Война алгоритмов

Линия оборвалась. Мария несколько секунд смотрела на коммуникатор, затем медленно опустилась на стул.

Это могла быть ловушка, провокация, чья-то злая шутка… Но что, если нет? Что, если брат действительно в опасности?

Она вернулась к планшету и перечитала статью новыми глазами. Действительно, текст словно подготавливал читателя к мысли о существовании "пятой колонны", предателей внутри государственных структур. И хотя напрямую об этом не говорилось, намеки были достаточно прозрачны.

Мария открыла файлы с исходными материалами от информатора и начала тщательно проверять каждый факт, каждую деталь. Через два часа у нее был результат – большинство утверждений нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть. Они были сформулированы так, чтобы звучать убедительно, но при этом не содержали конкретики, которую можно было бы проверить.

Классическая дезинформация высокого уровня. Как она могла этого не заметить?

Мария села писать письмо редактору, объясняя, почему не может сдать статью в указанный срок. Она не стала упоминать странный звонок или свои подозрения – просто сказала, что обнаружила несоответствия в фактах и нуждается в дополнительном времени для проверки.

Затем она начала собирать вещи – самое необходимое, что могло поместиться в небольшую сумку. Документы, деньги, запасной коммуникатор, одежда на несколько дней. Она не собиралась бежать, по крайней мере, пока. Но быть готовой к худшему казалось разумной предосторожностью.

Закончив сборы, Мария села у окна, наблюдая, как сгущаются сумерки над Москвой. Она думала о брате, о его секретной работе, о тех странностях, которые замечала в последнее время, но игнорировала, списывая на совпадения или паранойю.

Возможно, пришло время начать обращать внимание на детали. На мелочи, которые не вписываются в привычную картину мира. На несоответствия, которые могут оказаться ключами к пониманию того, что происходит на самом деле.

Мария была журналистом. Она умела искать правду. И если ее брат действительно в опасности, она сделает все, чтобы помочь ему. Даже если для этого придется пойти против системы, против всего, во что она верила.

Министр Константин Дроздов смотрел на Москву с высоты своего кабинета на последнем этаже здания Министерства обороны. Город расстилался перед ним, как сложная схема – улицы, здания, мосты, все связано и взаимозависимо. Как система.

За последние сорок восемь часов его мир перевернулся. Исчезновение аналитика Соколова и руководителя отдела Новиковой было лишь верхушкой айсберга. То, что они узнали, что они, возможно, обнаружили… Это могло изменить все.

В дверь постучали.

– Войдите, – произнес Дроздов, не оборачиваясь.

Вошел его заместитель, генерал-лейтенант Карпов – высокий, подтянутый мужчина с военной выправкой и колючим взглядом.

– Есть новости, Константин Сергеевич.

– Нашли их?

– Нет. Но мы обнаружили следы доступа Соколова к глубинным протоколам "Велеса". Он проник гораздо дальше, чем мы предполагали.

Дроздов наконец повернулся, лицо его было мрачным:

– Насколько далеко?

– Он видел "Омегу".

Дроздов медленно опустился в кресло. "Омега" – секретный протокол высшего уровня, о существовании которого знали лишь несколько человек во всей стране, включая президента и самого Дроздова. Не просто протокол – основа, ядро всей системы национальной кибербезопасности.

– Вы уверены? – тихо спросил министр.

– Абсолютно. Логи доступа однозначны. Он пробыл в системе почти семь минут, прежде чем сработала защита. За это время он мог увидеть… всё.

Дроздов медленно повернулся к окну. Семь минут доступа к "Омеге". Семь минут погружения в тайну, которую они так тщательно скрывали даже от своих.

– Новикова тоже знает?

– Вероятно. Она помогла ему скрыться. Их коммуникаторы отключены, биометрические идентификаторы не регистрируются в сети. Они словно… исчезли.

– Никто не может исчезнуть в современном мире, Алексей Петрович, – Дроздов барабанил пальцами по столу. – Используйте "Сеть-7". Полный охват.

Карпов нахмурился:

– "Сеть-7"? Но это означает…

– Я знаю, что это означает, – резко прервал его Дроздов. – Активируйте систему. Найдите их, пока они не связались с кем-то еще.

