто куда надо. Вернулся, забрал остальных – Катю, Ленку и еще двоих ребят из Сормова.

Домой Катя вернулась в воскресенье к вечеру. Родители были дома. Борис сидел на кухне, помогал отцу с каким-то чертежом.

– Как позанимались? – спросил с ухмылкой, но без осуждения. – Химию сделали?

– Угу. – Катя смутилась, поймав его взгляд.

– Понятно. – Он улыбнулся одними глазами. – Кофе?

– Давай.

Отец ушел в комнату – досматривать футбол. Мама занялась стиркой в ванной. Остались вдвоем на кухне.

Сидели молча. За окном сентябрьское солнце косыми лучами било в окно.

– Борь, а ты влюблялся когда-нибудь?

– Конечно. А что?

– Просто интересно. Ты никогда не рассказываешь.

– Нечего рассказывать. Была одна девушка в Москве. Не сложилось.

– Почему?

– Разные мы. Она хотела стабильности, мужа, семью, квартиру в ипотеку. А я… я пока не нашел себя. Ищу, сам не знаю что. Да и забот у меня полно, не брошу же я вас.

– Не брошу вас? – Катя нахмурилась. – Борь, мы не обуза.

– Знаю, Си. Но я старший. Должен помогать. Отец весь в работе, мама с бабушкой возится, ты учишься. Кто-то же должен деньги приносить нормальные.

– А своя жизнь?

Борис усмехнулся:

– Вы и есть моя жизнь. Может, когда-нибудь и свое найду, но пока… пока так.

Он встал, потрепал ее по голове:

– Ладно, иди спать. И про мальчика этого не переживай. Если суждено – всё сложится.

– Какого мальчика? – притворилась Катя.

– Того, от которого ты пахнешь одеколоном и костром. – Борис подмигнул.

Катя хотела что-то ответить, но вдруг заметила – брат смотрит не на нее, а как бы сквозь. Словно видит что-то за ее спиной, что-то невидимое. Моргнула – и всё прошло. Борис улыбался как обычно.

– Ладно, спать иди, – сказал он и ушел в другую комнату.

Выборы

14 сентября – день выборов губернатора. С утра родители пошли голосовать, взяли с собой бабушку.

– Всё равно переизберут Шанцева, – ворчал отец. – Но явку им обеспечить надо.

На избирательном участке в школе было оживленно. Продавали пирожки, играла музыка. Детям давали воздушные шарики.

– Цирк, – сказала бабушка. – Раньше хоть делали вид, что выбор есть.

После голосования зашли на рынок. Воскресный Сормовский рынок – особое место. Шум, гам, торговцы зазывают, бабушки торгуются за каждую копейку.

Это был их семейный ритуал – воскресный рынок. Катя любила сюда ходить с детства. Да, в основном овощи-фрукты, но были и ряды с дисками, книгами, всякой всячиной. Можно было найти что-то интересное – старую пластинку, редкую книгу, винтажную брошку. Борис, когда был дома, всегда покупал ей что-нибудь с книжного развала.

Зашли к знакомому продавцу овощей – полноватый армянин с добродушным лицом, всегда улыбался. У него был небольшой ларек в крытых рядах. Мама покупала у него уже года три – говорила, что честный, не обвешивает.

– Здравствуйте, Елена Владимировна! – расплылся он в улыбке. – Для вас специально отложил болгарский перец, вчера привезли, самый свежий!

– Спасибо, – улыбнулась мама. – А помидоры как? Для салата хочу.

Пока он показывал помидоры, расхваливая каждый сорт, Катя смотрела на продавца. Что-то беспокойное было в его глазах.

– Плохой у него друг, – тихо сказала Катя маме, когда отошли с покупками.

– Что? Какой друг? Ты его знаешь?

– Нет… показалось

Катя помогала нести пакеты, когда увидела знакомую спину – Саня стоял у мясных рядов со своей мамой.

Поймал ее взгляд, улыбнулся. Подошел, пока родители были заняты:

– Привет.

– Привет.

– Как ты?

– Нормально.

