Полная версия
Вова Сойер
Бумажная луна
Глава 1.
Стук колёс поезда, проезжавшего мимо, заглушил часть реплик из разговорного динамика телефона.
Не стал переспрашивать.
Общее понимание посыла речи, излагаемой приятным, хоть и слегка искажённым телефонией, голосом девушки, у меня было. И посыл этот был значительно менее приятен, чем голос.
Посыл этот не сулил ничего хорошего.
– А ты даже не позвонил мне, не проверил, всё ли у меня в порядке, – возмущённо завершила девушка затянувшееся на две пронёсшиеся мимо платформы электрички, высказывание.
Не знал, что ответить.
С одной стороны, мог бы сказать, что она – взрослый человек, и я ни в коем случае не сомневался в том, что вчерашнее состояние алкогольного опьянения, пребывая в котором она терроризировала меня в рабочее время по телефону и в мессенджеры, не приведёт к каким бы то ни было серьёзным и тяжёлым, непоправимым последствиям.
Что, конечно же, соответствовало действительности.
Можно было ещё добавить обвинительного мотива пассаж о том, что не стоило изначально так много пить. В конце концов, любому уважающему себя взрослому человеку, без явных проблем с зависимостью, к коим я причислял собеседницу на другом конце "провода", стоит знать меру.
С другой стороны, мог бы извиниться за невнимательность. Сдаться, пойти на уступки. В конце концов, женщинам это всегда приятно. Может, даже потратить вечер на придумывание какого-нибудь широкого жеста в качестве знака моего раскаяния. Устроить запоминающееся свидание, сделать подарок, например. Или, всё это вместе, чтобы не оставить ни малейшего шанса на продолжение выплёскивания на в мой адрес каких-то обид.
Но ни один из этих вариантов меня сейчас не устраивал.
Не понимал, почему.
– Ты даже сейчас молча в трубку дышишь. Тебе сказать нечего? – собеседница не дала мне много времени на раздумья, – А мне есть, что сказать. Я устала от твоего безразличия. Между нами всё кончено.
Следующая тронувшаяся от платформы электричка заглушила короткие гудки в трубке, пришедшие на смену голосу моей, похоже, уже бывшей, девушки.
Убрал телефон в карман.
Какое-то время устройство ещё неистово вибрировало, уведомляя о новых входящих сообщениях. Догадывался, кто и отправляла, и потому не спешил проверять приложение мессенджера.
Это могло подождать.
Слишком приятный вечер, чтобы думать какие-то напрягающие мысли, а поведение Даши – так звали девушку, с которой чуть больше двух месяцев назад начал встречаться – было именно таковым. Хотелось наслаждаться лёгким и тёплым воздухом, свойственным последним дням сентября в наших широтах. Скоро такая возможность пропадёт. Буквально, ещё недели полторы – и природа превратится в злейшего и мрачнейшего врага человечества.
По крайней мере, той теплолюбивой части человечества, к которой я привык себя причислять.
Увидев приближающиеся из за поворота лобовые фонари электропоезда, выбросил окурок на пути. Описывая оранжевую спираль в воздухе, погоняемый лёгким порывом ветра, он в конце концов упал, рассыпавшись снопом искр, где-то между шпалами.
Я подошёл к месту, где, предположительно, откроются двери вагона. Состав в светло-серой обшивке с большими, чистыми и светлыми окнами, остановился на удивление бесшумно. Сделал пол-шага в сторону, чтобы пропустить покидающих вагон пассажиров.
Надел наушники и включил музыку.
Заметил, что оказался прав: поток входящих сообщений действительно был от Даши.
Упрёки, претензии и обиды.
Содержание сообщений было не менее предсказуемым, чем личность их отправителя.
Поймал себя на мысли о том, что не хочу никак на них реагировать. Может быть, просто в моменте. Может быть, вообще не хочу. Если девушка решила обидеться за какую-то, на мой взгляд, мелочь – это её проблема. А от того, что мы расстаёмся, мне и вовсе было ни тепло, ни холодно. А если так, то зачем напрягаться с целью загладить вину, которой, если подумать, и нет вовсе?
