Центурион

Как зовут императора тайны большой не было. Об этом знает каждый нищий на Палатине, в чьих руках оказалась краюха хлеба от щедрот Домициана.

– Я следила за ними, —продолжила Флавия. – Именно поэтому твой дядя Мемор устроил тебя служанкой к сенатору? – уточнил я. —Да, —ответила Флавия. Он получил предписание от префекта Рима, что в сенате возник заговор. Император пока не знает о нем. Он занят подготовкой к Дакийской компании. —Еще бы! – воскликнул я. Кому как не мне, центуриону, который должен выступить походным маршем со своей центурией, не знать об этом.

– Откуда префект знает о заговоре? —спросил я. Флавия помотала головой.

–Этого я не знаю, поверь мне, —пояснила она, вновь оглядываясь по сторонам.

–Веселенькое дельце получается, – цокнул я. Главарь одной из банд Субуры грабящий, насилующий и убивающий честных граждан Рима в сговоре с префектом Рима. – Давно твой дядя Мемор знает префекта? – уточнил я.

Флавия помрачнела. —Клянусь, это останется только между нами, —поклялся я ей.

Флавия подалась вперед.

–Дядя отдает часть добычи префекту в обмен на покровительство и оказывает ему кое какие услуги.

– А это значит работа конкурентов твоего дяди? – предположил я. Ответ Флавии на этот вопрос мне не особо не требовался. Все банды в Риме между собой конкурировали, сами устраняли соперников, или же пытались устранить их руками государства, свалив на других свои преступления. Осужденных распинали, продавали в рабство, в амфитеатр, на рудники, но чаще распинали в назидании другим. В этот раз произошло событие более серьезного масштаба, чем рядовой грабеж. В дело оказалась замешана политика. —Что было в бумагах? —уточнил я.

– Я записывала все, что обсуждали сенаторы, когда посещали дом Целлия, – ответила Флавия. —Ты умеешь писать и читать? —поинтересовался я. Флавия кивнула в ответ. Она не переставала меня удивлять. Но на сегодняшний день, мой мозг был слишком переполнен тайнами, к тому же мне нужно было возвращаться в свою центурию.

На обратной дороге мы встретили еще одного бедолагу к своему несчастию оказавшемуся в лупанарии в этот час. Флавия тихо вскрикнула, узнав его. Человек в белой тоге и несколькими ранами на груди тоже узнал девушку. Он захрипел и попытался поднять голову. На его лице выступили капли холодного пота. Нобиль закашлялся, из его рта выплеснулся фонтанчик крови. То, что это был нобиль знатный человек, я понял по его ухоженной голове, гладко выбритой и смазанной маслом. Его туника была подшита по краям золотой каймой с золотыми лавровыми листьями. Золотая пряжка на кожаном ремне тускло поблескивала при свете луны.

Нобиль поднял в верх правую руку и прохрипел имя девушки. —Это один из сенаторов заговорщиков, – прошептала Флавия. – Я не понимаю, что он делал в этом заведении. Я улыбнулся в ответ: —Наверное то, для чего мужчины ходят в лупанарий. Но Флавию мой ответ не устроил. —Почему он оказался здесь именно сегодня? —воскликнула она. —Не более чем совпадение, —поспешил успокоить я девушку.

–Идем, я ухватил Флавию за руку и потянул к выходу. У нас и так оставалось мало времени. Дерзкий налет на лупанарий в любом случае не остался не замеченным жителями улицы, и кто-то из них совершенно точно уже спешил к вигилам, чтобы сообщить о случившемся.

Мы подошли к входной двери помещения, которая все так же оставалась настежь распахнутой.

Внезапно дорогу нам преградил здоровенный верзила, очевидно из тех, что недавно совершали налет на этот лупанарий. Грабитель неожиданно решил вернуться на место преступления что-то забыв.

Мы и решивший вернуться грабитель буквально столкнулись нос к носу.

И девушка, и грабитель к моему удивлению были знакомы.

– Крошка Флавия! – удивленно проревел бандит.

–Вот уж не ожидал, тебя увидеть здесь.

– Впрочем, чему тут удивляться, ты грязная сучка шпионка своего дяди Мемора, надеюсь он будет долго плакать на твоих похоронах после того, как мои парни трахнут тебя.

Грабитель утер нос и потянулся к поясу, чтобы вытащить из ножен гладиус.

Теперь при свете луны я смог рассмотреть его лицо, чтобы больше никогда не забыть.

