7 Свиданий

Лолита Моро

7 Свиданий

Он старше… она моложе… и в сердце любовь до дрожи!

ГЛАВА 1. Не свидание

– Открывай! – я громко шандарахнула дубинкой по дверце шкафа. Та заметно дрогнула. Снова грохнула: – вылезай, грязная девка!

Саданула берцем по шкафу еще пару раз. Вышло громко и увесисто. Я купила эти ботинки на толстой грубой подошве в охотничьем магазине. Удачная вещь. Вот с черным комбезом не очень повезло. Велик на три размера, но так даже лучше, громаднее. Я долбанула по шкафу пару раз.

Ни звука в ответ.

– Я знаю, что ты там! Выходи, шваль вокзальная! Или я разнесу твой гроб вдребезги и пополам! Смотри, что у меня для тебя приготовлено, сука!

Я положила руку на пояс комбеза и поняла, что наручников нет. Забыла! Как я стану задерживать эту дрянь? Да в ней килосов сто, а то и все сто двадцать!

– Блядь! – высказалась я в сердцах. И огрела неповинный шкаф дубинкой с настоящим чувством.

– Ты не это ищешь, мент поганый?

Дверка слегка приоткрылась. Наружу показалась стройная ножка в белом чулке и алой лакированной лодочке сорок шестого размера. Затем вылезла рука в черной кружевной митенке до подмышек и кроваво–красном маникюре. На указательном пальце болтались расстегнутые наручники. Я ударила сапогом по дверце. Та отрикошетила по руке и ноге. Браслеты упали на ковер.

– Больно! – выдохнула красавица из шкафа. Томно и нежно.

– А как же! – заржала я грубо и почти искренне, – для того и делано. Высовывай свою жопу на свет божий, потаскуха! Я покажу тебе. Что такое боль!

Дверь медленно открылась. Наклонив низко голову, шкаф был все же коротковат для жрицы любви, дама медленно развернулась пятой точкой ко мне и двинула из убежища.

Юбка в складку и клетку. Кружевная резинка на чулках. Зад, как два моих. Я не удержалась и пощупала. Камень.

– Пошел в жопу, мусор, – томным шепотом высказалась красавица.

– Спасибо за приглашение, – хмыкнула я. Отщелкнула клапан на кобуре и сунула ствол даме под юбку, – наручники подними.

– Я боюсь, – вздохнула она. Ее ребра под корсетом или корсажем? Ходили, как мехи на баяне. В такт дыханию.

– Нагибайся, сучка, – я двинула пистолет в потайные места сильнее.

Хороший прогиб в спине. Ладони легли на ковер рядом с браслетами. Юбка ушла на талию. Моему взору представилась роскошная без единого волоска задница в обрамлении алых лент атласных джоков.

– Что это там у тебя? Ноги шире, – я безжалостно ткнула пистолетом в загорелую ягодицу.

– Больно! – плачущим голоском пропела хозяйка шикарного тыла и расставила ноги на ширину плеч.

Анальная пробка весело подмигнула мне хрустальным глазком. Поймала луч заходящего солнышка.

– Ах ты, бесстыжая! Приготовилась! – рыкнула я.

И прошлась сердито дубинкой по масляной коже округлых половинок.

– Не надо, – пискнула задница.

– Надо-надо, – я по-хозяйски постучала дубинкой по промежности.

– О-о-о…, – тихий стон.

– К ручкам себя пристегни. Быстро. – я снова ткнула пистолетом в тренированный зад, метила в хрустальный глазок и попала, – сладкая попка.

Я сменила ствол на дубинку. Пересчитала ребра через корсет. Постучала легонько по промежности резиновым кончиком. И еще разок. Касалась ненавязчиво алого мешочка спереди. Тык-тык.

– Вот тыыыы, – голос сделался хриплым, пошел вниз, – куда лезееешь.

– Поговори у меня! – рявкнула я, – дрянь, дешевка, давалка плечевая!