Стояли, смотрели друг на друга. После вчерашнего поцелуя всё изменилось – появилась какая-то тайна между ними, невидимая нить.

– Кать, пошли! – позвала мама.

– Увидимся в школе, – сказал Саня.

– Увидимся.

Борис уехал обратно в Москву на вечернем «Сапсане» – теперь он мог себе это позволить.

На прощание Борис обнял Катю:

– Учись, сестренка. И не теряй время зря. Оно быстро проходит.

К ночи объявили предварительные результаты выборов – Шанцев лидировал с восьмьюдесятью семью процентами. Папа посмотрел новости по телевизору, хмыкнул:

– Как всегда.

Нижний Новгород, октябрь 2014 года

Утро после

– Гончарова, к доске! – рявкнула математичка.

Катя поплелась к доске. Ноги ватные, в голове туман. Последняя парта до доски как эшафот. Все смотрят.

– Задача номер 347. Система уравнений.

Мел выпадал из пальцев. Цифры путались. Простейшая система с двумя неизвестными – нужно было методом подстановки найти X и Y. В обычный день решила бы за минуту, но перед глазами всё плыло – спала всего три часа. После того, что случилось ночью, уснуть удалось только под утро.

– Гончарова, ты издеваешься? – Математичка подошла ближе. – Это базовый уровень!

– Я… я не выспалась.

– Дискотеки до утра? – съязвила учительница. – Садись, два.

Катя села на место. Руки всё еще дрожали – то ли от усталости, то ли от вчерашнего перенапряжения.

– Эй, – Ленка толкнула локтем, – ты чего такая? Реферат же вчера закончили, сдала?

– Сдала, – кивнула Катя.

На перемене Саня подошел:

– Ты как вообще? Выглядишь… – Он замялся.

– Паршиво выгляжу, знаю.

– Я не это хотел сказать. Что случилось?

Катя хотела рассказать, но слова застряли в горле.

– Просто не выспалась. Поздно от Ленки вернулась.

После школы

Шли домой молча. Саня нес ее портфель – взял не спрашивая. Осенние листья шуршали под ногами. Где-то вдалеке гудел завод – смена заканчивалась.

– Доклад на завтра тоже у Ленки будешь делать? – спросил Саня.

– Да, вечером. У нее комп нормальный, а мой динозавр по полчаса Word открывает.

– Слушай, – Саня остановился у лавочки, – давай прогуляем завтра первые два урока? Сходим на набережную, кофе попьем.

– С ума сошел? У нас контрольная по физике.

– Ну и что? Один раз живем.

– Один раз – и сразу отчислят, – фыркнула Катя, но улыбнулась. – Ты плохо на меня влияешь.

– Стараюсь. – Он взял ее за руку.

Ладонь у него была теплая, сухая. От прикосновения по коже побежали мурашки.

Дома мама действительно расстроилась:

– Катя, ты же умная девочка. Что случилось?

– Мам, просто не выспалась. Реферат делала.

– Реферат важнее математики? ЕГЭ на носу!

– Мам, еще весь год впереди…

– Вот именно! Весь год! А ты уже двойки хватаешь!

Катя сбежала к себе в комнату. Легла на кровать, уткнулась лицом в подушку. Всё тело еще помнило вчерашний страх.

Вчерашняя ночь

За день до этого

Катя поздно возвращалась от Ленки – засиделись за рефератом по истории. Обычно мама не разрешала так поздно ходить одной, но сегодня исключение – завтра сдавать.

Половина первого ночи. Свернула с главной улицы в свой проулок – узкая дорога вдоль подъездов. Слева – их девятиэтажка, бордюр, редкие лавочки. Справа – толстые водопроводные трубы, за ними сетчатый забор и развалины бывшего отделения полиции. Вдоль труб, как всегда, припаркованы машины – проход совсем узкий остался. Фонари работали через один.

