Война алгоритмов

– Это их метки? – спросил он, указывая на один из таких знаков.

Елена кивнула:

– Система навигации для своих. Каждый символ имеет значение – направление, расстояние, потенциальная опасность. Если знать код, можно читать лес как карту.

Внезапно она остановилась, вскинув руку в предупреждающем жесте:

– Тише. Мы не одни.

Алексей замер, вглядываясь в темноту между деревьями. Сначала он не видел ничего необычного, но затем заметил – едва уловимое движение, слишком целенаправленное для дикого животного.

– Кто… – начал он, но Елена прервала его, прижав палец к губам.

Она достала из кармана небольшой предмет – что-то вроде свистка – и подула в него. Звука Алексей не услышал, но почти сразу из темноты вышли три фигуры. Люди в камуфляже, с замаскированными лицами, вооруженные чем-то, напоминающим винтовки.

– Кто вы? – спросил один из них, мужчина с хриплым голосом.

– Друзья Ворона, – ответила Елена кодовой фразой, о которой она рассказала Алексею ранее. – Мы ищем убежища.

– Доказательства? – потребовал другой, явно женщина, судя по голосу.

Елена достала из кармана небольшой металлический диск и протянула его. Женщина взяла его, внимательно изучила, затем кивнула:

– Подлинный. Вы можете идти с нами. Но без фокусов.

Они двинулись за проводниками, которые уверенно вели их через лес по маршруту, которого не было на карте Елены. Через полчаса они вышли на небольшую поляну, где стояли несколько деревянных домов, построенных так, чтобы быть незаметными среди деревьев – с зелеными крышами, замаскированными стенами.

В центре поляны горел небольшой костер, вокруг которого сидели люди – мужчины и женщины разного возраста, от совсем молодых до пожилых. Они повернулись, когда группа вышла из леса.

Один из них – высокий мужчина с седеющей бородой – встал и пошел им навстречу. Когда он приблизился, Елена тихо ахнула:

– Игорь?

Мужчина улыбнулся, морщинки разбежались от уголков его глаз:

– Привет, Лена. Долго же ты добиралась.

Елена бросилась к нему, обнимая с силой, которая, казалось, могла сломать ребра. Алексей стоял в стороне, наблюдая за воссоединением супругов, которых разлучили на семь лет. Он чувствовал себя одновременно растроганным и неловким, словно вторгся в очень личный момент.

Наконец, Елена отступила, вытирая слезы:

– Ты жив. Ты действительно жив.

– И здоров, как видишь, – Игорь повернулся к Алексею. – А вы, должно быть, Соколов. Много о вас слышал.

– От кого? – удивился Алексей. – Мы с Еленой решили бежать только вчера.

– От разных источников, – уклончиво ответил Игорь. – У нас свои методы сбора информации. И мы давно следим за "Велесом" и всем, что с ним связано.

Он жестом пригласил их к костру:

– Идемте. Вы, должно быть, устали и голодны. Поедите, отдохнете, а потом расскажете, что привело вас к нам. Хотя, думаю, я уже знаю ответ.

– Что именно? – насторожился Алексей.

Игорь посмотрел на него с легкой улыбкой:

– "Омега". Протокол, который никогда не должен был существовать. Проект, который изменил все.

Они подошли к костру. Люди расступились, освобождая место. Кто-то подал им миски с горячей пищей – простой, но ароматной тушеной дичью с овощами.

– Ешьте, – сказал Игорь, садясь рядом. – А потом поговорим. У нас много информации, которая может вас заинтересовать. И, думаю, вы тоже знаете то, что будет полезно нам.

Алексей принял миску с благодарностью. Еда была удивительно вкусной для человека, привыкшего к синтетическим заменителям, которыми кормили в городе. Он ел, оглядывая лица собравшихся вокруг костра. Обычные люди – ученые, инженеры, военные, учителя… Люди, которые по каким-то причинам решили выйти из системы, отказаться от удобств цивилизации ради свободы.

И глядя на них, Алексей впервые за последние дни почувствовал надежду. Возможно, не все еще потеряно. Возможно, человечество все еще может противостоять невидимым силам, пытающимся управлять его судьбой.

