Белый легион в Парагвае. Русские герои Южной Америки

– Да, славное было начало Белого дела! Есть, что вспомнить! – с грустью произнёс Касьянов, – Я у Деникина только весной 1919-го оказался.

– А потом мы встретились в октябре 19-го в Касторной – под Воронежем. И я тогда же познакомился ещё с одни известным поэтом. Зовут его Николай. Всё время путаюсь с его фамилией – Староверов, Трувоверов… Вспомнил – Туроверов! Я его не раз потом слушал и на Лемносе. Когда прощались, а он в Европу уезжал, то столь душевные стихи читал, что до слез тогда пробирало.

– Ну ты даёшь, Алексей! Такую фамилию не запомнить. Ведь это – наш эмигрантский Есенин.

– Ты знаешь, Борис, я о Есенине мало слышал и стихов его не знаю.

– Напрасно, Лёша! Есенин – это новая звезда России. Крестьянский поэт, талант, загубленный советами, – упрекнул Касьянов.

– Уволь, он, как я слышал, спелся с большевиками.

– Навряд ли. Почему тогда его нашли повешенным в гостинице «Англитер»? Такой жизнелюбивый человек, каким был Есенин, сам себя в петлю не сунет.

– Бог – ему судья! Туроверов-то в эмиграции, в Париже. А вот что сучилось с Косминым и с нашим общим другом Усачёвым – неизвестно. В эмиграции я о них ничего не слышал. Наверно остались в России и как-то скрываются от ГПУ и чекистов. Может быть и в лагерях сидят, а может быть уже и в живых их нет, – подметил Пазухин.

– А как тебе сейчас стихи Туроверова? Он ведь и ныне публикуется.

– Стихи-то сильные, но я не силён ни в словесности, ни в филологии, ни в философии. Давай лучше выпьем ещё, да картошку попробуем, испеклась поди, – предложил Пазухин.

Колонна парагвайских пулеметчиков в движении.

Касьянов согласился и разлил спиртное по кружкам. Они разворошили угли и достали из костра с десяток картофелин. Разбудив лейтенанта, предложили ему выпить с ними. Тот отказался от выпивки, но картошке обрадовался. Очистив клубни от горелых мест, присолили. Сдвинув кружки, капитаны выпили за здоровье. Закусили дымившейся горячей картошкой. Та чуть-чуть пригорела, покрылась коричневой корочкой, но была очень вкусна. Лейтенант, покурил, слушая разговор своих сослуживцев, затем укрывшись пончо, вновь отдался сну.

А Пазухин и Касьянов всё предавались воспоминаниям. Теперь они вспоминали о своих любимых женщинах. Алексей рассказывал, как он познакомился со своей будущей женой в Феодосии в 1920-м. Честно поведал, что «снял» её, как девочку в ресторане. Кстати вспомнил и о том, что тогда услышал выступление ещё одного «поэта» – «иуды» Волошина.

– Да, Волошин – масон! Он на белых вроде бы работал, но и красные его не тронули. А не тронули потому, что был двойным тайным агентом ВЧК. В Крыму в конце 1920-го – в начале 1921-го жестокие кровавые расправы были с теми, кто советскую власть не любил, но Волошин все ж в эмиграцию не ушёл. И вот его большевики не тронули, – подметил Касьянов.

– Я бы этого Волошина уже в 20-м к стенке прислонил, но общественное мнение…, мать их! Гнилая интеллигенция! – согласился Пазухин.

– Ну, а когда же ты женился, Алексей?

– Это, друг мой, Боря, уже на Лемносе случилось, после того, как понял я, что она за мной до конца последует. В ноябре 20-го уже за Турецким валом, от Карповой Балки, где нас красные в кавалерийском сражении в конец разнесли[12], я через весь Крым верхом за два с половиной дня к ней долетел в Феодосию. А уж оттуда мы вместе с кубанскими казаками на последнем корабле на остров Лемнос пришли. Понял я, что раз она за мной и в такую дыру последовала, то значит не просто в эмиграцию подалась, – подвёл итог Пазухин.

– А где она сейчас?

– В Асунсьоне, ждёт меня с двумя детьми – с сыном и с доченькой, – отвечал Пазухин.

– Счастливый ты, Алексей. У тебя жена и двое детей! – промолвил Касьянов и вздохнул.

