Любовь, которую ты примешь

– Расскажете, куда дальше ехать, или высадить вас прямо здесь?

Я настолько улетела в свои фантазии, что пропустила момент, когда мы оказались на улице Верран Агульо. Туро парк остался слева, в то время как машина Серра на аварийке стояла около входа в фитнес-клуб Хави, расположенный в соседнем доме.

– Прямо и направо, если вас не затруднит.

Кажется, впервые я почувствовала смущение от того, что позволила себе слишком откровенные мечты прямо под пристальным вниманием сеньора Серра. Но он, судя по всему, понял мою задумчивость совсем не так.

– Сеньорита Солер, – произнес Красавчик, когда я указала на нужный подъезд. – Я освобождаю вас от завтрашней стажировки.

– Что? – я, потянувшаяся уже к дверной ручке, опешила и развернулась на сиденье. – Почему? Я не справляюсь? Или где-то накосячила?

Не припомню такого. Я старалась быть точной, проверяла все свои задания трижды, а потом еще столько же перепроверяла, лишь бы не ударить в грязь лицом.

– Вы устали, – так, словно это все объясняет, ответил Серра, глядя на меня уверенным, но равнодушным взглядом. – Возьмите выходной. Выдохните, отвлекитесь. Я понимаю, что вы хотите показать себя с лучшей стороны, но загонять себя для этого нет никакой нужды.

Наверное, стоило порадоваться, что непробиваемый Арнау демонстрировал что-то вроде заботы, но именно сегодня подобные слова вызывали желание ощетиниться и возразить.

– Загнать себя? – я не смогла сдержать горьковатую усмешку. – Вы считаете, что сломанный каблук – это признак того, что я на грани?

Он не ответил сразу, его пальцы легонько постучали по рулю. В свете уличного фонаря его профиль казался еще более резким и недосягаемым.

– Я считаю, что человек, который полностью погружен в работу, не видит под ногами трещин в асфальте, – его голос прозвучал удивительно мягко, без привычной насмешки. – А вы сегодня были не здесь. Вы были в другом месте. И это место, судя по вашему лицу, было куда приятнее реальности.

Я почувствовала, как потеплели щеки. Арнау был чертовски прав, и от этого становилось еще досаднее. Он угадал мои фантазии, даже не подозревая об их содержании.

– Может, представляла, как завтра поражу вас на семинаре? – выпалила я первое, что пришло в голову.

Уголок мужских губ дрогнул.

– Похвальное стремление. Но мой вам совет – возьмите паузу. Найдите себе развлечение. Сходите на свидание с тем парнем, что постоянно заглядывается на вас в университете. Разрядите обстановку. А на завтрашнем опросе я вас, так и быть, спрашивать не стану.

От его слов у меня внутри что-то екнуло. Не ревность – нет, скорее, дикое раздражение. Он не просто отмахивался от меня – он делегировал меня кому-то другому, как неинтересную рабочую задачу, которую можно перепоручить стажеру, да еще и из жалости делал поблажку.

Но, с другой стороны, он заметил, что на меня заглядываются. Значит, он на меня все-таки смотрел?

– Не беспокойтесь о моей личной жизни, сеньор Серра, – несмотря на найденные плюсы, мой голос звенел, как натянутая струна. – Я прекрасно знаю, как и с кем мне «разряжать обстановку». И если я решу загнать себя до смерти на вашей стажировке или вашем семинаре – это мой личный выбор. Или вы отказываете своим сотрудникам в праве на выгорание?

Теперь он повернул ко мне голову, и в его глазах я наконец-то увидела не равнодушие, а искру настоящего, живого интереса.

– Вы – не сотрудник, Мария. Вы – студентка на стажировке. И моя задача – не только научить вас, но и не допустить, чтобы вы разбились о первые же профессиональные трудности. Даже если вы сами этого жаждете.

Тон его голоса стал жестче, словно Арнау начинал раздражаться. Но при этом в глазах я не видела недовольства – скорее, неплохо припрятанный интерес.

Мы смотрели друг на друга в полумраке салона. Тишина снова сгустилась, но на этот раз она была напряженной, густой, словно наполненной невысказанными словами.

– Я не разобьюсь, – наконец выдохнула я, и мой голос прозвучал тише и увереннее, чем я ожидала. – И приду завтра на стажировку, а до этого – буду отвечать на все вопросы на занятиях. Если, конечно, вы не боитесь, что своими ответами я сумею затмить ваш преподавательский лоск.

