Невеста поневоле. Свадьбы не будет!

Рина Фиори

Невеста поневоле. Свадьбы не будет!

Глава 1

– Тебе уже восемнадцать, поэтому я решил, что пора тебя выдать замуж! – голос отца громыхает на весь дом.

Меня передёргивает от страха. Я сжимаюсь в комок и отшатываюсь от родителя. Смотрю в его лицо и понять не могу: мне это не снится?

Сегодня у меня день рождения, но вместо хоть какого-нибудь мало-мальски приятного подарка отец преподнёс мне новость о скором замужестве.

– П-подожди, пап, – выставляю вперёд ладонь в защитном жесте, – я не понимаю…

– Что непонятного? – вскипает.

Из-за угла кухни выглядывает мачеха, ухмыляется.

Она старше меня всего на три года, но ведёт себя так, будто имеет полное право командовать в этом доме.

В доме, где когда-то жили мы втроём, с мамой…

– О каком замужестве речь? Я же поступать собиралась, пап? – дую губы.

Я окончила школу в прошлом году, но мне было семнадцать, и папа не захотел отпускать меня в другой город. Обещал, что в этом году я обязательно поступлю, а теперь что?

– Твой жених придёт в течение часа, поднимись наверх и приведи себя в порядок, – машет рукой в сторону лестницы, а после разворачивается и уходит, как ни в чём не бывало.

Машинально опускаю взгляд на своё платье. Я одета нарядно, потому что сегодня меня отец впервые отпустил одну с подругами. Мы отмечали в клубе мой день рождения, не перебарщивали, разумеется, и я обещала папе никакой выпивки.

Я сдержала обещание. А папа своё – нет.

– Я никуда не пойду! – бросаю в спину родителю дерзко и тут же вжимаю голову в плечи.

Мгновенно жалею о своих словах. Отец у меня достаточно строгий. Да и переодеться действительно не помешает, чтобы не дай Боже, жених не увидел меня «такой».

Сегодня я расстаралась как никогда – всё-таки восемнадцать лет один раз в жизни бывает. Надела красивое белое платье с обтягивающим корсетом и пышной юбкой. Скромно на первый взгляд, но если скинуть шубку, то открытые плечи сделают мой образ более смелым.

Чёрные волосы я завила и уложила на одну сторону, глаза накрасила и даже румяна нанесла на свои бледные щёки. Всё сделала, чтобы чувствовать себя увереннее на сегодняшнем празднике.

Мы здорово повеселились с девчонками, а ещё в клубе я кое-кого встретила, и все мысли мои теперь о нём.

И тут папа со своим заявлением.

Может, это такая неудачная шутка?

Папа обычно не шутит, но всё же…

– Родь, мне кажется, пора нашей Эвочке взрослеть. И идея с замужество просто замечательная, – мачеха подходит к отцу и обнимает его за плечи.

Её заискивающий голос напоминает шипение ядовитой змеи. Это она, точно она всё придумала!

Чтобы я не мешалась под ногами? Вероятнее всего.

– Да, ты права, милая, – папа гладит жену по руке и покидает гостиную.

Пошатнувшись, подхожу к краю лестницы и падаю на нижнюю ступеньку. Сажусь, притянув к себе колени, и пытаюсь переварить сказанное отцом.

Мне происходящее кажется каким-то фарсом. Это не может быть правдой, не может. Кажется, будто я сплю, и мне просто снится кошмар.

А ведь папа обещал мне подарить машину…

И я даже видела новенький «Мерс» утром возле гаража, порадовалась, что скоро смогу записаться на курсы по вождению. Наконец, моё затворничество закончится.

Раньше, когда я училась в школе, я больше общалась с внешним миром. Но после выпускного прошлым летом папа стал сам не свой. Он сказал, что не хочет, чтобы я ехала поступать, чтобы дождалась совершеннолетия. Сказал, что у него какие-то проблемы в бизнесе, которые он даже потом вроде бы смог решить.

Финансово мы, по крайней мере, не ощутили никаких проблем, был лишь короткий период безденежья, но потом всё наладилось в один момент…

Или не наладилось?

Может, папа ввязался во что-то нехорошее?

Дурное предчувствие сжимает желудок, интуиция вопит о том, что нужно скорее что-то предпринять. Нельзя сидеть, сложа руки, так я опомниться не успею, как окажусь замужем за каким-то неизвестным человеком.

С другой стороны, двадцать первый век на дворе. Да и у нас обычная русская семья, в нашей культуре не приняты браки по принуждению.

