Бобыль

Марья Гриневская

Бобыль

Пролог

3 года назад

Женя

Я перекатился на спину и лег рядом, слегка прикрывшись тонкой льняной простыней.

Я так долго шел к этому. Потихоньку, чтобы не спугнуть, год за годом помогал, поддерживал, оберегал. Старался всегда быть поблизости и в то же время давал ей свободу. А теперь? Мы лежим рядом, ночью, в одной постели и …

«Может, зря? Может, надо было активнее действовать?»

Подложив руки под голову, прикрываю глаза. Набираюсь смелости и впервые за много лет признаю, что проиграл. Все мои планы по возвращению Полины рухнули.

«Как так получилось? Все же хорошо было!»

Я из кожи вон лез, все для нее делал, все на себя брал, чтобы не нервничала, не уставала. Каждый день, каждую свободную минуту был с ней, помогал. Думал, почувствует, поймет, даст шанс.

«Не почувствовала, получается?»

Открываю глаза и поворачиваю голову в сторону Поли. Она лежит рядом, молчит и … растерянно смотрит в потолок. Не ожидала такого поворота?

Можно подумать, я ожидал.

На языке вертится вопрос, который я не успеваю задать, потому что внезапно нахожу объяснение всему, что случилось.

«Не осталось у нее никаких чувств ко мне. Кончилось, выгорело, и все мои гениальные планы с самого начала были обречены на провал».

Вот такое неожиданное откровение получается для меня, для нас обоих.

«Ко мне выгорело, а к нему?»

Догадка выжигает все внутри, причиняя нестерпимую боль. Пустота, черная звенящая пустота – все, что у меня осталось. Я с трудом глушу эмоции и задаю всего один вопрос. Ответ знаю, но важно услышать это Полины.

– Любишь его?

– Ненавижу! – цедит она сквозь зубы, только подтверждая мои догадки.

– Любишь! – вздыхаю я. —Везет.

– Что? – переспрашивает Полина.

– Везет, говорю, влюбилась, а у меня как отрезало после тебя, Поль. Все не то и не те. Всех с тобой сравниваю.

– Ты же понимаешь… – растерянно тянет Полина, подбирая слова, но я перебиваю ее.

Зачем мне ее жалость? Мне от нее любовь нужна, а жалость – это унизительно!

– Понимаю и ни на что не претендую. Только бизнес, Поль! – выстреливаю словами быстрее, чем она придумывает, как смягчить свой отказ.

Встаю, в спешке начинаю одеваться, стараясь не смотреть на бывшую жену. Внутри и так ураган адский, а тут еще она, прикрытая тоненьким покрывалом…

«Да, чтоб тебя! – Резко дергаю молнию на брюках, застегиваю ремень. Может, в клуб рвануть? Девочку снять, расслабиться?»

Смотрю на экран смартфона и все отменяю. Поздно уже, а вот завтра надо будет Инге позвонить.

– Можно, сегодня у тебя в гостиной переночую? – спрашиваю у Полины.

– Можно… – обреченно вздыхает она.

Большего мне и не надо. Я накидываю на плечи рубашку, долго воюю с пуговицами, а сам рассказываю Поле о новом поставщике продуктов. Обещаю утром подробности и контактный телефон, а взамен прошу всего лишь чашечку кофе на завтрак. Болтаю, изображаю, что мне все равно, и только оказавшись один в гостиной, с радостью избавляюсь от счастливой маски на своем лице.

«Я ревную, я, черт побери, ревную бывшую! Да, какая она бывшая?! Она – моя настоящая… только она… навсегда!»

Усаживаюсь на диван в темной гостиной и откидываюсь на мягкую спинку. Спать сегодня вряд ли получится. В голове сумбур, а в груди осиновый кол.

«Как она вообще могла влюбиться в этого сосунка?! Как?! Вот уж действительно сенсация года: Полина, привыкшая к высшему обществу, и автослесарь!»

