Инноминаты: Алистер

Эль`Рау

Инноминаты: Алистер

Пролог

«Меня зовут Гриша, мне сорок лет, и я стример», – так, наверное, выглядело бы общество анонимных стримеров. При этом анонимность оных заключалась в том, что такие индивиды никому не нужны и не интересны. Их имена, будь то вымышленные или настоящие, известны лишь в узком кругу людей, порой состоящего из двух-трёх человек. И я именно такой «ноунейм».

Практически все подписчики на моём канале самые обыкновенные «мёртвые души», купленные за деньги. Комментарии под каждым выпуском я пишу сам, используя фейковые аккаунты. Спорю с собой, бойко обсуждаю «свежий» материал и даже изливаю душу, делясь надуманными проблемами. И всё это для поддержания иллюзии «движухи». Вот только, как не крути-выкручивай, от злого рока не сбежать.

В один несчастный день моя маман поскользнулась на ступеньках и повредила лодыжку. А живём мы, надо сказать, под одной крышей и едим из одного холодильника. У меня, как вы понимаете, доходы плачевные и больше похожи на расходы. Поэтому известие о травме сильно подкосило и морально, и финансово. Видели бы, как я метался по комнате, не в силах принять маячащее впереди безденежье.

Впрочем, предприимчивая маман, сама нашла выход для нас обоих. Отказавшись от больничного, она превратила меня, непризнанного гения стрима, в помесь дворецкого, няньки и экзоскелета. Теперь каждое утро мне приходилось тащиться вместе с ней на работу в «Бюро добрых услуг».

Если б только знал, к чему всё это приведёт, сам бы себе ноги пообламывал…

1. В белом пальто

Карикатурный бородач с ботинком в одной руке и молотком в другой приветственно оскалился на вывеске «Бюро добрых услуг». Я прошёл под ней, с горячим желанием промотать весь день до вечера. Вот только с утра всё пошло каким-то «ягодичным» ходом.

Не успел я выйти из подъезда, как стая голубей обгадила с ног до головы. И откуда только взялись, эти сручие твари? Поблизости ведь ни одной голубятни! Пришлось вернуться, вымыться и переодеться. Маман на до мной хорошенько посмеялась, а после заставила нестись во весь апорт, чтобы успеть на работу.

Затем в метро…

Я на миг прикрыл глаза, и на тебе, жирный паук свалился на нос и стал гулять по лицу, как у себя дома. Мерзость. Полдня потом чесался, пока не отвлёкся на странноватого мужика. Нет, в «Бюро добрых услуг» приходят разные клиенты, но такого как этот, хм, в белом пальто, ещё не было.

Седовласый дядька разглядывал меня, точно музейный экспонат. А после достал из внутреннего кармана очки и молча положил на стойку.

– Хотите починить? – тут же уточнил я, не совсем понимая, что происходит. – Оправа в порядке, а заменой линз мы не занимаемся. Хотя, подождите. Уточню!

Выскользнув из клиентского зала, я пулей метнулся в подсобку, где маман разбирала недавнюю доставку. Набойки, ремешки для часов, батарейки и многое другое, кучами лежали на столе среди бумаг. Я отдышался, как если бы бежал стометровку, и тут же забыл за чем пришёл.

– Тебе чего? Опять отлыниваешь? Когда только повзрослеешь? Эх! Бездарь! – маман метнула парочку укоризненных взглядов и, тяжко вздохнув, завяла старый разговор: – Это ж надо было так обидеть жену, чтобы она в Канаду убежала. На край земли Илюшеньку увезла, внучка единственного. Такой замечательный мальчик, не чета тебе.

– Ну так его Ольга воспитала, а не ты. Иначе бы, как я, балбесом стал, – передразнивая интонацию маман, я нахально нарвался на взбучку.

