Песнь безродного

Тома, уже стоящая с Даном у входа во внутренний двор, недоумённо машет мне рукой. Я отпускаю локоть Ферки.

– Нет, у меня есть старшая сестра, – отвечаю я, трогаясь с места. – Но она не поступала в академию. У неё проблемы со здоровьем… Ты правда ничего не знаешь?

– Не-а, – мотает головой Ферка.

И я рассказываю о своей Иво́не и о том, почему её отсутствие в академии стало трагедией для многих: такой лакомый кусочек, такая идеальная невеста. Разумеется, Флорин с Элизой вьются вокруг меня не просто так.

– Не понял, – тянет Ферка. – Элиза хочет жениться на Ивоне?..

– Нет, – фыркаю я; Тома смотрит на меня, но я лишь качаю головой. Тома ведёт плечом и пропускает Ферку к дверям. – Элиза хочет выйти замуж за меня. У неё хороший род, но они не основоположники.

– А основоположников три, – задумчиво говорит Ферка, придерживая створку. – Фунары, Лазареску и…

– Даскалу, – киваю я. Тома морщится: какое безобразие, что Листер принадлежит к этой славной семье.

– Листер хороший, – замечает Ферка.

– Ну…

– Нет, – отрезает Тома.

– Противоположная дверь, два пролёта вверх по первой лестнице, – командует Ферка, и Тома устремляется вперёд с Даном. Его руку она всё ещё не отпускает. – Что не так с Листером? – тихо спрашивает Ферка у меня.

Без толпы студентов двор кажется не таким скромным, как вчера, а фонтан – больше; Тома с Даном скрываются за новой дверью, а я притормаживаю, чтобы они отошли подальше.

– Листер – хороший преподаватель? – спрашиваю я Ферку.

Ферка смотрит на меня с недоумением.

– Ну естественно, – отвечает он.

– Для меня это не «естественно», – мягко возражаю я. – Видишь ли, Листер… всегда отличался специфическим поведением. И мы слышали о его стиле преподавания… всякое.

– Светские штучки? – хмыкает Ферка.

– Вроде того.

Ферка молчит.

– Ну, Алин, – говорит он наконец, – ты же понимаешь, что я не по этому делу. А его «стиль преподавания»… Он прекрасно ведёт все дисциплины, которые навешивают на него как на практика. Вообще, практикующий инструктор – это очень ценно. Во многих академиях…

– …никто особо не практиковался и видел настоящих вампиров только на судебных процессах, – продолжаю я. – Но, Ферка. Все обеспеченные семьи нанимают для детей учителей-практиков. У нас с Томой и Ивоной был практик из Перу.

– И чему практики учат детей, Алин? – насмешливо поднимает бровь Ферка. – Как сражаться с вампирами без сыворотки? Как избежать гипноза без ответного гипноза? Как разрезать…

– Да, с разрезанием у нас проблем нет, – говорю я.

– Оу, – говорит Ферка.

Думает ещё немного.

– Ну а у нас с Даном не было никаких практиков из Перу. – Он передёргивает плечами. – И я не замечал в поведении Листера ничего «специфического». Он очень хороший…

– Алин, – шипит Тома, выглядывая из-за двери; Дан держит тяжёлые створки. – Ты долго будешь стоять? Или мы должны подниматься вдвоём?

Внутри академия – настоящая развалина: никакого косметического ремонта, кажется, эти стены стояли нетронутыми с момента постройки. Посеревшая каменная кладка, сырость. Узкая винтовая лестница начинается почти сразу от двери, скудный дневной свет льётся из небольших окон. Я задираю голову: интересно, есть ли здесь электричество?..

– Мы опаздываем, – нервно говорит Дан. – Никого уже нет. Может, ускоримся?

Он начинает восхождение – и сбавляет темп на середине пролёта: ускорение не задаётся. Кому-то явно придётся несладко на физкультуре.

