Клуб ночных сов

– Ты не дослушал, майор. Зрение у жертвы было хорошее. Линзы без диоптрий, но они цветные.

– Девушка носила их для изменения оттенка глаз? – удивилась Дина.

– Ну, молодёжь сейчас чего только не придумывает. Цветные линзы не редкость, – следователь усмехнулся.

– Да, верно, – кивнул Шульц, – но их оттенок – красный.

Максимова и Саблин уставились на криминалиста.

– Как красный? – не сдержал вопрос майор.

– Вот так, – Влад захлопнул папку.

– Красные линзы? – повторила Дина. – Очень подходит под образ.

– Какой ещё образ? – следователь обернулся на старшего лейтенанта.

– Клыки, парик из чёрных волос, кладбище… Товарищ майор, неужели вам ничего не напоминает?

– Опять ты про вампиров, что ли?

– Ну да, а чего? – Максимова отошла от окна. – Во всех фильмах показывают – у вампиров красные глаза. Клише!

– То есть наша жертва перевоплощалась в вампира? Это хочешь сказать? – резюмировал Саблин с улыбкой.

– Да! Очевидно же!

– Ну, вполне вероятно. Я же уже предполагал, что женщина была на вечеринке какой-то, может, маскарад, или как там сейчас подобное называется у молодёжи?

– Не знаю, но характер убийства очень странный, вам не кажется?

– Кажется, конечно. Но, уверен, к её переодеванию это не имеет никакого отношения.

– Думайте, господа следователи, – Шульц встал. – Вот снимок лица покойной, – он протянул фото. – Отчёт вышлю на электронную почту.

Влад быстро вышел из кабинета.

– Я не согласна, – сказала Дина. – Девушка наряжается вампиром, и её убивают на кладбище. Разве не зацепка?

– И о чём она говорит? – Саблин вновь закурил.

– Ну… надо искать в этом направлении.

– Во-первых, убили её не на кладбище, как ты помнишь. Крови в яме мало. Во-вторых, мотив убийства, скорее всего, связан с самой жертвой, а не с её образом. Да, согласен, проверить надо все варианты, но… вампиры? Серьёзно? – следователь улыбнулся шире.

Максимова промолчала, не желая спорить.

– Ты лучше пойди проверь все старые и недавние заявления о пропавших женщинах, подходящие под приметы жертвы.

– Хорошо.

– И предупреди дежурных. О странных случаях с трупами, исчезновениями пусть сразу докладывают мне.

– Сделаю, – Дина вышла в коридор, направляясь к рабочему столу.

Подойдя к нему, она отхлебнула остывший кофе, глядя в окно на светлое весеннее небо. Новое дело. И оно, мягко говоря, необычное.

Максимова, будучи человеком рациональным, в потустороннее сразу верить не собиралась. Но картина преступления складывалась в какой-то готический кошмар. Кладбище, клыки, отрезанная голова… Для неё всё это буквально кричало о вампирской тематике. И пугало. Кто вообще додумался до такого?

Она поставила чашку на стол.

Конечно, очевидно, подобное дело рук какого-нибудь психически нездорового человека, увлечённого оккультизмом. Но червь сомнения точил. Ведь за годы работы в полиции она чего только не повидала. И необъяснимые вещи тоже случались. Вспомнилось дело с древним индийским алмазом, который якобы открывал портал в мир духов, или тот случай с шаманом… Брр.

«Хватит нагнетать», – одёрнула себя Максимова. Нужно отбросить все суеверия и сосредоточиться на фактах. Линзы, клыки, парик – это улики. Кто продал, кто купил, где изготовили? Нужно установить личность жертвы, найти её окружение. И тогда, возможно, эта жуткая головоломка начнёт складываться.

Но где-то в глубине души, несмотря на весь свой рационализм, Дина чувствовала лёгкий холодок. А если всё не так просто? Вдруг за убийством стоит что-то большее? Сверхъестественное… Эта идея заставила поёжиться. Она надеялась, это всего лишь игра, навязчивые образы, вызванные мрачной картиной преступления. Но опыт подсказывал: иногда самые невероятные вещи оборачиваются правдой.

И ей придётся с этим разбираться.

Саблин, оставшись один в кабинете, ощутил, как усталость накатывает медленной волной. Завтрашний день обещал быть не менее напряжённым, поэтому он решил отложить дела и отправиться домой.

