Хозяйка дома Риччи

– Я твои ключи так и хранил, по твоему порядку. На, бери уже.

А сам улыбается и побрякивает этим… пеналом. А внутри ключи хранятся. Это я придумала? Чехол из крысы? С другой стороны, наверно, так было удобно, но как непривычно и странно. Я протянула руку, взяла, положила в карман фартука. Тяжеленький комплект оказался.

– Мессир Жакоп, возможно, первое время я буду слаба здоровьем, и, если вы не передумали, можно Битти будет со мной ходить, помогать?

Я так и не решила, говорить ему о частичной потере памяти или нет. Не стану пока тревожить старика. Рассказывать можно будет и потом или вообще, надеюсь, не стоит. Поэтому Битти будет мне какое-то время очень полезна.

– Конечно, бери ее в помощь.

На этих словах я поклонилась и последовала за дверь продолжать осмотр дома да приступать к непосредственным обязанностям. Тревожные мысли не давали мне сидеть на месте.

После ухода Натале Жакоп Риччи еще некоторое время сидел, задумавшись. Он вспоминал, как четыре дня назад услышал шум на лестнице и крик, а когда увидел безжизненное тело на полу, земля ушла из-под ног. Не уберег ее, сердце готово было разорваться. Но через мгновение кто-то сказал, что Натале жива. И последующие дни он молился Пресвятой Деве и желал только одного, чтобы девушка выздоровела. Если бы потребовалось отдать свою жизнь в обмен на ее, он ни минуты бы не сомневался. А сейчас, когда она слабая, но живая пришла к нему, все остальное было неважным. Она жива, значит, надо и ему жить, учить ее, оберегать и хорошо устроить в будущем. Жакоп вдохнул полной грудью и принялся за работу.

С чего же начать? С поиска Битти. Я осторожно спустилась к себе на этаж. Никого не встретила. Слабость, конечно, присутствовала, но если идти осторожно, не торопиться, то вполне можно передвигаться. Надо попытаться найти кухню. Тем более что здесь задача упрощается – вытяжек-то нет. Пойду на запах, который исходил с первого этажа.

Кухня действительно нашлась быстро. Обстановка там была удобная для работы кухарки. Посередине стоял огромных размеров стол, уставленный глиняной посудой, мисками, чашками, плетеными корзинками с крупами и овощами. Большое место в помещении занимала печь, накрытая сверху железным листом с прорезями для кастрюль и котлов. Около печи размещалась кладовая. Вдоль стен теснились старые и немного облезлые ящики. В общем, все было довольно функционально. Вот только, по мне, грязно. И запах! Подгорелой еды на плите, мусора, нечистых тряпок… И все эти запахи растворялись в дыму от горящих дров, видимо, дымоход не справлялся.

Столешница была покрыта слоем застарелого, въевшегося жира. На полу валялась шелуха от лука, яиц и еще чего-то. На котелках для приготовления пищи лежало "антипригарное покрытие".

– Пресвятая Дева! Только очнулась – и сразу за работу? Исхудала-то как. Битти уже рассказала, что ты спрашивала про хозяйство. Не волнуйся, лишнего не съели. Ничего не попортили. Запасы проверяла лично, никому не доверила. Мне же ответ держать. Ты есть-то хочешь? – все это женщина выпалила на одном дыхании. Наверно, здесь принято много говорить.

Исходя из этой речи, я поняла, что передо мной кухарка Клара. На вид ей чуть больше сорока лет. Немного выше меня ростом, с пышными формами, при этом они нисколько не лишали ее подвижности и легкости. Одежда стандартная: светлый чепец, серое платье из грубой ткани, поверх повязан фартук со следами жира и муки. Из кармана которого свисала грязная тряпка. Об нее Клара и вытерла руки.

– Спасибо, Клара. Да, немного пришла в себя, только еще сил мало. Есть не хочу – Битти покормила недавно. А ты не видела ее?

Присяду-ка я на край лавки, силы беречь надо. Здесь и сейчас от болтовни Клары мне становилось спокойнее.

– Как же не знать, сама и отослала помощницу в конюшню, проверить, как там скотина. Накормлена ли, убрали за ней, да и чтобы под ногами девка не мешалась. Уже вернуться должна с ответом.

Значит, подожду мою провожатую здесь.

Тем временем начало смеркаться. Наверное, скоро будут подавать ужин. Заодно и посмотрю, как готовят да из чего.

