Центурион

– Какая ирония Гай! – разочарованно воскликнул Домициан, мы еще не покинули пределов Италии, а пауки из сената уже сплели здесь свою паутину.

–Вы правы император, лучше остаться здесь под охраной преторианской гвардии. Если будет приказ моя центурия перекроет городские ворота.

За шатром разнеслись звуки трубы и барабанов. Домициан сразу из обычного человека стал императором. Его осанка выровнялась, и движения приобрели медлительную величественность.

– Мы ждем тебя завтра у ворот городской тюрьмы! – сообщил император.

Я кивнул и приготовился отсалютовать, чтобы покинуть покои императора, но Домициан жестом остановил меня.

–Как ты считаешь Гай, поинтересовался император, – власти города могут быть связаны с этими мятежниками? Я несколько растерялся от такого вопроса, хотя он был вполне закономерен. «Да я и видел то их всего один раз на площади у казармы,» – успокоил я себя. Как я могу судить об их причастности, если перебросился с этими нобелями всего парой предложений.

Домициан ожидал от меня ответа.

Он вертел в руках свиток, сворачивая и разворачивая его, не желая торопить меня с ответом. —Мы не сможем ответить на этот вопрос император, пока языки мятежников не развяжутся, – напомнил я Домициану. Он согласно кивнул и процедил: – Это верно центурион. Но нам и не нужно, чтобы мятежники быстро умерли. —Палачи должны быть более снисходительны к ним император. Домициан согласился. – Какой нам прок Гай от их быстрой смерти.

Домициан что-то быстро написал на восковой табличке и убрал ее в маленький ящик на столе. —Надеюсь в пытках мятежников мои услуги не понадобятся императору? – с надеждой поинтересовался я. Сама мысль о том, что нужно кого-то пытать, вытягивая у него необходимые тебе сведения уже была ненавистна мне.

Домициан снисходительно улыбнулся. —Нет Гай твои услуги в этом не понадобятся. К тому же у меня есть люди, которые сделают это лучше тебя. Император демонстративно воткнул палочку для письма в яблоко.

–Ты можешь быть временно свободен центурион, – произнес он.

После слов императора, что я могу быть свободен с моих плеч словно спала гора. Находиться в его покоях, да еще под пристальным взглядом Домициана было тяжелой ношей. Я бы охотно променял ее на парочку сражений. Даже находясь на Рейнском лимесе, я чувствовал себя куда как комфортнее, чем в шатре императора. Покинув покои императора, я нашел тронный зал полупустым. Рядом с троном стоял секретарь его канцелярии в обществе одного из сенаторов и седовласый претор в белой тоге. Их беседа между собой никак не напоминала мирное общение.

Разговор грозивший перерасти в спор, касался провинции Мёзия, куда мы сейчас направлялись. Сенатор сообщал, что по сведениям шпионов дакийский царь Децебал отвел свои отряды от границы империи и увел воинов в горы. В этом состояла главная трудность завоевания Дакии. Горы, предгорья, ущелья, узкие равнины, покрытые снегом, в общем и целом, все то, где будет сложно использовать кавалерию и у толпы варваров появляется видимое преимущество над ровным и четким строем легионов. Претор возражал, что римские легионы способны повергнуть врага даже в таких условиях и пример тому успешная компания Юлия Цезаря в Трансальпийской Галлии.

– Центурион, – женская ладонь мягко легла мне на плечо. Оборачиваться не стоило и по голосу было понятно, что, это Марсия. Она оставалась в шатре императора даже после того, как остальные сановники покинули его.

Вряд ли она дожидалась меня, хотя Гадес возьми эту Марсию. Кассий говорил, что эта волчица способна на все.

Марсия взяла дело в свои руки. Она просто беззвучно обошла меня, совершенно не обращая внимания на остальных. —Разве приятно слушать все эти военные сводки, доклады и донесения? – прошептала она, наклонившись к моему уху.

– Я военный! —тут же парировал я ее слова. – Скажу честно тебе Марсия, военные донесения мед для моих ушей. Марсия лукаво улыбнулась, но потом уголки ее губ опустились было видно, что мои слова несколько огорчили ее.