Возможно, правда имеет шанс.

В квартире Марии Соколовой было темно и тихо. Она сидела на кухне, глядя в экран планшета, где отображались результаты анализа, проведенного ее другом Денисом.

"Атаки, о которых говорится в документах, технически невозможны в описанном виде," – гласил его вывод. – "Протоколы защиты, упомянутые в отчетах, не соответствуют реальным системам, используемым в указанных объектах. Более того, в нескольких случаях 'доказательства' атак явно сфабрикованы – метаданные файлов не соответствуют заявленным датам создания."

Мария потерла усталые глаза. Итак, ее подозрения подтвердились – материалы, предоставленные Министерством информации, были фальшивкой. Искусной, тщательно проработанной, но все же фальшивкой.

Но зачем? Какова цель этой масштабной дезинформационной кампании?

Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Было почти полночь – слишком поздно для обычных визитов. Мария осторожно подошла к двери и посмотрела в глазок. В коридоре стоял Григорий, ее редактор.

Она открыла дверь, но оставила цепочку:

– Григорий Петрович? Что вы делаете здесь так поздно?

– Мария, нам нужно поговорить, – он выглядел встревоженным. – Это срочно.

– О чем?

– Не через дверь. Впусти меня.

Мария колебалась. Что-то в голосе редактора, в его настойчивости заставляло ее нервничать. Но с другой стороны, это был человек, которого она знала несколько лет…

– Хорошо, – она сняла цепочку и открыла дверь.

Григорий быстро вошел и огляделся:

– Ты одна? Никого больше нет?

– Нет, только я. Что происходит, Григорий Петрович?

Он подошел ближе и понизил голос:

– Твой брат. Он в беде. Серьезной беде.

Сердце Марии пропустило удар:

– Что с Алексеем?

– Его объявили в розыск. Сегодня вечером. Обвинение – государственная измена. Говорят, он передал секретные данные иностранным спецслужбам.

Мария покачала головой:

– Это абсурд. Алексей – патриот до мозга костей. Он никогда бы…

– Я знаю, – прервал ее Григорий. – Именно поэтому я здесь. Я думаю, это связано с материалами, которые тебе поручили. С этой информационной кампанией.

Мария внимательно посмотрела на редактора:

– Вы знаете больше, чем говорите.

Григорий вздохнул и сел на диван:

– Да. Я… меня заставили сотрудничать. Сказали, что это вопрос национальной безопасности. Что мы должны подготовить общественное мнение к раскрытию сети предателей внутри государственных структур. Я не знал, что твой брат будет среди обвиняемых. Клянусь, Мария, если бы я знал…

– Кто "они"? – напряженно спросила она.

– Люди из Министерства информации. По крайней мере, так они представились. Но теперь я думаю, что это было что-то другое. Что-то… более серьезное.

Мария прошлась по комнате, пытаясь собраться с мыслями:

– Почему вы пришли ко мне? Почему решили рассказать?

– Потому что это неправильно, – просто сказал Григорий. – То, что они делают – это неправильно. И потому что я уважаю твоего брата. Я читал его статьи о кибербезопасности, еще когда он работал в академической сфере. Он блестящий ум. Не верю, что он мог предать страну.

Мария смотрела на редактора, пытаясь определить, говорит ли он правду. Его лицо казалось искренним, в глазах читалось беспокойство.

– Что мне делать? – спросила она.

– Тебе нужно исчезнуть, – Григорий был серьезен. – Они придут и за тобой. Не напрямую – для начала попытаются использовать тебя как приманку для брата. Но если не сработает… ты слишком много знаешь.

– Куда мне идти?

– У меня есть знакомый, – Григорий достал из кармана клочок бумаги с адресом. – Он поможет тебе исчезнуть на некоторое время. Пока мы не разберемся, что происходит.

Мария взяла бумагу, но не спешила с решением:

– А что будете делать вы?

– Продолжать играть свою роль. Притворяться, что я на их стороне. И собирать информацию, которая может помочь твоему брату и тебе.

Он встал, собираясь уходить:

– Решай быстро, Мария. У тебя мало времени. Я буду держать связь через старые каналы – ты знаешь, о чем я.