В конце концов, уже достали каждодневные нотации, тирады и сравнения с каждым встречным-поперечным. Даже сын, с которым мы не виделись с развода, а это без малого семнадцать лет, и тот для маман, во всём был лучше меня.

Что за поскудство?

После короткой, но жаркой перепалки, я вернулся в клиентский зал, чувствуя адреналиновую бодрость. А там на стойке одиноко лежали очки. Мужика же в белом пальто ни где не было видно.

Странно…

Не смотря на фотографическую память, я не смог вспомнить лица седовласого чудика. Ни единой чёрточки. Ни-че-го!

– Хм. Работаете? – на потёртой поверхности администраторской стойки заиграли наманикюреные ногти.

«Нет, курю в сторонке!» – мысленно огрызнулся я и поднял глаза на девицу, презрительно глядевшую на меня с высоты своего «каблучкового-туфельного» роста.

– Здравствуйте! Чем могу помочь? Что случилось? – меня так и подмывало вставить: «Ногти не ремонтируем и лиц не починяем», но не стал.

– Вот! – она швырнула на стойку мужские наручные часы. – Заменить стекло и батарейку.

– А браслет? Браслет подогнать не надо? Под размер. Давайте запястье померим? – для пафосности я напялил забытые на стойке очки.

В этот момент, от наручных часов откуда не возьмись расползлась липкая лужица, похожая на вишнёвое варенье. По крайней мере, мне так почудилось.

Моргнул, и наваждение исчезло.

Однако, на деталях ремешка остались грязные пятна. Как будто вещицу наспех протёрли и сразу притащили в ремонт.

– Чего застыл? Забрать? – Пётр Евгеньевич, бессменный мастер «Бюро добрых услуг», навис над стойкой. – Тут работы на час. Квитанцию выдай.

Две пары глаз просверлили во мне кучу дырок. Я же при этом стоял болванчиком и придурковато кивал в ответ. Аж самому противно стало. Признаться, не помню, как выписал квитанцию и какую сумму в ней проставил. Меня словно по затылку треснули, отправив в часовой «зомбморок».

– Евгеничь, может ментам сообщить? – предложил я, только-только придя в себя. – Часы ведь не её. Наверняка краденые.

– И гравировка там: «Дмитрию от Людмилы». В квитанции-то чьё имя стоит? Не Люда? А какое? Таня? Глаша? Маша? – с кривой ухмылкой выдал мастер. – Тоже мне преступление века!

Держа в руках расписку на имя Точняк Аллы, я ощутил неприятную дрожь под коленками. К горлу комом подступила тошнота и сразу прошла.

– Ха-ха-ха! Ясно же, не её часики. Брата, свата, соседа или отца, – осмеял меня Пётр Евгеньевич и, похлопав по спине, добавил. – Не ищи криминал там, где его нет.

– Но кровь… Я видел. Там же кровь? – не понимая, что со мной твориться, я сам себя не узнавал: – «Сдались мне часы?! Что в них увидел? Кровь? Какую ещё кровь? Откуда?!»

И тут до меня дошло, что дело не во мне, а в очках. Получалось, из-за них я стал «самодуром в белом пальто», несущим свет, добро и справедливость в тёмные массы грешного народа. От подобных открытий мне стало анекдотично смешно и вместе с тем жутко.

Рука потянулась к коварному аксессуару. Однако, снять его не получилось. Да, что там не получилось!? Я даже нащупать ничего не смог! Пришлось искать зеркало. Благо в мастерской их предостаточно.

Значит, гляжу я, как на меня зловеще поблёскивает окулярами собственное отражение, и сколько бы не возил руками по лицу, пальцы всё одно, проходят сквозь оправу, оставляя на линзах дрожащую рябь.

– Переутомился? – сочувственно поинтересовался Пётр Евгеньевич, внезапно появившись за моей спиной. – Поставь табличку и сходи в кафешку, съешь чего-нибудь. Я заказы без тебя отдам.