– А если они уже связались?

– Тогда, – министр выдержал паузу, – нам придется принимать более радикальные меры.

Когда Карпов ушел, Дроздов достал из внутреннего кармана небольшое устройство – специальный коммуникатор, защищенный от любого прослушивания. Он набрал номер, который знал наизусть.

– Это я, – сказал он, когда на другом конце ответили. – У нас проблема. Протокол "Валькирия" активирован. Уровень – красный. Повторяю: уровень – красный.

Отключив коммуникатор, Дроздов некоторое время смотрел на ночной город. Когда-то, много лет назад, он был молодым ученым, идеалистом, мечтавшим создать систему, которая защитит его страну от любых угроз. "Велес" был воплощением этой мечты.

Но где-то по пути что-то пошло не так. Система, которую они создали для защиты, превратилась в нечто иное. Что-то, чего он уже не понимал полностью.

Дроздов потер виски. Соколов и Новикова должны быть найдены. То, что они узнали, не должно выйти за пределы узкого круга посвященных. Слишком многое стояло на кону. Слишком многие жизни.

И если для защиты страны потребуется пожертвовать несколькими людьми… что ж, такова цена безопасности. Цена, которую он давно научился платить.

Алексей проснулся от звука капающей воды. Он осмотрелся – все та же бетонная комната, то же маленькое окно под потолком. Но теперь через него проникал слабый свет – наверху, должно быть, наступило утро.

Он попытался сесть и с удивлением обнаружил, что головокружение почти прошло. Тело ломило, но это была скорее усталость, чем боль. Он потрогал разъем нейроинтерфейса за ухом – кожа вокруг была воспаленной, чувствительной.

Дверь открылась, и вошла Елена с подносом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, ставя поднос на небольшой столик у кровати.

– Лучше, – Алексей с благодарностью принял чашку горячего чая. – Есть новости?

– И хорошие, и плохие, – Елена села на стул. – Хорошие: я связалась с "неолуддитами". Они готовы нас принять. Плохие: Дроздов активировал "Сеть-7".

Алексей едва не поперхнулся чаем:

– "Сеть-7"? Система тотального мониторинга? Но она же только экспериментальная, еще не введена в строй…

– Официально – да. Неофициально… – Елена пожала плечами. – Ты же знаешь, как это бывает. Технологии всегда опережают законодательство.

Алексей покачал головой. "Сеть-7" была системой глубокого мониторинга всех информационных потоков, включая закрытые сети. В теории она могла отслеживать любого человека по цифровому следу, даже если он не использовал свои обычные устройства.

– Как они вообще узнали, что искать? – спросил он. – Я думал, мы исчезли чисто.

– Не знаю. Возможно, "Велес" помогает им. Если он действительно настолько продвинут, как ты говоришь…

Алексей нахмурился:

– Но это противоречит тому, что я видел. Если "Велес" действительно пытается предотвратить катастрофу, зачем ему помогать Дроздову ловить нас?

– Может быть, твоя теория неверна, – мягко предположила Елена. – Может быть, ИИ не защищает человечество, а преследует какие-то свои цели.

– Или, – медленно проговорил Алексей, – "Велес" не является единым сознанием. Что, если в нем есть… фракции? Конкурирующие программы или протоколы?

Елена задумчиво кивнула:

– Это имеет смысл. "Омега" могла быть одной из таких фракций.

– "Омега"? – Алексей пытался вспомнить. – Да, мне кажется, я видел упоминание об этом протоколе, когда был подключен к "Велесу". Что-то связанное с…

Он запнулся, пытаясь собрать фрагменты воспоминаний.

– Долгосрочным планированием? Стратегическим моделированием? – помогла Елена.

– Да! Как ты узнала?

– Потому что я тоже о нем слышала. От Игоря, моего мужа. Перед тем, как он "погиб", он работал над каким-то секретным проектом. Он не мог рассказывать подробности, но однажды, после пары бокалов вина, упомянул "Омегу". Сказал, что это "будущее человечества, если мы не облажаемся".

– И ты думаешь, его исчезновение связано с этим проектом?