Глядя в большое, до абсолютной прозрачности чистое, окно вагона электрички, на проносящиеся мимо городские пейзажи, искажённые едва заметными отражениями сидений в серо-оранжевых чехлах и людей на них, продолжал взвешивать все плюсы и минусы случившегося расставания. Безусловно, виды передо мной открывались красивые. Можно было бы сосредоточиться на них. Забить на сложные размышления. Однако, даже не обладай я фотографической памятью, ездил этим маршрутом уже достаточно долго, чтобы эти самые виды уже приелись. Чтобы я запомнил их настолько хорошо, что мог бы указать каждую достопримечательность, не глядя. В каждое из возможных в наших широтах времён года, в любую погоду. Здесь не было для меня ни одной детали, какую бы не запомнил.
А потому сосредоточиться на проносящихся мимо красотах не получалось. Получалось думать о том, что плюсов в расставании, предотвращать которое я не собирался, в конце концов, значительно больше, чем минусов.
Забавно получается.
Не мог не поймать себя на мысли о том, что никогда с такой легкостью не относился к разрывам отношений. Значит ли это, что я ничего не чувствовал к Даше?
Очень похоже на то.
Хотя, пока мы встречались, не вёл себя, как совершенно бесчувственный камень. Не воспринимал себя таковым. Конечно, до поведения старшеклассника, только-только в кого-то влюбившегося взаимно, мне было далеко; но и годы уже не те. Тем не менее, за непродолжительный срок отношений придумал даже парочку "наших", личных, традиций, которым мы следовали до конца.
Ловил даже от этой авантюры какие-то позитивные эмоции.
Наверное, в сухом остатке, я делал всё это только для себя.
Под эти размышления и альбом «Дёрт» Элис ин Чейнз, не заметил, как вышел из электрички на нужной станции и прошёл от неё добрую треть пути до дома. Идти слишком быстро не хотелось: классная музыка, приятная погода и факт, что в квартире меня никто не ждёт, мотивировали растянуть вечернюю прогулку, если не до встречи рассвета на Холмах, то по крайней мере – до получаса, или около того.
Листья уже начинали желтеть на деревьях и местами опадать. Вселяло некоторую, тихую, и не слишком заметную, но всё же, тоску.
И мысли о том, что неплохо было бы перебраться в более тёплые края.
Чёрт возьми, если бы не повышение на работе, которое внезапно получил на днях, можно было бы смело увольняться и отправляться искать своё счастье где-нибудь на морском побережье. Теперь же новые обязанности добавляли в рутину интерес, а в кошелёк – приличную сумму денег, достаточную для смирения с тем, что впереди меня ждут пол-года сперва мрака и серости, а затем – снега и мороза.
– В следующем году…
Судя по тому, что проходившая мимо девушка обернулась, сказал это вслух.
Усмехнулся.
Как и всё хорошее, вечерняя прогулка подошла к своему логическому завершению, когда ноги, пусть медленно и не самым прямым из маршрутов, привели меня к знакомой двери подъезда, каждую царапину, потёртость и вмятину на бордовом покрытии которой знал уже наизусть. Разминувшись в дверном проёме с соседом, с которым, не вынимая из ушей наушники, обменялся приветственными жестами, достал ключи от квартиры. Несколько оборотов в замочной скважине, скрип, настолько знакомый, что для того, чтобы его услышать, не нужно было ставить музыку на паузу, щелчок выключателем под правой рукой – и можно скидывать ботинки.
Отключил телефон от наушников и подключил к колонке. Как только и этот ритуал был выполнен, можно было окончательно и бесповоротно признать: я дома.
Теперь можно приготовить и употребить ужин и ложиться спать, чтобы утром проснуться и отправиться в путь навстречу новому рабочему дню.
Когда газ под полной воды кастрюлей и щедро залитой маслом сковородкой был подожжен, прикурил сигарету от конфорки и уставился на экран телефона. Как правило, в это время я переписывался с девушкой. Однако, раз звёзды сошлись так, что ничего ей отправлять не хочу, отправил дежурные ежедневные мемы приятелям, у которых был в цене подобный метод общения.
Чувствовал ли я себя более одиноко?
Не знаю.
Наверное, должно пройти некоторое время, чтобы я оценил перемены.
Время, чуть большее, чем требуется для закипания полутора литров воды в кастрюле.
Вскоре ответные мемы были получены и прокомментированы, где должны были быть. Проставлены «огонёчки», «клоуны» и «пальцы вверх», где должны были быть. Ужин приготовлен и сервирован и, оперируя вилкой, я продолжил копаться в себе в поиске то ли какого-то эмоционального отклика на последние события, то ли планов дальнейших действий, которые теперь стоило бы предпринять.