Мы не видели ни души с самого утра – ни в нашем «студгородке», ни во дворе, ни сейчас, на лестнице. Я прислушиваюсь: голоса доносятся, но далёкие и приглушённые. Слышно смех – это хороший знак. Возможно, у кого-то занятия ещё не начались.

– Ох, ла найба, – выдыхает Дан. – Почему здесь такие высокие лестницы…

Тома вежливо молчит, хотя её ноги нетерпеливо пружинят. Тома только разогрелась; дай ей волю, и она пролетит на одном дыхании дюжину таких подъёмов.

– Это ты ещё не поднимался в сывороточную, – хмыкает Ферка. – Мы поначалу делали три остановки. Три. Что у тебя было по физкультуре, Дан?

– Отлично, – сипит Дан. – Но я… ходил в шахматный кружок…

Ферка тихо смеётся. Его смех мягкий и приятный – и я вдруг понимаю, что он ещё ни разу при нас не смеялся. Даже в пивной.

Дан останавливается, переводя дыхание. Сгибается, упирается руками в колени, бормочет что-то про «чёртовы ступеньки»; они правда своеобразные, высокие и неровные, где-то – со сколами и выщербинами, где-то – отсутствуют вовсе. Аутентично.

Мы минуем второй этаж, приближаемся к третьему. Становится ещё темнее, солнца сегодня нет, да и голые каменные стены тоже не добавляют позитива.

– Сейчас будет повеселее, – чутко обещает Ферка, перескакивая через две ступеньки. – Дан, ну давай, ещё немного!

Дан будто сейчас умрёт – но послушно сторонится, позволяя Ферке подняться на лестничную площадку. Тот бодро ведёт нас дальше, к одной из ряда неотличимых друг от друга дверей.

– А Флорин… – начинаю я.

– Я ему написал, – отмахивается Ферка. – Он с девочками уже на месте… так… ну вот! Заходите! Мы не опоздали! Я же знаю, во сколько приходит Листер.

Я бросаю беглый взгляд на телефон, прежде чем войти в открытую Феркой дверь. На самом деле мы как раз опоздали: пятнадцать минут одиннадцатого. Занятия начинаются ровно в десять.

– О, Алин!

– Алин, привет!

– Тома!

– Вульпе! Ха-ха, Вульпе здесь!

Ого.

Замок задумывался как академия изначально – но я всё равно удивлён внушительным амфитеатром. После тусклой лестницы и выцветших стен я точно не ожидал увидеть длинные ряды поточной аудитории, возвышающиеся друг над другом. Электричества по-прежнему нет, однако в помещении светлее, чем в коридорах: больше окон.

Листера нет. Флорин с Элизой, расположившиеся в первом ряду, уже вскочили и машут нам, Сильвана спит рядом, уронив голову на стол.

– Ладно, – говорит Ферка, хлопая нас с Даном по плечам, – я пошёл!

– Пок…

Я озадаченно замолкаю: Ферка не идёт к выходу, а споро поднимается к задним рядам.

– Эм, – говорю я.

Я думал, мы на установочной встрече с инструктором. Мы шестеро: я, Тома, Дан, Флорин, Элиза и Сильвана. Никого больше.

Но в аудитории я насчитываю человек тридцать.

– Секунду, – бросаю я Флорину.

Я быстро поднимаюсь за Феркой, но сворачиваю на полпути: на одной из крайних скамей сидят наши старые знакомые, Июлиа́на Соломо́н и её сёстры, Э́месе и Э́ва. К своему стыду, я до сих пор успешно опознаю только Июлиану. Эмесе и Эва всегда были для меня на одно лицо.

– Дамы, – окликаю я их с улыбкой.

– Ах, Алин! – подскакивает Июлиана – и заключает меня в теплейшие объятия. Эмесе и Эва отрываются от телефонов и неловко улыбаются в ответ.

Длинные тёмные волосы Июлианы падают мне на плечи, цветочный парфюм окутывает дразнящим облаком. Я приобнимаю её в ответ – тоже тепло, но без перебора. К сожалению, мотивы дружелюбия Июлианы такие же, как и у Элизы: едва ли она стала бы так радостно кидаться мне на шею, не будь я Фунаром.