По дороге мысли его невольно устремились к Виктории Колесниковой, судебному психологу. Она была той женщиной, при воспоминании о которой в груди поднимались тёплые эмоции. Он помнил, как зимой, когда они вели дело серийного маньяка, присылающего красные конверты2, Виктория приглашала его выпить. С тех пор прошло несколько месяцев, но что-то внутри уверенно нашёптывало следователю: «Согласиться на приглашение ещё не поздно».

Он достал телефон и написал: «Привет. Как дела?», – короткое сообщение полетело в пустоту.

Через некоторое время пришёл отклик: «Привет. Нормально. А как у вас, майор?»

Сердце Саблина ёкнуло. Он подумал секунду и осмелился предложить: «Может, выпьем сегодня?»

Новый ответ заставил подождать. Следователь успел доехать на метро до своей станции, когда телефон пикнул: «Сегодня не получится, может, в другой день?»

«Хорошо. Созвонимся», – Саблин быстро набрал текст, испытывая лёгкое волнение.

Однако пока шёл домой, радость сменилась самобичеванием. «Дурак», – пронеслось в голове. Он вдруг представил, как Виктория проводит время дома, с семьёй, и именно поэтому не может встретиться. «Похоже, зря написал», – с горечью подумал майор, ощущая себя мальчишкой.

Глава 7. Воскресенье. 09.15

Солнце лениво пробивалось сквозь неплотно задёрнутые шторы, отбрасывая мутные блики на стены. Саблин ворочался в постели, пытаясь вытряхнуть из себя остатки сна. Он поднялся и сел.

Выходной. Полная свобода действий, которая, как ни странно, воспринималась скорее как бремя.

Встав, следователь умылся, покурил на балконе, включил телевизор на новостном канале и сел на диван. Диктор на экране о чём-то сообщал с серьёзным выражением лица, но Саблин даже не попытался вникнуть. Он пощёлкал каналы, а затем отбросил пульт. Снова встал и прошёлся по квартире, словно пытаясь найти там хоть какое-то занятие, способное заполнить ничем не обременённую пустоту воскресного дня. Кофеварка на кухне тихонько булькала. Следователь налил в чашку напиток. Сел, уставившись в окно. «Куда бы себя деть?» – пронеслось в голове. Чем сегодня заняться? Как провести выходной? Идей не было никаких.

Мысли сами собой потянулись к Филиппу Смирнову. Друг, писатель и историк, с которым майора связывали не только давние приятельские отношения, но и не одно запутанное расследование, сейчас находился в солнечной Италии, погружённый в научные работы, штудируя древние манускрипты для своей диссертации. Писатель уехал туда в начале зимы по приглашению одного профессора, и когда вернётся, непонятно. Саблин вздохнул, ощущая укол ностальгии. Ему не хватало общения с Филиппом, их разговоров, бесконечных, порой абсурдных, но всегда таких живых.

Следователь глотнул кофе. Дружба со Смирновым, вроде бы совершенно несовместимая с миром полиции, не раз оказывалась на передовой самых запутанных дел.

Саблин улыбнулся, вспоминая, как часто писатель появлялся не в том месте, не в то время и становился невольным участником многих расследований. Но его знания, искреннее желание докопаться до истины, умение подмечать детали, ускользающие от обычных людей, были бесценными. И нередко, когда дела заходили в тупик, именно Филипп, с его нестандартным мышлением и умением строить абсолютно невероятные теории, помогал найти ту нужную ниточку, приводившую к разгадке.

Их совместные «расследования» всегда изобиловали неожиданностями. Порой они влипали в настоящие передряги. Саблин, привыкший к логике и фактам, не раз попадал в ситуации, где приходилось полагаться на интуицию и смекалку друга. А Смирнов, в свою очередь, с удивлением обнаруживал, что его писательские фантазии, которые он привык воплощать на бумаге, имеют вполне реальные и даже опасные последствия.

Случались и погони, и стрессовые моменты, где требовалось действовать на грани риска, и даже эпизоды с разгадыванием древних головоломок, будто они были героями приключенческих романов. И каждый раз, раскрыв дело, оба понимали: в этом и есть заслуга их необычной дружбы.

Сидя в тишине своей квартиры, Саблин знал, что его друг сейчас далеко, в другой стране, занят делами, но их дружба не зависит от расстояния. Это единство, как и хороший детектив, всегда держало в напряжении и никогда не давало заскучать.