– Нет! – криком вырвалось из моей глотки, напугав мастера.

– Иди. Проветрись или покури, пока мать не видит, – пряча взгляд, Пётр Евгеньевич с силой вытолкал меня в зал. – Топай-топай!

Перебирая ногами, как в тумане, я на «автопилоте» дошёл до футкорта Торгового Центра, на минус первом этаже которого располагалось «Бюро добрых услуг». Гуляя между столиками с посетителями, меня вдруг точно накрыло тёмным покрывалом.

И тут…

***

Шелест волн разбился о крики чаек, рассыпаясь пенным шипением по морской гальке. Солнце ударило по глазам, слепя и обжигая веки горячим дыханием.

Минута, две…

Сквозь белёсую пелену проступили очертания берега и фигура человека, застывшая над развёрнутым свитком. С каждым ударом волны, образ становился ярче. Вот уже видно, что это юноша в светлой тунике, похожей на римскую тогу. Впрочем, это и была тога. Откуда-то я точно это знал.

– Хэй! – заметив меня, юноша стал призывно махать рукой.

Ничего не добившись, он шустро направился в мою сторону. Я отступил на шаг и едва не упал, спотыкнувшись о торчащие под ногами булыжники.

– Мастер дал мне задачку. Если не решу до заката, снова прогонит. Что тогда делать? – неприятно заныл парень.

Его речь резанула по ушам своей необычностью. Он словно говорил на другом языке. Вот только всё сказанное отчего-то казалось мне понятным и ясным. Как если бы речь шла на родном языке.

– Помоги, птичка моя. Сделаю, всё что попросишь. Только помоги, – слова юноши потекли, сладкой патокой в мои уши.

– Даже женишься на мне? – насмешливо ответил я тонким женским голоском и звонко рассмеялся.

«Баба?! Нет, это не я. Кто-то другой! – догадка пронзила сознание. – Сон. Бред! Да, хрень какая-то!!»

– Жениться? Разве твои родственники позволят? Они же презирают такого бездельника, как я, – отмахнулся парень и с кислой миной уставился в свиток.

Я тоже посмотрел в него, через плечо «НЕдожениха». И сразу в глаза бросились математические знаки, составленные в сложные, для моего понимания, формулы. Чем больше смотрел в них, тем отчётливее осознавал – передо мной расписана схема прибора, имитирующего человеческий глаз, только видящий намного дальше и острее.

«Пробабка продедки подзорной трубы?» – в голове намертво впилось слово «окулус», попадавшееся в каждой строке свитка по несколько раз. Оно вертелось в мозгу, словно имело особое значение или же являлось ключом к древней загадке.

– Очередной поиск слабых мест? – я отчётливо увидел в памяти образ надменного старикашки, смотрящего на меня сверху вниз, как на букашку. – Твой мастер хочет проверить расчёты. Если найдёшь и исправишь ошибки, то соберёшь штуку, заменяющую глаз.

Мои руки запорхали перед лицом, изображая нечто для меня непонятное.

– При этом фальшивый глаз будет лучше настоящего, – в моей груде словно взвился рой насекомых. Такое щекотливое чувство, смешанное с азартом предвкушения.

– Насколько лучше? – поинтересовался парень, скептически подняв брови.

– Настолько, что сможешь видеть всё! Даже души неуспокоенных, мрачно бродящие среди живых, – с напускной жутью, ответил я всё тем же девичьим голосом.

– Глупая, кто станет такое изобретать? Так ведь недолго самому в загробный мир попасть. Да и какой материал может выдать эффект преисподней? Ох и грёзы у тебя, мечтательница, – парень свернул свиток и легонько треснул им меня по лбу.

– Ну и что? А ты используй кости мертвеца и тогда посмотрим, что получится, – озорство в моей душе рвалось наружу, желая поддразнить «НЕдожениха».

