Хищники и динозавры

Толик, с редкой фамилией Заяц и манерой гонять на предельных скоростях отечественного автопрома, стал их незаслуженным наказанием. Он мог запросто забыть про них, и они часами ждали заветный синий грузовик с открытым бортом. Особенно часто это происходило, когда начинался дождь. «Это все по закону подлости!» объяснял им Вознесенский, пока сам не попал под ливень. И чем сильней дождь лил на их светлые головы, тем дольше задерживался грузовик. К его приезду они как правило оказывались до ниточки мокрыми. Заяц признавал только педаль газа, а тормоз считал признаком слабости. Он любил прибавить скорость особенно на поворотах, тогда они, крепко вцепившись друг друга пытался не вывалиться в открытый борт. Угрозы не действовали, замечания он пропускал мимо ушей.

Жанна проживала на противоположном конце базы, на границе с лесом, в доме, где располагалась кухня и «Красный уголок» с телевизором и знаменем в углу. Не пода леку находилась столовая и баня с прачечной. Из девочки, она буквально за один год сформировалась во взрослую барышню и в свои четырнадцать лет выглядела гораздо старше. Лицо с правильными чертами лица, улыбкой во весь рот, длинными вьющимися волосами и фигурой с большой упругой грудью и широкими бедрами заставляли оборачиваться в ее сторону буквально все мужское население Лесного. Рядом с ней Фрося выглядела подросшим цыпленком, пока без гендерных признаков и оттопыренными ушами. Несмотря на это, взрослая девушка выбрала ее в свои главные наперсницы.

Жанна второй год работала, при чем официально, техником и ездила на УДИ собирать данные температуры воздуха и почвы по точкам на поле два раз в день, при чем в строго определенное время, в обязательном порядке записывая данные в тетрадь. Смекнув, что Фрося девочка умная, она сразу взяла ее на замеры. Вначале она проверяла за ней данные, а потом стала доверять, сложного в их работе ничего не было, главное внимательность и соблюдение алгоритма. Фрося аккуратно присаживалась на узкую раму старенького велосипеда, заботливо выкрашенного в ярко зеленый цвет. По дороге Жанна красиво и громко пела песни, особенно ей удавалась: «Нарву букет и подарю той девушке, которую люблю…» У Фроси буквально замирало сердце, когда они выезжали на пустынную дорогу, идущую к УДИ. Он находился в пяти километрах от базы, там стоял небольшой кирпичный домик, где была создана автоматизированная система управления водным режимом и комплекс измерительной аппаратуры с автоматической ежесуточной записью факторов внешней среды. В помещении постоянно трудились сотрудники разных мастей и званий. Вечерами, когда они второй раз за день приезжали снимать данные, в здании, как правило их оставалось не много. Фрося быстро научилась снимать показания не хуже подруги, после чего у них зародилась традиция залезать на крышу здания по пожарной лестнице и орать песни во весь молодой голос. Глядя на лес, поля и дорогу, уходящую в даль, они с удовольствием, подставляли лица ветру и жмурилась от его сильных порывов.

По выходным дням в местном клубе играла музыка и молодежь время от времени собиралась потанцевать. Ее, конечно, не брали, а вот Жанка ходила со всеми с удовольствием. Фрося одной из первых узнала про ее завязавшейся роман с соседским парнем Виталием. Он жил совсем рядом с базой, окна их дома упиралась в коттедж, где располагалась семья Вознесенских.

