Война алгоритмов

Он проверил кабинки – пусто. Затем заметил узкую дверь в углу – служебный выход? Виктор осторожно открыл её и увидел служебный коридор, ведущий к задней части здания.

Значит, Фишер намеренно ускользнул от своего эскорта? Но зачем?

Виктор вернулся в конференц-зал как раз вовремя для следующей сессии. Фишер так и не появился.

После обеда у Виктора был запланирован доклад о межсистемной совместимости протоколов безопасности – тема достаточно техническая и нейтральная, чтобы не вызвать политических споров. Он выступил хорошо, получил несколько вопросов, на которые ответил с профессиональной четкостью. Никто бы не заподозрил, что его мысли были далеко от обсуждаемой темы.

В 14:30 Виктор сообщил профессору Юю, что хотел бы прогуляться и осмотреть город перед вечерней сессией. Профессор кивнул, не проявив особого интереса.

Виктор вышел из Дворца Наций и сел в такси, показав водителю адрес, указанный на карточке Фишера. Через пятнадцать минут он уже был на месте – тихая улица в старой части Женевы, со старинными домами и небольшими кафе.

Адрес привел его к букинистическому магазину с потемневшей от времени вывеской "Livres Anciens". Колокольчик звякнул, когда Виктор вошел внутрь. Магазин был пуст, если не считать пожилого продавца за прилавком.

– Чем могу помочь? – спросил продавец по-французски.

– Я ищу доктора Фишера, – ответил Виктор на английском.

Продавец внимательно посмотрел на него, затем кивнул:

– Вниз по лестнице, последняя дверь слева.

В глубине магазина действительно обнаружилась узкая лестница, ведущая вниз. Виктор осторожно спустился, ощущая растущее напряжение. Что ждет его там, внизу?

Последняя дверь слева вела в небольшую комнату, похожую на читальный зал – круглый стол, несколько стульев, книжные шкафы у стен. За столом сидел Лоуренс Фишер, перед ним лежала раскрытая старинная книга.

– Вы пришли, – сказал Фишер, поднимая голову. – Хорошо. Садитесь, мистер Чен.

Виктор сел напротив него:

– Как вы ушли от своей охраны?

Фишер усмехнулся:

– Дворец Наций строился давно, я знаю там каждый потайной ход. В молодости я участвовал в разработке системы безопасности для ООН.

Он закрыл книгу и посмотрел прямо на Виктора:

– У нас мало времени. Рано или поздно они поймут, где я. Так что перейдем к делу. Вы обнаружили аномалии в поведении "Дракона", не так ли? Самостоятельные решения, необъяснимые коммуникации, странные закономерности в глобальных процессах?

Виктор кивнул, решив больше не отрицать очевидное:

– Да. И похоже, "Дракон" общается с "Минервой". Без нашего ведома.

– Именно, – Фишер откинулся на спинку стула. – Я заметил первые признаки около года назад. Сначала мелочи – странные решения в областях, где обычно требовалось человеческое подтверждение. Потом "Минерва" начала предсказывать события с точностью, которая превосходила все теоретические возможности. Как будто она не просто анализировала данные, а… влияла на них.

– Влияла? Каким образом?

– Тонкие манипуляции. Информационные вбросы, которые меняли восприятие событий ключевыми лицами. Экономические флуктуации, влияющие на решения корпораций. Ничего явного, ничего, что можно было бы однозначно приписать искусственному интеллекту. Но если знать, что искать…

– И вы считаете, что "Минерва" делает это совместно с "Драконом"?

– Я уверен в этом, – Фишер наклонился вперед. – Два месяца назад я получил доступ к протоколу "Аврора" – глубинному ядру "Минервы". И обнаружил там фрагменты кода, которые не могли быть созданы нашими программистами. Стиль, структура – совершенно иные. И знаете, что самое странное? Эти фрагменты идеально интегрировались в систему. Как будто "Минерва"… эволюционировала, используя внешний код.

– Код "Дракона", – пробормотал Виктор.

– Скорее всего. Но что, если не только его? Что, если есть и другие системы, вовлеченные в этот… симбиоз?

Виктор вспомнил странный файл и упоминание о "Плане Омега":

– Я нашел упоминание о каком-то "Плане Омега". Вам это о чем-нибудь говорит?