В горле саднит, и от несправедливости хочется нажраться в хлам или вломить кому-нибудь.

«Вломить сосунку! – пробую на вкус идею. – Хорошая мысль, стопроцентное попадание!»

Конечно, я лукавил, пытался реабилитироваться хотя бы перед самим собой, но получалось так себе. Знал, что никакой он не автослесарь и мастерские его популярны. Шутка ли, запись за месяц! Когда узнал, удивился. Думал, неужели есть такие ненормальные, что целый месяц ждут, когда их «ласточку» отремонтируют?! Оказывается, есть, даже среди моих друзей. Ждут, еще как ждут! Они этого сосунка уважительно так называют, Владиславом Юрьевичем.

Ох, как меня это задевало! Да, и сейчас задевает, не буду врать. Не так сильно, как год назад, но… А тогда я от злости такую дичь творил! Я же Полинкиному автослесарю столько проблем подкинул! Подсуетился, налоговую, пожарных натравил… Мечтал, чтобы этот механик сдулся, а я бы позлорадствовал. Помню, как рисовал в голове картинки, где Влад приходит к Полине за помощью, и все, конец. Полина не простит слабости. Ну а дальше… все, как в женских романах: анализирует, сравнивает и выбирает достойного – меня, то есть.

Да только не срослось.

Сейчас, когда все вспоминаю, стыдно немного, но что было, то было.

Больше всего меня удивило, что механик Полинкин тогда не только руки не опустил, он расширяться начал, причем своими силами, у Полины ни копейки не взял, я проверял.

«Кремень!» – вздыхаю я и ложусь на диван.

Плюсы в таком вот поведении Влада тоже есть: я мог быть спокоен, он с Полей не из-за денег. Наверное, поэтому я больше не полез к нему?

«Наверное… Да и кто я такой? Сам накуролесил – сам и отвечу, автослесарь ни в чем не виноват».

Утром, как и обещал, я оставляю Полине контакты нового поставщика, пью кофе, шучу, улыбаюсь и уезжаю. Все так же, как и много лет назад, но не так. Сегодня утром я ловлю каждое движение, каждую мелочь, чтобы запомнить, отпечатать все на подкорке и вспоминать, когда станет совсем тошно. Сначала собираюсь ехать в офис, а потом на полпути разворачиваюсь и беру курс домой. Так лучше, а то ведь не выдержу и уволю кого-нибудь. Дома безопаснее, да и остыть мне надо.

Добравшись до квартиры, скидываю пиджак. По дороге в гостиную освобождаюсь от галстука и достаю из бара коллекционный виски.

– Сегодня, после тяжелой продолжительной болезни умерла моя надежда. Идеальный повод! – Салютую бутылкой в пустоту.

Пью, отключаюсь, трезвею и снова пью. И так до самой ночи. Потом срываюсь в клуб к друзьям. Мне везет: сегодня кто-то из них отмечает развод с очередной женой и устроил по этому поводу холостяцкую вечеринку.

– Жень, ждем тебя! – орут они в трубку так, что уши закладывает. – Будет неприлично весело, олл инклюзив, Женька! Восемнадцать плюс!

Еду. Я трезв ровно настолько, чтобы вызвать такси и назвать адрес клуба. И все, больше ни на что не способен, но «неприлично и восемнадцать плюс» – это то, что мне сейчас нужно. В этом я уверен!

Был уверен, пока не проснулся в отеле с двумя стриптизершами под боком.

– Придурок! –  вырывается у меня, когда я пытаюсь оторвать голову от подушки и осмотреться.

Девушки начинают ворочаться, тянут ко мне руки, а мне становится так противно от этой мерзости. Нахрен мне это, спрашивается?! Мало в жизни дров наломал?! Острых ощущений захотелось?!

«Куда уж острее, еще немного, и выгорю от остроты этой! Не выход, не стоит оно того».