Он медленно покачал головой, и тень улыбки скользнула по его лицу.

– После таких слов вы просто обязаны ответить блестяще, сеньорита Солер, – наконец-то я услышала нечто сродни одобрения. – Ладно. Буду ждать вас завтра в девять на семинаре. Не опаздывайте.

Это была не уступка. Это было признание. Признание в том, что я его достала, зацепила, вывела из равновесия. И он принял вызов.

– Не опоздаю, – пообещала я, открывая дверь. Ночь встретила меня прохладным воздухом. Я обернулась, уже стоя на тротуаре, холодившим ноги в тонких чулках. – И, сеньор Серра… спасибо. Что подвезли.

Я не стала ждать ответа, тихо захлопнув дверь. Пусть Арнау знает, что его забота не осталась незамеченной.

Я шла к подъезду, не оборачиваясь, но фары его БМВ еще долго освещали мне путь, прежде чем машина плавно тронулась с места и растворилась в ночи.

Он уехал. А я поднялась на лифте в свою скромную светлую квартирку, скинула сумку на тумбочку у входа и медленно опустилась на пол, прижавшись спиной к двери. Несмотря на усталость, потерю туфель и необходимость провести бессонную ночь в подготовке к «блестящему» ответу, на моем лице светилась довольная улыбка.

Мой план работал. Арнау месячной давности ни за что бы не обратил внимание на мое состояние. Арнау сегодняшний обо мне позаботился – как мог, коряво и немного надменно. Но он уже начал задумываться обо мне, а это – огромный шаг к нашему будущему.

К нашему совместному счастливому будущему.

Глава 12. Арнау Серра

– Что, прости?

– Беременна, сеньор Серра, – по слогам произносит в телефонную трубку моя помощница, она же секретарь, она же фактически моя третья рука на протяжении последних пяти лет. – Это такое физиологическое состояние женщины, когда она носит внутри себя другого человека.

Я почувствовал себя идиотом. На целую секунду.

– Насколько я помню, носить в себе другого человека нужно месяцев восемь, – не скрывая раздражения, бросил я, пытаясь добраться до нужной папки в шкафу. И почему бы не разложить все по номерам или хотя бы по фамилиям клиентов?! – А вчера ты точно была не на сносях. Так какого черта тебя нет, Паула?

Тихий выдох совпал с грохотом кипы дел, которую я все-таки не удержал.

– Потому что меня положили в больницу, сеньор Серра. На сохранение. Как минимум на две недели.

Я замер, сжимая в руке папку с чудом удержавшимся делом «Гарсия против муниципалитета». Две недели. Четырнадцать дней. Десять рабочих дней без Паулы. Мой мозг автоматически начал просчитывать последствия. Сорванные дедлайны, перенесенные встречи, хаос в расписании, тонны несортированной почты.

Ад.

– Поздравляю, – выдавил я, и даже мне самому мой голос показался одеревеневшим от фальши. – Состояние, конечно, важное. Но ты могла предупредить заранее.

– Роды обычно планируют заранее, сеньор Серра, – голос Паулы прозвучал устало, но с привычной долей сарказма. – А вот выкидыши – нет. Поэтому я и звоню вам сейчас из больницы, а не стою в кабинете с цветами и открыткой.

Выкидыш. Это слово прозвучало как удар под дых. Внезапно и остро я осознал не свои сорванные дела, а то, что Паула, моя несгибаемая, язвительная Паула, лежит в больнице и боится потерять ребенка. Меня на секунду затошнило от моего же эгоизма.

Зато сразу стало ясно, почему последние дни она чуть что, сразу впадала в слезы.

– Понял, – сказал я, и на этот раз голос сорвался. Я очистил горло. – Слушай, держись там. Не думай о работе. Высылай мне все, что нужно подписать, я как-нибудь разберусь.

– О боже, – она фыркнула в трубку. – Вы сами? «Как-нибудь разберетесь»? Вы за полдня устроите там апокалипсис без меня. Слушайте сюда. Флешка с расписанием и паролями в верхнем ящике моего стола, под стопкой желтых стикеров. Ключ от ящика в горшке с кактусом. Не трогайте почту сами, я договорилась, что ее будет проверять стажер из отдела Мартинеса. И ради всего святого, не нанимайте срочно какую-нибудь дуру на мое место! Перекантуйтесь две недели с тем, что есть.