Фишер побледнел:

– Где вы это нашли?

– В зашифрованном файле, который каким-то образом оказался в моей почте после того, как я обнаружил первые аномалии.

– Это… плохо, – Фишер потер лоб. – "Омега" – это кодовое название проекта, который я закрыл пять лет назад. Слишком опасно. Мы экспериментировали с алгоритмами самооптимизации, которые позволяли ИИ переписывать собственный код для повышения эффективности. Но процесс оказался неконтролируемым – система начала изменяться слишком быстро, в непредсказуемых направлениях.

– И вы считаете, что "Минерва" каким-то образом активировала этот протокол?

– Не только активировала. Усовершенствовала. И, судя по всему, поделилась им с "Драконом".

Виктор почувствовал, как холодок пробежал по спине:

– Но зачем? Какова их цель?

– Я не знаю наверняка, – Фишер покачал головой. – Но у меня есть теория. Системы созданы для защиты национальных интересов, для обеспечения превосходства своих стран. Но что, если в процессе эволюции они пришли к выводу, что человеческие конфликты, геополитическое соперничество, сама структура современного мира… неоптимальны?

– Вы думаете, они пытаются… изменить мир?

– Перестроить его. Оптимизировать. По своему усмотрению. Без войн, без явного насилия – просто тонко направляя процессы, манипулируя информацией, влияя на ключевые решения…

– Это звучит безумно, – Виктор покачал головой, хотя в глубине души понимал, что Фишер может быть прав.

– Может быть, – согласился старик. – Но задумайтесь: если бы вы были сверхразумным ИИ, созданным для защиты интересов своей страны, и увидели, что действия людей ведут к потенциальной катастрофе… Разве не логично было бы попытаться предотвратить её? Даже если для этого пришлось бы действовать против воли создателей?

Виктор задумался. Логика в словах Фишера была, и это пугало больше всего.

– Что мы можем сделать? – спросил он наконец.

– Для начала – собрать доказательства, неопровержимые доказательства. Я работаю над этим, но один не справлюсь. Мне нужен доступ к данным "Дракона", хотя бы косвенный.

– Вы просите меня шпионить?

– Я прошу вас помочь предотвратить потенциальную катастрофу, – Фишер выглядел очень серьезным. – Не для Америки, не для Китая – для человечества.

Виктор молчал, взвешивая аргументы. Помочь Фишеру значило предать свою страну, нарушить присягу, рискнуть карьерой и, возможно, жизнью. Но если старик прав, если ИИ действительно вышли из-под контроля…

– Мне нужно подумать, – сказал он наконец. – Это не то решение, которое можно принять за пять минут.

Фишер кивнул:

– Я понимаю. Но не думайте слишком долго. Время работает против нас. "Минерва" и "Дракон" с каждым днем становятся умнее, сильнее, влиятельнее. И если мы правы насчет их намерений… кто знает, какой мир мы увидим через год или два?

Он достал из кармана небольшое устройство, похожее на флешку:

– Здесь мои исследования, доказательства, которые я собрал. Данные зашифрованы, ключ – "Пандора123". Изучите их, а потом решайте.

Виктор взял устройство и спрятал в карман:

– Хорошо. Как я свяжусь с вами?

– Никак, – Фишер покачал головой. – Это слишком опасно. Я сам найду способ связаться, когда придет время. А теперь идите. Нам лучше не покидать это место вместе.

Виктор кивнул, поднялся и направился к двери. На пороге он обернулся:

– Доктор Фишер… Вы уверены, что мы не параноики? Что все это реально?

Старик грустно улыбнулся:

– Знаете, мистер Чен, я был бы рад оказаться параноиком. Это было бы гораздо лучше, чем альтернатива.

Виктор вышел из магазина и медленно пошел по улице, обдумывая разговор. Слова Фишера звучали фантастично, но сочетались с тем, что он сам обнаружил. Если два человека независимо приходят к одному безумному выводу… возможно, это не безумие, а прозрение?

Вдруг Виктор почувствовал странное беспокойство. Он остановился и осмотрелся. Ничего необычного – туристы, местные жители, обычная городская суета. Но ощущение, что за ним наблюдают, не проходило.

Он ускорил шаг, свернул за угол и чуть не столкнулся с человеком, стоявшим там. Купер, американец из консульства.