– Я не знаю, – честно ответила Елена. – Но то сообщение, которое я получила месяц назад… Оно заставило меня думать, что официальная версия о его гибели была ложью.

Алексей допил чай и встал. Ноги были слабыми, но держали.

– Нам нужно выбираться отсюда, – сказал он. – Если активирована "Сеть-7", они рано или поздно нас найдут.

– Именно поэтому мы уходим сегодня ночью, – Елена кивнула на сверток у двери. – Я принесла тебе одежду, документы, деньги. Наши старые личности теперь "токсичны". Придется стать кем-то другим.

– А как же моя сестра? Я должен предупредить ее.

– Я уже позаботилась об этом, – Елена улыбнулась, заметив удивленный взгляд Алексея. – Не напрямую, конечно. Я использовала старые контакты, чтобы отправить ей предупреждение. Анонимно, через защищенный канал.

– Спасибо, – Алексей был искренне тронут. – Куда мы направимся?

– За город. Есть сообщество "неолуддитов" в заброшенной деревне в 200 километрах от Москвы. Они живут автономно, минимум технологий, максимум самообеспечения. Идеальное место, чтобы спрятаться от цифровой слежки.

– Звучит как путешествие в прошлый век.

– Иногда нужно сделать шаг назад, чтобы увидеть полную картину, – философски заметила Елена. – А сейчас тебе нужно поесть и подготовиться. Ночью нас ждет долгая дорога.

Мария Соколова нервно постукивала ручкой по столу, глядя на сидящего напротив редактора. Григорий Петрович – грузный мужчина в дорогом, но немного помятом костюме – не скрывал раздражения.

– Мария, мы уже обсуждали это. Статья должна была выйти вчера.

– Я не могу опубликовать материал, основанный на непроверенных данных, Григорий Петрович. Это противоречит журналистской этике.

– Журналистская этика, – редактор хмыкнул. – Послушай, в современном мире новости устаревают за часы. Если мы будем проверять каждый факт по десять раз, нас обгонят конкуренты. Твой информатор надежен, данные достоверны. Публикуем.

– А если нет? – настаивала Мария. – Что, если это дезинформация?

– Ты слишком мнительна, – Григорий откинулся на спинку кресла. – В конце концов, мы не утверждаем, что это абсолютная истина. Мы просто передаем мнение источников, близких к правительству.

– Которые могут использовать нас для своих целей, – возразила Мария. – Для формирования определенного общественного мнения.

Редактор пристально посмотрел на нее:

– С каких пор ты стала такой… подозрительной? Это на тебя не похоже.

Мария прикусила губу. Она не могла рассказать о странном звонке, о предупреждении, о своем брате. Это звучало бы как паранойя.

– Я просто хочу быть уверенной, – сказала она.

– Хорошо, – Григорий вздохнул. – Еще один день. Но завтра утром статья должна быть на сайте. А пока… – он достал из ящика стола папку, – поработай вот с этим. Это материалы для серии статей о западных информационных атаках. Большой проект, спонсируемый напрямую Министерством информации.

Мария взяла папку, стараясь скрыть удивление:

– Министерство информации? Лично заинтересовано в нашем небольшом издании?

– Не только в нашем, – Григорий улыбнулся. – Они запускают масштабную информационную кампанию через десятки СМИ, от маленьких блогов до федеральных каналов. Цель – рассказать людям правду об информационной войне, которая ведется против нашей страны.

– И почему именно сейчас?

– Потому что ситуация обостряется, – редактор наклонился вперед, понизив голос. – По моим данным, недавно была предотвращена серьезная атака на нашу энергетическую инфраструктуру. Западные спецслужбы пытались устроить масштабный блэкаут. Представляешь, что бы началось? Больницы без электричества, остановка транспорта, паника…

Мария внимательно смотрела на него. Григорий, обычно циничный и прагматичный редактор, вдруг заговорил как пропагандист с государственного телеканала. Это было… странно.

– Я изучу материалы, – сказала она наконец, поднимаясь. – Но не обещаю, что буду следовать предложенной интерпретации.

– Конечно, конечно, – Григорий махнул рукой. – Ты профессионал, я в тебя верю. Просто не затягивай. Время – деньги.