Успокаивая себя таким образом, я поднимаюсь наверх, в свою комнату.

Принимаю душ, переодеваюсь в пижаму. По ночам на втором этаже прохладно, поэтому я выбираю тёплый флисовый комплект с забавными жёлтыми утятами. Да, я уже взрослая, но это моя любимая пижама, которую мы покупали ещё вместе с мамой три года назад.

Когда она была жива.

И мне сегодня в этот день очень хочется, чтобы мамочка была рядом, поэтому я пользуюсь тем, что комплект мне до сих пор как раз и надеваю эту самую пижаму, беру фото мамы со стола и ложусь в кровать.

Вожу пальчиком по знакомым чертам. Мамы не стало, когда мне было пятнадцать. Ей и сорока не было, она такая молодая на фото.

На глаза наворачиваются слёзы, и я в привычной уже манере принимаюсь разговаривать с мамой.

– Мне не хватает тебя, – шепчу, смахивая слёзы. – Мамочка… Ты даже не представляешь, как мне сильно тебя не хватает. Сегодня утром я не могла выбрать тени, которые лучше подошли бы к моим глазам. У Наташки отвратительный вкус, я даже не спрашиваю её советов. А ты всегда была такой красивой, утончённой, и пахла домом, – прикасаюсь губами к фотографии. – Потом я пыталась подобрать туфли в платью, выбрала самые красивые на мой взгляд, но они такими неудобными оказались. А ты всегда умудрялась сочетать удобство и красоту, мам, – жалуюсь, глядя в синие, такие же, как у меня глаза. – Но это всё мелочи, мамуль, – грустно усмехаюсь, – я обязательно повзрослею и научусь сама делать правильный выбор. Мне не хватает тебя рядом просто потому, что с тобой было так спокойно и безопасно, как не будет больше никогда, – всхлипываю, прижимаю фоторамку к себе.

И почему так всё случилось? Почему мама ушла раньше времени?

Она не болела ничем, всё было хорошо, а потом вдруг в один момент её не стало. Папа берёг меня и не стал вдаваться в подробности, даже на похороны не хотел пускать, я еле уговорила его позволить мне попрощаться с мамой.

– А ещё, мамуль я сегодня кое-кого встретила, – шепчу, будто наш разговор может кто-то подслушать, – в клубе, – добавляю стеснительно. – Он такой… Его зовут Илья. У него светлые волосы, как я люблю, и глаза такие добрые-добрые. Он выше меня на полторы головы, у него плечи такие широкие, будто он половину дня в спортзале проводит, представляешь? Он старше меня, конечно, но показался мне очень хорошим и добрым. А ещё его все слушались, словно он там главный, но я думаю, это у него просто аура такая, потому что вряд ли такой хороший мужчина может быть хозяином клуба. Клуб приличный, но всё же, у такого человека должна быть более благородная профессия.

Мечтательно прикрываю глаза, вспоминая нашу встречу с Ильёй.

Я танцевала с подружками, и какие-то парни попытались к нам подкатить. А мы просто пришли отдохнуть, и в мыслях не было с кем-то знакомиться.

Но те парни были явно нетрезвы и не хотели принимать отказ. Стали хватать нас за руки, один даже вцепился руками в мою талию и поднял меня в воздух. Я завизжала, а потом…

А потом появился Илья. Я не знаю, как ему это удалось, но при одном только появлении этого мужчины, парни отпустили нас и расступились, разошлись в разные стороны.

Он посмотрел на них тяжёлым взглядом, кивнул головой в сторону выхода, и парни реально покинули клуб, обходя мужчину по дуге, будто если подойдут к нему ближе, то он их взглядом убьёт.

А потом мужчина ко мне подошёл и сказал, что лучше нам с подругами перебраться в ВИП-зал.

– Не стоит таким милым девочкам здесь сидеть, – прошёлся по мне взглядом, будто руками погладил.

Я словно ощутила наяву его прикосновения, но в них не было ничего порочного. Это так странно.

– Илья, – представился наш спаситель.

Остаток вечера прошёл в тишине, с приятной музыкой и вкусными безалкогольными коктейлями.

Но мужчину я больше не видела…

– Эвелина! – громкий стук в дверь выдёргивает меня из далёких мыслей.

Это отец, зачем он пришёл в такой час?

Думать о том, что он в самом деле собирается представить меня какому-то мифическому жениху, не хочу.

Папа не может так со мной поступить, он ведь любит меня.