Массивная квадратная челюсть, больше свойственная варварам германцам нежели римлянину. Глубокий шрам от меча, протянувшийся от виска до квадратной челюсти. Широкая переносица и серые злые глаза.

–Это определенно не римлянин, —отметил я про себя. Воин или бывший раб гладиатор заслуживший рудус в бесчисленных кровавых сватках на арене амфитеатра. Как бы там не было, его намерения были слишком явными. Он собирался разделаться с нами.

Я решил не отставать от грабителя и тоже ухватился за рукоять кинжала, чтобы тот знал, что просто так мы ему

не дадимся, и возможная победа обойдется ему немалой кровью. Грабитель тоже осознал это и попытался успокоиться.

– Что ты хочешь, чтобы отпустить нас? —осведомился я.

Я снял с пояса кошель с денариями. Монеты глухо звякнули в мешке. – Здесь достаточно, чтобы купить себе смазливую рабыню. Я протянул мешок грабителю.

– Я и так получу деньги за эту цыпочку Флавию! —усмехнулся грабитель.

– Впрочем, твои деньги нам тоже пригодятся, —он оскалился и стал в стойку.

Внутри дома было по-прежнему тихо. Между мной и бандитом сейчас лежало тело одного из рабов охранников лупанария. Огромный мускулистый африканец сейчас лежал на животе, а из огромной раны на его голове медленно сочилась кровь.

Флавия укрывшись за моей спиной тяжело сопела. Когда мы зашли в эти двери тела второго африканца не было. Он видимо приполз к дверям, когда мы были внутри. Этот раб африканец надеялся, что кто-нибудь спасет его. Но его надежды были тщетны.

– Ну так возьми ее! – я толкнул Флавию в объятия грабителя. На секунды растерявшись, тот подхватил девушку за талию, но тут же получил удар в шею кинжалом. Клинок разрезал эту бычью шею, словно спелый баклажан. Кровь из раны на шее потоком устремилась вниз по его телу. Бандит захрипел, выпустил из рук Флавию, и сделал шаг назад на тротуар. Флавия издала истошный женский крик. Бандит непонимающе завертел глазами в глазницах и издав рев отчаяния и боли, повалился вниз.

Но победу было рано праздновать. Нас тут же окружила толпа людей, точь в точь, похожих на предыдущую банду. Направив на нас кончики своих мечей и кинжалов, они плотнее сжали полукольцо вокруг дверей лупанария. Нам с Флавией оставалось только попытаться укрыться внутри, хотя это тоже не имело большого смысла. Мы оказались в западне. Бандиты расступились и в полукруг вошел массивный человек в серой тунике. Заметив лицо Флавии, он довольно улыбнулся, и приказал своим людям опустить оружие. По лицу девушки тоже скользнула едва заметная улыбка. Эти двое хорошо знали друг друга. —Дядя Мемор! – воскликнула Флавия. Она бросилась в объятия к этому незнакомцу.

– Я думал тебе конец, —произнес он, поглаживая девушку по волосам. – Мы опоздали? – осторожно спросил он. Флавия повернулась ко мне. —Этот центурион спас меня. Мужчина подошел ко мне и протянул руку. —Мемор, – представился он. —Что там произошло? – поинтересовался он, не сводя глаз с улицы, на которой мы находились. Я покачал головой.

–Флавия лучше знает, что искали эти бандиты.

Флавия подошла к нам и уныло произнесла: —Внутри все мертвы, но я запомнила, что говорили сенаторы.

Мемор скосился на меня, а затем на Флавию. – Он знает? – поинтересовался он.

–Мне пришлось рассказать ему часть, – сообщила Мемору девушка. Другого выбора не было. Мемор понимающе кивнул. —Теперь знают четверо, – вслух произнес он. – Это вряд ли, – усомнился я.

–Теперь знают и те грабители.

Мемор согласно кивнул. —Но они не уверены точно, знаем ли мы. И кто стоит за нашей спиной. Мне пришлось согласиться с его словами. Теперь я могу передать Флавию в руки ее дяди Мемора и приступить к исполнению своих истинных обязанностей римского центуриона. Мемор похоже понял мои намерения. —Из Субуры нужно еще суметь выйти, —сурово произнес он. —Тебе одному, не так-то просто будет сделать это. Я кивнул головой соглашаясь с его выводами.

–А с учетом сегодняшнего события, тебя скорее всего убьют еще до того, как ты окажешься в районе Большого цирка, где патрулируют вигилы.