Перехватила дубинку удобнее. Правильнее. И пошла охаживать безупречную попу. От души. Но со смыслом. С громким шлепком и на оттяжку. Сил так расходуется меньше, а обжигает, как лед в жаркий полдень. Силы надо экономить. Это не спринт. Это секс-марафон.

– Лети! Имей совесть! Я больше не могууу! – заорал красавчик в красно-белой шотландке. Кожа на его заде уже сроднилась цветом с лентами трусов, – я забыл слово.

– Да ладно! – я расхохоталась, – нет у нас стоп-слов. Ты сам их отменил.

Я знаю: это провокация. Он нарочно хочет притормозить меня. Затягивает дело. И проверяет заодно. Остались ли у меня еще силы. В прошлый раз я потеряла сознание от напряжения и чуть не угробила весь марьяж. А мой партнер желает игры до конца. Порка – это для меня лично. Для него свои игрули. Мое жалкое бдсм – это лишь прелюдия для сильного мужчины.

– Ладно, – сказал красавчик с угрозой, – пеняй на себя.

Коротким движением он вырвал ручки из дверей шкафа. Они повисли на наручниках, как идиотские шармы. И повернулся ко мне. Я заткнула рот обеими ладошками. Юбочка в складочку стояла параллельно полу. Здоровенная елда выглядывала оттуда на меня и рыдала отверстием уретры прозрачно и липко. Ржать запрещено.

Я резко отвернулась. Вытащила ПМ. Скрежетнула предохранителем.

– Ты с ума сошла? – ухмыльнулся Москвин. Напрягся.

Я проигнорила фразу. Выпрямила руку с оружием, и прицелилась.

– Чо творишь? – он повысил голос.

– В койку, шалава, быстро. Коленно-локтевая, – процедила я сквозь зубы. Слышно.

– Да иди ты, – оскалился партнел и отвернулся.

Я выстрелила. Громкий треск ПМ и вонь пороховых газов. Атласная подушка взорвалась пухом и перьями.

– Ебанулась? – мужчина сдрейфил точно.

– В койку раком, – повторила я. И помахала в воздухе преступным пистолетом.

Двухметровая мужская фигура в красных туфлях, белых чулках, корсете, юбчонке под корень и с блестяще депилированной задницей бухнулась мордой в подушки. Поле боя было готово и ждало нешуточно. Я накатала на полицейскую дубинку презерватив.

ГЛАВА 2. Идейка

Отмокая в ванной от сексуальных подвигов, Олег Москвин говорил, щекоча губами мою распаренную щеку:

– Я люблю тебя, малыш, как же я тебя люблю. Давай снова поженимся. А?

А? Ну да.

Мне было пятнадцать, а ему двадцать пять. Нас зарегистрировали по залету. Спустили скандал на тормозах. Потом залет рассосался, и нас развели. Теперь Москвин полковник СВР и счастливо женат на генеральской дочке. Имеет двух сыновей и двух любовниц. Также имеет маленький секретик. Наши игры. Мент и проститутка – сегодняшний сеанс. Их придумывает и организует Олег. Не часто, один раз в месяц-полтора. Когда совпадают выходные.

Москвин знает обо мне если не все, то многое. Я, кстати, про него тоже.

– Почему ты снял такой убогий номер? Это даже не две звезды. Это черт знает что, – сказала я, игноря сто первое предложение руки и сердца от первого парня своей жизни, – мы залили водой пол. А вдруг протечет на нижний этаж?

У меня было панельно-пятиэтажное детство. Страх протечек застрял в крови.

– Насрать, – махнул немаленькой ладошкой мужчина.

Пунцовый маникюр на ней не желал отваливаться.

– Давай заведем кого-нибудь еще, – начала я, растирая ноющие руки. Сто двадцать килосов! Гора мышц. Качается, никак не накачается. Как девушке обслужить коня с железными яйцами в одиночку?

– Ты кого хочешь, любовь моя, мальчика или девочку? – мурлыкал сытый партнер. Разводил скользкие мыльные круги по мне.