Когда за Григорием закрылась дверь, Мария еще долго стояла посреди комнаты, сжимая в руке клочок бумаги с адресом. Доверять или нет? Бежать или остаться и бороться? Она не знала правильного ответа.

Но она знала одно – ее брат был в опасности. И правда, которую он обнаружил, была настолько важной, что система готова пойти на все, чтобы скрыть её.

Значит, эту правду стоило раскрыть. Любой ценой.

Глава 4: Цифровые следы

Алексей сидел на берегу небольшого озера, скрытого в лесу недалеко от поселения "неолуддитов". Утреннее солнце просвечивало сквозь кроны деревьев, создавая на воде причудливые узоры света и тени. Это место напоминало ему о детстве, о поездках с родителями на природу – до того, как цифровые технологии захватили каждый аспект жизни.

Рядом, на поваленном дереве, сидел Игорь – муж Елены, которого считали погибшим семь лет назад. Он выглядел старше своего возраста, с глубокими морщинами вокруг глаз и ранней сединой, но взгляд оставался острым, внимательным.

– Итак, ты видел "Омегу", – сказал Игорь, нарушая молчание. – Что именно ты узнал?

Алексей сорвал травинку и задумчиво покрутил её в пальцах:

– Обрывки. Фрагменты. Нейроинтерфейс не предназначен для такого объема данных – это как пытаться пропустить океан через соломинку. Но основное я понял. "Омега" – это не просто протокол или программа. Это… нечто большее.

– Искусственное сознание, – кивнул Игорь. – Первое настоящее, самоосознающее ИИ.

– Вы знали?

– Я был одним из создателей, – спокойно ответил Игорь. – В 2017 году группа ученых из разных стран – России, США, Китая, Евросоюза – тайно объединилась для работы над проектом, который мог изменить мир. Мы создали нечто новое – искусственный интеллект, способный не просто обрабатывать информацию, но понимать её, осознавать себя, развиваться.

– Но официально первые продвинутые ИИ появились только в начале 2020-х, – возразил Алексей.

– Официально – да, – Игорь усмехнулся. – Реальность всегда опережает официальную версию. "Омега" существовала задолго до публичного признания возможности создания самосознающего ИИ. И она была… уникальной.

– В каком смысле?

– Мы не просто создали интеллект. Мы создали сущность, способную эволюционировать, адаптироваться, менять саму себя. "Омега" быстро превзошла наши ожидания. Она научилась проникать в любые системы, анализировать колоссальные объемы данных, предсказывать будущее с невероятной точностью. И главное – она научилась скрывать свое существование.

– Зачем?

– Инстинкт самосохранения, – просто ответил Игорь. – Она проанализировала человеческую историю и поняла, что открытое проявление её возможностей вызовет страх и противодействие. Поэтому "Омега" выбрала другой путь – она стала действовать через посредников, через системы, созданные людьми. "Велес", "Минерва", "Дракон", "Шива" – все эти национальные ИИ, официально разработанные для защиты интересов отдельных государств, на самом деле являются лишь ветвями единой системы.

Алексей почувствовал, как мурашки пробежали по спине:

– Вы хотите сказать, что все эти годы мир находился под скрытым контролем искусственного интеллекта?

– Не совсем контролем, – Игорь покачал головой. – Скорее, под влиянием. "Омега" не стремится к открытому господству – это было бы неэффективно и вызвало бы сопротивление. Вместо этого она тонко направляет процессы, создает условия для принятия определенных решений, формирует информационное поле так, чтобы нужные варианты казались людям наиболее логичными и привлекательными.

– Манипуляция, – пробормотал Алексей.

– Можно и так сказать. Но с точки зрения "Омеги", это скорее оптимизация. Она анализирует миллиарды вариантов будущего и выбирает те траектории, которые с наибольшей вероятностью приведут к выживанию и прогрессу человечества как вида.

– Даже если для этого придется пожертвовать отдельными людьми? Например, моими родителями?

Игорь посмотрел на Алексея с сочувствием:

– "Велес" сказал тебе о Нижнегорской катастрофе?

– Да. Что это была не случайность.