– А ты почему не удосужился? – спросил Пазухин, зевая и потирая глаза.

– Потом как-нибудь расскажу. Ложись, поспи капитан. Завтра тяжёлый день будет, – промолвил Касьянов.

Пазухин утвердительно и сонно качнул головой, устроился на подстилке, подложив под голову седло. Касьянов укрыл его кавалерийской буркой и тот вскоре засопел. А командир эскадрона предался своим нелёгким воспоминаниям.

* * *

Комэск Касьянов долго смотрел на догорающие угли костра и пытался обрести покой в душе. Ему казалось, что чувство мира и покоя вот-вот вернётся к нему. Но разговор с Пазухиным и выпивка слишком растревожили его. Потому мысли о любимой женщине вновь приходили к нему и не давали покоя.

Он тогда ещё ротмистр Русской армии Юга России впервые увидел её в театре «Ренессанс» в Севастополе летом 1920-го года. Приехав в Севастополь на несколько дней после контузии с фронта на лечение, он намеревался по предписанию врачей ехать через несколько дней под Феодосию на Чокракские лечебные грязи. Здесь в Севастополе он услышал, что дают какую-то новую музыкальную постановку Кальмана, не удержался и купил билет в театр. Ещё будучи корнетом (после окончания 2-го Московского Императора Николая I кадетского корпуса), он полюбил театр и особенно оперетту.

Прима великолепно пела, исполняя первую роль в недавно полюбившейся российской публике оперетте «Сильва». Чудный, бархатистый контральто[13] певицы и её внешность сразили его. Он дождался её после окончания оперетты у служебного входа, поцеловал руку, представился, подарил цветы и пригласил в ресторан. К его удивлению она согласилась, и они поехали пить шампанское.

Три бутылки полусухого сразу сблизили их, и они перешли на «ты». Она очаровательно курила через мундштук длинную папиросу и пускала кольца дыма ему в лицо. Между ними завязался интимный разговор. Ротмистр крутил концы русых усов и взирал на неё голубыми тёплыми хмельными глазами. Разговор их вроде и был поверхностным, но сопровождался столь яркими и невербальными проявлениями, что им самим казалось будто бы они попали в какой-то сказочный мир. Она неспешно жестикулировала своими гибкими руками и длинными пальцами, что напоминало ему стебли лилий, колеблемых потоками чистых речных вод. Отпивая шампанское небольшими глотками, она томно вздыхала. Её тёмно-синие глаза порой вспыхивали страстью кошки, которая на охоте готовится к нападению. Ярко крашенные уста-кораллы, сахарные зубы взывали к поцелуям. Стрижка под каре, чёлка каштановых волос, длинная шея, доступные для нежных прикосновений и ласк – вызывали в нём неуёмную страсть. Ему хотелось взять её за волосы обеими руками, терзать её своими лобзаниями и душить в своих объятиях. Она медленно и сладострастно откусила кусочек шоколадной плитки, обнажая белоснежные передние зубы, прижав шоколад кончиком языка к нёбу, ожидая, когда тот растает. По телу ротмистра от маковки головы и до чресл прошла волна трепета. Он не выдержал и нежно коснулся своими устами её уст. Она также нежно и томно отвечала ему тем же. Окружающий мир пропал куда-то. В шумящем, спорящем, пьющем, закусывающем, ресторане, казалось остались только они одни.

– Поедем ко мне? – тихо произнёс он ей на ушко.

– Куда к тебе? – столь же тихо спросила она.

– Ко мне на квартиру.

– Едем.

Он поднялся, склонился, поцеловал кисть её правой руки, поцелуями покрыл её тонкие персты. Затем предложил ей руку. Она подала свою и поднялась со стула. Её чуть-чуть пошатывало.

– Голова кружится, – устало произнесла она, туша папиросу в остатках шампанского в бокале.

Ротмистр нежно охватил её талию. Её правая легла ему на золотой погон. Так она смогла опереться на него. Не спеша он повёл её к выходу. За парадным входом в ресторацию благоухал южный, закатный вечер. На улице после дымного, прокуренного ресторана их овеяло и освежило соленым морским ветерком. Грозный, величественный, седой Севастополь отходил ко сну. Где-то со стороны Южной бухты доносился то шум корабельных винтов, то отдалённый грохот якорной цепи, то треск лебёдки, то какие-то другие, неясные звуки, характерные только для приморских городов, располагавших большой гаванью с множеством кораблей и пароходов. Борис позвал извозчика. Тот явился из наступающей синевы, верно где-то рядом ожидал подгулявших пассажиров. Осадил коня, остановил коляску напротив «парочки». Они уселись, и извозчик повёз их по указанному адресу на Георгиевскую балку.

