Последний из рода Демидовых. Том IV

Борис Ветров

Последний из рода Демидовых. Том IV

Глава 1

Все имена, персонажи, названия, местности и сюжет – плод моего воображения и являются художественным вымыслом. Любые сходства с реальными событиями и людьми, умершими или ныне живущими – случайность.

Три месяца спустя

Столица Великой Монголии – Ханбалык

Пустая бутылка из-под шотландского скотча, нарушая тишину, покатилась по полу, а затем звонко ударилась о несколько таких же пустых бутылок, сгрудившихся в углу зала. Впрочем, скотч оказался дрянной, но Голицыну было плевать, он пил, не просыхая, и уже не имело значения качество пойла. Князь достал из кармана папиросу, небрежно закинул её в рот и прикурил от пальца.

Вначале сигаретный дым напоминал ему о Гале, и князь дымил в память о своей возлюбленной, а затем он уже не мог остановиться. Голицын не стриг бороду и волосы, он действительно чем-то стал напоминать бомжа. Ну или сильно приблизился к этому образу, использованному князем в Москве. Всё напоминало о ней, даже дождь…

За окном сплошной стеной лил дождь. В Ханбалыке дождь шёл, не переставая уже вторую неделю. Город сей – являлся столицей Великой Монголии с тринадцатого века, когда ещё Монголия только начинала своё восхождение к статусу Великой. Ханбалык был основан Великим ханом Хунбилаем в одна тысяча двести шестьдесят четвёртом году, и читателю этот город более известен как Пекин. Внук Чингисхана стал первым полновластным правителем Китая, Монголии, Кореи и других прилегающих территорий, в том числе Японии. Именно при Хунбилае сформировались очертания современной Великой Монголии.

Но Голицыну было одинаково плевать как на величие монголов, так и на историю этой страны. Когда от сигареты остался лишь пожелтевший бычок, князь наклонился вбок и схватил очередную бутылку. Ловким, привычным движением он свернул крышку и опрокинул содержимое себе в рот. В дверь постучали ровно три раза. Голицын знал, кто к нему пожаловал.

– Убирайтесь прочь! – хрипло с ненавистью бросил князь в сторону двери.

Но открывать не потребовалось, Истинные народа Кхэлл беспрепятственно вошли, не открывая двери. Теперь они стали похожи на людей… на слишком высоких и долговязых, но людей. Голицын видел, как эта парочка с лёгкостью натянула на себя новые личины…

– Мы знаем, что тебе больно, и ты выполнил перед нами свои обязательства. – начала Мелофена.

– Но… нам по-прежнему нужен помощник! – продолжил Рувендил.

Голицына стала раздражать манера Истинных говорить по очереди.

– Я в гробу видел вас и таких, как вы! – с вызовом бросил князь.

Истинные не отреагировали, они действительно вернули контракт на душу Голицыну и более не приказывали ему, а лишь вели вот такие вот беседы уже не первый раз…

– Мы сожалеем о том, что случилось с твоей любимой! – с чувством и сожалением произнесла Мелофена, – Но ты не связан с ней ничем, кроме чувств.

– Мы можем заглушить боль. – добавил Рувендил, – Сделать её почти не ощутимой, а через десяток лет, вернуть тебе чувства, когда ты всё забудешь…

Голицын не сдержался и бросил только что открытую бутылку скотча в Рувендила, чуть не угодив тому в голову. Осколки стекла со звоном разлетелись в стороны. По стене расползлось мокрое пятно от алкоголя.

– Я не хочу забывать! – хмуро буркнул князь и уже громче добавил, – Я хочу её вернуть!

Черты Рувендила смазались, стали нечёткими. В комнате стало темнее, тени пробежали по стенам и затаились в углах. Истинный превратился в вихрь из тьмы и моментально оказался рядом с князем. Он схватил Голицына за шею и рывком выдернул из постели, а затем припечатал спиной к потолку.

– Ты забываешься, человек! – еле сдерживая закипающий гнев, прошипел Истинный.

Лицо князя покраснело, Голицын невнятно что-то просипел, попытался оторвать руку Истинного от горла.

– Проявим благодарность! – примирительно промурлыкала Мелофена, – Мы обязаны освобождением князю Голицыну, и он нам более не служит. Пусть поступает, как ему угодно!

Истинные переглянулись, они не могли вернуть князю Плещееву. Рувендил медленно опустил князя на постель и вернулся к своей спутнице. Лицо Голицына стало пунцовым от удушья, а в глазах обильно полопались капилляры.

