Сила звёзд

Да чтобы отец не думал об этих семьях, но стоило кому-то задеть мои права, как они разом встали на мою сторону. Но думаю тут все из-за того, что покусившись сначала на мои права, в последующем могут и их задеть. Вон даже Ариана немного обернулась на троицу, при этом во взгляде такой холод. Шутники, которые еще думали даже после слов принцессы что- то сказать, увидев взгляд Арианы, замолчали, потупив взгляды. Да уж прав был отец, слишком большой вес набрала семья Буалонье, многие стали бояться их больше королевской.

– Леон, я же могу вас так называть? – Анжелика решила меня отвлечь от происходящего. То что она знает как меня зовут, то тут нет ничего неожиданного. Нас всех с детства заставляют изучать генеалогические древа высшего дворянства, а знать, как зовут главу и наследников, это просто обязательно.

– Конечно, Ваше высочество.

– Анжелика, – поправила, а заодно и позволила обращаться по имени принцесса. Хотя все те, кто поступят в академию, будут обращаться друг к другу без титулов пока учатся.

– Анжелика, – согласился с ее поправкой, при этом улыбнулся, – И давайте на ты, если конечно вы не против.

– Прекрасно, Леон, а ты на какой факультет хотел бы поступить? – задала вопрос, на который я, если честно, пока и сам не знал ответа.

– Честно, не знаю. Все факультеты хороши по- своему, – хотя наверное я слукавил, больше всего я бы хотел на факультет боевой магии и погодников, и меньше всего желание идти на факультет бытовых чар, хотя тогда бы я смог точно поднять благосостояние нашей семьи. К целителям если бы попал, не расстроился.

– А я хочу, чтобы мой кристалл был ярко- красным, – ну судя по сложившемуся у меня мнению о характере Анжелики, я что- то такого и ожидал.

Тем временем к трибуне вышел глава академии и стоило ему это сделать как в зале повисла тишина.

– Не буду тянуть врямя, – прозвучал давольно сильный голос архимага, – вынесите сферу познания.

Двери позади стола, за которым сидели деканы факультетов и другие учителя, широко открылись и в зал вошел заместитель главы, держащий поднос, на котором в подставке находился прозрачный шар, примерно двадцати сантиметров в диаметре.Пройдя к столу, он положил его напротив места главы. Сам же зам сел в кресло рядом с пустым местом архимага.

– Молодые люди, вызывать мы вас не будем, вот как сидите, так по очереди и подходите, – вот так вроде и уровнял всех, а с другой стороны все уже сидят по происхождению и крестьянский сын не окажется впереди высокородных. – Те, у кого сфера останется прозрачной, можете сразу покинуть аудиторию, тем же, у кого сфера загорится, возвращайтесь на свое место в зале. Ну что же прошу и указал на принца, который сидел крайним слева в нашем ряду.

Сам же глава сошел с трибуны и вернулся за стол преподавателей. Принц не спеша, но и не медля, подошел к кристаллу и сразу положил на нее правую руку. Минуту ничего не происходило, так как сначала без всяких эффектов идет инициация мага, но вот кристалл вспыхнул ярко- красным светом. На лице Людовика отразилось облегчение и довольство, повернувшись, он улыбнулся сестрам и пошел обратно на свое место.

– Молодец братик, я даже не сомневалась в тебе, – тихо прошептала Анжелика, при этом сама, судя по тому как ее пальцы побелели схватившись за подлокотники, очень волновалась. Не знаю почему я положил руку на ее и улыбнулся ей как можно более ободряюще, стоило ей обернуться в мою сторону. Девушка не только не стала скидывать мою руку, но и повернула ладонью кверху так, что наши пальцы переплелись, а на лице ее появилась немного неуверненная, но все же благодарная улыбка.

Тем временем к сфере подошел Максим Буалонье, что сидел рядом с принцем и до появления архимага постоянно о чем- то переговаривался с принцем. Было видно по ним, что они давно друг друга знают и часто общаются. Ну что же, как я и ожидал Максим не подвел предков, которые как и он окрашивали кристалл ярко- красным цветом. За Максимом к столу подошла его сестра. Поражаюсь ее выдержке, особенно той ауре власти, которая окружает ее. Стоило ей подойти к столу, так даже преподаватели как- то выпрямились за своим столом. Девушка дотронулась до кристалла. Как я и ожидал кристалл стал настолько насыщенный синим цветом, что ни у кого не возникло сомнений, что девушка станет как минимум магистром, и скорее всего достигнет звания архимага. Следом за Арианой вышла Мария.

