Загадка тёмных сфер. Книга первая «Стажёр»

И Светке пришлось вспоминать сегодняшний день:

Ей с самого утра нездоровилось. А все потому, что Макс мало того, что отказался встретиться, так ещё небрежно отмахнулся от неё по телефону, словно был занят чем-то невероятно важным. Светке бы гордость проявить, но какой-то внутренний злодей не хотел ей давать на это сил, мучил и унижал нехорошими подозрениями. Она пыталась отвлечься на какие-то дела, но ничего не выходило. Села писать реферат, однако мозг не хотел подключаться к этой деятельности и подвисал, уводя мысли в совершенно другое русло.

Тогда Светка стала просто смотреть в окно. Погода стояла холодная и ветренная. Чёрные безобразные деревья тянули друг к другу свои тонкие корявые щупальца. Тяжёлое серое небо нависало и давило свинцовой плитой, словно каждую секунду готово было рухнуть и разнести к чертям собачим весь этот лживый, пресный и совершенно не нужный ей мир. «Было бы не плохо» – пронеслось в голове.

Что же с ней произошло? Куда ушло чувство восхищенья, очарования, счастья, полёта? Почему совсем недавно выросшие за спиной крылья, теперь повисли тяжелыми костлявыми плетями и тянули её куда-то вниз словно стальные якоря.

А ещё так хотелось… анисовых леденцов.

Макс запрещал ей приходить без звонка, но сегодня она решила, что плевать хотела на эти запреты. Что он может ей сделать? Ту боль, которую она сейчас испытывала, казалось ничем уже нельзя перебить.

Дверь он открыл, не спрашивая, и почему-то в одних трусах. А потом из-за его спины вышла эта девица, на которой из одежды была лишь чёрная рубашка Макса, в которой еще совсем недавно на маленькой захламлённой кухоньке, готовила завтраки Светка.

А дальше… Света ничего не помнила. Путь к смерти скрывал густой красный туман, но кто-то настойчиво вел её за руку. Она шла без сомнений, не оборачиваясь и не сбиваясь с пути.

***

– Очень интересная история.

Спэро почесал нос и на несколько минут задумался. Сплетая все факты воедино, он никак не мог понять кому и для чего понадобилось доводить бедную девчонку до суицида. А то, что тут были приложены чьи-то целенаправленные усилия, сомнений у него не осталось.

– Что ж придётся прогуляться до твоего дружка. Показывай дорогу, от меня этого подонка кто-то основательно прячет. – принял решение Спэро.

– Я не умею передвигаться в этом пространстве, на месте-то держусь кое-как, – пожаловалась Светка.

– Тут нужна лишь небольшая сноровка, сделай такое движение, словно отталкиваешься от стены, и шагни вперёд.

Светка последовала совету и в следующий момент отлетела на несколько метров в сторону, снова кувыркнувшись через голову.

– Всё так, только хорошо представляй необходимую траекторию и не делай рывков, – подбодрил её Спэро и протянул руку. Девушка тут же вцепилась в неё и наконец-то почувствовала опору. Всё остальное кругом было топким, зыбким и нереальным.

Следующие несколько шагов получились более уверенными, а вскоре она поняла, что передвижение в параллельном мире даже имеет некоторые преимущества. В скорости, например.

Когда Спэро уяснил, что Светка может перемещаться самостоятельно, то слегка оттолкнул её от себя, словно отпустил в свободное плаванье.

– Давай, показывай дорогу.

Они двигались примерно в метре от промёрзшей земли. Забористая вьюга длинной змеёй таскала сквозь Светку рой мелких снежинок. Правда, ни стужа, ни пронизывающий ветер теперь ей были не страшны. Проходившие мимо люди кутались в шубы и прятали лица в воротники, а она не ощущала ни холода, ни тепла и даже боль отпустила её. Впервые она направлялась к дому своего возлюбленного, не испытывая ломающего тело озноба.

Спэро проигнорировал подъездную дверь. Он обогнал Светку и, словно лёгкую занавесь, раздвинул серую каменную стену, после чего, скользнул в образовавшийся проём. Девушка ринулась следом, опять сделала неосторожный рывок и пулей влетела в тускло освещенный неопрятный подъезд.

– Он здесь живёт? – Спэро громко втянул носом воздух и безошибочно указал на обитую коричневым дерматином дверь на третьем этаже.

– Да, – кивнула Светка.