Это сейчас в эпоху мобильных телефонов и интернета задержка ответа на две минуты приравнивается к катастрофе. А в восьмидесятые годы двадцатого века вместо скайпа Жанке для переговоров с Виталием служило настежь распахнутою окно в их комнату, где они с ребятами предпочитали резаться в карты, шарады и прочие интересные игры наполнявший их прекрасный детский мир. Вместо СМС письма писались на обыкновенном клочке бумаги из старой школьной тетрадки. А уж вместо скоростного трафика для передачи сообщений служила верная Фросенька. Ей нравилось участвовать в перипетиях этой истории, и она совершенно не видела ничего зазорного, бегая от одного дома к другому. Внешне парень ей совершенно не нравился, она искренне не понимала, что нашла в этом «стручке» эффектная подруга, как его прозвали на базе, наблюдая за ежедневными похождениями вдоль периметра. Фрося старательно пряталась, разыгрывая роль разведчика. Пару раз ее ловили, перехватывали записки и ругали прилюдно в «Красном уголке». После чего она окончательно отказалась работать связной и переписка перешла в дупло крупного дерева в лесу, не пода леку от базы. К концу лета у Жанны скопилось аж сто две записки, ее это веселило, и она хвасталась ими перед местными девчонками. Ребята совершенно не понимали ее игру.

Так лето, не заметно, день за днем подошло к концу и пришла пора разъезжаться. Жанна оставалась с матерью, Фрося с родителями и большой группой сотрудников села в грузовик, так безапелляционно отвезший их на остановку автобуса, откуда путь пролегал в столицу республики Минск.

Глава 4 –

Рождение хищников

Всю зиму и весну Фрося переписывались с Жанной и Йосей, ей хотелось быть в курсе событий, а главное кто и когда приедет в Лесное.

В конце учебного года Фрося категорически отказалась уезжать с тетушкой на хутор, твердо заявив, что хочет находится вместе с отцом и матерью. Разразился громкий скандал. Провожать ее на вокзале они пришли все вместе. Женя сильно расстроилась и совершенно не скрывала своих эмоций. Девочка не смотрела ей в глаза, в глубине души переживая, что тетушке будет тяжело управляться с маленьким братом. Ей очень понравилось в Белоруссии, не смотря на непривычный климат, а особенно пугающий лес. Лесополосы, обрамляющие гладкие как лист бумаги поля в Краснодарском крае не шли ни в какое сравнение. В основном они состояли из жердевых или тутовых деревьев и сквозь них виднелись поля, находящиеся напротив. А тут росли настоящие елки, ели, дубы и много других широколистных деревьев и кустарников.

Покидая вокзал, тетя окончательно поняла, что племянница на хутор не приедет и останется на все лето в экспедиции. Она обиженно поджала губы, нервно дернула сына за тонкую худую руку и повела прочь от уходящего поезда.

Начало лета они соткали как под копирку предыдущего. С той лишь разницей, что перечень приключений у них сильно расширился, да и дружба стала сильнее. Переписка между двумя молодыми постепенно людьми наладилась, но не на долго. Хождение дочери за пределами базы вывевало Александру Федоровну из себя, а узнав, что происходит на самом деле, она устроила грандиозный скандал. Так что Жанна с Виталием не так часто могли теперь обменяться записочками через надежные руки. Они попытались передавать письма, как и в прошлом году через дупло на дереве, но и в лес много набегаешься. Из окон кухни за Жанкой зорко следила ее матушка, ей совершенно не нравились отношения дочери с местным парнем.

Время шло, они стали часто ездить купаться на Верхний пруд, входящий в их же осушительно – оросительный систему, ближайший к Лесному, достаточно большой, с уложенными бетонными плитами почти по всему периметру. Ребята вольготно расположились на пледике, играли с азартом в карты, слушали шебаршащее радио и вовсю наслаждались отдыхом. И тут появился Виталий на новом мотоцикле, да еще в паре с симпатичным школьным товарищем Лехой. Они демонстративно затормозили буквально на краю полосатого прямоугольника, и Виталий принялся газовать, обдавая их едким дымом. На все попытки их образумить, он лишь орал, что им исполнилось по восемнадцать лет и оба собираются идти в армию. Причем Виталий во все услышанное заявил, что обязательно поедет воевать в Афганистан. Йося вспомнил, как любимый аспирант ее отца, Митя Яковлев, обзывал парня идиотом и не мог с ним не согласиться. Он решился урезонить мотоциклистов, те лишь уехали на разворот в конце дамбы и вернулись к ним через несколько минут. Жанка попыталась прогнать их, показывая на лежащих ребят, Виталий никого не слушал. Он гордился собой, своим мотоциклом и перспективой пойти служить в горячую точку. Своими ревущими моторами они совершенно испортили им отдых. Примерно через час они уехали. Йося всегда умел поднять им настроение очередным анекдотом в тему: «Группа советских военнослужащих летит в самолете в Афганистан. Командир говорит: «За каждую голову душманов вы будите получать деньги. Самолет делает остановку, все разбегаются и возвращаются с головами. А командир и говорит им: «Вы что, с ума сошли, мы еще в Тбилиси!»

