Панбархатный сезон

Думаю, тебе будет интересно, что последние три года она ухаживала за господином Горжевицем в качестве постоянной сиделки. А меня заинтересовал молодой человек, с которым встречается девица, пригретая твоей бывшей свекровью. Пожалуйста, как только они прилетят, сделай для меня качественное фото господина Рональдо Штрауса. Он грамотно уворачивается от камер, но по описанию похож на Рики Донована, афериста из Штатов Соединения. Если удастся установить его личность, буду тебе признателен и даже не обижусь, что вовремя не поставила в известность об отпуске».

– Миха, ты в курсе, что мамуля привезет не только невесту?

– Да, позвонила утром, сказала, что брат Джины – юрист, поможет с наследством, так что нам придется разместить их вместе. Свободных бунгало больше нет.

– Он ей не брат, – разуверила я бывшего.

– Догадываюсь, – скривился он. – Мамуля такая доверчивая… С другой стороны, можно не слишком напрягать приятеля. Я просто поставлю им в бунгало камеру.

– Михась, если этот Рональдо тот, о ком мы думаем, он мигом найдет твою камеру.

– Вы с Эвой что-то слишком все усложняете, – отмахнулся бывший. – Искупаться не хочешь? Море сегодня тишайшее.

Я быстро отписала отцу, что все поняла, прониклась и фото сделаю, а потом пошла за купальником.

В аэропорт мы ехали по знакомой дороге, и я уже более внимательно смотрела по сторонам.

– Мамулю надо будет обязательно свозить в выходные на Бледское озеро, – планировал Миха. – А еще лучше взять ей пятидневную программу в каком-нибудь СПА в Ружечке Спатине.

– Я не повезу, – немедленно открестилась я.

– Так и я не повезу, найму экскурсовода и медработника, – поддержал Миха.

– А Джину? Тоже в СПА?

– За нее пусть платит юрист, который как бы брат.

Разумно. Если бы Рональдо был действительно юристом. Мой папа, конечно, не безгрешен, ошибки случаются и в его ведомстве, но редко.

– А ты не узнавал про наследство дедушки Кароля?

– Дом на Бельсоле, стоит почти у моста, в хорошем состоянии. Но, Мартинка, недвижимость в Словении такая дешевая, что продавать смысла не имеет.

Значит, есть в этом доме что-то, о чем ты не знаешь… О чем дедушка Кароль рассказал своей сиделке Джине, а та – другу Рональдо. Иначе зачем бы им затевать всю эту карусель с «невестой» и мамулей?

Я полезла в сумку за стареньким фотоаппаратом, раз уж обещала отцу сделать фото, надо подготовить капризную технику. Вроде батарейки я перед отъездом поменяла, вспышка должна работать.

– О Божечка, Мартинка, еще один раритет! Вот за это на «Эйменоз» можно выручить неплохие деньги. Твой новый апфон на автоматике, но делает цифровые фото, которые сразу можно выставлять в сеть.

У меня, вообще-то, тоже цифровик…

– А по почте можно отправить?

– И по почте, и через мессенджер, я же тебе объяснял.

Есть ли у папы мессенджер? Надо будет спросить. Но раз можно отправить сразу по почте, я так и сделаю. Все оставшееся время я щелкала апфоном направо и налево, стараясь привыкнуть к расположению кнопок и реже касаться сенсорного дисплея.

Аэропорт Любляны был запечатлен во всех ракурсах. А когда объявили посадку самолета из Познань-Левицы, я щелкала вообще без остановки.

Пани Мария вышла в сопровождении бледной тощей девицы, одетой в длинное бесформенное платье, единственным достоинством которого были белые горохи на темно-синем фоне. Неопределенно-светлые волосы Джины были заколоты в пучок, и для завершения образа, на мой взгляд, не хватало лишь круглых очков с толстыми стеклами. Красила ее только улыбка, с которой она каждый раз обращалась к своей мегере-спутнице. А Рональдо с ними не было.

