Клуб ночных сов

– Ясно. Спасибо, – Саблин сделал шаг к лифту, – можете уйти к себе. Сейчас здесь будут работать оперативники, вы будете мешать. Мы свяжемся с вами.

Шура кивнула и направилась в свою квартиру.

Выйдя на улицу из подъезда, следователь закурил.

– Меня мучит вопрос, – сказала Дина, – зачем голову отнесли на кладбище?

– А зачем её вообще отделили от тела, тебя не интересует?

– Тоже, да. Но всё-таки. При условии, что убийца по каким-то причинам решил обезглавить Василевскую, можно же было оставить голову и в квартире?

– Кладбище тут прям через дорогу буквально, – Саблин указал в сторону возвышающихся над деревьями куполов Смоленского собора Новодевичьего монастыря.

– Да, но тем не менее. Мне кажется, вампирская тема имеет не последнее значение.

– Не начинай, – майор выпустил в воздух сигаретный дым.

– А если убийца хотел так наказать Василевскую за её увлечения? Вы же видели все эти вещи и книги? Девушка явно занималась чем-то оккультным.

– Это не повод её убивать.

– И слово «луна» на карточке. Тут точно какая-то чертовщина, – не слушая следователя, продолжала Дина.

Саблин вздохнул и выкинул недокуренную сигарету.

– Поехали в участок. Надо узнать про жертву больше.

Глава 12. Воскресенье. 18.45

Весенний вечер окутал Москву мягким розоватым закатом, когда следователь подошёл к дому в Учебном переулке недалеко от Новодевичьего кладбища. Вчерашний день оставил после себя тяжёлый осадок: на территории старинного некрополя была обнаружена голова женщины. А сегодня утром, словно эхо той находки, в одном из жилых домов вблизи некрополя нашли и тело.

Пока Максимова собирала информацию о жертве и владельце квартиры, криминалисты скрупулёзно работали с уликами, найденными на месте преступления. Но Саблину хотелось большего. Он решил пройтись по району ещё раз, в одиночестве и без суеты. Ему требовалось прочувствовать атмосферу, впитать в себя этот вечер и увидеть то, что ускользнуло от глаз в дневной спешке.

Он пошёл от дома Василевской к воротам кладбища. Взгляд его цеплялся за детали: за трещины на асфальте, за покосившуюся ограду, за окна домов, выходившие в переулок, за припаркованные автомобили, за силуэт прохожего, мелькнувший вдали. Он пытался представить, как всё произошло. Как убийца, предположительно, нёс голову по этой самой улице, под покровом ночи или в предрассветных сумерках. Как он двигался, какие звуки его окружали, какие мысли роились в голове.

Войдя на территорию некрополя, следователь остановился. Тишина здесь была особенной – не пустой, а наполненной шёпотом веков, покоем ушедших. Он вслушивался в эту тишину, пытаясь уловить отголоски трагических событий и поставить себя на место убийцы. Понять его мотивы, его логику. Что двигало им? Страсть, ненависть, безумие?

Закат догорал, окрашивая небо в багровые тона. Тени удлинялись, окружая надгробия потусторонними силуэтами.

Саблин направился по дорожке в сторону старой части кладбища, где нашли голову.

Он представил, как дрожали руки убийцы, как билось его сердце в груди, заглушая шелест весенних листьев. Испытывал ли преступник страх или, наоборот, извращённое торжество? Была ли это спонтанная, яростная вспышка или тщательно спланированный акт, где каждый шаг тщательно выверен? Переживал ли он тяжесть содеянного? Искал ли место, чтобы спрятать часть своего преступления, выбирал ли уголок, где покой и забвение станут вечными? Следователь проецировал в уме, как убийца, возможно, оглядывался по сторонам, как судорожно вслушивался в шорохи.

Закат уже почти погас, оставив лишь слабый отблеск на горизонте. Тени стали гуще. Но в нарастающей темноте майор ощущал не страх, а обострение чувств. Он начал замечать то, что раньше ускользало: едва уловимый запах черёмухи и цветущих яблонь, тихий скрип старых деревьев, далёкий лай собаки.

Саблин медленно двигался дальше, вдоль аллеи, где надгробия стояли плотной стеной. Остановился у одного из старых памятников, покрытого мхом. Представил, как убийца мог проходить мимо. Наконец он завернул на узкую тропинку и пошёл к монастырской стене, к месту преступления, огороженному жёлтой лентой. Эксперты уже закончили свою работу, и лента казалась теперь лишь ненужным напоминанием о разыгравшемся здесь кошмаре.