– Алин, наконец-то! – смеётся она, отстраняясь. – Мы ждали тебя два года, и вот ты здесь!

Июлиане двадцать лет, как и мне, и она уже на третьем курсе – я мог бы поступить с ней, если бы не Тома. Жалею ли я об этом? Ничуть. Настойчивости Июлианы позавидовали бы многие, и я счастлив, что наши совместные занятия закончились, не успев начаться.

– Я писала тебе вчера, мы все хотели собраться, но ты почему-то не отвечал, – продолжает Июлиана. – Где вы были?

– Исследовали окрестности с куратором, – отвечаю я. – Небольшая вылазка первокурсников. Ию́ли, а почему…

– Тогда понятно, почему вы не отвечали все! – встряхивает она ухоженной гривой. – Но, Алин, сегодня мы все точно должны…

– Июли, – перебиваю я её, – погоди. Мы не ошиблись аудиторией?

– Ошиблись аудиторией?..

– Такое впечатление, что здесь половина академии, – поясняю я.

Июлиана фыркает.

– Ну не половина, – отвечает она. – Сегодня у всех первой парой установочные встречи с инструкторами, но на них отчитывают отстающих и оглашают список дисциплин. Мы с девочками не отстаём, дисциплины можно посмотреть в расписании. А новый набор у Листера…

Она многозначительно смотрит на меня.

– Ясно, – говорю я. – Решили насладиться шоу.

Теперь взгляд Июлианы наполняется плохо скрытым сочувствием. Ещё лучше.

– Алин, он не так уж плох, – замечает она успокаивающе. – Его поставили нам в прошлом году на основы использования сыворотки, наш инструктор сказал, что нам крупно повезло. Главное… м-м-м…

– Не спорить с ним, – негромко подсказывает Эмесе или Эва.

Кто именно?.. У обеих короткие чёрные чёлки, печальные одутловатые лица и круги под глазами. Ни отличительных родинок, ни веснушек, одинаковые даже очки с серьгами. Род Соломонов – третьего порядка, и, скорее всего, сёстрам никогда не понадобится сыворотка: в лучшем случае они выйдут замуж за потомка основоположников и вольются в праздную светскую семью, в худшем – будут руководить филиалом по контролю малокровников. В таком случае, действительно, Листер Даскалу даже в роли инструктора – не проблема. Что уж говорить о занятиях с ним на один семестр.

– Иначе он начнёт валить, – поддакивает вторая близняшка.

– А о чём именно с ним нельзя спорить? – уточняю я.

– О чём угодно! – насмешливо басят сзади. – Ба, Фунар! Уите чине а венит! [19]

Влад Мате́й, сразу распознаю я по голосу.

А с ним…

Я поворачиваю голову.

О да, а с ним – половина аудитории. Остальные подтягиваются к Томе.

И начинается: расшаркивания, шутки, «О, вы уже оценили, как здесь можно подтянуть румынский?» на всевозможные лады… Девушки бросаются в объятия, молодые люди жмут руку и спрашивают, как поживает моя Ивона, – хоть бы кто для разнообразия поинтересовался нашими родителями. Но нет: сейчас это не главная тема.

Мы переглядываемся с Томой, та быстро закатывает глаза – и ослепительно улыбается подскочившей к ней девушке с чёрными шнурками. Явно со старших курсов. Уже хорошо понимает, что к чему.

– Калмати-ва![20] – рявкает снизу хорошо поставленный голос. – Тоатэ люмеа сэ стеа жос! [21]

Июлиана, заливисто хохочущая над моим очередным совершенно не забавным замечанием, вмиг притихает.

– Ну? – спрашивает по-английски стоящий у входа Листер. – Что, подзабыли язык предков за каникулы? Я повторю: займите лавки, а не мою кафедру. Трипон, ты хочешь поразглагольствовать за меня? Буду только рад.