– Я заберу руны, более они тебе не принадлежат! – Рувендил вовсе не испытывал благодарности, в его правой руке появились три руны с запечатанными легатами демонической армии.

– Мы нашли то, что искали, – печальным голосом сообщила Мелофена, – И если ты надумаешь, то можешь отправиться с нами. Завтра мы улетаем в Осаку, этот город расположен на восточных островах…

– Я знаю, где это, – оборвал Мелофену Голицын, – и ехать с вами не собираюсь!

– Если надумаешь, то ты знаешь, где нас искать… – закончил разговор Рувендил.

Истинные ещё раз переглянулись и растворились в воздухе. Голицын же вновь наклонился к последней бутылке с алкоголем. Он вновь свернул крышку, будто совершая знакомый ритуал, но пить не стал. Князь, словно боясь, что его услышал, пробурчал себе под нос.

– Прокля́тые пришельцы… Хуже демонов, ей-богу! От последних хоть знаешь, чего ждать…

Голицын встал, налил скотч в стакан, опрокинул его залпом, крепко зажмурившись, выдохнул, вытер рукавом губы.

«Надо бы прогуляться до магазина!» – князь ещё раз взглянул в окно, за которым непроглядной стеной всё ещё шёл дождь, – «А погодка-то по-прежнему – дрянь».

Голицын накинул кожаный лакированный плащ, снял с вешалки зонтик, запрыгнул в растоптанные туфли и направился к двери. На улице вода заполнила всю проезжую часть, не успевая стекать в отводящие каналы. Нечастые машины оставляли за собой волны из грязной воды, а в местах стока образовались маленькие водовороты. Князь закинул в рот сигарету, та, конечно же, сразу намокла, и Голицын, скривившись, бросил её на проезжую часть. Он, не глядя по сторонам, пошёл через дорогу, Голицыну посигналили пару раз, но он даже не обернулся.

– Князь Голицын. – человек говорил на сносном русском, но с заметным акцентом, он не спрашивал, незнакомец твёрдо знал, кто перед ним.

Голицын хотел было пройти мимо, но что-то заставило его остановиться и посмотреть на незнакомца. Невысокий мужчина в оранжевом плаще из грубой домотканой ткани и с капюшоном на голове, он стоял под дождём и не двигался. Князь мог поклясться, что ещё секунду назад человека не было на тротуаре.

«Монах? И чего ему от меня надо?!» – мысли в голове Голицына ворочались неспешно, с трудом.

Князь не сразу осознал, что дождь даже не задевает человека. Его плащ выглядел абсолютно сухим, даже мелкие брызги от упавших капель не попадали на одежду незнакомца. А под ногами монаха так и вовсе раскинулся сухой асфальт, вода по какой-то неведомой причине обтекала клочок тротуара, что лежал под ногами у человека. Ещё одна странная деталь не укрылась от Голицына: монах носил деревянные сандалии с такими же деревянными каблуками. Каблуки придавали сандалиям форму скамейки и делали человека выше сантиметров на десять, но даже так, он был ниже князя на голову. Голицын видел такую обувь, кажется, в исторических фильмах…

Лица незнакомца видно не было, лишь губы отталкивающего красно-оранжевого цвета. Голицын мог поклясться, что это была не помада. А ещё его кожа была слишком смуглой для монголов, по крайней мере, тех, что жили в Ханбалыке, но слишком светлой для жителей Африки.

– Кто вы?! – немного растерянно спросил князь. – Что вам нужно?

– Мы друзья, – губы человека расплылись в улыбке, и Голицын увидел зубы, выкрашенные в чёрный цвет.

Зубы имели странную форму. Каждый зуб был заточен и обладал острой прямоугольной гранью, но совсем не так, как у хищников, нет. Выглядели зубы неестественно и отталкивающе, словно кто-то намеренно подпилил зубы, придав им вид зубчатого забора.

– Мои друзья остались в Москве или уже на том свете! – не согласился князь, – А новых я не ищу.

– А если мы вам скажем, что вы можете встретиться с вашей Галей? – губы вновь сомкнулись, и князь неожиданно обрадовался, что более не видит зубов этого странного монаха.

