Серия сборников: «Непроизнесённая Россия»

– Она меня… она меня достала! – Григорий ткнул пальцем в сторону избы, откуда доносился плач.

– Конечно, достала, – Иван подошёл ближе, сел на ступеньку, достал пачку «Беломора». – У тебя дрова кончились. Ребёнок сопливит. Крыша течёт. Кого в таких делах винить? Себя? Да никогда. Жену проще. Дай, -ка, сюда.

Он протянул руку. Григорий, постояв, с глухим стуком поставил ружьё к его ногам.

–Сволочь я, Вань, – прохрипел он, садясь рядом.

–Знаю, – кивнул Иван, закуривая. – А кто не сволочь? Вот я сволочь? Тоже сволочь. Жена меня ждёт, а я тут с тобой сигареты курю. Иди, помирись. И дров наруби. Завтра заеду, проверю.

Это и была его работа. Не задерживать. Уговаривать. Успокаивать. Быть не столько стражем закона, сколько деревенским психологом, соцработником и старшим братом для всех.

Главной его головной болью были браконьеры. Не местные, которые убьют лося на прокорм, а пришлые, «хозяева жизни» на дорогих внедорожниках. Они считали тайгу своей игровой площадкой.

Однажды поздней осенью ему на рацию поступила информация от того же Григория-лесника: «В урочище Чёрные ели «калаши» стреляют. Не наши».

Иван взял «Верного» и поехал по разбитой лесовозной дороге. Он нашёл их на закрайке болота. Два новеньких Toyota Land Cruiser. Трое мужчин в камуфляже за полмиллиона каждый. И на снегу – только что добытый крупный самец лося. Краснокнижного, между прочим.

– Документы, – сказал Иван, подходя. У него в груди закипала ярость. Не из-за лося даже. Из-за их глаз. Спокойных, уверенных, смотревших на него как на пустое место.

Старший, полный мужчина с дорогими часами, усмехнулся.

–Ты кто такой?

–Старший лейтенант полиции Волков. Участковый.

–А, – мужчина кивнул. Достал из кармана пачку сотенных. – Слушай, Волков, вот тебе на бензин. Забудь, где был. У тебя же семья, наверное? Дети?