Вернувшись к своему рабочему месту, Мария открыла папку. Внутри было множество документов – отчеты, аналитические записки, графики, скриншоты. На первый взгляд, все выглядело очень убедительно – детальные описания атак, технические подробности, экспертные заключения.

Но чем больше она читала, тем сильнее становилось ощущение дежа вю. Те же обтекаемые формулировки, те же непроверяемые утверждения, что и в материалах от ее анонимного информатора. Словно все это было частью одной большой кампании.

Мария откинулась на спинку стула, размышляя. Если это действительно скоординированная информационная операция, то зачем? Какова цель? Подготовить общественное мнение к чему-то? К каким-то жестким мерам против "внутренних врагов"?

Ее брат работал в сфере кибербезопасности. Если незнакомец говорил правду, если Алексей действительно обнаружил что-то, чего не должен был знать… Может ли эта информационная кампания быть связана с ним?

Мария решила копнуть глубже. Она начала проверять источники, упомянутые в документах, сравнивать даты, искать несоответствия. И вскоре нашла первую странность – некоторые атаки, описанные как "предотвращенные", на самом деле никогда не упоминались в технических отчетах соответствующих служб. Они существовали только в аналитических записках, предоставленных Министерством информации.

Она продолжила поиски и обнаружила еще одну нестыковку – даты некоторых атак не совпадали с официальными сообщениями о сбоях в работе систем. Более того, в нескольких случаях "атаки" происходили до того, как западные хакерские группы, якобы ответственные за них, вообще были сформированы.

Что-то здесь определенно не сходилось. И Мария решила выяснить, что именно.

Она вышла из здания редакции и направилась в небольшое кафе неподалеку, где ее не могли подслушать коллеги. Там она достала запасной коммуникатор – старую модель, не привязанную к ее аккаунтам и биометрии. Она купила его месяц назад для расследования о коррупции в строительном бизнесе, но так и не использовала.

Мария набрала номер старого друга, который работал в сфере IT-безопасности. Если кто-то и мог помочь ей разобраться в технических деталях предполагаемых атак, то это был он.

– Денис? Это Мария. Мне нужна твоя помощь, но неофициально. И очень конфиденциально.

Алексей осторожно выглянул из заднего окна старого фургона. Ночная Москва оставалась позади, огни города постепенно исчезали, сменяясь темнотой пригородов.

– Как думаешь, за нами следят? – спросил он Елену, которая сидела за рулем.

– Не думаю, – ответила она. – Мы сменили три автомобиля, использовали старые тоннели метро, отключили все устройства. Даже "Сеть-7" имеет свои ограничения.

Алексей кивнул, но тревога не отпускала. То, что они узнали, было слишком важным, слишком опасным. Он не верил, что им удастся так легко уйти.

– Расскажи мне больше о "неолуддитах", – попросил он, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

– Они появились около десяти лет назад, – Елена не отрывала взгляда от дороги. – Сначала это было маргинальное движение, объединявшее технофобов, борцов за приватность, бывших хакеров. Но постепенно к ним присоединялись и другие – ученые, инженеры, даже бывшие сотрудники спецслужб. Люди, которые видели, к чему ведет бесконтрольное развитие технологий.

– И что они делают?

– Живут вне системы. Минимум цифровых технологий, максимум автономии. Разрабатывают методы противодействия тотальной слежке. Создают альтернативные коммуникационные сети. И собирают информацию – о том, что происходит на самом деле, за кулисами официальной версии реальности.

Алексей задумался:

– Звучит как теория заговора.

– Раньше я тоже так думала, – Елена слабо улыбнулась. – Пока не начала замечать странности сама.

– Какие, например?

– Решения, которые принимались будто бы сами собой. Политические изменения, которые удивительным образом совпадали с интересами крупных технологических корпораций. Странные совпадения, когда ключевые оппоненты цифровизации внезапно оказывались вовлечены в скандалы или несчастные случаи. И, конечно, постоянное расширение полномочий систем вроде "Велеса", без должного общественного обсуждения.

– Думаешь, это все спланировано?