– Что, отправите мне в ад?! – с горькой усмешкой спросил Голицын, – Я там уже бывал, и мне не этот «курорт» показался слишком жарким…

– Простите! – незнакомец даже и не подумал обидится. Он говорил мягко и вкрадчиво, – Мы не так выразились, ваша возлюбленная будет освобождена, если придёт Спаситель.

– Вы сектант, что ли? – князь презрительно скривился, – Нет уж, избавьте! Я не ищу «спасения».

Голицын зашагал прочь не оглядываясь. А человек ещё долго стоял всё на том же месте и смотрел вслед князю. Когда стена из дождя окончательно скрыла Голицына из виду, человек отрешённо произнёс:

– Ты станешь нашим, князь Голицын, и случиться это много раньше, чем ты можешь себе представить!

Когда Голицын подошёл к магазинчику старика Ву, то весь промок. От дождя не спас ни чёрный зонт, ни кожаный лакированный плащ. Но князя это не сильно расстроило, Голицын резво спустился по лестнице и оказался в уютном подвальчике, где и продавалось недорогое импортное спиртное.

– Господин Ву! – князь обозначил поклон, здесь так было принято и считалось чем-то вроде проявления вежливости.

– Хан Голицын! – старик Ву, узнав о благородном происхождении Голицына, стал называть князя ханом, также из уважения. – Вам как всегда?

– Да… – подтвердил Голицын и, немного подумав, добавил, – И ту замечательную утку по Ханбалыке, которую готовит ваша внучка.

Старик Ву расплылся в улыбке, отчего лицо торговца прорезали морщины, а глаза превратились в две неприметные щёлочки.

– Внучка сегодня на выходном, но утка осталась, правда вчерашняя, и её нужно подогреть. – старик Ву сказал это с некоторым сожалением, но почти сразу жизнерадостно добавил, – Это не займёт много времени, пять минут, не больше! Будете ждать?

Монгол выглядел очень старым, но при этом по-детски жизнерадостным и искренним. Голицын обернулся и покосился на маленькое окошечко, которое расположилось под самым потолком, дождь лил по-прежнему. Князь утвердительно кивнул, скинул плащ и присел на стул для посетителей, который стоял в углу. Голицын про себя отметил, что более посетителей у старика Ву не было и это не выглядело удивительным, учитывая погоду.

– Я сейчас! – старик Ву скрылся за занавеской и зазвенел посудой, готовя заказ.

Когда хозяин магазинчика вновь появился за прилавком, у него в руках была коробочка с уткой. Старик Ву поставил коробочку на прилавок, достал из-под полы четыре бутылки с уже привычным скотчем. Голицын встал и подошёл к кассе, протянул золотую монету. Хозяин магазина принял оплату и почти сразу выронил монету из рук.

Золотая монета Российской империи звонко ударилась о прилавок и покатилась к его краю, а затем вспыхнула синим пламенем. За ней загорелась и рука старика Ву. Хозяин магазина закричал, замахал конечностями, но огонь лишь перекинулся на лицо и плечи старика. Несчастный превратился в объятую огнём свечу и начал метаться по магазину. А вскоре вспыхнуло всё, что находилось внутри подвальчика.

Голицын лишь недоумённо смотрел на золотую монету, которая медленно плавилась от высокой температуры и уже начала растекаться по прилавку. Князь впал в ступор и не пытался ничего предпринимать. Горело всё: стены, кафель на полу, металлические стеллажи с товарами. Стеклянные банки с настойками из трав лопались и разлетались осколками во все стороны. Пожар перекинулся на этаж выше, послышались истеричные крики жильцов. Почему-то огонь не трогал князя, не причинял ему вреда, даже если Голицын сам касался объятых огнём предметов. И дело было вовсе не в стихии Огня, которой обладал князь… А затем всё вокруг изменилось, Голицын с ужасом осознал, что он снова оказался в аду.

Огромные котлы высотой с трёхэтажные здания, стояли над ямами, наполненными жидким огнём. От котлов доносились стоны людей и шелест кипящего масла. Перевёрнутые кресты чадили дымом, и было их столько, что не сосчитать. И вдруг Голицын увидел её. Галина… его Галя шла почти обнажённая между крестов. Она выглядела молодой, такой, как и была в последние дни жизни. Её кожа покраснела от температуры, но следов от пыток или же ожогов князь не заметил.

А затем графиня увидела своего возлюбленного. Плещеева застыла на месте, слегка приоткрыв рот от удивления.

– Петя?! – испуганно и одновременно с надеждой воскликнула графиня, не веря своим глазам, – Это действительно ты?