Я молча слушал этот поток инструкций, чувствуя, как привычный мир рушился. Паула была не просто помощницей. Она была системой управления всей моей профессиональной жизнью.

– Хорошо, – покорно сказал я. – Выздоравливай. И… береги себя.

– Обязательно. А вы… постарайтесь не разорить фирму, пока меня нет. Договорились?

– Договорились, – я положил трубку и опустился в секретарское кресло, глядя на хаос в кабинете.

Две недели. Без Паулы. Это был не апокалипсис. Это был конец света. И самым пугающим было осознание того, что единственный человек, который знал все мои рабочие процессы так же хорошо, как я сам, сейчас лежал в больнице. И я остался один на один с собственной беспомощностью.

Я был чертовски хорош в умении находить лазейки в законах и договорах. Я мог играючи изменить мнение судьи и присяжных в свою сторону. Я не просто так с гордостью носил звание акулы юриспруденции.

Но я был совершенно бесполезен в вопросе организации всего этого бедлама.

Раньше, когда у меня было всего с десяток клиентов, чьи имена, телефоны и проблемы вполне можно было хранить в записной книжке, я разбирался со всем сам: встречи, заседания, выжимки из дел и наметки речей, хранение документов и сортировка писем. Но, когда «Серра и Серра» стала превращаться в «Серра &Асосиадос», держать все в своей голове стало невозможно. Мне банально не хватало двадцати четырех часов в сутках, чтобы заниматься и адвокатурой, и разбором документов – так у меня и появилась первая помощница.

Их было много – катастрофически много. Кто-то не выдерживал и недели, кто-то сваливал через месяц или полгода. Да, мой дрянной характер выдержать сложно – поэтому я не отчаивался.

А потом появилась Паула. Я уже не вспомню, привел ее кто-то из партнеров или она пришла сама по объявлению, но, когда она впервые съязвила в ответ на мое замечание, я всерьез собирался ее уволить. Она не испугалась. А в следующий раз снова легко выдержала мое плохое настроение, затем – еще и еще. И как-то само собой стало ясно, что мы с Паулой сработаемся.

Это были прекрасные пять лет. От того и страшно теперь, когда они подошли к концу. Как я буду обходиться без нее?

Мысль о том, чтобы попросить кого-то о помощи, даже мельком промелькнув, была тут же отвергнута. Просить – это показывать слабость. А я не мог себе этого позволить.

Значит, придется выкручиваться самому. Как бы ужасно это ни было. И начать предстояло с наведения порядка в хаосе, среди которого все это время жила моя помощница.

– Я помню, что тебе нельзя кофе, поэтому взяла горячий шоколад!

По закону подлости, именно в тот момент, когда я пытался среди горы перепутанных бумаг найти нужные, в кабинете стало теснее. Теснее на одну ворвавшуюся без стука девчонку.

– Ой, сеньор Серра! – Мария, едва разглядев меня, сидевшего на корточках у рассыпанных документов, замерла, удерживая в руках два картонных стаканчика. От одного действительно пахло шоколадом. А вот от второго…

Я резко встал. Логотип кофейни на углу был мне прекрасно знаком, как и то, что кофе там делали вполне неплохой. Сейчас это было именно то, что нужно.

– Кофе? – уточнил я, ткнув пальцем в стаканчик, который Мария держала ближе к себе. Девчонка явно пребывала в шоке, поэтому даже не ответила, но я счел ее молчание за согласие и одобрение сразу, отбирая напиток. Даже оставленный след губной помады меня не смутил, когда я делал первый глоток.

Уф. Жизнь потихоньку начинала налаживаться. Очень-очень потихоньку.

– А… А где Паула? – заправив прядку волос за ухо, уточнила Солер.

– В больнице, – ответил я, делая очередной глоток. Надо же, она пила кофе без сахара. Как удачно сложилось – я любил такой же.

– О боже, что-то с малышом?

В глазах Солер загорелся самый настоящий страх. Но не это удивило меня, а сам вопрос.

– Ты знала, что она беременна?

От неожиданности я в очередной раз перешел на «ты», хотя после той неприятной сцены в ресторане зарекся относиться к сестре своего друга с максимальным уважением и придерживался этого решения последние полторы недели.

– А вы что, нет?