– Эвелина, спускайся немедленно, мы ждём тебя внизу через пять минут, – его голос пропитан сталью, и я не решаюсь спорить.

Выбираюсь из-под одеяла прямо в пижаме. Она закрытая, так что выгляжу я прилично.

Выхожу из комнаты и сбегаю по лестнице вниз, замирая у самого её основания.

Потому что поверить не могу в то, что вижу.

В нашем доме и в самом деле находится какой-то посторонний мужчина.

Он стоит ко мне спиной, и я пока вижу только его затылок. Светлые коротко стриженные волосы, широкий разворот мощных плеч, бесконечно длинные крепкие ноги.

– Познакомься, Эвелина, Коршунов Илья Анатольевич, – подобострастно произносит папа, не решаясь даже взгляда поднять на мужчину. – Твой будущий муж, – припечатывает, без оружия расстреливая меня своими словами.

Ночной гость оборачивается, и я без труда узнаю в нём своего нового знакомого.

Того доброго мужчину, Илью, который помог нам в клубе…

Только сейчас в его взгляде нет той теплоты, с которой он смотрел на меня всего лишь несколько часов назад.

Это будто другой человек. И серые глаза холодно смотрят на меня, давая отчётливо понять: это глаза самого настоящего хищника.

А я для него всего лишь добыча…

Глава 2

– Кто? – выдыхаю непослушными губами.

Перевожу взгляд с Ильи на отца и обратно.

Как такое возможно?

– Твой будущий муж, – недовольно цедит папа, сурово сдвигая брови и глядя на меня недобро.

Ему явно не нравится, что я такая непонятливая вдруг стала.

Ничего, папочка, потерпишь! Не каждый день дочку замуж за первого встречного выдаёшь.

– Папа… – произношу, чуть не плача и укоризненно покачивая головой.

Срываюсь и скорее убегаю по лестнице наверх.

Слышу, как за спиной меня нагоняют тяжёлые шаги, но не оборачиваюсь. Запираюсь в комнате.

– Эвелина, открой немедленно! – приказывает отец; кулаком стучит по двери с такой силой, будто готов её вынести вместе с петлями.

Оглядываюсь. Окно. Надо бежать, другого выхода нет. Теперь я понимаю, что папа не шутит.

А я не хочу замуж за этого человека, мы ведь едва знакомы. Да, в клубе мне мужчина понравился и даже больше, возможно, но сейчас я понимаю, как жестоко ошиблась.

Хороший человек не станет девушку замуж по принуждению брать, ведь так? Но глядя на него, подозреваю, что этот Коршунов не побрезгует и силой меня увезти.

Наивная. Надо было сразу, как только папа заикнулся про замужество, ноги делать. А я спать легла, думала, он не всерьёз.

– Эвелина, открой! – повторяет родитель. – Давай… хотя бы поговорим, – просит чуть тише. В голосе слышатся нотки вины. – Малышка моя, у меня нет выбора, ты должна меня выслушать, – смягчается.

Вот и что мне теперь делать?

Подхожу к двери, но открывать, разумеется, не спешу.

– Пап, ну, что за глупости? Мы в каменном веке, или у нас вдруг какие-то традиции неожиданно появились вековые в семье? Сейчас никто не выходит замуж по договорённости или по принуждению, двадцать первый век, папуль, – убеждаю отца.

Обычно мы находим общий язык без особого труда. Можно, конечно, предположить, что всё дело в моём беспрекословном подчинении, поэтому и ссор между нами не было раньше. Но я искренне надеюсь на то, что всё же отец проявит ко мне милосердие.

– Эвелина, дочка, всё не так просто. Если позволишь, я расскажу тебе. Должен был сделать это раньше, но не думал, что ты так отреагируешь, – вздыхает.

А… ну, то есть, папа рассчитывал, что я обрадуюсь внезапному замужеству и понесусь к алтарю с незнакомцем, сломя голову?

Забавно. А я ещё считала, что это я наивная.

Но отец меня переплюнул.

– Хорошо, говори, – цежу холодно, складывая руки под грудью.

Папа выдерживает небольшую паузу и только потом принимается рассказывать мне то, от чего волосы на теле дыбом встают. У меня. А ему, кажется, это всё видится нормой.

– Эва, дочка, ты ведь помнишь о тех трудностях, что были год назад. Тогда у меня были серьёзные проблемы в бизнесе, прогорел важный проект, и я чуть не остался у разбитого корыта. Старый знакомый пошёл мне на встречу, занял крупную сумму денег, поэтому ни ты, ни Нателла, даже не заметили каких-то огромных финансовых проблем.