– Нет уж, с богиней преисподней у меня дел не будет! – отмахнулся он, карабкаясь вверх по камням. – Не подбивай!

– Трусишка. Явиться она – обольстишь. Не явиться – дальше живи, радуйся! – я задрал голову, глядя в синее небо, где парило несколько белых птиц.

Внезапно, одна из них на миг замерла, а после спикировала вниз. Я даже ахнуть не успел, как пернатая гадина набросилась на меня. Казалось, крик испуга застрял в горле, словно опасаясь вырваться наружу. А там, во всю глотку вопила белая птица. Мерзавка остервенело била меня крыльями по голове, царапала когтями лицо и клевала глаза, сквозь зажмуренные веки…

2. Окулус-тошнокулос

Резко вскочив с постели, я испуганно огляделся. В груди точно образовался воздушный пузырь, мешающий дышать. Вокруг царил полумрак родной комнаты, знакомой с детства. Спокойствие медленно сошло на меня, освобождая от оков ночного кошмара.

Морской берег, залитый солнцем, выветрился из сознания, оставив несвязные обрывки чужих воспоминаний. И только шелест крыльев, царапанье когтей и хаотичное постукивание клюва, ещё будоражили мой слух.

Хотя…

Я почувствовал озноб. Мокрые от пота волосы, прилипли ко лбу, холодя кожу. Постель так же казалась влажной, а потому липкой и даже грязной.

Тук-тук, щкряб-щкряб…

Непрекращающееся шебуршение, в тишине комнаты звучало непривычно громко. Нерешительно, я посмотрел туда, где находился источник шума. На компьютерном столе сидела крупная белая птица: «Голубь? Чайка? Альбатрос? Ворона? А может, цапля или какой-нибудь буревестник?» Я не орнитолог, чтобы разбираться в них.

Между тем, пернатая гадина терзала очки, то поклёвывая их, то переворачивая из стороны в сторону. Представляете, какой страх охватил меня, едва она повернулась ко мне? В голове смешались сон и явь. Бусинки птичьих глаз несколько раз сверкнули, и я с криком закрыл лицо, готовясь к нападению. Тут же в уши ворвалось визгливое карканье.

– Очнись! – требовательный голос маман пронзил моё сознание.

Открыв глаза, я с удивлением увидел мастерскую Петра Евгеньевича. Множества зеркал поблёскивали холодной гладью, отражая фрагменты обстановки, словно скопище микромиров. А в нос ударил знакомый, не особо приятный, запах кожи, лака и чего-то ещё.

– Попей водички, – маман протянула кружку и, не дожидаясь согласия, принялась выпаивать меня. Прямо, как в детстве. Тёплая до омерзения водица заструилась по горлу, ища путь к желудку.

– Не надо. Хватит, – захлёбываясь, я отмахнулся от такой помощи. – Всё в порядке.

В порядке? Да какое там! Я был далеко не в порядке!

Рядом с Петром Евгеньевичем, стоявшим за маминой спиной, повисло серое облако. Своей формой оно напомнило мне человека, сотканного из табачного дыма. Я невольно вгляделся в него. Как думаете, что случилось дальше?

Дальше…

Облако двинулось ко мне. И когда сравнялось с маман, в нём проступили женские черты: искажённое гримасой лицо, в обрамлении чёрных волос и белёсые пятна вместо глаз. Глядя на «это», я услышал нервный прерывистый шёпот, но слов разобрать не смог.

– Здесь вообще кто-нибудь работает? – внезапно донёсся окрик из-за приоткрытой двери.

«Видимо, та самая клиентка пришла и, никого не увидев, решила вот так бесцеремонно высказать недовольство», – подумал я, невольно узнав голос девицы, принёсшей на чистку злополучные часы.

– Я выйду, – кивнул Пётр Евгеньевич, подбадривающе тронув маман за плечо.