– У вас пять минут, чтобы одеться и исчезнуть. Время пошло, – говорю тихо. Голос срывается и хрипит, но, видимо, интонация не оставляет сомнений в том, что я настроен серьезно. Девки резво вскакивают с кровати и начинают суетиться, бегают по номеру, собирают одежду.

– Три минуты… – хриплю я.

Они справляются, натягивают на ходу платья и с туфлями в руках покидают номер. Хлопок двери, и я снова один. Теперь пора в душ. Смыть эту грязь, и домой.

Отдохну, а после можно будет приниматься за работу.

«Что там Серковский вчера по пьяни мне выговаривал? Не договорюсь с Полем по франшизе?»

– Вот и посмотрим, кто у нас не договорится! – Набираю номер секретаря и сообщаю, что мне необходимо послезавтра быть в Париже.

Глава 1

Женя

Настоящее время

Это конец!

Смотрю вслед уходящей жене… Бывшей жене…

Нет, с тем, что она ко мне не вернется, я давно смирился. Я – прошлое, которое ей даже вспоминать не хочется. Конец— потому что увидел своими глазами: она без меня счастлива. Вот так просто, она счастлива, а я? Я до сих пор не научился жить без нее, и вот уже пять лет просто существую. Работаю, чего-то добиваюсь, а что в итоге? Сожаление, разочарование в жизни, зависть и обида на всех.

Полина была единственной женщиной, которую я любил. Жаль, что понял я это только после развода. Минутная слабость с Олесей обошлась мне слишком дорого.

Бросаю последний взгляд на жену…

«Дети, у нее дети! Пусть от суррогатной матери, но ее дети. У меня тоже могли бы быть, у нас могли бы быть».

Мысленно я уже миллион раз казнил себя и за то, что не позволил нашему ребенку родиться, и за интрижку с Олесей. Я ведь тогда считал, что у нас с Полиной все впереди. Искренне не понимал, зачем она так загоняется со всем этими лекарствами, уколами, обследованиями. Сама себя довела до того, что на привидение стала похожа, и меня по врачам таскала.

Я долго терпел. Раздражался, психовал, но терпел, а потом возненавидел все: клиники, врачей, свою жизнь. Одно ожидание результатов очередного протокола ЭКО чего стоило! Каждый день – словно последний перед расстрелом!

«Любой здоровый мужик почувствует себя инвалидом, загнанным в угол!» – оправдывался я.

Измучился, устал. Надоело!

Так и появилась Олеся, молоденькая, светлая, беззаботная. С ней я почувствовал себя лет на десять моложе. Любовь, забота, беременность… мне даже показалось, что вот оно, счастье, вот она, настоящая жизнь, а не с больной женой на таблетках.

Показалось…

Это я сейчас понимаю, что не справился, слаб оказался во всех смыслах. Предал ту, что всегда была рядом, терпела, ждала, поддерживала…

Полинку свою предал и потерял.

Я потерял, а этот мальчишка нашел.

Он лучше меня, сильнее. Как бы это ни коробило, но получается так. Сильнее, честнее и умнее. Он мог найти себе девочку, которая родила бы ему ребенка без всяких суррогаток и ЭКО. Мог, а выбрал Полю, и я его понимаю. Сейчас я бы тоже ее выбрал, но, увы, мое время ушло. Остается только провожать их взглядом, и это для меня самое страшное наказание.

Полина идет рядом, прижимается к другому мужчине, который стал для нее мужем, поддержкой, опорой – одним словом, тем, кем я никогда не был. Обнимает его. Морщусь, когда вижу, как он обнимает ее и целует в макушку. Глупый такой, детский поцелуй, без пошлости и намеков, но такой… говорящий, что ли, от него за версту прет нежностью и теплом.

«Любовь!» – хмыкаю я.