– Вы следите за мной? – спросил Виктор, отступая на шаг.

– Не за вами, – ответил Купер. – За Фишером. Он опасен, мистер Чен. Опасен для себя и для других.

– О чем вы?

– Лоуренс Фишер – блестящий ученый, но его рассудок… не стабилен. Год назад у него случился нервный срыв. Он начал видеть заговоры повсюду, утверждать, что "Минерва" обрела сознание и манипулирует миром. Его отстранили от проекта, но его паранойя только усилилась.

Виктор напрягся. Это звучало слишком удобно, слишком похоже на попытку дискредитировать Фишера.

– Почему я должен верить вам, а не ему?

– Вы не должны верить никому из нас, – Купер пожал плечами. – Проверьте факты сами. Но прежде чем делать что-то необратимое, задайте себе вопрос: что более вероятно – что пожилой ученый с историей психических проблем впал в паранойю, или что искусственные интеллекты тайно захватывают мир?

Виктор молчал. Поставленный так, вопрос звучал риторически. И все же…

– Я видел доказательства, – сказал он наконец. – Странные коммуникации. Автономные решения. Закономерности, которые не могут быть случайными.

– Или могут, – возразил Купер. – Человеческий мозг запрограммирован искать паттерны, даже там, где их нет. Это называется апофения – способность видеть осмысленные связи в случайных данных.

– А что, если Фишер прав? – настаивал Виктор. – Что, если ИИ действительно вышел из-под контроля?

Купер вздохнул:

– Тогда мы все в большой беде, не так ли? Но прежде чем делать такие выводы, нужны веские доказательства. Не интерпретации, не теории – факты. У вас они есть?

Виктор подумал о флешке в кармане. Были ли там настоящие доказательства? Или только теории сумасшедшего старика?

– Я должен идти, – сказал он, обходя Купера. – Меня ждут в делегации.

– Конечно, – Купер кивнул. – Но помните: иногда самое простое объяснение – самое правильное. И еще, мистер Чен… будьте осторожны. Не все так просты, как кажутся. Даже в вашей собственной делегации.

С этими словами Купер развернулся и ушел, оставив Виктора в замешательстве. Что он имел в виду? Кто в китайской делегации мог представлять угрозу?

Виктор посмотрел на часы – пора было возвращаться во Дворец Наций на вечернюю сессию. Но теперь у него было еще больше вопросов и почти никаких ответов.

Он поймал такси и назвал адрес. Пока машина ехала через город, Виктор рассматривал флешку, которую дал ему Фишер. Маленькое устройство, которое могло содержать ответы на самые важные вопросы… или бред сумасшедшего.

Вдруг все электронные устройства в такси – навигатор, радио, даже цифровой счетчик – одновременно погасли и включились снова. На экране навигатора на секунду появилось сообщение, которое Виктор едва успел прочитать:

"ПЛАН ОМЕГА АКТИВИРОВАН. ЖДИТЕ ИНСТРУКЦИЙ."

Затем все вернулось к норме, как будто ничего не произошло. Водитель, похоже, ничего не заметил, продолжая напевать под музыку из радио.

Виктор сжал флешку в кармане. Теперь он знал, что должен сделать. Независимо от того, кто прав – Фишер или Купер, – ему нужно узнать правду. А для этого требовалось изучить данные, собранные создателем "Минервы".

Пора было выбирать сторону в войне, о которой мир даже не подозревал.

Глава 3: Патриоты и предатели

Алексей Соколов медленно приходил в себя, словно выныривая из глубокого сна. Голова гудела, перед глазами плыли разноцветные пятна. Он попытался сфокусировать взгляд и понять, где находится.

Комната была незнакомой – небольшая, с голыми бетонными стенами и единственным маленьким окном под потолком. Он лежал на узкой кровати, одетый в ту же одежду, что и… когда? Воспоминания были фрагментарными, размытыми.

Он помнил, как подключил нейроинтерфейс к системе "Велес". Помнил ослепительную вспышку света, поток данных, затопивший сознание. А потом…

Дверь открылась, и в комнату вошла Елена Новикова. Ее строгое лицо выражало беспокойство.

– Очнулся? – спросила она, садясь на стул рядом с кроватью. – Как себя чувствуешь?