– Я предпочла бы мальчика. Давай ты сам подберешь. На свой вкус.

– Ты про третьего в койке? А я-то вообразил, – он рассмеялся, потом лизнул в ухо, сказал нежно: – никому я не доверяю, малыш. Только ты. Ты – мое сокровище. Любимая моя.

Я хотела лечь удобнее, не вышло. Москвин категорически не помещался в белом корыте. Наружу торчали ноги, руки, колени, плечи, башка, само собой. Устроив меня сверху, он лил воду всклянь и на пол. Но пока еще никто не пришел. А зря. Устраивать скандал мой огромный партнер не станет. Тупо заплатит, сколько скажут. Офицеры внешней разведки боятся шума сильнее, чем девственница голой елды в подворотне.

Олег слегка приподнял меня над собой. Я почувствовала настойчивый напор в центре. Округло-гладкий, твердеющий неумолимо.

– Совесть поимей, Москвин! – рассердилась я, – я ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Я усталаааа, – я хотела лечь на бок, но сделалось поздно.

– Ты должна руки подкачать и пресс, – наставительно заявил товарищ по играм, гладил мою грудь скользкой мыльной рукой. Пощипывал соски, как бы между прочим, – нам ты нужна сильная…

– Лучше бы ты жопу качать перестал! Я обе руки отбила.

Ухмыляясь, он вылил из крошечного флакончика отельной гигиены бальзам для волос в ладонь. И уже через секунду нахальные пальцы, добавляясь по одному, растягивали и уговаривали мою бедную попочку. Сладостно и тянуще-нежно.

– Вылези из меня, скотина! – я стукнула кулаком по теплой воде, – я кому сказала!

– Ты мне, как собачке, приказы раздаешь, – прогудел Олег в ухо. Р-раз и пальцы руки сменились главным. Он заскользил во мне и теплой мыльной воде пока еще не быстро, наполнил, заставил спрятать счастливый выдох, – Фу! Плюнь! Аус! Слушай, а это тема, малыш…

Сопротивляться стало бессмысленно. Олег вошел в ритм и только трындел полушепотом:

– Я гений, я всегда это знал. Например. Ты только послушай! Ты – маленькая девочка, я – большая непредсказуемая собака, ты мне командуешь: “сидеть!” или “стоять”, я подчиняюсь. Или не подчиняюсь, хочу укусить, ты… да! Укусить в писю…

Я расслабилась и получала удовольствие. Москвин, сомкнув веки и глухо залипнув в своих фантазиях, сочинял сценарий на будущее. И он умел со мной это блаженное дело. Кончать.

Время неумолимо летело в ночь. Пело звонками и блямкало сообщениями. Одевались мы впопыхах. Мужчина говорил одно и то же. Ныл:

– Почему я не отменил все дела? Все! Вечно я опаздываю. Я не хочу тащиться ни в какой клуб и ни на какой ебаный покер. Я хочу лечь в чистую кровать и проснуться утром с тобой! Лети! Ты почему меня не остановила?

– Отстань, малыш! – я повернулась к нему спиной. Надевала заранее припасенные джинсы. Нытик, трус и жмот, – ты почему этот отель выбрал? Поприличнее во всем пригороде не нашлось?

– Мне показалось, что так идентичнее, атмосфернее.

Художник-постановщик вдруг обиделся в моем чудном любовнике. Москвин насупился.

Я обняла его за талию. Отобрала измученный галстук. Подняла воротник белой сорочки и сделала правильно.

– Я люблю тебя, Лети. Возьми деньги, – он облапал меня поверх моих рук, – я по-дружески предлагаю. Просто возьми. Ведь ты в жопе, я знаю. Сколько?

Мне не нравятся мужчины, которые спрашивают: “Сколько?”

– Я не хочу. Я что-нибудь придумаю.

Я попыталась высвободиться. Не тут-то было.

– Я настаиваю, малыш.

– У нас свободные отношения. Равные. Пусть такими и останутся.

