Роман ценой в жизнь

Я долго молчала, словно рыба, выброшенная на берег, безмолвно открывая и закрывая рот, пытаясь ухватить ускользающий воздух. Лишь спустя долгие, мучительные пять минут, когда напряжение достигло своего апогея, я смогла выдавить из себя первое, едва слышное слово, понимая, что иначе этот неловкий диалог так и не начнется, а я останусь в роли немой декорации, испортившей весь пейзаж.

Сначала разговор клеился с трудом, как будто два незнакомца пытались найти общий язык, говоря на разных наречиях. Я очень сильно стеснялась, словно дебютантка на балу, боялась сказать что-то не то, выставить себя на посмешище. Мне казалось, будто я совершенно не сильна в диалогах, не умею поддержать ни одну тему, и обречена на провал.

Но, к моему величайшему удивлению, уже к середине разговора, когда напряжение немного спало, а я освоилась в новой обстановке, я смогла довольно уверенно поддерживать диалог, с интересом слушая Ивана и даже задавая свои, интересующие меня вопросы.

Обычно мне было крайне тяжело задавать вопросы спонтанно, без какой-либо дополнительной подготовки. Я часто сидела дома, в одиночестве, составляла целые списки вопросов, тщательно выверяя каждое слово, продумывая ответы и представляя возможные сценарии развития беседы, пока не убеждалась в правильности и четкости формулировок. Для меня разговор был словно экзамен, к которому нужно было готовиться заранее.

Но в этот раз все шло совершенно не по плану. Я не планировала ни единого вопроса, которые задавала Ивану во время нашего диалога. Они рождались сами собой, словно вспышки, отражая мой искренний интерес к нему и его жизни. Это стало для меня настоящим открытием, каким-то новым, неизведанным опытом. Я впервые открыла в себе способность вести диалоги спонтанно, без нужды в подготовке, без долгих раздумий, просто наслаждаясь моментом и искренне интересуясь собеседником.

Диалог хоть и начинался тяжело, скованно, но, по мере того, как мы расслаблялись и узнавали друг друга лучше, мне все больше казалось, что вот оно – то самое необычное, волшебное ощущение общения, которое я так долго искала, которое дает мне силы, вдохновение и какое-то невероятное ощущение легкости, словно я парю над землей.

Мы долго разговаривали обо всем и ни о чем, перескакивая с одной темы на другую, словно бабочки, порхающие с цветка на цветок. Иван рассказывал о своих путешествиях, о далеких странах и экзотических культурах, о своих мечтах и планах на будущее. А я, с замиранием сердца, слушала его, представляя себя рядом с ним, вместе с ним открывая новые горизонты.

Я, в свою очередь, робко рассказывала о своей жизни, о своих увлечениях, о своих мечтах, которые, как мне казалось, никогда не сбудутся. Рассказывала о своей любви к книгам, о своей страсти к рисованию, о своем желании увидеть мир, который я так долго наблюдала только со страниц книг и экранов компьютеров.

И вдруг, словно гром среди ясного неба, Иван неожиданно спросил: "А ты… ты бы хотела со мной поцеловаться?"

Я замолчала, словно язык проглотила. Этот вопрос застал меня врасплох, словно внезапно выстрелили в упор. Я совершенно не ожидала такого поворота событий, и теперь, сидела, оцепенев, не зная, что сказать.

В голове мгновенно пронеслись сотни мыслей, словно кадры фильма, запущенного на бешеной скорости.

. "Поцеловаться? С ним? Сейчас? Но у меня никогда такого не было…" Мои щеки залились краской, сердце бешено заколотилось в груди, а ладони предательски вспотели. Я опешила, растерялась, не зная, как реагировать на это неожиданное предложение, и чувствуя, как в моем сознании разгорается нешуточная буря.

С одной стороны, я часто представляла себе свой первый поцелуй, как в тех слащавых фильмах, где двое, освещенные лунным светом, признаются друг другу в вечной любви, смотрят друг на друга влюбленными глазами и медленно растворяются в объятиях друг друга. Я думала, так будет и у меня – романтично, волшебно и незабываемо. Но сейчас, сидя на жесткой скамейке с почти незнакомым человеком, осознание грубо вторгалось в мои мечты. Как мы будем целоваться? Как двое чужих людей, встретившихся случайно в парке? Как в кино, где герои сначала влюбляются, а потом целуются?