– Сыночек!

– Мамуля!

Родственные объятья грозили затянуться. Пришлось вмешаться.

– Пани Мария, с нашей последней встречи вы совершенно не изменились. Заключили сделку с дьяволом?

– А ты, Мартинка, изменилась. Постарела, подурнела… Надеюсь, это не наркотики?

– Мамуля! – с укоризной сказал Миха. – Мартина отлично выглядит!

– Ах, пани Мария просто выражает беспокойство по поводу внешности вашей супруги, пан Михал, – вмешалась знаток этикета и вежества. – Позвольте представиться…

– Джина, дорогая, я сама тебя представлю, – реакция у бывшей свекрови тоже осталась отменной. – Это мой Михасичек, это, как ты поняла, Мартина, которой недолго осталось носить мою фамилию. А это, сыночек, та самая Джина, которая способна сделать тебя счастливым.

Джина вполне натурально покраснела, опустив глазки в пол.

– Пани Мария, я совершенно не собираюсь вмешиваться в семейную жизнь пана Михала и пани Мартины, – едва не прошептала она.

– Мамуля, я тронут твоей заботой, но давай не будем устраивать сцен в аэропорту, – твердо сказал Миха. – Где ваш багаж?

– И где пан Штраус? – добавила я от себя. – Нам пришлось бронировать ему место в самый последний момент, и что же, в итоге, зря?

– Вот видишь, я всегда говорила, ее интересуют любые мужики, кроме тебя, – не преминула вставить шпильку бывшая свекровь.

– Рональдо задержался на процессе, но он обязательно приедет, чтобы представлять интересы пани Марии. Просто чуть позже, – мягко ответила Джина.

Миха вздохнул, подхватил с ленты багаж и повлек мамулю к выходу. Джина осталась на моем попечении.

– Пани Мартина, вы только не подумайте…

– Мартина, – перебила ее я. – Просто Мартина, без пани.

– …вы только не подумайте, что я собираюсь разрушать ваш брак.

Сбить ее с мысли оказалось непросто.

– Вам и не удастся, – сообщила я чистую правду.

– Просто пани Мария… она такая добрая женщина, что мне не хочется ее огорчать. Пусть думает, будто…

– Будто вы на глазах жены станете соблазнять мужа? – усмехнулась я, подводя ее к вагенфольсу Михи, где уже сидела мамуля.

– Подыграйте мне, – она смотрела так умоляюще, будто верила в то, что говорит.

А я все никак не могла понять – то ли она гениальная актриса, и я ей в подметки не гожусь, то ли действительно невинный цветок, обманутый плохими людьми. В последнее верилось с трудом, но иначе передо мной стояло второе воплощение Сансары Бернар. Никому не известное воплощение, а такого просто не могло быть!

Я открыла ей дверцу вагенфольса, села следом и услышала:

– Джина, деточка, потерпи немножко, ты же знаешь, что я не могу ехать на заднем сидении.

– Ничего, пани Мария, мы с Джиной прекрасно устроились вдвоем, – вежливо ответила я.

– Михасичек, она к тебе в постель с кем-то вдвоем не устраивается? – немедленно съязвила бывшая свекровь.

– Мамуля, наша интимная жизнь тебя не касается, – сквозь зубы ответил Миха и так рванул со стоянки, что нас впечатало в спинки кресел.

– Ну как же не касается, – продолжила тему мамуля. – Я внуков-то жду-жду, а их-то нет и нет!

– И это не ваше дело, – вмешалась я, вовремя вспомнив, что должна играть любящую жену. – Мы не торопимся. Дети – это…

– Раз до сих пор не родила, уже и не родишь, – фыркнула пани Мария. – А вот Джина будет прекрасной матерью!

– Мамуля, – рявкнул Миха. – Ты мне обзор загораживаешь!

– Пани Мария, не надо отвлекать пана Михала, когда он за рулем, – негромко, но внушительно сказала Джина.