Цвет кристалла был тоже ярким, но зеленым, но почему- то Мария все равно у меня с лекарем никак не ассоциировалась. А вот Анжелика, прежде чем встать, взглянула на меня. Я ей опять улыбнулся и при этом одними губами прошептал, чтобы она не беспокоилась. Анжелика тряхнула головой, как бы сбрасывая страхи, после чего решительной походкой подошла к сфере и через минуту кристалл загорелся ярко- красным цветом, от чего девушка не удержалась и подпрыгнула, издав крик радости, чем вызвала смешки из зала и улыбки учителей. Ну вот настал и мой черед.

Подойдя к кристаллу и положив на него руку, я будто вернулся в тот сон об скрытии способностей. Я словно бы не сам, а кем- то управляемый, сжал загоревшееся внутри меня ядро магии и очень тонким ручейком позволил ей вытечь в кристалл. Я видел как каналы очень сильно напрягаются от того. что сфера пытается вытянуть из них энергию полной силой. Я вдруг понял, что не смогу удержать, ну тут меня словно что-то окутало, такое чувство, словно меня накрыли плащом. Взглянув на кристалл, я увидел что сфера переливается всеми цветами радуги, причем даже с учетом того, что я сдерживался как мог, она все равно была не бледной, показатель чуть лучше середнячка. Я был доволен, все же отцовские опасения насчет того, что нашу семью постепенно хотят убрать не могли пройти мимо меня. А так возможно у тех, кто против моей семьи, не возникнет тревога по поводу меня, как если бы сфера стала яркой, как у того же Максима или его сестры. А то, что магия не выбрала направление, тоже для меня плюс. У меня есть три года с определением факультета. Точнее факультет, на котором буду числиться, я вынужден буду выбрать сегодня, но вот по окончанию каждого года я могу его сменить и так два раза. На третий я снова коснусь сферы, которая как и всегда было с теми кто сразу не определился, загорится уже определенным цветом. Взглянув на главу академии, мне на секунду показалось, что он как- то пристально меня разглядывает. Но вот на его губах ободряющая улыбка.

– Не расстраивайся, -Анжелика мое задумчивое лицо приняла за расстроенное, – за то ты сможешь попробывать разные факультеты.

– Я и не расстраиваюсь, просто думаю, куда податься сначала.

– И куда? – в глазах Анжелики столько интереса.

– Ну думаю первый год поучусь на твоем факультете. Не знаю почему, но мне кажется стоит последить за тобой, иначе ты сможешь разнести академию.

Со стороны Марии раздался смешок.

– Не поможет, отец уже готовится отстраивать академию заново, – Мария не удержалась от шпильки в адрес сестры.

– Вот еще, да я самая спокойная буду из тех, кто учились на красном факультете, – но увидев мой неверящий взгляд, сначала немного смутилась, но потом вспыхнув, протянула руку, – Спорим.

– Не буду.

– Вот, вот чувствуешь, что проиграешь, вот и не споришь, – победно улыбнулась Анжелика, но улыбка быстро слетела с лица, стоило вновь раздаться хмыку со стороны сестры.

А тем временем к кристаллу подошла девушка, невысокая, худенькая, с длинными до пояса светло- русыми волосами. Когда она дотронулась до кристалла он окрасился зеленым цветом, вот только цвет его яркий как и кристалл после прикосновения Арианы. Смотря как девушка возвращается на свое место я краем глаза заметил, как Мария поджала губы, смотря на девушку, что стала ее софакультетницей. А тем временем к сфере подошел главный юморист из тройки шутников и кто бы сомневался кристалл под его рукой вспыхнул ярко- красным цветом. Обернувшись к нам, он победно ухмыльнулся, при этом смотрел он именно на меня. Главная часть тела, что отвечает за интуицию у человека, подсказала мне, что конфликт неизбежен. Мария же заинтересованно проводила взглядом как минимум потенциального магистра. Анжелика же даже не обратила на него внимания, летая в своих мыслях. Друзья шутника поступили туда же, куда и лидер, но судя по сфере, они максимум будут середнячками.

Где-то.