Не говоря про отдых на воде, ребята любили поиграть в войнушку, как это принято у большинства советских детей. Память о Великой отечественной войне жила в сердцах всех поколений. Недалеко от заветной полянки, где по субботам они жарили шашлыки и пели песни под гитару решили соорудить блиндаж. Рыть его начали еще несколько лет назад, а вот обустроить заново в этом. Активное участие приняли все дети экспедиции. Они подошли к делу ответственно и профессионально. Йося скептически вглядываясь в усланную хвойными ветками глубокую яму рассказал очередной анекдот: «Правда, что в советских лагерях отличные условия?» – «Конечно, поэтому оттуда редко выходят.» Все посмеялись и продолжили мастерить маскировку. Сверху блиндаж тщательно прикрыли толстыми ветками деревьев и завуалировали под окружающий пейзаж. Все остались очень довольны достигнутым результатом, и игра набрала новые обороты. Их веселый смех, возня целыми днями с друг другом, сильно не нравилась только одному человеку – Виталию. В пылу сражений и бега по лесу его худосочную фигуру заметили не сразу. Парень безумно ревновал Жанку и не придумал ничего лучшего, как бросить в блиндаж огромную банку с карбидом, понаблюдав за бурной реакцией, он поджег выделившийся газ. Результат превзошел все ожидания – громкий хлопок, яркая вспышка. Прогремел настоящий взрыв. Митя первым выбежал на крыльцо химической лаборатории, в простонародье химички, с ее деревянного крыльца хорошо просматривался лес и их полянка, блиндаж находился дальше. Он по-настоящему испугался! На полном серьёзе он решил, что дети изобрели порох, не даром они время от времени что-то искали в лаборатории, особенно когда не было взрослых. Вместе с Раис Максимовной они поспешили в лес, их детей там, к счастью, не оказалось. Они лишь увидели клубы дыма и убегающего в глубь леса Виталия. Блиндаж он разрушил полностью. Митя не выдержал и вновь обозвал его законченным идиотом. Вновь случился грандиозный скандал!

Взрослое население базы единодушно выразило всеобщую обеспокоенность за подрастающее поколение. В «Красном уголке» людей собралось так много, что виновникам не хватило места. Коган попросил удалиться часть сотрудников, оставив родителей и старожилов. Очередное собрание по поводу не достойного поведения молодежи стартовало с весьма красочного описания Митей бомбометания какого-то там Виталия. Фрося сидела пунцовая, отрицательно мотала головой на все вопросы о любовных записочках, Йося тихонько ржал, Жанка сидела заплаканная. Громче других выступил заместитель Когана из Москвы Тышковский. Больше всех досталось Вознесенскому и его Митеньке. Именно тогда неприязнь к «особо умным», по его выражению, стала очевидна для всех. Впрочем, он сильно ошибся, прилюдно обидев дочь и сына Александры Федоровны, бойкая женщина нашлась чем ответить. Даже Фрося не ожидала такого адвокатского таланта у матери. Она в красках рассказывала, как дети помогают сотрудникам на полях, ходят за хлебом и молоком, проявили чудеса инженерной мысли при строительстве блиндажа и не их проблема, что местное население дикари, как аборигены Америки. Все дружно обернулись в сторону молодежи. И тогда впервые Тышковский произнес: «Да какие они дети? Они же натуральные хищники!» Молчавший до этого Вознесенский вдруг открыл рот: «Тот самый момент, когда каким бы грозным хищником ты ни был, всегда найдётся хищник погрознее.» Смех, прокатившийся по комнате, красноречиво показал истинную расстановку сил. А тут и Митя подал голос: «Вчера купил тёще билет в цирк на первый ряд, на представление с живыми львами и тиграми. Сижу, натираю ей туфли барсучьим салом.» «А вот угрожать мне не стоит!» – взвился Игорь Семенович: «Я быстро доложу в Москву!» Тут уже не стал молчать Коган: «Не хватало еще, чтобы в Москве нас и правда в Шапито переименовали! Думаю, все поняли и осознали?» – заметив, как они дружно согласились, он продолжил: «И так ставлю на голосование, первое, осудить за не подобающие отношения с местным жителем» Жанка кивнула. «Второе, вынести последнее предупреждение о недостойном поведении в среде советской науки» – кивнули все: «И назначить наказание в виде поездки на полигон за ягодами! Компот варить не из чего! Хищники едут все!»