Очистив тарелку от остатков скромного, типично-холостяцкого, блюда, включил игру на телефоне, которой, до знакомства с Дашей, убивал свободное время, стоило таковому у меня появиться.
Всё-таки, за минувшие месяцы, в моей жизни её стало слишком много. Стоило только начать встречаться – Даша, буквально, из всех щелей начала лезть и появляться, то на экране смартфона, то возле двери квартиры, в самые неожиданные моменты.
Хотя это временами и напрягало, но, в целом, было достаточно мило.
Какое-то время бездумно водил пальцем по экрану, отвлекаясь, разве что, на сигареты и переключение музыки в плеере. Отлично работало на то, чтобы отвлечься от попыток продолжить копаться в чувствах, которые длились весь вечер, с момента, когда Даша положила трубку телефона и до сих пор. И на откладывание мытья посуды – процедуры столь же необходимой, сколь и отвратительной для меня.
Может быть, раз теперь больше зарабатываю, стоит задуматься о покупке посудомоечной машины?
Уже лёжа под одеялом, подумал о том, что есть в ситуации ещё один плюс, не столь очевидный ранее. Теперь нет нужды на ночь выключать музыку. Конечно, моя, наверное, уже бывшая, девушка, не каждую ночь проводила у меня; однако, до того, как я начал с ней встречаться, вообще достаточно продолжительное время не приглашал гостей. Особенно на ночь. Появление в сфере взаимодействия с людьми романтического партнёра внесло корректировки во многие аспекты жизни, к которым успел привыкнуть настолько, что, можно сказать, сроднился.
Теперь они снова со мной.
Круглосуточно работающая колонка – один из таковых. Первый, решительно в авангарде ворвавшийся в ознаменованный расставанием новый период жизни. И подобных ему будет ещё немало.
Радует ли это меня?
Как будто бы, нет в жизни однозначно хороших и плохих вещей, событий и явлений. Привыкнуть можно абсолютно ко всему. И я привык, сначала к одиночеству, а потом – к тому, что в жизни появился человек, на это самое одиночество посягавший.
Стоило ответить себе на вопрос – а нравится ли мне быть одному?
Если да – то могу ли со спокойной душой уснуть, не парясь ни о чём?
Если нет – может быть, стоит извиниться перед Дашей, помириться с ней? Или приступить к поиску новой пассии?
Сам не заметил, как открыл приложение дейтинга, через который и познакомился с девушкой в начале лета. Увидел светящийся кружочек возле аватарки бывшей девушки в меню диалогов.
– А ты тоже время зря не теряешь… – с усмешкой перешёл в меню анкет.
Значит, наверное, могу вообще не париться ни о чём.
Полистал какое-то время анкеты. Какие-то лайкнул, над какими-то – посмеялся, от каких-то испытал в тяжелейших проявлениях приступы испанского стыда. Закрыл приложение и отложил телефон на прикованную тумбочку.
Странно.
Почему-то мне всё-таки тревожно.
Почему?
Казалось бы, причин на это нет. На поверхности. Искать их где-то глубже?
Занятие, может быть, и нужное для того, чтобы в конечном итоге понять, что причины для тревоги, которые имеют место – херня, и продолжать загоняться абсолютно бессмысленно. Однако, на это вполне могла уйти вся ночь, что было бы совсем не круто.
Мне уже двадцать семь. А это далеко не семнадцать, когда без особо заметного вреда для бодрости и продуктивности можно не спать двое, а то и трое суток.
Тем более – не спать ночь, рефлексируя на какую-нибудь, совершенно незначительную, тему.
Почему нельзя просто прийти к финальному выводу, понять, что причины для тревоги, которые имеют место – херня, и продолжать загоняться абсолютно бессмысленно, без часов предварительных самокопаний?
Было быудобно.
Может быть, когда-нибудь и получится достигнуть того уровня просветления, а вместе с ним и похуизма, при которых нечто подобное станет возможным.
А сейчас…
Сейчас чертовски сильно хотелось закурить.
И даже если забыть о том, что, хоть и установил себе правило курить исключительно на кухне, временами это правило сам же и нарушал; а значит, мог бы нарушить и сейчас – за сигаретами и зажигалкой нужно было вернуться на кухню.