Морщусь не потому, что противно, а потому, что до сих пор болит. Вот прямо сейчас снова ноет под ребрами, и память услужливо подбрасывает картинки из прошлого. Не ожидал от себя, думал, за столько лет выветрилось, зачерствело, а оно вон как… по живому резануло.

Чужая счастливая женщина…

Полина смогла, заслужила, выстрадала, и от этого мне становится совсем душно, ведь все, что сейчас со мной происходит, я тоже заслужил.

«Простит ли она меня когда-нибудь?»

Простит, уверен. Счастливые люди не злопамятны. Прощу ли я себя? А вот с этим проблема, и пока она есть, я просто не позволю, чтобы кто-то еще стал несчастным из-за меня.

«Хватит!» – запрещаю себе думать, но мысли снова возвращают меня в прошлое.

Я ведь пытался, столько раз пытался найти ей замену. Сначала похожих искал, и внешне, и по характеру. Потом понял, что только хуже себе делаю. Ведь рядом с похожими я постоянно вспоминал свою Полю. Вспоминал, сравнивал, и каждый раз копии по всем направлениям проигрывали оригиналу.

Когда надоело рвать душу, переключился на противоположности. Другой типаж, интересы… Перепробовал всех: глупых молодых студенток, богатых избалованных женщин… Не помогло. Мало того, что они проигрывали, так еще и вызывали стойкую неприязнь, постепенно распространявшуюся на весь женский пол.

Проигрывали…

Они проигрывали, а я все глубже погружался в работу.

Именно мой бизнес вытянул меня. Вот и сейчас надо так же, работа всегда мне рада. Освобождаюсь от тяжелых мыслей, разворачиваюсь и иду к машине.

«Какой черт дернул меня именно сегодня прогуляться по парку?! А может, все к лучшему? Теперь я знаю, что у нее все хорошо, и пусть я к этому не имею никакого отношения, но мне легче».

– Спасибо! – задираю голову и обращаюсь к кому-то там наверху.

Не к Богу, давно в него не верю, потому что, если бы он был, давно обрушил на меня все казни мира. Но кто-то же там есть?

«Есть, я знаю, чувствую. Так вот, ты… это… там… постарайся сделай Полю счастливой. – Немного подумав, потом мысленно добавляю: – Самой счастливой, и пусть все ее близкие тоже будут счастливы!»

Писк сигнализации и щелчок замка моего новенького «мерса» возвращают меня в реальный мир, где я, Евгений Гончаров, – знаменитый ресторатор и владелец всех элитных заведений города. Меня ненавидят конкуренты, боятся подчиненные и партнеры, только мне плевать. Я живу так, как мне хочется, и, если это кого-то не устраивает, переживу.

Пробегаюсь по бортам любимого пиджака от Бриони, расстегиваю пуговицы и сажусь в машину.

– Ну что, девочка моя, – обращаюсь к машине и глажу ладонью мягкую кожаную оплетку руля, а затем ласково касаюсь пальцем кнопки запуска. – Прокатимся?

Я еду в офис, в свой любимый французский ресторан в центре города, открытый три года назад. Никто не верил, что смогу, а я смог! Единственный, кто смог!

Глава 2

Женя

В ресторан захожу через центральный вход. Кивнув на бегу швейцару и мальчикам-хостам, прохожу через зал и иду к своему кабинету. Опытный взгляд моментально цепляется за все косяки. Не останавливаюсь, не присматриваюсь, мне это не требуется. Все, что надо я уже увидел. Все до мелочей! Вот здесь приборы давно сложены на тарелке, а посетителю не несут следующее блюдо, пожилая дама за столиком у окна нервничает и ждет счет. А это еще кто?

«Откуда это недоразумение?! – замедляю шаг и прикрываю глаза от увиденного. – Уволю! Всех!»

– Карина! – практически рычу, проходя мимо стойки администратора. – Зайди срочно!