Однако, сквозь пелену страха и сомнений, пробивался настойчивый луч интереса. Как это ощущается? Что будет дальше? Этот запретный плод манил меня своей неизвестностью, дразнил своей недоступностью. Однако, в предвкушении поцелуя, я всегда терялась, ощущая себя словно завороженной, неспособной принять решение, не зная, чего же я на самом деле хочу. Мечта или реальность? Страх или любопытство? Отторжение или влечение?

Я не могла понять, что мне на самом деле хочется. Одна минута казалась вечностью. Я все ещё не могла понять стоит ли соглашаться, и продолжала смотреть на Ивана смущенно улыбаясь..

Глава 7. Первый поцелуй

Но уже в следующую секунду я ощутила, как Иван медленно подается вперед, приближая свое лицо к моему. Не успев полностью осознать происходящее, я почувствовала резкое, неожиданное соприкосновение его губ с моими. Он жадно, властно целовал меня, его губы настойчиво требовали ответа, словно пытаясь вытянуть из меня всю мою волю и робкую неуверенность. Взяв инициативу в свои руки, его язык проник в мой рот, нагло и бесцеремонно исследуя каждую его закоулку. Чувствуя это напористое, активное слияние, я впервые в жизни ощутила вкус чужих губ, вкус чужого языка в своем рту. Это был долгий, страстный поцелуй, от которого кружилась голова и подкашивались ноги.

Во время поцелуя Иван прижал меня к себе, крепко обнимая, словно боясь, что я вот-вот исчезну. В этот момент моя голова наполнилась сотней противоречивых мыслей, словно стая птиц, мечущихся в клетке. Я не понимала, что я должна чувствовать. Восторг? Отвращение? Страх? Возбуждение? Иван отстранился от меня, опустил взгляд вниз и замолчал. Между нами повисла тяжелая, тягучая пауза молчания, словно надвигающаяся гроза, предвещающая бурю. В моей голове не утихала какофония ощущений. Я никогда прежде не испытывала таких бурных эмоций, и теперь, захлебнувшись в их водовороте, не знала, как себя вести.

С одной стороны, мне хотелось убежать, скрыться от этого переизбытка ощущений, от этой неожиданной, неконтролируемой ситуации. Хотелось рыдать. Будто кто-то вторгся в мои границы, так неожиданно, и разрушил мою стену неприступность. С другой же, я ощущала какое-то странное, необъяснимое чувство внизу живота. Будто сотни бабочек запорхали там, своими трепетными крыльями вызывая легкое щекотание и одновременно тревожное волнение. Я никогда не испытывала ничего подобного. Это чувство было одновременно манящим и пугающим, притягивающим и отталкивающим. Я испытала страх – сильный, необъяснимый страх. Мы уже так близко, но мы так мало знакомы… Неужели близость должна наступить так рано, так внезапно?

Мне резко стало страшно, словно меня окутали ледяные объятия. В груди все сжалось, дыхание перехватило, и я непроизвольно впилась пальцами в твердую поверхность лавочки, пытаясь удержаться, не упасть в эту пучину чувств. Иван посмотрел на меня, и, спустя долгие пять минут нашего молчания, тихо произнес: “Ну что, понравилось?”

Это был мой первый поцелуй. До этого момента ни одна живая душа не касалась моих губ. Из-за этого для меня все происходящее казалось таким пугающим, таким неожиданным, таким… грязным? Я даже не ожидала, что это случится так скоро, так напористо, так глубоко. И именно в этом месте – в обычном парке, средь бела дня, на глазах у прохожих. Когда я шла на эту встречу, я до последнего думала, что Иван не захочет даже прикоснуться ко мне, не то что через пару мгновений мы станем настолько близки, настолько интимны. Я была уверена, что я не вызываю у него никакого интереса, и уж тем более романтических чувств. Но когда это произошло, я опешила, растерялась, словно попала в параллельную вселенную. Я не могла понять, правда ли это, или мне все это только снится, или я просто сплю и вижу сон.

Не успела я опомниться, как Иван, с лукавой улыбкой, предложил: “Может, повторим?”

Я пожала плечами, не зная, что ответить, и вдруг снова почувствовала на своих губах его обжигающий поцелуй – неотрывный, долгий и глубокий. Он держал меня за шею, слегка сжимая ее пальцами, словно желая удержать меня рядом, не позволить сбежать. Его губы плотно, настойчиво прикасались к моим, словно выпивая всю мою душу. Я чувствовала его напор, его страсть, его животное желание. Мне казалось, что вот-вот, и он поглотит меня полностью, растворит в себе, лишив моей индивидуальности. И от этого становилось еще страшнее.