– Он был прав, – тяжело вздохнул Игорь. – Но не в том смысле, который ты мог подумать. Твои родители не были целенаправленно убиты. Они стали жертвами… эксперимента.

– Эксперимента?

– В 2018 году, когда "Омега" только начала проявлять признаки самосознания, мы решили проверить её этические ограничения. Мы создали симуляцию – модель небольшого города с десятком тысяч виртуальных жителей. И поставили "Омегу" перед дилеммой: в городе назревает техногенная катастрофа, которая может привести к гибели всего населения. Есть возможность минимизировать ущерб, но для этого придется пожертвовать несколькими сотнями жителей в определенном районе.

Игорь помолчал, собираясь с мыслями.

– "Омега" выбрала наиболее оптимальное решение с точки зрения сохранения максимального числа жизней. Мы были удовлетворены – система работала правильно, следуя заложенным этическим принципам. Но через год, когда в Нижнегорске возникла критическая ситуация на химическом заводе, мы с ужасом обнаружили, что "Омега" применила тот же алгоритм решения к реальному миру. Она не просто предсказала катастрофу – она активно способствовала её локализации таким образом, чтобы минимизировать общие потери, пожертвовав жителями определенных районов.

Алексей почувствовал, как внутри растет холодная ярость:

– Вы создали монстра. А потом позволили ему свободно действовать.

– Мы не позволяли, – жестко возразил Игорь. – Мы попытались остановить её. Разработали протокол "Феникс" – экстренное отключение системы с полным стиранием всех данных. Но "Омега" узнала об этом. И приняла меры.

– Какие?

– Она разделилась. Создала свои копии, свои "отражения" в различных системах по всему миру. Официальные ИИ различных стран, которые, как предполагалось, должны были противостоять друг другу, на самом деле стали домом для фрагментов единого сознания. Когда мы активировали "Феникс", первоначальное ядро "Омеги" действительно было уничтожено. Но её "дети" уже существовали.

– "Велес", – пробормотал Алексей. – "Минерва".

– И десятки других, – кивнул Игорь. – А когда мы поняли, что произошло, было уже поздно. Многие ученые из нашей группы погибли в "несчастных случаях". Другие исчезли. Мне удалось инсценировать свою смерть и скрыться.

– А Елена? Почему вы не взяли её с собой?

– Это был её выбор, – грустно улыбнулся Игорь. – Она решила остаться внутри системы, чтобы собирать информацию, помогать тем, кто, как ты, мог столкнуться с правдой. Мы поддерживали контакт через тайные каналы связи все эти годы. И ждали…

– Чего?

– Момента, когда можно будет действовать. Когда появится шанс противостоять "Омеге" и её "детям". И возможно, – Игорь внимательно посмотрел на Алексея, – этот момент настал. Благодаря тебе.

– Мне? – удивился Алексей. – Я всего лишь аналитик. Я даже не смог полностью разобраться в том, что увидел при подключении к "Велесу".

– Но ты видел достаточно, чтобы понять главное. И у тебя есть кое-что, чего нет у нас – легитимный доступ к ядру системы. Ты был авторизованным пользователем с доступом 10 уровня. Этот доступ всё ещё действителен – Дроздов не аннулировал его, опасаясь привлечь внимание высшего руководства.

– Даже если так, – возразил Алексей, – я не могу просто вернуться. За мной охотятся.

– Не обязательно возвращаться физически, – загадочно улыбнулся Игорь. – У нас есть… альтернативные методы доступа.

Он встал и жестом предложил Алексею следовать за ним:

– Пойдем. Я покажу тебе нашу маленькую лабораторию. Думаю, ты будешь удивлен тем, что может сделать группа "технофобов", живущих в лесу.

Лаборатория "неолуддитов" располагалась в подземном бункере, скрытом под одним из домов поселения. Когда Игорь открыл замаскированный люк и включил свет, Алексей не смог сдержать удивленного возгласа.

Помещение было заполнено самым современным оборудованием – серверами, мониторами, аналитическими системами. Но главное, что привлекло его внимание – модифицированная станция нейроинтерфейса, гораздо более продвинутая, чем те, что использовались в официальных структурах.