На ужин варили какую-то жидкую кашу или, скорее, похлебку. В средних размеров чан Клара набрала воды, набросала корешков из мешочка, добавила немного мелко нарезанного окорока и заправила крупой, напоминающей нашу сечку. Лепешки слегка брызнула водой и просто разогрела. На отдельную тарелку нарезала сыра.

Ужин для работников накрывался здесь же. Стол освободили для приема пищи, мусор стряхнули прямо на пол. И начали расставлять глубокие миски.

Я дождалась Битти, отвела ее в холл, чтобы никто не слышал, и уточнила, есть ли у нас библиотека.

– Конечно, есть. Пойдем провожу.

Также я передала ей слова хозяина, чтобы она сопровождала меня несколько дней. Битти просто пожала плечами: надо так надо.

Мне важно проверить, смогу ли я читать на их языке. А уж если смогу, то надо найти информацию о стране, истории, религии. Вдруг еще что-нибудь полезное отыщется.

Библиотека нашлась быстро, буквы я понимала и читать могла – огромная радость! Вот только сумерки неумолимо опускались, и даже осмотреть книги в полумраке мне не удалось.

Есть я не хотела, а вот спать на чистой постели – непременно. Дождавшись, когда закончится ужин, я потянула свою юную помощницу на задание.

В спальне из своего сундука извлекла кусок грубой, некрашеной, но чистой ткани. Отмерила два отреза, один на простынь, другой на покрывало. Застелила с помощью Битти себе спальное место.

Потом объяснила, что хочу освежить пол. Да, сейчас! И что из того, что в этом месяце уже выметали грязь? И выметать, кстати, не надо – будем мыть! Битти позвала двух служанок, они вместе принесли воду и тряпки, и при свете сальной свечи помыли пол. Я же тем временем прошлась мокрой тряпкой по всем сундукам, столу, лавкам. Уборка – одна из самых благодарных работ. Сразу видны результаты.

После наведения чистоты сил уже не осталось. Я выдала продукты Кларе на завтрак: муку, специи, соль, масло в горшочке. По-быстрому обтерлась мокрой тряпкой, сходила на горшок и залезла под шкуры на чистую кровать.

Несмотря на физическую усталость, мысли сну не способствовали. Меня мучил банальный страх. Здесь, в этом месте, все чужое и непривычное. Как я уживусь? Справлюсь ли? Не вызову ли подозрений? Эти люди вокруг, они помнят эту самую Натале прежней. Это ее уважают и ценят, а не меня.

Конечно, характера мне не занимать – я всегда была человеком решительным, но ведь и в таких ситуациях раньше не оказывалась!

Я не узнала, сколько мне лет, как я выгляжу, почему мессир Жакоп именно меня выбрал и доверил хозяйство? Надо организовать генеральную уборку дома, не всего разом, а частями. Надо познакомиться с остальными работниками, осмотреть двор и конюшню. Хорошо бы еще найти время и почитать.

А на кухне тем временем кухарка Клара перебирала крупу и думала о хозяйке. Внешне Натале ничем не отличалась после болезни, разве что щеки немного впалые и кожа бледная. Но что-то изменилось в ее поведении. Не было криков и ругани. А еще, когда та устало опустилась на лавку в кухне, Клара списала это на последствия болезни, но приглядевшись, поняла, что молодой хозяйке просто хорошо сидеть на кухне. Странно это, раньше такого не было. Немного подумав, Клара махнула на все рукой. Время все расставит на свои места.

Глава 6

Утром, еще в сумерках, я проснулась со всеми. Дело в том, что здесь вся прислуга женского пола располагалась на ночь в одной комнате. Сначала опять испугалась – где я? Потом сообразила, выдохнула и стала собираться. Состояние заметно улучшилось, надо бы зарядку сделать. Потом момент выкрою и сделаю.

Сегодня я решила отмыть кухню. Но вначале завтрак – хлеб, жидкая каша с корешками, взвар из каких-то трав. Вкусно, конечно, но очень скромно. Ни тебе варенья, печенья, конфет. Ничего сладкого. За ложечку меда я бы многое отдала.

После завтрака пошла с довольной Битти осматривать двор и постройки. Ее приставили ко мне, считай, повысили. Как же хорошо на свежем воздухе! Солнце с размаху ударило по глазам. Постояла, зажмурившись, как в детстве, подставляя ему лицо. Воздух теплый и чистый. Настроение заметно улучшилось. Ничего в теле не болит, не ноет, не тянет. Песню бы какую-то хорошую затянуть, но не в этот раз.