– В этом месте был сильный выплеск твоей негативной энергии, запах стоит до сих пор. Боль, отчаянье, паника…, и опять же, этот выброс был словно заблокирован. По всем законам ко мне должен был прийти срочный сигнал, но этого не произошло. Ладно, пошли, навестим твоего друга.

Комната Макса была такой же, как всегда. Откровенный беспорядок в ней пытался неумело маскироваться под творческую небрежность. Серая пыль по углам, раскиданная кругом одежда и давно требующие ремонта стены, говорили о слабости и неорганизованности проживающего здесь индивида. Почему Светку так сюда тянуло, какое очарование она находила в этом уродливом быте, мало поддавалось осмыслению.

Сам хозяин, впрочем, тоже был на месте. Сидел в продавленном кресле за низким полированным столиком времён развитого социализма и производил какие-то подсчёты на калькуляторе. Подруга Макса, та, что засветилась перед Светкой, теперь была одета в потёртые джинсы и чёрную водолазку. Она сидела в противоположном, точно таком же допотопном кресле и курила.

Светка и Спэро были для них невидимы, поэтому присутствие незваных гостей осталось незамеченным. Пара была чем-то приятно озабочена, на лице Макса читался весёлый азарт, девица улыбалась слегка напряженно, словно находилась в каком-то томительном ожидании. Наконец, парень оторвался от подсчётов и широко улыбнулся.

– За это самоубийство Патрес даст мне порядка пятисот чернобусов. Двадцать – твои.

– Всего двадцать?

Девица разочаровано округлила свои большие кукольные глаза и затушила сигарету прямо о подлокотник кресла.

– Не порти реквизит, во-первых! А во-вторых, в чём заключалась твоя работа? Продефилировала голышом и задницей вильнула? Я два месяца водил эту малолетку по музеям и клубам, прятался от её смотрителя. Конфет анисовых сколько на неё перевёл.

– Ой да не в жизнь не поверю, что она тебя объела, сам наверняка в три раза больше сожрал, – обиженно фыркнула девица. – Макс, я просто на мели, дай хотя бы пятьдесят!

– Тридцать, и точка. Знаю я тебя – спускаешь чернобусы на всякую ерунду. Отели, тряпки, тачки…, на это надо зарабатывать простые человеческие бабки, а бонусы чёрной силы копить и складывать. Ты же знаешь, что на них можно купить даже бессмертие!?

– Не верю я ни в какое бессмертие, врёт все твой Патрес! Но при жизни на них можно неплохо повеселиться. Ладно, тридцать пять. Всё же секс у нас был.

– Не понимаю, почему женщины считают, что за обоюдно-приятный секс мужчина должен платить? Бред! Ну ладно. Дам тридцать пять. Сегодня я добрый, вот встречусь с Патресом получу заработанное и переведу их на твой счёт.

Светка тронула Спэро за рукав.

– Я ничего не могу понять…, – но закончить эту мысль она не успела.

Её спутник обернулся и посмотрел на девушку очень странно, она словно пропала из его поля зрения, как и для всех остальных.

– Да, всё так и есть, – неопределенно проговорил он, видимо самому себе подтверждая некую догадку. После чего буквально выдернул опешившую Светку в полутёмный подъезд, где повёл себя совсем не по-джентельменски: не дав опомниться, обхватил её голову ладонями и резко дунул в лицо. Девушка ойкнула, да так и застыла с широко распахнутыми глазами. Подвисла на лестничной площадке в полутора метрах над полом никому не видимая и не осязаемая, словно уснула.

***

Крэо, старший наставник всех смотрителей, а также ещё и руководитель огромной лаборатории по наблюдению за человеческими судьбами был сегодня не в духе. Ему только что донесли отвратительную новость, что один из его подчинённых совершил ряд очень грубых нарушений: сначала допустил самоубийство подопечной, потом не сдал умершую судьбу в утилизацию, а затем и вовсе пропал неизвестно куда.

Совокупность всех этих проступков обязывала наставника немедленно отстранить нарушителя от работы и заточить в вакуумную капсулу до выяснения всех обстоятельств и назначения наказания. А наказание светило суровое – перевод на вспомогательную работу, в лучшем случае, в Хранилище, а то и вообще в Утилизационный блок. А у Крэо и так смотрителей не хватает…. Да и чего уж скрывать, к Спэро старик питал немалую слабость. Нравился ему этот порывистый и неравнодушный паренёк.