Я помрачнел. Выбор у меня и впрямь был не велик. Идти одному и угодить в лапы негодяев, ограбивших лупанарий и ловко прирезавших всех его охранников или?

– Что ты предлагаешь? – прямо спросил я Мемора. – Погостить до утра у меня, – ответил тот.

–За акведуком Аква Аппия, —он протянул руку, указывающую на чернеющую меж инсул каменную громаду, – начинаются мои владения. —Ночные разумеется. Днем мы здесь не властны. —Ты принимаешь мое приглашение? – осведомился Мемор. Его люди уже начинали нервничать от затянувшегося нашего разговора. Нужно было быстрее покинуть это место. —Я готов, – предупредил я Мемора, – если ты пообещаешь мне, что на заре твои люди проводят меня до стены Сервия. Дальше я сам. Моему неожиданному согласию была рада и Флавия. Она тайком улыбнулась мне следуя за людьми своего дяди.

Мы долго петляли по узким улочкам Субуры, пока не остановились у дома с высокой каменной оградой. Забор превышал человеческий рост в два раза. Видимо хозяин дома слишком опасается за свою жизнь или же просто желает ее скрыть от посторонних глаз. Мы пришли, выдохнув сообщил Мемор. Всю дорогу пока мы шли он молчал и изредка оглядывался, хотя казалось, что ему нечего опасаться в своих ночных владениях. Прямо за улицей, состоящей из богатых домов, возвышался Палатин, усыпанный великолепными храмами и дворцами. На сам холм вела прямая ровная каменная дорога по обочинам которой были установлены фигуры античных героев и бюсты консулов и императоров Рима, вырезанные из камня.

– Вот оно сердце Рима! —торжественно произнес Мемор. Его настроение значительно улучшилось со времени нашей встречи. Это озадачило меня. Я представлял, что Мемор и Флавия всего лишь обитатели одной из множества инсул Субуры, но оказалось, что Мемор живет словно римский патриций.

Мое удивление этим фактом не скрылось от его глаз.

–Ты удивлен? —спросил Мемор.

Я кивнул головой: —Признаюсь да. Я иначе представлял жилище Флавии и главаря ночной Субуры. —Не главаря, – поправил меня Мемор. Скорее ночного стража Субуры. Он весело рассмеялся. Стукнув кулаком по массивным доскам входной калитки, Мемор отошел в сторону. —Это всего лишь задний двор, – пояснила Флавия. Сам вход со стороны улицы. Впрочем, теперь меня это не удивило. —Нам многое есть о чем поговорить, —добавил Мемор. Я на секунду задумался, но все же спросил его: —О твоей племяннице Флавии?

Мемор согласился со мной. —И о ней тоже Гай. Но главное о том, что ты узнал.

В самом доме Мемора было тихо и сумрачно. Масляные лампады были потушены и наше присутствие в помещении выдавали лишь длинные тени на мраморном полу. В атриуме я не увидел алькова для домашних богов ларов, как полагается у добропорядочных римлян. Очевидно, у Мемора было свое мнение на этот счет, и я не преминул спросить его об этом. Мне хотелось узнать, чем дышит этот человек. Каким богам он поклоняется. Это было важно для меня.

В Риме был официальный культ Юпитера, и это являлось государственной религией государства, но многие легионеры из военных компаний привозили с собой культы чужих богов, а затем тайно поклонялись им. Так было и с Митрой. Восточным божеством, привезенным со времен Марка Красса из Парфянских походов. Не смотря на гонения, Митра занял особое место в среде военных. Ему тайно поклонялись от простого легионера до трибунов и легатов. Ходили слухи что в самом Риме существуют целые тайные святилища Митры, куда допускают только посвященных. В моей центурии тоже были такие солдаты, и мне пришлось закрыть на это глаза. Разве я могу подвергнуть порицанию своего опциона, с которым прошел всю британскую компанию. Марк Порций прекрасный опцион, а во что он верит это его дело. Главное он верит в меня своего командира и в величие Рима.

– Я не вижу в твоем доме ларов? —осторожно заметил я, пытаясь не обидеть хозяина. Мемор загадочно улыбнулся. —Разве их присутствие или отсутствие мешает мне исполнять свой долг гражданина? Ответ Мемора был исчерпывающим. Мне не за что его упрекнуть. —Твоя комната здесь! – Мемор приоткрыл дверь в небольшое помещение. Слуги принесут тебе еду и вино. Я кивнул и хотел произнести слова благодарности этому человеку, но Мемор угадав мои намерения, поспешил опередить меня. – Это я должен тебя благодарить центурион, —произнес он, кладя свою руку мне на плечо. Флавия осталась жива, несмотря на тайну которой она владеет. Я был смущен. Единственное, что я мог ответить так это, что я выполнял долг римского гражданина и солдата. Мемор улыбнулся и направился по коридору. На полпути он улыбнулся и произнес: —Я не одобряю того, что Флавия хочет отблагодарить тебя этой ночью, но и препятствовать ей не могу.