– Я! – выкрикнул Голицын, он побежал навстречу любимой, – Это действительно я!

Князь схватил графиню за талию, закружил, поднял на руках над собой. А она обняла его за шею, притянула к себе и жадно поцеловала…

Когда они оторвались друг от друга, Плещеева спросила, изумлённо, по-прежнему не веря в произошедшее.

– Но как?! Как ты оказался здесь? Ты умер, Петя?

Голицын покрутил головой, осматривая окружающее пространство.

– Я и сам не знаю, как оказался здесь.

– Вам следовало сразу согласиться.

Голицын узнал говорившего, это был тот странный человек, который говорил о каком-то Спасителе. Князь обернулся. Их было трое, все облачены в оранжевые балахоны с опущенными на головы капюшонами. Более всего эти люди напоминали монахов-сектантов. Они синхронно закинули капюшоны назад.

– Тогда бы нам удалось избежать жертв, и старик Ву не пострадал бы… – голос говорившего принадлежал другому монаху, он оказался грубее и твёрже, но интонация и манера речи не поменялись, словно говорил один человек, но на разные голоса.

– Это вы убили его?! – догадка поразила князя, словно молния одинокое дерево в чистом поле.

– Да, но это была вынужденная мера. – заговорил вновь первый.

А затем князь заметил, что на лысых головах монахов что-то движется. Глаза привыкали к едкому адскому воздуху, и Голицын смог рассмотреть рисунки… По коже у странных монахов перемещались разные насекомые, но не настоящие, а рисованные. У первого на коже головы ползал червяк синего цвета и оставлял за собой серые разводы. У второго это была бабочка, но не совсем обычная, на нижних кончиках крыльев виднелись продолговатые шипы. У третьего поселилась многоножка, она, не переставая, перебирала конечностями, оставляя за собой две полосы из множества точек… Рисунки имели много общего, насекомые были выкрашены в синий цвет и оставляли за собой серые разводы. Впрочем, разводы на коже «жили» недолго и исчезали сами собой почти сразу. Глаза монахов застилала синяя пелена, ни радужки, ни зрачка сквозь неё видно не было.

– Да кто вы такие?! – с нескрываемым отвращением выплюнул Голицын, – И чего вам надо?

– Мы друзья! – расплываясь в улыбке, ответил первый с червяком на башке.

В этот раз князь промолчал, лишь шумно выдохнул.

– Мы понимаем, вы нам не верите, – продолжил второй, и бабочка на его голове сильнее замахала крыльями, смещаясь в область третьего глаза. – Но мы действительно можем помочь вам, а вы в состояние оказать нам незаменимую помощь.

– И какую же помощь? – насупился Голицын.

– Пока ничего особенного, нужно лишь вернуться к, – третий скривился, его сороконожка ускорила темп и спряталась за ухом, – к тем, кто называет себя Истинными народа Кхэлл…

Предложение Голицыну сразу не понравилось.

– И что дальше?

– Пока нам нужна информация. – вновь вступил в разговор первый.

– Нет! – князь покачал головой, – Вы возвращаете графиню в наш мир, и тогда я буду на вас работать.

– Боюсь, это невозможно! – второй изобразил сожаление, – По многим причинам. Во-первых, мы нарушим Равновесие. Во-вторых, вы наверняка вернётесь к Истинным вместе со своей спутницей, и не сможете внятно объяснить им, как вам удалось вернуть свою возлюбленную из преисподней. Ну и в-третьих, вы будите не так сильно мотивированы для выполнения наших заданий!

– Что ещё за Равновесие? – вновь насупился Голицын, разговор ему всё больше не нравился.

– Это сейчас неважно. Скажу лишь, что мы получим противодействие, в сравнении с которым ваши услуги окажутся ничтожными! – заговорил третий, а его сороконожка свернулась в спираль на виске.

– Меня это не устраивает. – твёрдо отрезал князь и взглянул на Плещееву, – Верните Галю, и тогда я весь ваш!

– Вам что каждый день дают возможность вытащить вашу возлюбленную из ада? Может быть, где-то можно оплатить золотом билет из этого места?! – с напором спросил первый.

– У меня большие сомнения в ваших возможностях… – с нескрываемым недоверием отрезал князь.