Майор допил кофе и снова начал бродить по квартире. В мыслях, словно вспышка, промелькнула недавняя картина на кладбище: отделённая от тела голова женщины.

Внезапно ощущение бесцельности испарилось.

Неважно, что выходной и можно было бы просто отдохнуть. Новое дело требовало внимания. Да. Нельзя расслабляться, когда убийство не раскрыто.

Саблин быстро оделся и направился к двери. Надо ехать в участок. Там он найдёт себе занятие. Занятие, имеющее смысл. И это однозначно лучше, чем бесцельно бродить по пустой квартире.

Глава 8. Воскресенье. 10.40

Весеннее воскресенье обещало быть солнечным. Машин в городе ещё было немного, как и людей в метро. Саблин быстро добрался до отделения полиции, где коридоры встретили его привычной суетой. Хоть день и выходной для горожан, но для участка он являлся одним из многих, в который случались и кражи, и несчастные случаи, и преступления.

Следователь устроился за рабочим столом и открыл отчёт Шульца в электронной почте, начав изучать уже известные детали, но с особой внимательностью.

Дверь его кабинета приоткрылась, и в проёме показалась Максимова в светлой футболке и джинсах. В руках она держала небольшую тарелку, прикрытую салфеткой.

– Товарищ майор, – тихо позвала она, – доброе утро. Я тут пирожков испекла. С капустой. Хотите?

Саблин удивлённо перевёл взгляд с монитора на старшего лейтенанта. Он никогда особо не вдавался в подробности жизни своих сотрудников, но сейчас, в этой непринуждённой обстановке воскресного утра, вопрос сам собой вырвался наружу.

– Привет. А ты почему не дома? Выходной же, – он встал из-за стола, приближаясь к Максимовой. Приятный аромат свежей выпечки наполнил кабинет.

Дина немного смутилась, но ответила, пожав плечами:

– Да что мне дома делать. Ничего там не держит. А личная жизнь… ну, скажем так: не в лучшей сейчас форме.

Следователь кивнул, поднимая салфетку и беря румяный пирожок с тарелки. Вкус был домашним, тёплым. Он почувствовал странное родство с Максимовой в этот момент. Ведь и у него всё так же: квартира, которая скорее просто место для ночлега, чем настоящий дом, и личная жизнь, давно уже превратившаяся в туманное воспоминание.

– Когда успела испечь-то? – прожевав, поинтересовался Саблин.

– Да утром. Проснулась и не придумала, чем заняться.

Майор усмехнулся. Знакомая история. Жаль, у него нет способностей к кулинарии, а то бы удалось поразить коллег.

– Вкусно, – он взял ещё один пирог.

– Я рада, – Максимова заулыбалась. – Вообще я нечасто готовлю, времени особо нет, но сегодня вот пришло вдохновение.

– Молодец! Отлично получилось, – майор потряс пирожком в руке.

Телефон на столе зазвонил. Следователь запихнул остатки выпечки в рот, стряхивая с пальцев крошки, и подошёл к столу.

– Саблин. Слушаю.

– Товарищ майор, здравия желаю! – послышался голос дежурного, старшины Петренко.

– Ага. Приветствую.

– У нас тут вызов поступил. Соседи обнаружили открытую дверь в квартире. Звонили, стучали – тишина, никого.

Следователь, глядя в окно, где уже распускались почки на деревьях, спросил:

– А участковый что? Пусть разберётся. Это же его зона ответственности.

– Да, товарищ майор, я понимаю, – сказал Петренко. – Но Максимова говорила, вы просили обо всех таких, знаете, странных случаях сразу сообщать. Вот я и звоню, как договаривались.

Саблин вздохнул. Он действительно просил держать его в курсе всего, что могло бы показаться необычным, в связи с недавним инцидентом на кладбище, даже если это не требовало его немедленного вмешательства.

– Понял, Петренко. Спасибо.

– Будете сейчас проходить мимо, дам адрес.

– Добро.

Следователь положил телефонную трубку.

– Ты на машине? – обратился он к Максимовой.

– Да.

– Поехали, прокатимся.

– Что-то случилось?

– Да пока неясно. Проверим.

Они вышли из кабинета и спустились на первый этаж, где Петренко, крепкий мужчина за сорок, но уже с уверенной сединой, пробивавшейся в короткой стрижке, передал им адрес, с которого поступил вызов.