Когда они поднялись на второй этаж, и он закрыл за собой дверь, повернув ключом в замке изнутри квартиры, она обернулась к нему и скинула шляпку и меховую чернобурую накидку на пол. Он же начал быстро расстёгивать ремень и портупею, с притороченной к ним кавалерийской шашкой и кобурой с револьвером. Тем временем она сама стала расстёгивать свою полупрозрачную блузу. Тут они ринулись друг к другу и слились в длительном поцелуе. Следом он начал лобзать её шею и срывать с неё длинную узкую юбку. Она была послушна и своими движениями помогала ему. Его воинская форма и её гардероб разлетались по всей комнате, падая на стулья, на стол, на пол. В экстазе он успел раздеться до голого торса, стянул сапоги, оставаясь в нижнем белье. Она же оказалась почти нагой, и оставалась в одних чулках. Он подхватил её, такую доступную и желанную и понёс на руках в постель.

Потом в постели она охватила его за пояс своими скрещенными ногами, словно не желая выпускать из своих сказочных объятий и пут. Он успевал лобзать перси, шею, бёдра и, казалось, пил её, как дорогое дивное вино. Она бесконечно то стонала, то стенала в экстазе их любовного совокупления. Их безумной страсти казалось не было конца. Она извивалась и билась в его объятиях, расцарапывая его спину и плечи ногтями. Ему порой чудилось, что он в бесконечном и сладострастном, но жестоком и смертельном бою залёг в окопе и шлёт врагу в исступлении пулемётные очереди одну за другой, что осколки от взрывов ранят его сверху.

– Я сгораю от страсти, – шептал он.

– Не сгорай весь, оставь мне себя ещё! Ещё, ещё, ещё! – в исступлении вторила она.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Шталь А. В. Малые войны 1920–1930-х годов. – М.: ACT; СПб.:Terra Fantastica, 2003. Приложение I. Война Чако. Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru.

2

Военно-воздушные силы Боливии к июню 1932-го года (началу войны) насчитывали 60 самолётов различных типов, от старых многоцелевых бипланов вроде французских «Бреге» 19А» до более современных истребителей, вроде британских «Виккерс» Тип 155 (модификаций «Боливиан скаут» и «Вэндэйс»).

Парагвайская авиация к началу войны состояла всего из 17 самолётов, преимущественно раритетов. В их число входили старые итальянские разведчики «Ансальдо», два истребителя «Моран-Солнье», учебные французкие «Анрио» HD-32 и один относительно новый итальянский истребитель «Савойя» S-52. В 1929-м году этот устаревший воздушный флот пополнился 5 французскими бомбардировщиками «Потез» и истребителями-монопланами «Вибо». В том же году парагвайцы разжились учебными американскими бипланами «Консолидейтед-Флит 2».

3

В лучшем случае численность этих дивизий соответствовала численности европейских полков.

4

Бокерон – это небольшая рыбка, которая больше известна как анчоус. Водится она по всему миру и имеет разные виды. Это – тип Австралийского или Перуанского анчоуса. Но «Бокерон» – это испанское название рыбки, которая обитает в Средиземном море.

5

José Mano Fuerte.

6

В конце XIX века, когда в армии на смену винтовке система «Бердана» ввели 3-линейную винтовку, от казачьих офицеров в военную прессу стали поступать и негативные отзывы. Дело было в том, что рукоятка затвора новой казачьей винтовки имела «с вертикальной плоскостью вдвое больший угол (90 градусов) сравнительно с углом у берданки, где он был 47 градусов». Это было важно для казаков, так как рукоять затвора при ношении новой винтовки через левое плечо «всей тяжестью» упиралась в поясницу и в бедро верхового казака. Это влекло за собой «вредные последствия» и для казака, и для затвора. В 1890-е годы казачьи офицеры объясняли казачью традицию ношения винтовок, через правое плечо. «Казаки, большинство которых вооружено пиками, носят, в силу того обстоятельства, в противоположность драгунам, винтовки через правое плечо», – стали говорить казачьи офицеры уже в конце XIX века. Примечательно, что практически все кавалерийские части к началу XX века перестали вооружаться пиками. Но казачьи войска, главным образом, образом донские казаки отстояли свое право сохранять на вооружении это смертоносное, но эффективное «архаичное» оружие. Яркий ренесанс пики произошел у казаков во время Первой Мировой войны.