Элиза, оттеснённая от Томы за преподавательскую кафедру, глупо хихикает и юркает к первому ряду парт.

И начинается вакханалия.

Видимо, Листера здесь отменно побаиваются: первый ряд забивается за секунду. То же происходит и со вторым, и с третьим: студенческая толпа мощной волной прокатывается по аудитории, занимая все ближайшие места, – и я остаюсь единственным стоящим человеком.

Кроме Листера Даскалу.

– Фунар, – выгибает он бровь, – и что это за манифест?

Июлиана виновато смотрит на меня: мест рядом с ней тоже нет. Все крайние скамьи переполнены – придётся пробираться через уже сидящих.

– Алин, – шипят мне на ухо – а потом дёргают за рукав и усаживают на одно из мест сзади.

Ферка. Испарившийся из моего поля зрения Ферка.

– Спасиб… – говорю я.

И замолкаю.

Меня внимательно изучают вишнёво-красные глаза.

Рядом с Феркой сидит вчерашняя загадочная девушка. Их скамья пустует: все расселись гораздо ближе к кафедре.

– Вы что, сдурели? – озадаченно интересуется Листер. – Соломон, что здесь делает ваш шабаш? Мне казалось, мы все с облегчением расстались в прошлом году, когда я натянул вам проходной балл по моему предмету. Соскучились по острым ощущениям?

– Мы пришли поддержать Ферку, мастер Даскалу! – глумливо говорит один из приятелей Влада, Дави́д Тама́с.

Взгляд Ферки становится стеклянным. Ферка утыкается им в стол.

Красноглазая девушка лениво посматривает на Давида, криво усмехаясь уголком рта. Из него всё ещё сочится струйка «крови».

Листер тоже оборачивается к Давиду. Недобро прищуривается.

– А, мастер Тамас, – ехидно тянет он, неспешно направляясь к кафедре. – Что ж, поддержка – это всегда хорошо. Я слышал, ваш курс оказал вам достойнейшую поддержку, когда в прошлом году у вас случилась истерика на выезде после максимально безграмотно рассчитанной дозы сыворотки… Или я что-то путаю и ваши сокурсники просто стояли в брезгливой оторопи, не зная, как к вам подступиться? Матей, вы не поможете мне разобраться?

Давид молчит, молчит и Влад. Несколько человек в первых рядах сдавленно фыркают.

– Что за сыворотка? – недоумевающе шепчет Дан на весь зал.

Тома быстро пихает его локтем в бок.

Смешки становятся отчётливее.

– Отличный вопрос, – вздыхает Листер. – Не вижу в нём ничего смешного… Я так понимаю, выгонять заблудшие души бесполезно? Все твёрдо намерены захомутать лакомую фунарскую парочку? Что же вы так недальновидно бросили нашего жениха на галёрке?

Потрясающе.

Вот поэтому Листер Даскалу в качестве инструктора – худшее, что могло случиться со мной и Томой.

– Вы сказали всем садиться, мастер Даскалу, – заявляет Июлиана.

Листер отыскивает её взглядом.

– Ну, Соломон, надо быть гибче, – замечает он с ленивым сарказмом. – Как же ты уведёшь его под венец, если не можешь увести на соседнее место?

– Установочная встреча, – громко говорю я.

Листер моргает. Смотрит мне в глаза.

– Установочная встреча, – так же сухо и звучно повторяю я. – Для первокурсников. Как насчёт установочной встречи?

«А не попыток вывести нас с Томой из себя в первые же минуты», – добавил бы я, если бы не понимал, что именно этого Листер и добивается.

Мы играем в гляделки секунд пять. Пять тягучих, испытующих, невозможных секунд – и, что хуже всего, я знаю, что в дальнейшем таких секунд будет бесконечное множество.