Он отстранился, и я почувствовала на своих губах вкус его губ, их тепло и влажность. И впервые ощутила на своем лице чужие слюни. Это было необычно, странно, даже немного противно. Но я не испытывала отвращения, хотя обычно была очень брезгливым человеком, не терпящим никаких нарушений личного пространства.

Внутри меня поднялась целая буря разных ощущений, словно извержение вулкана. Я не могла понять, что же я на самом деле чувствую. То ли удовольствие, то ли сильный испуг от этого резкого сближения, от этой внезапной потери контроля. До этого я никогда не подпускала людей так близко, так глубоко в свой мир. Мне стало страшно. Для чего все это? К чему приведет эта внезапная близость? Стоит ли нам продолжать? Или, может быть, это все лишь очередная игра, игра на моих чувствах, игра, в которой я – всего лишь пешка, обреченная на поражение?

Я опешила и замолчала. Я долго смотрела в одну точку, не видя ничего вокруг, словно загипнотизированная. Я не понимала, как мне реагировать на все происходящее, что чувствовать, что говорить. Неужели это случилось? Случилось вот так, просто, в обычном парке, без всякой прелюдии, без всякой романтики, на второй встрече? Я не могла понять, что я чувствую. Но мне было не по себе. Мне было страшно. Что дальше?

Глава 8: Между грехом и соблазном: призраки тактильного голода

Внутри меня бушевал хаос, словно в клетке столкнулись два непримиримых зверя. Масса противоречивых чувств – будоражащее желание повторить поцелуй, ощутить вновь вкус его губ, и одновременно леденящий голос разума, предостерегающий от опрометчивого шага. Голос, твердящий, что нельзя подпускать так близко незнакомых людей, что это обязательно закончится плачевно, оставив в душе лишь кровоточащую рану.

На минуту мне захотелось зарыдать, разрыдаться в голос, выплакав всю боль и смятение, захлестнувшие меня с головой. Я ощутила внезапную, всепоглощающую грусть, словно потеряла что-то очень важное, что-то, чем еще не успела насладиться. Мне казалось, что я перешла черту, что допустила непростительную ошибку, позволив настолько близкое слияние с абсолютно чужим человеком, с человеком, о котором я, по сути, ничего не знаю.

Я еще не понимала, что означает этот поцелуй, какие последствия он за собой повлечет. Но меня терзал жгучий интерес. Что же на самом деле скрывается за этим чувством? Смогу ли я когда-нибудь ощутить полное удовольствие от слияния с Иваном, раствориться в нем без остатка, или же так и останусь той самой недотрогой, замкнутой в своем панцире, не подпускающей к себе людей, боящейся раскрыться и довериться?

Мы застыли в неловком молчании, словно два подростка, пойманные с поличным. Каждая секунда этой тишины давила на меня, как тяжкий груз, не позволяя дышать. Я не знала, как реагировать, как смотреть Ивану в глаза, что говорить после того, что произошло. Смущение и смятение, словно два хищника, терзали меня, разрывая на части. Что же мне делать? Как вести себя после первого поцелуя? Отстраниться, вернуться к своей роли загадочной незнакомки, или остаться, поддавшись порыву страсти, рискнув всем?

Наконец, мы встали с лавочки и медленно побрели по аллее, как будто ничего и не было, как будто этот поцелуй был лишь случайностью, мимолетным недоразумением, которое можно просто забыть и двигаться дальше. Мы говорили о всякой ерунде, о погоде, о предстоящих экзаменах, о новостях из жизни знакомых – обо всем, кроме того, что на самом деле нас волновало.

Мы снова присели на лавочку, и, словно пытаясь создать иллюзию нормальности, продолжили наш диалог о совсем обыденных вещах: о моем здоровье, о моих жизненных проблемах, о моих планах на будущее. Иван приобнял меня за плечи и крепко, почти болезненно стиснул мое тело. Мне стало неловко, но, одновременно, приятно. Неужели кто-то ко мне прикасается, подумала я с удивлением. Это так необычно, так странно, но так притягательно, словно магия.