Нателла… А если на самом деле, то просто Наташа, которая зачем-то изменила родное имя. Ну, да, она всю плешь отцу тогда проела о том, что выходила замуж за богатого, а в итоге вынуждена сводить концы с концами. То есть, вместо чёрной икры есть на завтрак красную.

– Полгода назад этот человек погиб в автокатастрофе, и я надеялся, что долг мой закрыт теперь. Кому отдавать, если заимодавец скончался?

Нет, папа точно не от мира сего. А родственники?

– Но буквально месяц назад объявился его сын и потребовал, чтобы я долг вернул. А как, если мы и так не в самом хорошем положении сейчас? – складывается ощущение, что отец мне на жизнь жалуется.

Честно? Я родителя не понимаю. Он всерьёз рассчитывал деньги не возвращать?

– Ты меня продаёшь, пап? – спрашиваю не слишком любезно.

– Нет! – рявкает отец недовольно и ударяет кулаком по двери, судя по грохоту.

– А как? Как это тогда называется? – в горле встаёт ком.

Хватаюсь рефлекторно пальцами за шею, пытаюсь перевести дыхание.

Мне всё ещё кажется, будто это сон, будто происходящее нереально. С другой стороны, я может быть, зря паникую?

Ну, не прямо сейчас меня ведь потащат в ЗАГС. Мужчина просто приехал познакомиться, я могу выйти, вежливо поздороваться и уйти. Так?

– Пап, скажи, а этот Коршунов, он зачем так поздно приехал? Нельзя было сделать это днём, разве сейчас подходящее время для знакомства? – спрашиваю, борясь с неприятным предчувствием в груди.

– Не совсем, Эва, – глухо отвечает отец. – Илья приехал для того, чтобы увезти тебя с собой, – припечатывает, вдребезги разбивая мои надежды на положительный исход.

Выходит, моя интуиция меня не обманула, и я правильно сделала, что ни на секунду не стала задерживаться в гостиной.

– С какой стати, пап? И после этого ты заявляешь, что не продаёшь меня? – выкрикиваю, раздражаясь от того, что так и не получила ответа на свой вопрос.

– Нателла беременна, – выдаёт вдруг совершенно не к стати. – И если ты не поедешь с этим мужчиной, не согласишься стать его женой, то он не оставит нас в покое. Он убьёт меня, причинит вред ещё не рождённому малышу, сломает Нателлу, а потом и до тебя доберётся. Я надеюсь, теперь ты понимаешь, сколько судеб зависит сейчас от твоего решения?

Глава 3

На негнущихся ногах спускаюсь вниз. Считаю ступеньки: раз, два, три…

Счёт помогает мне успокоиться, справиться с внутренним тремором. Я стараюсь не смотреть по сторонам, на близких мне людей, чтобы не расстраиваться ещё больше.

Когда я вышла из своей комнаты, папа пообещал, что найдёт деньги и вызволит меня из лап монстра. Постарается сделать это как можно скорее, ещё до свадьбы.

Но я не верю. Ни единому слову. Если бы хотел, нашёл бы варианты решения вопроса за минувший месяц, отправил бы меня и Наташку подальше от дома, сбежал бы вместе с нами.

Да что угодно – но нет! Отец предпочёл сделать меня козлом отпущения. Точнее, козой, впрочем, какая разница?

На последней ступеньке замираю, потому что напротив стоит он. Илья Коршунов.

Стоит и смотрит на меня, слегка наклонив голову набок. То ли изучает, то ли мысленно прикидывает, что делать со мной будет.

Женится на мне? Не верю. Что за бред?

Зачем мужчине жениться на малознакомой девушке. Я не верю в сказки, это только в книжках бывает, когда главный герой вместо денег соглашается просто на ночь с красавицей.

А в жизни всё гораздо прозаичнее.

Папа вот ради денег пошёл на предательство собственной дочери. И этот мужчина тоже наверняка уже знает, как извлечь выгоду из этой сделки.

Теперь я уже сомневаюсь в своих выводах по поводу Коршунова и более чем уверена, что тот клуб, в котором отдыхала, ему принадлежит.

И наверняка у такого человека есть связи разного рода, например, с теми, кто торгует людьми. А может, даже свой бордель подпольный имеется.

В общем, иллюзий не питаю, хотя ещё час назад я была уверена, что моя жизнь и дальше будет оставаться такой же безоблачной, как прежде.