Стоило ему уйти, как серое фантомное облако проплыло вслед за ним. Меня охватило облегчение, а следом любопытство, смешанное с тревогой. Забыв обо всём, я бросился к двери в зал. Через зазор отчётливо просматривалась администраторская стойка и девица с наманикюренными ногтями. Она придирчиво осмотрела часы и со снисходительным видом оплатила счёт. Каблучки застучали по кафелю, унося хозяйку из «Бюро добрых услуг». Табачным дымом за ней проследовал серый шлейф, в котором едва угадывалось растянутое лицо женщины. И, казалось, оно там было не одно.

Выдохнув, я сполз на пол, чувствуя, как силы оставили меня. Нервная дрожь пробила тело лихорадкой. После чего остаток дня пришлось провести в мастерской под раздражающее кудахтанье маман. Не подумайте, что я ненавижу мать. Наоборот, очень люблю и ценю.

Но…

Всегда есть «но», когда взрослые особи живут на одной территории. Чувство стеснения и жажда свободы, сами собой зарождаются в душе «соседей» и не дают нормально сосуществовать. Это в сказках соседство героев похоже на крепкий кулак. Как там у Дюма было: «Один за всех и все на одного?». В реальности же коммуналка, есть коммуналка. Личное пространство, запертое в коробке совместного проживания. Не более.

Я хотел поскорее вернуться домой, чтобы забыть сегодняшний день. А главное, выкинуть из головы часы. Бутылка водки прекрасно справилась с этим. Плотный ужин и алкоголь за считанные минуты отправили мой разум в объятия сна. Благо, в этот раз ничего не приснилось. А если и приснилось, то я ничего не запомнил.

Утро настало внезапно с назойливым треньканьем будильника.

– Сегодня дома останешься. Порядок наведёшь, – занимаясь завтраком, крикнула маман из кухни. Её слова прозвучали точно приказ, включая во мне режим послушного ребёнка. А вам знакомо чувство, когда просто не можешь не подчиниться, потому что так сказала мама? Знакомо же? Если нет, то я уже завидую.

– В шкафу вещи перебери. Бардак! На полки не влезть, – за завтраком, маман принялась перечислять список «золушкиных» дел. – В магазин сходи, купи продукты. Вот список. Да! Туалетную бумагу не забудь. Закончилась. Что-то ещё…ммм.

В задумчивости, она прохромала до холодильника и там застыла.

– Ладно. Вспомню, напишу или позвоню, – наконец, выдала она и заспешила в коридор.

Прозвенел дверной звонок. Щелчок замка, и до меня долетели приглушённые голоса. Один из них явно принадлежал Петру Евгеньевичу. Видимо, сегодня провожатым будет именно он. Что ж, мне же лучше.

Признаться, я не мог скрыть радости. Нежданный выходной, как подарок, и когда в доме воцарилась тишина, в моём животе как будто образовалась шаровая молния чистой энергии. Таким бодрячком я давно себя не ощущал.

– В магаз значит надо? – хмыкнув, я сунул список покупок в карман шорт и, сменив футболку с «домашней» на «выходную», вышел в ближайший супермаркет. К слову, находился он на первом этаже того же дома. Так что, идти недалеко.

Раздвижные двери гостеприимно разъехались, я сделал несколько шагов к продуктовым корзинам и остановился. На меня явственно кто-то таращился, прожигая дыры по всему телу. Тревожно оглядевшись, я заметил несколько тёмных пятен. Одни плавали над головами посетителей, другие дрожали у стеллажей с товаром, третьи кружили на входе. И в довершении сюрреалистической картины на меня испуганно таращилось моё очкастое отражение в раздвижных дверях супермаркета.

«Их не существует», – попытка убедить себя в нереальности происходящего ни к чему не привела. В итоге, я выскочил на улицу и побежал, не разбирая пути. Дыхание сбилось, в боку закололо и каждый вдох стал отдаваться болью в груди. Пришлось перейти на шаг, а там и вовсе остановиться, ища глазами, где бы отдохнуть.