«Ишь ты, хищниками нас окрестили!» – присвистнул Серега и тут Марина, дочь Ольги Яковлевны, сотрудницы их проблемной лаборатории института с выражением произнесла: «Леса Амазонки, большой водоём. Зелёная гадина плавает в нём. Какой-то туземец попить захотел –Давно крокодил так сытно не ел.» Все долго смеялись, от обычно тихой, молчаливой девушки, в желтой панамке и круглых очках, не выпускающей книгу из рук, никто подобного не ожидал, видимо не просто так говорят, что в тихом омуте черти водятся.

После случившегося Коган серьёзно задумался как ему поступить в сложившейся обстоятельствах. Прекрасно понимая, что молодежи нужно найти нормальное помещение для игр и развлечений, чтобы они оставались на виду, в тоже время не мешали научному процессу и не бродили стайкой по домам, мешая сотрудникам отдыхать. Их шумные молодые голоса не замолкали ни на минуту! И это всех утомляло! Когда он открыл двери зеленого вагончика, именуемый «муравейник», что стоял наискосок от химички, то остался очень доволен. В свое время кто-то из ученой братии решил потравить там муравьев, переборщил с дозой отравы и уже несколько лет он стоял как «бельмо на глазу». Зловонный запах не уходил, не смотря на влажные уборки и практически круглогодичное проветривание помещения. Места на всех не хватало, он увеличил плотность проживающих в комнатах. Несколько раз он безуспешно пытался заселить в «муравейник» все прибывающих и пребывающих сотрудников, больше суток никто из людей не выдерживали и переезжали в более приспособленные комнаты. Шесть лет «муравейник» не использовался по прямому назначению. Получив согласие от Тышковского он позвал Жанну и вручил ей ключи. «Владейте и царствуйте! Только аккуратно! Мы будем в курсе, что у вас происходит!» После истории с карбидом желание поиграть в лесу у них сильно поубавилось. С песнями и прибаутками они вымоли помещение от пола до потолка, а Раиса Максимовна нашла симпатичные занавески. Жанна поставила вазу с цветами, и атмосфера в их домике стала более чем душевная. Йося же подытожил очередным анекдотом: «Сколько котлет можно сделать из ста граммов фарша?» – «В обкомовской столовой – две, в общепите – десять, а в студенческой – сто.»