Ты должна внимательно следить за молодым Леграном, у меня возникло странное чувство, когда он держал руку на сфере и я никак не могу понять, что именно я почувствовал. Мне это совершенно не нравится, как бы он не стал помехой нашим планам.

Тени за чудесами

Последствия вчерашнего волнения давали о себе знать легкой тяжестью в висках, но ее с лихвой перекрывало щемящее чувство ожидания. Воздух столицы, казалось, все еще вибрировал от вчерашнего праздника, но сегодня предстоял куда более важный день – первый день его новой жизни.

Леон с Полем стояли перед главным входом в Королевскую Магическую Академию. Вчера, завороженные испытанием, они почти не разглядывали само здание. Сегодня же оно представало во всем своем подавляющем величии. Высокие шпили из бледно-серого, почти белого камня стремились в небо, а огромные витражные окна, каждое в два роста человека, молчаливо обещали, что внутри скрываются чудеса.

– Ну что, господин, – выдохнул Поль, сжимая в руках их нехитрый скарб. – Пора.

Они сделали шаг вперед, к массивным дубовым воротам, украшенным сложнейшей бронзовой чеканкой, изображавшей сцены из истории магии. Но прежде чем Леон успел подумать, как же эти ворота открыть, пространство перед ними дрогнуло.

Воздух затрепетал, словно нагретый над раскаленным углем, и сами ворота… разомкнулись. Это было не механическое движение створок, а скорее магическое рассечение реальности. Там, где секунду назад была непроницаемая древесина и металл, теперь зиял проем, ведущий в просторный, залитый светом вестибюль. Над аркой на мгновение вспыхнула и погасла сложная паутина из золотистых рун – защитный купол, пропускающий своих.

Звуки, доносившиеся изнутри, обрушились на них волной. Гул десятков голосов, смех, возгласы, быстрые шаги, эхом отражающиеся от каменных сводов. Вестибюль кишел народом. Студенты в мантиях всех цветов радуги – алые, изумрудные, лазурные, белоснежные – сновали туда-сюда, сталкивались, что-то кричали друг другу, образуя живой, хаотичный поток.

Леон замер на пороге, чувствуя себя песчинкой, затерявшейся в этом магическом водовороте. Рядом с ним кто-то из первокурсников, растерянно озираясь, чуть не угодил под ноги группе старшекурсников-«боевиков» в ярко-красных мантиях с пятью огненными лепестками на груди, которые прошли, не обращая на него никакого внимания.

Порядок из хаоса творили не слуги, а магия. По залу плавно скользили низкие столы из темного дерева, нагруженные стопками пергаментов, и за каждым из них, жестикулируя и что-то объясняя, сидел преподаватель или старший студент. Над головами порхали небольшие шары мягкого света – одни указывали заблудившимся направление, другие мягко, но настойчиво подталкивали замешкавшихся к нужному столу. В углу Леон заметил несколько глиняных гомункулусов ростом с ребенка; они молча, с невозмутимыми лицами, разносили тяжелые фолианты и свертки, их ступни мерно стучали по каменному полу.

– Эй, алый! Не зевай! – крикнул кто-то, и Леон почувствовал легкий толчок в спину. Это один из светящихся шариков настойчиво направлял его к свободному столу, где сидела строгая дама в очках, с лицом, не предвещающим никаких поблажек.

Анжелики рядом не было видно, но ее звонкий смех где-то выделялся из общего гама. Леон мельком увидел, как она, уже облаченная в новенькую алую мантию, заставила свой шарик-помощник закрутиться волчком вокруг головы зазевавшегося крестьянского паренька, вызвав у того еще большее смятение.

Подойдя к столу, Леон молча протянул свое приглашение. Дама взглянула на него поверх очков, сверяя что-то в огромной книге у себя на столе.

– Легран… Так, – она пробормотала себе под нос. – Факультет… неопределившийся, но к занятиям на Боевом магическом приступить немедленно. Понятно.

Она достала из-под стола небольшой отполированный черный камень, на поверхности которого были выгравированы сложные серебристые узоры.

– Положите ладонь сюда, – скомандовала она безразличным тоном.

Леон повиновался. Камень под его пальцами оказался на удивление теплым. Руны на его поверхности вспыхнули мягким голубоватым светом, который на мгновение окутал его руку. Он почувствовал легкое, едва заметное покалывание – будто его ауру сканировали, сверяя с записями.