Майор стоял посреди царства покоя, улавливая, как прохладный ветерок касается его лица.

Внезапно донёсся шорох крыльев. Невольно вздрогнув, Саблин обернулся. Никого. Лишь деревья, усыпанные молодой листвой, тихо шелестели на ветру.

Но тут, из ниоткуда, на надгробие, рядом с которым нашли закопанную голову, села большая птица. Следователь замер, поражённый. Сова. Огромная, с оперением цвета ночи и двумя пронзительными красными глазами. Она пристально взирала на Саблина, и в её взгляде читалось что-то по-человечески осознанное и… немного жуткое.

Майор стоял, не в силах оторваться от удивительного зрелища. Сова продолжала смотреть, не двигаясь, словно оценивая его. А потом, так же внезапно, как и появилась, она взмахнула крыльями и бесшумно взмыла в воздух, растворившись в вечернем небе.

Саблин потянулся за сигаретой. Что это было? Случайность? Или знак? Сова с красными глазами. Точно такая же птица, как в квартире Василевской, и такого же оттенка глаз, как линзы убитой. Чертовщина какая-то. Майор выругался и закурил.

В тот же момент, когда последние лучи солнца окончательно скрылись за горизонтом и кладбище погрузилось в глубокие сумерки, следователь почувствовал, как что-то изменилось. Он понял, о чём говорил сторож дядя Вася, – еле уловимые признаки чужого присутствия. То был не просто ветер или игра теней, а понимание: он здесь не один.

Сердце неприятно ёкнуло, по шее скользнул холодок. Жутковато. Саблину захотелось развернуться и уйти как можно скорее. Он уже собирался сделать шаг назад, но тут из густой темноты, окутавшей дальние могилы, показалась фигура.

Глава 13. Воскресенье. 19.20

Фигура медленно, словно выходя из небытия, начала двигаться в сторону майора.

Следователь инстинктивно потянулся к кобуре. Но фигура не проявляла агрессии, шла вперёд, и с каждым шагом её силуэт становился всё более отчётливым. Когда она подошла ближе, Саблин выдохнул. Не потусторонняя сущность. Человек. Мужчина. Пожилой, невысокий, в кепке и тёмной куртке.

– Что вы здесь делаете? – спросил он низким прокуренным голосом.

– Полиция, – Саблин вытащил удостоверение и предъявил незнакомцу. – А вы кто?

Мужчина приблизился к могилам, где стоял майор.

– Я местный сторож. Семён.

– Правда? – удивился следователь. – А где дядя Вася?

– Мы с ним работаем посменно, – мужчина сощурился. – Так и что вы тут делаете?

Саблин глянул на оградительную ленту.

– Вообще-то здесь место преступления.

– Это ясно. Но вечером-то вы зачем сюда пришли?

– Осмотреться.

Семён хмыкнул.

– И как? Осмотрелись?

– Вполне.

– Не сто́ит бродить тут, – сторож достал пачку сигарет и тоже закурил. – Хоть вы и из полиции, но в сумерках все равны.

– Верно, не положено, – согласился Саблин.

– Дело не в законе, – покачал головой сторож. – Погост – место не для живых. Здесь покоятся те, кто ушёл. Их покой нельзя тревожить.

В словах сторожа прозвучала какая-то зловещая нотка, но следователь воспринял их со свойственным ему скептицизмом. Тем не менее он решил воспользоваться возможностью.

– Давно здесь работаете? – поинтересовался Саблин. – Знаете об этом месте? Кладбище и монастырь.

Морщинистое лицо Семёна засветилось улыбкой.

– А то как же! Здесь земля пропитана слезами и молитвами. Новодевичий монастырь, что возвышается за стеной, основан ещё в шестнадцатом веке, во времена Василия Третьего. Изначально тут была крепость, защищавшая подступы к Москве с юга. Монастырь женский, и вскоре он стал местом заточения для неугодных цариц. Сколько трагедий разыгралось за этими стенами, сколько сломанных судеб нашли здесь свой конец… Вот даже взять, к примеру, царевну Софью Алексеевну, дочь царя Алексея Михайловича. В семнадцатом веке по распоряжению Петра Первого её заключили в этот монастырь. Вы же знаете историю? Участники Стрелецкого восстания намеревались возвести на престол царевича Алексея Петровича и возобновить регентство Софьи. После подавления бунта её насильно постригли в монахини, а потом похоронили в Смоленском соборе.