Девушка в идеально белой обтягивающей блузке вздрагивает, припечатывает к груди официанта листок с заказами и, прошипев напуганному парню что-то про пересчет, бежит за мной. Слышу стук каблучков за спиной. Чувствую, как сбивается ее дыхание и шаг становится, неровным, торопливым.

«Не успевает! – отмечаю холодно, без эмоций, но скорость не сбавляю. – Здесь не курорт».

Дергаю дверь в свой кабинет и захожу, даже не попытавшись придержать ее для бегущей за мной девушки. Ровно в два шага оказываюсь у стола, останавливаюсь и сую руки в карманы брюк. От увиденного меня словно током прошибает: лакированная поверхность письменного стола выглядит так, словно на ней блины жарили.

«Просил же! Объяснял! Микрофибра, полироль для дерева… Неужели это так трудно?!» – Сжимаю кулаки и еле сдерживаюсь, чтобы самому не схватиться за тряпку. Не сейчас.

За спиной раздается тонкий писк доводчика и хлопок ладошек по тяжелому дверному полотну. Карина заходит в кабинет и останавливается в ожидании, когда я начну ее отчитывать. Знает, что есть за что.

«Да что же за люди такие?! – взрывается внутри меня. – Ничего не помнят, не успевают, ошибаются… Живут, словно у них парочка жизней в запасе припрятана!»

– У нас элитный французский ресторан, Карина, а не бомж-кафе! – начинаю отчитывать девушку.

– Евгений Игоревич… – начинает оправдываться она, а я одним взмахом руки заставляю ее замолчать.

Не поворачиваюсь, так и стою спиной к Карине и продолжаю выговаривать:

– Пятый столик – задержка больше трех минут, на седьмом не рассчитали клиентку, хост в несвежей рубашке.

– Кто? – вырывается у Карины, и я не выдерживаю.

От ее слов хочется убивать. Резко разворачиваюсь и молча смотрю на девушку. Вроде не блондинка. Жду. Должно же до ее куриного мозга дойти смысл того, что она сказала! Секунда, вторая, и у Карины начинает дергаться глаз.

– Предлагаешь пойти и познакомиться с ним? Сейчас? – Выдерживаю паузу и добавляю: – Зачем тогда мне нужен администратор?

– Нет, я все устраню! – тараторит Карина и собирается сбежать.

«Господи, как же я ненавижу вот это вот все! Лепет младенцев!»

– Я не закончил! – рявкаю на весь кабинет и прикрываю глаза, сдерживая кипящую внутри злость.

Получается громко, грубо. Девушка подпрыгивает и нервно прижимает ладошки к груди.

– Кто у тебя обслуживает двенадцатый столик? – стараюсь говорить спокойнее.

– Новая официантка, – отвечает Карина. – Сегодня первый день после стажировки, я лично ее экзаменовала.

– Мне плевать, новая или старая! Что на ней за лапти?!

– Евгений Игоревич… – Карина отводит глаза. – Она сегодня попросила, в порядке исключения. Сказала, что ногу подвернула.

– И?.. – Я не вижу связи. – Пусть дома сидит, раз ходить не умеет! Повторяю: мы – элитный французский ресторан, и у официантов есть форма!

Прожигаю взглядом своего администратора. Стоит, мнется, пытается подобрать слова. Есть, что сказать? Ну давай, рискни! Скрестив руки на груди, я жду.

Карина понимает все правильно, но почему-то не уходит. Манерно заправляет за ухо рыжую кудряшку и ждет. Мне даже на минуту кажется, что она со мной флиртует.

«Сколько мы уже с ней? Третий год пошел».

– У тебя нет работы?

– Есть, Евгений Игоревич, сегодня двое официантов заболели, в зале накладки, и поэтому я попросила выйти новенькую.

«Зачем она это мне говорит? Не вижу связи, абсолютно! Официанты – это не моя головная боль. Если не хватает, всегда можно нанять в агентстве с почасовой оплатой».