Большую часть свободного времени они теперь проводили в своем «муравейнике». Виталий лишь старательно сопровождал их на замеры, чтобы как можно больше видеть свою ненаглядную Жанночку. Причем старался подъехать так близко на своем железном коне, что Фрося каждый раз опасалась, что он их собьет или повредит ее торчащие ноги. Жанка как могла уворачивалась от его мотоцикла, парень совершенно не хотел понимать, насколько опасны его игры на колесах. Позже к нему стал присоединяться и Леха. Так девочки ездили с картежом, с двух сторон окруженные мотоциклами. Лазить на здание УДИ они практически перестали, посторонние на научный объект не допускались. Пока они собирали данные, парни стояли на обочине и время от времени газовали. Так что у молодой, полной сил красоты и здоровья девушки появилось два кавалера. По окончании замеров они играла с ними в карты, Жанна флиртовала попеременно то с одним, то с другим, что не могло не бросится в глаза наблюдательной Фроси. Через какое-то время девушка и вовсе стала ездить на замеры сидя на мотоцикле с одним из ухажеров. Коган, как и Раиса Максимовна махнули на нее рукой, прекрасно понимая, что никаких выводов она не сделала.

Тут и решил хитроумный Коган попробовать выселить хищников. На жалобы Тышковского, что они рисуют шаржи на всех членов, экспедиции он реагировал вяло, прикрываясь фразой, что в СССР это модно, современно и актуально для всех слоев общества. Они вошли в их «муравейник» незаметно, громко работало радио, а ребята с упоением резались в карты. Их взору предстал пол по щиколотку, заваленный шелухой от семечек и стены, украшенные новой экспозицией. Семечки им регулярно поставляли местные жители. Тихоня Марина нарисовала такие шаржи, что даже Йося присвистнул, увидев подпись по портретом Тышковского: «Я художник, я так ненавижу!» Подпись под Митькиным изображением и вовсе вызвала истеричный смех: «Вот интересно, где эта тончайшая грань между голой бабой и искусством?» – памятуя, как с виду скромный аспирант разбирает женские формы, порой не стесняясь подрастающего поколения. Под портретом Когана горело ярким пламенем фраза: «Был бы Малевич настоящим евреем, он бы написал "Белый квадрат", сэкономив при этом банку черной краски». – с такой характеристикой согласился даже его любимый сыночек. Тышковский аж затрясся, он обошел всю галерею, повернул голову к притихшим хищникам и зловеще произнес: «Каждая выставка картин абстракционистов, авангардистов или нонконформистов приносит пользу – она повышает интерес к профессии бульдозериста!» Сидящие ничего не поняли, тут на пороге появился Митя, а затем и научный руководитель экспедиции. Аспирант остановился напротив своего портрета и через какое-то время произнес: « А у меня знакомый скульптор жену высек! – Из гранита? – Какого гранита? Взял резку, да по заднице!» «Вот, вот!» – обрадованно затараторил Игорь Семенович. Вознесенский тоже не остался в долгу: «А что такое авангардное искусство? – Это когда думаешь, что попал на выставку детского рисунка, а оказалось, что взрослого гения!» Хищники громко захлопали, Коган не поддался: «Ограбили Художественное училище. милицейские еще не поймали грабителя, зато у них есть штук 50 рисунков с его портретом. И все разные.» «Что вы хотите этим сказать?» – первой не выдержала Жанна, не понимая куда тот клонит. «Будем выселять!» «За что?» – округлив глаза спросила Мариночка. «Да за все!» – Тышковский развел руки и обвел взглядом вагончик: «Не соблюдение правил гигиены и порядка! Не уважение к старшим» – он указал рукой на портреты: «Продолжать можно бесконечно! Ах, да! Еще и аморальное поведение!» – и он показал на карты. «Вы такой аморалкой два раза в неделю занимаетесь!» – упрекнул его Йося, чем еще больше подлил масла в огонь. Коган почесал лысину: «Даю время до конца недели убраться и принести мне ключи!» «Ах, да! Я еще поставлю вопрос о собрании! Вынести так сказать социалистическое порицание!» – не унимался Тышковский. Тихоня Вознесенский не выдержал: «А что мы будем на нем обсуждать – Я художник, я так ненавижу!» Зам прикусил язык и быстро вышел на улицу. С ними остался Митя и долго смеялся над каждым портретом, на прощанье вспомнив анекдот: «Если художника долго не признают, он становится карикатуристом!»