– Да, да. История мне известна, – кивнул Саблин. Сторож удивил его, говоря спокойным, ровным тоном, слаженно и понятно, не в пример дяде Васе.

– А кладбище… оно росло вместе с монастырём. Сначала здесь хоронили монахинь и знатных женщин, приближённых к царскому двору. Позже тут стали находить свой последний приют герои войны с Наполеоном, писатели, учёные, врачи… Взгляните на эти старые плиты, – сторож махнул рукой на поросшие мхом надгробия, едва различимые в полумраке, – здесь покоятся те, чьи имена давно забыты. Но их души… они рядом, наблюдают за нами, за живыми. И не любят нарушающих покой. Говорят, что по ночам, когда луна особенно яркая, можно услышать шёпот с могил. Это души умерших рассказывают друг другу свои истории, делятся печалями и радостями. И горе тому, кто осмелится подслушать их разговор.

– Ну да, – Саблин бросил окурок на дорожку. – Ваш коллега, дядя Вася, как раз упоминал о странных шорохах в ночь инцидента. Раньше он их не слышал.

– Ой, – Семён махнул рукой, поморщившись, – Васька чёрствый как сухарь. Даже если увидит, не поверит собственным глазам. Совсем спился.

– Нет, наоборот. Он был вчера напуган.

– Да неужели? – сторож расплылся в улыбке. – Вот уж не подумал бы! Обычно он ругается на меня, когда я рассказываю о подмеченном в смену. Хотя, видать, он и сам верит в это место, вот и пьёт. Для храбрости.

– И что же вы подмечаете обычно?

– Я много лет тут работаю, и видел всякое: как люди спешат уйти после заката, как тени бродят среди могил, как свет появляется за стенами монастыря в трапезной после полуночи, слышал странные звуки, чувствовал чьё-то незримое присутствие. И я уверен в одном: данное место не терпит суеты и легкомыслия. Оно требует уважения и тишины.

– Но ведь всё можно объяснить, – не сдержал улыбки Саблин. – Свет в трапезной – это кто-то из монахинь решил перекусить ночью. Люди, спешащие уйти, – торопятся домой. Тени – просто игра света. А звуки – птицы. Я вот только что видел, как большая сова сидела на надгробье.

– На каком? – чуть ссутулившись, тихо поинтересовался Семён.

– Да прям вот на этом, – следователь указал на могилу, где рядом, в яме, была найдена голова.

– О-о-о, – тихо вырвалось у Семёна.

– Что?

– Знаете, чья могила-то?

– Нет.

– Так и думал, – сторож резко замолчал, будто испугавшись собственных слов, и уставился на Саблина долгим пронзительным взглядом.

– И чья могила-то?

– Одной женщины, – ещё тише произнёс Семён. – По слухам, состоявшей ещё при царевне Софье. Говорят, она происходила из португальской семьи и владела древними мистическими знаниями: колдовство, гипноз, порча. Она играла в императорском театре, в основном зловещие, мрачные роли. На сцену выходила только в чёрном одеянии и странной маске из мелких зеркальных осколков. При дневном свете женщина никогда не показывалась и всегда пряталась под вуалью. Она умела полностью подчинить себе зрителей всего одной фразой: «Смотри на меня неотрывно и делай, что я мыслью тебе повелю», – театрально продекламировал сторож. – И никто не мог противиться ей. Считается, она постоянно нашёптывала Софье о необходимости приструнить братца Петра Первого – уж очень она беспокоилась о своём месте при троне. Но все эксперименты с зеркалами, гипнозами и прочими мистическими потехами завершились плохо: женщина погибла, а Софья закончила свои дни в монастыре. После того как царь Пётр оттеснил царевну от престола и заточил её здесь, он казнил и женщину, отрубил ей голову. Она упокоилась на этом кладбище.

– Ну, в то время вообще были сильны всякие предрассудки относительно людей с мистическими познаниями. То, чего не понимали, боялись.

– Верно. Но вы сами сказали, что птица села именно на это надгробье. Совы редко являются людям. Не иначе – знак.

– Да бросьте, – Саблин устал от старинных легенд и поверий.

– Верьте или нет, но говорю вам: не стоит тут бродить по ночам. Особенно в сумерках. Здесь легко заблудиться не только в пространстве, но и во времени, потерять себя и стать частью кладбища, его вечной тишины…

Майор вздохнул. Похоже, Семён чрезмерно проникся атмосферой некрополя, если не помешался.