Я старался не смотреть на ее выпирающую грудь, хотя это было довольно трудно и Марсия знала об этом.

Она присела на одну из многочисленных скамеек в шатре. – Я слышала, что завтра состоятся пытки заговорщиков.

– Едва ли это заговорщики, – усмехнулся я. Это скорее всего мелкие исполнители. Заговорщики в самом Риме. Марсия разочарованно цокнула языком. – Тебе не стоит расстраиваться Марсия! – выкрикнул претор. Тебе это не идет. В ответ Марсия скорчила рожицу. —Идем на свежий воздух центурион, – прощебетала она, подхватив меня за руку. – Она уже нашла себе нового патрона! – понеслось нам вслед. Я был смущен этими словами. Я не проявлял к этой женщине особых симпатий. —Брось Гай увидев мою растерянную физиономию! – усмехнулась она. Это императорский двор. Ты еще не такое услышишь. Будь готов к этому. Мне ничего не оставалось, как сделать некое подобие улыбки и следовать за Марсией. Преторианцы окружили шатер императора палатками. Всюду мелькали их темно синие плащи и черные лорики. Из города к императорскому лагерю потянулись повозки с крикливыми мулами. Над Лавиниумом затянулось полотно из свинцовых облаков с сияющими рваными краями. В воздухе пахло необычной свежестью с примесью запаха свежескошенной травы и луговых цветов. Марсия набрала полные легкие этого живительной смеси. —Будет гроза Гай, —улыбнулась она, глядя на меня. Я отвел взгляд в сторону. – Юпитер благоволит к тебе центурион Гай Метелл, – тихо произнесла Марсия. Я заметил в ее голосе необычное волнение не свойственное дамам такого ранга. —Думаю, что дело здесь не в Юпитере, – рассмеялся я. —А чем же? —Дело в нашем императоре, – заключил я.

Марсию не смутил мой ответ. —Я благоволю к тем, к кому благоволит Домициан, – ответила она.

–Если же Домициан лишает своей милости, то вместе с ней исчезает и твоя? – поинтересовался я.

Марсия рассмеялась. —Не всегда Гай. Не всегда. —Уберите в палатки штандарты! – прокричал преторианский опцион. Будет дождь. В ответ на его слова почерневшее облако разорвала молния.

Преторианцы расставляли вокруг своих палаток по внешней границе повозки с мулами. Затем мулов распрягали и уводили. Получалась импровизированная стена из деревянных повозок, которая смогла бы сдержать первый натиск противника, осмелься он напасть на лагерь императора. Но проблема была в том, что нападать было некому. Все те, кого сумели привлечь сенаторы к своему заговору теперь были в цепях.

Домициан предпочел убраться из столицы в Мёзию к своим легионам, что бы победоносно завершив компанию в Дакии, вернуться в Рим триумфатором. Вот тогда, эта кучка заговорщиков, засевшая в курии, будет раздавлена и обескуражена любовью народа к императору. Это был лучший вариант. К тому же личный гаруспик Домициана, вынимая печень ягненка, которому только, что пустили кровь, счел обстоятельства и время для ведения войны благоприятными. Печень агнца была чистой и без следов болезни. Но кровь, скатившаяся на жертвенный камень, была слишком густой и быстро свернулась. Это уже предвещало некоторые проблемы, хотя и разрешимые в будущем. Мне нужно было вернуться в свою казарму, но Марсия упорно не хотела выпускать меня из своих рук, крепко сжав мою ладонь.

– Надеюсь, мы увидимся центурион завтра после того, как император проведет пытки мятежников, – соблазнительно улыбнулась Марсия. Но в ее словах больше слышался тон просьбы чем предложение.

– Давай доживем до завтра Марсия? – предложил я.

–Тебя что-то смущает в твоем будущем? – тут же парировала мои слова Марсия. Я осторожно покачал головой.

– Ты можешь идти? – ответила она. Я не стану тебя держать. В след за ее словами ударил гром, и последовавшая за ним яркая молния буквально заложила нам уши. Марси испуганно вскрикнула. Я сорвал свой плащ и укрыл им Марсию. – Идем в шатер императора. Здесь небезопасно находиться, – ответил я.