Как же давно ни одно живое тело не касалось моих рук, моих плеч, моей талии. Я ощущала сильный тактильный голод, словно жаждущий путник, блуждающий по пустыне в поисках живительной влаги. Десять лет я не прикасалась ни к одному человеку, не обнималась ни с кем, словно отшельница, заточенная в стенах своей крепости. На тот момент меня очень сильно ломало, разрывало на части от желания физической близости. Но не той самой, а именно теплой и дружеской. Мне хотелось повторить это снова и снова, ощутить тепло чужого тела, почувствовать себя нужной, любимой, желанной. Да, я хотела, чтобы его руки еще раз оказались на моих плечах, чтобы мы слились в теплых объятиях.

Однако что-то меня настораживало, какой-то внутренний голос твердил, что не может быть все настолько быстро и легко. Не может быть, что человек, которого я знаю всего пару дней, вдруг испытывает ко мне такие сильные чувства, такую безудержную страсть. Где-то здесь скрывается подвох, какая-то темная сторона, о которой я пока даже не догадываюсь.

Спустя несколько минут этого неловкого, натянутого диалога, я вроде бы начала немного расслабляться, придумала пару фраз, пару вопросов, которые хотела задать Ивану, чтобы хоть как-то сгладить неловкость и вернуть разговор в прежнее русло. И вот, когда наша встреча уже подходила к концу, когда я начала надеяться, что все обойдется, Иван, словно змея, внезапно ужалил меня, произнеся фразу, от которой у меня похолодело все внутри.

Он скользко, неожиданно отпрянул от меня, посмотрел мне прямо в глаза

А и с какой-то странной, неуверенной ухмылкой произнес: “Так что… может, переспим? Если хочешь, приезжай ко мне”.

Я опешила, словно меня окатили ледяным душем. Моему смущению не было предела, оно обожгло меня, словно кислота. Я испытала сильный испуг и отшатнулась от него, словно от прокаженного. Я замолчала, словно лишилась дара речи, не в силах произнести ни слова.

Это было крайне неожиданно, крайне неуместно и крайне пугающе. Меньше всего на свете я хотела, чтобы мне предложили именно это. На тот момент я была полной противницей любых интимных предложений, отрицала любые случайные связи и считала их абсолютно неприемлемыми. Для меня было принципиально отказаться от подобного предложения, даже если это будет означать конец наших отношений.

Однако, на тот момент, в моей голове что-то щелкнуло, какое-то будоражащее чувство, словно искра, промелькнувшая в темноте, заставило меня на секунду усомниться в своей твердости. Но я отпрянула, я промолчала, не сумев найти ни одного слова, чтобы выразить свое разочарование.

Это предложение оттолкнуло меня от Ивана, напугало, ввело в состояние ужаса и даже немного разозлило. Неужели опять меня хотят использовать, как обычную игрушку, как вещь, которую можно взять и выбросить, когда она надоест? Неужели во мне увидели лишь объект для удовлетворения своих похотей? И все это – наш диалог, поцелуи, наше общение – все это было только ради того, чтобы затащить меня в постель? Мне стало не по себе, неприятно, противно, но, несмотря на все это, в моей голове все же промелькнула предательская мысль: "А вдруг…? А вдруг это именно тот человек, с которым мне захочется изменить свое мнение, переступить через свои принципы и решиться на столь пугающее меня дело?"

Мне стало страшно. Но это чувство, это искушение не покидало меня, продолжая терзать мою душу.

Мы немного поговорили о чем-то другом, не касаясь этой щекотливой темы, и разошлись, как будто ничего не произошло. В конце встречи мы обнялись, и я вдруг почувствовала необъяснимую теплоту, исходящую от Ивана. Это было тепло, уютно и так притягательно, словно прикосновение солнечного луча. Но тут же в голове промелькнула мысль: "Неужели этот человек может меня обмануть? Он ведь такой красивый, такой сильный и, казалось бы, такой искренний. А вдруг с ним будет хорошо? Не может быть…

Глава 9: Зеркало души: между соблазном и отчаянием

Вернувшись домой, я подошла к зеркалу, словно к окну, за которым ждала меня незнакомка, и не узнала себя. Это было совсем не я. В отражении на меня смотрело лицо, смутно напоминающее что-то знакомое, но одновременно чужое, будто лицо призрака, затерявшегося в лабиринтах времени. Растрепанные волосы, словно после бурной схватки, смазанная помада на губах, как след поцелуя, оставившего в душе неизгладимый отпечаток. Все произошло так неожиданно, так быстро, так пугающе, словно я стала жертвой внезапного урагана, перевернувшего всю мою жизнь с ног на голову.