Я вздохнула. Я не свожу концы с концами.

– Ладно.

Москвин перестал обниматься. Отклеился. Надел пиджак в голубовато-серую клетку гленчек, вечный лук от Валентино. Точно в цвет глаз. Обулся. Проверил галстук и все пуговицы снизу доверху. Расчесал пальцами короткие, еще влажные волосы.

– Лети.

Десять лет назад мы обожали гонять по ночной Окружной на чужих тачках без номеров. Я звала его в шутку Дом, а он меня – Лети. С ударением на первый слог. Москвин давно уже не Дом. Но я все еще Лети.

– У меня есть одна идейка насчет денег, малыш. Если подойти с умом, то возможно решить не только кредит. Но и ипотеку.

Олег рассказывал негромко, почти касаясь губами виска. Словно в номере дешевого отельчика подслушивала-подсматривала камера. И не одна.

Все разведчики параноики.

ГЛАВА 3. Обманка

Я отошла к дальней стене и направилась к зеркалу обратно.

Тэкс. Двигаюсь красиво. Но не вульгарно. С достоинством уверенной в себе молодой женщины. Платье раздражает бешено. Тонкие каблуки щелкают по деревянным плашкам паркета. И отражаются звонко от пустых стен и потолка. Двухметровое зеркало в тяжелой золоченой раме, ненадежно прислоненное к простенку в коридоре. Это чуть ли не единственная моя мебель. Да. Платье – сплошной дискомфорт. Я не ношу рукавчиков-фонариков и шелковых юбок-солнце, а особенно в цветочек. Добровольно – никогда!

– Сельская учительница, – проворчала я, – стоит, как самолет.

Стянула невесомый натуральный шелк через голову и повесила на завиток зеркальной рамы. Развернула плечи, сделала махи руками в разные стороны. Вздохнула глубоко пару раз. Что с глупым платьем не так? Вроде не жмет нигде, а задыхаюсь, словно связанная. Аллергия на крепдешин?

Я оглядела совершенно пустую комнату. На обоях тут и там темнеют пятна. Следы фотографий на стене. Бывшие свидетельства бывшей любви. Огромный прямоугольник в центре. Привет от бывшего кинотеатра. Фиг с ним. Зато здесь можно кататься на велике. Велик остался, но только мой.

У меня еще имеется длиннющий встроенный шкаф в спальне и вмурованная в стенку кухня. Бывший муж, уходя, великодушно не стал выдирать мебель из стен. Остальное все вывез, вплоть до пластикового комода из ванной. Он так поделил совместно нажитое хозяйство. Мне трешка в ипотеке и машина в кредите, а ему все остальное. Ведь у него новая жена, новая ипотека, надо все обставить, не покупать же заново, на самом-то деле. Я не злилась. Я смеялась.

– Зачем тебе наш белый диван, дурачок? Там места нет живого от пятен. Мы протрахали его насмерть!

– Ничего, – заметил мой рассудительный бывший, – я сделаю этому чудному шведскому дивану химчистку. Теперь таких не купишь, Лета. Ни за какие деньги.

Плевала я, далеко и искренне, на весь его идиотский дележ. Но год назад у меня была работа и весьма приличная. Она и два месяца назад была. А потом хозяин фирмы наговорил спьяну глупостей во всеуслышание и отважно не вернулся из Майами. И три сотни человек сделались нищими безработными. Не все конечно. Ну я-то точно.

Я прошлась перед зеркалом туда-сюда. М-дя. Мне проще отправиться на встречу прямо так. В черных колготках и черном бюстье. Надену такого же цвета жакет. У меня как раз есть подходящий, трендовый, на четыре размера больше. Задницу нормально прикроет.

– И бедный дяденька решит, что в эскорте день открытых дверей, – объяснила я своему отражению в зеркале, – или в похоронном бюро вакансия.

Я вздохнула. Мазнула в ложбинке между грудей антикварной “Черной магией”. Надела ненавистное платье в цветочек, как настаивал Олег. Телефон блямкнул. Такси пришло. Пора.