Ее вопрос прозвучал как обвинение, снова заставляя чувствовать себя сволочью. Я, конечно, плохо схожусь с людьми и мало кого подпускаю к себе – последними были как раз братья Солер. Но с Паулой мы вместе уже столько лет, что она воспринималась как неотъемлемая часть моей жизни. И тем обиднее, что о пополнении в ее семействе я узнавал чуть ли не последним.

– Нет, – сухо ответил я, отставляя стаканчик на край стола. Вкус кофе вдруг стал горчить. – Видимо, сочла, что это меня не касается.

– Или боялась, что вы ее уволите, – тихо, но четко произнесла Мария.

Я резко поднял на нее взгляд. Она не испугалась, встретив его. В ее глазах читалась не дерзость, а простая констатация того, что она считала правдой.

– Я не монстр, – процедил я сквозь зубы. – И я ценю ее работу.

– Вы цените ее эффективность, сеньор Серра, – поправила она меня. – А беременность и декрет – это всегда сбой в эффективности. Возможно, она просто не хотела вам об этом говорить, пока не убедилась, что вы будете готовы ее отпустить.

Я отвернулся, глядя на хаос бумаг. В словах Солер была жуткая, неудобная правда. Паула знала меня слишком хорошо. Знала мой перфекционизм, мою нетерпимость к любым помехам в работе. И понимала, что заменить ее, не затронув весь этот отлаженный механизм, невозможно. Наверное, она хотела подготовить плацдарм, но…

Как же все не вовремя!

– Вам… помочь?

Я бросил быстрый взгляд на девчонку. Она указала подбородком на устелившие пол документы и, не дожидаясь разрешения, отставила стакан с чужим напитком на ближайшую тумбочку и опустилась на колени.

А я стоял. И смотрел. Не понимая, как мне реагировать.

Мария не ждала моего одобрения или приказа. Она просто начала действовать. Ее пальцы – ухоженные, с аккуратным маникюром – быстро и ловко перебирали бумаги, без суеты раскладывая их в стопки. Она работала молча, сосредоточенно, ее взгляд скользил по заголовкам, будто она искала нечто конкретное.

Я наблюдал за ней, все еще ощущая во рту горьковатый привкус кофе и собственной неправоты. Эта сцена была сюрреалистичной. Я, Арнау Серра, который привык держать все под контролем, стоял посреди кабинета, беспомощный, как ребенок, а сестра моего партнера, студентка, которую я еще недавно обвинял в наивном инфантилизме, наводила порядок в моем хаосе.

– У вас сегодня встреча с клиентом в десять, – ее голос прозвучал внезапно уверенно, словно речь шла не о моих делах, а о ее. Обернувшись, Мария протянула мне небольшую, но плотную папку. – «Видаль», насколько я помню. И в одиннадцать – созвон по какому-то делу о слиянии.

Скрыть удивление я даже не пытался. Откуда Солер знала мое расписание? Ведь даже я забыл о последующем созвоне!

Вероятно, вопрос отразился в моем взгляде достаточно отчетливо, чтобы Мария смогла его прочитать.

– Сеньора Монтойя очень сильно хотела видеть вас сегодня на нашей планерке. Настолько сильно, что Пауле пришлось на примерах доказывать, почему это невозможно.

Да, Роза, когда что-то хотела, не видела перед собой преград. Удивительно, как моей помощнице удалось отстоять мое право на уединение, ведь я точно знал, что никаких планерок в моем расписании на этот день не было.

– Так вы возьмете? – Мария осторожно поднялась на ноги, что было довольно проблематично сделать в ее узкой юбке и неизменных каблуках, и протянула ближе папку, которую все это время держала в руках. – Вообще, у Паулы очень простая система. Со стикерами. Вот, видите? – она нагнулась вниз, в очередной раз давая мне оценить весьма симпатичную задницу, и подхватила новую кипу бумаг, на обложке которых красовалась синяя наклейка. – Все дела на ближайшую неделю Паула отмечала красным стикером. Синим – на следующую. А зеленым – папки, в которых хранила текущую корреспонденцию, на которую вы или она еще не ответили.

Я машинально взял папку по «Видалю» с красным ярлыком. Она была правильно подписана, а все выпавшие документы, на первый взгляд, были на своих местах.

– И откуда у тебя такие познания в распорядке моего секретаря? – не столько недоверчиво, сколько удивленно поинтересовался я, перелистывая бумаги, которые все это время искал.

Мария нахмурилась и сложила руки на груди.

– Снова будете обвинять меня в преследовании? – не скрывая яда в голосе, поинтересовалась она.