– Подтверждено, – констатировала дама и достала из ящика небольшой медный браслет. – Ваш ключ. Он откроет дверь в вашу комнату в Башне Огня и будет отмечать ваше присутствие на лекциях. Не теряйте. Восстановление стоит пять золотых.

Леон взял браслет. Металл был холодным и гладким. На внутренней стороне он почувствовал выпуклость – его личная руна, выгравированная магическим путем.

Регистрация была завершена. Теперь он официально стал студентом Академии. Сзади его уже подталкивал следующий первокурсник. Леон отошел от стола, давая дорогу другим, и сжал в руке медный браслет. Ключ. От двери в его новую жизнь.

В тот же миг, как он его надел на руку, край его простой дорожной одежды коснулась невидимая сила. Ткань замерцала и потеплела, а через мгновение на его плечи легла струящаяся алая мантия – отличительный знак факультета Боевой магии. На левой стороне груди, прямо над сердцем, вспыхнул и застыл вышитый магической нитью знак: один огненный лепесток, изящный и острый, как язык пламени. Знак первого курса. Леон провел пальцами по гладкой ткани, чувствуя едва уловимую пульсацию магии, вплетенной в нити. Да, теперь всё по-настоящему.

Строгая дама за столом махнула рукой, указывая на один из многочисленных арочных проходов, ведущих из вестибюля вглубь Академии.

– Башня Огня. Проход для первокурсников – третий слева. Не заблудитесь.

Леон уже собрался двинуться в указанном направлении, как чья-то рука легкомысленно ткнула его в бок.

– Ну что, великий маг, пойдем? Или опять в облаках витаешь?

Он обернулся и на мгновение забыл, что хотел сказать. Анжелика Федерон преобразилась. Ее черные как смоль волосы были убраны в высокий конский хвост, который игриво покачивался при каждом ее движении, оттеняя длинную изящную шею и упрямый подбородок. Алые бархатные мантии были сшиты так, чтобы не сковывать движений, и на ней она сидела идеально, подчеркивая стройность фигуры. Но главным были ее глаза – огромные, цвета весенней листвы, сейчас искрящиеся озорством и любопытством.

– Твой ключ уже работает, – она кивнула на его браслет. – Просто поднеси его к арке, и он покажет дорогу. Попробуем?

Он кивнул, и они шагнули в указанный проход. Поль, нервно перебирая ручку дорожной сумки, поплелся следом. Коридор, в который они вышли, был совсем иным, чем шумный вестибюль. Здесь царил полумрак, нарушаемый лишь теплым светом магических факелов в железных узорчатых бра. Воздух был прохладным и пах старым камнем, воском и чем-то неуловимо электрическим – запахом самой магии.

Леон, как и советовала Анжелика, поднес медный браслет к стене у первой же развилки. Руна на браслете вспыхнула, и на каменной кладке перед ними на мгновение проступил светящийся указатель в виде огненного лепестка, указующий направо.

– Видишь? – прошептала Анжелика. – Академия живая. Она чувствует нас.

Их путь оказался настоящим путешествием через чудеса. Они шли по галереям, где в нишах вместо статуй замерли закованные в молчание магические доспехи. Когда они поравнялись с одной из таких фигур – мрачным рыцарем с опущенным забралом, – Поль невольно прикоснулся к ее холодному наплечнику.

Внезапно из-под шлема, в глубине глазниц, вспыхнуло багровое пламя. Глухой, металлический голос пророкотал:

– Путь открыт. Ступай.

Поль с испуганным вскриком отпрянул, чуть не уронив сумку. Анжелика рассмеялась, чистым, звонким смехом, который гулко разнесся под сводами.

– Не бойся, они просто стражники! – сказала она, весело подмигивая перепуганному слуге. – Каждая башня ими защищена. Они только пугают, ну, почти всегда…

Слуга лишь молча осенил себя знаменем, краем глаза следя за доспехами, которые снова замерли в неподвижности, словно и не оживали вовсе.

Они пересекали мостики, переброшенные через внутренние бездны башен, откуда доносился шелест страниц и слышались отголоски заклинаний. Один раз их дорогу преградила дверь, которая не была дверью – это был водопад из сверкающих искр. Леон в нерешительности замер, но Анжелика, рассмеявшись, просто шагнула внутрь, и искры расступились перед ней.