Нервно вышагивая по бесконечным лабиринтам своей лаборатории, Крэо даже сейчас видел, что большая часть смотрителей, лишь под его пристальным взглядом усердствовала и занималась делом. Практически никто не любил рутины, не хотел напрягаться и, если самые лучшие уделяли внимание хотя бы избранным любимцам, то основная масса и этого делать не желала. А вот Спэро относился к числу тех редких смотрителей, кто по-настоящему любил свою работу, что было ценно, и старик не мог этим не дорожить.

Завершив свой обход, Крэо вышел к длинной и высокой стене, за которой находилось Хранилище. Там в определенном порядке и под присмотром скрупулёзных хранителей содержались: любовь и удача, богатство и здоровье, счастье и долголетие. По многоярусным стеллажам были расставлены коробки с различными шансами и чудесами, а в специальных палитрах хранились радужные сны. Да что там говорить, в Хранилище можно было найти такие диковины, что просто дух захватывало. Но хранители были бережливы, и расточительность в их планы не входила. А потому к каждому оконцу выстраивалась длинная очередь из смотрителей, здесь каждый долго торговался и записывался на будущее.

Крэо близоруко прищурился. В одной из длинных очередей ему померещился знакомый сосредоточенный профиль, и старик вдруг подумал, что доносчики ошиблись, и вовсе не Спэро совершил неслыханный проступок. Но нет, подойдя ближе, наставник понял, что лишь успокаивает и тешит себя пустыми иллюзиями.

Тяжело вздохнув, старик направился в сторону своих апартаментов. Ему захотелось побыть одному, хорошенько обмозговать ситуацию, успокоиться и отдохнуть в тишине. Но и здесь не повезло, за ближайшим поворотом он наткнулся на Бабеля – руководителя Особого оперативного отдела и Гомота – главного учётчика из Хранилища. При его внезапном появлении они прервали оживлённую беседу на полуслове и учтиво поздоровались. Возможно, что просто обсуждали собственные дела, но Крэо был на взводе и, конечно же, решил, что разговор касался его промаха.

До старика доходили слухи, что практикуемые им методы обучения и руководства давно подвергаются критике. Мол, старомоден и консервативен, а мир людей давным-давно живёт иными ценностями. Он же всё ещё говорит со своими смотрителями о чести и порядочности, учит достоинству и любви. Те же, в свою очередь, снисходительно посмеиваются над ним, да гнут свою линию.

Обычно Крэо презрительно относился к подобным толкам, но сегодня Спэро сделал всё, чтобы слова недоброжелателей достигли своей цели – неподчинение инструкциям, это прямой удар по авторитету наставника. Сухо ответив на приветствие, Крэо поспешил как можно скорее удалиться.

Преодолев просторный холл, где обычно проводились теоретические занятия с молодыми смотрителями, Крэо направился к дверям своей комнаты.

Здесь, в уединении и покое, он планировал провести ночь. На завтра намечалось много неприятностей, а голова напоминала пустой барабан, на котором какой-то изувер выбивал монотонный и унылый марш. Что ж, в конце то концов, правы его недоброжелатели! Жизнь людей семимильными шагами идет вперед: научный прогресс, урбанизация, интернет…, а он, старый пень, со своими традициями и устоями давно всем надоел. Цивилизации нужны сильнейшие, зачем помогать слабым и безвольным особям? Зачем вытягивать неудачников? Пусть барахтаются, как хотят!

Крэо толкнул высокую створчатую дверь, зажёг неяркий свет, чтобы не слепил, и вдруг ощутил чьё-то неуловимое присутствие. Неприятная дробь в голове стократно усилилась от осознания, что и в его спасительное убежище, куда он так вожделенно стремился, проник кто-то лишний, чтобы подсмотреть за его интимными и такими трудными переживаниями. Болезненно сощурившись, старик огляделся и на одном из гостевых стульев обнаружил Спэро.

– Прошу прощения за вторжение, учитель…

Негодник спешно поднялся и шагнул навстречу, а у Крэо от злости аж челюсть свело.

– Ты что творишь, несчастный! – прошипел старик и, ухватив молодого смотрителя за грудки, встряхнул так, что у того чуть голова не отлетела. Всё же силу кое-какую ещё имел, да и злость энергии добавила. – Я же должен тебя прямо сейчас изолировать, а судьбы твои другим смотрителям раздать!