В машине Саблин откинулся на спинку переднего пассажирского сиденья, начав наблюдать, как утро медленно просыпается в городе. Солнце, пробиваясь сквозь перистые облака, наполняло улицы робким весенним теплом. Максимова, сосредоточенная и собранная, уверенно вела машину, ловко лавируя в появившемся утреннем потоке автотранспорта.

– Куда мы хоть едем-то? – майор лицезрел скользящий городской пейзаж за окном.

Дина бросила быстрый взгляд на навигатор, закреплённый на приборной панели.

– Учебный переулок, дом два.

Саблин нахмурился, пытаясь сориентироваться. Что-то в названии улицы показалось ему знакомым. И вдруг его осенило.

– Погоди-ка… Учебный… Это же район Новодевичьего монастыря!

Глава 9. Воскресенье. 11.35

Следователь, хмурясь, созерцал серые стены многоэтажки. Адрес вызова находился всего в нескольких метрах от Новодевичьего кладбища, где вчера обнаружили голову неизвестной женщины. Случайность? Саблин в неё не верил. Возможно, здесь какая-то зацепка, ниточка, ведущая к раскрытию убийства.

– Готова? – спросил он Дину.

Максимова закрыла машину и поправила сумку на плече.

– Всегда, товарищ майор.

Они направились к подъезду, вошли внутрь и поднялись в лифте на пятый этаж, где у одной из квартир их ждала светловолосая невысокая женщина средних лет. Она нервно теребила край своей светлой кофты, и в её больших зелёных глазах отражалось волнение.

– Вы из полиции? – пролепетала она.

– Да. Я майор Саблин. А это старший лейтенант Максимова, – представился следователь. – Вы звонили?

Женщина кивнула, её дыхание стало ещё более прерывистым.

– Да-да, я.

– Что случилось? – Саблин заметил чуть приоткрытую дверь квартиры. На лестничной клетке их было две.

– Я живу напротив, – женщина указала рукой на противоположную дверь. – Утром моя сестра сказала, будто давно не видела соседки, ну я и решила проверить. Подошла к квартире, а она открыта. Понимаете, я много читаю книг и смотрю кино, поэтому знаю: такое – недобрый знак. Я позвонила, а потом постучала, но никто не ответил. Ну и вызвала полицию. А вдруг что-то случилось?

– Всё правильно. Сейчас разберёмся. Вас как зовут? – задал вопрос следователь.

– Шура… м-м-м… простите. Александра Павлова, – женщина поправила прядь светлых волос, выбившуюся из пучка на затылке.

– А кто живёт в квартире напротив?

– Молодая девушка. Марьяна Василевская.

Саблин и Максимова переглянулись.

– Когда видели её в последний раз?

– На прошлой неделе, кажется. Мы особо не общаемся. Так… встречаемся в подъезде иногда, – сказала Шура, и её пальцы сжали край кофты до побелевших костяшек.

Максимова шагнула вперёд.

– Александра, успокойтесь. Вы верно поступили. Мы сейчас выясним, что произошло. Оставайтесь, пожалуйста, здесь. В квартиру не входите.

Шура кивнула, приложив руки к лицу.

Дина вытащила из сумки два комплекта бахил и нитриловых перчаток, протягивая пару Саблину. Они надели стерильный набор и направились к открытой квартире.

Осторожно переступив порог, следователи оказались в кромешной тьме. Саблин сделал несколько шагов, шаря рукой по стене и пытаясь найти выключатель. Внезапно тишину нарушил резкий звук, напоминающий взмах крыльев. Нечто огромное пронеслось буквально мимо лица, заставив следователя инстинктивно присесть.

– Чёрт! – вырвалось у него.

Дина, нащупав выключатель, зажгла свет.

На вешалке в коридоре сидела большая живая птица.

Оба следователя замерли от удивления.

– Господи, – прошептала Максимова, – это ещё что?

– Ну вроде как сова, – усмехнулся Саблин, обводя взглядом прихожую: шкаф, зеркало, бежевые обои на стенах. Слева виднелся вход в комнату.

В воздухе почувствовался резкий, неприятный запах.

Саблин и Дина прошли в гостиную и снова включили свет.

На полу в центре комнаты лежала обезглавленная женщина. Вокруг расплылось огромное кровавое пятно. Тело покоилось на животе, одетое в длинное элегантное платье, похожее на те, что изображались на полотнах средневековых художников: шнурованный корсет на спине, многослойная юбка цвета спелой вишни, отороченная чёрным кружевом. Наряд дополняли лаковые туфли на каблуках.