– Летиция Литвинова? – вежливо-интимно поинтересовался официант.

Я согласилась. Вообще-то я Цандер, по последнему мужу. Уже год колыхаюсь. Сменить фамилию или нет? Сократить количество Цандеров на планете. Но как вспомню бездну документов для переделки, так сразу отступаю.

– Вас ждут, – смазливый паренек показал направление папкой меню.

Средней руки ресторан, старомодный, кухня приличная. Без дефлопе. Некрупный мужчина привстал из кресла, приветствуя меня. Средний рост, средний вид. Средний костюм. Член наверняка тоже средний. Возраст средний. До сорока. Я доверяю своей интуиции. Ничем выдающимся мужик не отличался. Деньгами – сто пудов, не обладал.

Я слушала негромкие слова мужчины про “наше приятное знакомство” и “чудесный вечер” и недоумевала. Что происходит?

Вчера Олег Москвин мне сказал:

– Да не парься ты не о чем, малыш. Я рекомендовал тебя в общем списке и через чужого человека. Девяносто девять процентов из ста, что Игорь тебя выберет. Он скучный, ооочень спокойный мужик. Не мальчик давно. Если бы одна сволочь его не подставила, никогда бы Игорь не влез в авантюрную игру. Никогда! – Олег громко засмеялся.

Он назначил встречу на общественной парковке безликого спальника за Окружной в середине дня. Я забралась в большую черную машину. Мелкий дождик капал и портил видимость камерам наблюдения. Шпионское кино.

Олег вышел из-за руля и пересел ко мне на заднее сиденье. Тут же наклонился к коленкам:

– Раздвинь ножки, маленькая, дай писю поцелую.

– А если он узнает о нас? – я сдвинула колени теснее. Я не люблю секс в машине. И Москвин это знает прекрасно.

Олег вздохнул и сел прямо:

– Не узнает, если ты сама ему не расскажешь. Но я бы не советовал, малыш. Меньше болтаешь, ближе к успеху.

– Но ведь мы были женаты, – начала было я.

– В моей биографии этого факта нет. Ты с тех пор выросла, поменяла фамилию и тп. Разумеется, Игорь если захочет, то раскопает все, вплоть до твоих двоек в начальной школе. Но зачем? Главное, чтобы ты вела себя скромно, одевалась подходяще, не болтала глупости вслух и не имела вредных привычек. Он терпеть не может курящих и пьющих женщин. Под юбку он тебе не полезет, я гарантирую.

– Почему? – я задала глупый вопрос. Но интересно!

Олег пожал плечами. Снова наклонился ко мне и лизнул в висок:

– Подними платье на талию. Я хочу посмотреть, какие у тебя трусики сегодня. Лети…

Я так и знала, что этим закончится, не зря денег у него не хотела брать. Все мужики одинаковые – весь мир им должен. Ладно. Я подняла подол. Обнажила края чулков и кружевные белые трусы. Олег втянул с шумом воздух через нос. Я легла на сиденье и развела ноги в стороны.

– Другое дело, малыш, обожаю, когда ты послушная, – усмехнулся он, проводя шершавым пальцем по отрезку голой кожи на моем бедре.

– Ничего, будет и мой день, – прошептала я в потолок тойоты, сладко выгибаясь навстречу языку и широким губам партнера.

Москвин хмыкнул и не ответил. Втолкнул в меня сразу три пальца и согнул. Я всхлипнула и откликнулась на ритм.

Салон автомобиля, даже если это секвойя, не заточен под блядство. Я в сотый раз убедилась в этом, оставляя макияж на черной коже сиденья.

ГЛАВА 4. Кто?

Ресторанная публика неторопливо беседовала, выпивала и закусывала. Иногда смеялась. Танцевала и флиртовала слегка.

Где обещанный мне взрослый респектабельный мужчина?

– Давайте знакомиться, – среднестатистический мужик протянул мне руку через стол, – меня зовут Игорь Владимирович Москвин.