– Мы и так обеспечили вашей спутнице наилучшие условия в аду, какие только возможно обеспечить. Разумеется, ей не удалось избежать пыток сразу после прибытия… пока мы её не отыскали. Но и у ада есть свой «ад» – Снежная Пустошь, место, куда больше всего страшатся попасть демоны, да и остальные обитатели ада, кто наслышан о нём. Мы вам показали пряник, но есть и кнут!

Намёк был понятен, если не хочешь идти на сотрудничество, то мы можем и сильно ухудшить условия для твоей возлюбленной. Князь хотел было возмутиться, но его опередила Плещеева. Она прижалась к Голицыну всем телом и проникновенно заговорила.

– Это правда! Меня нашли слуги этих… людей. И привели в этот сектор ада, здесь меня никто не трогает… И про Снежную Пустошь я тоже слышала, туда бросают потерявших рассудок или превратившихся в полузверей, там нет ничего кроме снега и холода… И только обезумившие души, которые жаждут только крови…

– Снежная Пустошь – это самое дно ада! Оттуда лишь один выход – вниз, на второй план Изнанки… Но большинство душ не выдерживают этого испытания и окончательно умирают, рассеивая свою энергию там. – подтвердил слова графини тот, что имел червяка на голове.

– Когда вы освободите Галю? Что должно для этого случиться?

– Всё просто – должен прийти Спаситель! – на лице первого возникла блаженная улыбка. А червяк на лбу заёрзал, активизировался, словно его бросили на раскалённую сковородку.

– Что ещё за Спаситель? – князь нахмурился.

– У него много имён: Странник, Пилигрим, Повелитель Орды. Но для нас Он Спаситель! И для тебя и твоей спутницы его появление тоже станет спасением и великим благом. И мы делаем всё для того, чтобы он поскорее пришёл в ваш мир. Чем быстрее Спаситель явит себя этому миру, тем скорее ты вернёшь себе любимую!

Глава 2

Я натурально обалдел. Из моей спальни выперся голый парень. При этом я точно помнил, что Герда всё ещё находилась в комнате и спала. На веснушчатом лице паренька сияла неловкая ухмылка, его песочного цвета кудрявые волосы торчали в разные стороны, а дверь он закрыл очень аккуратно, будто стараясь не разбудить супругу. Мою супругу! Нет, сомнений в Герде у меня не возникло, а вот парень явно был извращенцем или кем-то похуже.

– Эй! Озабоченный, ты какого дьявола забыл у меня в спальне?! А главное, как ты сюда проник? – эта мысль пришла второй, и я уже мысленно в пух и перья разносил слуг, отвечающих за безопасность периметра поместья.

– Хозяин?! – только и смог выдавить из себя напуганный паренёк.

– Какой я тебе к дьявольской бабушке «хозяин»?! – я прибавил стали в голос, но обращение паренька меня несколько смутило.

– Это я – Персик! – веснушчатое лицо расплылось в дебильно-добродушной улыбке, с таким лицом обычно не врут… Но меня уже было не остановить…

– Я тебе сейчас твой «хвост», – я взглядом указал ниже пояса, и извращенец опустил взор туда, куда я показал. На миг мне показалось, что паренёк видит себя первый раз в жизни, – выдерну и на шее бантиком завяжу!

– Хозяин… – повторил паренёк с видом, обречённым и, показался таким жалким и напуганным, что мне стало как-то неловко, вот только я не понимал, с какой это стати я испытываю такие чувства.

Паренёк дёрнулся в сторону, его окутал пламенный сполох и дальше по коридору уже побежал Персик в обличие самого обычного рыжего кота… Ну, то есть, не совсем обычного, теперь у моего питомца отчётливо виднелись три хвоста. А в голове разразился басовитый хохот.

– Не узнал ты своё духовное животное? Хотя, как и говорил я ранее, он растёт… – отсмеявшись, пояснил вселенец.

– Мог бы и подсказать! – не удержался я от упрёка. – А то я чуть ему «хвост» не оторвал.

Но вселенец оставил меня без ответа. Он вообще редко давал о себе знать, бывали моменты, что я и вовсе забывал, что делю тело с ангелом. Но вот у меня к ангелу или же правильнее архангелу была масса вопросов, на которые он не торопился отвечать.

– Послушай, я всё понимаю, ты мне очень помог, вытащил из седьмого плана Изнанки, победил демонов. И я благодарен, но хотелось бы знать, когда ты освободишь «квартиру»?

Вселенец какое-то время молчал, и когда я уже решил, что вновь останусь без ответа, снизошёл до объяснений.