Следователь замер на мгновение, взирая на шокирующую картину. Сомнений не было: они нашли тело, голова от которого найдена на кладбище.

– Наша жертва, – тихо сказала Максимова.

– Да. И убили её здесь, – ответил Саблин. В памяти всплыли красные линзы и клыки. Диковинный наряд погибшей вновь навёл на мысль о каком-то костюмированном мероприятии. Подойдя ближе, майор наклонился над телом и заметил на руке татуировку, выполненную латинскими буквами, и длинные чёрные ногти на пальцах.

– Вызывай бригаду, – произнёс он.

Глава 10. Воскресенье. 12.20

Саблин наклонился ещё ниже над телом, стараясь не касаться ничего лишнего. У жуткого обрубка шеи он увидел лежащий в запёкшейся крови на полу кулон в форме маленького стеклянного сосуда с красной жидкостью внутри.

Он выпрямился и отошёл в сторону. Сова в коридоре, обезглавленное тело в готическом наряде, длинные чёрные ногти… Всё складывалось в странную, почти мистическую картину.

Майор посмотрел на Максимову, которая уже говорила по телефону, а затем его взгляд заскользил по комнате. Только теперь, отвлёкшись от тела, он с изумлением оценил обстановку.

Плотные тяжёлые шторы скрывали окна, а стены были оклеены тёмными, выцветшими обоями. Мебель словно перенеслась из другой эпохи – массивная, с резными деталями, создавала образ старинного, немного жутковатого убранства. На столе громоздились книги, их потрёпанные обложки обещали погружение в мир магии, вампиров и неведомых мистических тайн. Рядом с ними лежали яркие амулеты, призванные защитить от чего-то незримого. На деревянном комоде выделялись изящные старинные хрустальные вазы и гладкие блестящие каменные шары. Диван был обтянут синим бархатом, а в углу возвышался торшер с велюровым бордовым абажуром и длинной бахромой. Большое напольное почерневшее зеркало отражало мрачную картину гостиной и растерянное лицо Саблина.

Пройдя дальше, в спальню, следователь обнаружил ту же гнетущую атмосферу. Сухие, хрупкие, потрескавшиеся розы на прикроватной тумбочке добавляли ощущение застывшего времени. Обгоревшие красные свечи наводили на мысли о тёмных ритуалах, а чёрное шёлковое бельё на кровати лишь усиливало общее впечатление.

Саблин, повидавший многое, поразился. Такая квартира, особенно у молодой девушки, была чем-то совершенно неожиданным.

– Странное место, – заметила Максимова, вошедшая в спальню. Она подошла к шкафу и открыла его. Содержимое оказалось столь же экстравагантным, как и вся обстановка: множество длинных винтажных платьев, бархатные туфли, накидки и плащи, шляпы – всё это создавало образ, далёкий от модных тенденций. Современной одежды совсем немного.

Максимова провела рукой в нитриловой перчатке по гладкой поверхности одного из платьев. Казалось, всё вокруг – не просто хобби, а целый мир, тщательно выстроенный, с собственной эстетикой и, возможно, философией. Дина представила, как неизвестная девушка, чьё тело теперь лежало в соседней комнате, проводила здесь свои дни, погружённая в книги, примеряя наряды, создавая вокруг себя дух каких-то очень далёких, вероятно, даже несуществующих времён. Что двигало ею? Поиск чего-то большего, чем обыденность? Или же бегство от реальности, которое зашло слишком далеко?

В углу спальни, у окна, стоял мольберт с пустым холстом. Или скорее с покрытым слоем тёмной краски, словно художник не смог или не захотел завершить начатое. Рядом с мольбертом лежали засохшие кисти и палитра. Была ли эта комната местом творчества или же здесь происходило что-то иное, требовавшее такого мрачного антуража?

Дина и Саблин вернулись в гостиную. Взгляд старшего лейтенанта скользнул по книгам. Она взяла одну из них, тяжёлую, в кожаном переплёте, с тиснением в виде пентаграммы. Страницы испещрены рисунками с комментариями по изготовлению каких-то настоек и средств из трав, корений и растений. Это была не просто книга для чтения, а, видимо, руководство, трактат или инструкция. Но что именно искала девушка в текстах? И нашла ли?