Первое, на что упал мой взгляд, – земля. Очень светлая, почти белая. Дорожки во дворе выложены булыжником серого цвета. Двор огорожен невысоким забором. Ворота не по центру, а с краю. Напротив ворот постройка под единой крышей – конюшня. Потянула Битти смотреть. Я, конечно, не большой специалист, но кошки с собаками у нас жили. Поэтому по опыту знаю, что здоровье животного определяется по внешнему виду. Здесь все были красавцы, курицы и те чистенькие. В кормушках остатки еды – значит, сытые. Уборка шла полным ходом, конюхи тихонько ворчали, что не вовремя нас принесло, и мы решили не мешаться под ногами. Главное я увидела.

В этот момент я обратила внимание, что девочка мнется, словно ее мучает какой-то вопрос, но она стесняется.

– Битти, ты что-то хочешь мне рассказать? – спросила я максимально дружелюбным тоном.

– Мы все очень рады, что ты заболела! – Вот это заявление! – Не то что заболела, – спохватилась моя провожатая и еще больше смутилась, – а что стала нормальной после болезни.

– Ну ты же знаешь, что я многое не помню. А расскажи, какая я была раньше? – и я легонько погладила Битти по плечу, как бы успокаивая и подталкивая к разговору.

– Я боюсь, что расскажу, и та, злая, вернется.

Вот сейчас мне стало страшно. Какая та? Я это – и точка.

– Не вернется, давай рассказывай.

Интересно, моя предшественница запугала всех или только Битти?

– До болезни ты никого не слушала, только мессира Риччи. Нас держала в строгости. Никогда спокойно, вот как сейчас, не говорила, всегда кричала. Либо молчишь и взглядом прожигаешь, что еще хуже.

Похоже, доставалось им от меня.

– Это Пресвятая Дева за вас заступилась и мне болезнь послала, чтобы я изменилась. – При этих словах девочка понимающе закивала. – А расскажи еще, сколько мне лет, как я попала служить к мессиру Риччи?

Она немного успокоилась, и стало проще ее расспрашивать.

– Тебе семнадцать зим. Про то, как ты здесь появилась, мы точно не знаем. Ты никогда про это не рассказывала. Вроде бы мессир Жакоп взял тебя из деревни, ты какая-то его дальняя родня, но всех твоих при очередном набеге из-за границы убили, а ты уцелела. Ты хоть из знати, но денег у тебя нет.

Вот, значит, откуда доверие хозяина и превосходство над другими. Надо будет у мессира Жакопа как-то разузнать подробности. А пока продолжим осмотр.

А куда это навоз девают? Выбрасывают за домом у забора? Пошли смотреть. С обратной стороны дома располагается небольшой сад. А сразу за ним забор – вот туда навоз и складывают. Как так? А вонь, а мухи, да и антисанитария полная. Надо будет решить, где выкопать ямы, сложить в них остатки жизнедеятельности животных и закопать.

Про деревья Битти рассказала, что это яблони и груши, а еще маслины, их собирают, отвозят на ферму, а там из них делают масло. Ура! Здесь есть оливковое масло – это же можно делать массаж! А еще маски, крема, да мало ли чего. Это радостное открытие меня окрылило.

Я вернулась во двор и в центре обнаружила колодец. Простой, со срубом из дерева. А что, если его украсить? Я заметила, что в этом мире с украшениями не очень. Поставить те же горшки с растениями в доме – совсем другой вид. Или декоративные доски. Нет, здесь все только для жизни – глазу негде отдохнуть.

Больше ничего значимого во дворе не нашлось, и мы пошли в дом.

А дальше началось представление в лицах! Недоуменная кухарка Клара не понимала, зачем делать уборку? Все же чистенько! Пришлось применять командирский тон – мне не нравится грязь вот здесь, и вот здесь, и там тоже. Не видите? Не хотите работать? То-то же. Потом я немного смягчилась и сказала, что уборку запланировала до болезни, но не успела осуществить.

Послала Стефани предупредить мессира Риччи, что начинаем большую уборку. Обед будет по расписанию, но, возможно, в измененном виде.

Конюхи были посланы чистить дымоходы. И трубу. Для этого была приспособлена жесткая щетка с грузилом, ей и выскабливали копоть. Служанки снимали тряпки с окон и готовились их стирать. Затем обметать стены влажным веником. Собирать паутину с потолка я поставила освободившихся конюхов. Они же носили воду. Особого веселья, как у нас на субботниках, не наблюдалось. В глазах всех стоял немой вопрос – зачем? Чисто же. Но и отлынивающих не было. А это значит – коллектив хороший подобрался.