Для того, чтобы вернуться на кухню, нужно было покинуть уютное гнездо из двух одеял и трёх подушек, которое я уже успел себе свить.
Не мог понять, чего хочу сильнее – курить или оставаться в гнезде.
Очередной сложный выбор между желанным покоем и решительными действиями.
Слишком много дилемм для одной ночи с четверга на пятницу.
Полторы песни спустя понял, что перекур мне всё-таки нужен. Это разрешало одну из дилемм и давало надежду на то, что пресытившийся никотином организм всё-таки отойдёт, наконец, к столь нужному сейчас, сну.
Уже сидя возле пепельницы, снова открыл приложение дейтинга. Увидел, что некоторые поставленные мной ранее симпатии взаимны. Чуть более внимательно, чем при беглом просмотре перед свайпом, прочитал анкеты Жени и Полины. И, если у первой описание было столь скудным, что ничего, кроме «Привет, как дела?» В качестве первого сообщения в голову не приходило, как ни пытался родить хоть какой-то комплимент; то в случае со второй два абзаца текста давали некоторые крючки, за которые можно зацепиться при начале диалога.
Написал обеим. Получил ответы на сообщения.
Прогноз сработал верно на все сто. Диалог с Женей закончился также быстро, как и начался. Решил, что не хочу что-то придумывать, вытягивать из неё сообщения клещами, и в целом как-то напрягать голову ради потенциального знакомства. Диалог же с Полиной начался более оживлённо. Но, как ни крути – с десяток сообщений спустя, завершился вполне закономерно.
Не мог понять, нет у меня ресурса на то, чтобы знакомиться с кем-то, или желания; однако, в любом случае, продолжать общение с девушками в чатах шло в разрез с тем, что сейчас назвал бы для себя комфортными условиями.
Затушил окурок в пепельнице и закрыл приложение.
Хватит с меня социальной активности на сегодня. А то, продолжая втыкать в смартфон, можно и до утра засидеться. Что ни коим образом не сочеталось с желанием выспаться.
Оно, в конце концов, вообще надо мне сейчас?
Может быть, и нет.
Может быть, стоило бы с новыми знакомствами не спешить. Дать время, дождаться, пока осядет пыль.
Которая, как казалось на первый взгляд, вовсе и не поднялась.
Нужно время.
Нужно понять, действительно ли мне всё равно.
В конце концов, получать всё, везде и сразу – безусловно, круто; однако, далеко не всегда полезно в долгосрочной перспективе.
Нужно поспать.
Дать организму заслуженный отдых, а времени – возможность сделать грязную работу за меня.
Следующая по порядку случайного воспроизведения песня «Десекрейшн смайл» в исполнении Ред Хот Чили Пепперс – заставила усмехнуться перед тем, как я всё-таки закрыл глаза и приступил к подсчёту прыгающих через забор, зачем-то возведённый посреди бескрайнего зелёного луга, овец.
Их блеяние, не смотря на всю свою сюрреалистичность в качестве бэк-вокальной партии, умиротворяло и отгоняло сложные мысли на пару с совершенно не нужным прямо сейчас самоанализом, куда-то далеко. За пределы поля моего восприятия.
А это было именно то, что нужно сейчас.
Одеяла становились всё тяжелее…
Глава 2.
Конец совещания ознаменовал собой и конец рабочего дня.
Это было первое для меня совещание в новой должности и первое, которое я проводил самостоятельно, пусть и под присмотром старшего товарища.
Старший товарищ, также известный, как Сёма, сейчас вместе со мной шёл в курилку.
С момента моего повышения он негласно стал кем-то вроде наставника, наблюдателя за тем, как я справляюсь с новыми должностными обязанностями, ходячего справочника на случай, если у возникнут какие-либо вопросы, и спасателя, на случай если я облажаюсь настолько, что возникнет необходимость в принятии экстренных мер для минимизации или устранения ущерба.
До сих пор, конечно, ему в большей степени приходилось выполнять роль ходячего справочника, когда у меня возникали разного рода дебильные вопросы. На которые я и сам, если подумать, знал ответы. Видел ведь, в конце концов, находясь на ступеньку карьерной лестницы ниже, что делают люди, что находились там же, где я сейчас. Однако, то ли от нервов, то ли от тревоги, то ли для того, чтобы убедиться в своей правоте через мнение со стороны, продолжал и продолжал заёбывать Сёму теми самыми разного рода дебильными вопросами.