«Муравейник» ребята дружно отмыли, при этом долго выметали шелуху от семечек и выносили главное достояние шаржи Мариночки. «Мы их на собранье возьмем! Пусть все оценят» – Серега подбодрил юный талант. Юмор оценили все. Митя тут же предложил устроить аукцион. «А чем расплачиваться будем?» – урезонил его Тышковский. «Конфетами» – быстро сообразил Митя. Борьба за обладание шедеврами шла долго и упорно. Больше всех конфет предлагали за его же портрет, пышногрудые женщины, не меньше третьего размера, как любил говорить сам аспирант, стали объектом вожделения многих мужчин экспедиции. Однако раскошелился сам Митя, половинкой сырокопченой колбасы и пакетиком шоколадных конфет «Белочка» и «Мишка на севере». «Не плохо!» – подытожил Серега, собирая в бумажный пакет из биолаборатории честно заработанные припасы: «На недельку нам хватит!» Коган оценил богатство: «Чтобы убить двух зайцев, нужно иметь не двустволку, а смекалку!»

Тышковский попытался напомнить всем про собрание, его никто не собирался слушать, особенно Александра Федоровна, ей достался его же портрет, и она спешила повесить шедевр на стенку. «Я художник, я так ненавижу» – прочитала она вслух подпись и торжественно покинула комнату: «Между прочим, это самый дорогой лот после Мити! Я лишилась коробки сливочной помадки и банки земляничного варенья!» Тышковский заметил, как Серега убирает в пакет сладости, не выдержал и произнес: «Только аукционист может в равной мере и беспристрастно восхищаться всеми направлениями искусства.» «Это кто сказал?» – не выдержал Митя. « Оскар Уайльд» – подчеркнул тот свою образованность, выпуская из «Красного уголка» счастливых обладателей искусства.