Я начал понимать, о чем он говорит. Еще какое-то время назад у лупанария, когда мы спрятались за повозкой мула, Флавия прижалась к моему телу и ее пронзила дрожь. Тогда я не придал этому значения. Но сейчас. Сейчас все стало на свои места.

Я зашел в свою комнату и сел в кресло. На деревянном столе стоял кубок и кувшин с вином. Комната была более чем проста в обстановке. Самое то, для солдата. – Полагаю, я заслужил сегодня немного вина, – почему-то в слух произнес я.

– И не только вина центурион Гай, – произнес тихий женский голос. В полумраке комнаты, я увидел женскую фигуру, завернутую в прозрачную шелковую материю. Голос тоже был мне знаком. – Флавия! – воскликнул я. Девушка приложила палец к своим губам: – Тише Гай. Не нужно создавать лишний шум. Я был ошеломлен и мои руки невольно поставили бокал с вином обратно на стол. Флавия подошла ближе ко мне и скинула накидку. Она была полностью обнажена и тяжело дышала. —Ты дышишь словно мои легионеры после марша, – с улыбкой произнес я. —Не будь снобом центурион. Сейчас не время для шуток. – Но я вовсе не ждал от тебя такой благодарности, —растерянно пробубнил я. —Именно поэтому ты получил ее. Я хотел еще что-то возразить ей, но тонкие руки Флавии уже обняли мою шею, и мы упали на кровать. —Тише! – еще раз предупредила меня Флавия. Каждое наше движение отзовется в вечности. Она закрыла мои губы поцелуем.

Утро ворвалось в дом Мемора криками прислуги и рабов. Я вышел на крыльцо.

Мальчишка с прутом в руках гонял по дорожкам стаю гусей. Вожак стаи, большой гусак не желал слушаться какого-то там мальчишку к тому же наверняка раба и все время пытался ущипнуть его. Но мальчишка, словно угадывал его намерения и вовремя отскакивал в сторону и прикладывая прутом по телу птицы. Гомон стоял такой хоть затыкай уши. «Целая центурия производит меньше шума, чем этот мальчишка» – подумал я. На крыльцо вышел хозяин дома Мемор. Сейчас он был одет, куда более богаче. Короткая синяя туника с желтой каймой по краям и кожаные наручи на запястьях. На безымянном пальце у Мемора красовался золотой перстень с синим камнем. Хрипло прикрикнув на распоясавшегося мальчишку, он спустился ко мне на дорожку.

Заметив мой интерес к кольцу Мемор поспешил пояснить: —Подарок императора Тита Флавия за помощь в подавлении беспорядков после извержения Везувия. Я командовал четвертой преторианской когортой. Субура горела и бушевала. Кровь римских граждан текла словно Тибр, но мы все быстро уладили.

– В Риме слишком много рабов и чужеземцев, тех кому наш образ жизни не по душе! – отозвался я. —Именно, поэтому, мы должны быть на шаг впереди наших врагов, – отозвался Мемор. Если не можешь справиться с бандитами, то возглавь их. Стань их вожаком. Я согласился с Мемором. Бандитов в Субуре действительно легче контролировать, если ты главарь самой крупной банды. Конечно, издержки бывают у любого дела, но спокойствие граждан и императора: это важно.

– Что будет с Флавией? —спросил я. Ее внезапное исчезновение из дома сенатора Публия явно укажет на ее вину. Мемор цокнул языком: —Сенатор Публий. —Не беспокойся о нем. К его дому на Авентине уже марширует отделение преторианской гвардии. Император уже подписал указ о его аресте, как и аресте всех его членов семьи. —Так быстро? – удивился я. —Пока ты отдыхал, претор получил от меня письмо и принял меры, —ответил Мемор. —Так что, не беспокойся за Флавию. —Но остальные сенаторы! – воскликнул я. Они затаятся и будут ждать удобного случая. Мемор кивнул: —Возможно. Но мы не можем сейчас, когда император отправляется на войну производить массовые аресты в сенате. Я согласился с Мемором. К тому же многие из этих заговорщиков являются префектами провинций. Нельзя оставлять провинции без управления Гай. И это несмотря на то, что там все же стоят наши легионы. Логика Мемора была безупречной.