– Как только обрету благодать, покину я тебя.

Хотя я уже что-то подобное слышал, радовало, что вселенец вообще снизошёл до ответа.

– Ну хоть что-то. А почему ты не попытаешься выйти на связь со своими? – я на миг замялся, подбирая слова, и повторил вопрос, – С ангелами, которые кружили над разгромленным торговым центром? Они явно искали тебя!

Я ощутил, как Саргареил выпустил волну гнева и недовольства, а затем вновь начал погружаться в недра моего сознания или подсознания…

***

Нашёл я своего питомца в комнатке Анны Ильиничны, вот только домовой не оказалось у себя в комнате, зато наличествовал Платон Тимофеевич. Домовой заваривал чай, отчего в воздухе витал запах душистых трав. А Персик сидел на кровати в обличие уже знакомого паренька, правда, теперь на нём была надета поношенная, но добротно заштопанная одежда.

– Клемент Аристархович, чайку с нами дерябните, а?! – будто ни в чём не бывало, спросил домовой.

И тут до меня дошло, Платон Тимофеевич знал о метаморфозе моего… подопечного? Теперь называть Персика питомцем язык не поворачивался.

– Вы знали! – воскликнул я, – И не сказали мне?!

Домовой пожал плечами.

– Персик обернулся человеком всего разок… ну, может, парочку. – буднично сообщил домовой, – И толком не мог енто своё превращение обуздать. Ну мы и решили, что пока вам говорить рано.

– Да я его чуть не от… – я еле сдержался, чтобы не перейти на нецензурную лексику, – чуть не отметелил!

– Так, может, всё-таки чайку? С мятой и душицей, енти травы нервишки-то успокаивают. – лукаво улыбаясь, вновь предложил домовой.

Нет, он что издевается?!

– И кто это мы?!

Платон Тимофеевич разом сник и даже сгорбился.

– Ну… – испуганно протянул он, – Я и Анна Ильинична.

– Я жду… – разгневанно зыркнув на Персика, я перевёл взгляд на домового, – Вас обоих в гостиной, через двадцать минут! Будем решать, что делать с этой вашей «метаморфозой».

***

Когда в зале собрались все домочадцы, а позвал я на совет в первую очередь Герду, Сильвию с Ричардом, ну и решил, что Константину тоже не помешает поприсутствовать. Он вожак стаи, а Персик сейчас ближе всего к оборотням, насколько я понимаю. Или нет? В комнату крадучись вошли Платон Тимофеевич и Персик в человеческом обличии.

– Вот! – я протянул руку в направлении виновника нашего собрания, – Что нам с этим делать?

– Только не кастрируйте! – жалобно пискнул Персик и посмотрел на Герду в поисках поддержки, а затем добавил, – Я знаю, у вас… людей это принято.

– За это можешь быть спокоен. – заверил я подопечного, – Что же мы совсем нелюди какие? Делать… в смысле – очеловечивать, как будем? Имя надо тебе нормальное придумать – человеческое! Документы и легенду… – я на миг замялся, – В смысле биографию.

– Пусть будет твой троюродный брат из глубинки или вообще незаконный бастард твоего дедушки по материнской линии! А назовём Петей, это вполне созвучно с Персиком. – сразу же предложила Герда, за что получила мой осуждающий взгляд.

Нет, всё было логично, и назвать Петей, и сделать Персика родственником, но вся эта легенда рассыпа́лась как карточный домик при первом же дуновении ветра.

– Во-первых, это легко проверить, достаточно съездить в указанное по документам село или город и порасспрашивать людей. Сразу обнаружиться, что никто ничего не знает ни о каком Пете… А интересоваться нами будут. Ты же сама говорила, что после спасения цесаревича и последних событий с моим… кхм… воскрешением, народ интересуется! А во-вторых, нам нужно, чтобы внимания к… – я вновь покосился на Персика, – нашему подопечному было минимальное. Не стоит его вообще записывать в мои родственники. А что, если сделать Персика твоим братом или кузеном? Путь будет Питер из графства Ольденбург!

Герда скривила губки.

– Это проверить сложнее, но тоже вполне реально.

Повисла неловкая тишина. Персик испуганно смотрел то на меня, то на Герду, то на Сильвию, к которой по-прежнему испытывал особенную любовь.

– А ты что скажешь, Константин? Можно ли как-то пристроить нашего Персика к вашей братии, и чтобы не привлекать внимание?