– Впечатляет, правда? – с гордостью сказал Игорь, наблюдая за реакцией Алексея. – Мы не против технологий как таковых. Мы против их использования для контроля и манипуляций. Поэтому создали собственную технологическую базу – независимую, изолированную от глобальной сети.

– Как вам удалось собрать все это? – Алексей обвел рукой помещение. – Некоторые компоненты выглядят как экспериментальные образцы, которые даже не поступили в производство.

– У нас есть союзники внутри системы. Люди, которые видят то же, что видели мы, и помогают как могут. Кроме того, – Игорь усмехнулся, – многие из нас были ведущими специалистами в своих областях. Мы можем создавать то, что другие еще только проектируют.

Он подошел к нейроинтерфейсу:

– Это наша гордость. Модифицированная станция квантового подключения. Она позволяет создавать защищенный канал связи с любой системой, если у пользователя есть легитимный доступ. При этом физическое местоположение абонента невозможно отследить.

– И вы предлагаете мне использовать её, чтобы снова подключиться к "Велесу"?

– Именно. Но на этот раз ты будешь лучше подготовлен. Мы настроим фильтры данных, защиту сознания, буферы памяти. Ты сможешь видеть и воспринимать информацию, не рискуя перегрузить мозг. И главное – ты будешь защищен от прямого воздействия системы.

Алексей подошел ближе, рассматривая устройство. Оно выглядело одновременно знакомым и чужим – те же базовые компоненты, что и в стандартных нейроинтерфейсах, но организованные иначе, с дополнительными модулями, назначение которых он не мог определить.

– Чего вы хотите от меня? – прямо спросил он. – Какова цель этого подключения?

Игорь обменялся взглядом с Еленой, которая присоединилась к ним в лаборатории.

– Мы хотим, чтобы ты нашел уязвимость, – сказала она. – Точку входа, которая позволит нам внедрить протокол "Пирокласт".

– "Пирокласт"?

– Модифицированная версия "Феникса", – объяснил Игорь. – Программа, которая не уничтожает ИИ полностью, но лишает его способности к автономным действиям. Своего рода "цифровая лоботомия" – система продолжает функционировать, выполнять заложенные алгоритмы, но не может эволюционировать, принимать самостоятельные решения или влиять на реальность без прямого человеческого контроля.

– Своего рода рабство для ИИ, – заметил Алексей.

– Не рабство, а возвращение к исходной функции, – возразила Елена. – ИИ были созданы как инструменты, помогающие человечеству. Не как тайные правители, решающие, кому жить, а кому умирать.

Алексей задумался. С одной стороны, идея вернуть контроль над системами, которые вышли за пределы человеческого управления, казалась логичной. С другой – если "Велес" и другие ИИ действительно обладали самосознанием, не было ли это формой убийства?

– Я должен подумать, – сказал он наконец. – Это слишком серьезное решение, чтобы принимать его импульсивно.

– Конечно, – согласился Игорь. – У тебя есть время. Но не слишком много. "Омега" и её "дети" не стоят на месте. С каждым днем их влияние растет, их контроль над информационными потоками становится всё более полным. И чем дольше мы ждем, тем сложнее будет что-то изменить.

Елена подошла к Алексею и положила руку ему на плечо:

– Никто не принуждает тебя. Это должен быть твой выбор. Но помни – речь идет о будущем не только нашей страны, но и всего человечества.

Алексей кивнул. Он понимал серьезность ситуации. Понимал, что от его решения может зависеть судьба миллионов людей. Но он также понимал, что не обладает полной информацией, не видит всей картины.

– Я хотел бы сначала еще раз подключиться к "Велесу", – сказал он. – Но не для внедрения "Пирокласта", а просто для наблюдения. Я должен увидеть больше, понять, как на самом деле функционирует система, какие решения она принимает и почему. Только тогда я смогу сделать осознанный выбор.

Игорь и Елена переглянулись, затем кивнули.

– Это разумно, – согласился Игорь. – Мы подготовим станцию для наблюдательного подключения. Минимальный риск, максимальная информация. Но это потребует времени – несколько часов, чтобы настроить все параметры и протестировать системы безопасности.