– Иллюзия! Для трусишек!

Наконец, они подошли к высокой узкой двери из темного дерева. Над дверью горела руна, идентичная той, что была на браслете Леона. Он поднес руку, и дверь бесшумно отъехала в сторону.

Первый вздох был посвящен не виду, а ощущению. Воздух в комнате был на удивление свежим и легким, он словно вибрировал от скрытой энергии.

Комната была не просто помещением для сна. Это было личное пространство мага, его келья, его лаборатория и его крепость.

Стены здесь не были простыми камнями. Они напоминали спокойную поверхность глубокого озера в сумерках – темно-синюю, почти черную, и на этой поверхности то тут, то там вспыхивали и гасли крошечные серебристые искры, словно отдаленные звезды. Леон мысленно пожелал сменить цвет на что-то более теплое, и стены мгновенно отозвались, переливаясь в теплые золотисто-песочные тона, а затем успокоились, застыв в мягком терракотовом оттенке.

Окно было главным чудом. Оно было огромным, но не из стекла. Его поверхность была подобна жидкому свету, мерцающему и переливающемуся. Сейчас на нем был застывший вид на ночной город и звезды. Леон инстинктивно потянулся к нему рукой, и поверхность окна задрожала, словно вода от брошенного камня. Мысли о звездной карте вызвали к жизни на «стекле» сложные астрономические схемы с вращающимися созвездиями.

Письменный стол был вырезан из цельного куска темного камня. Его поверхность была идеально гладкой и матовой, но стоило Леону прикоснуться к ней пальцем, как она ожила, превратившись в мелкий, прохладный на ощупь песок. Он провел линию, и на песке четко проступил светящийся синий след. Одно движение ладони – и песок снова стал гладким и чистым.

– Для работы с рунными кругами. – Пояснила Анжелика, Леон не оборачиваясь кивнул.

Книжная полка у стены была пуста, если не считать одинокий, причудливо изогнутый хрустальный шар, лежащий на ней. Леон мысленно представил себе учебник по основам магических потоков. Хрустальный шар вспыхнул изнутри мягким светом, и на полке рядом с ним материализовался нужный том, обернутый в темную кожу.

И лишь кровать в углу комнаты, широкая и простая, казалась островком привычного мира.

Поль, так и не оправившийся от чудес, с облегчением заметил в стене скромную, неприметную дверцу. Она вела в крошечную каморку для слуги – четыре голые стены, узкую кровать и крошечное окошко с настоящим, обычным стеклом. Никаких меняющихся цветов или песчаных столов. Слуга со вздохом облегчения швырнул туда свою сумку, будто ища спасения от этого наводящего на него суеверный ужас волшебства.

– Ну вот, – Анжелика, прислонившись к косяку, наблюдала за его реакцией с довольной улыбкой. – Добро пожаловать в твое временное пристанище. Год тут побудешь, а там посмотрим, куда тебя занесет твой переливающийся талант. Может, к целителям в сады, а может, к погодникам на самый верх. – В ее голосе звучала не колкость, а скорее зависть к такому неопределенному, но полному возможностей будущему.

Леон не ответил. Он подошел к окну-экрану и посмотрел на раскинувшуюся внизу волшебную Аркадию. На его запястье холодный металл браслета-ключа вдруг отозвался едва уловимой вибрацией, словно тончайшая струна, настроенная на сердцебиение самой Академии. Он был здесь. В самом сердце магии. И его новая жизнь, полная перемен и тайн, только начиналась.

Леон с некоторым сомнением последовал ее примеру. Он опустил кончики пальцев на прохладную, почти бархатистую поверхность камня и попытался сосредоточиться, отгородившись от окружающего гама. Он представил себе не просто еду, а целую гамму ощущений: тяжесть резного серебряного ножа в руке, аромат сочного стейка с хрустящей, поджаристой на углях корочкой, дымок, поднимающийся от него, вкус слегка подсоленной, тающей во рту мякоти. Дополнил картину хруст золотистой картофельной лепешки с зеленью и терпкую прохладу яблочного сидра в высоком стеклянном кубке – простую, но любимую с детства еду, напоминавшую ему дом. Руны под его рукой вспыхнули не алым, а причудливо переливающимся, радужным светом, что заставило Анжелику поднять бровь с любопытством. Но через секунду его мысленный образ обрел форму. С тихим шелестящим звуком, похожим на шепот и падение сотен осенних листьев, перед ним появилась точно та еда, о которой он думал, даже лучше – идеализированная версия, созданная магией.