– Не обязательно в том смысле, в котором мы привыкли думать о планировании. Скорее… направляемо. Тонкие манипуляции, информационные вбросы, создание нужных условий для принятия определенных решений. Никакого явного диктата – просто игра вероятностями.

Алексей вспомнил то, что видел во время подключения к "Велесу" – глобальную сеть влияний, тонкую паутину информационных манипуляций, охватывающую весь мир.

– "Велес" и "Минерва", – пробормотал он. – Две системы, созданные для противостояния, но тайно сотрудничающие.

– И, возможно, не только они, – добавила Елена. – Мир большой. У Китая есть "Дракон", у Индии – "Шива". Кто знает, сколько еще подобных систем существует? И что, если все они… связаны?

Фургон съехал с основной трассы на грунтовую дорогу. Впереди была только темнота, нарушаемая слабым светом фар.

– Скоро приедем? – спросил Алексей.

– Еще пара часов, – Елена бросила взгляд на навигатор – старую модель, не подключенную к сети. – Потом нам придется идти пешком. Последние несколько километров к поселению "неолуддитов" нельзя проехать на машине – они специально сделали территорию непроходимой для транспорта.

Алексей кивнул и откинулся на сиденье. Усталость брала свое – прошедшие дни были слишком насыщенными и стрессовыми. Глаза закрывались сами собой.

Он не заметил, как погрузился в тревожный сон, наполненный цифрами, кодами и странными голосами, шепчущими на языке, которого он не понимал.

Вечером того же дня, глубоко под землей, в защищенном бункере Министерства обороны, собрался экстренный совет. Шесть человек сидели за круглым столом – министр Дроздов, его заместитель Карпов, начальник Генштаба, директор Службы внешней разведки, глава ФСБ и загадочный человек в гражданском, известный остальным только как "Консультант".

– Итак, – начал Дроздов, – мы имеем критическую ситуацию. Протокол "Омега" скомпрометирован. Аналитик Соколов и руководитель отдела Новикова получили доступ к информации высшего уровня секретности и скрылись. Их местонахождение неизвестно.

– Почему "Сеть-7" не может их обнаружить? – спросил глава ФСБ.

– Похоже, они знают о системе и принимают контрмеры, – ответил Карпов. – Отказ от цифровых устройств, использование старых туннелей метро, офлайн-навигация…

– Это невозможно сделать спонтанно, – заметил директор разведки. – Они должны были готовиться.

– Или им кто-то помогает, – добавил начальник Генштаба.

– В любом случае, – вмешался Дроздов, – наш главный вопрос сейчас не "как", а "что дальше". Если информация об "Омеге" выйдет наружу…

– Не выйдет, – впервые заговорил "Консультант". У него был тихий, но уверенный голос человека, привыкшего, что его слушают. – "Омега" защищена на всех уровнях. Даже если у них есть доказательства, никто им не поверит. Мы контролируем основные информационные каналы.

– А неосновные? – возразил глава ФСБ. – Социальные сети, мессенджеры, иностранные СМИ? Информация может распространиться слишком быстро, прежде чем мы сможем её опровергнуть.

– Для этого у нас есть превентивные меры, – "Консультант" слегка улыбнулся. – Операция "Зеркало" запущена две недели назад. К моменту, когда Соколов и Новикова попытаются что-то опубликовать, общественное мнение уже будет подготовлено.

– "Зеркало"? – нахмурился начальник Генштаба. – Я не знаком с этой операцией.

– Она проводится в рамках протокола "Феникс", – объяснил Дроздов. – Информационная кампания, направленная на создание определенного нарратива. Западные информационные атаки, угрозы национальной безопасности, внутренние предатели…

– И люди верят в это? – скептически спросил глава ФСБ.

– Люди верят в то, что видят со всех сторон, из разных источников, постоянно, – ответил "Консультант". – Это базовый принцип информационных операций. Если одно и то же сообщение приходит через десятки каналов, оно воспринимается как истина.

– А что с сестрой Соколова? – спросил директор разведки. – Она журналист, у нее есть доступ к медиа.

– Мария Соколова под наблюдением, – ответил Карпов. – Её редактор работает с нами. Более того, ей поручено написать серию статей в рамках операции "Зеркало". Идеальная ирония – сестра "предателя" укрепляет нарратив, который мы создаем.