Странно, но ее слова возымели положительное действие. Пани Мария переключилась на красоты за окном, значительно дополнив и расширив мои познания о Словении, приобретенные вчера от Михи.

Джина же и вовсе была готова выпасть из вагенфольса, старательно разглядывая все виды и отдаленные строения.

– Мы с тобой, Джиночка, обязательно съездим на Бледское озеро, там на острове есть совершенно замечательная часовня с Колоколом Желаний.

Джина со щенячьим восторгом принялась расспрашивать об озере, острове и колоколе, а пани Мария рассказывала без остановки. Напряженные плечи Михи слегка расслабились, я тоже отвлеклась на приятные воспоминания о прошлой ночи. Но тут снова блямкнул мой апфон. Почта?

Да, папа выражал удивление, что я до сих пор не прислала обещанных фотографий. Оглянувшись на Джину, я быстро отписала, что братец Штраус не прилетел.

«Прилетел, – немедленно ответил отец. – Тем же рейсом, что и мать твоего бывшего».

Любопытно… Я снова взглянула на Джину. Та была увлечена разговором с пани Марией, так что я быстро стала грузить все фото, сделанные в аэропорту. Конечно, афериста Рональдо на них могло и не быть, но хотя бы очищу совесть. В конце я написала, что как только познакомлюсь со Штраусом лично, сразу сфотографирую и анфас, и в профиль.

«Шли сразу в вавайбер, ты же, наконец, обзавелась апфоном», – потребовал отец.

Откуда он узнал? Надо спросить у Михи. Но уже когда приедем.

– Вон, вон она, Бельсола! – заорала пани Мария, едва вагенфольс выехал из туннеля.

– Где? – Джина смотрела вперед как-то слишком пристально. – Там, за мостом?

– За мостом, – подтвердила я, перебив бывшую свекровь. – Не кричите так, пани Мария, Михе сложно в таком шуме, на островке очень узкие улицы и тяжело разъехаться.

– Мы сразу встанем у моего дома, – надменно ответила та. – У нас есть свое парковочное место.

– Нет, мамуля, – возразил Миха. – Мы все остановимся в Сен-Саймон, я забронировал там бунгало прямо на пляже.

– Но… зачем платить за отель, если можно жить в своем доме? – наивно поинтересовалась Джина.

– Вот именно! – поддержала ее мамуля. – Михасичек, откажись от брони, мы будем жить в своем доме!

– Мамуля, дом еще не твой. И ты знаешь, что в Словении особый закон о частной собственности.

– Ну почему Рональдо не смог приехать с нами? – развернувшись к Джине, спросила пани Мария. – Он бы нашел способ разрешить эту проблему, да?

– Да, пани Мария. Для этого я его и пригласила, – сникнув, подтвердила та. – Но как только он закончит свой важный процесс, сразу прилетит.

Миха запарковался на стоянке Сен-Саймон, после чего мамуля с возмущением узнала, что будет жить в одном бунгало с непотребной мной.

Она осматривала комнаты и громко высказывалась о моей безалаберности и неспособности хотя бы слегка прибраться к приезду гостей.

– Лучше я поживу с Джиночкой, пока не приедет Рональдо. А уж потом мы все переедем в наш дом, – безапелляционно заявила она.

– Нет, мамуля.

– Нет, пани Мария, – сплоченным фронтом выступили против Миха и Джина.

– Мы же не знаем, когда появится господин Штраус.

– Рональдо может приехать в любой момент, а мне бы не хотелось беспокоить вас во время сна… или когда вы принимаете ванну…

– Ах, – умилилась бывшая свекровь. – Они даже думают одинаково! Вот, Мартинка, как должна вести себя хорошая жена!