Я кивнула и чуть-чуть прикоснулась к чужим пальцам. Называть себя не стала. Зачем? Смотрела в упор на собеседника и ждала продолжения.

– Вы ведь заполнили анкетку?

Он глядел на меня прозрачными зеленоватыми глазами. Странный цвет. Обычно у светло-русых светлокожих людей радужка окрашена от серого тона до голубого. Хотя, какая разница.

Я кивнула. Идиот! Я заполнила его “анкетку” на две сотни вопросов и отправила на почту. Если нет, то разве получила бы приглашение?

Игорь Владимирович между тем заговорил о кулинарии. Что он любит есть, что не любит. Я молча слушала, словно в личные повара или секретари наниматься пришла. Ладно.

Я чуть отодвинулась от стола. Положила ногу на ногу. В юбке-солнце можно конечности завертеть дуплетом, никто не заметит. Наружу видны только одиннадцатисантиметровые иглы каблуков. Обнаженные по локоть руки я сцепила в замок на коленях.

Игорь Владимирович уже несколько раз взглядывал на меня, мою позу и молчание. Похоже очень, что растерялся. И где в этой простой, как песня, физиономии хоть единый намек на сходство с младшим братом? И где сорок пять лет? Тридцать три с натяжкой! Или я в своей жизни мужиков не видала.

– Вам здесь не нравится? – сделал попытку сближения мужчина, – здесь нормальная кухня. Давайте закажем аперитив. Что предпочитаете: водка, коньяк, вермут?

После инструктажа Олега разговор про алкоголь выглядел прямой провокацией. Сейчас этот серый Игорь Владимирович закурить предложит. И точно.

– Вы курите? В этом ресторане разрешено, – мой кавалер полез по карманам.

– Пойду-ка я руки помою.

С трудом сдерживая раздражение, я схватила сумочку со стола и пошла. Втыкала сердито каблуки в паркет. Сельско-учительское платье порхало следом веселым цветастым флажком.

Две ступени. Две ступеньки вниз следовало преодолеть на пути к туалету. Я наступила на собственный подол и проткнула каблуком невесомый крепдешин. Хрясь! Треснула нитка. Я поймала сама себя. Замерла в страхе. Вдруг чертова юбка отвалится?

– Давайте я вам помогу, – сказал мужчина, появляясь за моей спиной в коротком переходе.

Я что-то проблеяла про длинные юбки. Неудобные.

Он присел на корточки, не дожидаясь разрешения. Короткая стрижка, хорошая шея и плечи. Ноты шипра и индийские специи. Блондин. Взял меня за щиколотку теплыми пальцами:

– Ногу согните в колене.

Я согнула. Он снял подол с каблука.

– Теперь поставьте на пол. Отлично. Дырка почти не заметна. У вас очень красивое платье, девушка.

Мужчина выпрямился и посмотрел мне в лицо. Никакой он не блондин. Седина густая. Перец с солью, как говорят собачники. Хороший рост, четких линий скулы, нос, подбородок. В светлых глазах усмешка. Губы тонковаты, да уж с этим, видно, ничего не поделаешь. Уши. Да, я знакома с другим их вариантом. Я догадалась. Вопрос: признаваться, не признаваться? На размышление секунда-полторы. Раз-два-три.

– Спасибо большое, – пробормотала я и сдернула в дамскую комнату.

В ресторанном зале ничего не переменилось за десять минут моих блужданий по сортирам. Не знаю, чего я ждала, но определенно разочаровалась.

– Ну и как вас зовут? – спросила я, придвигая кресло ближе к столу.

Кстати, на скатерти расцвел вполне пристойный пейзаж. Менажница с орехами, сыром и фруктами. Блюдо медальонов из телятины, хорошая тарелка соленостей. Закусон на любой выбор.

Я смастерила настоящий пристальный взгляд и уставилась на здешнего Игоря Владимировича. Он моргнул.

– Отвечайте! Что ж вы, как барышня, тянете кота за яйца?