Сама я показывала, что здесь надо не тряпкой жир размазывать, а принести песок и вот так чистить и сдирать грязь. Меня учили, что вначале надо поставить задачу, показать, как делать и чем, а потом принимать результат.

Смирившаяся кухарка Клара принялась за посуду. А мы с Битти пошли в кладовку проверять запасы. Меня интересовали овощи. Если их приправить специями, сбрызнуть оливковым маслом и запечь или потушить, то и мяса не надо.

– Вот это земляная груша, она желтая и сладковатая, – Битти показала на крупные вытянутые клубни с утолщением, похожие на груши.

– А как ее обычно Клара готовит? – Сейчас разберемся, что это.

– В похлебку добавляет, кашу делает, можно и сырой ее есть. У нас это основная еда.

Это хорошо, значит, будем пробовать в разных вариантах. Лук и чеснок я сама определила. Морковь здесь фиолетовая. Отличный набор продуктов. На него мы и будем рассчитывать. А еще в большом горшке нашелся мед.

– Битти, а это для мессира Риччи? – осторожно спросила я, чтобы не спугнуть удачу.

– Нам тоже его дают, не каждый день, но часто, – пожала плечами Битти.

Радости моей не было предела! Значит, и печенье, и торты можно стряпать.

Обед у нас и мессира Риччи получился скромный, всухомятку. Но никто голодный не остался.

Я тихонько спросила у Клары, что она будет готовить на ужин.

– Думала кашу из земляной груши сварить, а сейчас уже и не знаю, кухня-то блестеть начинает. Может, чего праздничного приготовить?

Когда мысли у людей сходятся, это ведь хорошо!

– А давай, Клара, овощи потушим, потом сыр мелко-мелко нарежем и сверху, но уже в тарелках, посыплем?

Быстро, полезно и вкусно.

– Опять ты, Натале, что-то новое придумала. Рассказывай, что и как, а я уже соображу.

Главное – закинуть идею, и, кажется, я заинтересовала кухарку.

Я принялась рассказывать Кларе процесс приготовления. Вначале складываем те продукты, что дольше готовятся, потом остальные, в конце корешки. Клара от избытка внимания аж рот приоткрыла. Думала, смекала, рассчитывала. Что-то бормотала себе под нос.

И пока мы заканчивали уборку, сосредоточенная кухарка начала творить. Затопили печь, дым почти весь уходил в трубу. Конюхи следили за процессом и были очень горды собой. Клара соловьем заливалась, что на такой блестящей кухне ей еще не приходилось работать. Шипела на помощницу за каждую каплю, упавшую мимо ведра.

Постепенно потекли ароматы, а вместе с ними и слюни у присутствующих. А когда добавили чеснок, у большинства животы заурчали. Мелко-мелко нарезали сыр, терок-то здесь нет, разогрели лепешки, еще с завтрака. И на сладкое поставили мед.

Стефания отнесла рагу и отдельно сыр мессиру Риччи, и мы дружно уселись за стол.

Отовсюду слышались похвалы Пресвятой Деве и Кларе. Я показала, как макать булки в рагу. Мы вспоминали сегодняшний день, смеялись друг над другом. Наверху мессир Риччи постучал палкой, позвал Стëфу и попросил добавки.

После ужина сытые, довольные и уставшие все разбрелись готовиться ко сну.

Глава 7

Следующий день я решила посвятить мессиру Жакопу. Надо у него прибраться, расспросить про болезнь, про себя. Не грозит ли мне замужество? Я пока не готова. А в книжках, которые дома читала, все просто. Возраст подошел, и опекун находит мужа, с которым знакомство происходит, как правило, на свадьбе. Нет, замуж выходить со временем в любом случае надо. Гормоны-то разгуляются. Кроме того, здесь наверняка патриархат, женщина лишь тень мужа.

После завтрака я поднялась к хозяину.

– Доброго дня, мессир Жакоп. Можно у вас спросить кое-что? – Мой поклон в этот раз удался.

Хозяин отодвинул работу и гостеприимным жестом предложил присесть.

– Слава Пресвятой Деве, ты поправилась окончательно. Слышал, какую уборку вчера на кухне учинила. Работящая ты, вся в мать.