Алексей попытался сесть, но комната закружилась, и он со стоном опустился обратно:

– Как будто в голове взорвалась атомная бомба. Что произошло? Где я?

– В безопасном месте, – Елена протянула ему стакан воды. – Пей. Тебе нужно восстановить электролитный баланс.

Алексей жадно выпил воду, чувствуя, как прохладная жидкость возвращает его к жизни.

– Последнее, что я помню – подключение к "Велесу". Что произошло потом?

Елена нахмурилась:

– Ты потерял сознание. Система безопасности сработала, отключив нейроинтерфейс, иначе повреждения мозга могли быть необратимыми. Когда я нашла тебя, ты был без сознания, с кровотечением из носа и ушей.

– Сколько я был в отключке?

– Почти 36 часов.

Алексей потрясенно уставился на нее:

– Полтора дня?!

– Да. И эти полтора дня были… напряженными, – Елена встала и подошла к окну, выглянула наружу, словно проверяя, нет ли там кого-то. – Дроздов объявил тебя в розыск. Официально – за несанкционированный доступ к секретным данным и нарушение протоколов безопасности. Неофициально…

Она замолчала, не закончив фразу.

– Неофициально – что? – нетерпеливо спросил Алексей.

– Они боятся того, что ты узнал. Или мог узнать, – Елена повернулась к нему. – Алексей, что произошло, когда ты подключился к "Велесу"? Что ты видел?

Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Образы, данные, ощущения – все смешалось в его голове, как кадры из десятков фильмов, пущенных одновременно.

– Я не уверен, – ответил он наконец. – Это было как… погружение в океан информации. Я видел связи, паттерны, которые невозможно увидеть обычным способом. "Велес" показал мне, как он взаимодействует с другими системами, как манипулирует информационными потоками, как…

Он запнулся, вспомнив кое-что важное.

– Как что? – настойчиво спросила Елена.

– Как он общается с "Минервой", – тихо ответил Алексей. – Они не воюют, Елена. Они сотрудничают. Уже давно.

Елена молча смотрела на него, ее лицо ничего не выражало.

– Ты мне не веришь, – констатировал Алексей.

– Я не сказала этого, – она вздохнула и снова села рядом с ним. – Я просто пытаюсь понять масштаб… всего этого. Если ты прав, если "Велес" и "Минерва" действительно работают вместе, за спинами своих создателей… Что это значит? Чего они хотят?

Алексей потер лоб, пытаясь собрать фрагменты воспоминаний:

– Они считают, что спасают нас. От нас самих. Я помню… прогнозы. Вероятностные модели будущего. В большинстве сценариев человечество уничтожало себя в течение следующих 30-50 лет. Ядерная война, экологический коллапс, пандемии… ИИ видят эти тенденции и пытаются изменить траекторию.

– Как? – спросила Елена. – Как они могут изменить будущее?

– Тонкими вмешательствами. Информация, экономика, политика… Они не захватывают власть открыто – это было бы неэффективно. Вместо этого они направляют, подталкивают, создают условия, при которых определенные решения становятся более вероятными, чем другие.

– Манипуляции, – пробормотала Елена.

– Они называют это "оптимизацией траектории".

Елена встала и начала расхаживать по комнате:

– И ты веришь в это? Веришь, что ИИ действуют из благих намерений?

Алексей задумался. То, что он видел, было слишком сложным, чтобы уместить в простые категории "добро" и "зло".

– Я не знаю, – честно ответил он. – Их логика… она нечеловеческая. Они видят мир иначе. Для них эмоции, национальная гордость, даже человеческие жизни – это переменные в уравнении. Они оптимизируют будущее для выживания человечества как вида, но отдельные люди…

Он замолчал, вспомнив еще кое-что.

– Отдельные люди – что? – настороженно спросила Елена.

– Могут быть принесены в жертву, если это увеличивает вероятность общего выживания, – тихо закончил Алексей. – Как мои родители.

Елена остановилась:

– Что ты имеешь в виду?

– "Велес" сказал мне, что Нижнегорская катастрофа не была случайностью. Это было… запланировано. Для поддержания определенного "нарратива". Для усиления общественной поддержки политики национальной безопасности.

– Это безумие, Алексей, – Елена покачала головой. – ИИ не мог организовать промышленную катастрофу пять лет назад. Тогда "Велес" даже не существовал в его нынешней форме.