Он не возражал.
С завидным спокойствием относился вообще ко всему.
Всегда завидовал его спокойствию и настолько ровному, что по нему хоть уровни калибруй, отношению абсолютно ко всему, что происходит вокруг. Он, казалось, был абсолютно непробиваем.
Впрочем, может быть, дело было в возрасте.
Сёма был почти на двадцать лет старше меня.
К любому другому человеку его возраста и статуса я обращался бы, если не по имени и отчеству, на «вы» и шёпотом; то, по крайней мере, полным именем. Однако, Сёма сам не любил, когда нему обращаются как-то иначе, и его полное имя помнили и применяли по назначению только официальные документы, отчёты и сотрудники отдела кадров.
– Хорошо справился. Молодцом.
– Спасибо, – ответил я, – Волновался – пиздец.
– Что там волноваться? Ты же видел, в конце концов, как это делается, десятки раз.
– Оно, конечно, так… Но знаешь, в самом начале я запаниковал настолько, что вообще забыл не только, что и как сейчас нужно говорить и делать. Я забыл как меня зовут.
– Ладно, понимаю, о чём ты. Дальше будет легче. Кстати, хочешь бесплатный совет?
– Вещай.
– Когда от волнения ладони потеют, вытирай их об волосы. Не об рубашку. У тебя на ней пятно осталось.
– Серьёзно?
– Ага.
– Так заметно было?
– Ага.
– Ёбаный стыд…
– Да не парься так. Продолжай в том же духе, и всё будет круто.
Сёма улыбнулся.
Было что-то странное, не от мира сего, в его улыбках.
Они были, словно высечены в камне. Холодные, отстранённые, идеально выверенные движения губ при полном отсутствии и намёка на эмоции во взгляде. Первое время, когда я только устроился работать здесь, было очень не по себе от его улыбок в частности и мимики в целом.
Однако, человек может привыкнуть ко всему. И, со временем, мороз по коже сменился спокойным принятием.
Так и я привык к "экспрессии" старшего коллеги.
– Сделаю всё от меня зависящее, – улыбнулся в ответ.
– Давай-давай. Того и гляди, глазом моргнуть не успеешь и моим начальником станешь.
– Обогнать тебя? А сам-то?
– А что «сам-то»? Я уже староват для карьерных гонок. Это для молодых, – он выдержал паузу, во время которой затянулся сигаретой, – Я своего потолка уже достиг. И меня всё устраивает.
– Ну… Никогда не говори «никогда».
– Кажется, мы солидарны с вышестоящим руководством в том, что повышать меня никуда не нужно, – вновь улыбнувшись своей фирменной улыбкой, констатировал собеседник, – Ты мне вот что лучше скажи. Есть планы на вечер?
– Неа.
– Что, Дашке не до тебя?
– Вроде того. По правде сказать, мы поссорились, и я хуй знает, хочу ли мириться.
– Вот, значит, как. Тогда моё предложение для тебя как никогда актуально.
– Что за предложение?
– В паре кварталов отсюда новый бар открылся недавно. Хочу разведать.
– Звучит заманчиво.
– Присоединяйся. Дёрнем по пивку, или по два. Я угощаю.
– Я и так не собирался отказывать, а теперь… Удивлён, почему мы ещё не бежим в бар, – я усмехнулся в ответ.
Обменявшись дежурными приветствиями и прощаниями со всеми, кто, как и мы, собрался после окончания рабочего дня, в курилке, мы направились к выходу с территории комплекса, где в том числе находился и наш офис. Миновав турникет посреди живой изгороди, всегда идеально ровно, листочек к листочку, выстриженной, вышли на мощёный плиткой тротуар. Настолько узкий, что едва ли было удобно рядом друг с другом идти двум людям.
– Веди теперь.
– Ага, – коротко ответил коллега, свернув за турникетом налево.
Вскоре изгородь, окружавшая территорию с несколькими футуристичного дизайна трехэтажными светло-серыми зданиями с причудливым застеклением осталась далеко позади, а после поворота на короткую однополюсную улочку, и вовсе исчезла из обозримого пространства.
– Не перестаю удивляться тому, какие у тебя размашистые шаги, – в продолжение диалога Сёма всё-таки переключился с обсуждения рабочих процессов и должностных инструкций на что-то более насущное.