Она шла быстро, прижимая к груди папку с распечатками. До ее подъезда – четвертого – еще метров сто пятьдесят. Сначала первый подъезд, второй, третий…

Еще на подходе заметила их. Трое мужчин стояли у лавочки напротив ее подъезда. Курили, негромко переговаривались. В полумраке не разглядеть лиц – только силуэты да огоньки сигарет.

Катя замедлила шаг. До подъезда метров пятьдесят. Проход узкий, придется идти прямо мимо них. Подождать, пока уйдут? А если не уйдут?

Сердце застучало быстрее. Она достала телефон – позвонить папе или Борису. Борис как раз приехал на выходные, отоспаться после недели на стройке.

Палец завис над контактом брата. Набрала.

– Алло, Си? Ты где?

– Борь, я перед домом. Тут… тут мужики какие-то у подъезда стоят.

– Сколько?

– Трое.

– Где именно ты?

– У второго подъезда.

В трубке что-то зашуршало – видимо, Борис вставал.

– Так, стой там. Никуда не иди. Я сейчас выйду.

Катя подняла глаза от телефона – и похолодела. Один из мужчин смотрел в ее сторону. Толкнул локтем соседа, кивнул в ее направлении. Все трое повернулись.

Медленно двинулись к ней.

Катя развернулась. Бегом. Назад, к первому подъезду. Тетя Надя. Код. Она знала код. Руки тряслись. Пальцы – чужие, деревянные. Три-семь-два… Нет. Три-два-семь… Черт!

За спиной топот, всё ближе.

Три-два-семь-решетка. Щелчок! Дернула дверь, забежала, захлопнула. Через стекло видно – они подошли к двери, один дернул ручку. Но без кода не откроешь.

Катя побежала наверх по лестнице – не стала ждать лифт, вдруг они код знают. Телефон завибрировал – Борис.

– Си, ты где?!

– В первом подъезде, у тети Нади! Они за мной бежали!

– Какой этаж?

– Поднимаюсь на третий!

– Так, слушай меня. Лифт вызови и отправь на последний, девятый этаж – пусть едет пустой. Сама поднимись на третий и смотри вниз через пролет. Если зайдут – беги наверх и на каждом этаже жми кнопку вызова лифта. Я уже выхожу. Как буду в подъезде – крикну «Си!». Всё поняла?

– Да.

– Не бойся. Я мигом.

Катя вызвала лифт, отправила наверх. Поднялась на третий этаж, встала у перил. Внизу тихо. Только сердце колотится так громко, что, кажется, во всем подъезде слышно.

Прошла минута. Две. Внизу хлопнула дверь.

– Си!

– Борис! – Катя сбежала вниз. Брат стоял у входа – в спортивных штанах и футболке, накинута только ветровка. В руке – бита.

– Где они?

– Не знаю. У двери стояли, дергали.

Борис выглянул на улицу. Двор пустой.

– Пошли домой. Быстро.

Вышли из подъезда. Борис шел рядом, оглядывался. До их подъезда – рукой подать, но Кате казалось, идут целую вечность.

Дома Борис усадил ее на кухню, налил чаю. Родители уже спали – отец храпел в спальне, мама давно легла.

– Больше одна вечером не ходишь. Ясно?

– Ясно.

– И запомни: сомневаешься, боишься – звони мне. Не стесняйся. Лучше перебдеть. – Он сел напротив, посерьезнел. – Си, это важно. Мир не такой безопасный, как кажется. Особенно для девушек. Будь осторожнее.

– Я… я просто реферат делала… – Голос сорвался, слезы покатились по щекам. Всё тело дрожало.

Борис молча встал, обнял ее. Катя уткнулась лицом ему в плечо и разревелась – от страха, от облегчения, от того, что он рядом.

– Тихо, тихо. Всё хорошо. Я здесь.

Немного успокоившись, Катя шмыгнула носом, отстранилась.

– Прости, я…

– Знаю. Ты ни в чем не виновата. Просто… – Он потер лицо ладонями. – Просто я не всегда буду рядом. Нужно, чтобы ты умела себя защитить. Хотя бы убежать вовремя.

– Борь, а ты… – Она всхлипнула. – Ты с битой вышел.