При этих словах я печально вздохнула и потупила глаза.

– Мессир Жакоп, чем старше я становлюсь, тем меньше помню свое детство, и вы единственный, кто может рассказать мне про это.

– Детство у тебя было печальное. Если по порядку… В молодости я служил в королевской гвардии. Разное бывало, и сражаться приходилось. Однажды попал наш отряд в засаду, крепко нам тогда досталось. Меня сильно в ногу ранили, а Кальвино Ринальди из-под лошади упавшей меня вытащил и подальше отнес. Спас от смерти, значит. Кальвино был таким же гвардейцем, как и я. Вот с тех самых пор и стали мы держаться вместе. Я считал себя обязанным ему за спасение и хотел вернуть долг. Кальвино же был балагур, но ему нравилось мое спокойствие. Это и держало нас вместе. После службы разъехались по домам, но связи не потеряли.

При этом рассказе глаза старика заблестели, он как будто заново переживал события своей молодости.

– Кальвино всегда жил легко, весело. Деньги, что достались ему от отца в качестве наследства, он быстро прокутил. Жил на доход со своих деревень. Женился первый раз – не успел обзавестись потомством, мор забрал жену и половину крестьян выкосил. Сам еле жив остался, исхудал страшно. Так, до смерти, как деревяшка, и ходил.

Хозяину, кажется, тяжело давались воспоминания. Видимо, дружба между ними была искренняя. Он тяжело вздыхал во время рассказа, пальцы перебирали безделушки на столе.

– Второй раз Кальвино женился на твоей матери. Она не была красавица. Из обедневшего рода, но за ней дали хорошее приданое, потому что в девках сильно засиделась. С ее приходом хозяйство Кальвино начало оживать. Сам-то он был далек от дел. Только налогами и интересовался. А твоя мать заботу проявляла о крестьянах. Учила, какая шерсть больше ценится, на свои деньги в долг крестьянам в каждую деревню скотину покупала. Куда овец, чтобы потом шерсть была, куда коз для сыра. У других нашла заброшенные заросли оливковых деревьев, облагородила их, и начали урожай собирать да на масло сдавать. Соседи даже ездили к ней учиться, – на этом мессир Жакоп замолчал и глубоко задумался.

И я задумалась. Как правильно эта женщина вела хозяйство. Всем давала работу и надежду на жизнь. Ее, наверное, очень любили крестьяне.

– А еще через год ты родилась, – мессир Жакоп вернулся к воспоминаниям. – Кальвино-то ждал сына и расстроился. Начал сильнее пить. Семьей совсем не интересовался. Про хозяйство забыл. А между тем мама твоя придумала масло из маслин сама производить, но не случилось. Земли у самой границы были, набеги врагов часто случались. А в тот раз самый сильный был. Скот увели к себе, деревни сожгли, добро разграбили, людей убили. Всех. Когда королевские гвардейцы подоспели, помощь уже никому не требовалась. Они даже оставаться не хотели. Тела по-быстрому захоронили и обратно собрались. Отошли в лесок по нужде и услышали детский плач.

Мессир Жакоп говорил медленно, сухо. Иногда прерывался и закрывал лицо ладонями.

– Оказалось, мама тебя успела в дупло дерева сунуть. Слава Пресвятой Деве. Завернула в одеяло, на котором была вышита фамильная ветка маслин. По этой примете и поняли, кто ты. Солдаты потом рассказали, что это чудо, а то был бы еще один трупик. Пока привезли в столицу, пока искали родню, ты совсем потерянная стала. Не разговаривала, почти не ела, короче, к матери с отцом собиралась. – На этих словах мессир Жакоп смахнул слезу. – Я как раз по делам в столице в то время был. Спросил, как там мой спаситель поживает, а мне рассказали и про набег, и про тебя, и про то, что родни у тебя не осталось. Пресвятая Дева, да как же я ребенка своего спасителя брошу! Вот тогда я и похлопотал об опекунстве. Тебе тогда пять лет было. Забрал к себе. Моя-то дочь давно выросла и уехала, жена умерла.

Мессиру Жакопу тяжело давались воспоминания, он ëрзал на стуле, кряхтел.

– Я приставил к тебе няньку, выхаживали долго. Ты никак не оттаивала. Я уже отчаялся, а потом Пресвятая Дева радость послала – ты заговорила. Вот только странности твои мы не понимали. Ты не хотела жить в отдельной комнате – только с людьми. Кричала всю ночь, если одну оставляли.