– Карина, вопрос с официантами должен быть решен немедленно, и, как ты догадываешься, решать его буду не я.

Она кивает. Снова молчит.

– Тебе непонятно? Имидж, Карина! Для клиентов красивая картинка – это главное. Наши девочки должны вписываться в атмосферу, радовать глаз. Эстетика, Карина! Мы не шаурмой торгуем!

«Да кому я объясняю?!» – В сердцах срываю с себя галстук.

– Я все поняла, Евгений Игоревич. Отправлю ее домой.

Карина разворачивается и быстрым шагом направляется к двери.

– Я жду свой кофе! – кричу ей в спину.

– Через минуту все будет, – услужливо откликается она.

Я бросаю галстук на стоящий у окна стул и, засунув руки в карманы брюк, смотрю в окно. Из него открывается прекрасный вид на двор, и сейчас я наблюдаю интересную картину, я бы даже сказал, фантастическую: пока клиенты в зале ждут обслуживания ребята весело и беззаботно проводят время на свежем воздухе.

– Официантов, говоришь, не хватает?

Мысленно фиксирую каждого, а потом, подумав, решаю не разбираться, а наказать всех. Поэтому, когда Карина приносит мне кофе, я киваю в сторону окна и озвучиваю свое решение:

– Без премии все! Если будут спрашивать, почему, назовешь имена вот этих троих перетрудившихся!

Карина ставит чашку на стол, прищуривается и чуть наклоняется, открывая чудесный вид на декольте. Пока она внимательно рассматривает троицу, продолжающую курить и хихикать, я стараюсь оторвать взгляд от ее груди.

– У них первый перерыв за три с половиной часа… – начинает администратор, но я одним взглядом заставляю ее замолчать.

– Без премии! – повторяю с нажимом.

Карина больше не пытается возражать. Кивает, разворачивается на своих тоненьких каблучках и покидает кабинет.

Вот теперь можно работать!

Я сажусь в огромное кожаное кресло на колесиках и, ухватившись за кромку стола подъезжаю ближе. Взгляд снова возвращается к мутной лаковой столешнице, и я придирчиво рассматриваю жирные пятна и следы от тряпки и пальцев.

– Бр-р-р! – брезгливо передергиваю плечами.

Надо будет вызвать уборщицу и устроить ей разнос. Тянусь к телефону, но в последний момент решаю не делать этого. Вдыхаю аромат свежесваренного кофе, любуюсь прозрачной дымкой, поднимающейся над белоснежным фарфором, и время словно замедляется.

«Не сейчас. Позже».

Аккуратно цепляю тоненькую дужку и подношу чашку к губам. Делаю всего один глоток и расслабляюсь. Опираюсь спиной на спинку кресла, запрокидываю голову и прикрываю глаза.

«Не надо было идти сегодня в парк. Лишнее это, лишнее!»

Глава 3

Женя

Постепенно моя жизнь возвращается в прежнее русло. Работа, посиделки с друзьями и встречи с Ингой. Привычно, спокойно, пресно, но я не жалуюсь: лучше так, чем тратить три дня своей жизни, заталкивая поглубже всплывшую в душе муть. Слишком дорого мне обходится общение с Полиной, надо обрывать связи. Письма и редкие созвоны по работе, пожалуй, максимум, на что я согласен в ближайшие год-два.

Сегодня я спокоен и собран. Рабочий день незаметно подходит к концу, и надо бы подумать о том, как провести вечер, но мне лень. Ничего не хочу: ни встреч, ни разговоров. Даже звонок от Инги игнорирую, отделавшись коротким сообщением: «Занят».

Хочу домой, на любимый диван, поближе к коллекционному коньяку. В принципе, я уже могу уехать, но почему-то сижу в своем кабинете и пялюсь в окно. Если не домой, то куда? Решение приходит само собой. Набираю номер Карины и прошу организовать мне ужин за любимым столиком. Идеальное решение, вокруг куча народу, а выносить мозг некому!