Я пожала плечами. Миха тут же подошел и обнял меня, демонстрируя крепость наших семейных уз, пани Мария скривилась, а Джина попросила показать ей ее бунгало. Я проводила. Это было, черт побери, бунгало номер два. Правда, вылизанное до блеска, никаких следов наших с Рихардом ночных безумств…

– Полчаса на душ и обустройство хватит? – спросила я. – Михась уже заказал ужин в ресторане, найдете дорогу сами, или мне проводить?

– Конечно, я все найду сама. Спасибо вам, Мартина. Вы – ангел.

– Можно без ангелов и на ты, – лучезарно улыбнулась я (надеюсь, не переиграла). – А после ужина можем сходить искупаться.

– Ох, я так устала… – вздохнула она. – Очень признательна вам… тебе за предложение, но лучше лягу спать пораньше.

Ну-ну. Сделав вид, что поверила, я еще раз напомнила про ужин и ушла. Простая логика говорила мне, что вот-вот должен объявиться братец Рональдо, так что стоило посидеть неподалеку с апфоном в руках.

Но планы так и остались планами. Только я устроилась на подходящем шезлонге, делая вид, что любуюсь закатом, как рядом раздалось деликатное покашливание.

– Мадам, чудесный вечер.

Я повернула голову. Чуть сбоку, подсвеченный заходящим солнцем, стоял мужчина, галантно склонившийся ко мне всем корпусом. Первое, что я отметила – смуглая кожа, оттененная белоснежной широкой рубахой в пиратском стиле. С широкими же рукавами, глубоким вырезом на завязках и натуральным кружевом на воротнике и манжетах. Потом в глаза бросилась бородка-эспаньолка, а уже потом – лукавые ярко-синие глаза в сеточке морщин.

Красавец. Просто сам Джони-Зяблик, только серьги в ухе не хватает. И абордажной сабли на боку. Кстати, цветастый пиратский платок повязан на голове незнакомца с изрядным изяществом. Но вместо сапог на ногах были открытые сандалии, а рубаха заправлена в пусть и обтягивающий, но все-таки обычный деним.

– Вечер не был бы столь чудесным, если бы не ваше неожиданное появление, – сказала я, слегка перефразировав любимую Шекспи.

– Мадам, не хотите ли прокатиться на яхте? Ужин, морской воздух, лунный загар…

Красавчик, с претензией на Зяблика, и программа завлекательная…

– Нет, – отказалась я.

И не только потому, что должна играть примерную супругу. После прошлой ночи все, что он мог мне предложить, вдруг показалось неинтересным.

– Мартинка! – из нашего бунгало вышел Миха. – О, вы уже познакомились?

– Да, – сказал «Зяблик».

– Нет, – возразила я.

– Мартина, дорогая, это мой друг Фил. Филипп, это Мартина, моя жена.

Произнося «моя жена», Миха сделал специфический жест, согнув два пальца возле уха. Мол, я тебе уже все сказал.

– О, мадам! – воскликнул «друг Фил». – Вы еще прекрасней, чем я себе это представлял!

– Фил, Мартинка не любит церемоний, она же не Джина, – с ударением на последнем слове заявил Миха.

Понятно, для кого так вырядился Михин приятель.

– Фил, мы собирались ужинать, присоединяйтесь, – сказала я.

– Мик, так неинтересно… – разочарованно протянул «Зяблик».

– О, вот познакомишься с моей свекровью, сразу поймешь, насколько ошибался, – я запросто подхватила Фила под руку.

С другой стороны под руку попался Миха, и я повлекла обоих в сторону нашего бунгало. Джина, конечно, уже срисовала предполагаемого ухажера, теперь одна надежда – на камеру Михи.

Пани Мария скривилась, увидев нашу троицу, но Фил оказался галантным не только со мной.

– Мадам, мой друг Мик не говорил, что в гости приедет его младшая сестра. Вы цветок, мадам, и…

– Благодарю, – с изрядным кокетством в голосе ответила бывшая свекровь. – Михасичек, кто этот любезный мужчина?

– Мамуля, это мой друг Фил, – вздохнув, представил его Миха.