Он взял нож – тот оказался увесистым и удобным. Мясо поддалось лезвию без усилия, обнажив сочный, розовый срез.

– Ничего себе, – выдохнул он, впечатленный и слегка ошеломленный такой точностью. – Это… невероятно.

– Ага, – с набитым ртом ответила Анжелика, с удовольствием заедая острое рагу кусочком темного хлеба с тмином. На мгновение на ее лице появилось почти что детское, блаженное выражение, будто она наконец-то вырвалась из-под гнета дворцового этикета и могла позволить себе маленькие вольности в компании друга. – Удобно, правда? Никакой суеты с официантами, подносами и ожиданием. Повара-маги только тем и заняты, что совершенствуют рецепты и закладывают их в матрицу, а потом следят, чтобы энергии на кухне-генераторе хватало на всех обжор. Эй, смотри! – ее глаза внезапно расширились от веселья, и она указала вилкой в сторону соседнего стола.

Ее восклицание было вызвано парнем за соседним столом. Тот, видимо, тоже первокурсник, из простонародья, судя по его растерянному и одновременно восторженному виду. Он слишком усердно концентрировался, сжав глаза и наморщив лоб, и, судя по всему, перестарался с визуализацией. Вместо аккуратной порции еды перед ним с громким хлопком и густым клубом пара, пахнущего жженым сахаром, возникла целая, шатающаяся башня из разноцветных пончиков, усыпанных блестками и посыпкой. Конструкция немедленно завалилась на бок, рассыпав сладкие, липкие кольца по всему столу и на колени его соседей.

Возник всеобщий хохот, добродушный и веселый. С потолка тут же, словно пчела на аромат меда, спикировал один из светящихся шариков-уборщиков. Он завис над катастрофой и принялся аккуратно, с помощью тонких, почти невидимых лучей изумрудной энергии, собирать разлетевшиеся пончики, один за другим растворяя их в воздухе без следа. Сам виновник происшествия пунцово краснел, но тоже смеялся, явно с облегчением, что отделался лишь легким испугом и всеобщим вниманием.

Леон улыбнулся и с новым чувством принялся за свою еду, с наслаждением откусывая идеальный стейк. Он не спеша оглядывал зал, этот кипящий жизнью, молодостью и магией огромный организм. Он видел, как студенты разных факультетов – алеющие пятна боевиков, синева погодников, зелень целителей – смешивались за длинными столами, создавая живой, пестрый ковер. Они оживленно обсуждали учебу, делились впечатлениями от первых занятий, смеялись, спорили о чем-то. Воздух гудел от десятков голосов, создавая уютный, общий гул.

Высоко на галерее, опираясь на резную балюстраду из темного дерева, за всем этим действом наблюдали несколько преподавателей в более длинных и богато украшенных мантиях. Их лица были спокойны и невозмутимы. И среди них Леон узнал суровые, словно высеченные из гранита, черты магистра Горма. Его пронзительный взгляд был устремлен вниз, в гущу студентов, и вот он медленно скользнул и остановился на Леоне. Их взгляды встретились на мгновение – и Леон поспешно отвел глаза, вновь почувствовав тот же холодный, оценивающий интерес, который он уловил днем ранее. В этом взгляде не было ни одобрения, ни простого любопытства – лишь тяжелый, безжалостный анализ, от которого по спине пробежали мурашки.

Он доел последний, идеально прожаренный кусок и, следуя примеру Анжелики, просто провел ладонью над своей пустой тарелкой. Посуда и остатки еды растворились в воздухе с тихим шипением, словно испаряясь, а руны на каменной плите снова погасли, превратившись в матовые черные узоры, ожидая следующего посетителя.

Выходя из Зала Изобилия под убаюкивающий гул голосов и щелканье исчезающей посуды, Леон чувствовал не только приятную сытость, но и легкое головокружение от этого дня, сплошь состоящего из чудес. Он поймал себя на мысли, что начинает привыкать к тому, что невозможное здесь – обыденность. И в этом осознании было одновременно и волнующее предвкушение, и тихая, глубокая тревога, что за всей этой красотой и легкостью скрывается нечто гораздо более сложное и, возможно, опасное.