– Юпитер слишком гневается! – процедила она в ответ. —Легионеры не верят в Юпитера.

Марсия улыбнулась: —Я знаю. Они верят в своего Митру. Я была в его тайном святилище в Риме.

– А ты в кого веришь центурион Гай? На этот вопрос у меня всегда был готов ответ. Мне даже не нужно было его вспоминать. Верь в своего императора, в себя и своих солдат, с которыми ты сражаешься плечом к плечу. Вера солдата проста. В ней нет места для пространственных измышлений.

Ты четко выполняешь приказ командира и не забиваешь себе голову всякой херней и это спасает твою никчемную жизнь, а также жизнь твоего товарища по оружию.

– Я верю в нашего императора, – ответил я, поправляя ремень, на котором уже красовался мой гладиус.

– Не будь снобом Гай, – рассмеялась Марсия. В императора верят все. Я прищурился. —Ну не совсем все. Некоторые не верят.

– Как те сенаторы, которые решили устроить мятеж в то время, как наш император убывает на войну. Лицо Марсии приняло серьезное выражение. —Такое бывает центурион процедила она сквозь зубы. Вспомни Цезаря, вспомни Нерона. Патриции самолюбивы и корыстны.

– Что-то о сенаторах? – воскликнул префект, приближаясь к нам.

Я смутился. Ничего особенного, кроме их наглости и мятежной натуры.

– Таков наш сенат! – ответил префект. —Центурион, я украду у тебя твою прекрасную спутницу? Я кивнул головой в знак согласия. Префект мягко подхватил женщину за талию и тихо произнес: —Идем Марсия, Домициан хочет видеть тебя.

Я остался в шатре один, если не считать двух преторианцев на входе и еще двух на выходе. Хлынувший, как из ведра дождь, уже вздувал разноцветные пузыри, выбивал барабанную дробь по палаткам преторианцев. Лошади и грузовые мулы испуганно стихли и их ржание уже не раздражало никого вокруг. Ворота города опустели, как и его тихие красивые улочки, выложенные тесанным камнем.

– Хреновая погода командир! – прогундосил опцион Марк. – Не думали, что так долго задержишься в гостях у императора. Я отряхнул свой плащ от капель воды. В казарме было тихо и прохладно. Легионеры валялись на кроватях или сидели за столами вяло перебрасываясь фразами.

– Дождь испортил всем настроение, – пояснил мне Марк, указывая на причину такого мрачного настроения легионеров. – Это еще не все, – добавил опцион. Солдаты промокли и белье стало сырым, а высушить негде. – Придется ждать пока кончится этот дождь Гадес его возьми! – выругался Марк.

– Дождь Марк это не самое плохое, что с нами произошло, – уверенно ответил я опциону. —Ну, да командир, —усмехнулся Марк. Бой с мятежниками то мы выиграли, потеряв всего нескольких солдат.

–Завтра Марк мы будем сопровождать императора. —А преторианцы? – опцион вопросительно уставился на меня.

– Преторианцы будут делать свою работу, а мы свою.

– И в чем же наша работа командир? – Теперь мы будем сопровождать оставшихся в живых мятежников до самой Равенны. —Это еще зачем? – воскликнул опцион.

По прибытию в порт мятежников с пристрастием допросят, а затем кого-то распнут, кого-то продадут в рабство на флот. Обычная практика— опцион.

Марк присвистнул. —Почему не сделать этого здесь недалеко от Рима? – поинтересовался опцион.

– Император, когда узнает имена их нанимателей не ударит в ответ?

–Не все так просто Марк, – с песком на зубах улыбнулся я. Со временем я расскажу тебе истинные замыслы Домициана. Если они, конечно, не изменятся. Знаешь я и сам их не совсем понял, но кое-что мне стало ясно. Марк сделал сосредоточенное лицо. Он готов был выслушать все что я могу ему поведать. Но я лишь молчал, уставившись глазами в стены казармы. Опциону оставалось лишь спросит о нашем дальнейшем маршруте. – Он не изменился Марк, – обнадежил я опциона.