– И всё же кто-то нарушил тишину. Совершил страшное преступление. И это человек, из плоти и крови.

Сторож затянулся сигаретой.

– Зло не выбирает место, господин следователь. Оно проникает везде, даже сюда, в обитель покоя. Может быть, именно потому, что здесь так тихо – зло ведёт себя тут особенно вольготно, – Семён помолчал, прислушиваясь к чему-то. – Я не знаю, кто совершил преступление, но уверен, он не просто выбрал это место. Может быть, хотел бросить вызов самой смерти. А может, безумец, не соображающий, что творит, раз выбрал для своего деяния именно эту могилу. Но я знаю одно: место не простит. Кладбище всегда возвращает долги. Рано или поздно преступник будет наказан. Необязательно законом, но судьбой уж наверняка. Здесь справедливость всегда торжествует. Пусть даже и после смерти.

Следователь не стал возражать, хотя и не разделял уверенности сторожа. Он был человеком фактов, а не предубеждений. Но понимал: в словах Семёна есть какая-то правда. И, возможно, именно здесь найдётся ключ к разгадке преступления. Саблин снова вгляделся в тени, в старые надгробия, в лица умерших, запечатлённые на камне. Он чувствовал, что они наблюдают за ним, ждут его действий.

– Вы, я смотрю, имеете хорошее представление о монастыре.

– Ну ещё бы! Я много читал в свое время об истории района, интересовался. Вот и нахватался. В пору экскурсии проводить.

– Вот уж точно. А как звали эту женщину, похороненную здесь во времена Петра?

– Донна Лу́на.

Саблин осознал, как его восприятие этого места меняется.

Луна. Слово, что было написано на карточке в квартире Василевской. Выходит, оно означает не небесное светило, а имя!

Чёрт возьми! Максимова права: кладбище и могила, у которой убийца закопал голову жертвы, выбраны не случайно!

Глава 14. Понедельник. 08.30

Весеннее утро было наполнено свежим воздухом с ощущающимся дыханием приближающегося тепла. Саблин, поправив воротник пиджака, шагнул через порог отделения полиции, где внутри, как всегда, царила привычная рабочая суета.

Он бросил короткое приветствие старшине Петренко, сидевшему за стойкой дежурного и погружённого в бумаги, и в ответ получил пожелание доброго утра.

Поднимаясь по лестнице, Саблин уже слышал знакомые звуки участка: скрип стульев, приглушённые голоса, телефонные звонки – всё это было частью его каждодневного мира. Коридор встретил привычным интерьером: светлые стены с информационными вывесками, обклеенные объявлениями и инструкциями, двери кабинетов, за которыми кипела интенсивная жизнь.

Майор шёл, осматривая мелькающие фигуры коллег, спешащих по своим делам. Кто-то с папкой в руках, кто-то с чашкой кофе, кто-то оживлённо беседуя по мобильному. Все со своими задачами составляли единый слаженный механизм, и в рутинном, но всегда немного волнующем утреннем движении отделения полиции следователь чувствовал себя на своём месте.

Войдя в кабинет, Саблин открыл окно, впуская весеннюю прохладу.

В дверях возникла Максимова.

– Товарищ майор, доброе утро. Есть новости по делу, – начала она, подходя к рабочему столу.

– Привет, – Саблин сел в скрипучее кресло. – Давай.

– Я установила адрес родителей нашей погибшей. Даже позвонила им. Они в другом городе и мало знают о жизни дочери, она редко выходила на связь. Но упомянули о её работе в компании «СтарКомп». По образованию Василевская филолог.

Следователь нахмурился.

– «СтарКомп»? Ничего не слышал о такой. Ты уже успела что-то выяснить?

– Пока нет.

Саблин включил компьютер и открыл поисковик в интернете. Вскоре на мониторе появились результаты: «СтарКомп» занималась разработкой видеоигр.

– Интересно, – сказал он, задумчиво глядя на экран. – Игры… А ведь наряд Василевской был довольно необычным. Может, это как-то связано с её работой? Надо будет съездить туда.

Максимова кивнула.

– Вот ещё. У Марьяны больше в Москве никого нет. Про парня, с которым она, возможно, встречалась, родители не в курсе.

– А её компьютер? – спросил следователь.