– Постой, учитель! Я почувствовал…, я не поверил…, и оказался прав…, – задыхаясь, выкрикнул Спэро и в его глазах блеснули слёзы.

– Да что ты там опять почувствовал? Во что не поверил? Меня подвёл, себя уничтожил! Хватит либерализма и демократии! Концерн Цивилиронов – это тебе не парк развлечений, здесь нет места твоим хотелкам, зато есть Законы и Правила, следуя которым ты сейчас отправишься в заточение.

Крэо резко оттолкнул Спэро от себя, вынул из кармана сверкающую голубым стеклом штуковину, похожую на большое увеличительное стекло…, ещё миг и парень покроется очень тонкой, но совершенно непроницаемой коркой. Мертвецким сном уснёт до специального решения.

– Учитель!!! Там вмешательство малусонов! – воскликнул Спэро, рухнул на колени и закрыл руками голову, словно это могло его спасти.

Крэо нахмурился ещё сильнее, но голубую штуковину опустил.

– Опять твои фантазии?

– Я всё проверил. Это точно.

Спэро поднялся на ноги и по-детски шмыгнул носом. Губы его дрожали.

– Допустим, – Крэо указал молодому смотрителю на гостевой стул, а сам уселся в любимое кресло. – Рассказывай всё по порядку и в мельчайших подробностях.

После того, как Спэро закончил свой обстоятельный рассказ, Крэо удовлетворённо кивнул и громко хрустнул костяшками пальцев.

– Очень интересная история. Знаю, что есть у малусонов такой экземпляр, как Патрес, и это опаснейший враг – хитрый и коварный. Надо срочно доложить в Узловое правление, ведь то, что они научились так ловко скрывать свои нападения – очень плохой звонок! Это совершенно неизвестная нам уловка! Неведомо, сколько ещё таких несчастных, как твоя подопечная, они на данный момент ведут к пропасти, а скольких уже привели…

– Учитель, зачем им это нужно? Почему они убили девочку? – Спэро вновь взволнованно встал со стула.

– Истинная миссия малусонов остаётся загадкой. Люди называют их по-разному: черти, бесы, джины, искусители, посланники дьявола. Одни считают их высокоинтеллектуальными паразитами, другие – частью Великого замысла. Они атакуют людей хаотично или упорядоченно, их действия трудно предсказать. Иногда малусоны устраивают сложные ментальные ловушки и накладывают родовые проклятия, иногда наносят точечные удары, которые невозможно объяснить логикой.

Но на самом деле все человеческие страдания и особенно трагические смерти – это их пища. Самоубийство высвобождает концентрированную чёрную энергию, которая накапливается и становится для них ценным ресурсом. Не зря все религии считают этот акт величайшим грехом.

Каверза в том, что Цивилироны не в состоянии уничтожить малусонов полностью, мы как-то неуловимо связаны, ходят слухи, что некоторые наши интересы даже совпадают. Поэтому нам часто приходится договариваться. Есть даже специальные инструкции по взаимодействию с ними, но это касается Особого отдела, и нам с тобой они ни к чему.

Конечно, этот Макс и его подружка – обычные наёмники, которых Патрес вербует из людского мусора, оставленного смотрителями без надзора. И это очередное доказательство, как вредны лень и формализм в нашем ведомстве. Выясню кто их проглядел, по стенке размажу! Но ты всё же оказался молодцом, какое острое чутьё!

Крэо впервые улыбнулся.

– Значит, меня не станут наказывать? – Спэро смущённо улыбнулся.

– Да за что же наказывать? Ты, простой смотритель из Лаборатории судеб, сегодня сделал работу за оперативника Особого отдела! Бабель будет очень неприятно удивлён, да и поделом ему, перестанет задирать нос перед Крэо! – с этими словами старик поднялся со своего кресла и бодро направился к выходу. Куда только делось старческое шарканье! Сейчас он утрёт нос этим шептунам…

– Учитель! – вновь окликнул его Спэро.

– Да что тебе? Надо быстрее доложить наверх, чтобы не упустили этих мерзавцев!

– А как же Света?

Крэо вновь нахмурился.

– Какая ещё Света?

– Ну, та, которая сегодня погибла!

– Ну что Света? Умерла и умерла. Судьбу сдай, я прикрою просрочку, ты теперь победитель, а их, как говорится, не судят. – Крэо непонимающе развёл руками.