Молчальник снова моргнул. Потом, исхитрясь как-то не открывать рта, проговорил:

– Пожалуйста, зовите меня Игорем Владимировичем, очень прошу.

Я придвинулась к нему через стол и секретно прошептала:

– Это важно для вас?

– Очень, – где-то в районе живота отозвался лже-Москвин.

Я рассмеялась и откинулась на спинку кресла:

– Ладно!

Оглядела стол. Маринованный чеснок, черемша. Свежий хрен, розовый от свекольного сока, свербит ароматом в носу и гонит слезу и слюну разом.

– Эх, жаль такую закуску мимо водки гонять! Да, Игорек? – я протянула руку через стол и погладила визави по бледной щеки, – сделай нам по соточке Столичной для разгону, малыш!

– И котлеты закажем? – с надеждой паренек потерся лицом о мою ладонь. Голодный щенок.

– Да все, что душа пожелает, – я смеялась, – однова живем!

Мы сразу сделались на «ты».

Я чуяла. Знала, что затевала этой идиотской проверки где-то неподалеку. Смотрит из-за занавески или через камеру. Следит, наблюдает и делает выводы. Подхожу ли я его безупречной респектабельности. Соответствую?

– А ты танцевать со мной пойдешь? – спросил Игорек, с громким хлюпом втягивая крепенький боровичок в рот. Тот, маринованный и скользкий, все же выпрыгнул обратно в тарелку.

– Это важно? – я улыбнулась еще. И еще.

– Это крайне важно, – признался мой кавалер, снова конспиративно не разжимая губ.

– Договорились, но после котлет, – я попробовала говорить так же, и у меня получилось. По-разведчески.

Я веселилась, наплевав на чужой тайный интерес. Желаете подглядывать? Что ж, у каждой зверушки свои погремушки.

ГЛАВА 5. Первый подход

Моего фитнес-тренера зовут Виталик. Он убежденный трезвенник и альфонс. Это его политическое кредо. А редкий нравственный девиз “Всегда будь здоров!” разделяют все посетители и работники фитнес-центра. Тренер, кстати, Виталик хороший. Свою профессию он любит и знает. Особенно себя в ней.

– Ты с похмелья, что ли? – моментально он уловил мое состояние.

– Есть мало-мало, – призналась я. Улыбнулась невольно, вспомнив вчерашнее.

– Зачем утром пришла? Лучше бы вечером…

Я прослушала лекцию о вреде алкоголя. Потом неимоверным усилием разума Виталик пересчитал дневной план нагрузок для меня. Шлепал пальцами по сенсорным кнопкам тренажера. Когда он думал, его тщательно выверенное тело напрягалось. Все мышцы участвовали в процессе: от шейного отдела до икроножного. Вплоть до легкой эрекции. Смотреть со стороны, как соображает Виталик, было приятно и забавно. Почему-то он считал меня своей. В смысле, человеком своего круга.

– Ребята собираются сегодня тусить в хорошем месте. В яхт-клубе «Восток» отмечают открытие сезона. Могу взять тебя с собой, Лета.

– Не хватает официанток? – посмеялась я.

Виталик пару минут внимательно наблюдал, как я разминаюсь. Потом сказал укоризненно:

– Вовсе нет. Управляющий предложил всем прийти с красивыми подругами. Для украшения вечера. Там всегда живая музыка и нормально кормят.

– Кормят? – я сделала вид, что удивилась.

Мой потенциальный кавалер кивнул:

– Клуб на фуршет не жмотится. Там такие фигуры собираются, ого-го! Абы чо им не подашь. И обязательно нужно надеть белую одежду. Дресс-код.

– Мы служим украшением стола? – я прикалывалась.

Прирожденный спортсмен. Качает пресс с ясельной группы детсада. Чувство юмора ампутировано при рождении. Зато добрый, внимательный, по-своему, не жадный. Виталик считает, что раз мы оба в активном поиске, то почему бы не соединить усилия.