Максимова положила книгу обратно на стол. Эта квартира, образ жизни девушки, её смерть – всё представлялось частью одной большой, пока ещё неразгаданной истории. И её фрагменты предстояло сложить вместе, скрытые в тенях винтажного мира.

– Господи, чем эта Василевская здесь занималась? – спросила Дина.

Майор поднял брови и пожал плечами.

– Наряды, обстановка… Может быть, погибшая – девушка по вызову? – почему-то предположил следователь.

– С клыками и красными линзами? – скептически отозвалась Максимова. – Необычно.

– Ну, знаешь… – хмыкнул Саблин. – Есть любители.

– Да нет. Тут другое. Может, она занималась оккультизмом, ведь держала птицу, и все эти книги… Я читала, совы в славянской мифологии – символ ночи и колдовства.

– Разберёмся. Надо бы забрать это, – майор подошёл к столу и указал на ноутбук рядом с книгами.

– Я возьму.

Внимание следователя привлекла визитка около компьютера. Саблин взял её в руки. На белом фоне виднелась надпись: «МОЛЬ», а чуть ниже: «бар».

Там же лежал бейдж – держатель для карточки на булавке со словом «Луна».

– Что там? – поинтересовалась Максимова.

– Очевидно, визитка из какого-то бара. Возможно, убитая туда ходила.

– А луна?

– Без понятия.

В квартире шумно появилась бригада оперативников, а следом Шульц с командой криминалистов.

– Смотрю, вы нашли тело, – констатировал Влад.

– Ага, – кивнул Саблин. – Здесь надо всё внимательно изучить. Место странное. И заберите сову. Пусть её отдадут в специальную службу.

– Сову? – удивился Влад, поправляя очки.

– Да. Ты не заметил? Она сидит в прихожей на вешалке.

Шульц выглянул в коридор, а затем подозвал одного из своих подчинённых, давая поручение относительно птицы. Потом он присел, включил фонарик и начал осматривать тело.

Саблин и Дина вышли из квартиры на лестничную клетку, где ещё стояла соседка Шура.

Глава 11. Воскресенье. 13.30

Женщина стояла, обхватив себя за плечи и нахмурившись.

– Давно знаете Василевскую? – спросил следователь.

Шура глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– Мы живём здесь лет двадцать, а Марьяна чуть больше года. Она снимает эту квартиру. До неё там жила Людмила Сергеевна. Моя мама с ней дружила, ухаживала, когда та заболела, но её не стало, и племянник Людмилы Сергеевны сдал квартиру. А что случилось? Где Марьяна?

Саблин помолчал секунду.

– Вашу соседку убили.

– Убили? – повторила Шура, пытаясь осознать смысл слова.

– Да. Мне жаль. В ближайшие несколько дней здесь будут работать сотрудники полиции, а вам, возможно, придётся подъехать в отделение и дать показания.

– Боже мой, – пробормотала женщина, приложив руку к лицу. – Какой ужас!

– Чем вы занимаетесь? Не работаете?

– Работаю. Я реставратор, но сегодня воскресенье, у меня выходной.

– Вы сказали, у вас есть сестра?

– Да. Женя. Она сейчас на работе.

– С ней нам тоже надо будет побеседовать.

– Хорошо.

– Живёте вдвоём?

– Да.

– Что можете сказать о соседке? Какие у вас отношения?

– Особо никаких. Здоровались, и всё.

– Какая она была?

– Симпатичная, молодая. Приветливая, очень милая, – Шура потёрла руками плечи.

– Вы бывали у неё в квартире?

– Нет.

– Она не говорила об увлечении мистикой?

– Нет, не говорила.

– К ней приходили друзья?

– Да, иногда я видела кого-то у её квартиры, но ведь это нормально, юная особа.

– А мужчины?

– Пару раз замечала молодых людей у лифта.

– Понятно. А когда вы с ней встречались, не обращали внимания, что Василевская была странно одета?

Шура покачала головой.

– Вроде нет. Ну то есть меня удивили как-то её длинные ногти с чёрным лаком, и красилась она очень ярко, но мне почти сорок три года, я ничего не понимаю в молодёжных тенденциях.

– А вашей сестре сколько?

– Пятьдесят один.

– Она тоже не общалась с соседкой?

– Нет.

– Вы не замечали, чтобы Василевская уходила поздно ночью куда-нибудь?

– Мы с сестрой ведём тихий образ жизни, рано ложимся спать. Правда, у Жени часто бывает бессонница, но у нас нет привычки подглядывать за соседями.