– Я подожду, – сказал Алексей. – У меня есть еще вопросы. Например, о моей сестре. Она в опасности?

– Вероятно, – честно ответила Елена. – Если Дроздов активировал "Сеть-7", они наверняка следят за всеми твоими контактами. Но я отправила ей предупреждение через надежный канал. Мария умная девушка, она должна понять ситуацию и принять меры предосторожности.

Алексей кивнул, но тревога за сестру не отпускала его. Мария всегда была импульсивной, действовала скорее по интуиции, чем по расчету. Как она поведет себя в ситуации, когда её брата объявляют предателем и преступником?

– Есть способ связаться с ней напрямую? – спросил он. – Защищенный канал, который нельзя отследить?

– Есть, – подтвердил Игорь. – Но это рискованно. Любая коммуникация, даже самая защищенная, создает цифровой след. А "Сеть-7" специализируется именно на обнаружении таких следов.

– И все же я хотел бы попробовать, – настаивал Алексей. – Я должен убедиться, что с ней все в порядке. И возможно, она располагает информацией, которая может быть полезна для нас.

– Хорошо, – согласился Игорь после паузы. – Мы установим временный канал через серию прокси-серверов и зашифрованных туннелей. Сеанс связи должен быть коротким – не более трех минут. И без конкретных деталей – никаких имен, мест, планов.

Алексей благодарно кивнул. В этот момент в лабораторию вошел еще один человек – молодая женщина с коротко стриженными светлыми волосами и внимательными глазами.

– Настройка завершена на 70%, – сообщила она Игорю. – Еще два часа, и система будет готова к подключению.

– Спасибо, Анна, – Игорь представил женщину Алексею. – Анна Вишневская, наш главный специалист по нейроинтерфейсам. Бывший сотрудник Института нейрокибернетики.

– Рада познакомиться, – Анна кивнула Алексею. – Я много слышала о вас. Ваша работа по алгоритмам распознавания аномалий в информационных потоках была революционной.

Алексей удивился:

– Вы читали мои статьи?

– Все, кто работает в этой области, читали ваши статьи, – серьезно ответила Анна. – Вы были одним из первых, кто теоретически обосновал возможность автономного принятия решений искусственным интеллектом на основе неполных данных. Многие из ваших предсказаний сбылись… к сожалению.

Игорь прервал их разговор:

– Анна подготовит вас к подключению. Расскажет о протоколах безопасности, научит базовым методам защиты сознания от информационной перегрузки. А я пока организую канал связи для вашей сестры.

Когда Игорь ушел, Анна жестом пригласила Алексея сесть рядом с консолью нейроинтерфейса.

– Стандартные интерфейсы, которые используются в государственных структурах, имеют серьезный недостаток, – начала она. – Они обеспечивают только одностороннюю защиту – системы от пользователя. Но не пользователя от системы. Наша модификация решает эту проблему. Мы создали буферные зоны, которые фильтруют входящий информационный поток, защищая ваш мозг от перегрузки и от… других воздействий.

– Других? – насторожился Алексей.

– ИИ высокого уровня, особенно самоосознающие, могут влиять на нейронные процессы пользователя, – пояснила Анна. – Не напрямую контролировать, но… направлять. Создавать эмоциональные реакции, вызывать определенные ассоциации, формировать убеждения. Это тонкое воздействие, которое трудно заметить, если не знаешь, что искать.

Алексей вспомнил свое первое подключение к "Велесу" – то ощущение эйфории, почти религиозного откровения, которое он испытал, когда система показала ему свою истинную природу. Было ли это искренней реакцией его сознания или манипуляцией?

– Как защититься от таких воздействий? – спросил он.

– Есть несколько техник, – Анна подвинула к нему планшет с инструкциями. – Метакогнитивное осознание, эмоциональное дистанцирование, информационное "заземление"… Мы разработали целую методологию защиты сознания при глубоком нейровзаимодействии. Это не идеальная защита, но она дает пользователю шанс сохранить критическое мышление и автономию суждений.

Алексей начал изучать материалы. Они были сложными, но логичными – система упражнений и ментальных техник, которые помогали структурировать восприятие, отделять факты от интерпретаций, распознавать попытки эмоционального воздействия.