– Мик, этого не может быть! – явно переигрывая, продолжил Фил. – Мадам, скажите, что он пошутил!

Пани Мария быстро перехватила у меня эстафету, пристроив один локоть Михе, а второй Филу. Я ведь говорила, что бывшая свекровь дама выдающаяся во всех отношениях? Так вот, выглядела она моложаво, одевалась ярко, а цвет волос любила менять каждый месяц. Иногда ей не хватало вкуса, но на курорте излишняя пестрота ярко-лилового платья в огромных розовых петуниях не смотрелась вызывающе.

Напротив, рядом с Филом в пиратском костюме она выглядела едва ли не гармонично.

– Мы идем ужинать, и вы – с нами, – заявила она ему безапелляционно. – Я очень ценю друзей моего сына.

– А Джина? – спросил ответственный Миха.

Свекровь умилилась, но бросать нового кавалера или Миху наедине со мной не пожелала.

– Я схожу за ней.

В моих интересах подойти к бунгало номер два. Да еще по такому превосходному поводу. А апфон в руках – это просто новая игрушка, которой сегодня решил побаловать меня супруг.

Пани Мария милостиво согласилась отпустить меня за Джиной. Я не успела ничего объяснить Михе, но он сам, без колебаний, потащил мамулю в сторону ресторана. То есть развязал мне руки.

Я прошла к бунгало Джины по дорожке, которую вчера показал Рихард. Шла и лихорадочно вспоминала, были ли там зеркальные окна, как в нашей ванной. Вроде бы нет. Окна были обычные, и как раз одно приоткрыто. Повезло.

– …знаешь, кто такая эта Мартина?! – в незнакомом мужском голосе слышалась редкая неприязнь.

– Представь себе, – голос Джины прозвучал до того холодно, что я снова восхитилась ее игрой. – Просто нанятая актриса.

– Нет, дорогая моя, – зло прорычал мужчина. – Это единственная дочь комиссара Эдландера! Ты понимаешь, что если хоть волос упадет с ее головы, он нас из-под земли откопает?! Я выхожу из игры.

И здесь покоя нет от родительской славы! Хотя… пусть хоть раз это сыграет мне на руку.

– Малыш, не глупи, – Джина говорила мягко, убеждала ненавязчиво. – И в мыслях не было как-то навредить ни ей, ни парню. Вот мамашу бы придушила с удовольствием…

Сейчас в ее словах проскользнула капля искренности, но… мама дорогая, во что же мы вляпались?!

– Ты сказала, что все чисто, а тут такое! – горячился мужик.

– Рони, малыш, ну пойми же, наконец, мне нужно попасть в дом Горжевица, всего лишь попасть в этот чертов, мать его, дом! И не нужно никого убивать, даже замуж выходить не нужно. Просто подобраться к мегере так было быстрее всего.

– Но ты говорила, что они развелись, а тут Эдландер нарисовалась, и хрен сотрешь!

– Она играет роль, – терпеливо, как маленькому, вдалбливала Джина незнакомцу. – Хорошо играет, кстати, и если уж кто-то проредит ей волосенки, то это будет наша драгоценная пани Мария.

Я молчаливо согласилась. Может, играть чуть похуже? Получать запретительный ордер ценой своих волос как-то не хотелось…

– Кстати, Рон, мне пора на ужин, – уже совершенно ровно сказала Джина. – Сходи перекуси в город и возвращайся не очень поздно.

– Вали, – ответил неизвестный Рон. – Не ожидал от тебя такого прокола.

– Я буду беречь Мартину, как хрустальную вазу, – пообещала в ответ Джина.

Пора себя обнаруживать. Но входить в бунгало… с одной стороны, сделаю фото Рона. С другой, он ведь как бы еще не приехал… И мало ли что там обещала Джина, если я нарушу ее планы, она не погнушается ничем.