– Да, – медленно говорит Листер, продолжая буравить меня сизыми глазами. – Да… Молодец, Фунар. Хоть кто-то вспомнил, что у нас, между прочим, установочная встреча. – Кажется, он абсолютно серьёзен. – И ты. – Кивок на Дана. – Да, ты. «Что за сыворотка?» Ты тоже молодец. Как тебя зовут?

– Дан, – быстро и нервно отвечает Дан. – Попеску. Дан Попеску.

– Молодец, Попеску, – кивает Листер, но глаз от моих не отрывает. – Итак, Попеску, Ковач, Трипон, Ротару, Фунары… и Вульпе. Не обращай внимания на тех, кого я не перечислил, Попеску. Это местные дурачки, у них топографический кретинизм.

Дан скованно кивает: Листер говорит неторопливо и внятно, но вряд ли Дан понимает и половину его английских слов.

– Бине, – вздыхает Листер. – Я всё понял. Сэ ворбим де афачерь ноастре[22].

Кто-то спереди тоже вздыхает: «Опять этот румынский», – слышится в этом обречённом вздохе.

Дан лезет в наплечную сумку, торопливо достаёт блокнот с ручкой. Листер наконец перестаёт сверлить меня глазами, сбрасывает чёрную джинсовую куртку и швыряет её девушке в первом ряду. «Вот это уважение к студентам», – думаю я. Девушка, впрочем, не возражает. Я пытаюсь вспомнить её имя, но на ум не приходит ничего. Вероятно, безродная или потомок рода третьего порядка.

Наша красноокая и красноволосая соседка негромко фыркает. Я кошусь на неё.

– Не изменяет себе, – едва слышно бормочет она на румынском, и Ферка вдруг улыбается.

У меня множество вопросов к Ферке касательно его нахождения здесь, и ещё больше – касательно этой девушки. Ни ко мне, ни к Томе она не подходила, поведение Листера её скорее раздражает, чем забавляет. Что же она тут делает?

Листер тем временем запрыгивает на преподавательскую кафедру – слава богу, просто подтягиваясь и садясь на неё, а не вставая, как вчера на фонтан.

– Всем новоприбывшим – ещё раз добро пожаловать, – с усмешкой говорит он, барабаня пальцами по узорчатой деревянной кромке. – Сразу о насущном: рады вы этому или нет, но в течение следующих пяти лет я буду тем человеком, к которому вам придётся обращаться по всем волнующим вопросам. Я повторяю: ко мне. Не к очаровательной доамне Власчану и не к нашему благословенному директору – уверяю, он сделает всё возможное, чтобы переложить ваши проблемы на кого-то другого. То есть – на меня. Избежим этих ненужных метаний, хорошо?

– Хорошо, мастер Даскалу, – покладисто отвечает Элиза.

Сильвана всё ещё спит, раскинувшись на столе. Листер смотрит на неё и задумчиво чешет щёку.

– Ну я думаю, вы ей всё передадите, – заключает он. – Далее!

Сегодня Листер выглядит гораздо лучше, чем вчера: светлые волосы вымыты и уложены в игривые волны, спускающиеся к скулам, свежий серый свитер оттеняет глаза и забавно перекликается с унылостью стен. Это уже больше похоже на преподавательский образ – учитывая то, что на преподавателя Листер не похож в принципе.

– Инструктор, – Листер покачивает высоким ботинком с длинной красной шнуровкой, – это что-то вроде классрука и руководителя творческой мастерской одновременно. Ты понимаешь меня, Попеску?

– Ну вроде бы, – смущённо отвечает Дан.

– На меня сваливаются такие замечательные дисциплины, – продолжает Листер, – как: основы вампирской психологии, основы вампирской физиологии, основы техники боя и сопротивления, основы использования сыворотки, основы… чего-то ещё. Пять предметов. Многовато основ, но что поделать. Кроме того, у нас есть великолепная опция дополнительных инструкторских часов три раза в неделю, и, если вы надеялись, что я буду просто вас с них отпускать, как в своё время делал наш любимый мастер Хэнрик с вашими родителями, вы глубоко ошибаетесь. Меня не интересует, что многие из вас не собираются связывать жизнь с полноценной охотой на вампиров. Следовало подумать об этом прежде, чем поступать сюда в надежде угодить семье или повысить статус рода. Ах да: приготовьтесь много писать.