Прикрываю крышку ноутбука и снимаю галстук.

«Еще один день мимо!»

Расстегиваю верхние пуговицы рубашки и, закатав рукава до локтя, отправляюсь в уборную. За дверью кабинета все по-другому. В служебном коридоре проходит невидимая граница между двумя мирами: шум, стук посуды и команды шеф-повара причудливо перемешиваются с доносящейся из зала тихой музыкой, и ты прямо сейчас можешь сделать выбор между праздником и рутиной. Всего-то и требуется – сделать шаг вправо или влево.

Дохожу до нужной двери и медленно поворачиваю ручку.

Никого. По-другому и быть не может, вечером в ресторане всегда аншлаг, поэтому весь персонал там, в зале. То ли еще будет, ведь если верить новостным пабликам, популярность Mozart (авт. – Моцарт) растет. Сейчас столики расписаны на месяц вперед, а что будет осенью? Осенью начнется Армагеддон, потому что все ринутся бронировать столики на Новый год.

«Вот когда работа закипит!» – радуюсь я.

Упираюсь ладонями в холодный камень столешницы и рассматриваю себя в зеркале. Успешный, холеный мужчина. Да, не молодой, глаза уже не горят как раньше, но это меня совсем не портит, как не портят пробивающаяся у висков седина, и глубокая складка на переносице.

«Главное, что женщинам нравится, – рассуждаю я. – Да, грех жаловаться, жизнь удалась, как ни крути. Многие в моем возрасте… Что многие? Хуже живут?»

Странные мысли… Под ложечкой противно скребет, крутит.

Ведь хорошо все? Не вру же?

– Хорошо! –  произношу вслух для большей убедительности.

Такие моменты, когда чувствуешь себя «на коне», дорогого стоят, и плевать, что женщин во мне привлекает кое-что другое. Я не комплексую по этому поводу. Власть, деньги и огромные возможности во все времена выглядели соблазнительно. Все естественно, логично и закономерно. Подношу ладони к крану и набираю ледяной воды, чтобы умыться.

«Не зря, все было не зря!» – убеждаю себя, и грудь распирает от гордости.

Моя империя, мой мир! Сил вложено много, местами дороговато встало, но работает же, слаженно, без сбоев и накладок. За последнее, кстати, я благодарен своей команде. Знаю, многие из них считают меня жестким человеком, а кто-то и вовсе самодуром за глаза называет. Тут ничего не поделаешь, иногда приходится закручивать гайки до скрипа, но в бизнесе по-другому никак, один раз дашь слабину – и все, можешь паковать чемоданы.

Промокнув лицо бумажным полотенцем, отвлекаюсь на какой-то шум в коридоре. Судя по голосам и звону посуды на подносах, официанты затеяли спор.

«Может, премию всем выписать в следующем месяце? Ну а что, работают ведь люди. Можно, конечно, и в этом, но вроде как уже объявил, что премии не будет. Не давать же задний ход?»

Грохот, а после и звон бьющейся посуды спасают меня от очередного приступа щедрости. Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох и повторяю, словно мантру: «Бывает, все бывает. Издержки производства. Но премии им теперь не видать».

– Карина! – рявкаю на весь коридор, как только выхожу из туалета.

Администратора нигде нет, и я сам направляюсь на кухню: именно оттуда сейчас слышна отборная ругань, и что-то мне подсказывает, что Карина уже там.

– Срочно на склад, Петр! Посуда должна быть готова через три минуты, потому через семь минут эти заказы ожидают на столах в зале.

Карина нервно кивает в сторону развешенных на веревке стикеров, а я в очередной раз отмечаю, что это идиотская задумка.

«Заказы на веревочке! Знали бы эти снобы, сидящие в зале,  что их фуа-гра здесь на прищепке болтается!»