Ее слова повисли в воздухе. Я снова чувствовал себя нашкодившим щенком, которого ткнули носом в устроенное безобразие. Солер опять оказывалась права, а мой вопрос прозвучал точно так же, как тогда в ресторане – как обвинение.

– Нет, – ответил я совершенно честно, но Мария не поверила. Пришлось закрыть папку и посмотреть прямо не девчонку. Она стояла, все так же скрестив руки, и вся ее поза выражала готовность к обороне. – Нет, Солер. Это был глупый вопрос. Признаю. Просто…

Я осмотрел развернувшийся вокруг бардак, пытаясь придумать, как бы объяснить своей студентке, что ее вечно уверенный в себе преподаватель сейчас чувствовал себя слепым котенком. В собственном кабинете. Собственной фирмы.

– Иногда мы вместе обедали, – так и не дав мне придумать ответ, вдруг заговорила Мария, но уже без стали в голосе. Я вновь вернулся глазами к девушке и заметил, что она расслабилась. Кажется, воевать со мной она передумала. – С Паулой. А когда у нее не было времени, я приносила ей кофе и круассан из соседней кофейни. Попутно разговаривали обо всем, и ваша помощница делилась со мной своими приемами в организации процесса. А я… неплохо запоминаю.

Звучало убедительно: Паула любила поболтать и похвастаться тем, что у нее получалось лучше всего, а в вопросах наведения порядка ей равных не было. Видимо, Мария пришлась ей по душе, раз моя саркастичная секретарша решила взять ее под свое крыло. Или это так в ней проснулся материнский инстинкт?

И с данной характеристикой Марии я был согласен: схватывала она и правда на лету, что на работе, что во время занятий в университете. Даже моя скупая на похвалу партнерша, Роза Монтойя, бросила пару хвалебных фраз в адрес нового стажера. «Не дура» из ее уст – это фактически комплимент.

– С ней точно все в порядке? – осторожно поинтересовалась Мария, и в ее взгляде я заметил искреннее беспокойство.

Это подкупало.

– Положили на сохранение, – я не стал включать в себе мудака и постарался успокоить девушку. Судя по робкой улыбке, мне это удалось. – Но на две недели я остался один в этом хаосе и бедламе.

Я развел руки, имея в виду вовсе не кабинет, но Солер сразу же подорвалась к оставшимся неподобранными бумагам.

– О, это все я соберу!

Я не успел ее остановить, да и не хотел на самом деле – не самому же мне копаться в бумажках? Но пока Солер быстро и уверенно сортировала документы, я поймал себя на мысли, что у нее здорово получается. Всего несколько минут, и она навела порядок не только в моем кабинете, но и в моих мыслях. Она была умна, проницательна и чертовски эффективна. Все те качества, которые я так ценил.

– Хорошо, – сказал я, принимая решение. – С сегодняшнего дня и до возвращения Паулы ты моя временная помощница. Официально. Твой график придется пересмотреть, но все переработки будут оплачены.

Мария замерла и посмотрела на меня снизу вверх. Опять. Но в этот раз я видел не ее работу, а острые коленки, выглядывающие из-под юбки, и призывно распахнутые верхние пуговицы весьма деловой блузки.

Черт, я только что пялился на свою внезапную секретаршу?

– Но… сеньора Монтойя… моя стажировка… – Мария в очередной раз поднималась на ноги, и я с трудом удержал себя от того, чтобы помочь ей. Красивые девушки, конечно, заслуживают обхождения. Но не те, которые младше в два раза.

И которые твои стажеры.

– Роза Монтойя будет недовольна в любом случае, – перебил я. – А твоя стажировка только выиграет от работы непосредственно со мной. Это не предложение, Солер, если ты вдруг не поняла. Это необходимость.

Я посмотрел на часы, оценивая, насколько мой график поплыл от несвоевременной беременности Паулы.

– Итак, решено. У нас осталось девять минут до «Видаля». Готовь конференц-зал. И… – я сделал паузу, – принеси мне еще кофе. Такой же, но без украшений на крышке.

На лице Марии медленно расплылась улыбка. Не торжествующая, а скорее удовлетворенная и даже вдохновленная. Но вряд ли ее так мотивировала необходимости сгонять мне за напитком.

– Без помады на стаканчике? – уточнила она, уже поворачиваясь к выходу.

– Без помады, – подтвердил я, и впервые за этот день мне самому захотелось улыбнуться.