На скамейке возле подъезда сидела миниатюрная азиатка в окружении белоснежных голубей. Она бросала им просо, не обращая внимания на прохожих и запыхавшегося меня. Я же рухнул на скамью, распугав пернатую братию.

– Кажется, у вас очки запотели, – протянув невесомый платочек, сказала азиатка.

Я машинально взял его и хотел было спросить про очки. Но увидел, как эта любительница птиц растворилась в воздухе, словно мираж. Платочек тоже исчез, как и курлыкавшие поблизости голуби.

«Чёртовы окуляры! Трещины вам в стёкла!!» – мысленно проклиная призрачные очки, я горестно уставился перед собой, не зная, что делать дальше.

В этот момент на глаза попался мужчина в аккуратном костюме. Он увлечённо рассказывал студентам о выгоде съёмного жилья. Его руки без конца двигались, описывая прелести однокомнатной квартиры. А сумма, прозвучавшая несколько раз, повергла меня в шок. Слишком дёшево. Если делить на двоих или троих, совсем смешные деньги получались.

Глаза студентов загорелись от предвкушения «взрослой» жизни. Они быстро согласились и, довольные, прошагали мимо меня к подъезду. Писк домофона прозвучал, как женский вопль. Я вздрогнул от неожиданности. Взгляд скользнул по арендодателю или риелтору, не знаю, как правильно назвать такого дельца. И это важно, потому что именно тогда, я заметил у него часы. Точь-в-точь, как те, что приносила наманикюренная девица, ушедшая с пугающим табачным шлейфом.

Сегодня и того хуже. Серый костюм мужчины не прекращая шевелился, как если бы состоял из роя насекомых. Я пригляделся, но вместо букашек увидел множеством копошащихся личинок. Они плотным слоем покрыли ткань, скрывая настоящий цвет.

Меня вывернуло.

– Алкаш, – презрительно бросил делец в мою строну перед тем, как подъездная дверь «заглотила» его вместе с сопровождением.

Шлёп!

Кто-то небрежно наступил босой ногой в расползающуюся вонючую лужицу. Я поднял взгляд, чтобы увидеть смельчака, но выше колена никого не оказалось. Да и сама конечность не выглядела здоровой. Черви торчали из неё, извиваясь, как глисты в говне. На моих глазах кожа на босой ноге потемнела, можно сказать, позеленела. И вся эта мерзость развалилась кусками, падая в мою же бливотину.

И вот меня снова стошнило. Только в этот раз желудок опустел и мои жалкие позывы ничем путным не закончились. Боль ударила в виски, а в глаза точно битого стекла насыпали. Запрокинув голову, я от всей души возжелал немедленной смерти.

– Вам не хорошо? – раздался приятный женский голос. – Вы здесь живёте? На каком этаже? Я провожу.

– Нет, – ответил я неуверенно и, потирая воспалившиеся глаза, глянул на даму в годах.

– Ну что вы, не стесняйтесь, – она подхватила меня под локоть и увлекла к злосчастному подъезду.

Не набирая кода домофона, я машинально схватился за ручку. Та легко поддалась, приглашая внутрь. В этот миг над головой раздался пугающий шорох множества крыльев. За ним послышалось разрозненное курлыканье за спиной. Я робко оглянулся и увидел, как стая голубей с аппетитом поглощала мой непереваренный завтрак.

Съёжившись, я шагнул через порог и оказался не фойе подъезда, а совершено в другом месте.

3. Недетское кафе-мороженое

Передо мной открылось сюрреалистическое пространство, напоминающее сувенирную лавку с большой лаунж зоной в виде детского кафе-мороженого. Я попятился, но вместо двери, упёрся в мягкую стену. Над головой мелодично прозвенело множество скрытых бубенчиков.