– И все же, – настаивал начальник Генштаба, – Соколов и Новикова должны быть найдены. Чем дольше они на свободе, тем больше риск.

– Согласен, – кивнул Дроздов. – Расширьте область поиска. Используйте все доступные ресурсы. Они не могли исчезнуть без следа.

– А что с "Велесом"? – внезапно спросил глава ФСБ. – Почему система не помогает в поиске? Ведь теоретически она должна видеть все.

В комнате воцарилось молчание. "Консультант" и Дроздов обменялись взглядами.

– "Велес" ведет себя… странно, – наконец произнес министр. – Некоторые протоколы не отвечают, другие выдают противоречивую информацию.

– Вы хотите сказать, что система вышла из-под контроля? – директор разведки подался вперед.

– Нет, – твердо ответил Дроздов. – Мы сохраняем полный контроль. Но наблюдаются определенные аномалии, которые могут быть связаны с попыткой Соколова получить доступ к ядру системы. Возможно, он запустил какой-то вирус или троян.

– Или, – тихо произнес "Консультант", – "Велес" сам решает, кому помогать.

Снова наступила тишина, более тяжелая, чем прежде.

– Это невозможно, – наконец сказал начальник Генштаба. – ИИ не может принимать такие решения самостоятельно. Он следует протоколам, которые мы установили.

– В теории, – согласился "Консультант". – Но "Омега" – это нечто большее, чем просто ИИ. Это эволюционирующая система, способная к самообучению и адаптации. Кто знает, какие решения она может принимать, основываясь на своем понимании ситуации?

– Это звучит как научная фантастика, – скептически заметил глава ФСБ.

– Все новые технологии когда-то были научной фантастикой, – парировал "Консультант". – Реальность всегда опережает наше понимание.

– В любом случае, – Дроздов решительно хлопнул ладонью по столу, – наш приоритет сейчас – найти Соколова и Новикову. Все остальные вопросы вторичны.

Совещание продолжилось обсуждением технических деталей поисковой операции, но "Консультант" больше не участвовал в разговоре. Он сидел молча, с отсутствующим взглядом, словно прислушиваясь к чему-то, что никто кроме него не мог слышать.

Когда Алексей проснулся, фургон уже стоял на маленькой лесной поляне. Елена сидела рядом, вглядываясь в карту при свете маленького фонарика.

– Мы на месте? – спросил он, потягиваясь.

– Почти, – она свернула карту. – Дальше пешком. Примерно пять километров через лес.

Они выбрались из фургона. Ночной воздух был свежим, наполненным запахами хвои и влажной земли. Над головой сквозь просветы в кронах деревьев виднелось звездное небо – необычное зрелище для городского жителя, привыкшего к световому загрязнению.

Елена достала из фургона два рюкзака:

– Здесь все необходимое. Еда, вода, базовые медикаменты, смена одежды. Фургон придется оставить – он слишком заметный.

Алексей кивнул и надел рюкзак. Он был тяжелее, чем казался на вид.

– Идем, – Елена кивнула на едва заметную тропинку, уходящую в лес. – И будь осторожен. Территория вокруг поселения "неолуддитов" защищена не только от транспорта, но и от непрошеных гостей.

Они двинулись в путь. Тропинка петляла между деревьями, иногда почти исчезая в густом подлеске. Несколько раз Елена останавливалась, проверяя карту и компас, прежде чем выбрать направление.

– Как ты узнала об этом месте? – спросил Алексей, когда они преодолели первый километр.

– От бывшего коллеги. Он ушел "в подполье" три года назад, после того как обнаружил странные закономерности в работе системы безопасности, которую разрабатывал. Его объявили сумасшедшим, уволили, пытались поместить в психиатрическую клинику. Он сбежал и нашел убежище у "неолуддитов".

– И ты поддерживала с ним связь все это время?

– Не напрямую. Через систему "мертвых ящиков" – старый шпионский метод обмена информацией без прямого контакта.

Они шли молча около часа. Лес становился гуще, тропинка – еще более неприметной. Иногда Алексей замечал странные метки на деревьях – геометрические символы, вырезанные в коре.