– Писать?.. – моргает Флорин.

– Да, Ротару, мы здесь не только для того, чтобы махать выкидными клинками, скакать по потолку и пытаться не сожрать сокурсников из-за побочных эффектов сыворотки, – елейно улыбается Листер. – Кстати, сыворотка. Ну-ка, Ротару. Порази меня.

Флорин привстаёт со скамьи. Чувственно откашливается.

– Сыворотка – один из главных инструментов любого охотника на вампиров, – пафосно и с расстановкой начинает он. – Внутривенный раствор, в зависимости от дозировки усиливающий возможности человека и помогающий ему…

– Слишком много лишних слов, – морщится Листер, останавливая его взмахом руки. – Попробуем ещё раз. Фунар?

Я с трудом удерживаюсь от тяжёлого вздоха.

– Сыворотка временно превращает нас в вампиров, – коротко говорю я.

– И?.. – кивает Листер.

– И может убить, если принимать её бездумно, – продолжаю я. – Много побочных эффектов, но максимум эффективности. Главная проблема не в расчёте дозировки, она более-менее универсальна, а в психологическом привыкании и неспособности контролировать себя. Потому что ты действительно становишься вампиром. Со всеми вытекающими последствиями.

– Да, весьма занятная вещь, – довольно говорит Листер. – И очень опасная. Как для вас, так и для окружающих. Именно поэтому на оттачивание навыков грамотного использования вам потребуется всё…

– Конечно, стоит отметить, что именно род Даскалу разрабатывал и совершенствовал сыворотку с древнейших времён, – перебивает Флорин, так и не севший на место. – А наш инструктор, мастер Даскалу, внёс в неё новейшие и полезнейшие коррективы. Если бы не он…

– Ну-ну, – вновь морщится Листер. – Незначительные доработки. Не такие уж и полезные. Всё уже было сделано до меня. Вернёмся к нашей программе.

– Но, мастер Даскалу, – немедленно возражает Флорин. – Позвольте с вами не согласиться. Новый состав гораздо менее токсичен и легче переносится безродными, что даёт нам огромные…

– Ротару, – сверкает глазами Листер. – Сядь. И успокойся. Что за рекламная кампания? Все желающие восхититься моими научными прорывами могут подойти ко мне после занятий в порядке живой очереди. Далее!

– Скромняшка, – насмешливо шепчет красноглазая девушка.

Я вновь пытаюсь рассмотреть её шнурки.

И вновь их не видно.

На этот раз девушка ловит мой взгляд.

Улыбается.

Отклоняется назад.

С дразнящей медлительностью закидывает ногу на ногу.

И вспыхнувшая во мне надежда сменяется очередной порцией разочарования: шнуровку незнакомки скрывают длинные, свободно сидящие чёрные штаны.

– Что? – игриво и тихо интересуется она. – Вам что-то нужно, домну́ле[23] Фунар?

– Здесь так не принято, – шепчу я в ответ.

Её вишнёвые брови приподнимаются в притворном удивлении.

– Как – «так»? – спрашивает она, покачивая ногой.

– Скрывать цвет шнурков, – поясняю я. – Это… немного бестактно. И сбивает с толку остальных.

– Лучше слушайте инструктора, домнуле Фунар, – мягко говорит она. – И поменьше смотрите на чужие ботинки. Это тоже немного бестактно.

– …в общем, у нас много работы, – как из-под воды доносится голос Листера. Девушка не сводит с меня глаз. Я не свожу глаз с неё. – Советую ознакомиться с завтрашним расписанием и заранее обойти нужные аудитории – наш преподаватель истории терпеть не может, когда к нему опаздывают… Свободны!

В аудитории повисает тишина. Девушка отводит взгляд, смотрит на Листера. Мне приходится сделать то же самое.