Внутри меня бушевала буря эмоций, словно столкнулись два враждующих клана, готовых уничтожить друг друга. Один голос твердил, что это слишком опасно, что нельзя подпускать так близко человека, которого ты совсем не знаешь, что это неизбежно приведет к трагедии. Другой же, более тихий, но не менее настойчивый, шептал: “Ну что тебе терять? Может, тебе стоит хоть раз в жизни довериться, отбросить свои страхи и комплексы и насладиться этим человеком полностью? Может, только через доверие ты сможешь найти себя, раскрыться этому миру, почувствовать себя по-настоящему счастливой? А вдруг этот человек – это и есть тот самый посланник, который сможет дать тебе больше, чем то, о чем ты когда-либо мечтала?”.

Мне хотелось убежать, исчезнуть, спрятаться от этой невыносимой внутренней борьбы. Мне хотелось биться головой о стену, чтобы хоть как-то заглушить эти противоречивые чувства, но я не понимала, почему. Я не отпускала ощущение, что все это – лишь фальшь, игра, в которой я – всего лишь марионетка, а все мои чувства на самом деле не имеют под собой взаимности.

Но что-то меня пугало, что-то постоянно отталкивало, заставляя сомневаться в искренности его чувств, и я не могла понять, что именно. Я боролась с собой, но не могла отпустить эту ситуацию, не могла разобраться в своих чувствах. Мне хотелось попробовать поцеловать его еще раз, чтобы понять, почувствовать все нюансы, войти во вкус, проникнуться этим человеком полностью, открыть для себя новые горизонты наслаждения. Может быть, я просто испугалась, потому что это был мой первый раз, и поэтому мои эмоции столь спутаны, не позволяют мне принять правильное решение? Почему я не могу полностью порадоваться за себя? Почему радость смешана со страхом, с тревогой, с недоверием?

Однако, с другой стороны, мне было очень приятно, что такой солидный, красивый мужчина обратил на меня внимание, выбрал меня, среди множества других, более достойных кандидаток. На меня – на такую ничтожную, невзрачную, ничего не стоящую девушку, как я считала себя. Как будто я уже давно списала себя в помойку, смирившись с ролью изгоя, которого никто никогда не полюбит.

Я уже давно не надеялась ни на поцелуи, ни на романтические чувства, ни даже на обычные отношения. У меня никогда не было отношений, и мне казалось, что никто не сможет на меня посмотреть, не то что захотеть со мной целоваться, проводить время, делить свои мысли и чувства. Поэтому то, что произошло в парке, стало для меня настоящим прорывом, подарком судьбы, чудом, которое превзошло все мои ожидания. Это событие очень польстило мне, удивило и даже немного напугало. Мне было безумно приятно, что вот, впервые в жизни, человек захотел быть со мной настолько близко, захотел познать меня, захотел прикоснуться к моей душе.

Однако, на тот момент, я совсем не понимала, чем это может обернуться для меня в будущем, чем это может закончиться. Куча противоречивых сомнений терзали меня, словно стая голодных волков, готовых разорвать меня на части.

Я бегала по квартире, словно загнанный зверь, не зная, как мне реагировать на все происходящее. Впервые я ощутила такую бурю эмоций, такой мощный эмоциональный всплеск, который грозил смести меня с лица земли. С одной стороны, я была безмерно рада, что это случилось, что я наконец-то вырвалась из своего замкнутого мира, что я почувствовала себя желанной и привлекательной. Я даже не думала, что такой человек, как Иван, когда-нибудь позволит мне испытать подобные ощущения. Ведь я понимала, что на тот момент, как и у меня, у него могло быть еще с десяток таких же девушек, жаждущих его внимания. Он красивый мужчина, полон сил, энергии и, несомненно, женским вниманием он обделен не был. Поэтому то, что он дал мне шанс стать с ним настолько ближе, выбрал именно меня, показалось мне чем-то невероятным, каким-то нереальным выигрышем, выигрышем в лотерею, о котором я даже не мечтала. Будто бы я получила возможность дотянуться до чего-то высокого, чего-то недостижимого, чего-то, что всегда казалось мне лишь иллюзией. Мне хотелось закричать на весь мир: “Вот смотрите, это я! Я достигла этого! Я смогла завоевать его сердце!”