Для солдата мир кажется простым: —Вот враг, а вот ты. И твоя победа, это твой первый удар. В управлении империей все гораздо сложнее. Иногда выгоднее оставить врага в живых, и следить за ним. Именно таких принципов придерживался наш император Флавий Домициан. – Марсел! —крикнул Мемор. Из кустов самшита вышел крупный мужчина в желтой тунике и почтительно склонил голову. – Марсел проводит тебя до твоего лагеря Гай, —предложил Мемор. Поверь с ним тебе будет спокойней. Мне ничего не оставалось, как согласиться.

Дворец Флавиев

—Нет, нет и нет! – высокий мужчина в белой тоге с золотым венком на голове с ожесточением отбросил поданный ему свиток на черный мраморный пол.

– Я не буду дожидаться конца дакийской войны сенатор! Лицо собеседника императора приняло довольно кислое выражение. Домициан более упрям, чем о нем говорят в курии сената. Отвергнуть такое заманчивое предложение может только безумец.

Император раскачивающейся походкой подошел к окну. Весь его Рим сейчас перед ним, как на ладони. Его любимое детище амфитеатр Флавиев. Это, пожалуй, самое грандиозное здание в столице. Каменная громада амфитеатра буквально нависала над рядом стоящими зданиями. В арках этажей сверкали статуй античных героев и императоров, вырезанные из белоснежного мрамора. Его отец Веспасиан, родоначальник династии Флавиев вложил немало средств, чтобы построить столь прекрасное сооружение для народа Рима. Это поистине цветок его империи. Арка божественного Тита Флавия. Ожившие в камне сюжеты иудейской войны и триумфа Рима. Домициан ухмыльнулся про себя. «Братец Тит покоритель Иудеи, кто как не он достоин величия Цезарей». Он же Флавий Домициан свое величие императора и гражданина Рима воплотит в любви простых римских граждан и легионов. Экономика это один из столпов существования государства. Во всяком случае легионам нужно выплачивать жалование. Иначе можно закончить свою жизнь на кончике кинжала, как Юлий Цезарь. Домициан всегда помнил о нем, хотя предпочитал труды его пасынка Тиберия.

Они сенаторы, эта кучка безмозглых болванов, мнящими себя отцами нации предлагают ему провести реформу после дакийской компании на золото царя Децебала. Это золото нужно еще получить.

– Я проведу реформу прямо сейчас и легионы будут оплачены уже новой монетой. —Но мой император! – с опасением возразил собеседник. Проводить денежную реформу сейчас: опасно. Император, тяжело выдохнув, сел в кресло. – Я знаю это Руф.

– Сенат ждет, что я император Домициан отбуду с легионами в Мёзию, а они тем временем сумеют провернуть свои темные делишки. Сенатор Руф Юний Кассий, явившийся на аудиенцию к Домициану для обсуждения денежной реформы, был обескуражен упорством императора в данном вопросе.

Домициан совершенно не желал прислушиваться к мнению сената. Более того, он откровенно презирал его. —Я увеличу долю серебра в римском динарии до 96% —утвердительно добавил император. Клянусь Юпитером никакой сенат не помешает мне сделать это сейчас! Сенатор Кассий понял, что сейчас спорить с Домицианом бесполезно. Он просто поставит сенат перед свершившимся фактом. Кассий молчаливо опустил голову. – Запиши Сафроний, – сухо произнес Домициан, обращаясь к писцу, сидевшему за мраморным столом в углу зала. Писец согласно кивнул и уставился в пергамент. Домициан обошел Кассия вокруг. – Есть и другое дело Руф Кассий. Кассий склонил голову: —Я слушаю тебя мой император. Домициан замешкался, не зная с чего начать. Дело было весьма щепетильное. – Жрицы храма Весты являют собой дух Рима. – Соглашусь с тобой император! – услужливо отозвался Кассий. – А те весталки, что были замечены в прелюбодеянии, – задал вопрос Домициан. – Они схвачены? Кассий поскреб пальцами щеку. Вопрос Домициана несколько смутил сенатора и даже можно сказать ошарашил своей несвоевременностью. Рим был взбудоражен и даже оскорблен такими известиями. Но это случилось, и император узнал об этом. Теперь уже ничего нельзя было скрыть. – Да мой император! – кисло ответил сенатор. Виновные жрицы схвачены и тотчас заключены в Мамертинскую тюрьму. Домициан щелкнул языком: – Хорошие новости Кассий. Нужно провести тщательное расследование. Кассий приблизился к Домициану и протянул ему свиток. —Что здесь? – уныло поинтересовался Домициан. Решение государственных вопросов его уже утомило. Утренняя прохлада спала и по дворцу Флавиев потянуло полуденным жаром. – Прочти сам император, – предложил Кассий.