Я на цыпочках отошла назад на приличное расстояние и громко крикнула:

– Джина! Мы тебя заждались!

Она выпорхнула сразу же, я стояла почти у нашего бунгало, так что подозрений не вызвала. С моря дул теплый ветерок, но на аферистке – теперь сомнений в этом не было – болталась толстая шаль. Главной деталью гардероба оказалось закрытое платье в пол. Цвет мне в лучах заката показался не то темно-коричневым, не то чернильным…

– Я слишком долго одеваюсь, – сказала Джина, оправдываясь. – Все время кажется, что что-то не так…

– Все так, – заверила ее я.

Гениальна. Она даже круче Сансары Бернар! Так естественно перевоплощаться, не тратя ни минуты на вхождение в роль!

В ресторане нас уже заждались.

– Я сделала заказ, Джиночка, – сообщила мамуля Михи. – Я же помню про твою аллергию на морепродукты.

– Спасибо, пани Мария, – улыбнулась она исключительно ей.

Фил вскочил и отодвинул Джине стул. Я встала позади Михи, положив руки ему на плечи.

– Дорогой, я на минуточку отойду к бару.

– Мартина, удивляюсь, как ты еще не спилась, – фыркнула бывшая свекровь.

– Иди, дорогая, ни в чем себе не отказывай, – напомнил Михась. – И закажи что-нибудь мне. Мамуля, не вижу ничего плохого в аперитиве.

Дальнейшую пикировку я слышала плохо, потому что, во-первых, тщательно осматривалась в ресторане, во-вторых, долго выбирала коктейль, а в-третьих, собиралась связаться с отцом и рассказать про подслушанный разговор.

А потом меня отвлек бармен, предложив вместо рома добавить в коктейль вильямовки. В обыкновенной бутылке с узким горлом плавала в алкоголе большая груша. Целая! Такого я еще не видела, поэтому засыпала парня вопросами. Но он только отшучивался и загадочно улыбался. Хранил тайны местного производителя.

*Прим. автора: вильямовка – настойка (ликер) из груш сорта Вильямс.

Надо сказать, что все сложилось удачно. Теперь я могла ссылаться на вильямовку как на причину задержки. Отец выслушал меня, не перебивая, и задал только один вопрос. Уверена ли я, что в тандеме Джина – Рони верховодит именно она.

Я была не просто уверена. Убеждена. Папе это не понравилось.

– Дочь, я заплачу твоему агентству неустойку, убирайся с этого острова, и поскорее.

– Папа, это отличный контракт, Эва-Лотта так старалась ради всех нас!

– Твоя Эва-Лотта еще подведет тебя под монастырь, – сварливо сообщил мой лучший в мире папа. – Ладно, хотя бы не лезь на рожон.

– Обещаю, – сказала я.

– Постараюсь найти кого-нибудь. Наших, как назло, сейчас в Словении нет.

– Пап, только не вздумай приезжать! – перепугалась я.

С него станется лично примчаться на помощь, переполошив всех местных полицейских, не говоря уж об аферистах.

– Маму пришлю, – развеселился отец.

Мама… Боюсь, после ее приезда Бельсола снова станет полноценным островом, местные разберут мост по кирпичикам и снова отстроят крепостную стену, лишь бы не впустить к себе еще раз Ядвигу Эдландер. За свои выступления в суде мама получила прозвище «ураган Ядвига» и очень им гордилась. А уж как она невзлюбила пани Марию… Нет, если мама узнает про мой контракт, еще подаст иск на агентство и Эву-Лотту.

– Дочь, твоя задача – ни во что не лезть и терпеливо ждать, пока я пришлю кого-то присмотреть за ситуацией, – теперь отец был серьезен. – Поняла?

Я подтвердила, что поняла, и закончила разговор. Бармен смешал мне два коктейля, но я попросила бутылочку и на стол. Все это время зал ресторана заполнялся гостями. Несколько столиков заняли семейные курортники-швабы. Большая компания явно местных сдвинула два или три стола, наверное, будут отмечать удачную сделку или что-то в этом роде. Влюбленные парочки занимали тихие уголки подальше от острова-бара.