– Она не умерла, её убили, – поправил учителя Спэро.

– И что с того? Какие будут твои предложения?

– Пусть этот Патрес, или кто там у них главный, вернёт мне подопечную судьбу.

Крэо вскинул густые брови и взглянул на Спэро так, словно тот напялил шутовской колпак.

– Она что, президент, министр или нобелевский лауреат? Для того, чтобы вернуть её к жизни, надо менять временные связи и воспоминания сотен людей!

Спэро сжал кулаки, опустил глаза в пол и чуть слышно сказал:

– У меня есть учитель, которого я глубоко уважаю и заветам которого всегда следую. Если он скажет мне сейчас, что я должен жить по новым правилам, расставлять приоритеты и уделять внимание лишь избранным, а жизнь министра важнее жизни молодой шестнадцатилетней девочки, мне придется подчиниться.

Крэо минуту помолчал, после чего громко крякнул, неопределённо покачал головой и жестом приказал Спэро следовать за собой.

* * *

Светке сегодня с самого утра нездоровилось. А все потому, что Макс, мало того, что отказался встретиться, так ещё небрежно отмахнулся от неё по телефону, словно был занят чем-то невероятно важным. Светке бы гордость проявить, но какой-то внутренний злодей не хотел ей давать на это сил, мучил и унижал нехорошими подозрениями. Девушка промаялась несколько часов, а потом нашла нелепый повод – решила сходить к нему и попросить леденцов от кашля. Они всегда были у Макса в кармане, такие анисовые очень сладкие с пикантной горчинкой.

От Светкиного дома до Макса надо было пройти два квартала серых панельных пятиэтажек, потом нырнуть в низкую арку, миновать неопрятную помойку и по диагонали пересечь небольшой двор–колодец. Всё это девушка преодолела почти на автомате, так как ей постоянно приходилось воевать с нарастающим внутренним трепетом, переходящим в невротическую дрожь. Вокруг царило какое-то странное безлюдье, и свежий снежок, запорошивший и облагородивший старый двор, лежал девственным мерцающим покрывалом. Ровная цепочка Светкиных следов бессердечно прострочила эту волшебную ткань наискось.

В тускло освещённом подъезде пахло жареным минтаем и протухшей мочой. Светка, не останавливаясь, миновала два лестничных пролета, а перед следующим слегка замешкалась, словно кто-то невидимый взял её за руку и чуть приостановил. Вездесущая белая изморозь осевшей пеной лежала на плохо подогнанных оконных створках, промеж худых рам гудел ветер, который словно что-то ей шептал. Она остановилась и прислушалась…

Между тем на третьем этаже открылась дверь и раздались голоса – несколько мужчин грубо спорили, высоко и истерично кричала женщина. Светка едва успела отпрянуть к стене, как хмурые полицейские провели мимо неё сначала упирающегося Макса, а потом и истошно кричавшую девицу. Руки её возлюбленного были закручены за спину, а голова низко опущена вниз, Светка даже не увидела его лица, но этого и не потребовалось она узнала бы его с любого ракурса.

За этой шумной процессией следовал гражданин в штатском. Невысокого роста и среднего сложения, он и сам был весь какой-то серый и неприметный. Сначала безликий субъект прошёл мимо, словно Светку и не заметил, но потом будто что-то вспомнил и остановился. Порылся в кармане, после чего сунул ей в руку леденец, а второй тут же развернул и затолкал себе в рот. Дирижируя пальцем, из стороны в сторону погонял конфету из одной щеки в другую и чуть гнусавя, произнёс:

– Фасовщиков накрыли – завтра бы закладки пошли разносить, но не судьба им. Работает агентура.

Светка как под гипнозом развернула глянцевую хрустящую бумажку и положила леденец в рот. Он оказался очень кислой барбариской.

– А как же…, – начала Светка, сморщившись от сводящей рот кислятины.

– Да никак! По десять лет на рыло, да и вся любовь.

После этих слов штатский по-мальчишески резво, за несколько прыжков преодолел оба пролёта и громко хлопнул входной дверью.

Светка ещё немного потопталась на площадке. Она вдруг напрочь забыла как и зачем тут оказалась. Спустившись вниз, на крыльце опять остановилась. И вдруг почувствовал, что ей очень хорошо. Так бывает, когда после долгой и затяжной болезни впервые из душного помещения выходишь на свежий воздух и не можешь им надышаться. Светка ещё несколько минут стояла, слушая зимнюю тишину, потом вытянула руку и стала ловить снежинки. Они были крупные, резные и необычайно красивые – как в детстве.

