Кольцо Разбойника

– Всё хорошо? – Гретхен трясла меня за плечо. – С вами всё хорошо?

В окно светило яркое солнце, и мне показалось, что стояло оно уже высоко, чуть ли не за полдень… Я рывком поднялась на постели, мигом вспомнив про расписание.

– Который час?

– Восемь без четверти, – ответила Грета, вытаскивая из шкафа полотенца. – Только что к завтраку звонили. А вы зря не пристукнули вчера этого белобрысенького: во сне только и разговоров было, что о нём.

– Ничего, случай ещё представится, – ответила я, протирая глаза. – Послушай, сокровище… Сегодня мы должны убраться из Бестама. Ах, как спать хочется, ещё бы часок полениться…

– Домой? – спросила Гретхен.

– Не совсем.

– Как это – не совсем? Куда ж тогда?

– Не за тридевять земель, не беспокойся. В Вельхем.

Грета вопросительно смотрела на меня.

– А что мы там забыли, мадам? Вы только не подумайте, что я против, или, допустим, вредничаю…

Я сладко потянулась и спустила ноги с постели.

– Что мы там забыли! А там, сокровище, ключ ко всей интриге, как мне кажется. Не знаю, как именно он выглядит, доедем – увидим. Если, конечно, он нас дождётся. Ты узнавала, завтрак тут входит в цену? Позавтракать надо хорошо, потому что когда и где мы будем есть в следующий раз…– я встала и направилась в ванную комнатку, – пока неизвестно.

Грета пошла за мной, таща ворох полотенец и ожидая дальнейших разъяснений. Обещанная неизвестность с обедом и ужином подействовала на неё ещё более угнетающе, чем необходимость куда-то ехать.

– Вчера наш высокомерный приятель утратил осторожность и кое о чём проговорился, – я налила горячей воды и стала с наслаждением умываться, на ходу пересказывая свои соображения: – он упомянул, что дядя посещает планетарий… Ну-ка, сколько их в стране?

– А я их считала, по-вашему… Да хоть десять!

– Четыре, – поправила я. – Их было всего четыре, уж это-то я знаю наверняка. Один год назад сгорел, второй примерно тогда же закрылся… Итого два – один в столице, другой как раз в Вельхеме. А дальше вид на реку и Часовая башня. Вельхем, другого такого совпадения быть не может, – я взяла у неё полотенце. – Если только в Линденштадте не выстроили такую же башню с курантами… Там ещё фигурки рыцарей движутся, когда часы бьют. Рыцари на конях, помнишь?

– Это точно? – спросила Грета.

– Ха, точно! Точно об этом могут сказать только герр Шаванн и наш блондин, только вряд ли захотят. Ничего, и без них разберёмся.

– А вдруг они будут нас там искать? – задала неприятный вопрос Грета.

– Это возможно. Если не решат, что негодяйка-родственница Рудольфа схватила кольцо и просто сбежала. Какой нынче месяц на дворе? Сентябрь. А что в сентябре в тех краях? Праздник пива, – я рассуждала, комкая мокрое полотенце, – понаехало много народу, и мы не будем бросаться в глаза. Да Вельхем и сам более людный, чем эта модная богадельня… где каждый болящий на счету…

Грета по-прежнему стояла передо мной. Я подняла глаза и увидела, что она внимательно на меня смотрит, и в её взгляде было то ли непонимание, то ли неодобрение.

– Так вы и вправду решили податься в Вельхем из-за господина Рудольфа? – наконец спросила моя камеристка.

А, опять Грета за своё… Воспитание Ванессы-Терезии, с этим уже ничего не поделаешь.

– Не лучше ли нам вернуться домой? Заказ вы, почитай, выполнили, деньги снимете, кольцо упёрли, – я сердито глянула на неё, и она поправилась: – ну, себе вернули! И всё… Пора назад.

– Грета, неужели не понимаешь? Кольцо… Да, мы нашли кольцо. Но я смогу найти гораздо больше – всё своё состояние! Если отыщу дядю и разберусь, что творится. И вообще… – мне хотелось добавить, что не столько у меня осталось родных на белом свете, чтобы ими разбрасываться.

– Найти вы сможете неприятностей на свою голову, – убеждённо сказала Грета. – По наследству есть розыскное дело, вот пусть сыск и лопатит! Это их ремесло. Намекните им, что щелкун этот…

– Грета! – я повысила голос.

–…простите, дядюшка ваш, в Вельхеме нынче сидит, и пусть они к нему в гости скатаются. Поговорят с глазу-то на глаз. Вреда бы большого не было!

– Много они тебе нашли за два года? – с досадой спросила я, уже жалея, что пустилась в откровенный разговор. Проще было коротко сказать, что этого требуют дела, и конец беседе. – А про то, что ты предлагаешь, даже слушать не хочу.

– Ну и не слушайте! Не слушайте! Жаль, госпожа Ванесса-Терезия не видит, устроила бы вам головомойку!.. Не посмотрела бы, что знаменитый ювелир!

– Грета, сегодня мы едем в Вельхем и довольно об этом. Вернуться можем в любой момент, не на край света собираемся. А сейчас идём к «Медведям», возьмём вещи – надо бы как-то незаметно это сделать…

Гретхен осведомилась, как мы проберёмся в гостиницу. Похоже, она всё-таки была уверена, что Эрика я вчера пристукнула, и теперь нахожусь в розыске.

– Как все обычные люди. Беспокоиться не о чем. Пока.