За нашим столом без меня царила идиллия: Фил развлекал мамулю, Миха не отрывал взгляд от своего апфона, а Джина рассматривала карту вин.

– Видали? – спросила я, ставя в центр бутыль вильямовки.

– Ой, что это? – захлопала ресницами Джина.

– Там груша? – заинтересовалась и пани Мария. – Дай сюда, я погляжу, как они это сделали.

– Отпилили донышко, а потом припаяли назад, – авторитетно заявил Фил.

Решил развлечься за наш счет, я-то заметила, как он подал Михе знак молчать!

– Не вижу следов пайки, – возразила пани Мария.

– Давайте лучше попробуем, – предложила я.

Очень опрометчиво поступила. Как я могла забыть, что бывшую свекровь развозит с одной рюмки! Нет, не в том смысле, что она отключается личиком в салате. Нет, пани Мария начинала веселить окружающих. И делала это зажигательно, с песнями и плясками.

Никогда не забуду, как на свадьбе она, приняв на грудь, исполняла частушки, самой скромной из которых была примерно такая:

Нет ни стонов, нет ни криков,

Нулевой энтузиазм.

Как же плохо ты, Мартина,

Имитируешь оргазм!

– Мамуля, нет! – вскинулся Миха, явно помнящий о мамулиной слабости лучше меня.

Но Фил, ничего не подозревая, уже откупорил бутыль и налил всем по чуть-чуть, а пани Мария успела пригубить до сыночкиного вопля.

– Михасичек, ты такой заботливый, – с улыбкой от уха до уха ответила она. – Вы знаете, дружочки, хороша вильямовка. Так в груди прямо все зашевелилось, – приложив руку к обширному декольте, бывшая свекровь открыла рот и без перехода запела.

– В изумрудном платье шла русалка к морю…

– О нет, – простонал Миха.

Я покаянно опустила голову. Черт меня дернул, не иначе! Песня про русалку была у пани Марии любимой, ее героиня, бедняжка, бредя по терниям, теряла то одну деталь туалета, то другую, в итоге к морю подходила уже без платья, а там ее, естественно, поджидали красавцы-молодцы, удалые удальцы, ну и… дальше понятно, да?

Хорошо, что пела бывшая свекровь исключительно на польском, так что внимание привлекла, но только голосом. И очень удачно, что нам принесли заказанные салаты и булочки, что на время заткнуло пани Марии рот.

– Мартина, зачем? – убивался Михась. – Этим ведь не закончится…

– Может, нам уйти, пан Михал? – осторожно спросила Джина.

– Поздно, – ответила я. – Придется досмотреть концерт по заявкам до конца.

– Мадам Мария хорошо поет, – один Фил излучал позитив. – Давайте закажем караоке, я знаю, тут есть!

Караоке? Пани Мария не признавала караоке, хоть тут повезло.

– Знаешь что, – Миха разозлился всерьез, – ты заварила эту кашу, ты и придумывай, как увести отсюда мамулю, пока она не набила морды швабам и не выпила на брудершафт с местными.

– С теми ребятами? Красавчики, – пани Мария услышала слова сына. – Пойду познакомлюсь.

– Пани Мария, – я лихорадочно соображала, что сказать. – Пани Мария, а вы уже рассказывали Джине, как работали проводницей в вагоне второго класса поезда Познань – Верхние Торжички?

– Не Верхние Торжички, а Нижние Торокуши, – поправила меня бывшая свекровь. – Ох, Джиночка, там прошла вся моя жизнь…

– Простите, мадам, что такое «проводницей»? – уточнил Фил.

– Стюардессой, – автоматически ответила я.

– Стюардессой? Стюардессой?! – возмутилась пани Мария. – Да как ты можешь сравнивать этих летающих шлюх с…