Небольшой двор по-прежнему был тих и безлюден, а девственное снежное покрывало всё так же рассекала одна единственная цепочка ровных Светкиных следов.

Танго

Запутавшиеся в ветвях солнечные лучи словно изнутри золотили пышные кроны деревьев. Пятничный вечер был ласковым и тёплым, поэтому Виталя нисколько не пожалел, что утром не нашёл возле своего офиса парковки и до автомобиля теперь нужно было идти через длинную шелестящую листвой аллею.

Гуляющих было немного несмотря на то, что вечер вполне располагал к прогулкам. Парковые скамейки оставались практически пустыми, не кричали дети, не видно было вездесущих бабушек в панамках.

Виталя, впрочем, этому не сильно удивился. На одной из центральных городских площадок сегодня играли самодеятельный концерт, а соответственно, там продавалось мороженное, разливали пиво, крутили разноцветную сладкую вату. Предполагались и прочие нехитрые утехи для уставшего от забот пятничного обывателя. Скорее всего туда основная публика и стеклась, оставив интимную тишину парка тем, кто шумных увеселений не любил.

Виталя этому факту искренне порадовался так как сам предпочитал от людных тусовок держаться подальше. Шел, песенку насвистывал – красота же.

Неожиданно боковым зрением он кого-то приметил на одной из скамеек. Присмотревшись, понял, что это девушка. Она лежала, видимо спала. Её колени были прижаты к подбородку, а одна рука безвольно свисала до земли. Девушка была настолько худенькой и хрупкой, что даже в такой нелепой позе легко умещалась на неширокой скамье.

Сначала Виталя прошёл мимо, в конце концов, что ему за дело? Но почему-то обернулся и остановился. Эта худенькая рука с очень бледными детскими пальцами вдруг пробудила в нём жалость. А ещё он заметил, что на соседней скамье расположилась компания подвыпивших парней, которые недвусмысленно поглядывали на упавшую в пыль дорогую сумочку.

Бывают в жизни такие ситуации, когда всё складывается вопреки намеченным планам и даже здравому смыслу. Виталя ещё вчера предусмотрительно купил несколько бутылок хорошего пива и планировал провести вечер за самым любимым своим занятием – многоуровневой сетевой стратегией с множеством миссий, различными расами и бомбической графикой. Уж на что на что, а на апгрейд своего игрового компьютера он денег не жалел. Предвкушение этого удовольствия наполняло душу ликующей радостью, переходящей в сладкую истому. И вдруг такое…

Виталя подошёл к девушке и потряс её за плечо. Тело было податливым, будто тряпичным. Он кое-как усадил её, словно безвольную куклу, после чего откинул с лица длинные вьющиеся волосы. Сильный запах спиртного не оставил сомнений в причине такого состояния девицы, и Виталя даже успел разозлиться – могла бы дома так расслабиться, нашла тоже место. В этот момент «кукла» ожила и открыла глаза. Они были синие, прямо под цвет чистого летнего неба. На миг этот взгляд приобрёл осмысленность, и девушка очень ясно, чеканя каждое «т», произнесла:

– А ты танцуешь танго? – После чего снова впала в невменяемое состояние.

До автомобиля её пришлось нести на руках, благо веса в девчонке было – совсем ничего. Подхватив податливое тело под колени и подмышки и проигнорировав сальные шуточки бухих охламонов, он преодолел остаток парковой аллеи и усадил девушку на заднее сидение своего старенького форда. Несмотря на все усилия получить хоть какую-то информацию об адресе проживания незнакомки не удалось, и Витале ничего не осталось, как везти её к себе домой.

Виталя жил один. Малометражная убогая двушка со смежными комнатами на окраине большого спального района досталась ему от бабки, которая до последнего грозилась завещать ее собачьему приюту, но не успела – померла. Тогда родители и спихнули его сюда. Ну а сколько можно было смотреть на великовозрастное чадо, постоянно залипающее в компьютере? Ремонт в этой берлоге сделать он так и не удосужился. Банки с краской и пучки обоев громоздились в тесной прихожей захламляя проход, но заставить себя выделить свободное время на реконструкцию убогого жилища воли не хватало. Находились отговорки – в конце то концов отдых тоже необходимая составляющая жизни.