Наивная…

А ещё мне теперь очень интересно, в клубе мы случайно с Ильёй встретились, или наша встреча тоже была подстроена?

Наверное, я уже и не узнаю об этом, вряд ли этот мужчина со взглядом хищника станет со мной откровенничать.

– Пап, я не пойму, – всё-таки не выдерживаю, снова обращаюсь к отцу. – Ты меня отдашь вот так просто? – голос мой дрожит.

И руки тоже, поэтому я скорее прячу их за спину. Не хочу никому своей слабости показывать, пусть не мечтают.

– Мы договорились о том, что проблем не будет, – цедит сквозь стиснутые зубы Коршунов.

У него вид такой, будто ему с моим отцом разговаривать крайне неприятно. Будто каждое его слово – на вес золота. Неудивительно, что прежде мужчина вообще молчал.

– Эвелина, дочка, мы ведь всё уже решили, – произносит отец практически шёпотом.

Да почему он так боится этого человека?

Мне тоже, наверное, стоит бояться Коршунова, но после нашей встречи в клубе я не испытываю какого-то дикого страха. Неизвестность меня пугает больше, чем сам мужчина, хотя вид у него довольно грозный сейчас.

В клубе Илья выглядел иначе. Белая рубашка, расстёгнутая на верхние пуговицы, придавала его виду некую небрежность. Но при этом мужчина всё равно выглядел приятно, волосы были аккуратно уложены.

А сейчас…

Сейчас Коршунов напоминает бандита, которого должны бояться все и каждый. Теперь на нём чёрная рубашка, рукава которой закатаны по локоть, а на предплечьях красуются витиеватые узоры татуировок.

А этот хмурый взгляд чего стоит? Да мне даже в одной комнате с ним находиться неловко, когда он на меня смотрит, что уж говорить о том, чтобы в ночь ехать куда-то с этим человеком.

И от истерики и попыток сопротивляться меня останавливает только страх. А что, если он и в самом деле способен расправиться с отцом, а потом и со мной тоже?

– Пап? – вопросительно смотрю на родителя, в то время как последний огонёк надежды на благоприятный исход гаснет в моей душе.

О, как же это отвратительно – чувствовать себя жертвой.

Но папа молчит. А я больше не задаю вопросов.

Стою посреди гостиной, как вкопанная. Мне не хватает моральных сил на то, чтобы сойти с места и уехать уже с этим человеком, который продолжает упрямо молчать и терпеливо ждать моего решения.

Впрочем, я сомневаюсь, что Илья ждёт решения с моей стороны. Он уже всё решил сам. А от меня только принятие нужно.

Со стороны улицы доносится шум двигателя. Будто кто-то въехал на территорию двора.

В окно гостиной бьёт свет от фар, и мне вдруг начинает казаться, что незадачливый водитель сейчас прямо в стену въедет.

Неужели это кто-то из людей Коршунова?

Других объяснений у меня нет.

Визг тормозов, хлопок двери.

– Ой, а что это у нас тут открыто? Сквозняки, – голос Наташки узнаю без труда.

Она вбегаю в гостиную, будто на крыльях летит. На плече сумочка, а в руках – ключи от машины.

– Родичка, я обкатала твой подарок, съездила ненадолго к Марианне, похвасталась. Ой, – запинается, только заметив, что помимо отца в комнате ещё и я нахожусь, и Илья.

Как же она любит иногда корчить из себя незамутнённую дуру, только я понимаю, что это всё напускное. Ей просто так удобно.

– А у нас гости? – тянет с любопытством. Проходится по мужчине заинтересованным взглядом.

Ещё бы. Моему отцу уже пятый десяток, а Коршунов в самом соку. Ему слегка за тридцать, может в районе тридцати пяти. Ни намёка на седину или пузцо, чего не скажешь об отце.

– Нателла, – папа гаркает на жену, и та опускает глаза в пол.

А я вдруг перевожу взгляд на брелок в её руках и вижу логотип той самой марки, машину которой я видела утром возле гаража.

Сердце пропускает удар, а кончики пальцев становятся ледяными.

Мой подарок…

Выходит, и не мой вовсе.

Интересно, и на какие шиши, если у нас так туго с деньгами?

– Я готова, мы можем ехать, – произношу, глядя прямо в глаза Коршунову.

В моём голосе слышатся нотки прорывающейся истерики, но я не позволяю себе расплакаться.

Потом. Не здесь. И не сейчас.