Глава 10: Послевкусие поцелуя: горечь сомнений

Но рано было радоваться, рано было примерять на себя корону победительницы. Эйфория, столь быстро захватившая меня, словно утренняя роса под палящим солнцем, начала стремительно испаряться. Я села на кухне, словно за столом приговоренных, налила себе остывший чай, открыла давно застаревшую, словно мои надежды, булочку и принялась за свой так называемый обед. Это был не обед, а скорее жалкий перекус, горстка крошек, которые я, на эмоциях, совсем не хотела есть. Кусок не лез в горло, словно пытаясь заглушить голос разума, твердивший о несбывшихся мечтах.

Далее я взяла в руки телефон, этот коварный источник радости и страданий. Убедившись, что никаких новых сообщений не пришло, я, собравшись с духом, написала ему краткое, но емкое сообщение: “Ну что, как тебе встреча? Понравилось? Все ли хорошо?”.

Ответное сообщение заставило себя ждать, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Наконец, экран телефона вспыхнул. Я увидела, что Иван прислал мне небольшое сообщение, состоящее всего из двух слов: “Да, было норм”. “Мы даже поцеловались!” – пронеслось в моей голове, словно возмущенный крик. Но никаких необычных впечатлений от него я не услышала, ни единой эмоции, ни одного признака того, что этот поцелуй значил для него хоть что-то.

В ответ я начала делиться своими эмоциями о встрече, подробно описывая свои чувства, свои переживания, свои открытия. Мне было интересно поделиться с ним своей душой, надеясь на взаимность. Однако Иван пропал. Он долго не заходил в сообщения, словно растворился в воздухе, и совсем перестал мне отвечать. “Ну, – подумала я с горечью, – может, и правда я все испортила, и наш поцелуй был совсем плох, вызвав у него лишь отвращение или безразличие”.

Я ощутила сильное сомнение, грызущее меня изнутри, и дикую тревогу, охватившую меня, словно липкая паутина. “А может, это и правда только фальшь, и на самом деле ни один поцелуй в этом мире не считается чем-то более великим, чем просто игра, по крайней мере для мужчин?” – шептал мне ехидный голос разума, стараясь разрушить мой хрупкий мир. А ведь это был мой первый поцелуй, и я придавала ему огромное значение, вкладывая в него все свои надежды и мечты. Но я ведь совсем не думала, что для многих поцелуй не означает ровным счетом ничего, как просто сходить в туалет, выпить чашку кофе или принять душ, то есть что-то обыденное, не заслуживающее внимания. Я ведь не думала, что это просто обыденность, игра на чувствах или, что еще хуже, имеет лишь сексуальный контекст. Мне стало не по себе, словно я оказалась в холодном, враждебном мире, где все мои представления о любви и близости оказались лишь иллюзией.

Я ждала вечера, словно приговоренная ждет исполнения приговора. На нервах теребила свою кофту, перебирала в руках карандаши и ручки, стучала пальцами по тумбочке, отбивая какой-то невидимый ритм. И все ждала, ждала, ждала, но ответа так и не было. Неужели на этом все? Неужели наша история, так и не успев начаться, закончилась, растворившись в воздухе, как дымка?

Однако ближе к ночи, когда надежда уже почти покинула меня, я увидела сообщение от Ивана, которое, словно спасательный круг, прилетело мне из пучины отчаяния. Он написал что-то очень краткое, сухое, в том духе, что “нет, ему понравилось, да и все было нормально”. Но тут в моей голове, словно зловещее наваждение, всплыло то, что он мне предложил в парке. Его последнее предложение, словно заноза, никак не выходило у меня из головы, терзая мою душу.

А я ведь считала его таким спокойным, таким привлекательным, совсем другим, не таким, как “они”, не таким, как все эти мужчины, которые видят в женщине лишь объект для удовлетворения своих потребностей. И оказалось, он не такой. Он может быть похотливым, он может быть таким, как “они”. Неужели и правда все это была лишь игра, умело разыгранный спектакль для того, чтобы развести меня на одну ночь, а потом навсегда забыть, вычеркнуть из своей жизни, как ненужную вещь? Горькое послевкусие поцелуя, смешанное с разочарованием, наполнило мою душу, оставив в ней лишь осадок горечи и недоверия.