Послезавтра выступаем. А сегодня я хочу спать. Я устало присел на лавку у стола. Денек выдался слишком насыщенным и мои веки слипались. Еще и этот дождь нагонял сонливость. Опцион обошел меня со всех сторон. —Ты не заболел часом командир? Марк махнул рукой одному из легионеров: —Омий, согрей вина нашему центуриону. Марк сел рядом, положив свою руку мне на плечо. —Тяжелый денек командир. Я кивнул в ответ. – Не то слово опцион. Домициан останется за стенами города. После нашего сражения у казарм император не желает посещать этот город по крайней сере сейчас. – Я б тоже не поехал, – одобрил решение императора опцион. Я пожал плечами. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, но тучи, затянувшие небо, еще висели словно темное покрывало. В самой казарме было уютно и тепло. Легионеры, которые большую часть своей жизни проводили в дальних походах, умели создавать себе подобие домашнего уюта, где бы не находились. – Вино командиру! – кричал Омий, сжимая в руках горячий железный кубок. Он шел по казарме высоко задирая свои ноги и стараясь не зацепиться о неровности пола. —Я принес тебе вино командир! —с улыбкой на лице сообщил он. Если хорошо выпить командир, по-учительски наставил Опий, вино снимет многие проблемы, включая и эту мерзкую погоду за окном. – Вот оно командир, – Омий бережно поставил кубок с вином на стол и отошел немного в сторону ожидая похвалы за свою проворность. Марк недовольно фыркнул, глядя на застывшего рядом, как истукана солдата: —Тебе бы только пить Омий Тавр. Как Луций стал. – А чего сразу Луций? – выкрикнул тот со своей кровати, едва заслышав свое имя. —Разве я много пью вина? Чтобы пресечь пререкания со старшим по званию, опцион поднял вверх ладонь. Все сразу замолчали. И все сразу услышали, как много в казарме Ютеция оказалось насекомых, особенно мух, этих жужжащих крылатых тварей. —Нужно окурить казармы, чтобы выжить этих мух, – задумчиво пояснил Марк.

Из сада сенатора Кассия Лонгина, чье поместье находилось на холме Кверинал, до идущих по via Alta Cemita до округа Муциал граждан доносились тихие чарующие звуки арфы.

Они тонули в зелени кипарисов и вырывались за высокий забор лишь обрывками мелодий. Прохожие задирали головы вверх, пытаясь понять откуда до их ушей долетает сей дивный звук, но не сумев определить источник, опускали головы и брели по своим делам.

Сам сенатор Кассий сейчас возлежал на позолоченном ложе, отрывая мясистыми пальцами крупные ягоды от виноградной кисти.

– Нет Джулия оставь это, —Кассий отмахнулся от служанки рукой. —Убирайся сучка. Ты уже достаточно принесла. Дай нам поговорить.

Служанка, краснея, опускала глаза в мраморный пол и спешила исполнить волю хозяина.

– Она хороша, —произнес собеседник сенатора, лежавший на таком же позолоченном кресле, что и сам сенатор, только его лицо скрывала тень от нависающих ветвей кипариса.

Квинт Публий Гораций отхлебнул из чаши вино.

– Где ты нанял эту смазливую сучку Кассий? – поинтересовался Квинт.

– На Палатине, где же еще, —отмахнулся хозяин дома. Вообще-то она не рабыня, – добавил он, – но вполне могла бы ей стать. – Вот как? – удивился Квинт. —Ее семья задолжала моему клиенту, и он собирался выставить им требование. Уголки губ Кассия опустились, выражая неудовольствие. А как ты уже знаешь, – продолжил сенатор, —одна из моих рабынь сбежала с каким-то гладиатором и ее место на кухне опустело. Квинт Гораций похотливо улыбнулся. —Ты уже воспользовался гостеприимством ее лона Кассий?

Кассий поморщился. – Лукреция сейчас дома. Я бы предпочел не рисковать. Кассий запихнул в рот персик. Его гость в ответ развел руками, понимая затруднения хозяина в данном конкретном случае. С моря дул прохладный ветер, который запутавшись в кронах деревьев густого сада не доносил свою прохладу до обитателей и гостей дома. —Чертовски жаркая погода, – пробурчал Кассий. Словно в пекле Аида.