Надеюсь, отцу хоть немножечко будет стыдно за то, что он со мной сделал.

Хотя бы капельку…

Глава 4

– Если хочешь, может взять с собой самое необходимое, – сухо цедит Коршунов. – Быстро, – вздрагивают его ноздри, и я вместе с ними.

Складывается ощущение, что мужчине крайне неприятно находиться в нашем доме.

То есть, не в нашем – в доме моего отца. Моим он уже не будет никогда.

– У тебя минута, – презрительно выдыхает, будто одолжение мне делает.

Вихрем взлетаю вверх по лестнице, скорее бегу в свою комнату. У меня даже нет мыслей, что ещё я могу взять, кроме фото мамы.

Вещи? Косметику? Украшения?

Я не знаю, что меня завтра ждёт, и всё вышеперечисленное кажется мне теперь просто мусором.

А мама… Хочу чтобы в этой трудной ситуации она была рядом со мной.

Документы – их я прячу под одеждой. Если будет возможность сбежать – сбегу, но только когда пойму, что меня не смогут вернуть обратно.

Спускаюсь вниз. Я по-прежнему в пижаме. Ну, разве я успела бы за минуту переодеться?

Не знаю, откуда такая отрешённость и принятие ситуации. В какой-то момент всё происходящее начинает казаться мне просто сном. Я плетусь следом за Коршуновым, в прихожей сдёргиваю с вешалки куртку первую попавшуюся, накидываю на плечи.

Ощущение, будто после всей этой нервной передряги у меня теперь наступает откат. Перед глазами плывёт, ноги будто ватные.

Я даже не пытаюсь попрощаться с отцом, иду на улицу и послушно подхожу к машине своего… кого?

Похитителя? Так он не силой меня вроде увозит.

Жениха? Не верю я в замужество, увы.

Сутенёра? Возможно. В эту версию верится как-то больше всего.

Машина у Коршунова высоченная, и я со своим ростом забраться смогу туда не так-то просто. Порожек находится примерно на уровне моего бедра у этого внедорожника.

Ну, Илья понятно, с длиной его ног не надо слишком утруждаться, чтобы в эту махину запрыгнуть.

А я?

Стою и слепо пялюсь на салон машины через открытую дверь. Прикидываю, как буду забираться, но предпринять ничего не успеваю.

– Ай! – вскрикиваю, когда сильные руки подхватывают меня и словно пушинку подкидывают вверх. Усаживают на переднее сиденье, рядом с водительским местом.

А мы ведь одни поедем в этой машине, нет никого кроме Ильи. Я думала, тут будет толпа охраны или водитель, но нет.

– Куда ты меня везёшь? – не вижу смысла разводить церемонии и выкать этому чудовищу, который увёз меня из дома.

Да, я зла на отца, но это не отменяет того факта, что Илья ничем не лучше. Он ведь мог найти любой другой способ получить долг с моего отца, но выбрал самый низкий из всех возможных.

Мужчина уверенно держит руль, смотрит на дорогу и ни слова мне не говорит, лишь морщится раздражённо. Молчит, будто воды в рот набрал. Будто и не человек рядом с ним вовсе, а мелкое насекомое, которое своим писком мешает ему наслаждаться жизнью.

Крепче прижимаю к себе фото мамы. Замечаю, что в этот момент Коршунов косится на рамку в моих руках, и в его взгляде мелькает тень любопытства.

А может он на мою пижаму с утятами смотрит и думает, что я полная дура, раз в таком виде еду.

Но мне плевать на его мысли, смущает только это затянувшееся молчание.

Когда человек говорит, можно понять, что у него на уме. Когда молчит – нет. Поэтому Коршунов для меня пока закрытая книга, и это настораживает и пугает до чёртиков.

Смотрю в окно. Мелькающие перед глазами вывески магазинов сменяются загородным пейзажем.

Куда мы едем? Быть может, в лесополосу, но только зачем?

Убивать меня Илье не с руки, выгоды ведь нет в этом никакой.

Чуть позже понимаю, что зря паниковала. У Коршунова дом за городом, причём он раза в два больше дома моего отца.

Высоченный забор, охрана. Да что за человек этот Илья?

Быть может, он бандит?

Спросить бы обо всём об этом, но я не решаюсь. Да и не верю, что мужчина станет мне отвечать.

Сдвижные ворота открываются сами по себе, и мы въезжаем на территорию особняка. Будь ситуация, в которой я сюда попала, другой, я бы сказала даже, что здесь красиво.