Тут мелькнула мысль, что способ, которым я завладела кольцом, всё же не до конца безупречен с позиции закона, если уж соблюдать все формальности. Впрочем, объясните-ка сначала сами, каким образом оно к вам попало. И вообще – где это видано, чтобы вещь с таким названием покупали, выкупали, и оформляли в собственность пошлыми приличными способами. Какое же это тогда кольцо Разбойника…

Наш апатичный знакомый так же неторопливо рассчитал нас, нанял закрытый экипаж, и мы отправились прямиком в почтовую контору. Нужно было купить билеты на сегодняшний дилижанс – надеюсь, места остались – заодно, если удастся, проверить одну мысль.

Контора только открылась. В зале лениво щёлкали костяшки счётов и шуршали бумаги. Ходили кучера и почтовые курьеры с мешками, заляпанными сургучом. В соседнем кабинете вяло переругивались из-за марок. На аккуратных чистых стенах, между расписаниями и прейскурантами висело большое видное объявление: «Для передвижения между границами разных провинций требуется удостоверение личности».

Подойдя к служащему, я пожелала доброго утра и сообщила, что по пути в Бестам пару дней назад нашла в дилижансе серебряный портсигар. Завалился между складок сиденья. На портсигаре герб королевской нотариальной палаты и гравировка… Кажется, «Г. Шаванн». Да, именно так. По прибытии, впопыхах решая вопрос с гостиницей, я напрочь забыла про него, а сейчас хотела бы передать в контору, чтобы вернуть владельцу. Получится ли узнать, как ехал Г. Шаванн? В конторе остались сведения о его билете?

Разумеется, всё это было весьма туманно и размыто – нотариус со своими приятелями мог попасть в Бестам десятью разными способами, в том числе и в частном экипаже, да и просто под чужим именем…

Однако служащий, выслушав меня, кивнул и неожиданно сообщил, что да, это вполне возможно, более того, он прекрасно помнит этого клиента: Шаванн был вежлив, дотошен и действительно написал заявление о пропаже вещи.

– Небольшого роста, плотный господин в очках, – сказал молодой человек, – он так долго рылся в своих вещах, что дилижанс уехал. Но это, кажется, был не портсигар…

– Какой забывчивый господин, – заметила я, стараясь не выдать своего любопытства – в конце концов, я человек посторонний и мне всё равно, кто там этот Шаванн и что потерял.

– Действительно. Погодите-ка… Это была чужая вещь, которую следовало вернуть, поэтому он нервничал и раза два переписывал заявление. Какая-то безделица, по-моему. Ах, да! Знаете, что это было? Жетон постоянного гостя какой-то кофейни, ещё название у неё очень забавное. Стоило переживать из-за такой ерунды! Дайте-ка я гляну… – он пролистал страницы огромной книги, ища нужную дату. – Ага, вот и запись! Научный клуб-кофейня «Небесное светило».

Грета прыснула. А мне вдруг стало не до смеха.

– Как? «Небесное светило»? – я через силу улыбнулась. – И вправду забавное название для кофейни. Интересно, где такая может быть…

– А он всё обстоятельно записал! Планетарий города Вельхема.

VI

В гостиницу мы пробрались с чёрного хода, которым уже стали пользоваться чаще, чем главным. За ночь «Двух медведей» никто не спалил, раненых под стенами не лежало, даже баррикад вокруг не было.

На стойке я осторожно осведомилась, не справлялся ли кто о нас, и не было ли писем. Мне казалось, что на моё имя непременно должна лежать записка с черепом и скрещенными костями… Но ответ был отрицательный – похоже, моей персоной никто и не думал интересоваться.

Я начала думать, что отнеслась к этой истории слишком серьёзно и переоценила новых знакомых. Однако в Бестаме в любом случае задерживаться не стоит – всё, что могли, мы здесь уже получили и выяснили. Самое время отправляться дальше.

Грету я отправила в ближайшие лавки купить что-нибудь из мужской одежды на её размер – первое, что увидит, с наказанием не торговаться и не вертеться перед зеркалом. Сама стала быстро укладывать вещи.

Когда саквояжи были готовы, я села за туалетный столик, раздумывая, как бы мне самой принарядиться в дорогу, чтобы не бросаться в глаза. Заодно – как припрятать понадёжнее кольцо, которое составляло теперь едва ли не главное мое богатство. Мало ли что стрясётся в дороге…

Я перебрала дорожный несессер, пересмотрела давно знакомые мелочи. Ничего стоящего в голову не шло. Снова вытащила из флакона с духами гранёную пробку, она выскользнула, покатилась и звякнула по бронзовому подсвечнику. Тонкий звон отвлёк меня. Вслед за этим взгляд упал на оплывшую свечу, и уже через мгновение я знала, что сделаю.

Для начала распустила волосы, тщательно расчесала на прямой пробор, пригладила и собрала в тугой узел на затылке. Единственная причёска, которую Грета делает так, что не придерёшься. В волосы я спрятала кольцо, забрала узелок в сетку. Сильно напудрила голову, как делали в старину, так что мой светло-пепельный оттенок превратился в серый мышиный цвет.

Затем отщипнула от свечи кусочек воска, растёрла пальцами, аккуратно подправила форму носа, слегка удлинив. Кажется, неплохо. Следующим движением на щеке образовалась бородавка, которую я подрисовала тёмным карандашом. Ещё парой штрихов положила и растёрла глубокие морщины на лбу и от крыльев свисавшего носа. Прекрасно… То есть ужасно, но сейчас просто замечательно – то, что нужно. Теперь я один в один напоминала склочную старуху-молочницу из Брокхольма, которая торговала прокисшим молоком и с которой вечно бранилась наша повариха. Может, ещё синяк изобразить под глазом? Я глянула в зеркало. Не помешало бы, но на такой подвиг госпожа Вандервельт даже сейчас была не готова. И так сойдёт. Одна беда – против солнца всё же заметно, что вся красота искусственная…