Потрясение хищников не было предела, когда к ним на пруд приехала на велосипеде запыхавшаяся, вся красная Фрося и рассказала, что в «муравейнике» поселили студентов из калужского сельхоз техникума. «Как?» – Йося приподнялся на локтях: «И отец даже мне ничего не сказал! Вот динозавр! Вот же старый лис! Обвел нас вокруг пальца!» «Да еще виноватыми сделал» – Фрося напомнила про вчерашнее собрание. Так кличка прилипла ко всему «Вермахту», как на базе до этого именовали руководителей. «Вермахт» не политкорректно, не однократно указывал им Митенька, а вот динозавры оказалось в самый раз. Мариночка, по своему обыкновению сидящая на это раз розовой панамке и толстых очках, очнулась от очередной книжки и громко произнесла: «Око за око! Зуб за зуб!» Сергей аж поперхнулся, от тихого одуванчика, за которого ее все принимали они такого не ожидали. «Это где ты такое вычитала?» – спросил он ее осторожно. «Из Библии!» – как ни в чем не бывало продолжила девушка. «Ух ты! А я-то думал, что это миролюбивая книга!» – присвистнул Йося. «Не очень!» – подытожила Марина: «Пусть монахи сами разбираются! А нам нужен план страшной мести!» Жанка тут же перевернулась и села на свою пятую точку. Вот уж поистине в тихом омуте черти водятся, а она не верила матери, что так говорила ей про подружку. Та лишь отложила книжку в сторону и продолжила: «Мы когда с вами последний раз фильм «Ва-банк3» смотрели?» Фрося не задумываясь ответили: «Позавчера!» Йося утвердительно кивнул: «Кто ж не смотрел его 5,6, а то и 10 раз?!» «Точно! То ты и не экспедиционник» – подытожил Серега. Все дружно кивнули. Жанка всех опередила: «А при чем тут фильм?» «Ухо от селедки? Помните?» – и она подергала свою мочку. «Ты хочешь отомстить Вер…» – Серега осёкся на полуслове: «То есть динозаврам?» «Да! Дело чести!» – она гордо вздернула головой. «Ты конкретно, что-то предлагаешь?» – осторожно спросила Фрося. «Нет конечно! Вы же мозговой центр!» «Лестные слова часто вынуждают людей действовать. Это еще Льюс Керолл знал!» – Йося блеснул эрудированностью: «Силы не равны! Нам придётся идти буквально по лезвию ножа!» Сергей тяжело вздохнул, а Фрося поддержала Марину: «Суслик правильно говорит!» не стеснясь она обозвала ее кличкой, за любовь к сушкам, ела она их килограммами, совершенно не поправляясь: «Ва-банк нам идти не впервой!» Сначала идеи не приходили в их светлые головы, пока Серега не вспомнил как они бегают из химлаборатории к их отцу, если звонили из столицы. Жанка достала тетрадь для замеров, из нее без зазрения совести выдрали несколько листков и принялись чертить план. «С Митькой, профессурой и Коганом все понятно!» – подытожила Жанка: «А что мы будем делать с Тышковским?» Повисла неловкая пауза: «Этот жадюга живет там за стенкой!» «Я бы вообще подсыпала ему слабительное!» – обиженно промолвила Суслик, вспомнив как они таскали воду, мыли вагончик, а потом целями днями дышали воздухом, пропитанным не понятным содержанием. Ее беспокойная мать, поначалу даже не пускала ее к ним, опасаясь за поздно рождённую дочку, пока ученый муж не успокоил: «Мы делали замеры. Да запах имеется. Концентрации загрязняющих веществ в норме!» «Добрая ты душа» – подначила ее Жанка, Йося махнул рукой и сказал, что это идея. «А у матушки есть еще и снотворное! Давайте смешаем ему этакий коктейль Молотова» – продолжала воинствовать Суслик. «Откуда что берётся!»– промолвила потрясенная Жанна. «Ну ты и зверь!» – не выдержал Серега. Йося всех остудил: «Нет уж! Давайте выберем что – то одно! В зависимости от ситуации!» На этом совет Большого пруда они решили заканчивать, подходило время замеров, а им грести сено с минчанами. «А как мы озаглавим операцию?» – перед тем как сесть на велосипед спросила Жанна. «Ва-банк конечно! Никто и не догадается! Подумают, что мы фильм обсуждаем!» – напутствовал Йося: «Хочешь спрятать камень, положи на берегу моря!»

Фрося забежала в дом, в тот самый момент, когда чай уже заварили и разлили по химическим стаканчикам: «Мить!» – позвала она аспиранта: «Там мама твоя дозвонилась!» Аспирант сильно удивился, обычно они созванивались после восьми часов вечера. «Что-то случилось?» – невольно вырвалось у парня. Фрося пожала плечами и уселась на его место. Он попытался согнать ее, она рукой показала в сторону химички. Татьяна Васильевна, в быту просто ТВ, их главный биолог, а по совместительству соседка по дому, внимательно на нее посмотрела. Не один мускул не дрогнул на ее лице. Телефонная трубка встретила его гробовой тишиной, сотрудники же дружно подтвердили, что звонила Альбина Михайловна. Митя сильно удивился и решил перезвонить вечером. Он вернулся, его чай остыл, а бутерброд съела Фрося. ТВ не выдержала и прочитала: «Мяу!» – на Митиной спине красовалась аккуратно прилаженная бумажка, а он даже не заметил кто и когда успел прилепить ее. А тут и Вознесенский не выдержал и произнес: «Мяу!» Митя в недоумении смотрел на хохочущих руководителей. Одна Александра Федоровна насупила брови и не смеялась. Плохо она понимала юмор, особенно тот, что практиковался на базе. Вечером он заловил Фросю и погрозил ей кулаком. Она пожала плечами: «Я же просто так бегать не буду!?» «А бутерброд мой, зачем съела?» – не унимался аспират. «Так я калории потратила! Нужно восполнять!» – вспомнила она новомодное слово, пришедшее с запада. «И откуда вы только все это берете?» – заулыбался аспирант, с мамой все оказалось в порядке.