– Эксперты просмотрели. Там какие-то игры, куча ссылок на сайты, посвящённые мистике, скачанные фильмы и книги про вампиров, – Дина сделала ударение на последнее слово. – В общем, ничего, что бросилось бы в глаза. Хозяина квартиры Василевской мы нашли, вызвали его на допрос на завтра.

– Хорошо. Кстати, вчера вечером я решил прогуляться по Новодевичьему кладбищу, – сообщил Саблин, закуривая сигарету и откидываясь на спинку стула. – Я встретил там ещё одного сторожа, разговорились с ним.

– Ещё сторож?

– Да. И очень начитанный. Сменщик. Так вот. Оказывается, он многое знает про окружающую территорию. Рассказал мне, что в стенах Новодевичьего монастыря похоронена царевна Софья.

– Сестра Петра Первого?

– Да. А могила, возле которой нашли голову Василевской, принадлежит её приближённой, Донне Лу́не. Странная женщина была. Мистик, играла в театре, всегда в тёмной вуали, при дневном свете не появлялась, ей отрубили голову в итоге.

Максимова тут же оживилась:

– Да ладно?! Донна Лу́на? Ого! И не показывалась днём?! Ну точно вампирская тема!

Следователь усмехнулся.

– Я ждал, что ты что-нибудь такое скажешь. Но тему вампиров давай оставим в покое, а? Суть в другом. Голову закопали именно там, и это не случайность.

– Да-да! И помните, на столе у жертвы обнаружили карточку со словом «луна»? Речь, вероятно, как раз о той женщине?

– Ага.

– Может, Василевская знала о её могиле? Увлекалась историей Лу́ны?

Саблин задумчиво почесал подбородок.

– Не исключено.

Он посмотрел на время. Через час ему надо быть в главном управлении полиции на еженедельном совещании у полковника Тимофеева.

– Ладно. Я съезжу к Ильичу и вернусь. Потом договорим.

Максимова ушла, а следователь, налив по пути кофе из автомата в одноразовый стаканчик, поспешил к дежурной машине, ожидавшей его на улице.

Полковник Тимофеев, мужчина внушительной комплекции, с проседью в густых волосах, встретил Саблина в своём кабинете. На его лице, обычно спокойном, читалось напряжение.

– Привет, Лёш, – коротко бросил он.

– Здравия желаю, Илья Ильич!

– Ну что? Как новое расследование? – Тимофеев сел в кресло за массивным дубовым столом.

– Работаем. Жертва – молодая девушка, Марьяна Василевская. Её голова обнаружена на Новодевичьем кладбище, а тело – в квартире жертвы. Улик пока крайне мало, ждём результаты экспертизы.

Полковник слушал, и его лицо становилось всё более мрачным. Он был человеком, повидавшим многое, но эта история задела его за живое. Жестокость совершённого преступления поражала.

– Голова на кладбище… тело в доме… чертовщина какая-то, – пробормотал он, задумчиво постукивая пальцами по столу. – Дело резонансное, ты же понимаешь. Город на уши встанет! Любая неточность, любая утечка – и поползут слухи, домыслы, мистика всякая. Дело нужно скорее закрыть. Быстро и чисто.

Саблин кивнул, осознавая всю серьёзность ситуации.

– Мы сделаем всё возможное.

– Сделаем возможное, – повторил Тимофеев. – Старее этой фразы разве что «Да будет свет!» – он хмыкнул. – Работайте! Я никогда на тебя особо не давил, Лёш, ну… может, пару раз, но тут… – полковник вздохнул. – Даю тебе срок до конца недели.

Саблин сглотнул. Чёрт возьми! Хреново. Но выбора нет.

– Принято, товарищ полковник! Разрешите идти? – отрапортовал он.

– Иди.

Илья Ильич проводил майора взглядом, в котором смешались тревога и надежда.

– Удачи. И помни, я жду результатов!

Следователь вышел, оставив Тимофеева наедине с тяжёлыми мыслями о преступлении, способном потрясти весь город, а сам поспешил обратно в отделение.

Глава 15. Понедельник. 14.10

Солнце скрылось за серыми тучами. Погода обещала дождь. Кабинет Саблина погрузился в полумрак, и лишь монитор компьютера отбрасывал слабый свет на сосредоточенное лицо следователя, углубившегося в изучение истории Новодевичьего монастыря.

Дверь приоткрылась, и вошла Максимова с пакетом из кафе за углом участка.