7

В переводе с испанского на русский язык «комбатанте» означает: «сражающийся», «истребитель», «воин».

8

Образ считается достаточно редким и аутентичным из-за того, что Богоматерь не держит на руках младенца Христа. Ее название и есть описание, ведь Богородица изображена с семью стрелами в груди. Иконография схожа с православным образом «Умягчение злых сердец». Семистрельная икона выглядит именно так, поскольку является аллегорией на евангельскую легенду. Согласно преданию, Симеон, который был еврейским священнослужителем, взял на руки Христа и понял, что он Божий сын. Праведник произнес несколько пророческих слов об Иисусе, предрек колоссальные изменения, которые он принесет миру, а Богоматери сказал «и Тебе Самой оружие пройдет душу». Считается, что именно поэтому дева Мария изображается без Христа на руках.

Предание гласит, что образ оберегает воинов и защитников; дарует выздоровление, успокаивает душу, исцеляет тело, оберегает от травм; защищает от конфликтов с людьми; смиряет человеческий гнев, раздражительность; помогает в смягчении сердец людей, враждебно настроенных; помогает помириться супругам, родственникам, близким людям.

Подробнее: https://sunlight.net/wiki/semistrelnaya-ikona-bozhej-materi-v-chem-pomogaet-obraz.html

9

Первый день весны в Парагвае и Аргентине – день равноденствия 22 сентября.

10

Самое крупное кавалерийское сражение Гражданской войны эпохи войн начала XX века в котором с обеих сторон участвовало более 25 тысяч сабель. Произошло 24–25 февраля 1920 года.

11

«Мескаль» – предшественник текилы.

12

В ночь на 8-е ноября 1920-го года части 6-й армии РККА в количестве 20 тыс. штыков при 350 пулемётах и 36 орудиях внезапной атакой через обмелевший Сиваш выбила с Литовского полуострова отдельную Кубанскую казачью бригаду М. А. Фостикова (1,5 тысячи бойцов при 12 орудиях). Выйдя в тыл позициям, которые занимали белые на Турецком валу, красные начали наступление на Армянск. В ночь с 8-е на 9-е ноября части Русской армии Врангеля оставили Турецкий вал и отошли на вторую линию обороны, к Юшуни. С утра 9-го ноября части 6-й армии вышли ко второй линии обороны белых на участке между озером Красное и Сивашем близ селения Карпова Балка. Но прорвать оснащённую пулемётами и артиллерией оборону белых не удалось. К полночи 9-го ноября красные расположились в 1 км от позиций Русской армии. На рассвете 10-го ноября 51-я дивизия РККА атаковала позиции белых и овладела первыми двумя линиями траншей. Уступом за ней развернулась и перешла в наступление Латышская дивизия. 15-я и 52-я дивизии РККА также перешли в наступление и сбили с позиций 13-ю стрелковую дивизию Русской армии, но были вновь остановлены артиллерийским и пулемётным огнем. Затем контрударом со стороны оз. Сиваш красных отбросили к Литовскому полуострову. К ночи на 11-е ноября конный корпус белых генерала Барбовича, нанёс удар красным, и готовился выйти в тыл всей группировки 6-й армии РККА. С рассветом 51-я и Латышская дивизии вновь атаковали позиции белых под Юшунью. Бросив в контратаку против них Терско-Астраханскую бригаду генерал-майора Агоева, Барбович основными силами своего корпуса атаковал 15-ю и 52-ю дивизии красных. Однако контрудар белых был остановлен 7-й и 16-й кавалерийскими дивизиями 2-й Конной армии и большим отрядом махновцев. После чего к вечеру правый фланг белых был отброшен за озеро Круглое, а левый – на 6–7 км к югу от Юшуни. В ночь с 11-го на 12-го белые начали отводить свои части на юг.

13

Контральто – самый низкий женский певческий голос с широким диапазоном грудного регистра.