– Идти медленнее?
– Да нет. Просто отмечаю твой энтузиазм.
– К ходьбе или к халявному пиву?
– Да.
Мы рассмеялись.
– Что за бар-то? Ты что-то о нём знаешь?
– Помнишь «Ржавый Гвоздь»?
– Этот блядюшник? Был там в последний раз, кажется, ещё студентом.
– Тогда, наверное, не знаешь, что он пол-года как закрыт.
– Неужели? Мне казалось, он вечен.
– Как выяснилось, нет. В общем, на его месте новое заведение. «Счастливая Семёрка», называется.
– Звучит как-то старомодно. Или, как казино. Или, как старомодное казино.
– Вот и проверим.
– Будем повторять «Ещё, ещё», улыбаясь Мэйбл, пока не свалимся в штопор?
– Как Марк Сэндман завещал, – Сёма кивнул в ответ.
В конце концов, он стал одним из первых людей в офисе, с кем я начал близко общаться, в том числе и потому, что случайно узнал – у нас во многом схожие музыкальные предпочтения.
Встретить кого-то, кто слушает хотя бы на половину то же, что и я – явление не слишком частое, чтобы пренебрегать общением с такими людьми.
Вскоре мы прошли те самые два квартала, что отделяли нас от нового бара, и кирпичное здание с панорамным остеклением на фасаде улыбалось потенциальным гостям тёмно-розовой неоновой вывеской с надписью «Счастливая Семёрка».
И действительно, было в этом что-то старомодное.
Из прошлого века.
Следующим, что меня удивило, было отсутствие дуболомов в чёрном с надписью «Охрана» на футболках при входе. Не оказалось таковых и внутри.
Забавно.
На мгновение показалось, что внутри помещение больше, чем снаружи.
Уверенным шагом мы с коллегой пересекли танцпол, на котором уже начинали собираться пятничные тусовщики от студентов и такого же, как и мы, офисного планктона, и заняли два свободных табурета у барной стойки.
По ту сторону гигантской столешницы из массива дуба, хоть и, по идее, новой, но уже собравшей на себе впечатляющее количество сколов, трещин, пятен и иных следов бурного веселья, нас встретил кто угодно, но только не Мэйбл.
В роли наливающего перед нами предстал парень, на вид – мой ровесник. С длинными волосами, собранными в пучок, и не слишком аккуратной бородкой, на два оттенка темнее волос.
– Джентельмены, – обратившись к нам, он улыбнулся. Как-то, даже слишком, тепло, дружелюбно и приветливо.
– Привет, – кивнул в ответ.
– Нам два светлых, – сверившийся быстрым взглядом с меню, Сёма положил на столешницу купюры необходимого номинала и количества.
– А может, по коктейлю?
– Не в этот раз.
– А напрасно. Многое теряете.
– Вечер только начинается, – обнадёжил я сотрудника нового заведения.
– Кажется, ты настроен чуточку серьёзней, чем я, – прокомментировал коллега-собутыльник, как только мы получили свои открытые бутылки ледяного лагера.
– Мне здесь нравится. Определённо больше, чем в «Ржавом Гвозде». Может быть, и задержусь.
– Вот, как? И такой вывод – до того, как ты начал пить?
– Интерьер тут чертовски стильный. И Оффспринг вместо той электронной долбёжки с сотрясающими пол-квартала басами, которую раньше крутили. Это уже два огромнейших плюса заведению.
– Согласен.
– За хорошие кабаки, – поднял бутылку над головой.
– За хорошие кабаки, – повторил за мной Сёма, звякнув стеклом о стекло.
Мы продолжали болтать, обсуждая всё на свете и ничего одновременно, сидя спиной к барной стойке и глядя на танцпол, где в каком-то относительно упорядоченном хаосе двигались людские тела. Гостей бара становилось всё больше, а музыка становилась всё громче, однако, до сих пор не возникало ощущения той потной тесноты просроченных шпрот в консервной банке, как это было в заведении-предшественнике пятничными вечерами. Вскоре громкость музыки возросла до того количества децибел, при котором разговаривать можно было только крича собеседнику в ухо, однако, до сих пор работа местного диджея не вызывала негодования. Наоборот: он как будто бы подбирал музыку идеально под моё текущее настроение.