Понятно, острая психическая травма у меня случилась. Здесь только мозгоправ помочь мог бы, но не в этом мире, конечно.

– Засыпала ты только в присутствии большого количества людей. И няня предложила твою кроватку к служанкам перенести. Тебе понравилось, но ты перебралась к ним на кровать. Я не возражал, лишь бы спала ночами, а не рвала мне сердце. – Значит, у меня с детства характер.

Эти воспоминания явно нравились старику, он тепло улыбался, прикладывал руку ко лбу и округлял глаза, когда рассказал про ночные приключения.

– С манерами у тебя тоже не получилось. Читать и писать – это ты с радостью. А вот поклоны, реверансы, светские разговоры – это ты ненавидела, сбегала с уроков. Зря только деньги на учителей тратил. Вместо этого ходила повсюду за моей старой экономкой. Смотрела, слушала, помогала по мере сил. Только хозяйство тебя и привлекало.

Схема действия ребенка очень простая: если один раз добился своего и понял, как это работает, то будет активно применять в жизни. А если еще и характер, как у меня, то принимайте результат.

– Натале, ты не сердись на меня, я тебя как отец люблю. Но не хотела ты сложа руки сидеть. А я радовался, что ты интерес к жизни проявляешь. Конечно, не дело тебе в экономках ходить. Но мы с тобой еще тогда договорились, и я повторю – при первом желании твоем найму учителя, – мессир Жакоп замялся, а я насторожилась.

Он все тянул паузу и смотрел на камин.

– Ты, Натале, только не кричи опять. Но у тебя возраст. Надо бы тебе мужа искать. За приданое не волнуйся – я хорошее за тобой дам.

Сказав это, он словно отодвинулся от меня. Значит, уже заходил разговор. Ох, ну как не вовремя сейчас этот замуж. Я только обживаться начала.

– Мессир Жакоп, а сколько я могу еще потянуть с замужеством?

– Мама твоя в двадцать шесть лет вышла замуж. Ну это очень неприлично. Прямо сильно поздно. Я думаю, что года два-три у тебя есть. Но ведь и я не вечен. Хочу при жизни тебя хорошо пристроить, – и он задорно мне подмигнул и потер ладони.

Два-три года – это просто прекрасно. За это время я точно здесь освоюсь, и, судя по нашим отношениям, мессир Жакоп не выдаст меня замуж втемную, а познакомит заранее с мужем. А может, и выбрать удастся.

Глава 8

– Мессир Жакоп, если можно подождать с замужеством, я бы хотела так и поступить. А через два-три года обещаю – пойду замуж без скандалов.

Лицо старика вспыхнуло радостью. Глаза распахнулись и озорно заблестели. Он даже весело хлопнул ладонями по столу.

– Конечно, подождем, и насильно замуж тебя не выдам, как иногда в мире случается. Выберу самых достойных женихов, пригласим их в гости, разглядим, что за люди. Я свои связи привлеку, выясню подробно о семье. А потом уж ты сама выберешь – за кого замуж пойдешь. У нас так, конечно, не принято, даже против правил, – он почесал затылок, – но так уж повелось с тобой – все против правил! – и он опять задорно мне подмигнул.

Самую большую проблему мы решили. Как гора с плеч. Можно выдохнуть и продолжать налаживать новую жизнь.

– Мессир Жакоп, после вашего рассказа о моей маме стало понятно, от кого у меня знания – по крови передались. Я вот давно наблюдаю за вашими приступами и заметила, что у наших крестьян таких нет, хотя они тоже болеют всяким.

Это, конечно, я слегка лукавлю, но если мои подозрения верны и мы имеем дело с подагрой, значит, краеугольный камень – питание, а именно избыток белка. Вместе с тем проверить очень просто – изменить рацион питания на определенное время и наблюдать.

– И я начала сравнивать, чем отличается ваша жизнь от жизни крестьян. Работаете вы и они много. Спокойствия в жизни нет ни у вас, ни у них. У вас-то значительно больше забот. Далее я сравнила питание и вот здесь как раз нашла разницу. Вы питаетесь жирной пищей – мясо, молоко, масло, сыр. Крестьяне же в основном – похлебкой и овощами. Проверить очень легко – давайте изменим вашу еду на месяц и сравним. Обещаю, голодным вы не останетесь, – заторопилась я успокоить старика, а то он хмуриться начал. – Вот, например, вам понравились овощи с сыром?