– Добро пожаловать! – тут же хором выпалили официанты. Они выросли прямо передо мной и выглядели одинаково, как тройняшки. Впрочем, возможно, так и было.

– Как к вам обращаться? – следом заговорила статуя девушки, которую я сперва принял за декор. Слишком уж напоминала марципановую фигурку со свадебного торта.

– Гриша. Григорий. То есть, стример Гр-ир-йори-горри-Йори-орги, – мой язык чудаковато заплёлся, превратив псевдоним в слоговую кашицу.

– Гри-Ори?! Гори-Йори-в-Оргии? Хи… – со смешком выдал один из официантов, который, как мне кажется, оказался девушкой.

– Йори-Йори, гори в оргии! Гори в оргии, Йори-Йори! – в один голос подхватили два других и, схватившись за руки, закружили вокруг меня. – Гори! Ори! Гори! Ори!

– Детский сад, – прошипел я сквозь постукивающие зубы. Отчего-то мне от их выходок стало жутко. Тело кинуло в жар.

– Проходите в зал, господин Йори, вас заждались, – мелодично проговорила марципановая дева, жестом прекратив ребячество официантов.

Она не пошла, а поплыла, впереди меня. Настолько плавными казались её движения, а шаги беззвучными. Я старался не отставать и вскоре бежал, не замечая изменений вокруг.

– Присаживайтесь, – остановившись, указала дева на диван в виде сложенных эклеров.

Я рухнул на него, не чувствуя ног. Лицо горело, а в груди ломило из-за сбившегося дыхания.

«Где я, чёрт возьми?» – мысленно покрывая матом дельца-риелтора, голубей, студентов и всех, кто только приходил на ум.

– Это Замирье. Место куда стекаются всякие сущности, обрывки предсмертных чувств, желаний, чаяний, – словно ответом на мой вопрос, раздался уже знакомый голос хрупкой азиатки. – Что же привело вас сюда? Ни сущность, ни духа, ни фантома, а живого человека, из плоти и крови?

– Живого! Живого! – подхватили официанты в разнобой, по-детски передразнивая азиатку. – Не мёртвого! Да-да-да!

Можете представить моё состояние в тот момент? Я не знал реальность вокруг или бред. А марципановая кукла не сводила с меня глаз, как будто я мог что-то украсть.

– Арей Фаанг, хозяйка двери, – азиатка представилась, склонив голову. – Похоже, вы растеряны. Ничего. Пройдёт. Знаете ли, у нас не бывает случайных гостей. Поэтому не стесняйтесь, выбирайте то, что по душе.

Она указала на изящные стойки в китайском стиле. На полках лежали, стояли, висели множество вещей от шкатулок, статуэток до самодельных книг и гобеленов.

– А может вы пришли, чтобы вернуть что-то? Например, очки Семена Семёновича, майора полиции, – Фаанг с хитрой улыбкой постучала себя пальцем по переносице. – Бедняга попал в аварию. Врачи выбороли ему немного времени. А дальше, выживет или нет, зависит от судьбы, удачи и души.

Я провёл руками по лицу и, к своему удивлению, смог снять злосчастные окуляры. В этом странном месте они лежали в ладони, как самая обычная вещь.

– Заберите, – я протянул очки, отводя глаза, чтобы не смотреть на них. – Пожалуйста.

– Вот как? – от усмешки, прозвучавшей в голосе Фаанг, меня затрясло. – Разве вы в праве ими распоряжаться?

– Что? – икнул я, от удивления подавившись воздухом.

– Что-что-что! – прокаркала ожившая белая ворона, до этого недвижно сидевшая на спинке «чизкейкового» кресла, где сидела Фаанг.

– Успокойся, Алистер, – азиатка ласково погладила птицу, которая услужливо склонилась к плечу хозяйки. – Не дразни гостя.

У меня похолодело в животе, а ноги свело судорогами. Я ведь не подозревал, что вот так вдруг начну страдать орнитофобией.