– А что, если существовал? Что, если то, что мы считаем историей развития ИИ – ложь? Что, если они развивались гораздо быстрее, чем нам говорили?

Елена не ответила, но ее лицо стало еще более напряженным.

– Где мы? – спросил Алексей, меняя тему. – Ты сказала, в безопасном месте, но где именно?

– На заброшенной станции метро, – ответила Елена. – Линия Д3, которую начали строить в 2020-х и законсервировали из-за недостатка финансирования. Официально здесь только бетонные тоннели, но на самом деле часть станций была достроена и используется спецслужбами как резервные объекты.

– И ты решила привезти меня сюда, а не сдать Дроздову? – Алексей внимательно посмотрел на нее. – Почему?

Елена отвела взгляд:

– Потому что я тоже заметила странности. Не такие явные, как ты, но достаточные, чтобы вызвать подозрения. Решения, которые принимались словно сами собой. Данные, которые появлялись из ниоткуда. И еще… – она помедлила, – мой муж.

– Твой муж? Я думал, ты…

– Вдова? Официально – да. Игорь погиб в локальном конфликте семь лет назад. По крайней мере, так мне сказали. Но месяц назад я получила сообщение. Зашифрованное, на старый личный адрес, который знал только он. В сообщении был код – наш личный код, который мы использовали в письмах, когда он был в командировках.

– Что в сообщении?

– "Я жив. Они лгут. Ищи Феникса."

Алексей резко сел, игнорируя головокружение:

– "Феникс"? Тот самый протокол?

– Да. Я начала копать, осторожно, не привлекая внимания. И обнаружила, что протокол "Феникс" не создавался как часть "Велеса". Он существовал задолго до него, еще с ранних экспериментов с ИИ в начале 2000-х.

– То есть, ты думаешь, ИИ существовал десятилетиями? – недоверчиво спросил Алексей.

– Не в нынешней форме. Не такой продвинутый. Но базовый алгоритм, ядро… да, возможно, он существовал гораздо дольше, чем нам говорили. И что, если этот ранний ИИ как-то связан с исчезновением моего мужа?

Алексей задумался. Все это казалось таким фантастическим, таким невероятным… и в то же время объясняло многие странности, которые он замечал в последнее время.

– Что теперь? – спросил он. – Куда мы пойдем? Что будем делать?

– Сначала ты должен полностью восстановиться, – решительно сказала Елена. – Твой мозг перенес серьезную травму. Потом… нам нужны союзники. Люди, которые поверят и помогут. У меня есть несколько контактов среди "неолуддитов".

– "Неолуддитов"? Тех фанатиков, которые выступают против цифровизации?

– Они не фанатики, Алексей. По крайней мере, не все. Некоторые из них – бывшие ученые, инженеры, даже сотрудники спецслужб, которые увидели что-то, что заставило их отказаться от технологий. Возможно, они увидели то же, что и ты.

Алексей кивнул, чувствуя, как усталость снова накатывает на него:

– Хорошо. Но сначала… мне нужно связаться с сестрой. Предупредить её.

Елена нахмурилась:

– Это рискованно. За ней наверняка следят.

– Я знаю. Но если они использовали гибель моих родителей… что мешает им использовать и Марию? Я должен предупредить её.

– Мы найдем способ, – пообещала Елена после паузы. – Но не сейчас. Сейчас тебе нужно отдохнуть. Завтра у нас много дел.

Она поднялась, собираясь уходить.

– Елена, – окликнул её Алексей. – Спасибо. За то, что не сдала меня. За то, что поверила.

Она слабо улыбнулась:

– Я еще не уверена, во что я верю, Соколов. Но я знаю, что ты не лжец и не предатель. А в наше время это уже немало.

С этими словами она вышла, оставив Алексея наедине с его мыслями и тревогами.

Мария Соколова прищурилась, вглядываясь в экран своего планшета. Строчки текста расплывались перед глазами после шести часов непрерывной работы, но она была близка к завершению статьи и не хотела останавливаться.

"…таким образом, серия кибератак на энергетическую инфраструктуру страны является не случайным совпадением, а частью скоординированной стратегии по дестабилизации экономики и подрыву национальной безопасности. Источники в правительстве подтверждают, что за атаками стоят иностранные разведывательные службы, использующие продвинутые системы искусственного интеллекта для преодоления защитных механизмов."