Когда она вышла, я остался один во внезапно ставшем гораздо более упорядоченном кабинете. Конца света, похоже, удалось избежать. И самым неожиданным спасителем оказалась та, кого я меньше всего ожидал увидеть в роли мессии.

Жизнь, черт возьми, умела преподносить сюрпризы.

Глава 13. Арнау Серра

Жизнь определенно умела преподносить сюрпризы. Но какого черта для меня у нее припасены были только неприятные?!

Я только-только смирился с отсутствием Паулы на рабочем месте. Только привык к тому, что большую часть дня мне приходилось обходиться без секретаря, потому что учебный график Солер максимально не совпадал с моим рабочим. Только перестал вздрагивать, видя за столом в приемной непривычное лицо.

Как вот, пожалуйста. Мои клиенты начали сходить с ума.

Но если с Лукасом Гарсия все было понятно – он накосячил сам, попавшись на вождении в нетрезвом виде, а потом еще и сотрудникам французской полиции помял бока, – то с остальными я долго не мог понять, в чем дело.

Они повадились ходить ко мне в офис. Толпами. Даже те, кого было тяжело вытащить не то, что на официальную встречу – на ланч или деловой ужин. Сначала я списал это на сезонный всплеск правовой активности или на какую-то новую городскую легенду, но потом начал замечать детали.

Сеньор Ортис, владелец сети отелей, обычно скупой на комплименты, рассеянно похвалил мою новую «команду». Сеньора Видаль, известная своей язвительностью, вдруг поинтересовалась, не нужна ли мне помощь с «кадровыми вопросами». А молодой наследник империи замороженных полуфабрикатов и вовсе заявил, что готов пересмотреть наш контракт в сторону увеличения моего гонорара – без всяких на то причин.

Все это было бы приятно, если бы не одно «но». Каждый раз, выходя из моего кабинета, они на несколько минут задерживались в приемной. И не со мной.

Я прозрел, как это всегда и бывает, резко, просто выйдя из кабинета в неудачный момент, чтобы застать своего клиента – аптекаря Альваро Мартинеса – напротив стола моей временной ассистентки. А ведь наша встреча закончилась больше получаса назад.

Мартинес что-то оживленно рассказывал Марии и активно жестикулировал. Она слушала, вежливо улыбаясь, время от времени кивая. На столе перед ней лежала открытая коробка дорогих шоколадных конфет.

– …и обязательно приходите в мою новую аптеку на Пасео де Грасия! – восторженно говорил Мартинес. – У меня там появилась потрясающая линейка органической косметики, просто созданная для вас!

Мария подняла взгляд и заметила меня. Ее улыбка не дрогнула, но в глазах мелькнуло что-то вроде извинения.

– Благодарю, сеньор Мартинес, обязательно загляну к вам, – вежливо, но твердо сказала она. – Но, если вы хотите успеть на выставку в Дом Бальо, вам стоит поторопиться – сегодня они закрываются рано.

– Ах, да! Конечно! – Альваро хлопнул себя по лбу и только в этот момент отметил мое присутствие, чтобы еще раз пожать мне руку в качестве прощания. – Арнау, старина, должен признать, твоя новая помощница – настоящая находка!

– Да, я заметил, – с натянутой улыбкой ответил я, краем глаза наблюдая, как Мария прячет коробку в ящик стола. – Всего доброго, сеньор Мартинес.

Он скрылся в коридоре, оставляя нас наедине, и моя и без того неискренняя улыбка быстро сползла с лица.

– Солер, – я резко развернулся, отмечая, как опасно спокойно звучал мой голос.

Мария, делавшая вид, что усердно работает за компьютером, оторвала взгляд от монитора и перевела его на меня.

– Да, сеньор Серра?

– Это что, новый метод привлечения клиентов? – я указал на ящик, куда она спрятала конфеты. – Органическая косметика? Шоколад? Может, тебе еще открыть тут салон красоты?

Она не смутилась. Наоборот, ее глаза сузились, снова превращая девчонку из милой принцессы в готового к сражению воина.

– Я не привлекаю клиентов, сеньор Серра. Они приходят сами. А вежливость запрещает мне выбрасывать их подарки в мусорку при них. – Она откинулась на спинку кресла. – Если вас беспокоит мое поведение, я могу отказаться от временной должности. Уверена, сеньора Монтойя с радостью примет меня обратно.