Домициан развернул свиток и погрузился в чтение. Кассий зевнул. Ему так же хотелось скорее покинуть дом Флавиев и отправиться на свою виллу в Анциуме.

Погрузиться всем дряхлым телом в прохладную воду бассейна, не забыв при этом затащить в него двух смазливых рабынь и кувшин лучшего вина. Кассий тяжело вздохнул. Домициан же напротив оживился, читая доклад по делу жриц храма Весты.

– Ага! – неожиданно воскликнул Домициан. Кассий дрогнул. – Я вижу среди весталок некоторые патрицианские фамилии, – продолжил император. Кассий напрягся. Император знает, что некоторые жрицы из патрицианских родов, а некоторые являются дочерями достопочтенных членов сената. Домициан лукаво прищурился. – Странно Руф Кассий, твоя племянница тоже весталка, но ее нет в этом списке. Кассий замер. Это был удар ниже пояса. Хорошо, что он Кассий успел переписать список, предоставленный ему претором. Его племянница Сильвия Луцилла Кассий была активной участницей этого дела. Ему пришлось заплатить миллион сестерций, чтобы ее вытащить из Мамертинской тюрьмы. Сейчас Сильвия плыла на корабле в Бетику к своему отцу сенатору Юнию Луциллу. Что же до остальных провинившихся жриц Весты, пусть их участь заботит их родителей.

Дверь в императорские покои хлопнула. На пороге стоял префект Луций Юлий Урс.

– Проходи Луций, – Домициан движением руки поманил претора ближе. – Ты свободен Руф Кассий, – лукаво произнес Домициан. Дело о весталках мы рассмотрим немного позже. Я обязательно приглашу тебя. Кассий выдохнул и осторожно ступая по мраморному полу, направился к выходу из покоев императора.

Претор склонил голову. – Сенатор Целлий мертв? —поинтересовался Домициан. – Да принцепс! – утвердительно ответил префект. И в его смерти нельзя обвинить императора. – Это очень хорошо! – кивнул Домициан. Не хватало волнений в сенате из-за его смерти. – Прекрасная служанка была причиной его скоропостижной гибели император, – добавил претор. Домициан хмыкнул. – Ее уже распяли?

– Нет император, эта служанка не рабыня! – Ах вот как! – воскликнул Домициан. – Эта служанка все-таки гражданка Рима и она племянница моего клиента, что устроил ее шпионкой в дом сенатора Целлия, едва слухи о заговоре сената донеслись до моего слуха. Домициан бросил свиток на столик и сел в курульное кресло. – Значит, она наш человек, – задумчиво произнес он. – Безусловно! – отозвался префект. Господин Мемор в прошлом был центурионом в легионах вашего отца Веспасиана во время Иудейской компании. Домициан поправил тунику. – Офицеры Рима даже в отставке продолжают служить своему императору. Префект склонил голову и отсалютовал: —Так точно мой император. – Есть еще одно обстоятельство, что говорит нам, что эта храбрая гражданка достойна нашей милости. – Какое же обстоятельство? – осведомился император. Префект прокашлялся. – Мемор не только бывший центурион, он еще главарь шайки разбойников, что правят ночью в районе Субура по моему настоянию. Уголки губ Домициана поползли вверх от удивления. – Мы не всегда можем держать в узде преступность в этом районе, – продолжил говорить префект. Но мы можем контролировать ее главарей. Домициан улыбнулся. Поэтому предыдущий главарь Кастор был тайно зарезан вигилами, а на его место встал мой человек. Домициан поднял руку вверх: – Это большая работа префект Луций Юлий Урс. Она достойна награды. Префект ухмыльнулся. – Император убывает в Мёзию, спокойствие в городе на время его отсутствия это лучшая награда. – Ты умеешь льстить Луций, – рассмеялся Домициан.

– Да какая тут лесть мой император, – возмутился префект. Никто из нас не желает повторения, когда за год сменились четыре принцепса на троне и римляне убивали римлян ради

курульного кресла. Лицо Домициана приняло кислое выражение. —Я помню те смутные времена претор. Ты прав, хорошего было мало, клянусь Юпитером.