– Свободны, – повторяет Листер. – Всё! На сегодня занятия окончены. Они всё равно должны начаться только завтра.

– Но мастер Даскалу, – вскидывается Элиза. – А как же введение в основы охотничьего мастерства? И…

– «Введение в основы охотничьего мастерства», – произносит Листер задумчиво. – А вот и пятый предмет. Ну что за бред, правда, Трипон? Зачем называть дисциплину «введение в основы»? Кто вообще это придумал?

– Но всё же…

– Ладно, вот тебе введение в основы, – закатывает глаза Листер. – Вампиры бывают хорошие и плохие, хороших мы контролируем, плохих – убиваем. Не используй сыворотку, если не умеешь, – что такое сыворотка, тебе с горем пополам рассказали Ротару с Фунаром. Встретишь вампира до конца третьего курса – беги со всех ног и не строй из себя героиню. Учебным оружием вне тренировочных площадок не махать, личным – тоже. Переваривай пока это. Все на выход! Вульпе с красной дамой остаются.

– Вот чёрт, – выдыхает девушка. – Ферка.

– На вы-ход! – нетерпеливо повышает голос Листер. – Ну? Встали и вышвырнулись отсюда! Увидимся на настоящей установочной встрече, которая состоится завтра! Всем залётным птичкам советую порхать по своим аудиториям, иначе мне придётся расстроить мастера Хэнрика!

– Что значит «настоящ…», – пытаюсь спросить я.

Тщетно: в аудитории снова поднимается ураган, и мои слова тонут в гуле ретирования нескольких десятков студентов.

– Ферка, – шипит девушка. – Валим, быстро. Я не хочу с ним разговаривать.

– Ага, – бормочет Ферка. – Я тоже.

– Вульпе! – рявкает Листер. – А ну стоять!

Но девушка уже хватает Ферку за руку, Ферка вскакивает с ней со скамейки – и они спешат по лестнице вдоль стены к скромной деревянной двери внизу. Видимо, запасной выход.

– Идиоты, – устало комментирует Листер, не делая, впрочем, ни малейшего движения, чтобы соскочить с кафедры. – «Настоящая установочная встреча» означает, что я не собираюсь тратить свободное время на «занятия», которые внезапно появляются в расписании только потому, что так взбрело в голову Генри Лазареску. Ещё вопросы?

Что ж, справедливо.

– Нет, – коротко отвечаю я. – Вопросов больше нет.

В дверь нашего домика настойчиво стучат.

– Нет, я всё равно не понимаю, – хлопает Флорин руками по дивану, игнорируя стук, – что здесь делает эта соломоновская банда? А, Алин? Сестрицы в очках! Очки, Алин! Они второкурсницы, но им и в голову не пришло купить линзы!

Господи, когда же он заткнётся?

Флорин, Элиза и пробудившаяся от летаргии Сильвана вновь провели с нами день. На этот раз без Ферки и прогулок по Мэгуре, но с сёстрами Соломон, их безродной подругой Кингой, Владом Матеем, Давидом Тамасом, их безродным приятелем, имени которого я так и не запомнил, – и подробной экскурсией по замку.

После первого часа я уже жалел, что Листер отменил все сегодняшние занятия. Сидеть в последнем ряду мне нравилось куда больше, чем открывать новые глубины академии с этой весёлой компанией на хвосте.

Нам показали местную столовую; там я узнал, что электричество здесь есть, просто не везде установлены светильники. Затем – тренировочные аудитории, кабинеты, захватывающие дух открытые каменные балконы, укромные уголки, просторный бальный зал, вполне современные уборные, абсолютно не современные общие душевые, спроектированные, судя по виду, в прошлом веке…

…и закончилось всё в наших апартаментах, откуда Флорин с Элизой оперативно изгнали всех, кроме Сильваны. Близилось время ужина, Флорин с Элизой уговаривали нас пойти перекусить в деревню вместо общей столовой – и тут раздался стук в дверь.