– А что мне оставалось? – Он криво усмехнулся. – Трое мужиков за моей сестренкой гонятся. Тут уже не до разговоров.

Катя смотрела на него и вдруг поняла – он же прекрасно осознавал, что против троих с одной битой шансов мало. Но всё равно выбежал. Рассчитывал, что отпугнет, что побоятся связываться. А если нет…

– Спасибо.

– Не за что. – Борис встал, потрепал ее по голове. – Ладно, родителям не будем говорить. Мама с ума сойдет от страха. Просто будь осторожнее, договорились?

– Договорились.

Катя легла в кровать в половине второго. Сердце всё еще колотилось. Закрывала глаза – и видела тех троих, как они двигаются к ней.

Заснула только под утро, когда за окном уже начало светать.

И проспала всего три часа до будильника.

Выходные с братом

Суббота

Утром Борис разбудил ее стуком в дверь:

– Си, вставай! Пойдем гулять.

– Который час?

– Девять. Мама блины напекла.

За завтраком Борис был веселый, шутил, рассказывал московские байки. Про то, что случилось в четверг ночью, – ни слова, будто и не было ничего.

– Пойдемте на набережную, – предложил он. – Погода хорошая.

– Холодно же. – Мама поежилась. – Я лучше дома останусь, обед готовить.

– И я дома посижу. – Отец покачал головой. – Футбол скоро начнется.

– Зато солнце. Си, собирайся, хоть ты со мной пойдешь.

На набережной действительно было хорошо. Волга блестела под октябрьским солнцем, ветер гонял желтые листья. Они шли вдвоем – брат и сестра, как в детстве.

– Помнишь, мы здесь с тобой змея запускали? – спросил Борис.

– Помню. Он на дерево сел, ты полез доставать и штаны порвал.

– И мама ругалась, что новые джинсы испортил, – расхохотался он. – А мне пятнадцать было. Думал, герой, сестренке змея спасаю.

Шли молча. Внизу, у воды, рыбаки сидели – вечные нижегородские рыбаки, им хоть снег, хоть дождь.

– Борь, можно спрошу?

– Валяй.

– У тебя в Москве… всё нормально?

Он посмотрел на нее внимательно:

– А что может быть не нормально?

– Не знаю. Ты какой-то… другой стал. Задумчивый.

– Просто устаю. Стройка тяжелая. – Борис остановился, оперся о парапет. – Знаешь, что странно? Работаю на стройке, а ощущение, что что-то разбираю. Разбираю себя, что ли…

– Не понимаю.

– Я и сам не понимаю. – Он усмехнулся. – Просто иногда кажется, что мир не такой, каким мы его видим. Что есть что-то еще. За поверхностью.

– Борь, ты меня пугаешь.

– Прости. – Он взъерошил ей волосы. – Забудь. Философия московская, ерунда. Лучше расскажи про своего Саню.

– Он не мой…

– Ага, конечно. Я же видел, как он на тебя смотрит. И ты на него.

Катя покраснела:

– Ну смотрит и смотрит.

– Си, – Борис повернулся к ней, – запомни одну вещь. В жизни мало что имеет значение. Но то, что имеет, – имеет огромное. Семья. Любовь. Понимаешь?

– Не очень.

– Поймешь потом. – Он вздохнул. – Пойдем домой. Мама небось обед готовит, обидится, если опоздаем.

Воскресенье

В воскресенье Борис уезжал. На вокзал поехали всей семьей – мама настояла.

– Ты там поосторожнее. – Бабушка перекрестила его. – За тебя молиться буду.

– Бабуль, да что ты.

– А что я? – Она взяла его за руку, сжала и пристально посмотрела в его глаза. – Борька, ты там береги себя. Технику безопасности соблюдай.

– Всё будет хорошо, бабуль.

– Дай-то Бог. – Бабушка еще раз перекрестила его, отвернулась, утерла глаза платком.

У вагона Борис обнял всех по очереди. Катю – последнюю.

– Береги себя, Си.

– И ты береги.