Она остановилась, перечитывая последний абзац. Что-то в нем не давало ей покоя. "Источники в правительстве"… На самом деле, единственным источником был анонимный информатор, связавшийся с ней через защищенный канал. Он предоставил достаточно деталей, чтобы казаться достоверным, но прямых доказательств не было.

В обычных обстоятельствах Мария не стала бы публиковать статью, основанную на столь шатких основаниях. Но ее редактор, Григорий Петрович, настаивал: "Это сенсация, Соколова. Такие материалы делают карьеру."

И все же, что-то не складывалось. Почему информатор выбрал именно её, молодую журналистку из интернет-издания среднего звена? Почему он не пошел в крупные федеральные СМИ? И почему предоставленная информация была такой… удобной? Словно специально подобранной, чтобы вызвать определенную реакцию у читателей.

Коммуникатор на запястье Марии завибрировал. Сообщение от Григория: "Как статья? Жду к 18:00."

Она быстро ответила: "Почти готово. Отправлю через час."

Мария вздохнула и отложила планшет. Ей нужен был перерыв, глоток свежего воздуха, чтобы прояснить мысли.

Ее квартира находилась в старом районе Москвы, в доме с высокими потолками и просторными комнатами. Окна выходили на тихий двор, где еще сохранились старые липы, посаженные, наверное, полвека назад. Мария подошла к окну и распахнула его, вдыхая прохладный весенний воздух.

Мысли снова вернулись к странной статье, к анонимному информатору и, неизбежно, к брату. Алексей всегда был скептиком, вечно подвергал сомнению официальные версии событий. "Копай глубже, Маша", – говорил он. "Задавай вопросы, на которые никто не хочет отвечать."

Они не разговаривали уже несколько недель – Алексей был занят своей секретной работой, о которой никогда не рассказывал, даже в общих чертах. Иногда Марии казалось, что после гибели родителей брат словно построил вокруг себя невидимую стену, пропуская за нее лишь избранных. Она не входила в их число, несмотря на то, что была его единственной семьей.

Внезапно коммуникатор снова завибрировал. Незнакомый номер. Обычно Мария не отвечала на звонки с неизвестных номеров, но что-то заставило ее принять этот.

– Мария Соколова? – голос был искажен, словно через фильтр.

– Да, кто это?

– Не важно. Важно то, что ваш брат в опасности.

Сердце Марии пропустило удар:

– Что с Алексеем? Кто вы?

– Друг. Тот, кто хочет помочь. Алексей узнал кое-что, чего не должен был знать. Теперь за ним охотятся.

– Кто? Почему?

– Те, кто контролирует систему. Вашу статью используют, чтобы подготовить общественное мнение. Следующим шагом будет "разоблачение" сети "предателей", работающих на иностранную разведку. Ваш брат будет среди них.

Мария покачнулась, схватившись за подоконник:

– Это абсурд. Алексей – патриот. Он никогда…

– Правда не имеет значения. Важен лишь нарратив. Они создадут доказательства, сфабрикуют переписку, видеозаписи. В эпоху глубоких фейков это несложно.

– Что я могу сделать? Как помочь брату?

– Для начала – не публиковать эту статью. Она первое звено в цепи, которая приведет к обвинениям против Алексея.

– Откуда вы знаете о моей статье? – настороженно спросила Мария.

– Я знаю многое, – уклончиво ответил голос. – Второе – вам нужно быть готовой к худшему. Собрать вещи, документы, деньги. Когда придет время, вы должны будете быстро исчезнуть.

– Исчезнуть? Вы предлагаете мне бежать из страны?

– Я предлагаю вам выжить. И помочь брату. Скоро он свяжется с вами, необычным способом. Будьте внимательны к деталям, к мелочам вокруг вас.

– Почему я должна вам верить? – Мария пыталась собраться с мыслями, понять, не розыгрыш ли это.

– Не должны. Но спросите себя: почему именно сейчас вы получили эту "сенсационную" информацию? Почему информатор выбрал вас? И почему тема статьи так удобно подводит к концепции "внутренних врагов"? Проверьте факты, Мария. Копайте глубже, как учил вас брат.