– Перекусить не желаете? Сегодня неплохие сэндвичи, – предложила она.

Саблин кивнул. На еду пока не было времени, да он и не хотел особо, но при мысли о бутерброде в желудке заурчало.

Зазвонил мобильный. На экране высветилось имя: «Шульц».

Саблин нажал кнопку громкой связи.

– Привет!

– Привет, Влад. Мы тут с Диной. Есть новости?

– А то как же! Итак. Голова принадлежит женщине из квартиры. Жертве двадцать восемь лет. Экспертиза показала наличие в желудке остатков томатного сока. В крови обнаружен алкоголь и большая доза пентобарбитала.

Саблин нахмурился.

– Пентобарбитал? Сильное снотворное.

– Именно. Судя по всему, её усыпили перед тем, как отрубить голову. Время смерти, предположительно, между полуночью и тремя часами ночи в четверг. Но, что странно, в квартире жертвы нет ни сока, ни алкоголя. И пентобарбитала тоже не нашли.

– Значит, либо она выпила этот коктейль не дома, до того, как её убили, – предположил Саблин, – либо… убийца принёс ей напиток в квартиру.

– Вероятно.

– А где можно купить пентобарбитал? – поинтересовалась Дина.

– В аптеках, – сказал Шульц. – Но только по рецепту врача. Дальше. Ещё в желудке обнаружены семена растения, но какого, пока не удалось выяснить. Они в большом количестве также найдены в квартире.

– Хм. Интересно, – произнёс майор. – Семена? Зачем Василевская их проглотила?

– Не знаю, – Шульц хмыкнул. – Это ваша задача – установить.

– Ну да.

– Камень, находившийся во рту потерпевшей, обычный, взят непосредственно на кладбище. Отпечатки и следы ДНК на теле жертвы отсутствуют. В самой квартире «пальчиков» много, но в наших базах совпадений нет.

– Ясно.

– На руке жертвы есть татуировка.

– Видел. И?

– Латинское слово «амарант».

– Амарант? – Саблин посмотрел на Максимову, которая тут же вытащила телефон и полезла в интернет.

– Цветок, – сообщила она, показывая следователю картинку.

– Проверим, – отозвался Шульц. – Может, семена амаранта как раз.

– А что с клыками, париком и линзами?

– Можно приобрести в интернете. Клыки, точнее, накладная верхняя челюсть хорошего качества, дорогая, но сделана не на заказ. Как и парик с линзами.

– Орудие убийства удалось установить?

– Как я и говорил ранее, это либо топор, либо тесак. Очень острый.

– Женщина способна отсечь голову? Или только мужчине под силу?

– Вполне могла. При определённой сноровке.

– Есть ещё что-то для нас?

– Фото жертвы из паспорта. Кинул тебе на электронную почту.

– Ага, отлично.

– Пока всё.

– Спасибо, Влад.

– Будем на связи, – криминалист отключился.

Саблин открыл почту в компьютере. Максимова подошла, наблюдая, как на экране появляется снимок молодой женщины: русые пышные волосы, правильный овал лица, выразительные миндалевидные глаза, прямой нос, чувственные губы.

– Красивая, – прокомментировала Дина.

– Да. А в целом, что скажешь? – спросил Саблин, разворачивая сэндвич.

– Необычное дело, – Максимова обошла стол и присела на стул. – Убили Василевскую в четверг. Думаю, голову отнесли на кладбище тогда же.

– Ага, – следователь начал есть.

– Голову обнаружили в субботу, а тело в понедельник.

– Факт.

– Странно, а ведь никто не хватился девушки за несколько дней. Но в четверг она явно ходила на какое-то мероприятие: одета нарядно, пила алкоголь.

– Или собиралась куда-то, – не слишком разборчиво выдал Саблин, с наслаждением поглощая бутерброд. Прожевав, он продолжил:

– Но что действительно странно, так это почему дверь квартиры была не заперта? Если Василевскую убили в четверг, то как вышло, что открытую дверь соседи заметили лишь в субботу?

– Да, – согласилась Максимова. – И семена. Может, они как-то связаны с татуировкой? – Дина вздохнула. – Ничего не понятно.

Следователь выбросил обёртку от сэндвича в мусорное ведро.

– Надо бы съездить к ней на работу. Там Василевскую точно кто-то знает, – майор встал.

– Поедем сейчас?

– Конечно. Да, кстати, Ильич дал нам срок до конца недели. Нам надо поторопиться с раскрытием убийства.