Поезд тронулся. Катя смотрела, как красно-белый вагон медленно набирает скорость, и вдруг накатило странное чувство. Будто что-то важное ускользает.

– Пойдемте, – сказал отец. – Нечего тут стоять.

Но Катя еще долго смотрела вслед поезду, пока он не скрылся за поворотом.

Глава 3. Новый год

Нижний Новгород, 31 декабря 2014 года

Утренняя суета

– Кать, сбегай за майонезом! И мандарины не забудь!

Мама носилась по квартире с тряпкой и пылесосом. Новый год надо встречать в чистоте – святое дело. Полы помыть, пыль протереть, чтоб всё блестело.

– Мам, у нас три банки майонеза. – Катя заглянула в холодильник.

– Это на оливье! А мне еще на мимозу нужно и на селедку под шубой. И маслины не забудь, банку возьми.

– Мам, какие маслины-то?

– Ну какие-нибудь хорошие возьми. Без косточек лучше.

Катя натянула пуховик поверх домашнего свитера.

– И колу возьми! – крикнул отец из комнаты.

– И сыр «Российский», если будет! – добавила мама.

Катя уже надевала ботинки в прихожей, когда из комнаты донеслось:

– И огурчики соленые! Забыла совсем!

– И воблу, воблу! – добавил отец. – Или барабульку, че там будет!

– Хорошо! – крикнула Катя, застегивая молнию на пуховике.

За окном валил снег – настоящий новогодний, крупными хлопьями.

В магазине было не протолкнуться. Весь Сормовский район, казалось, ломанулся за последними покупками. У касс очереди до молочного отдела.

– Катюш! – окликнула ее тетя Надя из первого подъезда. – С наступающим! Борис приехал уже?

– Сегодня будет, – улыбнулась Катя.

– Хороший парень вырос. Родителей не забывает. Не то что некоторые – уехали в Москву и как в воду канули.

Катя кивнула, пробираясь к полкам. Так, что там надо было… Майонез на салаты, мандарины, маслины…

У полки с консервами остановилась. Маслины, оливки – десять разных банок минимум. С косточками, без косточек, зеленые, черные, фаршированные чем-то…

– Какие брать-то, хрен их знает, – пробормотала себе под нос. – Только не фаршированные, гадость жуткая.

Взяла обычные черные без косточек – вроде самые нормальные.

Папа просил колу… Взяла пару бутылок – большую двухлитровую и еще литровую про запас. Воблу… или барабульку? Где ж я ему барабульку найду… В рыбном отделе взяла вяленую воблу – три рыбины покрупнее. Сыр «Российский», огурчики соленые…

Соки какие взять? Взяла пару коробок «Добрый» – яблочный и мультифрукт. И еще лимонад – «Дюшес» и «Буратино» по бутылке. На праздник самое то.

В хлебном отделе взяла батон и буханку черного – на праздники хлеба никогда много не бывает. Еще печенье «Юбилейное» схватила – бабушка любит к чаю.

У полки со сладостями остановилась. Взяла шоколадных конфет «Коркунов» – Борис любит. И еще зефир в шоколаде – мама обожает. Бенгальские огни увидела у кассы – схватила пачку. Пусть будет красиво.

На кассе смотрела на три набитых пакета.

– Черт, как я это всё дотащу, – пробормотала.

Кассирша равнодушно протянула сдачу.

У выхода пыталась взять все пакеты разом: два в правую руку, один – в левую. Тяжеленные, ручки врезаются в пальцы. И тут телефон завибрировал в кармане.

Прижала пакеты к стене, балансируя на одной ноге, кое-как достала телефон. Саня звонит. Ну конечно.

– Алло?

– Кать, ты где? Когда встретимся?

– Сань, я из магазина с пакетами, неудобно говорить.

– Ну давай завтра? Погуляем?

– Не знаю, у нас гости будут.

– Ну Ка-а-ать…

– Давай потом, – сбросила звонок и сунула телефон обратно в карман.

– Некогда мне щас, – буркнула себе под нос.

Подхватила пакеты. Домой идти минут пять, но руки режет жуть.

Приезд